Страница:
С этими словами Сунь Сань вынула нож и перерезала веревки, которыми были связаны пленные.
– Ступайте дорогой, которая проходит в стороне от крепости, – сказала она, – а я сейчас раздобуду коня и тоже сбегу отсюда.
Она поехала по дороге, залитой ярким светом луны, и на расстоянии нескольких ли от Хуагодуна навстречу ей выбежали недавние пленные.
– Наконец-то и вам удалось спастись, господин!
– Почему вы здесь и где остальные?
– Сойдите с коня и выслушайте нас, – ответили варвары, – Мы хотим отблагодарить вас за то, что вы спасли нам жизнь. Некоторые из нас отправились в Тайидун и рассказали начальнику Темуту о вашем подвиге. Мы здесь, чтобы проводить вас в нашу крепость, где вы обретете славу и богатство.
Сунь Сань рассмеялась.
– Ни к чему мне все это. Я старался ради своих соотечественников, исполнение долга не стоит никакой благодарности. Возвращайтесь скорее в крепость, чтобы вас не настигла погоня. А я поеду по древней дороге, ведущей в горы, и буду до конца своих дней охотиться там на оленей да зайцев.
Она хлестнула коня, но варвары удержали ее и принялись уговаривать.
С тех пор как уехал Начжа, Темут и Второй сидели в крепости, не высовывая из нее носа. Однажды ночью у ворот раздались крики:
– Нас приговорили к смерти, и если бы не великодушный господин Сунь – нас давно уже не было бы на этом свете! – Это кричали пленные, бежавшие из минского стана.
Темут подробно расспросил их, и беглецы рассказали, как Черный Сунь спас их всех от смерти.
– А вы уверены, что это не ловушка? – помолчав, спросил Темут.
– Мы видели все своими глазами, слышали своими ушами. Разве, когда обманывают, вздыхают так горестно и льют слезы, как это делал господин Сунь? А он еще проклинал Хуна и говорил о своей ненависти к нему.
– А где сейчас почтенный Сунь? – вмешался в разговор Второй.
Как раз в эту минуту подбежали еще несколько варваров и закричали:
– Господин Сунь сейчас проезжает мимо нашей крепости. Мы пытались удержать его и привести сюда, но он и слушать нас не захотел.
– У нашего войска мало богатырей, – вступил в разговор Второй, – а почтенный Сунь многому научился у даоса. Если бы он выступил на нашей стороне, это очень помогло бы нам в борьбе с минами. Думаю, этому человеку можно довериться, – он южанин и не станет нас обманывать.
Темут заколебался. Второй взял копье и сказал:
– Поеду к почтенному Суню и поговорю с ним. В сопровождении нескольких воинов он поскакал за
Сунь Сань, которая, делая вид, что не замечает ничего вокруг, погоняла коня на юг.
– Господин Сунь, подождите! – догнав наконец всадника, закричал Второй. – Остановитесь ненадолго, мне нужно с вами переговорить.
Сунь Сань натянула поводья и повернула коня навстречу Второму.
– Вы совершили немало подвигов и познали вкус военных побед, – начал Второй. – Что за причина именно теперь стать горным отшельником?
– Жизнь человека – как капелька росы на конце былинки, а заслуги и слава человека – как проплывающие по небу облака, – улыбнулась Сунь Сань. – Мужчине, дожившему до седых волос, ни к чему вверять свою судьбу в чужие руки. Южные горы и реки – мой дом, я с радостью буду пить воду из ручьев, охотиться на зверей, не зная ни голода, ни жажды.
– Вы решили оставить военное поприще и уйти в горы, – продолжал уговаривать Второй, – значит, вы теперь свободный человек, и никто не заподозрит вас в измене. Так погостите у нас один вечерок и поезжайте себе дальше.
Второй схватил Сунь Сань за руку и так горячо ее убеждал, что та сдалась и поехала в Тайидун. Темут при виде гостя не проявил особого удовольствия.
Второй же принялся нахваливать Сунь Сань:
– Почтенный Сунь сегодня стал совсем другим для нас человеком, чем был вчера. До минувшей ночи мы знали его как храброго воина, теперь он наш соотечественник. Так почему бы нам не поговорить по душам?
– Я плохо разбираюсь в людях, – заговорил Темут, – но должен отказать господину Суню по двум причинам. Во-первых, господин Сунь пришел в эти края вместе с Хун Хунь-то, теперь поссорился с ним и уезжает, хотя они вместе прожили не один год. Во-вторых, своим добрым именем господин Сунь обязан воинскому таланту и ратным подвигам Хун Хунь-то. Господина Суня ценили не только потому, что он хорошо владеет копьем, но и за то, что он близок к выдающемуся полководцу. И его возвысили в минском войске, а он из-за пустяка впал в гнев и бросил дело. Если бы он, как это недавно случилось, предал меня одного, я бы простил ему измену и принял бы в ряды нашего войска. Но теперь он предал всех минов, поступил, как капризная женщина. Поэтому нет у меня доверия к господину Суню!
Сунь Сань тяжело вздохнула и промолчала. Потом, обращаясь только к Второму, проговорила:
– Я последовал за вами, поддавшись на ваши уговоры. Вижу, что не надо было приходить сюда. Прощайте, желаю вам обоим успехов.
– Погодите! – остановил Второй. – Давайте выпьем хоть по чарке вина!
– И верно, – добавил Темут, – выпить немного можно, а заодно и побеседуем, как земляки. Зеленые горы и белые облака за это время никуда от вас не денутся.
Сунь Сань усадили, принесли вина. Сделав вид, что захмелела, она вскоре начала вздыхать, а потом и того хуже – плакать.
– Что вас опечалило? – удивился Второй. – Мы не сражаемся, а сидим и пируем в свое удовольствие. А вы, видно, вспомнили о каких-то неприятностях. Выговоритесь – станет легче.
Сунь Сань заскрежетала зубами и, погрозив куда-то кулаком, злобным голосом выкрикнула:
– Двуличный мальчишка! Южанин, а стал предателем! Посмотрю я, как ты без меня обойдешься!
– Вы не Хун Хунь-то проклинаете? – спросил Второй.
– Коль разговор у нас по душам, – вздохнула Сунь Сань, – не стану ничего от вас утаивать. Когда даос Белое Облако отправлял к вам этого Хун Хунь-то, он, зная о его молодости и легкомыслии, поручил мне опекать его. Я, семидесятилетний старик, сил не жалел, был всегда рядом с ним, делил вместе с ним опасности и невзгоды. А он, мало того, что стал перебежчиком, еще и обошелся со мной, как негодяй: если бы не минский полководец и его свита, он убил бы меня. Как же мне не печалиться! Я научился у даоса всему тому же, что постиг он, если не большему, и после этого – такой позор на мои седины, такие оскорбительные слова и поступки! Разве можно вытерпеть все это без слез?! Богатырь Темут только что говорил, почему не доверяет мне. А для меня все проще: Хун меня хотел убить – да разве могу я теперь быть с ним заодно?! Ну вот, выпил вина и выложил самое сокровенное! Но не смейтесь над несчастьями старика!
Выслушав исповедь Сунь Сань, Темут заколебался в своем решении. «А что, если попробовать воспользоваться его ненавистью к предателю Хуну?» – подумал он, подлил Сунь Сань вина и сказал:
– Да, с вашими талантами вы могли бы совершить большие дела! А стать затворником в безлюдных горах – скучное занятие для настоящего мужчины!
– Я понял, к чему вы клоните, – хитро улыбнулась Сунь Сань, – вы хотите, чтобы я остался у вас. Но не пристало мне, старику, совершать поступки, в которых потом приходится раскаиваться. А мне пришлось раскаяться уже дважды.
– Что же это за поступки? – спросил Темут.
– По велению учителя я прибыл сюда, чтобы помочь вашему предводителю, но бессовестный Хун Хунь-то обманул меня и заставил переметнуться на сторону минов. Вот первое, в чем я раскаиваюсь. Вернуться к вам мешает мне стыд. Вы теперь знаете, почему я почти готов снова выступить на вашей стороне, но что скажет великий князь, когда вернется? Наверно, мне придется раскаиваться во второй раз, если я останусь с вами. Нет, лучше я проведу остаток своих дней в горах: стану охотиться, упражняться в метании копья, строить игрушечные крепости из камешков, повторяя науку стратегии и тактики.
Темут взял руку Сунь Сань и произнес:
– Вы напрасно опасаетесь: великий князь Начжа ценит таланты и умеет прощать. Он лишен легкомыслия Хун Хунь-то и ограниченности полководца Яна, которые не удержали при себе такого человека, как вы. В нашем племени – ведь вы из маней – вас может ждать богатство и знатность! Разве не об этом вы мечтаете?
Сунь Сань внимательно выслушала Темута и вдруг говорит:
– А что, если я обманул вас: пришел к вам по распоряжению Хун Хунь-то?
– Вы читаете мысли, – рассмеялся Темут. – Я и в самом деле поначалу подумал, не минский ли вы лазутчик. Не будем больше так шутить!
– Вы так великодушны, – благодарно ответила Сунь Сань, – что мне просто неловко. Давайте остановимся вот на чем: дождемся приезда великого князя, а тогда я дам окончательный ответ.
Снова полилось вино, потекла дружеская беседа. Миновали четвертая и пятая стражи, опустел верхний сосуд в водяных часах, на востоке показались утренние звезды.
Захмелевшие Темут и Второй сбросили доспехи и задремали. Внезапно возле северных ворот раздался страшный грохот. Богатыри вскочили, поспешно снарядились и побежали было с большим отрядом туда, где раздавался непонятный шум, но Сунь Сань остановила их.
– Не волнуйтесь понапрасну: это Хун Хунь-то готовится к штурму южных ворот, а делает вид, что нападает на северные.
Темут не поверил, но едва он со своим отрядом подошел к северным воротам, как загрохотало у западных ворот. Темуту пришлось отправить часть отряда туда.
– Это еще один обман Хун Хунь-то, – сказала Сунь Сань. – Наверняка он собирается напасть на восточные ворота.
Темут с сомнением покачал головой и решил все-таки защищать северные и западные ворота основными силами. Но скоро перед ним все стихло, а минское войско пошло на приступ у южных и восточных ворот. От грома орудий сотрясались земля и небо, в ворота ударялись ядра величиной со скалу. Темут и Второй поверили, что Черный Сунь не обманывает, отвели воинов от северных и западных ворот и поставили их на оборону южных и восточных ворот. И тут Сунь Сань вскочила на коня и, издав боевой клич, стрелой полетела к северным воротам. Заколов нескольких стражей, оставленных там Темутом на всякий случай, она распахнула ворота настежь – и минское войско с победными криками ворвалось в крепость, а впереди старый воин с секирой в руках, и он рычит, как лев:
– Это я – начальник передового отряда минского войска Лэй Тянь-фэн. Открывай южные ворота, Темут, – сопротивление бесполезно!
Следом за передовым в крепость вошел отряд в несколько тысяч воинов во главе с Су Юй-цином. Сунь Сань в это время открыла западные ворота, и в них верхами ворвались Дун Чу и Ма Да со своими отрядами. А обстрел восточных и южных ворот продолжался. Темут и Второй с ужасом поняли, что им не удержать Тайидун. С пиками наперевес они бросились на минских богатырей, но тех было четверо – не одолеть! Сунь Сань, улыбаясь, подъехала с опущенным копьем к южным воротам и сказала:
– Темут, следуй за мной – я открою южные ворота и дам тебе удрать.
Темут с пылающими от ненависти глазами закричал в ответ:
– Старый безбородый разбойник! Ты гнусно обманул меня, но сейчас поплатишься за все!
Он бросился с копьем на Сунь Сань, но она ловко уклонилась и захохотала.
– Напрасно ты гневишься, Темут! Сам не дал мне уехать в горы – теперь пеняй на себя!
Она поскакала к воротам, открыла их – и в крепость под предводительством Яна и Хун вошли новые минские отряды. Стотысячное войско с семью славными богатырями окружило варваров. Шум победы возносился к небесам и разлетался по земле. Темут и Второй не были трусами, но ничего не могли поделать. А что случилось с ними дальше, вы узнаете из следующей главы.
Глава шестнадцатая
Когда Темут и Второй хотели бежать, то повсюду перед ними оказывались минские отряды; когда кидались они в бой, то противник перед ними отступал. Стоило им броситься на восток, минские отряды отходили на запад, стоило им податься к югу, минские отряды отступали на север. Варвары готовы были погибнуть в бою, но с ними не хотели драться. Что оставалось делать? Очутившись наконец рядом с восточными воротами, они вспомнили, что только эти ворота не успел открыть Черный Сунь, и кинулись к ним.
Сунь Сань помахала им рукой.
– Торопись, Темут! Я не успел открыть восточные ворота, сделай это сам. Завтра по дороге в горы я загляну к тебе допить оставшееся вино!
Ненависть с новой силой вспыхнула в душе Темута, он с криком бросился к Сунь Сань, но та хлестнула коня и ускакала к Яну. Богатыри варваров бежали через восточные ворота и добрались до Темудуна. От войска осталась половина.
Взглянув на Темута, Второй тяжело вздохнул.
– Я виноват в нашем поражении. Я не послушался ваших слов и позволил этому старому разбойнику заманить нас в западню. Мы разбиты! С какими глазами предстану я перед великим князем?!
Он выхватил меч, намереваясь покончить с собой, но Темут удержал его.
– Мы вместе обороняли крепость по велению Начжа, вместе и ответ держать будем. Если бы мы победили, нас обоих ожидали бы слава и богатство, но побеждены мы оба, – значит, и вину будем делить поровну. Вы доверились Черному Суню, но хотели только блага для родины. Что поделаешь, если у негодяя не оказалось ни на волосок совести. Только женщина способна убить себя из-за измены возлюбленного. Я никогда бы так не поступил.
С этими словами он отнял у Второго меч и бросил его на землю.
– Благодарю! Я вижу, что вы любите меня и понимаете, как Бао Шу-я[212].
Тем временем Ян расположил свои войска в Тайидуне. Су Юй-цин подошел к Хун и сказал:
– Сегодня вы проявили себя мудрым тактиком. Я знал вас до сих пор как молодого воина, прекрасно владеющего мечом. Но мог ли предположить, что вы обладаете еще и этими талантами?!
– Тайидунская победа – дело моих рук, – засмеялась Сунь Сань. – Ведь я таскался на коне с тяжелым копьем в руке по дорогам, залитым лунным светом, лил притворные слезы, тяжело вздыхал, разыгрывая роль перебежчика. Но Темут – проницательный человек, он сразу почуял неладное. Каково, по-вашему, скрежетать зубами, изображая злобу и ненависть к нашему славному Хун Хунь-то?! Но разве я плохо сыграл свою роль?
Пока происходили эти события, Начжа добрался до тех мест, где обитал даос по прозвищу Белое Облако, однако того и след простыл. Только белые облака плыли над зелеными горами. Начжа пошумел там, но делать было нечего, и он направил путь к Огненному князю. Селение Огонь приютилось среди высоких гор, в которых выли волки и шакалы, рыскали тигры и барсы. Не одну широкую реку и глубокую долину пришлось преодолеть Начжа, прежде чем он предстал перед Огненным князем. Это был богатырь ростом в девять чи с зелеными глазами, с тигриной гривой и медвежьим станом. Обменявшись приветствиями, Начжа выложил шелка, жемчуга и драгоценности и попросил о помощи.
– Как не помочь соседу в беде, – отозвался довольный дарами чародей.
Он кликнул трех богатырей: одного звали Чжудотун Молния, и он держал трезубец, второго – Темур Сокрушитель Гор, и он сжимал в руках секиру, третьего – Кадар Оборотень, и он размахивал саблей. Храбрости в каждом было на тысячу воинов.
Начжа говорит:
– Дошло до меня, что у вас есть дочь-воительница, которой нет равных. Мне бы очень хотелось, чтобы она вместе с вами повела моих воинов в бой. Подумав, князь отвечает:
– Дочь моя еще молода, да и ратные дела не любит.
Начжа прибавил к своим подношениям двести штук холста и двести жемчужин и принялся уговаривать князя. Тот не устоял. Тринадцатилетняя дочь князя была красавицей, тонко понимала военное искусство, слыла большой умницей, имела доброе сердце и мечтала побывать в далекой стране Мин. Звали девушку Лотос. Девичьи занятия ее не прельщали, поэтому она днем грустила, а вечером любила посмотреть на Северный Ковш. Выслушав просьбу Начжа, она взяла двойной меч и последовала за отцом.
На обратном пути Начжа узнал, что Тайидун сдан, и отправился прямо в Темудун.
Его встретили в крепости и говорят:
– Темут и Второй ждут наказания за воротами. Начжа велел их позвать. Оба сбросили шлемы, отставили секиры и повалились в ноги своему предводителю, винясь в упущениях.
– Мы не исполнили повеления великого князя, не удержали Тайидун. Нет нам прощения. Просим великого князя в назидание другим отрубить нам головы!
Тяжело вздохнув, Начжа приказал им встать и говорит:
– Видно, это моя судьба, а не ваша вина.
Он расспросил их о последних событиях. Темут и Второй подробно рассказали о мудрости и талантах перебежчика Хун Хунь-то, превзошедшего в военном деле самого полководца Яна.
Огненный князь слушал их, слушал и вдруг воскликнул:
– Не пройдет и дня, как я верну маням потерянные владения! Завтра же отправляемся в поход!
Как раз в эти дни Хун неожиданно занемогла. Вызвал ее Ян в свой шатер обсудить дела, увидел ее усталое лицо и очень встревожился.
– Это я тебя измучил, наверно! Тебе нужно как следует отдохнуть и набраться сил.
– Если уж я стала вашим воином, – улыбнулась Хун, – то нечего меня жалеть.
Ян ласково погладил ее персиковые щеки.
– Твое ясное личико и алые губы опалил злой ветер войны. До чего бессердечный я муж!
Хун нахмурилась, отодвинулась от Яна и говорит:
– Воин идет в поход, чтобы драться. Или вы забыли наш уговор? К тому же я вижу, что сюда направляется Су Юй-цин.
Хун ушла к себе, а ночью к Яну прибежала встревоженная Сунь Сань и сказала, что Хун совсем плохо, у нее начался сильный озноб. Ян поспешил к возлюбленной: она лежала при свете маленькой свечи, на осунувшихся щеках проступил нездоровый румянец, с губ срывались тяжелые стоны. Ян взял Хун за руку, нашел пульс и произнес:
– Ничего опасного – обыкновенная лихорадка. Своими руками он расстегнул на Хун пояс и укрыл
больную потеплее.
– Здесь не зеленый терем, – прошептала Хун. – На вас смотрят глаза ваших воинов, вас слушают их уши. Уходите!
– Зря я согласился не раскрывать твою тайну, – на прощание сказал Ян. – Если ты и дома не оставишь эти воинские замашки, не знаю, на что будут похожи наши ночи любви.
Хун слабо улыбнулась. Ян велел ей не вставать несколько дней и забыть о воинских делах. Трижды повторил свое приказание и удалился.
На другой день Начжа прислал гонца, через которого передал Яну вызов. Ян позвал Су Юй-цина.
– Хун Хунь-то тяжело болен. Несколько дней он пролежит в постели. Войско поведем мы вдвоем.
– Начжа получил в подкрепление наемных воинов, – сказал Су Юй-цин, – но думаю, это ему не поможет!
Ян кивнул, сел на коня и поскакал во главе своего войска к Темудуну. Выбрав место, он приказал готовиться к сражению. Тысяча воинов под черным стягом заняла позиции с северной стороны, две тысячи с красным стягом, разделившись на два отряда, – с южной стороны, три тысячи – три отряда по тысяче воинов в каждом – под зеленым стягом стали с восточной стороны. Шесть тысяч воинов в шести равных отрядах под черным стягом заняли позиции с северной стороны, семь отрядов по тысяче воинов стали с южной стороны под красным стягом, восемь тысяч воинов под зеленым стягом, разбившись на восемь отрядов, прикрывали войско с восточной стороны. С запада Ян поставил девять отрядов под белым стягом, в каждом отряде по тысяче воинов. В центре под желтым стягом разместилось пять тысяч воинов, тоже разбитых на пять отрядов. Получилось расположение «света» и «тьмы» по десяти направлениям.
Построив войска, Ян повелел начальнику передового отряда Лэй Тянь-фэну выйти вперед и объявить врагу о готовности начать сражение. Тотчас из ворот Темудуна выехал на слоне Огненный князь. В руке у него алый флаг, на голове – алая повязка, на плечах – медные доспехи. Войско варваров шло за ним вразброд, не соблюдая никакого порядка.
– Я прочитал множество книг по военному искусству, – сказал удивленный Ян, обращаясь к Су Юй-цину, – но такого построения нигде не встречал.
Тут из рядов варваров выехал воин с трезубцем и крикнул:
– Меня зовут Чжудотун Молния. Кто желает схватиться со мной – выходи! Вот мой трезубец, он разит, как молния.
От рядов минского войска отделился седовласый воин с секирой и, поехав навстречу варвару, прокричал :
– Меня зовут Лэй Тянь-фэн, я возглавляю передовой отряд минского войска. Ты грозишься молнией, но молнии предшествует гром. Вот моя секира, она ударяет, как гром! Отведай-ка ее удар!
И начался поединок. Более десяти раз сходились богатыри, но ни один не одолел. Тогда из стана варваров выехал воин с секирой.
– Меня зовут Темур Сокрушитель Гор! А горы я крушу вот этой секирой. Хоть твоя голова, старик, и не гора, но могу попробовать на ней силу своего оружия!
Навстречу ему из минского стана вышел с копьем наперевес Дун Чу и воскликнул:
– Меня зовут Дун Чу! Под моим началом отряд, левый от середины. Вот мое копье. Давно я не приносил ему жертв, твоя кровь ему подойдет!
Как тигры, как медведи, бросились в схватку четверо богатырей. Более двадцати раз сходились они. И вдруг Лэй спрыгнул с коня и побежал. Чжудотун погнался за ним. А Лэй вдруг остановился, обернулся, издав боевой клич, ударил секирой и рассек голову коню, тот упал; увлекая за собой Чжудотуна.
В этот момент на поле, поигрывая саблей, вылетел еще один варвар могучего сложения и закричал:
– Меня зовут Кадар, богатырь Оборотень! Вот моя сабля, она сейчас перережет вам обоим глотки!
Разъяренный Кадар бросился на Черного Суня и начал жестокий поединок. Много раз сходились они – никто не берет верх. Тогда Кадар сунул саблю под мышку, перевернулся через голову и обернулся огромным седоглавым тигром. Лэй кинулся на помощь. А седоглавый тигр перевернулся через голову и обернулся двумя огромными тиграми, которые с ревом напали на минских богатырей.
Ян, следивший за поединками с возвышения, был поражен.
– С этим оборотнем нам не совладать!
Ударив в гонг, он дал знак своим воинам отступать. А Огненный князь взмахнул флажком, произнес заклинание, и тотчас все пространство, от гор и долин до багровых облаков, заполнилось варварами, изрыгавшими изо рта огонь и издававшими мерзостный запах. Ян велел запереть все ворота и занять оборону, соблюдая полный порядок. Воины Огненного князя окружили стан минов, но прорваться внутрь не смогли. Чародей произнес новое заклинание и простер руки в направлении севера: тотчас потемнели земля и небо, задул ужасный ветер, который швырял в минов песок и камни. Однако и это не сломило минов – в стане сохранился образцовый порядок. Расположение, выбранное Яном для этого сражения, обеспечивало надежную защиту. Убедившись, что магией ничего не удается добиться, обескураженный Огненный князь приказал своему войску отойти в Темудун:
– Минский полководец знает все расположения, но не обучен магии. Завтра, когда начнется новый бой, я призову на подмогу бесов и демонов и захвачу вашего врага в плен! – сказал он Начжа.
А Ян призвал к себе Су Юй-цина и говорит:
– У варваров появилось много новых богатырей и в придачу чародей. Туго нам завтра придется. Что будем делать?
Су Юй-цин в ответ:
– Наш Хун Хунь-то учился военному искусству у даоса. Может, он и с магией знаком? Надо бы пригласить его на совет.
– Но Хун Хунь-то сильно болен, я не велел ему вставать с постели. Навести его и спроси только совета. Вдруг он придумает что-нибудь.
Весь день Хун лежала и старалась не думать о сражениях и воинских тяготах. Перед приходом Су Юй-цина она поднялась и присела к столику. Вид у нее был изнуренный, на лице печать усталости, щеки опалены нездоровым румянцем, дыхание тяжелое, голос еле слышен. Су Юй-цин удивился и подумал: «А мне-то всегда казалось, что Хун Хунь-то – железный воин! Сейчас он больше похож на слабую женщину – то ли на скорбную Си Ши, то ли на сонную Ян-гуйфэй»[213].
– Как вы себя чувствуете? – обратился он к Хун.
– Сносно. Моя болезнь не опасна, душа моя страдает, – ответила Хун. – Что нового?
Гость рассказал об Огненном князе и передал просьбу Яна.
– В шатре много не придумаешь, – ответила Хун. – Нужно посмотреть на этого чародея.
Она приказала принести меч и доспехи, оделась и вместе с Су Юй-цином явилась к Яну.
– Вы же больны, – встревожился Ян, – зачем вы встали?
– Не тревожьтесь, я чувствую себя лучше. Мне надо своими глазами увидеть нового врага, – а пока вы расскажите о нем.
– Начжа привел наемные войска, – начал Ян, – воинов Огненного князя, среди которых несколько могучих богатырей, а сам князь искусен в магии. За все время, что я сражаюсь на юге, передо мною впервые такие грозные противники. Я велел закрыть ворота, но нет уверенности, что завтра мы выдержим натиск варваров. Можете ли вы что-нибудь предложить?
– Я внимательно изучил расположение, выбранное вами, – сказал Хун. – Оно хорошо для обороны, но для победы не годится. Предлагаю перестроить войска на основе расположения «император» и напасть на варваров. Дайте мне ваш флажок, я сам займусь этим.
– Ступайте дорогой, которая проходит в стороне от крепости, – сказала она, – а я сейчас раздобуду коня и тоже сбегу отсюда.
Она поехала по дороге, залитой ярким светом луны, и на расстоянии нескольких ли от Хуагодуна навстречу ей выбежали недавние пленные.
– Наконец-то и вам удалось спастись, господин!
– Почему вы здесь и где остальные?
– Сойдите с коня и выслушайте нас, – ответили варвары, – Мы хотим отблагодарить вас за то, что вы спасли нам жизнь. Некоторые из нас отправились в Тайидун и рассказали начальнику Темуту о вашем подвиге. Мы здесь, чтобы проводить вас в нашу крепость, где вы обретете славу и богатство.
Сунь Сань рассмеялась.
– Ни к чему мне все это. Я старался ради своих соотечественников, исполнение долга не стоит никакой благодарности. Возвращайтесь скорее в крепость, чтобы вас не настигла погоня. А я поеду по древней дороге, ведущей в горы, и буду до конца своих дней охотиться там на оленей да зайцев.
Она хлестнула коня, но варвары удержали ее и принялись уговаривать.
С тех пор как уехал Начжа, Темут и Второй сидели в крепости, не высовывая из нее носа. Однажды ночью у ворот раздались крики:
– Нас приговорили к смерти, и если бы не великодушный господин Сунь – нас давно уже не было бы на этом свете! – Это кричали пленные, бежавшие из минского стана.
Темут подробно расспросил их, и беглецы рассказали, как Черный Сунь спас их всех от смерти.
– А вы уверены, что это не ловушка? – помолчав, спросил Темут.
– Мы видели все своими глазами, слышали своими ушами. Разве, когда обманывают, вздыхают так горестно и льют слезы, как это делал господин Сунь? А он еще проклинал Хуна и говорил о своей ненависти к нему.
– А где сейчас почтенный Сунь? – вмешался в разговор Второй.
Как раз в эту минуту подбежали еще несколько варваров и закричали:
– Господин Сунь сейчас проезжает мимо нашей крепости. Мы пытались удержать его и привести сюда, но он и слушать нас не захотел.
– У нашего войска мало богатырей, – вступил в разговор Второй, – а почтенный Сунь многому научился у даоса. Если бы он выступил на нашей стороне, это очень помогло бы нам в борьбе с минами. Думаю, этому человеку можно довериться, – он южанин и не станет нас обманывать.
Темут заколебался. Второй взял копье и сказал:
– Поеду к почтенному Суню и поговорю с ним. В сопровождении нескольких воинов он поскакал за
Сунь Сань, которая, делая вид, что не замечает ничего вокруг, погоняла коня на юг.
– Господин Сунь, подождите! – догнав наконец всадника, закричал Второй. – Остановитесь ненадолго, мне нужно с вами переговорить.
Сунь Сань натянула поводья и повернула коня навстречу Второму.
– Вы совершили немало подвигов и познали вкус военных побед, – начал Второй. – Что за причина именно теперь стать горным отшельником?
– Жизнь человека – как капелька росы на конце былинки, а заслуги и слава человека – как проплывающие по небу облака, – улыбнулась Сунь Сань. – Мужчине, дожившему до седых волос, ни к чему вверять свою судьбу в чужие руки. Южные горы и реки – мой дом, я с радостью буду пить воду из ручьев, охотиться на зверей, не зная ни голода, ни жажды.
– Вы решили оставить военное поприще и уйти в горы, – продолжал уговаривать Второй, – значит, вы теперь свободный человек, и никто не заподозрит вас в измене. Так погостите у нас один вечерок и поезжайте себе дальше.
Второй схватил Сунь Сань за руку и так горячо ее убеждал, что та сдалась и поехала в Тайидун. Темут при виде гостя не проявил особого удовольствия.
Второй же принялся нахваливать Сунь Сань:
– Почтенный Сунь сегодня стал совсем другим для нас человеком, чем был вчера. До минувшей ночи мы знали его как храброго воина, теперь он наш соотечественник. Так почему бы нам не поговорить по душам?
– Я плохо разбираюсь в людях, – заговорил Темут, – но должен отказать господину Суню по двум причинам. Во-первых, господин Сунь пришел в эти края вместе с Хун Хунь-то, теперь поссорился с ним и уезжает, хотя они вместе прожили не один год. Во-вторых, своим добрым именем господин Сунь обязан воинскому таланту и ратным подвигам Хун Хунь-то. Господина Суня ценили не только потому, что он хорошо владеет копьем, но и за то, что он близок к выдающемуся полководцу. И его возвысили в минском войске, а он из-за пустяка впал в гнев и бросил дело. Если бы он, как это недавно случилось, предал меня одного, я бы простил ему измену и принял бы в ряды нашего войска. Но теперь он предал всех минов, поступил, как капризная женщина. Поэтому нет у меня доверия к господину Суню!
Сунь Сань тяжело вздохнула и промолчала. Потом, обращаясь только к Второму, проговорила:
– Я последовал за вами, поддавшись на ваши уговоры. Вижу, что не надо было приходить сюда. Прощайте, желаю вам обоим успехов.
– Погодите! – остановил Второй. – Давайте выпьем хоть по чарке вина!
– И верно, – добавил Темут, – выпить немного можно, а заодно и побеседуем, как земляки. Зеленые горы и белые облака за это время никуда от вас не денутся.
Сунь Сань усадили, принесли вина. Сделав вид, что захмелела, она вскоре начала вздыхать, а потом и того хуже – плакать.
– Что вас опечалило? – удивился Второй. – Мы не сражаемся, а сидим и пируем в свое удовольствие. А вы, видно, вспомнили о каких-то неприятностях. Выговоритесь – станет легче.
Сунь Сань заскрежетала зубами и, погрозив куда-то кулаком, злобным голосом выкрикнула:
– Двуличный мальчишка! Южанин, а стал предателем! Посмотрю я, как ты без меня обойдешься!
– Вы не Хун Хунь-то проклинаете? – спросил Второй.
– Коль разговор у нас по душам, – вздохнула Сунь Сань, – не стану ничего от вас утаивать. Когда даос Белое Облако отправлял к вам этого Хун Хунь-то, он, зная о его молодости и легкомыслии, поручил мне опекать его. Я, семидесятилетний старик, сил не жалел, был всегда рядом с ним, делил вместе с ним опасности и невзгоды. А он, мало того, что стал перебежчиком, еще и обошелся со мной, как негодяй: если бы не минский полководец и его свита, он убил бы меня. Как же мне не печалиться! Я научился у даоса всему тому же, что постиг он, если не большему, и после этого – такой позор на мои седины, такие оскорбительные слова и поступки! Разве можно вытерпеть все это без слез?! Богатырь Темут только что говорил, почему не доверяет мне. А для меня все проще: Хун меня хотел убить – да разве могу я теперь быть с ним заодно?! Ну вот, выпил вина и выложил самое сокровенное! Но не смейтесь над несчастьями старика!
Выслушав исповедь Сунь Сань, Темут заколебался в своем решении. «А что, если попробовать воспользоваться его ненавистью к предателю Хуну?» – подумал он, подлил Сунь Сань вина и сказал:
– Да, с вашими талантами вы могли бы совершить большие дела! А стать затворником в безлюдных горах – скучное занятие для настоящего мужчины!
– Я понял, к чему вы клоните, – хитро улыбнулась Сунь Сань, – вы хотите, чтобы я остался у вас. Но не пристало мне, старику, совершать поступки, в которых потом приходится раскаиваться. А мне пришлось раскаяться уже дважды.
– Что же это за поступки? – спросил Темут.
– По велению учителя я прибыл сюда, чтобы помочь вашему предводителю, но бессовестный Хун Хунь-то обманул меня и заставил переметнуться на сторону минов. Вот первое, в чем я раскаиваюсь. Вернуться к вам мешает мне стыд. Вы теперь знаете, почему я почти готов снова выступить на вашей стороне, но что скажет великий князь, когда вернется? Наверно, мне придется раскаиваться во второй раз, если я останусь с вами. Нет, лучше я проведу остаток своих дней в горах: стану охотиться, упражняться в метании копья, строить игрушечные крепости из камешков, повторяя науку стратегии и тактики.
Темут взял руку Сунь Сань и произнес:
– Вы напрасно опасаетесь: великий князь Начжа ценит таланты и умеет прощать. Он лишен легкомыслия Хун Хунь-то и ограниченности полководца Яна, которые не удержали при себе такого человека, как вы. В нашем племени – ведь вы из маней – вас может ждать богатство и знатность! Разве не об этом вы мечтаете?
Сунь Сань внимательно выслушала Темута и вдруг говорит:
– А что, если я обманул вас: пришел к вам по распоряжению Хун Хунь-то?
– Вы читаете мысли, – рассмеялся Темут. – Я и в самом деле поначалу подумал, не минский ли вы лазутчик. Не будем больше так шутить!
– Вы так великодушны, – благодарно ответила Сунь Сань, – что мне просто неловко. Давайте остановимся вот на чем: дождемся приезда великого князя, а тогда я дам окончательный ответ.
Снова полилось вино, потекла дружеская беседа. Миновали четвертая и пятая стражи, опустел верхний сосуд в водяных часах, на востоке показались утренние звезды.
Захмелевшие Темут и Второй сбросили доспехи и задремали. Внезапно возле северных ворот раздался страшный грохот. Богатыри вскочили, поспешно снарядились и побежали было с большим отрядом туда, где раздавался непонятный шум, но Сунь Сань остановила их.
– Не волнуйтесь понапрасну: это Хун Хунь-то готовится к штурму южных ворот, а делает вид, что нападает на северные.
Темут не поверил, но едва он со своим отрядом подошел к северным воротам, как загрохотало у западных ворот. Темуту пришлось отправить часть отряда туда.
– Это еще один обман Хун Хунь-то, – сказала Сунь Сань. – Наверняка он собирается напасть на восточные ворота.
Темут с сомнением покачал головой и решил все-таки защищать северные и западные ворота основными силами. Но скоро перед ним все стихло, а минское войско пошло на приступ у южных и восточных ворот. От грома орудий сотрясались земля и небо, в ворота ударялись ядра величиной со скалу. Темут и Второй поверили, что Черный Сунь не обманывает, отвели воинов от северных и западных ворот и поставили их на оборону южных и восточных ворот. И тут Сунь Сань вскочила на коня и, издав боевой клич, стрелой полетела к северным воротам. Заколов нескольких стражей, оставленных там Темутом на всякий случай, она распахнула ворота настежь – и минское войско с победными криками ворвалось в крепость, а впереди старый воин с секирой в руках, и он рычит, как лев:
– Это я – начальник передового отряда минского войска Лэй Тянь-фэн. Открывай южные ворота, Темут, – сопротивление бесполезно!
Следом за передовым в крепость вошел отряд в несколько тысяч воинов во главе с Су Юй-цином. Сунь Сань в это время открыла западные ворота, и в них верхами ворвались Дун Чу и Ма Да со своими отрядами. А обстрел восточных и южных ворот продолжался. Темут и Второй с ужасом поняли, что им не удержать Тайидун. С пиками наперевес они бросились на минских богатырей, но тех было четверо – не одолеть! Сунь Сань, улыбаясь, подъехала с опущенным копьем к южным воротам и сказала:
– Темут, следуй за мной – я открою южные ворота и дам тебе удрать.
Темут с пылающими от ненависти глазами закричал в ответ:
– Старый безбородый разбойник! Ты гнусно обманул меня, но сейчас поплатишься за все!
Он бросился с копьем на Сунь Сань, но она ловко уклонилась и захохотала.
– Напрасно ты гневишься, Темут! Сам не дал мне уехать в горы – теперь пеняй на себя!
Она поскакала к воротам, открыла их – и в крепость под предводительством Яна и Хун вошли новые минские отряды. Стотысячное войско с семью славными богатырями окружило варваров. Шум победы возносился к небесам и разлетался по земле. Темут и Второй не были трусами, но ничего не могли поделать. А что случилось с ними дальше, вы узнаете из следующей главы.
Глава шестнадцатая
О ТОМ, КАК ОГНЕННЫЙ КНЯЗЬ ПРИЗВАЛ НА ПОМОЩЬ БЕСОВ И ДЕМОНОВ И КАК ХУН ПЕРЕСТРОИЛА ВОЙСКА И РАЗБИЛА ВАРВАРОВ
Сунь Сань помахала им рукой.
– Торопись, Темут! Я не успел открыть восточные ворота, сделай это сам. Завтра по дороге в горы я загляну к тебе допить оставшееся вино!
Ненависть с новой силой вспыхнула в душе Темута, он с криком бросился к Сунь Сань, но та хлестнула коня и ускакала к Яну. Богатыри варваров бежали через восточные ворота и добрались до Темудуна. От войска осталась половина.
Взглянув на Темута, Второй тяжело вздохнул.
– Я виноват в нашем поражении. Я не послушался ваших слов и позволил этому старому разбойнику заманить нас в западню. Мы разбиты! С какими глазами предстану я перед великим князем?!
Он выхватил меч, намереваясь покончить с собой, но Темут удержал его.
– Мы вместе обороняли крепость по велению Начжа, вместе и ответ держать будем. Если бы мы победили, нас обоих ожидали бы слава и богатство, но побеждены мы оба, – значит, и вину будем делить поровну. Вы доверились Черному Суню, но хотели только блага для родины. Что поделаешь, если у негодяя не оказалось ни на волосок совести. Только женщина способна убить себя из-за измены возлюбленного. Я никогда бы так не поступил.
С этими словами он отнял у Второго меч и бросил его на землю.
– Благодарю! Я вижу, что вы любите меня и понимаете, как Бао Шу-я[212].
Тем временем Ян расположил свои войска в Тайидуне. Су Юй-цин подошел к Хун и сказал:
– Сегодня вы проявили себя мудрым тактиком. Я знал вас до сих пор как молодого воина, прекрасно владеющего мечом. Но мог ли предположить, что вы обладаете еще и этими талантами?!
– Тайидунская победа – дело моих рук, – засмеялась Сунь Сань. – Ведь я таскался на коне с тяжелым копьем в руке по дорогам, залитым лунным светом, лил притворные слезы, тяжело вздыхал, разыгрывая роль перебежчика. Но Темут – проницательный человек, он сразу почуял неладное. Каково, по-вашему, скрежетать зубами, изображая злобу и ненависть к нашему славному Хун Хунь-то?! Но разве я плохо сыграл свою роль?
Пока происходили эти события, Начжа добрался до тех мест, где обитал даос по прозвищу Белое Облако, однако того и след простыл. Только белые облака плыли над зелеными горами. Начжа пошумел там, но делать было нечего, и он направил путь к Огненному князю. Селение Огонь приютилось среди высоких гор, в которых выли волки и шакалы, рыскали тигры и барсы. Не одну широкую реку и глубокую долину пришлось преодолеть Начжа, прежде чем он предстал перед Огненным князем. Это был богатырь ростом в девять чи с зелеными глазами, с тигриной гривой и медвежьим станом. Обменявшись приветствиями, Начжа выложил шелка, жемчуга и драгоценности и попросил о помощи.
– Как не помочь соседу в беде, – отозвался довольный дарами чародей.
Он кликнул трех богатырей: одного звали Чжудотун Молния, и он держал трезубец, второго – Темур Сокрушитель Гор, и он сжимал в руках секиру, третьего – Кадар Оборотень, и он размахивал саблей. Храбрости в каждом было на тысячу воинов.
Начжа говорит:
– Дошло до меня, что у вас есть дочь-воительница, которой нет равных. Мне бы очень хотелось, чтобы она вместе с вами повела моих воинов в бой. Подумав, князь отвечает:
– Дочь моя еще молода, да и ратные дела не любит.
Начжа прибавил к своим подношениям двести штук холста и двести жемчужин и принялся уговаривать князя. Тот не устоял. Тринадцатилетняя дочь князя была красавицей, тонко понимала военное искусство, слыла большой умницей, имела доброе сердце и мечтала побывать в далекой стране Мин. Звали девушку Лотос. Девичьи занятия ее не прельщали, поэтому она днем грустила, а вечером любила посмотреть на Северный Ковш. Выслушав просьбу Начжа, она взяла двойной меч и последовала за отцом.
На обратном пути Начжа узнал, что Тайидун сдан, и отправился прямо в Темудун.
Его встретили в крепости и говорят:
– Темут и Второй ждут наказания за воротами. Начжа велел их позвать. Оба сбросили шлемы, отставили секиры и повалились в ноги своему предводителю, винясь в упущениях.
– Мы не исполнили повеления великого князя, не удержали Тайидун. Нет нам прощения. Просим великого князя в назидание другим отрубить нам головы!
Тяжело вздохнув, Начжа приказал им встать и говорит:
– Видно, это моя судьба, а не ваша вина.
Он расспросил их о последних событиях. Темут и Второй подробно рассказали о мудрости и талантах перебежчика Хун Хунь-то, превзошедшего в военном деле самого полководца Яна.
Огненный князь слушал их, слушал и вдруг воскликнул:
– Не пройдет и дня, как я верну маням потерянные владения! Завтра же отправляемся в поход!
Как раз в эти дни Хун неожиданно занемогла. Вызвал ее Ян в свой шатер обсудить дела, увидел ее усталое лицо и очень встревожился.
– Это я тебя измучил, наверно! Тебе нужно как следует отдохнуть и набраться сил.
– Если уж я стала вашим воином, – улыбнулась Хун, – то нечего меня жалеть.
Ян ласково погладил ее персиковые щеки.
– Твое ясное личико и алые губы опалил злой ветер войны. До чего бессердечный я муж!
Хун нахмурилась, отодвинулась от Яна и говорит:
– Воин идет в поход, чтобы драться. Или вы забыли наш уговор? К тому же я вижу, что сюда направляется Су Юй-цин.
Хун ушла к себе, а ночью к Яну прибежала встревоженная Сунь Сань и сказала, что Хун совсем плохо, у нее начался сильный озноб. Ян поспешил к возлюбленной: она лежала при свете маленькой свечи, на осунувшихся щеках проступил нездоровый румянец, с губ срывались тяжелые стоны. Ян взял Хун за руку, нашел пульс и произнес:
– Ничего опасного – обыкновенная лихорадка. Своими руками он расстегнул на Хун пояс и укрыл
больную потеплее.
– Здесь не зеленый терем, – прошептала Хун. – На вас смотрят глаза ваших воинов, вас слушают их уши. Уходите!
– Зря я согласился не раскрывать твою тайну, – на прощание сказал Ян. – Если ты и дома не оставишь эти воинские замашки, не знаю, на что будут похожи наши ночи любви.
Хун слабо улыбнулась. Ян велел ей не вставать несколько дней и забыть о воинских делах. Трижды повторил свое приказание и удалился.
На другой день Начжа прислал гонца, через которого передал Яну вызов. Ян позвал Су Юй-цина.
– Хун Хунь-то тяжело болен. Несколько дней он пролежит в постели. Войско поведем мы вдвоем.
– Начжа получил в подкрепление наемных воинов, – сказал Су Юй-цин, – но думаю, это ему не поможет!
Ян кивнул, сел на коня и поскакал во главе своего войска к Темудуну. Выбрав место, он приказал готовиться к сражению. Тысяча воинов под черным стягом заняла позиции с северной стороны, две тысячи с красным стягом, разделившись на два отряда, – с южной стороны, три тысячи – три отряда по тысяче воинов в каждом – под зеленым стягом стали с восточной стороны. Шесть тысяч воинов в шести равных отрядах под черным стягом заняли позиции с северной стороны, семь отрядов по тысяче воинов стали с южной стороны под красным стягом, восемь тысяч воинов под зеленым стягом, разбившись на восемь отрядов, прикрывали войско с восточной стороны. С запада Ян поставил девять отрядов под белым стягом, в каждом отряде по тысяче воинов. В центре под желтым стягом разместилось пять тысяч воинов, тоже разбитых на пять отрядов. Получилось расположение «света» и «тьмы» по десяти направлениям.
Построив войска, Ян повелел начальнику передового отряда Лэй Тянь-фэну выйти вперед и объявить врагу о готовности начать сражение. Тотчас из ворот Темудуна выехал на слоне Огненный князь. В руке у него алый флаг, на голове – алая повязка, на плечах – медные доспехи. Войско варваров шло за ним вразброд, не соблюдая никакого порядка.
– Я прочитал множество книг по военному искусству, – сказал удивленный Ян, обращаясь к Су Юй-цину, – но такого построения нигде не встречал.
Тут из рядов варваров выехал воин с трезубцем и крикнул:
– Меня зовут Чжудотун Молния. Кто желает схватиться со мной – выходи! Вот мой трезубец, он разит, как молния.
От рядов минского войска отделился седовласый воин с секирой и, поехав навстречу варвару, прокричал :
– Меня зовут Лэй Тянь-фэн, я возглавляю передовой отряд минского войска. Ты грозишься молнией, но молнии предшествует гром. Вот моя секира, она ударяет, как гром! Отведай-ка ее удар!
И начался поединок. Более десяти раз сходились богатыри, но ни один не одолел. Тогда из стана варваров выехал воин с секирой.
– Меня зовут Темур Сокрушитель Гор! А горы я крушу вот этой секирой. Хоть твоя голова, старик, и не гора, но могу попробовать на ней силу своего оружия!
Навстречу ему из минского стана вышел с копьем наперевес Дун Чу и воскликнул:
– Меня зовут Дун Чу! Под моим началом отряд, левый от середины. Вот мое копье. Давно я не приносил ему жертв, твоя кровь ему подойдет!
Как тигры, как медведи, бросились в схватку четверо богатырей. Более двадцати раз сходились они. И вдруг Лэй спрыгнул с коня и побежал. Чжудотун погнался за ним. А Лэй вдруг остановился, обернулся, издав боевой клич, ударил секирой и рассек голову коню, тот упал; увлекая за собой Чжудотуна.
В этот момент на поле, поигрывая саблей, вылетел еще один варвар могучего сложения и закричал:
– Меня зовут Кадар, богатырь Оборотень! Вот моя сабля, она сейчас перережет вам обоим глотки!
Разъяренный Кадар бросился на Черного Суня и начал жестокий поединок. Много раз сходились они – никто не берет верх. Тогда Кадар сунул саблю под мышку, перевернулся через голову и обернулся огромным седоглавым тигром. Лэй кинулся на помощь. А седоглавый тигр перевернулся через голову и обернулся двумя огромными тиграми, которые с ревом напали на минских богатырей.
Ян, следивший за поединками с возвышения, был поражен.
– С этим оборотнем нам не совладать!
Ударив в гонг, он дал знак своим воинам отступать. А Огненный князь взмахнул флажком, произнес заклинание, и тотчас все пространство, от гор и долин до багровых облаков, заполнилось варварами, изрыгавшими изо рта огонь и издававшими мерзостный запах. Ян велел запереть все ворота и занять оборону, соблюдая полный порядок. Воины Огненного князя окружили стан минов, но прорваться внутрь не смогли. Чародей произнес новое заклинание и простер руки в направлении севера: тотчас потемнели земля и небо, задул ужасный ветер, который швырял в минов песок и камни. Однако и это не сломило минов – в стане сохранился образцовый порядок. Расположение, выбранное Яном для этого сражения, обеспечивало надежную защиту. Убедившись, что магией ничего не удается добиться, обескураженный Огненный князь приказал своему войску отойти в Темудун:
– Минский полководец знает все расположения, но не обучен магии. Завтра, когда начнется новый бой, я призову на подмогу бесов и демонов и захвачу вашего врага в плен! – сказал он Начжа.
А Ян призвал к себе Су Юй-цина и говорит:
– У варваров появилось много новых богатырей и в придачу чародей. Туго нам завтра придется. Что будем делать?
Су Юй-цин в ответ:
– Наш Хун Хунь-то учился военному искусству у даоса. Может, он и с магией знаком? Надо бы пригласить его на совет.
– Но Хун Хунь-то сильно болен, я не велел ему вставать с постели. Навести его и спроси только совета. Вдруг он придумает что-нибудь.
Весь день Хун лежала и старалась не думать о сражениях и воинских тяготах. Перед приходом Су Юй-цина она поднялась и присела к столику. Вид у нее был изнуренный, на лице печать усталости, щеки опалены нездоровым румянцем, дыхание тяжелое, голос еле слышен. Су Юй-цин удивился и подумал: «А мне-то всегда казалось, что Хун Хунь-то – железный воин! Сейчас он больше похож на слабую женщину – то ли на скорбную Си Ши, то ли на сонную Ян-гуйфэй»[213].
– Как вы себя чувствуете? – обратился он к Хун.
– Сносно. Моя болезнь не опасна, душа моя страдает, – ответила Хун. – Что нового?
Гость рассказал об Огненном князе и передал просьбу Яна.
– В шатре много не придумаешь, – ответила Хун. – Нужно посмотреть на этого чародея.
Она приказала принести меч и доспехи, оделась и вместе с Су Юй-цином явилась к Яну.
– Вы же больны, – встревожился Ян, – зачем вы встали?
– Не тревожьтесь, я чувствую себя лучше. Мне надо своими глазами увидеть нового врага, – а пока вы расскажите о нем.
– Начжа привел наемные войска, – начал Ян, – воинов Огненного князя, среди которых несколько могучих богатырей, а сам князь искусен в магии. За все время, что я сражаюсь на юге, передо мною впервые такие грозные противники. Я велел закрыть ворота, но нет уверенности, что завтра мы выдержим натиск варваров. Можете ли вы что-нибудь предложить?
– Я внимательно изучил расположение, выбранное вами, – сказал Хун. – Оно хорошо для обороны, но для победы не годится. Предлагаю перестроить войска на основе расположения «император» и напасть на варваров. Дайте мне ваш флажок, я сам займусь этим.