Страница:
медленно, многие населенные пункты переходили из рук в руки по нескольку
раз.
Натолкнувшись на стойкую оборону, противник в течение следующей недели
не предпринимал активных действий. Накапливая силы для новых ударов, он
продолжал подтягивать резервы и сосредоточивал их главным образом в полосах
38-й и 40-й армий. Наши войска в эти дни закреплялись на достигнутых
рубежах. С обеих сторон велась разведка.
24 января гитлеровцы вновь перешли в наступление. В полосе 38-й армии
они нанесли удар с рубежа Константиновка, Вахновка на участке 183-й
стрелковой дивизии. Здесь противник наступал силами двух пехотных и двух
танковых дивизий. Их действия поддерживала артиллерийская дивизия. В первой
\244\ атаке, которой предшествовали налет 50-70 бомбардировщиков и
артиллерийская подготовка, участвовало до трех пехотных полков и свыше 200
танков. Превосходящим силам врага, поддерживаемым с воздуха авиацией,
совершившей до 700 самолето-вылетов, удалось к концу дня вклиниться в
оборону дивизии на 7 км по фронту и на 5-6 км в глубину. Атаки продолжались
и с наступлением темноты, а утром бои вновь приняли ожесточенный характер.
Противник рвался в юго-восточном направлении, в тыл частям 17-го
гвардейского стрелкового корпуса.
Навстречу этой вражеской группировке наступали в полосе 40-й армии три
немецкие танковые дивизии. Нацеливая их удар в северо-западном направлении,
на Лукашивку, вражеское командование стремилось таким образом срезать
уманский выступ.
38-я армия совместно с частями 1-й танковой армии и 7-м гвардейским
танковым корпусом 3-й гвардейской танковой армии в течение дня вела тяжелые
бои с атакующими танками и пехотой.
К исходу дня 24 января противнику снова удалось продвинуться на
юго-восток, обходя 17-й гвардейский стрелковый корпус с севера.
Наши основные усилия в дальнейшем были направлены на недопущение
прорыва противника на север. Для осуществления этой задачи командующий
фронтом вновь передал 1-ю танковую армию в оперативное подчинение 38-й
армии, а один ее танковый корпус (11-й гвардейский) - 40-й армии.
Замечу, что у нее к тому времени в строю оставалось мало танков. Для
усиления противодействия наступавшему врагу потребовались дополнительные
меры. Тем более что, как выяснилось, часть сил, наступавших в полосе 38-й
армии, в том числе танковая дивизия СС "Адольф Гитлер", была переброшена
сюда из состава войск, противостоящих ранее 1-й гвардейской и 18-й армиям.
В связи с этим генерал Н. Ф. Ватутин приказал командующим
правофланговыми армиями в ночь на 26 января, а также на следующее утро вести
разведку боем с предварительной артиллерийской подготовкой для сковывания
противника. Одновременно для отражения удара со стороны вражеской
группировки на винницком направлении командующий фронтом передал в состав
38-й армии 70-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 7-й гвардейский танковый
корпус 3-й гвардейской танковой армии и 9-ю истребительно-противотанковую
артиллерийскую бригаду. Кроме того, 3-й танковый корпус 2-й танковой армии
сосредоточивался в Погребище в готовности наступать на Вахновку или Плисков.
Противник же, несмотря на потери, рвался вперед. Его авиация бомбила
огневые позиции артиллерии, а танки не прекращали атак и ночью. Однако
особенность обстановки того периода войны, как известно, состояла в том,
что, несмотря на свою \245\ активность на отдельных направлениях,
немецко-фашистские войска на всем советско-германском фронте по-прежнему
испытывали на себе возросшую мощь Красной Армии, прочно удерживавшей
инициативу в своих руках. Именно в тот момент продолжали успешное
наступление войска Ленинградского и Волховского фронтов. 27 января 1944 г.
была окончательно ликвидирована блокада Ленинграда.
В те же дни начали операцию по разгрому корсунь-шевченковской
группировки войска 2-го, а затем и 1-го Украинского фронтов. От нашего
фронта в этой операции участвовали левофланговые 40, 27 и 6-я танковая
армии. Почти одновременно - 27 января правофланговые 13-я, часть сил 60-й
армии, 4-й гвардейский и 25-й танковые корпуса приступили к осуществлению
Ровно-Луцкой наступательной операции.
Таким образом, войска 1-го Украинского фронта проводили одновременно
две крупные наступательные операции против группы армий "Юг".
В этих условиях ее контрудар на винницком и уманском направлениях,
несомненно, имел также цель отвлечь наши силы с звенигородского направления,
чтобы помешать соединению ударных группировок 1-го и 2-го Украинских
фронтов, завершавших окружение более десяти вражеских дивизий в районе
Корсунь-Шевченковского. В целом, следовательно, эти контрудары по своему
характеру и целям не имели ничего общего с попытками нанесения контрударов,
предпринимавшихся противником до Житомирско-Бердичевской операции войск 1-го
Украинского фронта. Если тогда немецко-фашистское командование пыталось
вернуть себе Киев и восстановить оборону по Днепру, то теперь, после
тяжелого поражения на Правобережье, оно стремилось только к тому, чтобы
задержать наступление советских войск, любой ценой удержать участок
днепровского берега в районе Канева.
При осуществлении этой задачи вражеское командование возлагало особые
надежды на свои контрудары на винницком и уманском направлениях.
Предполагалось, что результатом будет отсечение действовавшей там
значительной группировки войск 38, 1-й танковой и 40-й армий с последующим
их окружением и уничтожением. Одновременно это позволило бы не допустить
соединения сил 1-го и 2-го Украинских фронтов, а следовательно, и окружения
крупной немецко-фашистской группировки в районе Корсунь-Шевченковского, дало
бы последней свободу действий.
Казалось, этому плану благоприятствовало то обстоятельство, что войскам
1-го Украинского фронта пришлось отражать сильное вражеское наступление в
центре в тот самый момент, когда они осуществляли две наступательные
операции на своих флангах. Однако получилось все иначе. И в этом вновь ярко
проявились мощь Красной Армии, превосходство советского военного искусства.
Генерал армии Н. Ф. Ватутин блестяще выполнил чрезвычайно сложную задачу
руководства двумя \246\ наступательными операциями и одновременно отражением
контрудара на винницком и уманском направлениях. К сожалению, это была его
последняя операция оперативно-стратегического масштаба.
Чтобы представить всю ее грандиозность, достаточно напомнить, что
правое крыло фронта находилось в Западном Полесье и его войска наступали в
западном направлении, левое - у Корсунь-Шевченковского, где они двигались на
восток, навстречу армиям И. С. Конева. На этом огромном пространстве
действовали большие массы войск и боевой техники. И всеми ими спокойно,
твердо и уверенно руководил Николай Федорович Ватутин. Это была единственная
за время войны операция, когда один фронт выполнял столь многочисленные и
сложные задачи как по характеру, так и по направлениям действий.
Что касается Манштейна, то ему, битому и на этот раз, только и осталось
впоследствии выигрывать сражения лишь на... страницах своих воспоминаний.
Так он и сделал себе в утешение. Ряд примеров тому мы уже видели. Приведу
еще один, касающийся упомянутых контрударов немецко-фашистских войск на
винницком и умапском направлениях в конце января 1944 г.
В своих мемуарах Манштейн утверждает, будто бы его войска контрударом
"в западной части уманской бреши" (имеется в виду брешь между немецкими 4-й
и 1-й танковыми армиями, пробитая в результате успешного наступления наших
войск. - К. М.) окружили и разбили "крупные силы советской 1 танковой
армии". И якобы последняя при этом потеряла 8 тыс. убитыми, 5500 пленными,
700 танков и около 500 противотанковых орудий. Не довольствуясь этими
фантастическими цифрами, Манштейн добавил: "Наши войска во время этих боев
нанесли урон 14 стрелковым дивизиям и 5 танковым и механизированным
корпусам"{156}.
Разыгравшуюся фантазию бывшего гитлеровского генерал-фельдмаршала можно
легко укротить нижеследующими документальными данными: наша 1-я танковая
армия имела в своем составе один танковый и один механизированный корпуса,
насчитывавшие на 28 января 67 исправных танков и 22 самоходно-артиллерийские
установки{157}.
Относительно же "500 противотанковых орудий", которые-де потеряла 1-я
танковая армия за эти дни, можно сказать лишь одно: такого количества
противотанковых орудий одновременно ни одна наша армия не имела на
протяжении всей войны. А как известно, потерять то, чего не имеешь,
невозможно. Наконец, если бы такие потери имели место в действительности, а
не существовали лишь в воображении Манштейна, то руководимая им танковая
группировка могла в течение недели достичь \247\ Киева. Между тем Манштейн в
те дни перевел свой штаб из Винницы не на восток, в Киев, а на запад, в
Проскуров.
Самое же любопытное заключается в том, что часть наших войск, которую
гитлеровцам тогда действительно удалось окружить, принадлежала не 1-й
танковой, а 38-й армии. Причем никаких "танковых и механизированных
корпусов" в числе попавших в окружение не было. Что же касается стрелковых
дивизий, то их было не 14, как уверял Манштейн, а 5.
Из этого следует лишь одно: будучи командующим, которому должна быть
известна структура противостоящих сил, он, однако, не знал, что в состав
советских танковых армий стрелковые дивизии не входили. Не ведал он и о том,
что на винницком направлении находилась 38-я армия и лишь часть сил 1-й
танковой, действовавшей в ее полосе.
Теперь посмотрим, что же на самом деле произошло в те дни "в западной
части бреши".
На винницком и уманском направлениях противнику в течение 24 и 25
января удалось продвинуться до 20 км, выйти на тылы 17-го гвардейского
стрелкового корпуса и охватить его дивизии с северо-востока. Он захватил ряд
населенных пунктов и атаковал Липовец с севера и востока. На усиление его
группировки из Проскурова двигалась танковая дивизия,, имевшая 180 танков и
штурмовых орудий.
Утром 26 января вражеская ударная группировка продолжала наступать в
юго-восточном направлении, обходя Зозов и Липовец с севера. Дивизии 17-го
гвардейского стрелкового корпуса, снимая части с неатакованных участков и
вынужденно создавая новый фронт в северо-восточном и восточном направлениях,
постепенно отходили на юго-восток.
Это, однако, не устраивало противника. Стремясь окружить и уничтожить
наши части на этом участке, он нанес еще один удар в районе 8-10 км южнее
Липовца с рубежа Гордеевка, Павловка. Вновь подошедшая танковая дивизия
получила задачу прорвать фронт обороны и соединиться с обходящей
группировкой, с тем чтобы наши войска в районе Липовца оказались. в кольце.
Она нанесла удар по левому флангу корпуса на участке 309-й стрелковой
дивизии, которая незадолго до этого перебросила часть своих войск к северу
для создания заслона, против обходящей группировки противника и потому
встретила удар танковой дивизии ослабленными силами. В результате противнику
в ходе ожесточенных кровопролитных боев удалось, вклиниться в нашу оборону,
нарушить взаимодействие и связь. Усилилась угроза окружения частей 17-го
гвардейского стрелкового корпуса и удара в тыл 21-му стрелковому корпусу.
\248\
VI
В связи с вклиниванием противника на стыке корпусов я вынужден был
отдать приказ на отход частей 21-го стрелкового корпуса на рубеж Павловка,
Ильинцы, Жаданы, а 155-ю стрелковую дивизию отвести в район Богдановки для
создания нового фронта против прорвавшейся группировки противника.
Почему мы не организовали извне прорыв к окружаемым корпусам и не
уничтожили прорвавшегося врага?
После целого месяца непрерывных наступательных, а затем оборонительных
боев войска 38-й и 1-й танковой армий понесли чувствительные потери в личном
составе, вооружении и оторвались от баз снабжения. 1-я танковая армия была
сильно ослаблена. 38-я армия находилась не в лучшем положении. Два корпуса
из трех вели напряженные бои. Не были атакованы лишь две дивизии на правом
фланге армии, но привлечь их для действий в центре и тем более на левом
фланге было невозможно, так как они прикрывали важнейшее казатинское
направление. Другими же силами армия не располагала, резервов не было.
В то же время противник на узком участке ввел в прорыв до четырех
пехотных и две танковые дивизии, насчитывавшие до 200 танков, а 26 января
южнее Липовца вступила в бой еще одна танковая дивизия врага. После этого в
полосе 38-й армии он достиг общего превосходства. Здесь уже действовало
свыше 350 фашистских танков.
Вообще, надо сказать, противник свой контрудар наносил преимущественно
танками во взаимодействии с самоходной артиллерией и мотопехотой. Нередко
одновременно в атаках участвовало от 100 до 140 танков. Боевой порядок, как
и прежде, строился так: впереди тяжелые танки под прикрытием самоходных
орудий, а за ними средние танки и мотопехота. Назначение такого боевого
порядка - тяжелыми танками и самоходными орудиями с дальних дистанций
уничтожить нашу противотанковую оборону. Средние танки и мотопехота должны
были подавить нашу пехоту.
Особенность действий врага на этот раз состояла в том, что глубоких
вклинении танками с отрывом от своей пехоты он не производил. Гитлеровцы
ограничивались короткими ударами в пределах тактической зоны нашей обороны,
стремясь отсечь часть советских войск и уничтожить.
Положение осложнялось и тем, что господство в воздухе на нашем участке
фронта захватила вражеская авиация. Она делала по 600-700 самолето-вылетов в
день.
Части 38-й и 1-й танковой армий активно и не без успеха контратаковали.
Но противник, у которого было больше сил и средств, успевал подтянуть их, а
мы не располагали резервами для наращивания удара, и потому наши
контратакующие части после ожесточенных боев вынуждены были отходить. Таким
\249\ образом, ни разгромить прорвавшихся, ни пробиться к окружаемым мы не
смогли.
Еще более ухудшилось положение 28 января. Противник с утра возобновил
наступление двумя группировками. Одна из них, насчитывавшая до 120 танков,
нанесла удар из района Россоше в восточном направлении, другая в составе 60
танков - в северо-восточном. К 13 часам им удалось замкнуть кольцо вокруг
частей 17-го гвардейского стрелкового корпуса.
После этого танковая дивизия СС "Адольф Гитлер" силами до 100 танков и
одного полка пехоты 4-й горнострелковой дивизии, а также танковая дивизия
неустановленной нумерации с частью сил 1-й пехотной дивизии развернули
наступление на восток в направлении ст. Оратов. Одновременно до 120
вражеских танков с востока, с рубежа Оратов, Казимировка, атаковали эту
станцию и заняли ее, завершив окружение двух дивизий 21-го стрелкового
корпуса. Штабы обоих корпусов в кольцо не попали, но связь со своими частями
потеряли. В то же время штаб армии продолжал поддерживать устойчивую
радиосвязь с дивизиями, попавшими в окружение. Поэтому я немедленно взял на
себя непосредственное руководство их боевыми действиями.
Уже в 16 часов дивизиям 17-го гвардейского стрелкового корпуса был
передан мой приказ подготовиться к прорыву кольца окружения в ночь на 29
января. Они, согласно плану, разработанному штабом армии, должны были
оставить на занимаемых рубежах отряды прикрытия, а главные силы с
наступлением темноты сосредоточить в населенном пункте Скитка, уничтожив
расположенные в нем части противника. Затем им предписывалось ударом в
направлении совхоза им. Тельмана, Владимировки прорвать кольцо окружения и
занять поименованные в приказе рубежи обороны.
Приказом определялся боевой порядок, обеспечивавший прорыв и вывод
частей из окружения. Первый эшелон должна была составить 68-я гвардейская
стрелковая дивизия. Ей и предстояло уничтожить гарнизоны противника в
Скитке, а затем в совхозе им. Тельмана. 309-я стрелковая дивизия, двигаясь
во втором \250\ эшелоне, должна была ликвидировать оставшиеся очаги
сопротивления. По выполнении этих задач обеим дивизиям надлежало выйти в
назначенные районы.
Прикрытие их выхода было возложено на 389-ю стрелковую дивизию с севера
и 107-ю - с юга. Для этого первая из них должна была занять рубеж у южной
окраины Россоше, а вторая силами 516-го стрелкового полка с батальоном
522-го стрелкового полка - у населенного пункта Хороша. Построение боевого
порядка и эшелонирование частей в соединениях было приказано определить
командирам дивизий. Начало намеченных боевых действий назначалось на 19
часов. С внешнего фронта были подготовлены огонь артиллерии и минометов для
обеспечения помощи в прорыве вражеского кольца и удар всеми имевшимися
вблизи силами навстречу прорывающимся. Поздним вечером был разработан и
передан по радио также план выхода из окружения 100-й и 135-й стрелковых
дивизий 21-го стрелкового корпуса.
Оба эти плана были успешно осуществлены. Причем в выходе дивизий 17-го
гвардейского корпуса из вражеского кольца немалую роль сыграл лично командир
корпуса генерал-лейтенант А. Л. Бондарев, В момент, когда противник завершил
их окружение, генерал Бондарев с оперативной группой находился вблизи своих
войск, но вне кольца. Узнав о случившемся, он немедленно запросил у меня
разрешения пробраться к окруженным. Я дал на это согласие, так как,
во-первых, твердо верил в успех намеченного плана вывода войск из кольца и,
во-вторых, не сомневался ни в личном мужестве генерала Бондарева, ни в его
способности воодушевить части корпуса на прорыв. И не ошибся. А. Л, Бондарев
не только сумел в дневное время найти небольшую брешь и проникнуть внутрь
кольца, но и там действовал столь же смело и решительно, управляя корпусом
при помощи средств связи 309-й дивизии и личного общения.
Действия соединений этого корпуса несколько осложнялись тем, что
противник, видимо, готовясь воспрепятствовать попыткам прорыва и выхода из
окружения, с наступлением темноты увеличил свой гарнизон в Скитке до двух
полков пехоты с 40 танками. Он также разрушил почти все мосты западнее этого
населенного пункта и усилил службу охранения. Были приведены в готовность и
вражеские гарнизоны в Россоше и совхозе им. Тельмана.
В связи с этим было решено перенести район сосредоточения для прорыва
на 1 км к западу от Скитки. Соответствующее распоряжение было мною передано
из штаба армии по рации. И так как нужно было торопиться, чтобы осуществить
прорыв, пока еще противник не успел укрепиться в Скитке, то одновременно
была дана команда на начало намеченных действий. Оставив отряды прикрытия на
занимаемых рубежах, командиры дивизий начали выводить свои главные силы в
районы сосредоточения. Этот маневр остался не замеченным противником. \251\
В авангарде 68-й гвардейской стрелковой дивизии двигались. 198-й
гвардейский стрелковый полк под командованием майора Т. Н. Артемьева и
учебный батальон, за ними 136-й гвардейский артиллерийский и приданный
дивизии 130-й истребительно-противотанковый артиллерийский полки в
готовности к развертыванию и открытию огня. Главные силы составляли 200-й и
202-й гвардейские стрелковые полки. Остальные дивизии также изготовились к
прорыву согласно плану.
В 21.00 головной полк подошел к сохранившемуся мосту в 1 км западнее
Скитки. Началась переправа артиллерии и обозов. Однако мост оказался
неисправным. Переправа затянулась.. Создалась пробка. Тем временем
гитлеровцы обнаружили движение войск и открыли артиллерийский и минометный
огонь из Россоше. Хотя он велся наугад и был малоэффективен, все же
возможность внезапного удара была потеряна для 68-й гвардейской стрелковой
дивизии. Но ее авангард находился уже на западной окраине Скитки.
После полуторачасового огневого боя части 68-й гвардейской и занявшей к
тому времени назначенные рубежи 309-й стрелковых дивизий по сигналу ракет
ворвались в Скитку и разгромили вражеский гарнизон, нанеся ему большие
потери. Было убито и ранено свыше тысячи солдат и офицеров противника,
подбито и сожжено 10 танков, уничтожено 15 тяжелых и 28 легких пулеметов, 11
минометов. Уцелевшие гитлеровцы разбежались. Разгромлены были также гарнизон
совхоза им. Тельмана и встреченные при дальнейшем выходе из окружения
отдельные группы противника.
К рассвету 29 января все дивизии 17-го гвардейского стрелкового корпуса
были уже вне вражеского кольца и заняли оборону на указанных рубежах. Так же
успешно вышли из окружения и две дивизии 21-го стрелкового корпуса
генерал-майора Е. В. Бедина.
Прорыв был осуществлен сравнительно легко и быстро в значительной мере
благодаря тому, что он происходил уже через несколько часов после окружения,
до того как противник успел закрепить захваченные рубежи. Решающую роль
сыграло твердое и непрерывное управление штаба армии действиями дивизий,
попавших в кольцо. Оно продолжалось вплоть до их выхода из окружения.
Тревожными были те часы для меня, для членов Военного совета, для всех
нас. Ведь наши войска давно уже не попадали в столь тяжелое положение, как
окружение. Вместе с тем эти события подтвердили надежность нашей радиосвязи.
Они еще раз показали гибкость и возросшую способность штаба армии сохранять
управление войсками в самых сложных условиях боя.
Несомненная заслуга в этом принадлежала начальнику штаба армии
генерал-майору А. П. Пилипенко. Он постоянно поддерживал связь по различным
каналам со штабами корпусов \252\ и дивизий. Это позволяло командованию
армии быстро и эффективно реагировать и влиять на ход и исход боев,
способствовало организованному занятию рубежей дивизиями по выходе из
окружения, стабилизации фронта на данном участке и отражению попытки
противника прорваться на север. После выхода дивизий из вражеского кольца
управление ими вновь взяли на себя штабы корпусов.
Тем временем перед нами встала новая задача. Ведь после выхода частей
17-го гвардейского и 21-го стрелкового корпусов из вражеского кольца
высвободилась и окружавшая их немецко-фашистская группировка. Куда теперь
будет направлена ее ударная сила? Что должны предпринять мы для локализации
ее действий? Размышляя об этом, я пришел к следующим выводам:
вражеская группировка может нанести удар в северном направлении, на
Казатин и Белую Церковь, все с той же целью срезать уманский выступ и
отвлечь силы 1-го Украинского фронта со звенигородского направления;
командование противника может перебросить танковые дивизии на звенигородское
направление для деблокации своих войск в районе Корсунь-Шевченковский или на
ровенское направление, где также успешно наступали войска нашего фронта.
VII
Непосредственную опасность представлял собой возможный удар на север.
Поэтому мы начали быстро укреплять это направление. Учитывая, что войсковая
и авиационная разведка выявила здесь 29 января до 320 танков, принадлежавших
шести танковым дивизиям - 25, 6, 16, 17-й, СС "Адольф Гитлер" и еще одной
(неустановленной нумерации), я обратился к командующему фронтом с просьбой
усилить нашу армию танками и стрелковыми войсками. Николай Федорович, как
всегда, внимательно выслушал мой доклад об обстановке и тут же сообщил уже
принятое решение. Намеченные им меры были еще более существенными, чем
предложенные мной. Чтобы дать представление о них, приведу полученный вскоре
приказ. Он гласил:
"Командармам 38, 3 гв. танковой, 2 и 1 танковым.
Противник пытается в районе Зозов расширить свой прорыв, и не исключена
возможность удара противника из района Зозов в северном направлении на
Казатин с целью свертывания наших боевых порядков.
Для воспрепятствия этому к 6.00 29.1.44 в район Самгородок, Спиченцы
вывожу главные силы 3 гв. ТА.
В результате наших перегруппировок на рубеже Голендра, Спиченцы, Оратов
действуют четыре армии, из них 3 танковые.
С целью конкретизации задач и лучшего взаимодействия между армиями
приказываю:
1. Ответственность за прочное удержание всего рубежа Голендра,
Ротмистровка, Андрусовка, Россоше, Оратов возлагается \253\ на командарма
38, в руках которого оставляю все средства усиления, приданные мною. Этими
средствами обязываю командарма 38 маневрировать и быстро бросать их на
угрожающие направления.
2. Командарму 3 гв. танковой отвечать за рубеж Голендра, Ново-Гребля,
Ротмистровка, Андрусовка. Главное внимание рубежу: Шендеровка, Ротмистровка,
Андрусовка. В этой полосе действий командарму 3 гв. ТА организовать
взаимодействие со стрелковыми войсками, действующими на данном рубеже.
3. Командарму 2 танковой отвечать за рубеж иск. Андрусовка, Россоше,
Яблоновицы, Оратов, организовать взаимодействие со стрелковыми войсками 38
армии. Принять в свое подчинение 31 тк и 1 ТА.
4. Командарму 1 танковой передать все имеющиеся исправные танки и
самоходные установки в состав 31 тк. Все неходовые танки и СУ поставить в
оборону первой линии и сдать их 2 ТА. Управление армии, 8 мк без танков и СУ
и тылы вывести в район Погребище, где немедленно приступить к
укомплектованию 8 мк, район Погребище привести в оборонительное состояние.
31 тк передать в подчинение 2 ТК.
5. Общая задача командармов не допустить дальнейшего прорыва
противника, прочно удерживать занимаемые рубежи и уничтожить противника
контратаками.
На время этой операции 3 гв. ТА и 2 ТА в оперативном отношении
раз.
Натолкнувшись на стойкую оборону, противник в течение следующей недели
не предпринимал активных действий. Накапливая силы для новых ударов, он
продолжал подтягивать резервы и сосредоточивал их главным образом в полосах
38-й и 40-й армий. Наши войска в эти дни закреплялись на достигнутых
рубежах. С обеих сторон велась разведка.
24 января гитлеровцы вновь перешли в наступление. В полосе 38-й армии
они нанесли удар с рубежа Константиновка, Вахновка на участке 183-й
стрелковой дивизии. Здесь противник наступал силами двух пехотных и двух
танковых дивизий. Их действия поддерживала артиллерийская дивизия. В первой
\244\ атаке, которой предшествовали налет 50-70 бомбардировщиков и
артиллерийская подготовка, участвовало до трех пехотных полков и свыше 200
танков. Превосходящим силам врага, поддерживаемым с воздуха авиацией,
совершившей до 700 самолето-вылетов, удалось к концу дня вклиниться в
оборону дивизии на 7 км по фронту и на 5-6 км в глубину. Атаки продолжались
и с наступлением темноты, а утром бои вновь приняли ожесточенный характер.
Противник рвался в юго-восточном направлении, в тыл частям 17-го
гвардейского стрелкового корпуса.
Навстречу этой вражеской группировке наступали в полосе 40-й армии три
немецкие танковые дивизии. Нацеливая их удар в северо-западном направлении,
на Лукашивку, вражеское командование стремилось таким образом срезать
уманский выступ.
38-я армия совместно с частями 1-й танковой армии и 7-м гвардейским
танковым корпусом 3-й гвардейской танковой армии в течение дня вела тяжелые
бои с атакующими танками и пехотой.
К исходу дня 24 января противнику снова удалось продвинуться на
юго-восток, обходя 17-й гвардейский стрелковый корпус с севера.
Наши основные усилия в дальнейшем были направлены на недопущение
прорыва противника на север. Для осуществления этой задачи командующий
фронтом вновь передал 1-ю танковую армию в оперативное подчинение 38-й
армии, а один ее танковый корпус (11-й гвардейский) - 40-й армии.
Замечу, что у нее к тому времени в строю оставалось мало танков. Для
усиления противодействия наступавшему врагу потребовались дополнительные
меры. Тем более что, как выяснилось, часть сил, наступавших в полосе 38-й
армии, в том числе танковая дивизия СС "Адольф Гитлер", была переброшена
сюда из состава войск, противостоящих ранее 1-й гвардейской и 18-й армиям.
В связи с этим генерал Н. Ф. Ватутин приказал командующим
правофланговыми армиями в ночь на 26 января, а также на следующее утро вести
разведку боем с предварительной артиллерийской подготовкой для сковывания
противника. Одновременно для отражения удара со стороны вражеской
группировки на винницком направлении командующий фронтом передал в состав
38-й армии 70-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 7-й гвардейский танковый
корпус 3-й гвардейской танковой армии и 9-ю истребительно-противотанковую
артиллерийскую бригаду. Кроме того, 3-й танковый корпус 2-й танковой армии
сосредоточивался в Погребище в готовности наступать на Вахновку или Плисков.
Противник же, несмотря на потери, рвался вперед. Его авиация бомбила
огневые позиции артиллерии, а танки не прекращали атак и ночью. Однако
особенность обстановки того периода войны, как известно, состояла в том,
что, несмотря на свою \245\ активность на отдельных направлениях,
немецко-фашистские войска на всем советско-германском фронте по-прежнему
испытывали на себе возросшую мощь Красной Армии, прочно удерживавшей
инициативу в своих руках. Именно в тот момент продолжали успешное
наступление войска Ленинградского и Волховского фронтов. 27 января 1944 г.
была окончательно ликвидирована блокада Ленинграда.
В те же дни начали операцию по разгрому корсунь-шевченковской
группировки войска 2-го, а затем и 1-го Украинского фронтов. От нашего
фронта в этой операции участвовали левофланговые 40, 27 и 6-я танковая
армии. Почти одновременно - 27 января правофланговые 13-я, часть сил 60-й
армии, 4-й гвардейский и 25-й танковые корпуса приступили к осуществлению
Ровно-Луцкой наступательной операции.
Таким образом, войска 1-го Украинского фронта проводили одновременно
две крупные наступательные операции против группы армий "Юг".
В этих условиях ее контрудар на винницком и уманском направлениях,
несомненно, имел также цель отвлечь наши силы с звенигородского направления,
чтобы помешать соединению ударных группировок 1-го и 2-го Украинских
фронтов, завершавших окружение более десяти вражеских дивизий в районе
Корсунь-Шевченковского. В целом, следовательно, эти контрудары по своему
характеру и целям не имели ничего общего с попытками нанесения контрударов,
предпринимавшихся противником до Житомирско-Бердичевской операции войск 1-го
Украинского фронта. Если тогда немецко-фашистское командование пыталось
вернуть себе Киев и восстановить оборону по Днепру, то теперь, после
тяжелого поражения на Правобережье, оно стремилось только к тому, чтобы
задержать наступление советских войск, любой ценой удержать участок
днепровского берега в районе Канева.
При осуществлении этой задачи вражеское командование возлагало особые
надежды на свои контрудары на винницком и уманском направлениях.
Предполагалось, что результатом будет отсечение действовавшей там
значительной группировки войск 38, 1-й танковой и 40-й армий с последующим
их окружением и уничтожением. Одновременно это позволило бы не допустить
соединения сил 1-го и 2-го Украинских фронтов, а следовательно, и окружения
крупной немецко-фашистской группировки в районе Корсунь-Шевченковского, дало
бы последней свободу действий.
Казалось, этому плану благоприятствовало то обстоятельство, что войскам
1-го Украинского фронта пришлось отражать сильное вражеское наступление в
центре в тот самый момент, когда они осуществляли две наступательные
операции на своих флангах. Однако получилось все иначе. И в этом вновь ярко
проявились мощь Красной Армии, превосходство советского военного искусства.
Генерал армии Н. Ф. Ватутин блестяще выполнил чрезвычайно сложную задачу
руководства двумя \246\ наступательными операциями и одновременно отражением
контрудара на винницком и уманском направлениях. К сожалению, это была его
последняя операция оперативно-стратегического масштаба.
Чтобы представить всю ее грандиозность, достаточно напомнить, что
правое крыло фронта находилось в Западном Полесье и его войска наступали в
западном направлении, левое - у Корсунь-Шевченковского, где они двигались на
восток, навстречу армиям И. С. Конева. На этом огромном пространстве
действовали большие массы войск и боевой техники. И всеми ими спокойно,
твердо и уверенно руководил Николай Федорович Ватутин. Это была единственная
за время войны операция, когда один фронт выполнял столь многочисленные и
сложные задачи как по характеру, так и по направлениям действий.
Что касается Манштейна, то ему, битому и на этот раз, только и осталось
впоследствии выигрывать сражения лишь на... страницах своих воспоминаний.
Так он и сделал себе в утешение. Ряд примеров тому мы уже видели. Приведу
еще один, касающийся упомянутых контрударов немецко-фашистских войск на
винницком и умапском направлениях в конце января 1944 г.
В своих мемуарах Манштейн утверждает, будто бы его войска контрударом
"в западной части уманской бреши" (имеется в виду брешь между немецкими 4-й
и 1-й танковыми армиями, пробитая в результате успешного наступления наших
войск. - К. М.) окружили и разбили "крупные силы советской 1 танковой
армии". И якобы последняя при этом потеряла 8 тыс. убитыми, 5500 пленными,
700 танков и около 500 противотанковых орудий. Не довольствуясь этими
фантастическими цифрами, Манштейн добавил: "Наши войска во время этих боев
нанесли урон 14 стрелковым дивизиям и 5 танковым и механизированным
корпусам"{156}.
Разыгравшуюся фантазию бывшего гитлеровского генерал-фельдмаршала можно
легко укротить нижеследующими документальными данными: наша 1-я танковая
армия имела в своем составе один танковый и один механизированный корпуса,
насчитывавшие на 28 января 67 исправных танков и 22 самоходно-артиллерийские
установки{157}.
Относительно же "500 противотанковых орудий", которые-де потеряла 1-я
танковая армия за эти дни, можно сказать лишь одно: такого количества
противотанковых орудий одновременно ни одна наша армия не имела на
протяжении всей войны. А как известно, потерять то, чего не имеешь,
невозможно. Наконец, если бы такие потери имели место в действительности, а
не существовали лишь в воображении Манштейна, то руководимая им танковая
группировка могла в течение недели достичь \247\ Киева. Между тем Манштейн в
те дни перевел свой штаб из Винницы не на восток, в Киев, а на запад, в
Проскуров.
Самое же любопытное заключается в том, что часть наших войск, которую
гитлеровцам тогда действительно удалось окружить, принадлежала не 1-й
танковой, а 38-й армии. Причем никаких "танковых и механизированных
корпусов" в числе попавших в окружение не было. Что же касается стрелковых
дивизий, то их было не 14, как уверял Манштейн, а 5.
Из этого следует лишь одно: будучи командующим, которому должна быть
известна структура противостоящих сил, он, однако, не знал, что в состав
советских танковых армий стрелковые дивизии не входили. Не ведал он и о том,
что на винницком направлении находилась 38-я армия и лишь часть сил 1-й
танковой, действовавшей в ее полосе.
Теперь посмотрим, что же на самом деле произошло в те дни "в западной
части бреши".
На винницком и уманском направлениях противнику в течение 24 и 25
января удалось продвинуться до 20 км, выйти на тылы 17-го гвардейского
стрелкового корпуса и охватить его дивизии с северо-востока. Он захватил ряд
населенных пунктов и атаковал Липовец с севера и востока. На усиление его
группировки из Проскурова двигалась танковая дивизия,, имевшая 180 танков и
штурмовых орудий.
Утром 26 января вражеская ударная группировка продолжала наступать в
юго-восточном направлении, обходя Зозов и Липовец с севера. Дивизии 17-го
гвардейского стрелкового корпуса, снимая части с неатакованных участков и
вынужденно создавая новый фронт в северо-восточном и восточном направлениях,
постепенно отходили на юго-восток.
Это, однако, не устраивало противника. Стремясь окружить и уничтожить
наши части на этом участке, он нанес еще один удар в районе 8-10 км южнее
Липовца с рубежа Гордеевка, Павловка. Вновь подошедшая танковая дивизия
получила задачу прорвать фронт обороны и соединиться с обходящей
группировкой, с тем чтобы наши войска в районе Липовца оказались. в кольце.
Она нанесла удар по левому флангу корпуса на участке 309-й стрелковой
дивизии, которая незадолго до этого перебросила часть своих войск к северу
для создания заслона, против обходящей группировки противника и потому
встретила удар танковой дивизии ослабленными силами. В результате противнику
в ходе ожесточенных кровопролитных боев удалось, вклиниться в нашу оборону,
нарушить взаимодействие и связь. Усилилась угроза окружения частей 17-го
гвардейского стрелкового корпуса и удара в тыл 21-му стрелковому корпусу.
\248\
VI
В связи с вклиниванием противника на стыке корпусов я вынужден был
отдать приказ на отход частей 21-го стрелкового корпуса на рубеж Павловка,
Ильинцы, Жаданы, а 155-ю стрелковую дивизию отвести в район Богдановки для
создания нового фронта против прорвавшейся группировки противника.
Почему мы не организовали извне прорыв к окружаемым корпусам и не
уничтожили прорвавшегося врага?
После целого месяца непрерывных наступательных, а затем оборонительных
боев войска 38-й и 1-й танковой армий понесли чувствительные потери в личном
составе, вооружении и оторвались от баз снабжения. 1-я танковая армия была
сильно ослаблена. 38-я армия находилась не в лучшем положении. Два корпуса
из трех вели напряженные бои. Не были атакованы лишь две дивизии на правом
фланге армии, но привлечь их для действий в центре и тем более на левом
фланге было невозможно, так как они прикрывали важнейшее казатинское
направление. Другими же силами армия не располагала, резервов не было.
В то же время противник на узком участке ввел в прорыв до четырех
пехотных и две танковые дивизии, насчитывавшие до 200 танков, а 26 января
южнее Липовца вступила в бой еще одна танковая дивизия врага. После этого в
полосе 38-й армии он достиг общего превосходства. Здесь уже действовало
свыше 350 фашистских танков.
Вообще, надо сказать, противник свой контрудар наносил преимущественно
танками во взаимодействии с самоходной артиллерией и мотопехотой. Нередко
одновременно в атаках участвовало от 100 до 140 танков. Боевой порядок, как
и прежде, строился так: впереди тяжелые танки под прикрытием самоходных
орудий, а за ними средние танки и мотопехота. Назначение такого боевого
порядка - тяжелыми танками и самоходными орудиями с дальних дистанций
уничтожить нашу противотанковую оборону. Средние танки и мотопехота должны
были подавить нашу пехоту.
Особенность действий врага на этот раз состояла в том, что глубоких
вклинении танками с отрывом от своей пехоты он не производил. Гитлеровцы
ограничивались короткими ударами в пределах тактической зоны нашей обороны,
стремясь отсечь часть советских войск и уничтожить.
Положение осложнялось и тем, что господство в воздухе на нашем участке
фронта захватила вражеская авиация. Она делала по 600-700 самолето-вылетов в
день.
Части 38-й и 1-й танковой армий активно и не без успеха контратаковали.
Но противник, у которого было больше сил и средств, успевал подтянуть их, а
мы не располагали резервами для наращивания удара, и потому наши
контратакующие части после ожесточенных боев вынуждены были отходить. Таким
\249\ образом, ни разгромить прорвавшихся, ни пробиться к окружаемым мы не
смогли.
Еще более ухудшилось положение 28 января. Противник с утра возобновил
наступление двумя группировками. Одна из них, насчитывавшая до 120 танков,
нанесла удар из района Россоше в восточном направлении, другая в составе 60
танков - в северо-восточном. К 13 часам им удалось замкнуть кольцо вокруг
частей 17-го гвардейского стрелкового корпуса.
После этого танковая дивизия СС "Адольф Гитлер" силами до 100 танков и
одного полка пехоты 4-й горнострелковой дивизии, а также танковая дивизия
неустановленной нумерации с частью сил 1-й пехотной дивизии развернули
наступление на восток в направлении ст. Оратов. Одновременно до 120
вражеских танков с востока, с рубежа Оратов, Казимировка, атаковали эту
станцию и заняли ее, завершив окружение двух дивизий 21-го стрелкового
корпуса. Штабы обоих корпусов в кольцо не попали, но связь со своими частями
потеряли. В то же время штаб армии продолжал поддерживать устойчивую
радиосвязь с дивизиями, попавшими в окружение. Поэтому я немедленно взял на
себя непосредственное руководство их боевыми действиями.
Уже в 16 часов дивизиям 17-го гвардейского стрелкового корпуса был
передан мой приказ подготовиться к прорыву кольца окружения в ночь на 29
января. Они, согласно плану, разработанному штабом армии, должны были
оставить на занимаемых рубежах отряды прикрытия, а главные силы с
наступлением темноты сосредоточить в населенном пункте Скитка, уничтожив
расположенные в нем части противника. Затем им предписывалось ударом в
направлении совхоза им. Тельмана, Владимировки прорвать кольцо окружения и
занять поименованные в приказе рубежи обороны.
Приказом определялся боевой порядок, обеспечивавший прорыв и вывод
частей из окружения. Первый эшелон должна была составить 68-я гвардейская
стрелковая дивизия. Ей и предстояло уничтожить гарнизоны противника в
Скитке, а затем в совхозе им. Тельмана. 309-я стрелковая дивизия, двигаясь
во втором \250\ эшелоне, должна была ликвидировать оставшиеся очаги
сопротивления. По выполнении этих задач обеим дивизиям надлежало выйти в
назначенные районы.
Прикрытие их выхода было возложено на 389-ю стрелковую дивизию с севера
и 107-ю - с юга. Для этого первая из них должна была занять рубеж у южной
окраины Россоше, а вторая силами 516-го стрелкового полка с батальоном
522-го стрелкового полка - у населенного пункта Хороша. Построение боевого
порядка и эшелонирование частей в соединениях было приказано определить
командирам дивизий. Начало намеченных боевых действий назначалось на 19
часов. С внешнего фронта были подготовлены огонь артиллерии и минометов для
обеспечения помощи в прорыве вражеского кольца и удар всеми имевшимися
вблизи силами навстречу прорывающимся. Поздним вечером был разработан и
передан по радио также план выхода из окружения 100-й и 135-й стрелковых
дивизий 21-го стрелкового корпуса.
Оба эти плана были успешно осуществлены. Причем в выходе дивизий 17-го
гвардейского корпуса из вражеского кольца немалую роль сыграл лично командир
корпуса генерал-лейтенант А. Л. Бондарев, В момент, когда противник завершил
их окружение, генерал Бондарев с оперативной группой находился вблизи своих
войск, но вне кольца. Узнав о случившемся, он немедленно запросил у меня
разрешения пробраться к окруженным. Я дал на это согласие, так как,
во-первых, твердо верил в успех намеченного плана вывода войск из кольца и,
во-вторых, не сомневался ни в личном мужестве генерала Бондарева, ни в его
способности воодушевить части корпуса на прорыв. И не ошибся. А. Л, Бондарев
не только сумел в дневное время найти небольшую брешь и проникнуть внутрь
кольца, но и там действовал столь же смело и решительно, управляя корпусом
при помощи средств связи 309-й дивизии и личного общения.
Действия соединений этого корпуса несколько осложнялись тем, что
противник, видимо, готовясь воспрепятствовать попыткам прорыва и выхода из
окружения, с наступлением темноты увеличил свой гарнизон в Скитке до двух
полков пехоты с 40 танками. Он также разрушил почти все мосты западнее этого
населенного пункта и усилил службу охранения. Были приведены в готовность и
вражеские гарнизоны в Россоше и совхозе им. Тельмана.
В связи с этим было решено перенести район сосредоточения для прорыва
на 1 км к западу от Скитки. Соответствующее распоряжение было мною передано
из штаба армии по рации. И так как нужно было торопиться, чтобы осуществить
прорыв, пока еще противник не успел укрепиться в Скитке, то одновременно
была дана команда на начало намеченных действий. Оставив отряды прикрытия на
занимаемых рубежах, командиры дивизий начали выводить свои главные силы в
районы сосредоточения. Этот маневр остался не замеченным противником. \251\
В авангарде 68-й гвардейской стрелковой дивизии двигались. 198-й
гвардейский стрелковый полк под командованием майора Т. Н. Артемьева и
учебный батальон, за ними 136-й гвардейский артиллерийский и приданный
дивизии 130-й истребительно-противотанковый артиллерийский полки в
готовности к развертыванию и открытию огня. Главные силы составляли 200-й и
202-й гвардейские стрелковые полки. Остальные дивизии также изготовились к
прорыву согласно плану.
В 21.00 головной полк подошел к сохранившемуся мосту в 1 км западнее
Скитки. Началась переправа артиллерии и обозов. Однако мост оказался
неисправным. Переправа затянулась.. Создалась пробка. Тем временем
гитлеровцы обнаружили движение войск и открыли артиллерийский и минометный
огонь из Россоше. Хотя он велся наугад и был малоэффективен, все же
возможность внезапного удара была потеряна для 68-й гвардейской стрелковой
дивизии. Но ее авангард находился уже на западной окраине Скитки.
После полуторачасового огневого боя части 68-й гвардейской и занявшей к
тому времени назначенные рубежи 309-й стрелковых дивизий по сигналу ракет
ворвались в Скитку и разгромили вражеский гарнизон, нанеся ему большие
потери. Было убито и ранено свыше тысячи солдат и офицеров противника,
подбито и сожжено 10 танков, уничтожено 15 тяжелых и 28 легких пулеметов, 11
минометов. Уцелевшие гитлеровцы разбежались. Разгромлены были также гарнизон
совхоза им. Тельмана и встреченные при дальнейшем выходе из окружения
отдельные группы противника.
К рассвету 29 января все дивизии 17-го гвардейского стрелкового корпуса
были уже вне вражеского кольца и заняли оборону на указанных рубежах. Так же
успешно вышли из окружения и две дивизии 21-го стрелкового корпуса
генерал-майора Е. В. Бедина.
Прорыв был осуществлен сравнительно легко и быстро в значительной мере
благодаря тому, что он происходил уже через несколько часов после окружения,
до того как противник успел закрепить захваченные рубежи. Решающую роль
сыграло твердое и непрерывное управление штаба армии действиями дивизий,
попавших в кольцо. Оно продолжалось вплоть до их выхода из окружения.
Тревожными были те часы для меня, для членов Военного совета, для всех
нас. Ведь наши войска давно уже не попадали в столь тяжелое положение, как
окружение. Вместе с тем эти события подтвердили надежность нашей радиосвязи.
Они еще раз показали гибкость и возросшую способность штаба армии сохранять
управление войсками в самых сложных условиях боя.
Несомненная заслуга в этом принадлежала начальнику штаба армии
генерал-майору А. П. Пилипенко. Он постоянно поддерживал связь по различным
каналам со штабами корпусов \252\ и дивизий. Это позволяло командованию
армии быстро и эффективно реагировать и влиять на ход и исход боев,
способствовало организованному занятию рубежей дивизиями по выходе из
окружения, стабилизации фронта на данном участке и отражению попытки
противника прорваться на север. После выхода дивизий из вражеского кольца
управление ими вновь взяли на себя штабы корпусов.
Тем временем перед нами встала новая задача. Ведь после выхода частей
17-го гвардейского и 21-го стрелкового корпусов из вражеского кольца
высвободилась и окружавшая их немецко-фашистская группировка. Куда теперь
будет направлена ее ударная сила? Что должны предпринять мы для локализации
ее действий? Размышляя об этом, я пришел к следующим выводам:
вражеская группировка может нанести удар в северном направлении, на
Казатин и Белую Церковь, все с той же целью срезать уманский выступ и
отвлечь силы 1-го Украинского фронта со звенигородского направления;
командование противника может перебросить танковые дивизии на звенигородское
направление для деблокации своих войск в районе Корсунь-Шевченковский или на
ровенское направление, где также успешно наступали войска нашего фронта.
VII
Непосредственную опасность представлял собой возможный удар на север.
Поэтому мы начали быстро укреплять это направление. Учитывая, что войсковая
и авиационная разведка выявила здесь 29 января до 320 танков, принадлежавших
шести танковым дивизиям - 25, 6, 16, 17-й, СС "Адольф Гитлер" и еще одной
(неустановленной нумерации), я обратился к командующему фронтом с просьбой
усилить нашу армию танками и стрелковыми войсками. Николай Федорович, как
всегда, внимательно выслушал мой доклад об обстановке и тут же сообщил уже
принятое решение. Намеченные им меры были еще более существенными, чем
предложенные мной. Чтобы дать представление о них, приведу полученный вскоре
приказ. Он гласил:
"Командармам 38, 3 гв. танковой, 2 и 1 танковым.
Противник пытается в районе Зозов расширить свой прорыв, и не исключена
возможность удара противника из района Зозов в северном направлении на
Казатин с целью свертывания наших боевых порядков.
Для воспрепятствия этому к 6.00 29.1.44 в район Самгородок, Спиченцы
вывожу главные силы 3 гв. ТА.
В результате наших перегруппировок на рубеже Голендра, Спиченцы, Оратов
действуют четыре армии, из них 3 танковые.
С целью конкретизации задач и лучшего взаимодействия между армиями
приказываю:
1. Ответственность за прочное удержание всего рубежа Голендра,
Ротмистровка, Андрусовка, Россоше, Оратов возлагается \253\ на командарма
38, в руках которого оставляю все средства усиления, приданные мною. Этими
средствами обязываю командарма 38 маневрировать и быстро бросать их на
угрожающие направления.
2. Командарму 3 гв. танковой отвечать за рубеж Голендра, Ново-Гребля,
Ротмистровка, Андрусовка. Главное внимание рубежу: Шендеровка, Ротмистровка,
Андрусовка. В этой полосе действий командарму 3 гв. ТА организовать
взаимодействие со стрелковыми войсками, действующими на данном рубеже.
3. Командарму 2 танковой отвечать за рубеж иск. Андрусовка, Россоше,
Яблоновицы, Оратов, организовать взаимодействие со стрелковыми войсками 38
армии. Принять в свое подчинение 31 тк и 1 ТА.
4. Командарму 1 танковой передать все имеющиеся исправные танки и
самоходные установки в состав 31 тк. Все неходовые танки и СУ поставить в
оборону первой линии и сдать их 2 ТА. Управление армии, 8 мк без танков и СУ
и тылы вывести в район Погребище, где немедленно приступить к
укомплектованию 8 мк, район Погребище привести в оборонительное состояние.
31 тк передать в подчинение 2 ТК.
5. Общая задача командармов не допустить дальнейшего прорыва
противника, прочно удерживать занимаемые рубежи и уничтожить противника
контратаками.
На время этой операции 3 гв. ТА и 2 ТА в оперативном отношении