Багдерина Светлана. Иван-Царевич и С.Волк

   – А стражники – они Благодетели, или Недостойные?
   – Конечно, Благодетели! – удивился такому несуразному вопросу Резец. – Недостойные не имеют права прикасаться к оружию – они из-за своей дурной наследственности могут использовать его во вред себе, – с убежденностью школяра, рассказывающего вызубренную накануне таблицу умножения, пояснил он.
   – А судьи?
   – Тоже Благодетели! И только Благодетели имеют право носить лампы. Недостойные должны привыкать видеть в темноте.
   – А кем тогда Недостойные быть могут?
   – Ремесленниками, земледельцами, каменщиками, ткачами, забойщиками, сапожниками, промывщиками руды, плавильщиками, огранщиками, ювелирами, медниками...
   – Понятно. А школы у вас есть?
   – Естественно! – с гордостью подтвердил Резец. – Благодетели заботятся о Недостойных с самых ранних лет, хоть мы этого и не заслуживаем!
   – И учителя в них...
   – Благодетели. "Знание – сила", – говорят они, и делают все, чтобы ребенок из Недостойных вырос образованным, полезным членом общества, знающим свою историю и помнящим, кому он обязан своим счастливым детством.
   – А ты, что же получается, в школе был двоечником? – усмехнулся угрюмо Волк.
   – Нет... Двоечники в Подземном Королевстве долго не живут...
   – Слушай, Резец, ты случайно не знаешь, высоки ли здесь потолки? Там, где-то вверху, есть дыра, через которую я к вам сюда провалился... И если бы мы нашли лестницу...
   – Это одна из самых старых пещер королевства, потолок у ней очень высок. А лестницу такую ты не найдешь во всей стране...
   – Ну, или ее же можно сделать!
   – Из чего?
   – Из... Из... Хм-м... Ты прав... У вас же тут нет деревьев, наверное...
   – Нет.
   – А откуда у вас тогда хлеб? – вдруг дошло до Серого.
   – Зерно выращивают наши земледельцы под светом панелей из особого камня – светофора. Днем он дает свет, а ночью гаснет, набираясь сил. Он очень редкий, и им выложены потолки только центральных улиц города и своды над полями. Иметь дома хоть кусочек такого камня – недостижимая мечта каждого Недостойного, – стыдливо признался Резец. – Но владеть им могут только Благодетели. Я это уже, по-моему, говорил...
   – И хорошие у вас тут урожаи? – деловито поинтересовался Волк.
   – Наверное, нет. Потому, что хлеба, выращенного на таких полях, очень мало, всем Недостойным его не хватает, и поэтому в муку добавляют лишайники, грибы, питательную плесень... И еще что-нибудь, наверное, но это уже секреты пекарей. Они говорят, что нам их лучше не знать. Тайны ремесла... Но от этого хлеб делается таким вкусным, ароматным... Да вот, можешь сам попробовать! – и огранщик, пошарив вокруг себя, извлек из темноты кусок чего-то, что по всем внешним (и, как быстро обнаружил Серый, и по органолептическим) признакам напоминал старую губку, только что выловленную из выгребной ямы.
   Он сплюнул раз пять, приблизительно столько же раз пожелал, чтобы в тот вечер, когда они с Еленой Прекрасной ушли охотиться на калифа, он перепутал свои сапоги с Ивановыми, и вежливо вернул хлеб владельцу.
   – Ну и гадость.
   Резец слегка обиделся.
   – А, кстати, Благодетелям-то зерна хватает? – зачем-то, догадываясь уже об ответе, все-таки спросил Волк.
   – Да, конечно! – встрепенулся заключенный.
   – И ты считаешь это справедливым?
   – Конечно. Ведь это их страна, а мы здесь – всего лишь гости. Гость не лишает хозяев последнего, он довольствуется тем, что ему предлагают.
   – Гости? После того, как прожили здесь триста или сколько там лет?! – возмутился Волк. – После того, как вы на них пашете, спины не разгибая, день и ночь, вы же еще и гости?!
   – Да, – оправдываясь, подтвердил Резец. – Так они говорят, а, значит, это правда. Благодетели никогда не лгут. А что касается труда, то они тоже много работают – кто же, кроме них, будет судить нас, охранять, собирать налоги, управлять мастерскими, шахтами...
   И тут Волку в голову пришла одна оригинальная идея.
   – Значит, если вы после всего этого тут все еще гости, вы можете в любой момент встать и уйти домой?
   – Домой?.. Д-да... Наверное... Не знаю... – задумался Резец. – Но у нас нет дома! В том-то и все дело, что нам некуда идти! Старый город на поверхности наверняка занесен песком, жилища наших предков давно разрушены...
   – Так вы же ремесленники! Вы расчистите и отстроитесь в два счета!
   – Да, но там нет воды...
   – Но тогда вы могли бы уйти в какой-нибудь другой город – такой толпе мастеров будет рад любой правитель!
   – По пустыне? Пешком? Ты сам говоришь, что вокруг на триста километров нет ни капли влаги!.. Ведь так?.. – Отвергавший по инерции изо всех своих сил идею переселения Резец вдруг понял, что в глубине души он с замиранием ждет, что его нежданный гость легко отметет все препятствия и докажет, что Недостойные и в самом деле могут уйти из-под земли когда и куда захотят.
   – Да, это так, но у меня есть ковер-самолет, и на него я бы смог посадить человек двадцать... очень плотно... и мы бы взяли воды на полтора дня пути, а вы бы еще прихватили это... чего вы там граните... И в Шатт-аль-Шейхе вы бы это продали, и снарядили на эти деньги караван и вывезли бы еще человек сто – сто пятьдесят, тоже с драгоценными камнями... И уже на эти деньги они бы снарядили еще один караван. Или не один. И так далее, пока не выедут все. Не вижу ничего невозможного.
   Огранщик упал на колени, схватил своими цепкими сильными пальцами руку Серого и отчаянно заглянул ему в глаза.
   – Ты... Ты правда думаешь, что это осуществимо?..
   Наверно, с меньшим напряжением он ждал приговора суда Благодетелей.
   – Не вопрос, – повел плечом Волк. – Вопрос в том, как мы теперь выберемся отсюда. Надеюсь, тебя приговорили не к уморению голодом?.. Хотя, нет...
   – Нет. Меня сброс... должны были сбросить в водопад. Но теперь, когда я сообщу через стражников королю, что Недостойные могут, наконец, уйти и не обременять их больше своим назойливым присутствием, казнь, может, и перенесут... или даже отменят...
   Волк искоса, но пристально взглянул на огранщика, покачал головой, но ничего не сказал.
   – Прислушайся, Сергий! За мной, кажется, идут!!! Слышишь – стали откатывать дверь?..
   Волк тоже услышал скрежет камня о камень, быстро погасил лампу, не забыв перед этим зажмуриться, и растворился в темноте.
   Не дожидаясь, пока камень откатится полностью, Резец быстро вскочил на ноги и с протянутыми руками бросился к кому-то, кто стоял, по-видимому, во главе отряда.
   – Повелитель начальник стражи! Мы придумали, как Благодетелям избавиться от Недостойных! Мы придумали!!! Надо, чтобы Недостойные ушли на поверхность, а там отправились в другие города, из которых четыреста лет назад вода не ушла, как ушла из нашего города!.. И тогда...
   Что будет тогда, начальник стражи почему-то не дослушал.
   – Мерзавец!!! Мало того, что ты сквернослов, так ты еще и бунтовщик!!!
   Послышался звук удара, падающего тела, и еще одного удара, и еще, как будто застоявшаяся рьяная футбольная команда вышла на долгожданную тренировку с большой сеткой мячей.
   – Ой!.. Ах-х... А-ау!.. Уй... А-а-а!..
   И вдруг все стихло.
   – Они че у вас, все коротышки, что ли? – несколько озадаченно спросил Волк, бережно вытирая лезвие меча об одежду одного из убитых стражников. – Я ведь чуть не промахнулся. Они же мне чуть выше пояса будут, а в темноте-то не видно ничего... Ишь, гниды бородатые... Они ведь так тебя насмерть уходить могли!..
   Потом наклонился и поднял с земли светящийся тусклым белым светом шар на серой каменной ножке.
   – Это этот, что ли, камень-светофор? Гляди-ка, штука какая интересная...
   Откуда-то с уровня пола раздался страдальческий стон.
   – Ну, что, получил свою отсрочку от казни? – мрачно усмехнулся Волк.
   – Ты... Ты убил их?..
   – Да. Пока они не убили тебя. Ты ведь должен еще вывести меня отсюда, тебе нельзя умирать.
   – Ты убил Благодетеля? – как будто не расслышав, или не доверяя своим ушам, переспросил огранщик.
   – Нет. Четырех, – уточнил Серый.
   – Но... Но... Но это же... Но так ведь... Но этого...
   – Я убил четырех маленьких вооруженных уродов, которые били и собирались убить одного безоружного человека, вся вина которого лишь в том, что он родился в этой крысиной дыре. Что не понятно? Или тебе не хочется жить?
   Но Резец, похоже, все еще находился в шоке, но не от побоев, а от происшедшего на его ночного видения глазах убийства.
   – Но это же Благодетели!.. Они неприкосновенны!..
   – Они это заслужили. Привыкай, – пожал плечами Волк. – Потому что я намереваюсь выйти отсюда сам и вытащить на свет Божий ваш забитый, запуганный и замороченный народишко, хотите вы этого или нет!!! – и протянул лежащему руку. – Вставай! Мы уходим!
   – Забитый... Запуганный... Замороченный... Запуганный... Забитый... Замороченный... – как под гипнозом, повторял Резец, и по лицу его было видно, что в голове у него происходили глобальные процессы, сродни тектоническим.
   Они были сдерживаемы всю его сознательную жизнь, и теперь разум человека, чьи десять с лишним поколений предков провели в дурмане и рабстве, рванулся наверстывать упущенное.
   Плиты материков-мыслей с грохотом и скрежетом сдвигались и раздвигались, образуя новую береговую линию молодых континентов мировоззрений. Извергались вулканы предрассудков. Реки стереотипов выходили из берегов и устремлялись в новые русла. Разящие стены цунами-убеждений зарождались в глубинах подсознания и прокатывались от моря до моря по беспомощной суше логики.
   – Заслужили... Они это заслужили... Они заслужили... – ухватившись за предложенную руку, огранщик резко вскочил на ноги, и вид у него был угрожающим, с легкой сумасшедшинкой в глазах. – На свет!..
   Он побежал было направо, но тут же развернулся, чуть не сбив с ног не ожидавшего такого маневра Волка, и снял с одного из Благодетелей перевязь с мечом в ножнах.
   – На свет, – решительно повторил он и исчез во тьме.
 

* * *

 
   – ...нельзя им верить!!! Благодетели обманывали нас!!! Там, наверху, есть вода!!! Только далеко!!!.. Но мы ее найдем!!! Недостойные больше не гости!!! Мы должны вернуться домой!!! И наши имена должны быть славными!!! Я больше не Резец!!! Резец – это инструмент с режущей кромкой и твердосплавной наплавкой!!! Я – не инструмент!!! Я – человек!!! Ничуть не хуже Благодетелей!!! Они никакие нам не Благодетели!!! Меня зовут Виктор!!! Это значит "Победитель"!!! И у меня теперь есть меч!!! И лампа из светофора!!! Вот, смотрите!!!.. Мы – такие же, как они!.. И мы поднимемся наверх!!!.. Там все разрушено и занесено песком, и невозможно жить... Там нечего есть!.. И вода далеко-далеко!.. Но там мы будем свободны!!!.. Долой!!!..
   Серый стоял на том же валуне, но чуть в отдалении, и с ужасом вслушивался в не связанную никакой логикой, как прыжки пьяного кенгуру, речь нового властителя местных народных дум и вожака подземных рабочих масс.
   Самой разумной идеей, конечно, было бы зажать ему рот, завернуть за спину руки и протащить куда-нибудь подальше при первом же виде хмурой толпы людей, но особенностью этой хорошей мыслИ, как и всех ее подруг, было то, что пришла она уж слишком опосля...
   Ну кто же мог знать, что этот вчерашний смертник, еще несколько минут назад голову боящийся поднять без разрешения, запрыгнет на эту каменюку – кто только такие махины посреди улицы оставляет! – и начнет агитацию за светлое будущее!..
   "Они нас побьют," – пришла откуда-то, да так и осталась в мозгу Волка зловещая уверенность.
   Толпа внимала словам оратора с недоверчивым ужасом.
   – Я тебя знаю! Ты – Резец Огранщик! – прервал, наконец, монолог пропагандиста недоверчивый мужской голос.
   – Я – Виктор!!!..
   – И ты говоришь, наверху есть вода?.. – вмешалась женщина.
   – Да! Только далеко! Но там живут люди!!! Вот, посмотрите – со мной человек оттуда!!!
   – ...и что Благодетели – обманщики?..
   – Они вруны и злоумышленники!!! Они не хотят, чтобы мы обрели волю!!! Все Недостойные должны вернуться домой!!! – выкрикивал изо всех сил Резец-Виктор, размахивая мечом в ножнах.
   – И там нечего есть и негде жить?
   – Да!.. Но мы все преодолеем, когда будем свободны!!! Мы – мастера!..
   – И у тебя в руках оружие?!..
   – Да!!! Это значит, что мы пробьем путь к свободе, если понадобится!!!
   – ЭТО ИЗМЕННИКИ!!!
   – БЕЙ ИХ!!!..
   – А-А-А-А!!!..
   Толпа взвыла, отшатнулась, собираясь с мощью, и качнулась вперед, чтобы смыть, стянуть, подмять и растоптать безумных святотатцев и богохульников...
   Но их уже не было на месте.
   В таких гонках тридцать-сорок метров форы никогда не будут лишними.
   Лишь бы они не сокращались.
   – Быстрей перебирай ногами!.. – злобно шипел в ухо ошарашенному огранщику Серый, наугад выбирая поворот за поворотом в бесконечном каменном лабиринте стен и вырубленных в них темных пещер и переходов, как два камня похожих друг на друга. Иногда ему начинало казаться, что они все эти двадцать минут бегают по одному и тому же кругу.
   – Где мы?..
   Но новоявленный пророк мыслями был явно не здесь.
   – Они слушали меня!!!.. Они слушали меня!!!.. Они меня слушали!!!..
   – И еще бегут послушать!!!
   – Я их почти... убедил...
   – Идиот...
   Пещер вокруг становилось все меньше и меньше, а поворотов все больше...
   – А я им еще не сказал... что ты убил... четверых Благодетелей... – судорожно давясь воздухом от непривычно быстрого бега, радостно прохрипел Виктор.
   – Вернись и скажи!.. – голос Волка истекал ядом. – Куда теперь?..
   – А где мы?..
   От такой постановки вопроса Серый остановился.
   Огранщику, налетевшему на него, тоже пришлось затормозить.
   – Что значит – "где мы"? Это твоя страна! Ты должен знать, где мы! – возмущенно воскликнул Волк.
   – Я должен?.. – удивленно переспросил Виктор, даже прекратив на мгновение задыхаться. – Да... Я должен знать... Но я не знаю!.. Я никогда не был... здесь... раньше!..
   – Хотя бы приблизительно! Нам надо сориентироваться, пока толпа приотстала. Слышишь, их вопли не так хорошо слышны. Тоже, поди, повыдохлись, как и ты, – снисходительно усмехнулся лукоморец.
   – Да... – прислушался рассеяно огранщик. – Почти не слышно... Зато что-то... где-то... постукивает... Как камень о камень... Странное это место какое-то... я говорю...
   – Странное? – насторожился Волк.
   Теперь, когда Виктор об этом упомянул, Серый тоже смог различить тяжелый стук – как будто где-то неподалеку по каменному руслу текла каменная река.
   – Да... Заброшенное... Тут вокруг довольно мягкая порода... аргиллиты, даже... похоже... а нигде нет ни пещер... ни мастерских...
   – Ну, и что?
   – И на полу – пыль... Здесь... не часто ходят...
   – И что?
   – И следы инструмента... на стенах... очень старые...
   – Рез... Виктор! Слышишь – толпа опять заголосила? Это они отдохнули и отправились за нами! Тут нигде нет ни одного бокового хода! И если ты ничего умнее не придумал, то надо бежать туда, куда ведет этот проход! Быстрее!!!..
   Волк рванулся, но, едва завернув за угол, остановился как вкопанный.
   Едва волочивший явно отказывающие ему в услуге перемещения ноги огранщик наткнулся на него, и с облегчением на нем повис.
   – Кто это? – встревоженным шепотом потребовал у него ответа Серый.
   – Где?..
   – Там, – и он ткнул пальцем за угол.
   Виктор выглянул было беззаботно из-за плеча пришельца, но тут же бросился на пол и прижался к серому шершавому камню, закрывая голову руками.
   Когда он через секунду повернул голову к Волку, цвет его лица, не слишком румяный и в лучшие-то времена, мог с легкостью с этим камнем посоперничать.
   – Мы погибли, – едва слышно прошептал он. – Мы в запретном коридоре. А это Страж.
   – Кто он такой?
   – Каменный великан, стерегущий коридор.
   – Великан?! Да это целая каменная стена!!!.. – не выдержал Серый. – Одна дубина больше меня!..
   – А у него их две...
   – Как его можно миновать?
   – Никак, – обреченно покачал головой Виктор. – Мимо него могут пройти только Благодетели...
   – Куда ведет коридор?
   – Не знаю... Это запретная зона... Никто не возвращается... Никогда не возвращался...
   Серый занервничал: гул голосов слышался все ближе и ближе. Но слишком быстро приближаться они что-то не спешили...
   Наверное, в отличие от временно потерявшего рассудок, рассудительность и ориентацию в пространстве огранщика, они знали, куда ведет этот коридор.
   – И что ты предлагаешь? – сердито спросил Волк.
   – Почему – я?
   – Это твоя территория!
   – Я здесь ни разу не был! Потому, что первое, что узнает ребенок Недостойного, едва научившись ходить, это про Запретные Зоны.
   – И что он про них узнает?
   – Что ходить туда запрещено.
   – Весьма ценная информация...
   – И что если ты нечаянно туда... то есть, сюда попал, то нужно бежать со всех ног обратно.
   – Обратно? Они нас разорвут!..
   – Властимилы... – презрительно хмыкнул Виктор.
   – В смысле? – недопонял Волк.
   – Милые власти. Покорные. Рабы, – пояснил тот.
   – Но разорвут?
   – Разорвут... – нехотя подтвердил Виктор.
   Голоса, сопровождаемые теперь уже звоном металла, звучали все ближе.
   – А ты говоришь, Благодетели ваши мимо этого урода пройти могут? – задумчиво поджал губы Серый.
   – Могут. Только они и могут... – печально втянул голову в плечи абориген.
   – Значит, он отличает этих карликов от вас, так?
   – Наверное, отличает...
   – А как?
   – Да откуда я знаю!.. Наверное, он видит, Благодетель это, или Недостойный, вот и отличает...
   – А чем вы отличаетесь от них? – спросил уже более сам себя, чем своего нового знакомого, Серый и почесал в затылке. – Ростом, чем же еще, – ответил он тут же сам себе, поведя плечом.
   – Делай, как я, – решительно скомандовал он Виктору.
   Волк присел на корточки, натянул поверх коленок куртку и вразвалочку, переваливаясь с боку на бок по-утиному, обогнул угол и направился прямо к великану.
   Заметив в первый раз, что он тут не один, каменный монстр перестал переминаться с ноги на ногу, повернулся к приближающейся фигуре лицом – не лицом, но передней и верхней своей частью – точно, и несколько близоруко попытался разглядеть, кто там к его ногам пожаловал, взяв наизготовку, на всякий случай, обе обсидиановые дубины.
   Результат осмотра великана удовлетворил, потому что он поднял то, что за неимением лучшей кандидатуры, Волк про себя называл головою, и посторонился, открывая проход за своей спиной.
   Стиснув зубы, Серый изо всех сил сдерживался, чтобы не рвануть в открывшийся тоннель со всех ног.
   – Делай, как я, Огранщик! – повернув на ходу голову, яростно рявкнул он. – Быстрей!
   И с достоинством заковылял дальше, пока не скрылся за ближайшим поворотом.
   Через несколько секунд, умудряясь бежать вприпрыжку даже в таком скрюченном положении, за этот же поворот, заполошно, как вспугнутая курица, размахивая руками, влетел Виктор, но тут же споткнулся, наступив на свою же ногу и неуклюже завалился на бок.
   Еще через несколько мгновений за ним последовали несколько бородатых коротышек с мечами наголо.
   Впрочем, судьба их была печальна в своей предсказуемости.
   – Никудышные они бойцы, – снисходительно хмыкнул Серый, вытирая клинок меча о рубаху последнего. – Привыкли, видать, наводить тут шороху одним своим видом, да мечами перед вами трясти...
   – Клянусь, что в один прекрасный день я буду так же владеть мечом, как ты, о хитроумный Сергий Путешественник! – едва отдышавшись, торжественно пообещал сам себе потрясенный огранщик, выбираясь из-под маленького холмика маленьких тел.
   – Будешь, будешь... Если выберемся... – вздохнул Волк. – Ну, Виктор-Победитель, пошли. Дорогу я у тебя, естественно, не спрашиваю...
   Тоннель, в котором они оказались, при ближайшем рассмотрении оказался и не тоннелем вовсе, а чем-то вроде естественной расселины, причудливо изгибающейся в разных направлениях во всех трех измерениях, и поэтому через десять минут пути товарищи по несчастью уже решительно не могли сказать, спустились ли они вниз, или, наоборот, поднимаются кверху.
   Стены коридора то нависали над самыми головами и грозили вот-вот встретиться, как давно не видевшиеся родственники, и тогда беглецам приходилось сгибаться в три погибели, вставать на колени, а то и вовсе продвигаться ползком, зарабатывая хроническую клаустрофобию на всю оставшуюся жизнь, а то убегали вверх и терялись во мраке, не пробиваемом ни лампой Серого, ни светильником Виктора, и эхо их шагов и голосов гулко разносилось под невидимыми сводами. В далеких стенах угадывались притаившиеся пещеры, и холодное паническое чувство потерянной на берегу океана бусинки охватывало людей, заставляя с тоской вспоминать уютные, гостеприимные тесные лазы, оставшиеся позади. В такие моменты Волк думал, о том, что он так и не спросил у огранщика, из чего, или вернее, из кого они делают сапоги. Да, может, оно и к лучшему...
   Так шли они, потеряв счет времени, пока лукоморец не обратил внимания, что пол под ними перестал изображать из себя американскую горку, а ведет себя так, как нормальному полу и прилично – строго горизонтально следует в каком-то одном направлении, и стал больше похож на большую дорогу, противоположную обочину которой, правда, было не разглядеть.
   Но куда эта дорога может вести?
   Только он решил спросить у своего спутника, что тот думает по этому поводу, как обо что-то споткнулся и упал, больно прикусив язык. Лампа выпала из его руки и погасла.
   Неясное очертание фигуры Виктора остановилось впереди.
   – Что-то случилось, Сергий?..
   – Нет, все нормально, запнулся об булыжник...
   Не поднимаясь, Волк попытался нащупать, куда упала лампа – по звуку он слышал, что где-то совсем рядом. Но первым ему под руку попал большой камень – скорее всего, тот, о который он и запнулся.
   Серый провел по нему рукой и подумал про орехи.
   Орехи?
   Какие орехи?
   При чем тут орехи?
   Ведь камень не шершавый, и даже не ребристый...
   Гладкий.
   Серый знал, что надо делать в таких случаях.
   Он отключил сознание и отдался на волю чувств.
   Что ему хочется сделать сейчас с этим камнем?
   Найти еще один, плоский, и расколоть орех.
   Так они всегда делали в Стелле, когда останавливались на ночевки на берегу моря и, конечно, когда у них были орехи...
   Море.
   Гладкие камни, отполированные водой...
   Здесь?!
   И тут он вспомнил.
   Где-то здесь когда-то, наверное, протекала исчезнувшая река.
   Волк вдохнул полной грудью несколько раз, и ему показалось, что воздух стал чуть влажнее, чем был до этого.
   – Сергий, – огранщик озабоченно повернулся и пошел обратно. – Ты нашел свою лампу?
   – Нет... Посвети... Послушай, Витя, тебе не кажется, что где-то близко есть вода? Много воды?
   – Что?
   – Воздух, по-моему, влажный...
   – Воздух?.. Да! Да! Это должна быть река!..
   – Ты знаешь, что такое река? – на всякий случай уточнил Волк.
   – Да, конечно. У нас по нескольким уровням протекает река. В один из ее водопадов – в самый высокий – меня и должны были сбросить.
   – А ты представляешь, откуда она берет свое начало?
   – Нет, – не задумываясь, ответил Виктор. – Там, откуда она течет, тоже Запретная Зона. И там стоит такой же Страж. Туда никто из Недостойных никогда не ходит.
   – Может, это та самая река?..
   – Какая? Наша?
   – Та самая...
   Приблизительно часа через полтора пути товарищи уперлись в стену.
   Приходилось прийти к выводу, что это стена, потому, что подножие горы не могло состоять из бесчисленного множества камней, величиной с коровью голову.
   Стена перегораживала русло от одной стороны до другой и с первого взгляда уверенно заявляла о своей солидности и надежности, и о намерении простоять еще три раза по столько, сколько она здесь уже простояла.
   Насыпана она была из кусков пустой породы, вырубленной в забое много лет назад инструментом, похожим на тот, что использовали люди в Подземном Королевстве, авторитетно заявил Огранщик.