Страница:
выполнению задач бригады. Например, 17 октября Шолуденко с группой
разведчиков выявил и досконально разведал сильный опорный пункт противника у
населенного пункта Яблонка. Благодаря точной засечке огневых точек бригада
сравнительно легко овладела им и значительно расширила лютежский плацдарм,
нанеся врагу большие потери. Н. Н. Шолуденко уничтожил в том бою 7 солдат
противника и захватил несколько ротных минометов и пулеметов.
Таких примеров беззаветной храбрости и величайшей самоотверженности
наших воинов было так много, что для их описания \179\ нужна отдельная
книга. Только среди Героев Советского Союза были командир танкового
батальона капитан В. Н. Лагутин и командир танка техник-лейтенант Б. Г.
Колодченко, командир орудия старший сержант Я. Г. Агафонов и наводчик орудия
красноармеец Н. П. Крылов, разведчики старший сержант Т. М. Джалалов и
красноармеец Е. К. Кузин, пулеметчик старший сержант А. С. Поддубный и
многие другие.
Всего за четыре дня операции войска фронта разгромили 12
немецко-фашистских дивизий, потерявших до 60% личного состава и большую
часть боевой техники. В боях было уничтожено 186 танков, 78 самолетов, 1053
автомашины, 38 самоходных орудий, 102 орудия, 73 миномета, 11 складов с
различным имуществом и более 20 тыс. вражеских солдат и офицеров. Наши
войска захватили около 3 тыс. пленных, а также много различной боевой
техники.
Считаю своим долгом особо подчеркнуть исключительно высокий уровень
управления войсками со стороны командующего и штаба фронта в период боев за
освобождение Киева. Это тем более необходимо, что сохранился документ,
свидетельствующий о необоснованном упреке заместителя начальника
Генерального штаба генерала армии А. И. Антонова в специальной директиве по
этому поводу. Документ, который я имею в виду, - ответное письмо Н. Ф.
Ватутина А. И. Антонову.
Вот его текст:
"Зам. начальника Генштаба т. Антонову
Только лично На э 14982
С вашей директивой я позволю себе в корне не согласиться, так как она
совершенно не соответствует действительности и не знаю, на каких данных она
основана. Управление Киевской операцией было мною организовано следующим
образом:
В период со 2 по 6 ноября 1943 г. я, член Военного совета Хрущев,
командующий артиллерией Баренцев, командующий ВВС Красовский, начальник ГМЧ
Яровой (каждый с группой командиров), зам. нач. штаба фронта Виноградов с
группой командиров штаба фронта, зам. командующего артиллерией фронта по ПВО
находились непрерывно на наблюдательном пункте высота 175,9, что 2 км зап.
Ново-Петровцы и на ВПУ - Старо-Петровцы. Здесь я имел непрерывно личное
общение с Москаленко, Рыбалко, Корольковым (командиром 7 арт. корпуса), со
всеми командирами авиакорпусов и, кроме того, имел с ними бесперебойную
проводную связь, всегда немедленно влиял на ход боя.
С этого же наблюдательного пункта я имел совершенно бесперебойную связь
по ВЧ с Черняховским, Пуховым, Жмаченко, Трофименко (т. е. со всеми
армиями), со штабом 2 воздушной армии и с Москвой. Кроме того, я имел связь
со всеми командирами \180\ стрелковых корпусов и танковых корпусов и имел
возможность немедленно реагировать на их действия.
Кроме того, при Рыбалко был непрерывно Штевнев{105} и его заместитель
Петров{106}, которые находились при танковых корпусах и лично проводили в
жизнь мою волю.
Больше того, я мог говорить по телефону с каждым командиром дивизии и
мог лично видеться с ними. Поочередно в 51 ск, у Рыбалко и в 23 ск находился
мой заместитель товарищ Гречко.
Все изложенное выше является неоспоримыми фактами, в правильности
которых может убедиться любой ваш представитель, ибо это факты. Во второй
половине дня 6 ноября 1943 г. я лично с членом Военного совета Крайнюковым и
нач. штаба фронта Ивановым посетил Москаленко и Рыбалко, видел их войска, на
месте поставил задачи и только к утру 7.11.43 г. прибыл в Трибухово (свой
основной КП), чтобы сдвинуть Пухова и сдвинуть во что бы то ни стало с
букринского плацдарма 40 и 27 армии, а также организовать надежную оборону
района Фастов выдвижением туда пехоты, чтобы освободить оттуда Рыбалко,
организовать работу тыла и перенос своего КП в район Белгорода \181\ зап.
Киева. Эти задачи я во многом уже разрешил. Считаю, что изложенная выше
организация управления во многом обеспечила успешное выполнение задачи по
прорыву фронта противника, овладению Киевом и развитию успеха.
Не меньшее значение имела предварительная работа по подготовке
операции. Военным советом фронта проведена глубокая работа со всеми
командирами корпусов, дивизий и бригад 60, 38 армий и 3 гв. ТА, 7 арт.
корпуса. Я вынужден это написать потому, что на протяжении всего периода с
5.7.43 г. отдельные лица относятся к нашему фронту совершенно необъективно и
льют грязь на любую положительную работу. Я убежден, что и ваша директива
явилась в результате какого-либо совершенно необъективного документа.
Прошу этот мой доклад доложить лично товарищу Сталину, которого я
убедительно прошу прочесть его.
Одновременно докладываю, что сейчас действительно имеется ряд
трудностей и недочетов в управлении и связи, по которым принимаются меры. В
каждом корпусе и армии имеются люди от Военного совета фронта. Товарищ
Гречко сейчас у Рыбалко. Туда же выехал Штевнев. Инспектор кавалерии с
рацией - в 1 гв. кк. Зам. нач. артиллерии фронта - в 38 армии. На левый
фланг 38 армии выехал член Военного совета товарищ Крайнюков. Во исполнение
вашей директивы я выслал еще четыре группы командиров штаба со средствами
связи, пересмотрел проволочную и радиосвязь, наметил меры улучшения.
Начальник штаба фронта т. Иванов предупрежден, к нему вообще
предъявляются высокие требования. Однако я должен для объективности
доложить, что он является молодым, растущим, трудолюбивым, энергичным и
положительным штабным командиром.
Ватутин 10.11.43г."{107}
Тем не менее генерал С. П. Иванов на следующий день был освобожден от
должности начальника штаба 1-го Украинского фронта, что представляется мне
необоснованным шагом со стороны генерала А. И. Антонова. При всем моем
уважении к нему не могу не присоединиться к высказанному Н. Ф. Ватутиным
утверждению, что упрек в адрес штаба нашего фронта был необоснованным. Что
касается генерала С. П. Иванова, то он и в тот период, и ранее, и в
дальнейшем, как я в этом неоднократно убеждался, был одним из наших
способнейших штабных работников крупного масштаба, всегда умел организовать
четкую, высокоэффективную деятельность возглавлявшихся им штабов.
Так было и при освобождении Киева. Уж кому-кому, а мне и П. С. Рыбалко
была хорошо видна вся работа штаба фронта, \182\ сыгравшая поистине
неоценимую роль в боях за Киев. И его значительному вкладу в успех операции
все мы отдавали должное в те незабываемые минуты, когда слушали прозвучавший
на всю страну, на весь мир приказ Верховного Главнокомандующего, в котором
высоко оценивались действия наших войск.
В приказе говорилось: "Войска 1 Украинского фронта в результате
стремительно проведенной операции со смелым обходным маневром сегодня, 6
ноября, на рассвете, штурмом овладели столицей Советской Украины городом
Киев - крупнейшим промышленным центром и важнейшим стратегическим узлом
обороны немцев на правом берегу Днепра. Со взятием Киева нашими войсками
захвачен важнейший и наивыгоднейший плацдарм на правом берегу Днепра,
имеющий важное значение для изгнания немцев из Правобережной Украины.
В боях за освобождение города Киева отличились войска
генерал-полковника Москаленко, генерал-лейтенанта Черняховского, танкисты
генерал-лейтенанта Рыбалко, летчики генерал-лейтенанта авиации Красовского и
артиллеристы генерал-лейтенанта артиллерии Королькова"{108}.
В тот день столица нашей Родины - Москва салютовала доблестным войскам
1-го Украинского фронта 24 залпами из 324 орудий. Такое количество орудий
участвовало в салюте впервые.
Войскам 38-й армии была объявлена благодарность. Большинству ее
соединений и частей присвоено почетное наименование "Киевских". В том числе
- 5-му гвардейскому танковому корпусу, 23, 30, 74, 136, 163, 167, 180, 218,
232, 240 и 340-й стрелковым, 13-й и 17-й артиллерийским, 3-й гвардейской
минометной, 8-й и 2-й зенитным артиллерийским дивизиям и многим
истребительно-противотанковым бригадам и полкам, минометным и инженерным
частям.
1-ю чехословацкую отдельную бригаду Советское правительство наградило
орденом Суворова второй степени. Советскими орденами и медалями было
награждено 139 ее солдат и офицеров, в том числе и ее прославленный командир
полковник Л. Свобода. Военный совет фронта, поздравляя личный состав бригады
с одержанной победой, писал ее командиру: "Столица Украины - древний
славянский Киев - никогда не забудет, что за его освобождение плечом к плечу
с воинами доблестной Красной Армии сражались под вашим командованием
героические братья - сыны чехословацкого народа"{109}.
День 6 ноября был для трудящихся Киева днем избавления от ужасов
фашистской оккупации.
Гитлеровцы за время оккупации Киева, продолжавшейся 778 дней,
разграбили город, а его жителям причинили огромные \183\ страдания. Здесь
они замучили, расстреляли и отправили в душегубки более 195 тыс. человек.
Свыше 100 тыс. киевлян были угнаны на каторжные работы в Германию. Крупный
город, в котором до войны было 900 тыс. жителей, почти опустел, в нем
осталось всего лишь 180 тыс. человек. Партийным и советским органам,
приступившим к работе, с первых часов освобождения города предстояло очень
многое сделать, чтобы восстановить и наладить нормальную жизнь города.
Освобождение Киева имело также большое международное значение. Во всем
мире это событие расценивалось как новый мощный удар по армии фашистской
Германии. Лондонское радио на многих языках сообщило о новой крупной победе
Красной Армии. "Занятие Киева советскими войсками, - говорилось в
радиосообщении, - является победой, имеющей огромное не только военное, но и
моральное значение. Когда гитлеровцы заняли Киев в 1941 г., они хвастливо
заявляли, что это повлечет за собой полнейшее поражение советских войск на
всем юго-востоке. Теперь времена изменились. Германия слышит звон
похоронного колокола. На нее надвигается лавина"{110}.
Да, грозной лавиной, которую не смог и в дальнейшем остановить враг,
несмотря на все свои усилия, шли мы вперед, на запад, громя противника и
очищая от него родную землю. Нас ждали новые нелегкие бои, новые большие
испытания. Но мы шли под непобедимыми знаменами нашей Коммунистической
партии, нашей социалистической Родины и потому знали: ничто не остановит
Красную Армию на пути к полному разгрому фашизма. \184\
I
Первый этап Киевской наступательной операции войск 1-го Украинского
фронта, завершившийся освобождением Киева, привел к резкому ухудшению
положения противника. Во вражеском стане царило смятение, о чем можно судить
по сохранившимся документам. Так, уже 6 ноября 1943 г. гитлеровский генштаб
оценивал обстановку на фронте группы армий "Юг" следующим образом:
"Существующая в настоящее время обстановка в районе Киева свидетельствует о
наличии крупной неприятельской операции прорыва, которая будет иметь
решающее значение для всего Восточного фронта. Очаг главной опасности на
участке группы армий "Юг" находится в районе Киева".
Едва оправившись от шока, вызванного ошеломляющим ударом советских
войск, вражеское командование поспешно приняло меры, имевшие целью не только
остановить дальнейшее продвижение армий 1-го Украинского фронта, но и
восстановить положение в районе Киева. Оно повернуло на Киев 25-ю танковую
дивизию, прибывшую из Франции. В Казатине и на подходе к нему были задержаны
и выгружены эшелоны танковой дивизии СС "Адольф Гитлер", следовавшие на
другой участок фронта, но теперь получившие новую задачу. В район Белой
Церкви начали прибывать части 198-й пехотной дивизии. В район Гребенки с
букринского плацдарма перебрасывалась танковая дивизия СС "Райх".
В то время как противник рассчитывал вновь захватить Киев и
восстановить свою оборону по Днепру, советское командование нацелило войска
на ускорение темпов наступления, чтобы не дать врагу возможность завершить
сосредоточение своих сил.
Общевойсковые армии 1-го Украинского фронта после завершения первого
этапа Киевской наступательной операции имели задачу выйти на рубеж Житомир,
Троянов, Бердичев, Райгород, Турбов, Липовец, Ильинцы. Подвижным войскам
предстояло ударом со стороны Малина освободить г. Коростень и ударом со
стороны Житомира овладеть г. Черняхов. К исходу операции 1-й \185\
гвардейский кавалерийский корпус должен был сосредоточиться в районе
Хмельники, а 3-я гвардейская танковая армия - в районе Жмеринки{111}.
Учитывая сложившуюся обстановку, Военный совет 1-го Украинского фронта
7 ноября следующим образом уточнил задачи армиям на ближайший период.
Нашей 38-й армии предстояло продолжать днем и ночью стремительное
преследование противника, наступая IB двух расходящихся направлениях - в
западном на Житомир и южном - на Белую Церковь, что значительно расширяло ее
фронт.
Для развития наступления на житомирском направлении надлежало
сформировать подвижную конно-механизированную группу армии в составе двух
гвардейских корпусов - 5-го танкового и 1-го кавалерийского. Ей ставилась
задача к исходу 9 ноября освободить Житомир и удерживать его до подхода
главных сил армии. В южном направлении должны были действовать 21, 50 и 51-й
стрелковые корпуса. В центре полосы 38-й армии было приказано наступать 3-й
гвардейской танковой армии. Она получила задачу нанести удар в направлении
Фастов, Казатин и к исходу 9 ноября овладеть последним.
60-я армия получила самостоятельную задачу продолжать наступление,
нанося свой главный удар в направлении Радомышль-Черняхов и вспомогательный
- на Коростень. Часть своей полосы вместе с одним из стрелковых корпусов она
передала правому соседу - 13-й армии, которая с 8 ноября начинала
наступление на Овруч.
40-й и 27-й армиям, действовавшим на букринском плацдарме, откуда
противник отвел часть своих сил, было приказано перейти в наступление в
общем направлении на Кагарлык, сосредоточив основные силы на узком участке
фронта.
Осуществление этих задач началось в тот же день. Преследуемый
советскими войсками противник отходил в западном, юго-западном и южном
направлениях.
Значительных успехов добились войска нашей 38-й армии. На всем фронте
они продвинулись вперед. Правда, противник, используя промежуточные рубежи,
предпринимал отчаянные усилия задержать наше продвижение, но вынужден был
отступать на Житомир, Фастов, Белую Церковь. Не менее успешно наступала и
60-я армия. К исходу дня ее войска захватили плацдарм на западном берегу р.
Здвиж и этим как бы взяли старт для движения на Коростень и Черняхов.
Вражеское командование на казатинское и белоцерковское направления
срочно подтягивало резервы. Авиаразведка фронта обнаружила подход новых
автоколонн и артиллерии противника к району Белая Церковь. На аэродромах,
занятых гитлеровцами, \186\ было зафиксировано более 800 самолетов{112}, что
также подтверждало упорное наращивание сил врага.
Усиливающееся сопротивление гитлеровцев очень скоро показало нам, что
сил 38-й армии недостаточно для успешного наступления во всей ее значительно
расширившейся полосе. Это, в частности, резко сказалось на темпах
продвижения к железнодорожному узлу Фастов. Дважды в течение дня командующий
фронтом требовал, чтобы войска 38-й армии ускорили наступление, и оба раза я
докладывал ему, что для выполнения этой задачи необходимо усилить
группировку войск армии, действующую в направлении Фастова. При этом мною
учитывалось, что перед войсками армии, продвигавшимися на запад, возникала
опасность вражеского контрудара с юга, из района Белой Церкви, под основание
нашего большого клина. Для предотвращения такой угрозы я просил, во-первых,
не создавать подвижной группы, а 5-й гвардейский танковый корпус оставить на
белоцерковском направлении. Во-вторых, пополнить войска армии двумя-тремя
стрелковыми дивизиями с целью наращивания усилий.
Но только во второй половине дня, после того как штаб фронта реально
убедился, что имеющимися в наличии силами армия не в состоянии развить
стремительное наступление на столь широком фронте, были отданы необходимые
указания. Задача по овладению Житомиром теперь возлагалась на 1-й
гвардейский кавалерийский и 23-й стрелковый корпуса. Для облегчения действий
кавкорпуса приказывалось нанести удар одной стрелковой дивизией в
направлении Мотыжина. 5-й гвардейский танковый корпус был оставлен для
действий в направлении Белой Церкви. Кроме того, в состав 38-й армии
передавались две стрелковые дивизии из 40-й и 27-й армий.
В этот день в полосе наступления 38-й армии наиболее успешно
действовали 21, 50 и 51-й стрелковые, а также 1-й гвардейский кавалерийский
корпуса. Отважные конники генерала В. К. Баранова стремительно наступали на
Житомир. Передовой отряд кавкорпуса перерезал шоссе в тылу противника.
Успешно продвигался на запад вдоль шоссе Киев-Житомир 23-й стрелковый корпус
генерала Н. Е. Чувакова, встретивший упорное сопротивление врага.
Соединения 3-й гвардейской танковой армии, развивая наступление на
юго-запад, овладели Фастовом и во взаимодействии с войсками 38-й армии -
расположенным к юго-востоку от него населенным пунктом Фастовец. Наши войска
при этом захватили большие трофеи и много пленных солдат и офицеров.
Особенно отличились под Фастовом танкисты 91-й танковой бригады, которой
командовал полковник И. И. Якубовский, удостоенный за эти бои звания Героя
Советского Союза (вторую Золотую Звезду он получил в 1944 г. за участие в
Львовско-Сандомирской операции), \187\ а бригада - почетного наименования
"Фастовской". Такое почетное наименование было присвоено также всем бригадам
6-го гвардейского танкового корпуса генерала А. П. Панфилова (51, 52, 53-й
гвардейским танковым и 22-й гвардейской мотострелковой бригадам, которыми
соответственно командовали подполковник М. С. Новохатько и полковники М. Л.
Плесско, В. С. Архипов, Н. Л. Михайлов) и 1893-му самоходно-артиллерийскому
полку подполковника Ф. Е. Басова.
Потеря противником крупного железнодорожного узла Фастов была для него
тяжелым поражением. Мы же получили возможность продолжать дальнейшее
наступление в район Белой Церкви, овладение которым могло коренным образом
улучшить положение наших войск на букринском плацдарме.
Не желая мириться с потерей Фастова, противник прилагал все усилия,
чтобы вернуть его, а затем нанести по войскам фронта сильный контрудар и
восстановить прежнее положение в районе Киева. Для этого немецко-фашистское
командование 8 ноября начало перебрасывать силы с других участков для
усиления противодействия наступающим войскам 38-й и 3-й гвардейской танковой
армий.
По мере подхода резервов гитлеровцы переходили к контратакам при
поддержке большого количества танков.
Продвижение наших войск в районе Фастова резко замедлилось. Уже во
второй половине дня 8 ноября 3-я гвардейская танковая армия отразила первые
контратаки 25-й танковой дивизии и танковой дивизии СС "Райх". В связи с
этим мною были направлены на левый фланг сильные противотанковые средства.
Все танкоопасные направления армии были перекрыты противотанковой
артиллерией. В районе Триполье, где противник мог нанести удар вдоль Днепра
на Киев, заняла позиции 28-я истребительно-противотанковая артиллерийская
бригада. В район Красное был выдвинут армейский противотанковый резерв - 9-я
гвардейская истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Два
отдельных истребительно-противотанковых артиллерийских полка - 1666-й и
1075-й - развернулись в районе Обухова с целью увеличения глубины
противотанковой обороны на этом направлении. \188\
Несмотря на недостаток боеприпасов, горючего и плохое состояние дорог,
артиллерия оказывала наступающим войскам немалую поддержку, обеспечивая их
дальнейшее продвижение вперед.
9 ноября в районе Фастова развернулись ожесточенные бои. 232-я и 340-я
стрелковые дивизии 50-го стрелкового корпуса генерала С. С. Мартиросяна
совместно с частями 3-й гвардейской танковой армии при поддержке артиллерии
отбивали непрерывные яростные контратаки двух упомянутых вражеских танковых
дивизий. Первую атаку пехоты с 40 танками, нанесшими в полдень удар на
Фастовец, они отбили, уничтожив 10 танков. Спустя час противник атаковал с
другого направления, на этот раз 80 танками. Ему удалось потеснить наши
части, а позднее, в ночном бою, овладеть населенным пунктом Фастовец.
Совместными усилиями пехоты, танков и артиллерии дальнейшее продвижение
противника было остановлено. Однако враг про должал накапливать силы.
Оживленное движение пехоты и до 100 танков противника было отмечено к югу от
Фастова, захват которого явно продолжал оставаться ближайшей целью
гитлеровцев на этом направлении.
И в последующие дни успешно продвигались вперед, встречая слабое
сопротивление, только 23-й стрелковый и 1-й гвардейский кавалерийский
корпуса на житомирском направлении и 21-й стрелковый корпус, наступавший на
широком фронте на казатинском направлении. Левофланговые же войска 38-й
армии и 3-я гвардейская танковая армия, перешедшие по приказанию
командующего фронтом к жесткой обороне, продолжали отражать контратаки
пехоты и танков противника.
Фронт наступления 38-й армии значительно расширился. Если в начале
операции он составлял около 34 км, то к 13 ноября увеличился до 220 км.
Вследствие этого плотность войск резко уменьшилась, артиллерия
рассредоточилась. Сказались и потери, понесенные дивизиями, прошедшими с
боями от 80 до 150 км. Всеми этими обстоятельствами во многом
предопределялись те трудности, с которыми войска встретились в оперативной
глубине обороны противника.
Не последнюю роль в распылении сил сыграло и решение быстрее овладеть
г. Житомир, принятое командованием фронта по указанию Ставки.
Н. Ф. Ватутин в то время говорил мне, что, выслушав доклад об
освобождении Киева, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин выразил
пожелание быстрее овладеть Житомиром. С этой целью 38-й армии придавался
кавалерийский корпус для создания подвижной группы. Туда же предполагалось
нацелить 5-й гвардейский танковый и 23-й стрелковый корпуса. Но, как
известно, первый из них был оставлен для продолжения наступления на Белую
Церковь, где ухудшилась обстановка. В результате \189\ силы,
предназначавшиеся для наступления на Житомир, были ослаблены.
Отмечу, что но вопросу о целесообразности удара на Житомир тогда и в
послевоенные годы высказан ряд критических замечаний, с которыми, однако,
нельзя согласиться. Казалось бы, удар всеми силами 38-й и 3-й гвардейской
танковой армий на юг и Юго-Запад, во фланг и тыл группам армий "Юг" и "А"
обеспечивал более быстрый разгром крупнейшей группировки вражеских войск и
освобождение Правобережной Украины. Но не следует забывать, что такой
глубокий удар нельзя было наносить, не разгромив одновременно противника
западнее Киева и не овладев Житомиром. Ведь этот крупный узел дорог являлся
в тот момент крупной базой снабжения немецко-фашистских войск, что позволяло
гитлеровскому командованию сосредоточить там резервы и нанести опасный удар
на Киев.
Могут сказать, что в таком случае нужно было ждать прибытия резервов
Ставки, опаздывавших в связи с тем, что отступавший противник разрушил
дороги, а пока, после освобождения Киева, занять оборону и с места отразить
вражеский контрудар. Но можно ли было пренебречь преимуществами, полученными
нами в результате просчета вражеского командования, которое сосредоточило
свои резервы в районе букринского плацдарма, в то время как мы нанесли
главный удар в районе Киева, разгромив действовавшую там группировку
противника? Нет, ибо нельзя было давать противнику время на исправление
ошибок и не громить до конца его войска к западу и к югу от Киева. Так и
действовали наши армии, в результате чего враг понес вскоре сокрушительное
поражение в этом районе.
Бывший гитлеровский генерал-фельдмаршал Манштейн, командовавший в
описываемый мной период группой армий "Юг", в своих мемуарах признал, что
наступление советских войск резко ухудшило положение немецко-фашистской
группировки. Он писал:
"После тяжелых боев был оставлен Киев... Удалось задержать продвижение
противника лишь в 50 км ниже города... На западном фланге 7 ак мы потеряли
важный для выгрузки подходящих сил и снабжения 8 армии железнодорожный узел
Фастов (60 км юго-западнее Киева). Оба корпуса, стоявших на Днепре севернее
Киева, были отброшены далеко на запад: 13 ак до Житомира, а 49 ак до
Коростеня. Оба этих важных железнодорожных узла, через которые
осуществлялась связь с группой армий "Центр", а также снабжение 4 танковой
армии, были заняты противником. 4 танковая армия, таким образом, была
разорвана на три далеко отстоявшие друг от друга группы"{113}. Признание
вражеского командующего дает яркое представление о состоянии киевской
разведчиков выявил и досконально разведал сильный опорный пункт противника у
населенного пункта Яблонка. Благодаря точной засечке огневых точек бригада
сравнительно легко овладела им и значительно расширила лютежский плацдарм,
нанеся врагу большие потери. Н. Н. Шолуденко уничтожил в том бою 7 солдат
противника и захватил несколько ротных минометов и пулеметов.
Таких примеров беззаветной храбрости и величайшей самоотверженности
наших воинов было так много, что для их описания \179\ нужна отдельная
книга. Только среди Героев Советского Союза были командир танкового
батальона капитан В. Н. Лагутин и командир танка техник-лейтенант Б. Г.
Колодченко, командир орудия старший сержант Я. Г. Агафонов и наводчик орудия
красноармеец Н. П. Крылов, разведчики старший сержант Т. М. Джалалов и
красноармеец Е. К. Кузин, пулеметчик старший сержант А. С. Поддубный и
многие другие.
Всего за четыре дня операции войска фронта разгромили 12
немецко-фашистских дивизий, потерявших до 60% личного состава и большую
часть боевой техники. В боях было уничтожено 186 танков, 78 самолетов, 1053
автомашины, 38 самоходных орудий, 102 орудия, 73 миномета, 11 складов с
различным имуществом и более 20 тыс. вражеских солдат и офицеров. Наши
войска захватили около 3 тыс. пленных, а также много различной боевой
техники.
Считаю своим долгом особо подчеркнуть исключительно высокий уровень
управления войсками со стороны командующего и штаба фронта в период боев за
освобождение Киева. Это тем более необходимо, что сохранился документ,
свидетельствующий о необоснованном упреке заместителя начальника
Генерального штаба генерала армии А. И. Антонова в специальной директиве по
этому поводу. Документ, который я имею в виду, - ответное письмо Н. Ф.
Ватутина А. И. Антонову.
Вот его текст:
"Зам. начальника Генштаба т. Антонову
Только лично На э 14982
С вашей директивой я позволю себе в корне не согласиться, так как она
совершенно не соответствует действительности и не знаю, на каких данных она
основана. Управление Киевской операцией было мною организовано следующим
образом:
В период со 2 по 6 ноября 1943 г. я, член Военного совета Хрущев,
командующий артиллерией Баренцев, командующий ВВС Красовский, начальник ГМЧ
Яровой (каждый с группой командиров), зам. нач. штаба фронта Виноградов с
группой командиров штаба фронта, зам. командующего артиллерией фронта по ПВО
находились непрерывно на наблюдательном пункте высота 175,9, что 2 км зап.
Ново-Петровцы и на ВПУ - Старо-Петровцы. Здесь я имел непрерывно личное
общение с Москаленко, Рыбалко, Корольковым (командиром 7 арт. корпуса), со
всеми командирами авиакорпусов и, кроме того, имел с ними бесперебойную
проводную связь, всегда немедленно влиял на ход боя.
С этого же наблюдательного пункта я имел совершенно бесперебойную связь
по ВЧ с Черняховским, Пуховым, Жмаченко, Трофименко (т. е. со всеми
армиями), со штабом 2 воздушной армии и с Москвой. Кроме того, я имел связь
со всеми командирами \180\ стрелковых корпусов и танковых корпусов и имел
возможность немедленно реагировать на их действия.
Кроме того, при Рыбалко был непрерывно Штевнев{105} и его заместитель
Петров{106}, которые находились при танковых корпусах и лично проводили в
жизнь мою волю.
Больше того, я мог говорить по телефону с каждым командиром дивизии и
мог лично видеться с ними. Поочередно в 51 ск, у Рыбалко и в 23 ск находился
мой заместитель товарищ Гречко.
Все изложенное выше является неоспоримыми фактами, в правильности
которых может убедиться любой ваш представитель, ибо это факты. Во второй
половине дня 6 ноября 1943 г. я лично с членом Военного совета Крайнюковым и
нач. штаба фронта Ивановым посетил Москаленко и Рыбалко, видел их войска, на
месте поставил задачи и только к утру 7.11.43 г. прибыл в Трибухово (свой
основной КП), чтобы сдвинуть Пухова и сдвинуть во что бы то ни стало с
букринского плацдарма 40 и 27 армии, а также организовать надежную оборону
района Фастов выдвижением туда пехоты, чтобы освободить оттуда Рыбалко,
организовать работу тыла и перенос своего КП в район Белгорода \181\ зап.
Киева. Эти задачи я во многом уже разрешил. Считаю, что изложенная выше
организация управления во многом обеспечила успешное выполнение задачи по
прорыву фронта противника, овладению Киевом и развитию успеха.
Не меньшее значение имела предварительная работа по подготовке
операции. Военным советом фронта проведена глубокая работа со всеми
командирами корпусов, дивизий и бригад 60, 38 армий и 3 гв. ТА, 7 арт.
корпуса. Я вынужден это написать потому, что на протяжении всего периода с
5.7.43 г. отдельные лица относятся к нашему фронту совершенно необъективно и
льют грязь на любую положительную работу. Я убежден, что и ваша директива
явилась в результате какого-либо совершенно необъективного документа.
Прошу этот мой доклад доложить лично товарищу Сталину, которого я
убедительно прошу прочесть его.
Одновременно докладываю, что сейчас действительно имеется ряд
трудностей и недочетов в управлении и связи, по которым принимаются меры. В
каждом корпусе и армии имеются люди от Военного совета фронта. Товарищ
Гречко сейчас у Рыбалко. Туда же выехал Штевнев. Инспектор кавалерии с
рацией - в 1 гв. кк. Зам. нач. артиллерии фронта - в 38 армии. На левый
фланг 38 армии выехал член Военного совета товарищ Крайнюков. Во исполнение
вашей директивы я выслал еще четыре группы командиров штаба со средствами
связи, пересмотрел проволочную и радиосвязь, наметил меры улучшения.
Начальник штаба фронта т. Иванов предупрежден, к нему вообще
предъявляются высокие требования. Однако я должен для объективности
доложить, что он является молодым, растущим, трудолюбивым, энергичным и
положительным штабным командиром.
Ватутин 10.11.43г."{107}
Тем не менее генерал С. П. Иванов на следующий день был освобожден от
должности начальника штаба 1-го Украинского фронта, что представляется мне
необоснованным шагом со стороны генерала А. И. Антонова. При всем моем
уважении к нему не могу не присоединиться к высказанному Н. Ф. Ватутиным
утверждению, что упрек в адрес штаба нашего фронта был необоснованным. Что
касается генерала С. П. Иванова, то он и в тот период, и ранее, и в
дальнейшем, как я в этом неоднократно убеждался, был одним из наших
способнейших штабных работников крупного масштаба, всегда умел организовать
четкую, высокоэффективную деятельность возглавлявшихся им штабов.
Так было и при освобождении Киева. Уж кому-кому, а мне и П. С. Рыбалко
была хорошо видна вся работа штаба фронта, \182\ сыгравшая поистине
неоценимую роль в боях за Киев. И его значительному вкладу в успех операции
все мы отдавали должное в те незабываемые минуты, когда слушали прозвучавший
на всю страну, на весь мир приказ Верховного Главнокомандующего, в котором
высоко оценивались действия наших войск.
В приказе говорилось: "Войска 1 Украинского фронта в результате
стремительно проведенной операции со смелым обходным маневром сегодня, 6
ноября, на рассвете, штурмом овладели столицей Советской Украины городом
Киев - крупнейшим промышленным центром и важнейшим стратегическим узлом
обороны немцев на правом берегу Днепра. Со взятием Киева нашими войсками
захвачен важнейший и наивыгоднейший плацдарм на правом берегу Днепра,
имеющий важное значение для изгнания немцев из Правобережной Украины.
В боях за освобождение города Киева отличились войска
генерал-полковника Москаленко, генерал-лейтенанта Черняховского, танкисты
генерал-лейтенанта Рыбалко, летчики генерал-лейтенанта авиации Красовского и
артиллеристы генерал-лейтенанта артиллерии Королькова"{108}.
В тот день столица нашей Родины - Москва салютовала доблестным войскам
1-го Украинского фронта 24 залпами из 324 орудий. Такое количество орудий
участвовало в салюте впервые.
Войскам 38-й армии была объявлена благодарность. Большинству ее
соединений и частей присвоено почетное наименование "Киевских". В том числе
- 5-му гвардейскому танковому корпусу, 23, 30, 74, 136, 163, 167, 180, 218,
232, 240 и 340-й стрелковым, 13-й и 17-й артиллерийским, 3-й гвардейской
минометной, 8-й и 2-й зенитным артиллерийским дивизиям и многим
истребительно-противотанковым бригадам и полкам, минометным и инженерным
частям.
1-ю чехословацкую отдельную бригаду Советское правительство наградило
орденом Суворова второй степени. Советскими орденами и медалями было
награждено 139 ее солдат и офицеров, в том числе и ее прославленный командир
полковник Л. Свобода. Военный совет фронта, поздравляя личный состав бригады
с одержанной победой, писал ее командиру: "Столица Украины - древний
славянский Киев - никогда не забудет, что за его освобождение плечом к плечу
с воинами доблестной Красной Армии сражались под вашим командованием
героические братья - сыны чехословацкого народа"{109}.
День 6 ноября был для трудящихся Киева днем избавления от ужасов
фашистской оккупации.
Гитлеровцы за время оккупации Киева, продолжавшейся 778 дней,
разграбили город, а его жителям причинили огромные \183\ страдания. Здесь
они замучили, расстреляли и отправили в душегубки более 195 тыс. человек.
Свыше 100 тыс. киевлян были угнаны на каторжные работы в Германию. Крупный
город, в котором до войны было 900 тыс. жителей, почти опустел, в нем
осталось всего лишь 180 тыс. человек. Партийным и советским органам,
приступившим к работе, с первых часов освобождения города предстояло очень
многое сделать, чтобы восстановить и наладить нормальную жизнь города.
Освобождение Киева имело также большое международное значение. Во всем
мире это событие расценивалось как новый мощный удар по армии фашистской
Германии. Лондонское радио на многих языках сообщило о новой крупной победе
Красной Армии. "Занятие Киева советскими войсками, - говорилось в
радиосообщении, - является победой, имеющей огромное не только военное, но и
моральное значение. Когда гитлеровцы заняли Киев в 1941 г., они хвастливо
заявляли, что это повлечет за собой полнейшее поражение советских войск на
всем юго-востоке. Теперь времена изменились. Германия слышит звон
похоронного колокола. На нее надвигается лавина"{110}.
Да, грозной лавиной, которую не смог и в дальнейшем остановить враг,
несмотря на все свои усилия, шли мы вперед, на запад, громя противника и
очищая от него родную землю. Нас ждали новые нелегкие бои, новые большие
испытания. Но мы шли под непобедимыми знаменами нашей Коммунистической
партии, нашей социалистической Родины и потому знали: ничто не остановит
Красную Армию на пути к полному разгрому фашизма. \184\
I
Первый этап Киевской наступательной операции войск 1-го Украинского
фронта, завершившийся освобождением Киева, привел к резкому ухудшению
положения противника. Во вражеском стане царило смятение, о чем можно судить
по сохранившимся документам. Так, уже 6 ноября 1943 г. гитлеровский генштаб
оценивал обстановку на фронте группы армий "Юг" следующим образом:
"Существующая в настоящее время обстановка в районе Киева свидетельствует о
наличии крупной неприятельской операции прорыва, которая будет иметь
решающее значение для всего Восточного фронта. Очаг главной опасности на
участке группы армий "Юг" находится в районе Киева".
Едва оправившись от шока, вызванного ошеломляющим ударом советских
войск, вражеское командование поспешно приняло меры, имевшие целью не только
остановить дальнейшее продвижение армий 1-го Украинского фронта, но и
восстановить положение в районе Киева. Оно повернуло на Киев 25-ю танковую
дивизию, прибывшую из Франции. В Казатине и на подходе к нему были задержаны
и выгружены эшелоны танковой дивизии СС "Адольф Гитлер", следовавшие на
другой участок фронта, но теперь получившие новую задачу. В район Белой
Церкви начали прибывать части 198-й пехотной дивизии. В район Гребенки с
букринского плацдарма перебрасывалась танковая дивизия СС "Райх".
В то время как противник рассчитывал вновь захватить Киев и
восстановить свою оборону по Днепру, советское командование нацелило войска
на ускорение темпов наступления, чтобы не дать врагу возможность завершить
сосредоточение своих сил.
Общевойсковые армии 1-го Украинского фронта после завершения первого
этапа Киевской наступательной операции имели задачу выйти на рубеж Житомир,
Троянов, Бердичев, Райгород, Турбов, Липовец, Ильинцы. Подвижным войскам
предстояло ударом со стороны Малина освободить г. Коростень и ударом со
стороны Житомира овладеть г. Черняхов. К исходу операции 1-й \185\
гвардейский кавалерийский корпус должен был сосредоточиться в районе
Хмельники, а 3-я гвардейская танковая армия - в районе Жмеринки{111}.
Учитывая сложившуюся обстановку, Военный совет 1-го Украинского фронта
7 ноября следующим образом уточнил задачи армиям на ближайший период.
Нашей 38-й армии предстояло продолжать днем и ночью стремительное
преследование противника, наступая IB двух расходящихся направлениях - в
западном на Житомир и южном - на Белую Церковь, что значительно расширяло ее
фронт.
Для развития наступления на житомирском направлении надлежало
сформировать подвижную конно-механизированную группу армии в составе двух
гвардейских корпусов - 5-го танкового и 1-го кавалерийского. Ей ставилась
задача к исходу 9 ноября освободить Житомир и удерживать его до подхода
главных сил армии. В южном направлении должны были действовать 21, 50 и 51-й
стрелковые корпуса. В центре полосы 38-й армии было приказано наступать 3-й
гвардейской танковой армии. Она получила задачу нанести удар в направлении
Фастов, Казатин и к исходу 9 ноября овладеть последним.
60-я армия получила самостоятельную задачу продолжать наступление,
нанося свой главный удар в направлении Радомышль-Черняхов и вспомогательный
- на Коростень. Часть своей полосы вместе с одним из стрелковых корпусов она
передала правому соседу - 13-й армии, которая с 8 ноября начинала
наступление на Овруч.
40-й и 27-й армиям, действовавшим на букринском плацдарме, откуда
противник отвел часть своих сил, было приказано перейти в наступление в
общем направлении на Кагарлык, сосредоточив основные силы на узком участке
фронта.
Осуществление этих задач началось в тот же день. Преследуемый
советскими войсками противник отходил в западном, юго-западном и южном
направлениях.
Значительных успехов добились войска нашей 38-й армии. На всем фронте
они продвинулись вперед. Правда, противник, используя промежуточные рубежи,
предпринимал отчаянные усилия задержать наше продвижение, но вынужден был
отступать на Житомир, Фастов, Белую Церковь. Не менее успешно наступала и
60-я армия. К исходу дня ее войска захватили плацдарм на западном берегу р.
Здвиж и этим как бы взяли старт для движения на Коростень и Черняхов.
Вражеское командование на казатинское и белоцерковское направления
срочно подтягивало резервы. Авиаразведка фронта обнаружила подход новых
автоколонн и артиллерии противника к району Белая Церковь. На аэродромах,
занятых гитлеровцами, \186\ было зафиксировано более 800 самолетов{112}, что
также подтверждало упорное наращивание сил врага.
Усиливающееся сопротивление гитлеровцев очень скоро показало нам, что
сил 38-й армии недостаточно для успешного наступления во всей ее значительно
расширившейся полосе. Это, в частности, резко сказалось на темпах
продвижения к железнодорожному узлу Фастов. Дважды в течение дня командующий
фронтом требовал, чтобы войска 38-й армии ускорили наступление, и оба раза я
докладывал ему, что для выполнения этой задачи необходимо усилить
группировку войск армии, действующую в направлении Фастова. При этом мною
учитывалось, что перед войсками армии, продвигавшимися на запад, возникала
опасность вражеского контрудара с юга, из района Белой Церкви, под основание
нашего большого клина. Для предотвращения такой угрозы я просил, во-первых,
не создавать подвижной группы, а 5-й гвардейский танковый корпус оставить на
белоцерковском направлении. Во-вторых, пополнить войска армии двумя-тремя
стрелковыми дивизиями с целью наращивания усилий.
Но только во второй половине дня, после того как штаб фронта реально
убедился, что имеющимися в наличии силами армия не в состоянии развить
стремительное наступление на столь широком фронте, были отданы необходимые
указания. Задача по овладению Житомиром теперь возлагалась на 1-й
гвардейский кавалерийский и 23-й стрелковый корпуса. Для облегчения действий
кавкорпуса приказывалось нанести удар одной стрелковой дивизией в
направлении Мотыжина. 5-й гвардейский танковый корпус был оставлен для
действий в направлении Белой Церкви. Кроме того, в состав 38-й армии
передавались две стрелковые дивизии из 40-й и 27-й армий.
В этот день в полосе наступления 38-й армии наиболее успешно
действовали 21, 50 и 51-й стрелковые, а также 1-й гвардейский кавалерийский
корпуса. Отважные конники генерала В. К. Баранова стремительно наступали на
Житомир. Передовой отряд кавкорпуса перерезал шоссе в тылу противника.
Успешно продвигался на запад вдоль шоссе Киев-Житомир 23-й стрелковый корпус
генерала Н. Е. Чувакова, встретивший упорное сопротивление врага.
Соединения 3-й гвардейской танковой армии, развивая наступление на
юго-запад, овладели Фастовом и во взаимодействии с войсками 38-й армии -
расположенным к юго-востоку от него населенным пунктом Фастовец. Наши войска
при этом захватили большие трофеи и много пленных солдат и офицеров.
Особенно отличились под Фастовом танкисты 91-й танковой бригады, которой
командовал полковник И. И. Якубовский, удостоенный за эти бои звания Героя
Советского Союза (вторую Золотую Звезду он получил в 1944 г. за участие в
Львовско-Сандомирской операции), \187\ а бригада - почетного наименования
"Фастовской". Такое почетное наименование было присвоено также всем бригадам
6-го гвардейского танкового корпуса генерала А. П. Панфилова (51, 52, 53-й
гвардейским танковым и 22-й гвардейской мотострелковой бригадам, которыми
соответственно командовали подполковник М. С. Новохатько и полковники М. Л.
Плесско, В. С. Архипов, Н. Л. Михайлов) и 1893-му самоходно-артиллерийскому
полку подполковника Ф. Е. Басова.
Потеря противником крупного железнодорожного узла Фастов была для него
тяжелым поражением. Мы же получили возможность продолжать дальнейшее
наступление в район Белой Церкви, овладение которым могло коренным образом
улучшить положение наших войск на букринском плацдарме.
Не желая мириться с потерей Фастова, противник прилагал все усилия,
чтобы вернуть его, а затем нанести по войскам фронта сильный контрудар и
восстановить прежнее положение в районе Киева. Для этого немецко-фашистское
командование 8 ноября начало перебрасывать силы с других участков для
усиления противодействия наступающим войскам 38-й и 3-й гвардейской танковой
армий.
По мере подхода резервов гитлеровцы переходили к контратакам при
поддержке большого количества танков.
Продвижение наших войск в районе Фастова резко замедлилось. Уже во
второй половине дня 8 ноября 3-я гвардейская танковая армия отразила первые
контратаки 25-й танковой дивизии и танковой дивизии СС "Райх". В связи с
этим мною были направлены на левый фланг сильные противотанковые средства.
Все танкоопасные направления армии были перекрыты противотанковой
артиллерией. В районе Триполье, где противник мог нанести удар вдоль Днепра
на Киев, заняла позиции 28-я истребительно-противотанковая артиллерийская
бригада. В район Красное был выдвинут армейский противотанковый резерв - 9-я
гвардейская истребительно-противотанковая артиллерийская бригада. Два
отдельных истребительно-противотанковых артиллерийских полка - 1666-й и
1075-й - развернулись в районе Обухова с целью увеличения глубины
противотанковой обороны на этом направлении. \188\
Несмотря на недостаток боеприпасов, горючего и плохое состояние дорог,
артиллерия оказывала наступающим войскам немалую поддержку, обеспечивая их
дальнейшее продвижение вперед.
9 ноября в районе Фастова развернулись ожесточенные бои. 232-я и 340-я
стрелковые дивизии 50-го стрелкового корпуса генерала С. С. Мартиросяна
совместно с частями 3-й гвардейской танковой армии при поддержке артиллерии
отбивали непрерывные яростные контратаки двух упомянутых вражеских танковых
дивизий. Первую атаку пехоты с 40 танками, нанесшими в полдень удар на
Фастовец, они отбили, уничтожив 10 танков. Спустя час противник атаковал с
другого направления, на этот раз 80 танками. Ему удалось потеснить наши
части, а позднее, в ночном бою, овладеть населенным пунктом Фастовец.
Совместными усилиями пехоты, танков и артиллерии дальнейшее продвижение
противника было остановлено. Однако враг про должал накапливать силы.
Оживленное движение пехоты и до 100 танков противника было отмечено к югу от
Фастова, захват которого явно продолжал оставаться ближайшей целью
гитлеровцев на этом направлении.
И в последующие дни успешно продвигались вперед, встречая слабое
сопротивление, только 23-й стрелковый и 1-й гвардейский кавалерийский
корпуса на житомирском направлении и 21-й стрелковый корпус, наступавший на
широком фронте на казатинском направлении. Левофланговые же войска 38-й
армии и 3-я гвардейская танковая армия, перешедшие по приказанию
командующего фронтом к жесткой обороне, продолжали отражать контратаки
пехоты и танков противника.
Фронт наступления 38-й армии значительно расширился. Если в начале
операции он составлял около 34 км, то к 13 ноября увеличился до 220 км.
Вследствие этого плотность войск резко уменьшилась, артиллерия
рассредоточилась. Сказались и потери, понесенные дивизиями, прошедшими с
боями от 80 до 150 км. Всеми этими обстоятельствами во многом
предопределялись те трудности, с которыми войска встретились в оперативной
глубине обороны противника.
Не последнюю роль в распылении сил сыграло и решение быстрее овладеть
г. Житомир, принятое командованием фронта по указанию Ставки.
Н. Ф. Ватутин в то время говорил мне, что, выслушав доклад об
освобождении Киева, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин выразил
пожелание быстрее овладеть Житомиром. С этой целью 38-й армии придавался
кавалерийский корпус для создания подвижной группы. Туда же предполагалось
нацелить 5-й гвардейский танковый и 23-й стрелковый корпуса. Но, как
известно, первый из них был оставлен для продолжения наступления на Белую
Церковь, где ухудшилась обстановка. В результате \189\ силы,
предназначавшиеся для наступления на Житомир, были ослаблены.
Отмечу, что но вопросу о целесообразности удара на Житомир тогда и в
послевоенные годы высказан ряд критических замечаний, с которыми, однако,
нельзя согласиться. Казалось бы, удар всеми силами 38-й и 3-й гвардейской
танковой армий на юг и Юго-Запад, во фланг и тыл группам армий "Юг" и "А"
обеспечивал более быстрый разгром крупнейшей группировки вражеских войск и
освобождение Правобережной Украины. Но не следует забывать, что такой
глубокий удар нельзя было наносить, не разгромив одновременно противника
западнее Киева и не овладев Житомиром. Ведь этот крупный узел дорог являлся
в тот момент крупной базой снабжения немецко-фашистских войск, что позволяло
гитлеровскому командованию сосредоточить там резервы и нанести опасный удар
на Киев.
Могут сказать, что в таком случае нужно было ждать прибытия резервов
Ставки, опаздывавших в связи с тем, что отступавший противник разрушил
дороги, а пока, после освобождения Киева, занять оборону и с места отразить
вражеский контрудар. Но можно ли было пренебречь преимуществами, полученными
нами в результате просчета вражеского командования, которое сосредоточило
свои резервы в районе букринского плацдарма, в то время как мы нанесли
главный удар в районе Киева, разгромив действовавшую там группировку
противника? Нет, ибо нельзя было давать противнику время на исправление
ошибок и не громить до конца его войска к западу и к югу от Киева. Так и
действовали наши армии, в результате чего враг понес вскоре сокрушительное
поражение в этом районе.
Бывший гитлеровский генерал-фельдмаршал Манштейн, командовавший в
описываемый мной период группой армий "Юг", в своих мемуарах признал, что
наступление советских войск резко ухудшило положение немецко-фашистской
группировки. Он писал:
"После тяжелых боев был оставлен Киев... Удалось задержать продвижение
противника лишь в 50 км ниже города... На западном фланге 7 ак мы потеряли
важный для выгрузки подходящих сил и снабжения 8 армии железнодорожный узел
Фастов (60 км юго-западнее Киева). Оба корпуса, стоявших на Днепре севернее
Киева, были отброшены далеко на запад: 13 ак до Житомира, а 49 ак до
Коростеня. Оба этих важных железнодорожных узла, через которые
осуществлялась связь с группой армий "Центр", а также снабжение 4 танковой
армии, были заняты противником. 4 танковая армия, таким образом, была
разорвана на три далеко отстоявшие друг от друга группы"{113}. Признание
вражеского командующего дает яркое представление о состоянии киевской