Дворецкая Елизавета. Стоячие камни (Корабль во фьорде - 1)

   Ингвильда осторожно взяла обручье, оглядела со всех сторон, повернула так, чтобы камушки в глазах Дракона попали под солнечный луч. Острый блеск уколол глаза, и Ингвильда зажмурилась. Ей казалось, что обручье жжется, и хотелось скорее бросить его, как горячий уголь.
   - Надень! - великодушно позволила Хёрдис. - Оно приходится по руке всякому, кто его наденет! Вы такого и не видали!
   Но Ингвильда передала обручье Асольву. Не такой чувствительный, брат тут же натянул его на свою руку, с детским любопытством и восхищением ощущая, как оно мгновенно растянулось на его запястье, более широком, чем у Хёрдис.
   - Так ты и правда обзавелась женихом? - спросил Асольв, разглядывая обручье.
   В драгоценностях он разбирался не лучше болтливой скотницы Ауд, но самый глупый тролль и тот понял бы, что перед ним вещь из чистого золота и самой искусной работы. Может быть, даже не человеческой.
   Хёрдис загадочно повела бровями, но все же не смогла сохранить молчание. Ее распирала гордость - в кои-то веки у нее появилось чем гордиться перед всеми, даже перед госпожой Ингвильдой. За прошедшие дни она получше рассмотрела подарок и теперь была уверена - подобного не имеет ни один из конунгов Морского Пути.
   - Может быть, и обзавелась! - с показной скромностью ответила она, всем видом подтверждая это. - Сильно же обрадуются все домочадцы, когда узнают, что я выхожу замуж и ухожу от вас! Особенно хозяйка... да и хозяин тоже!
   - Да, но не настолько, чтобы давать тебе особое приданое! - раздался за спинами Ингвильды и Асольва голос Фрейвида, и все трое вздрогнули, услышав его.
   Увлеченные беседой и разглядыванием обручья, они и не заметили, как хёвдинг сошел с коня и приблизился к ним. Даже Хёрдис невольно соскочила с камня, на котором сидела, но тут же взяла себя в руки и приняла независимый вид.
   - Раз у тебя такой богатый жених, то он, должно быть, сумеет заплатить за тебя вено*! - продолжал Фрейвид. - Вижу, это обручье и впрямь немалое сокровище!
   - Оно по руке всякому, кто его возьмет! - возбужденно доложил Асольв, вертя свою руку с обручьем перед глазами отца. - Правда - и Хёрдис, и мне!
   - Может быть, и мне подойдет? - Фрейвид подошел совсем близко и нагнулся, разглядывая обручье. - Дай-ка.
   Настороженная Хёрдкс сделала неуловимое движение, как будто хотела помешать отцу взять обручье, но все же не посмела. Она могла как угодно бранить Фрейвида за спиной, но лицом к лицу его холодные голубые глаза завораживали ее, внушали трепет - остатки детской боязни, когда она была всегда в чем-то виновата, не в одном, так в другом.
   Фрейвид взял обручье у сына, осмотрел со всех сторон, заглянул в звездные камушки глаз. Ни один из троих детей не заметил в его лице изумления, которое вспыхнуло в душе. Даже он, один из самых богатых хёльдов Квиттинга, повидавший немало сокровищ, своих и чужих, никогда ни у одного конунга не видел такой драгоценности. Уж он-то со всем знанием дела мог оценить и чистоту золота, и тонкость работы, и даже звездные камешки в глазах. В горах Квиттинга таких самоцветов нет, их привозят из-за морей, и каждый из них стоит дороже целого коровьего стада. Фрейвиду просто не верилось, что хозяйка золотого дракона - его беспутная дочь Хёрдис Колдунья, недостойная даже простенького медного перстенька.
   - Где ты его взяла? - равнодушно спросил он, на миг кинув на Хёрдис холодный взгляд поверх обручья.
   - Под горой нашла! - быстро ответила Хёрдис.
   Ей хотелось схватить свое сокровище и спрятаться с ним хоть под землю, лишь бы подальше от света и чужих загребущих рук.
   - А под гору его положили тролли! - с насмешкой подхватил Фрейвид. Вот что. Я не знаю и не хочу знать, кого ограбил этот твой жених и не за это ли обручье его объявили вне закона. Ты тоже в своем роде сокровище. Фрейвид усмехнулся, и всем троим его детям стало от этой усмешки неуютно. Уж верно, подобной тебе не сыщется на всем Морском Пути. Одно покрывается другим. Я возьму это обручье вместо вена, а ты вольна хоть сегодня уйти к твоему жениху. Если хочешь.
   С этими словами Фрейвид сунул обручье за пазуху и запахнул плащ. Он не чувствовал ни малейшего сомнения в своем праве сделать это. Зачем зайцу штаны и зачем маленькой ведьме золото? Оставить подобное сокровище Хёрдис для Фрейвида было такой же нелепостью, как повесить его в лесу на куст.
   Лицо Хёрдис стало белым, глаза округлились, рот дернулся, как будто ей не хватало воздуха. Она судорожно вздохнула. Ингвильда и Асольв застыли: им казалось, что сам воздух накалился и сейчас между отцом и Хёрдис ударит молния.
   - Уходите отсюда, - властно велел им Фрейвид, не сводя глаз с Хёрдис. Брат и сестра попятились. - А то еще она покусает вас.
   - Отдай мое обручье! - глухо выдохнула Хёрдис. Она была так потрясена этим наглым грабежом, отнявшим самое дорогое, что у нее было в жизни, что даже на ярость у нее не было сил. - Это мое!
   - У всякой вещи должен быть достойный ее хозяин, иначе творец этого сокровища, кто бы он ни был, разгневается, что его носит такая девчонка, как ты, - невозмутимо ответил Фрейвид. - А оно достойно кюны или конунга.
   - Оно мое! - окрепшим голосом закричала Хёрдис, вскинула руки и вдруг бросилась на Фрейвида, мгновенно и стремительно, как рысь, норовя вцепиться в глаза острыми пальцами, как некогда Хродмару. Ярость и возмущение смыли прочь и почтительность к отцу, и даже способность рассчитать силы.
   Но Фрейвид был начеку и не заблуждался насчет ее дочерней почтительности: Хёрдис наткнулась на кулак, с силой ударивший ее в грудь и отбросивший назад на камни. Она ударилась спиной о валун, и у нее перехватило дыхание. Хёрдис судорожно пыталась вдохнуть, ловя воздух ртом, а Фрейвид хладнокровно ждал нового выпада. Они друг друга стоили.
   Наконец Хёрдис удалось вздохнуть, но полученный отпор отрезвил ее. Не много нашлось бы и мужчин, способных противостоять Фрейвиду в настоящей схватке, и Хёрдис хорошо это знала. Крик рвался из ее груди и грозил разорвать ее. Лишиться обручья ей было не легче, чем матери - новорожденного ребенка. Она не просто привыкла - она сроднилась с Драконом Судьбы и не могла бы быть более несчастна даже от потери руки или ноги. Но фрейвид хёвдинг, сильный, непреклонный и уверенный в своем праве, был страшен ей, как ледяной великан.
   - Оно... оно не принесет счастья тому, кто взял его силой! - задыхаясь, выговорила Хёрдис. - Это - Дракон! Он сожрет любого, кто возьмет его силой или обманом! Сожрет! Оно сожрет тебя!
   - Ты, кажется, проклинаешь родного отца? - Фрейвид снова усмехнулся, но глаза его были ледяными. - Хорошо же ты благодаришь меня за то, что я дал тебе жизнь. Не будь меня, ты не была бы...
   - У другого отца я была бы законной дочерью!
   - Другой отец не дал бы тебе колдовской силы. Той самой, которую ты так дурно используешь.
   Не попрощавшись, Фрейвид повернулся к Хёрдис спиной, что говорило о его удивительной смелости и присутствии духа, и пошел к своему коню, оставленному возле пастушеских хижин. Хёрдис сползла на землю и села, прислонясь спиной к разрубленному валуну, намертво вцепившись зубами в костяшки пальцев, и лицо ее кривилось от боли. Как всегда от сильной душевной встряски, от страха или злобы, все ее чувства обострились и она всей кожей ощущала каждое движение Фрейвида, поскрипывание кремневой гальки под его ногами, шорох травы под полами его плаща - шаг за шагом все дальше и дальше! Он как будто уносил с собой ее сердце, и Для Хёрдис во всем мире существовал только один предмет - Дракон Судьбы, и одно стремление - вернуть его!
   А Фрейвид, настороженно прислушиваясь к ее Движениям у себя за спиной, был очень доволен добычей. Такое сокровище не стыдно даже подарить сыну конунга к его свадьбе.
   В этот вечер Хёрдис впервые сама поджидала своего "жениха" за камнями и даже притоптывала от нетерпения, оглядываясь по сторонам. И все же она не сумела заметить, когда появился Берг. Он не подошел ни слева, ни справа, а просто вдруг оказался возле нее. В другое время это насторожило бы ее, но сейчас ей было не до того.
   - Почему так долго? - яростно напустилась на него Хёрдис вместо приветствия. - Я жду тебя с самого полудня!
   - Раньше нельзя было - солнечный день! - обстоятельно объяснил Берг и указал на небо.
   Это было странноватое объяснение, но Хёрдис снова ничего не заметила.
   - Они отняли мое обручье! - не то прорычала, не то провыла Хёрдис. "Они отняли моих волчат!" - могла бы сказать волчица, и эти слова означали бы смерть похитителям. - Фрейвид забрал его! Он наверняка отдаст его Ингвильде, как будто ей своего добра мало, или будет носить сам! Они уезжают завтра на рассвете! Уезжают на тинг, к Острому мысу! Я не могу отпустить с ними моего Дракона! Верни его! Ты же можешь! Если ты сумел в одиночку угнать целое стадо, придумай же что-нибудь, верни мне мое обручье!
   Хёрдис требовала со страстью и яростью, не помня даже о том, что несколько дней назад Дракон Судьбы принадлежал самому Бергу. Она не задумывалась, каким образом он сможет помочь беде, она просто требовала помощи от той силы, которую смутно ощущала в нем.
   - На Острый мыс? - повторил Берг. Лицо его потемнело и застыло, стало совсем как камень.
   - Да, да! На Острый мыс!
   - Там... на Остром мысу... Там - Белый Дракон... Дракон Памяти... бормотал Берг, словно вспоминая слова по одному. - Его... увели у меня люди... Люди с Острого мыса... И теперь...
   - И теперь мое обручье тоже там будет, если ты его не вернешь!
   - Мне предсказано, что когда все три Дракона окажутся в руках людей, придет моя смерть...
   - Ну, так ты собираешься дожидаться смерти, сидя под этим кустом? Сделай же что-нибудь!
   - Я спрошу Дракона Битвы, что теперь делать.
   - Лучше спроси у меня! - бушевала Хёрдис. - Неужели ты с твоим мечом не справишься с ними?
   Не слушая ее, Берг сел на землю, положил меч на колени и прикоснулся пальцами к клинку. Хёрдис невольно затихла. Лицо Берга хранило каменную неподвижность, но на Хёрдис вдруг повеяло неуловимым прохладным ветерком это пробудилась тайная сила черного клинка. Хёрдис совсем успокоилась, вернее, зажала в себе боль и возмущение, с проснувшимся любопытством прислушиваясь и тоже пытаясь расслышать тайный голос меча.
   - Дракон Битвы сейчас не хочет крови, - глухо заговорил Берг, но губы его не двигались. - Он говорит, что его брат Дракон Судьбы сам постоит за себя. И он вернется к тебе. Он сожрет тех, кто взял его силой, обманом, с нечистой душой. И вернется к хозяйке, получившей его по праву. К тебе.
   Хёрдис слушала затаив дыхание - ей казалось, что это говорит не Берг, а сам клинок. И она верила ему. С рождения она мало на что имела право в этом мире, но Дракон Судьбы принадлежал ей, и только ей.
   Тинги племени квиттов издавна собирались на Остром мысу, самой южной оконечности полуострова. Фрейвид хёвдинг подъезжал сюда во глазе целой дружины человек в сто, не меньше. С ним ехали его собственные хирдманы, хёльды и бонды из Медного Леса, присоединившиеся к нему по дороге. Отличные кони, блеск посеребренного оружия, яркие пятна крашенных в разные цвета одежд издалека привлекали взгляды, и дружину Фрейвида провожали сотни уважительных и завистливых глаз.
   - Вот уж у кого всегда будет вдоволь сторонников на тинге, что бы он ни задумал! - переговаривались жители Острого мыса, разглядывая грозную дружину.
   - Еще бы - при таком богатстве!
   - Видно, до самой его смерти у западного побережья не будет другого хёвдинга! Фрейвид еще не стар - еще лет двадцать продержится, а?
   - Не всякому богатству стоит завидовать! У него много чего есть, но нет достойных сыновей!
   - Ничего, зато дочь в конце концов даст ему такую родню, что...
   Ингвильда ехала верхом на ухоженной, почти белой кобыле, и ее голубой плащ, сколотый большой позолоченной застежкой, красиво спускался по бокам лошади. В усадьбе последнего ночлега перед Острым мысом Фрейвид хёвдинг приказал всем домочадцам и дружине переодеться в лучшие наряды, чтобы приехать на тинг во всем блеске богатства и удачи. День был ясным и солнечным, как почти всегда во время осеннего тинга, и люди с удовольствием поглядывали на небо.
   - Посмотрите, сколько кораблей!
   Это крикнул Асольв и даже обернулся, отыскал глазами сестру, чтобы и Ингвильда разделила его восторг. Асольв попал сюда впервые и не мог опомниться от счастья. Он ехал на тинг, откуда вернется, должно быть, уже признанным по закону сыном Фрейвида хёвдинга и наследником всех его владений! Его новая синяя рубаха, отделанная полосами желтого шелка по подолу, вороту и рукавам, зеленый плащ и сапоги с крашеными ремешками были не хуже, чем у любого из хёльдов, и Асольв чувствовал себя нарядным и счастливым, как не бывает счастлив сын конунга, имеющий все это с рождения.
   Ингвильда уже не раз бывала на осенних тингах, но улыбнулась Асольву, понимая его радость. На берегу лежало множество кораблей, на воде фьорда пестрели яркими пятнами паруса вновь подходящих. Здесь собрались десятки, может быть, сотни "зверей моря" -? Коней, Быков, Волков, Вепрей, Драконов, Лебедей, Журавлей, Змеев - каких только звериных морд не было на штевнях!
   - Глядите - там "Красный Волк"! - закричали хирдманы, узнавшие корабль Гримкеля Черной Бороды. - Гримкель ярл уже здесь! Должно быть, и конунг тоже здесь!
   Фрейвид хёвдинг кивнул сам себе - ему было приятно, что он прибывает на тинг позже конунга, и выходит, что сам конунг ждет его. А что Стюрмир конунг ждет, он не сомневался. Кто будет лучшим помощником и соратником конунга в войне с фьял-лями, которой, видят боги, теперь не миновать?
   Разглядывая корабли, Ингвильда вдруг заметила возле горловины фьорда еще один - лангскип скамей на двадцать. Голову на переднем штевне она не могла разглядеть издалека, но в глаза ей бросилось пятно паруса, сотканного красными и синими полосами. Она не могла не узнать своей собственной работы - этот самый парус она ткала почти половину зимы. На прощанье Фрейвид подарил его Виль-мунду. Хороший парус - достойный подарок даже для конунга.
   - Посмотри туда, дочь моя! - Фрейвид хёвдинг обернулся к ней и указал плетью на плывущий корабль. - Если меня не подводят глаза, это твой парус, а значит, сюда плывет Вильмунд ярл. Мне помнится, он давал обещание поставить парус Ингвильды только на том корабле, который будет его собственным. Раз он сделал это, значит, корабль получен им в полное владение. А это значит, что Вильмунд ярл привез из похода много добычи и еще больше рассказов о своей доблести. Как первого - не знаю, а уж второго нам хватит на целую зиму!
   Фрейвид усмехнулся, все вокруг засмеялись, и Ингвильда улыбнулась при мысли, что скоро увидится с Вильмундом. Со дня их разлуки для нее прошло так много времени, что неприятные чувства, которые он начал было у нее вызывать, изгладились из памяти, и она надеялась на самую дружескую встречу. Только воспоминание о том, что Вильмунд с Хродмаром уговорились о поединке, неприятно покалывало ее, но она надеялась, что с тех пор Вильмунд остыл и успокоился. Наверное, он и думать забыл о своей глупой полудетской любви, и больше им не за что ссориться.
   Навстречу им попадалось все больше людей, каменистая тропа превратилась в широкую дорогу, от одной усадьбы было видно другую, а домики и дворики мелких торговцев, ремесленников и рыбаков, гостиные дворы стояли целыми рядами. На осенних тингах всегда проводились большие торги, и торговых кораблей виднелось еще больше, чем боевых. Ингвильда заранее радовалась скорым встречам с торговыми гостями: она не смела вслух напомнить отцу о своем приданом, но по некоторым его замечаниям догадывалась, что он намерен купить ей много обновок и украшений.
   Все встречные почтительно приветствовали Фрейвида Огниво, кланялись ему и его дружине, с любопытством рассматривали Асольва и Ингвильду. Почти все землянки в Долине Тинга, расположенные рядами и вразброс, были уже покрыты яркими цветными шатрами, и издали казалось, что долина расцвела огромными цветами. Можно было подумать, что все племя квиттов собирается в эти дни на Остром мысу, чтобы еще раз убедиться, как их много, и всему Морскому Пути показать свою мощь и сплоченность. Высокая скала с ровной площадкой на вершине - Престол Закона - запирала долину с севера и знаменовала собой силу и власть квиттингских конунгов, полученную от самого Тюра.
   Фрейвида хёвдинга ждала не одна, а целых четыре просторных землянки. Фрейвид посылал сюда своих людей вперед, и все помещения для него уже были готовы. В самой большой землянке, которую занимал сам Фрейвид с дружиной, было отгорожено занавесом особое помещение для женщин. Здесь разместились Ингвильда и Бломма, которую фру Альмвейг послала вместе с дочерью. Но у них не было ни единого мгновения на отдых: Фрейвида уже поджидало множество людей, надеявшихся получить от него помощь и поддержку в тяжбах.
   - Приветствую тебя, Фрейвид хёвдинг, в добром здоровье! - среди общего гомона расслышала Ингвильда смутно знакомый голос. Обернувшись, она заметила Эгмунда Иволгу. На нем был новый плащ с серебряным шитьем, и он благодушно улыбался, но его хитровато-скрытные глаза не внушали доверия. - Стюрмир конунг и Гримкель ярл послали меня справиться о тебе и позвать тебя в Лейринга-горд- Конунг и его родичи рады будут видеть тебя и твоих людей.
   Лейрингагордом - Двором Лейрингов - звалась большая усадьба, где обитал этот многочисленный род. Не имея на Остром мысу собственного жилья, Стюрмир конунг всегда останавливался у них. Трудно было возразить против его желания пользоваться гостеприимством жениной родни, но Фрейвида всегда задевало то, что ради встречи с конунгом он вынужден идти в гости к Лейрингам.
   Пока Фрейвид отвечал на приветствие, Эгмунд быстрым взглядом окинул людей в землянке и сразу увидел Ингвильду.
   - А, ты и дочь свою привез е собой! - воскликнул он. - Я думаю, конунг будет рад ее видеть. И особенно Вильмунд ярл.
   Эгмунд ухмыльнулся, что, видимо, должно было означать дружелюбную улыбку, но Ингвильде вдруг стало неуютно, как будто от этого человека потянуло холодным сквозняком. И вся радость от близкой встречи с Вильмундом куда-то исчезла.
   Усадьба Двор Лейрингов была велика и состояла из двух десятков разнообразных построек. Даже хозяйских домов здесь было четыре: один - самый большой и самый старый и три поменьше, по одному на каждую из ветвей рода, пошедших от трех сыновей старого Лейра. Дружинных домов тут было пять или шесть, и в случае войны Лейринги давали чуть ли не четверть ополчения всей южной части Квиттинга. Один из Лейрингов неизменно избирался в хёвдинги Южной Четверти. Сейчас это был Тюрвинд сын Бергтора, могучий и угрюмый человек, горячий в бою и молчаливый за столом. Он же считался хозяином усадьбы, хотя многочисленная родня вечно спорила с ним по поводу каждого его распоряжения. Лейринги носили заглазное прозвище Вороньё, так как постоянно бранились между собой, но против общих недругов они выступали единым строем, и это превращало их в весьма опасных противников.
   Гримкель ярл сам встретил Фрейвида Огниво еще во дворе и повел в гридницу. Здесь их ждал Стюрмир конунг и все Лейринги. Конунгу было лет сорок пять, его густые пышные волосы и борода наполовину поседели, за что его в последние годы прозвали Метельным Великаном. Прозвище это он получил и за могучее сложение, и за острый взгляд блестящих голубых глаз, и за резкие черты лица, в которых читался нрав твердый и упрямый. Гнева его боялись, но Фрейвид хёвдинг не имел привычки опускать перед ним глаза. Он считал, что и с настоящим великаном можно договориться, если умело взяться за дело.
   Однако сегодня Стюрмир конунг был весел и приветлив. Он оживленно и дружески встретил Фрейвида, долго хвалил красоту и наряд Ингвильды, пророчил, что на следующий тинг она уже приедет уважаемой замужней женщиной. Она смущалась и отворачивалась, не зная, что отвечать на такие пожелания. Ведь у нее уже есть жених, но как сказать конунгу о том, что это фьялль?
   Гостей в усадьбе было очень много, но Фрейвиду досталось одно из самых почетных мест. Ингвильду посадили за женским столом рядом с кюной Даллой. Второй жене Стюрмира и мачехе Вильмунда шел всего лишь двадцать первый год, она была стройна, бела и миловидна, хотя и не так красива, как Ингвильда. У нее были густые сросшиеся брови, вздернутый кончик носа, а чуть-чуть раскосые большие карие глаза придавали ей загадочный и хитроватый вид. Недостаток красоты кюна Далла возмещала богатой одеждой - сейчас на ней была рубаха из блестящего шелка, красное платье с узорной каймой, головное покрывало было расшито многочисленными полосами золотой парчи. Поглядывая на хитро сплетенные золотые цепи и гривны на груди и шее кюны, Ингвильда втайне жалела ее - как она только выдерживает такую тяжесть?
   Но кюна Далла расценивала ее взгляды как признак жестокой зависти и была очень довольна. Она приветливо говорила с Ингвильдой, расспрашивала о фьяллях и Большом Тюлене. Но Ингвильде неприятно было говорить об этом, и она предложила кюне послушать Фрейвида. За мужскими столами речь шла о том же.
   - Я слышал, что ты, Фрейвид хёвдинг, в одиночку разбил целое войско фьяллей? - расспрашивал Стюрмир конунг. - Мне рассказывал Гримкель ярл. Он видел на берегу возле твоей усадьбы два десятка фьялленландских кораблей и среди них "Золотой Змей" самого Торбранда конунга. А теперь, как рассказывают люди, от корабля остались только золоченые рога. Сколько правды во всем этом?
   О походе конунга фьяллей на Прибрежный Дом уже было известно по всему Квиттингу, и квиттам не терпелось услышать обо всем от того, кого они считали главным очевидцем событий. Фрейвид охотно принялся рассказывать, опуская только участие Хёрдис. По его словам выходило, что Большой Тюлень сам, без просьб и заклинаний, поднялся из пучины и разметал фьялленландские корабли. Слушатели дивились, качали головами, но не верить не могли. Слишком многие видели корабли с козлиными головами на штевнях, разбитые и разбросанные волнами по всему западному побережью Квиттинга. По всему полуострову толпами ходили страшные рассказы о мертвецах, которые ночами выбираются из моря и стучатся в дома. Многие люди приехали на тинг пожаловаться конунгу: на обратном пути на север фьялли отнимали корабли у мирных людей, чтобы было на чем добраться до дому. И никто не ждал, что из Фьялленланда будет прислано возмещение!
   - Одного я не пойму - зачем Торбранду Троллю понадобилось нападать на Фрейвида? - крикнул один из Лейрингов, Халькель Бычий Глаз.
   Это был младший брат Тюрвинда хёвдинга; его воинский дух был неукротим, хотя и проявлялся всего охотнее в гриднице за столом. Красное лицо Халькеля было покрыто шрамами, но уважали его мало - поговаривали, что на спине у него шрамов еще больше. Однако Халькель считал войну единственным подходящим для себя делом и не уставал ее искать.
   - Чему ты удивляешься - Рыжебородый не дает им спать и толкает по ночам рукоятью своего молота! Их хоть не корми - только дай подраться! - со смехом крикнул его племянник, Аслак Облако, получивший свое прозвище за пышные кудрявые волосы, стоявшие облаком вокруг головы.
   - Боги за что-то сильно прогневались на конунга фьяллей, - переждав общий смех, спокойно заметил Фрейвид. - Светлые асы предупреждали Фьялленланд "гнилой смертью". Почти половика дружины Модольва Золотой Пряжки умерли от нее, а из моих людей не заболел ни один раб. Разве это не доказательство гнева богов? Но они почему-то обвиняют в этом нас и какую-то ведьму, наславшую на них мор.
   - Так чего же мы ждем? - Гримкель ярл вскочил на ноги, пытаясь перекричать Халькеля и прочих родичей, тоже открывших рты. - Сами боги дают нам знак, чтобы проучить этих козлиноголовых! Другого такого года не будет! Торбранд лишился жены, сыновей, шестнадцати кораблей и сколько-то там сотен дружины! Сейчас его можно взять голыми руками! Мы должны...
   - Ты должен помолчать! - резко перебила его мать, старая Йорунн. Она не принадлежала по рождению к Лейрингам и была умнее их всех; благодаря уму, решительному и неуступчивому нраву она
   после смерти мужа, Бергтора Железного Дуба, на деле стала главой рода и единовластно распоряжалась своими взрослыми сыновьями, включая Тюрвинда хёвдинга и Гримкеля ярла. - Дай сказать конунгу! - продолжала фру Йорунн. Гримкель так и замер с открытым ртом, возмущенный, что его перебили, но не смея спорить с матерью на глазах у людей. - Ведь пока еще не ты один решаешь, куда и когда квитты обратят оружие!
   Стюрмир конунг бросил старой хозяйке быстрый благодарный взгляд. Он уважал ее и часто с ее помощью склонял всех Лейрингов к нужному решению.
   - Может быть, год и хорош, но я не сказал бы, что Торбранда Тролля можно взять голыми руками, - заговорил Стюрмир. Ему было не занимать храбрости, но он любил наносить только один удар - быстрый и верный, не требующий повторений. - Козлы упрямы и еще могут бодаться. У фьяллей много людей и много кораблей. Если шестнадцать пропали, за зиму Торбранд соберет еще шестьдесят. Он упрям, как оба Небесных Козла сразу. Всю зиму он будет ездить по Фьялленланду и собирать войско.
   - Мы должны опередить их! - крикнул Халькель.
   - А разве у тебя есть волшебный ларец, из которого вылезает разом целое войско? - насмешливо крикнула ему Йорунн. - И тебе не нужно времени на то, чтобы его собрать?
   - Разве у нас мало воинов? - возмутился Халькель. - Квитты! Разве у нас некому воевать?
   Гридница разразилась бурей криков. Сотни мужчин стучали чашами, выражая полную готовность идти в битву хоть сейчас. Лейринги самозабвенно орали, а Стюрмир конунг оставался спокоен, как гранитный утес в бушующем море.