Страница:
подчиняются командарму 38. Главное - в тесном взаимодействии всех родов
войск умелым маневром, активной обороной разгромить винницкую группировку
противника и подготовить условия для наступления.
Ватутин, Крайнюков, Боголюбов"{158}.
Подчинение двух танковых армий в оперативном отношении общевойсковой
38-й армии являлось исключительным случаем в период Великой Отечественной
войны. Оно было продиктовано сложившейся тогда своеобразной обстановкой.
Войска фронта, как уже отмечено, осуществляли в тот период две
наступательные операции на противоположных концах своей полосы. Причем одна
из них - Луцко-Ровенская - проводилась в западном направлении, а другая -
Корсунь-Шевченковская (совместно с войсками 2-го Украинского фронта) - в
юго-восточном. Первая имела целью освобождение значительной территории и
овладение важными узлами дорог - Луцком, Ровно, Здолбуновом, Шепетовкой. В
оперативном отношении разгром луцко-ровенской группировки лишал противника
маневра для переброски сил на корсунь-шевченковское направление,
способствовал глубокому охвату фланга всей вражеской группировки южнее р.
Припять и открывал возможности нанесения удара \254\ в западном направлении,
в пределы Южной Польши. Две последние задачи носили перспективный характер и
закладывали основы для последующих операций.
Корсунь-Шевченковская операция имела еще большее значение. Прежде всего
напомню, что давно назрела необходимость сомкнуть фланги 1-го и 2-го
Украинских фронтов. При осуществлении же этой задачи представилась
возможность привести в исполнение еще один план, имевший важное
военно-политическое значение.
Известно, что тогда, в начале 1944 г., противник продолжал удерживать
незначительный участок днепровского берега в районе Канева. Гитлеровская
пропаганда использовала это обстоятельство для попыток ввести в заблуждение
мировое общественное мнение. Она трубила, что немецко-фашистская армия
по-прежнему обороняется на позициях "Восточного вала", а немецкие повара все
еще "черпают воду из Днепра". Вражеское командование продолжало цепляться за
клочок днепровского берега, что в конце концов и привело к весьма
неблагоприятным для гитлеровцев последствиям. К этому нужно добавить, что
после Сталинграда гитлеровцы панически страшились окружения. Но теперь,
спустя год, память об этом уроке у них, судя по всему, несколько
притупилась. Потребовалось освежить ее. Такая возможность представилась в
районе Корсунь-Шевченковского, и она была вскоре блестяще использована
нашими войсками.
Конфигурация фронта была выгодна для нас. Встречными ударами войска
1-го и 2-го Украинских фронтов под командованием генералов армии Н. Ф.
Ватутина и И.С. Конева срезали выступ у основания занятой врагом территории
и, соединившись, окружили в районе Корсунь-Шевченковского десять дивизий и
одну бригаду.
Понятно, что обе наступательные операции поглощали все основное
внимание командования и штаба 1-го Украинского фронта. В этих условиях и
было сочтено целесообразным поручить 38-й армии отражение контрудара в
районе уманского выступа, оперативно подчинив ей танковые армии,
перебрасываемые на это направление.
Однако не следует забывать, что все они имели значительный некомплект.
Например, 3-я гвардейская танковая армия, участвовавшая в наступательных
боях с 24 декабря 1943 г., теперь имела в строю всего лишь 73 танка и 13
самоходно-артиллерийских установок, а 1-я танковая армия, как упоминалось, -
67 танков и 22 самоходно-артиллерийские установки. Что касается 2-й танковой
армии, то у нее были только два корпуса - танковый и механизированный
малочисленного состава. Да и у самой 38-й армии, ослабленной в ходе
предшествующих наступательных и оборонительных боев, силы были невелики.
Противник же в полосе армии, на рубеже Голендра, \255\ Ротмистровка,
Андрусовка, Россоше, Оратов имел 300-350 танков.
Учитывая это, командующий фронтом ограничил нашу задачу прочной
обороной занимаемого рубежа, отражением попыток противника прорваться на
север. В дополнение к приведенному выше приказу он дал ряд полезных
указаний. В частности, предписал отражать вражеские атаки огнем всех видов
оружия, танки тщательно маскировать и подготовить их к ведению огня с места
в боевых порядках пехоты, контратаки производить только в тех случаях, когда
представляется удобным быстро уничтожить зарвавшегося противника ударом во
фланг и тыл{159}.
Без промедления мы приступили к оборудованию полосы обороны, широко
используя инженерные заграждения, особенно взрывные. \256\
Здесь нужно напомнить, что за время, прошедшее с 24 января когда
противник начал наносить свой контрудар на винницком и уманском
направлениях, обстановка резко изменилась. Тогда войска 1-го и 2-го
Украинских фронтов оборонялись, и это позволило вражескому командованию
стянуть крупные силы танков и пехоты к месту нанесения контрудара. 24 января
2-й Украинский, а через день 1-й Украинский фронты начали
Корсунь-Шевченковскую операцию. 27 января правофланговые войска 1-го
Украинского фронта приступили к Луцко-Ровенской операции.
В эти дни противник продолжал наносить контрудар на винницком и
уманском направлениях, рассчитывая, что это заставит нас оттянуть силы 27,
40 и 6-й танковой армии и тем самым отказаться от наступления в районе
Корсунь-Шевченковского. Но враг просчитался. 28 января корсунь-шевченковская
группировка противника была окружена.
Таким образом, почти одновременно произошло два чрезвычайно неприятных
для противника события: над одной из его крупных группировок нависла тень
Сталинграда, а попавшие было в окружение дивизии нашей 38-й армии вырвались
из вражеского кольца и вновь преградили гитлеровцам путь на север.
Но именно на север продолжал рваться противник. Теперь он надеялся
ударом в северном и северо-восточном направлениях с рубежа Липовец-Оратов не
только деблокировать окруженных, но и нанести поражение всей левофланговой
группировке войск 1-го Украинского фронта.
Кстати, существование такого плана у командования группы армий "Юг"
ускользнуло от внимания авторов послевоенных исторических работ об этом
периоде. Между тем, с одной стороны как известно, противник начал
наступление южнее Лысянки из района Ризино с целью деблокирования окруженных
лишь 4 февраля, а с другой - командование группы армии "Юг" уже 28 января
"приняло решительные меры для освобождения окруженных корпусов"{160}.
В чем же заключались эти "решительные меры" в период между 28 января и
4 февраля? Если вспомнить, что на винницком и уманском направлениях в тот
момент было сосредоточено до 300-350 танков противника, то станет понятно,
почему он именно здесь, в полосе 38-й армии, прежде всего попытался прорвать
наш фронт, с тем чтобы выйти во фланг и в тыл левофланговой группировке 1-го
Украинского фронта и обходным путем ударом с запада разорвать кольцо
окружения.
Правда, эти попытки носили ограниченный характер и не переросли в
большое сражение. Однако так получилось вовсе не по воле командования группы
армий "Юг". Осуществлению его \257 - карта; 258\ планов помешали прежде
всего понесенные фашистскими войсками большие потери, тяжелое положение
окруженных под Корсунь-Шевченковским. Срыву замыслов врага содействовало в
немалой степени и то, что удалось ввести его в заблуждение относительно сил
и средств, противостоящих ему в полосе 38-й армии.
Я уже говорил, что имевшиеся здесь наши силы и средства были невелики.
Мы же решили создать у противника иное впечатление. Поэтому наряду с
оборудованием полосы обороны инженерные батальоны получили распоряжение
срочно изготовить в тылу и доставить по железной дороге на позиции как можно
больше макетов танков и артиллерийских орудий.
Это задание было выполнено быстро. Так мы получили "пополнение" - свыше
500 "танков" и несколько сот орудий. Доставили их специально выделенные
эшелоны, которые, как и следовало ожидать, тотчас же были засечены вражеской
авиаразведкой. Последняя, несомненно, проследила и за переброской вновь
прибывшей "техники" на позиции. Тем более, что "маскировка" макетов велась
нами так, чтобы она не помешала противнику обнаружить их.
Осуществляя подобные меры, я, откровенно говоря, вначале далеко не
вполне был уверен в их эффективности: слишком уж резко бросалась в глаза
подделка. Каково же было наше удивление, когда оказалось, что демонстрация
полностью удалась. До сих пор перед глазами стоит почти невероятная картина,
которую я наблюдал в те дни: авиация противника, волна за волной, бомбит
макеты, принимая их за сосредоточение танков и артиллерии.
Одновременно с авиационными ударами противник в течение двух дней вел
разведку боем. В атаках, которые были успешно отражены нашими войсками,
участвовало до 90 танков. А еще свыше 200 находилось тогда в выжидательных
районах или подходило из глубины вражеского расположения. Но они яе были
введены в бой.
Устрашенный сосредоточением "громадного количества танков" в полосе
нашей 38-й армии, противник начал передислоцирование своей танковой
группировки на восток, в полосу левого фланга 40-й армии, с целью
осуществить прорыв к окруженным войскам кратчайшим путем через Лисянку.
Тогда и появились танковые дивизии врага в районе Ризино. Передислокация их
из района Липовец, Оратов была, таким образом, вынужденной.
На этом безрезультатно закончились попытки гитлеровцев прорваться на
север в полосе 38-й армии. Как известно, не менее бесславным был итог их
дальнейшего наступления с целью деблокировки окруженных. Силами двух
танковых группировок в составе восьми танковых дивизий и одного полка
тяжелых танков дважды пыталось командование группы армий "Юг" во \259\ главе
с Манштейном прорваться к окруженным, помочь им выйти из кольца. Но тщетно.
Ликвидация окруженной корсунь-шевченковской группировки противника,
завершившаяся в ночь на 17 февраля и с полным основанием названная "новым
Сталинградом", явилась очередным посрамлением немецко-фашистского
командования и его танковых дивизий. Она позволила надежно сомкнуть фланги
1-го и 2-го Украинских фронтов, послужила важным этапом в освобождении
Правобережной Украины.
Внимательно следил я и за ходом Луцко-Ровенской наступательной операции
правофланговых армий нашего фронта. Для меня она была не только еще одним
блестящим примером успешного выполнения оперативных планов. С радостным
волнением узнавал я об освобождении населенных пунктов с такими памятными
для меня названиями - Клевань, Цумань, Киверцы, Рожище, Луцк. Ведь в тех
местах и западнее, у самой границы, началась для меня война. И теперь,
повторяя эти названия, я вновь и вновь мысленно переживал события июня 1941
г., тяжелые изнурительные бои, гибель товарищей, тяжелый путь отступления.
Вспомнился рассвет 22 июня, тревожный телефонный звонок, как-то сразу
посуровевшее лицо старшего лейтенанта Н. И. Губанова, моего адъютанта. Он
долго еще был со мной, беспредельно храбрый и в то же время очень спокойный,
уравновешенный, ни разу не дрогнувший под огнем врага. И отношения наши
очень скоро перестали быть просто служебными, выросли в крепкую дружбу.
Случалось нам не раз быть вместе под пулеметным и минометным обстрелом, и мы
прикрывали друг друга от смертоносного огня. Все это никогда не забудется.
Неизгладимы воспоминания о товарищах по 1-й артиллерийской
противотанковой бригаде, с которыми пришлось пережить те самые тяжкие месяцы
войны. Командиры полков А. П. Еременко, А. Г. Забелин, мой заместитель по
политчасти Н. П. Земцов, начальник, штаба Н. И. Крылов, сержанты И. М.
Панфиленок, Н. А. Москалев, Г. К. Москвин, командиры 45, 62 и 135-й
стрелковых дивизий Г. И. Шерстюк, М. П. Тимошенко, Ф. Н. Смехотворов, \260\
командир 22-го механизированного корпуса С. М. Кондрусев, а затем В. С.
Тамручи, с частями которого взаимодействовала артиллерийская бригада, и
многие, многие Другие славные участники первых боев в западных районах
Украины вспоминались мне в те дни начала 1944 г., когда наши войска
освобождали эту землю и гнали врага все дальше к границе, откуда он пришел.
* * *
Единственным результатом попыток немецко-фашистского командования
наступать на Киев были огромные потери гитлеровцев. Пополнение не покрывало
их. Обескровленные и измотанные части выдохлись и не в состоянии были
продолжать атаки. Зимний поход противника на Киев закончился позорным
поражением.
В этих условиях враг с нетерпением ждал весны, распутицы, надеясь, что
уж она-то заставит Красную Армию прекратить наступление и предотвратит
окончательное поражение немецко-фашистских войск на Правобережной Украине.
Пауза в активных боевых действиях, как надеялось вражеское командование,
позволит выиграть время для создания оборонительных рубежей, восполнения
потерь в живой силе и вооружении, создания материальных запасов для
продолжения борьбы летом 1944 г.
То были напрасные надежды, и не будь ими ослеплено гитлеровское
командование, оно поняло бы это еще в январе-феврале.
Ведь зима была мягкой, сырой. То и дело наступали оттепели, таял снег,
на реках начинался ледоход. Внезапно все менялось: поднималась пурга, мороз
сковывал землю. Но ничто не могло остановить наступления советских воинов. В
мороз надевали валенки, в оттепель - сапоги, и шли неудержимо вперед, на
запад.
Так прошли мы и в эту зиму сотни километров, освободили тысячи городов
и сел. Повсюду представали перед нами следы чудовищных злодеяний врага,
переполнявших сердца жгучей ненавистью к фашистским захватчикам. Советский
воин освобождал свой отчий дом, свою Родину, гнал гитлеровцев к их
собственному логову, чтобы покончить с фашизмом и избавить от его ига народы
Европы. Освободительные идеи этой борьбы придавали нашим войскам невиданную
мощь.
Такой силой не обладала и не могла обладать захватническая,
грабительская немецко-фашистская армия. Да, она еще насчитывала миллионы
солдат, имела тысячи танков и самолетов. Ее оружие по-прежнему сеяло смерть.
Но это была уже не та армия, которая после легких побед в Западной Европе
вторглась в нашу страну.
Если удар немецко-фашистских войск под Курском был их последней
попыткой осуществить большое наступление и в \261\ случае его успеха
наверстать потерянное со времени Сталинграда, то контрнаступление под Киевом
показало, что они не могут уже рассчитывать на успешное завершение даже
значительно более скромных задач. Их тактика стала ограничиваться
стремлением срезать клинья, т. е. наносить двойные удары на флангах
вырвавшихся вперед наших подвижных войск. Зимняя кампания показала, что ни
дневные, ни ночные действия танковых соединений врага, ни, наконец, удары
его наземных группировок в тесном взаимодействии с авиацией, ранее
применявшиеся не без успеха, теперь не достигали цели. Лишь один раз
противнику удалось окружить часть наших войск восточное Винницы, да к те в
первую же ночь организованно вырвались из кольца. Таким образом, этот эпизод
показал, что даже такие задачи стали непосильными для немецко-фашистских
войск. В то же время ликвидация корсунь-шевченковской группировки противника
свидетельствовала о возросшей мощи Красной Армии и неспособности врага
выручить свои окруженные войска.
Потерпев новое крупное поражение, вражеское командование лихорадочно
строило оборонительные рубежи и создавало части, специально предназначенные
для обороны. Так, по данным нашей разведки, в войсках противника появились
новые формирования - танко-истребительные части, вооруженные реактивными
противотанковыми ружьями. Впервые были захвачены образцы реактивных
снарядов, предназначенных для борьбы с танками, в том числе фаустпатрон-2 и
др. Но все эти усилия немецко-фашистского командования не дали ожидаемого
результата. В ходе зимней кампании Красная Армия продолжала взламывать
оборону врага, срывая его расчеты на затяжку войны. Ведущую роль в этом на
Правобережной Украине играл наш 1-й Украинский фронт, в составе которого
продолжала действовать и 38-я армия. \262\
I
Приближалась весна 1944 г. В результате зимнего наступления войска 1-го
Украинского фронта нанесли крупное поражение немецко-фашистским войскам,
освободили значительную часть Правобережной Украины и отбросили врага на
рубеж Рожище, Луцк, Млынув, Шепетовка, Любар, ст. Липовец, Лисянка. Линия
фронта образовывала большой выступ в западном направлении, в котором наши
войска южнее Полесья нависали над правым крылом группы армий "Юг" и угрожали
фланговым ударом по ее силам, расположенным в излучине Днепра.
Справа оборонялись войска 2-го Белорусского фронта (командующий
генерал-полковник П. А. Курочкин, член Военного совета генерал-лейтенант Ф.
Е. Боков, начальник штаба генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи), созданного
директивой Ставки Верховного Главнокомандования 24 февраля 1944 г. Слева
действовали армии 2-го Украинского фронта под командованием Маршала
Советского Союза И. С. Конева (член Военного совета генерал-лейтенант
танковых войск И. 3. Сусайков, начальник штаба генерал-полковник М. В.
Захаров). Еще левее, в низовьях Днепра, располагались войска 3-го
Украинского фронта (командующий генерал армии Р. Я. Малиновский, член
Военного совета генерал-лейтенант А. С. Желтов, начальник штаба
генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич), которые вместе с 4-м Украинским фронтом
в феврале успешно завершили Никопольско-Криворожскую наступательную
операцию.
Соединение флангов 1-го и 2-го Украинских фронтов, достигнутое в ходе
совместной Корсунь-Шевченковской операции, означало, что все войска Красной
Армии на юго-западном направлении получили возможность объединить свои
действия по цели и времени. Ближайшей их целью являлось окончательное
освобождение Правобережной Украины.
Немецко-фашистские войска, действовавшие на Правобережной Украине, в
ходе зимней кампании были значительно ослаблены, но представляли еще
внушительную силу. Они \263\ составляли до 33% всех пехотных дивизий,
находившихся на Восточном фронте, 75% танковых и 33% моторизованных. Иначе
говоря, на линии, проходившей от Луцка до устья Днепра, располагалась
наиболее мощная группировка войск противника и ее разгром предопределял
судьбу и остальных двух оперативно-стратегических группировок врага на
советско-германском фронте.
Основные силы вражеских войск на Правобережной Украине - 14 из 18
танковых и 2 моторизованные дивизии, не считая пехотных, - оборонялись в
полосах 1-го и 2-го Украинских фронтов. Всего же, в частности, перед 1-м
Украинским фронтом действовали в составе 4-й и 1-й танковых армий противника
28 дивизий, в том числе девять танковых и две моторизованные. Уже одно это
подтверждает, что войска 1-го Украинского фронта представляли для противника
наибольшую угрозу.
Цель немецко-фашистского командования, после того как оно убедилось в
окончательном срыве планов восстановления обороны по Днепру, сводилась к
затягиванию военных действий до "более благоприятной" обстановки. Для этого
оно решило закрепиться на занимаемых рубежах, создать прочную оборону и
удержать оставшиеся районы Украины. Тем самым преследовалась двоякая цель -
политическая и экономическая: демонстрируя все еще обширные "завоевания на
Востоке", ослабить напряженную обстановку внутри Германии и предотвратить
развал фашистского блока государств, а также сохранить в своих руках
экономические ресурсы Правобережной Украины. Эти надежды основывались на
упоминавшемся расчете, что предстоящая весенняя распутица предотвратит
наступление советских войск и немецко-фашистское командование получит
передышку для пополнения поредевших дивизий, создания прочной глубоко
эшелонированной обороны и подготовки к летним операциям.
Между тем Ставка Верховного Главнокомандования к тому времени
располагала подготовленными резервами войск и не имела намерений
приостанавливать наступательные действия на юго-западе нашей страны и
предоставлять передышку вражеским войскам. Наоборот, еще в ходе зимней
кампании она разработала план окончательного освобождения всей Правобережной
Украины и Крыма и наметила последовательность проведения операций. Уже 18
февраля, на следующий день после ликвидации окруженной корсунь-шевченковской
группировки противника, Ставка дала указания о проведении подготовительных
мероприятий для осуществления второго этапа операции по освобождению
Правобережной Украины и поставила задачи войскам 1-го и. 2-го Украинских
фронтов. Десять дней спустя соответствующую директиву получили и войска 3-го
Украинского фронта. \264\
Замысел Ставки состоял в том, чтобы одновременными ударами трех фронтов
на черновицком, уманском и ново-бугском направлениях расколоть
немецко-фашистскую группировку войск на изолированные части, завершить
разгром групп армий "Юг" и "А" под командованием генерал-фельдмаршалов
Манштейна и Клейста, очистить от оккупантов Правобережную Украину и, выйдя к
Карпатам, создать благоприятные условия для дальнейших действий на запад и в
сторону Балкан. Главный удар по важнейшей и наиболее многочисленной
группировке противника должны были наносить войска 1-го и 2-го Украинских
фронтов на черновицком и уманско-ботошанском направлениях.
1-й Украинский фронт получил задачу силами трех общевойсковых и двух
танковых армий нанести удар в южном направлении на участке Дубно, Шепетовка,
Любар и разбить немецко-фашистскую группировку в районе Кременец,
Староконстантинов, Тернополь. В дальнейшем предстояло, обеспечивая себя со
стороны Львова, наступать на Чортков и отрезать немецко-фашистской группе
пути отхода на запад в полосе севернее р. Днестр. Готовность перехода в
наступление 4-6 марта 1944 г. На 8-10 марта намечалось наступление
левофланговой 38-й армии в направлении Ильинцы, Райгород для содействия
правому крылу 2-го Украинского фронта в овладении районом Гайсин{161}.
2-й Украинский фронт, действуя силами трех общевойсковых и трех
танковых армий, должен был перейти в наступление 8-10 марта на участке
Виноград, Звенигородка, Шпола (на уманском направлении). После разгрома
вражеской уманско-христиновской группировки ему предписывалось выйти на р.
Днестр, а в дальнейшем на р. Прут, достигнув государственной границы СССР.
3-му Украинскому фронту предстояло нанести рассекающий удар для разгрома
группы армий "А" в междуречье Ингульца и Южного Буга. Таким образом, главная
задача в этой стратегической операции возлагалась на войска 1-го Украинского
фронта, что диктовалось в первую очередь выгодным охватывающим положением
его войск по отношению к правому крылу группы армий "Юг". В операции
предусматривалось тесное взаимодействие 1-го и 2-го Украинских фронтов до
выхода на рубеж р. Южный Буг.
Оценивая решение Ставки, необходимо отметить, что важной его
особенностью являлось нанесение трех рассекающих ударов, что лишало
противника возможности маневрировать резервами. Не менее существенно и то,
что при выборе направлений главных ударов и участков прорыва всесторонне
учитывались как положение наших и противостоящих войск, так и наиболее
уязвимые места в системе вражеской обороны. \265\
Еще одной особенностью решения были жесткие сроки подготовки операции.
Они вытекали из необходимости не дать противнику передышки для пополнения
передовых частей, подвоза боеприпасов и совершенствования своей обороны.
Ко времени издания указанной директивы Ставки 1-й Украинский фронт имел
в своем составе шесть общевойсковых - 13, 60, 1-ю гвардейскую, 18, 38 и
40-ю, три танковые - 2-ю, 3-ю гвардейскую и 6-ю, а также 2-ю воздушную армии
и занимав полосу протяженностью до 740 км от Припяти до Лисянки. Основные
силы и средства были сосредоточены на левом крыле, где наши войска
продолжали уничтожать танковую группу противника в районе лисянского
выступа, и в центре, где они, как и правофланговые армии, закрепляли
достигнутое положение. Тогда же директивой Ставки 40-я общевойсковая, 2-я и
6-я танковые армии, а также 13-я артиллерийская дивизия и 94-я
самоходно-артиллерийская бригада СУ-76 из 38-й армии были переданы в состав
2-го Украинского фронта. На усиление наш фронт получил 4-ю танковую армию.
Разграничительная линия между фронтами теперь проходила от Ржищева к
Могилев-Подольскому через Ракитно, Володарку, Животив, Жаданы, Брацлав.
Изменилась и разграничительная лилия справа.
В связи с передачей 77-го стрелкового корпуса 13-й армии вместе с его
полосой вновь образованному 2-му Белорусскому фронту она теперь была
следующей: Коростень, Городница, Костополь, Зофьювка, Рожище, Верба.
Перечисленные изменения уменьшили ширину полосы 1-го Украинского фронта
до 450 км, а его состав - до пяти общевойсковых и двух танковых армий. Им
противостояли главные силы группы армий "Юг" - 4-я и 1-я танковые армии под
командованием генералов Раус и Хубе в составе 25 дивизий (из них 10
танковых, 1 моторизованная), моторизованная бригада и части усиления. Эти
силы были распределены далеко не равномерно.
На львовском и тернопольском направлениях, где действовали наши 13-я и
войск умелым маневром, активной обороной разгромить винницкую группировку
противника и подготовить условия для наступления.
Ватутин, Крайнюков, Боголюбов"{158}.
Подчинение двух танковых армий в оперативном отношении общевойсковой
38-й армии являлось исключительным случаем в период Великой Отечественной
войны. Оно было продиктовано сложившейся тогда своеобразной обстановкой.
Войска фронта, как уже отмечено, осуществляли в тот период две
наступательные операции на противоположных концах своей полосы. Причем одна
из них - Луцко-Ровенская - проводилась в западном направлении, а другая -
Корсунь-Шевченковская (совместно с войсками 2-го Украинского фронта) - в
юго-восточном. Первая имела целью освобождение значительной территории и
овладение важными узлами дорог - Луцком, Ровно, Здолбуновом, Шепетовкой. В
оперативном отношении разгром луцко-ровенской группировки лишал противника
маневра для переброски сил на корсунь-шевченковское направление,
способствовал глубокому охвату фланга всей вражеской группировки южнее р.
Припять и открывал возможности нанесения удара \254\ в западном направлении,
в пределы Южной Польши. Две последние задачи носили перспективный характер и
закладывали основы для последующих операций.
Корсунь-Шевченковская операция имела еще большее значение. Прежде всего
напомню, что давно назрела необходимость сомкнуть фланги 1-го и 2-го
Украинских фронтов. При осуществлении же этой задачи представилась
возможность привести в исполнение еще один план, имевший важное
военно-политическое значение.
Известно, что тогда, в начале 1944 г., противник продолжал удерживать
незначительный участок днепровского берега в районе Канева. Гитлеровская
пропаганда использовала это обстоятельство для попыток ввести в заблуждение
мировое общественное мнение. Она трубила, что немецко-фашистская армия
по-прежнему обороняется на позициях "Восточного вала", а немецкие повара все
еще "черпают воду из Днепра". Вражеское командование продолжало цепляться за
клочок днепровского берега, что в конце концов и привело к весьма
неблагоприятным для гитлеровцев последствиям. К этому нужно добавить, что
после Сталинграда гитлеровцы панически страшились окружения. Но теперь,
спустя год, память об этом уроке у них, судя по всему, несколько
притупилась. Потребовалось освежить ее. Такая возможность представилась в
районе Корсунь-Шевченковского, и она была вскоре блестяще использована
нашими войсками.
Конфигурация фронта была выгодна для нас. Встречными ударами войска
1-го и 2-го Украинских фронтов под командованием генералов армии Н. Ф.
Ватутина и И.С. Конева срезали выступ у основания занятой врагом территории
и, соединившись, окружили в районе Корсунь-Шевченковского десять дивизий и
одну бригаду.
Понятно, что обе наступательные операции поглощали все основное
внимание командования и штаба 1-го Украинского фронта. В этих условиях и
было сочтено целесообразным поручить 38-й армии отражение контрудара в
районе уманского выступа, оперативно подчинив ей танковые армии,
перебрасываемые на это направление.
Однако не следует забывать, что все они имели значительный некомплект.
Например, 3-я гвардейская танковая армия, участвовавшая в наступательных
боях с 24 декабря 1943 г., теперь имела в строю всего лишь 73 танка и 13
самоходно-артиллерийских установок, а 1-я танковая армия, как упоминалось, -
67 танков и 22 самоходно-артиллерийские установки. Что касается 2-й танковой
армии, то у нее были только два корпуса - танковый и механизированный
малочисленного состава. Да и у самой 38-й армии, ослабленной в ходе
предшествующих наступательных и оборонительных боев, силы были невелики.
Противник же в полосе армии, на рубеже Голендра, \255\ Ротмистровка,
Андрусовка, Россоше, Оратов имел 300-350 танков.
Учитывая это, командующий фронтом ограничил нашу задачу прочной
обороной занимаемого рубежа, отражением попыток противника прорваться на
север. В дополнение к приведенному выше приказу он дал ряд полезных
указаний. В частности, предписал отражать вражеские атаки огнем всех видов
оружия, танки тщательно маскировать и подготовить их к ведению огня с места
в боевых порядках пехоты, контратаки производить только в тех случаях, когда
представляется удобным быстро уничтожить зарвавшегося противника ударом во
фланг и тыл{159}.
Без промедления мы приступили к оборудованию полосы обороны, широко
используя инженерные заграждения, особенно взрывные. \256\
Здесь нужно напомнить, что за время, прошедшее с 24 января когда
противник начал наносить свой контрудар на винницком и уманском
направлениях, обстановка резко изменилась. Тогда войска 1-го и 2-го
Украинских фронтов оборонялись, и это позволило вражескому командованию
стянуть крупные силы танков и пехоты к месту нанесения контрудара. 24 января
2-й Украинский, а через день 1-й Украинский фронты начали
Корсунь-Шевченковскую операцию. 27 января правофланговые войска 1-го
Украинского фронта приступили к Луцко-Ровенской операции.
В эти дни противник продолжал наносить контрудар на винницком и
уманском направлениях, рассчитывая, что это заставит нас оттянуть силы 27,
40 и 6-й танковой армии и тем самым отказаться от наступления в районе
Корсунь-Шевченковского. Но враг просчитался. 28 января корсунь-шевченковская
группировка противника была окружена.
Таким образом, почти одновременно произошло два чрезвычайно неприятных
для противника события: над одной из его крупных группировок нависла тень
Сталинграда, а попавшие было в окружение дивизии нашей 38-й армии вырвались
из вражеского кольца и вновь преградили гитлеровцам путь на север.
Но именно на север продолжал рваться противник. Теперь он надеялся
ударом в северном и северо-восточном направлениях с рубежа Липовец-Оратов не
только деблокировать окруженных, но и нанести поражение всей левофланговой
группировке войск 1-го Украинского фронта.
Кстати, существование такого плана у командования группы армий "Юг"
ускользнуло от внимания авторов послевоенных исторических работ об этом
периоде. Между тем, с одной стороны как известно, противник начал
наступление южнее Лысянки из района Ризино с целью деблокирования окруженных
лишь 4 февраля, а с другой - командование группы армии "Юг" уже 28 января
"приняло решительные меры для освобождения окруженных корпусов"{160}.
В чем же заключались эти "решительные меры" в период между 28 января и
4 февраля? Если вспомнить, что на винницком и уманском направлениях в тот
момент было сосредоточено до 300-350 танков противника, то станет понятно,
почему он именно здесь, в полосе 38-й армии, прежде всего попытался прорвать
наш фронт, с тем чтобы выйти во фланг и в тыл левофланговой группировке 1-го
Украинского фронта и обходным путем ударом с запада разорвать кольцо
окружения.
Правда, эти попытки носили ограниченный характер и не переросли в
большое сражение. Однако так получилось вовсе не по воле командования группы
армий "Юг". Осуществлению его \257 - карта; 258\ планов помешали прежде
всего понесенные фашистскими войсками большие потери, тяжелое положение
окруженных под Корсунь-Шевченковским. Срыву замыслов врага содействовало в
немалой степени и то, что удалось ввести его в заблуждение относительно сил
и средств, противостоящих ему в полосе 38-й армии.
Я уже говорил, что имевшиеся здесь наши силы и средства были невелики.
Мы же решили создать у противника иное впечатление. Поэтому наряду с
оборудованием полосы обороны инженерные батальоны получили распоряжение
срочно изготовить в тылу и доставить по железной дороге на позиции как можно
больше макетов танков и артиллерийских орудий.
Это задание было выполнено быстро. Так мы получили "пополнение" - свыше
500 "танков" и несколько сот орудий. Доставили их специально выделенные
эшелоны, которые, как и следовало ожидать, тотчас же были засечены вражеской
авиаразведкой. Последняя, несомненно, проследила и за переброской вновь
прибывшей "техники" на позиции. Тем более, что "маскировка" макетов велась
нами так, чтобы она не помешала противнику обнаружить их.
Осуществляя подобные меры, я, откровенно говоря, вначале далеко не
вполне был уверен в их эффективности: слишком уж резко бросалась в глаза
подделка. Каково же было наше удивление, когда оказалось, что демонстрация
полностью удалась. До сих пор перед глазами стоит почти невероятная картина,
которую я наблюдал в те дни: авиация противника, волна за волной, бомбит
макеты, принимая их за сосредоточение танков и артиллерии.
Одновременно с авиационными ударами противник в течение двух дней вел
разведку боем. В атаках, которые были успешно отражены нашими войсками,
участвовало до 90 танков. А еще свыше 200 находилось тогда в выжидательных
районах или подходило из глубины вражеского расположения. Но они яе были
введены в бой.
Устрашенный сосредоточением "громадного количества танков" в полосе
нашей 38-й армии, противник начал передислоцирование своей танковой
группировки на восток, в полосу левого фланга 40-й армии, с целью
осуществить прорыв к окруженным войскам кратчайшим путем через Лисянку.
Тогда и появились танковые дивизии врага в районе Ризино. Передислокация их
из района Липовец, Оратов была, таким образом, вынужденной.
На этом безрезультатно закончились попытки гитлеровцев прорваться на
север в полосе 38-й армии. Как известно, не менее бесславным был итог их
дальнейшего наступления с целью деблокировки окруженных. Силами двух
танковых группировок в составе восьми танковых дивизий и одного полка
тяжелых танков дважды пыталось командование группы армий "Юг" во \259\ главе
с Манштейном прорваться к окруженным, помочь им выйти из кольца. Но тщетно.
Ликвидация окруженной корсунь-шевченковской группировки противника,
завершившаяся в ночь на 17 февраля и с полным основанием названная "новым
Сталинградом", явилась очередным посрамлением немецко-фашистского
командования и его танковых дивизий. Она позволила надежно сомкнуть фланги
1-го и 2-го Украинских фронтов, послужила важным этапом в освобождении
Правобережной Украины.
Внимательно следил я и за ходом Луцко-Ровенской наступательной операции
правофланговых армий нашего фронта. Для меня она была не только еще одним
блестящим примером успешного выполнения оперативных планов. С радостным
волнением узнавал я об освобождении населенных пунктов с такими памятными
для меня названиями - Клевань, Цумань, Киверцы, Рожище, Луцк. Ведь в тех
местах и западнее, у самой границы, началась для меня война. И теперь,
повторяя эти названия, я вновь и вновь мысленно переживал события июня 1941
г., тяжелые изнурительные бои, гибель товарищей, тяжелый путь отступления.
Вспомнился рассвет 22 июня, тревожный телефонный звонок, как-то сразу
посуровевшее лицо старшего лейтенанта Н. И. Губанова, моего адъютанта. Он
долго еще был со мной, беспредельно храбрый и в то же время очень спокойный,
уравновешенный, ни разу не дрогнувший под огнем врага. И отношения наши
очень скоро перестали быть просто служебными, выросли в крепкую дружбу.
Случалось нам не раз быть вместе под пулеметным и минометным обстрелом, и мы
прикрывали друг друга от смертоносного огня. Все это никогда не забудется.
Неизгладимы воспоминания о товарищах по 1-й артиллерийской
противотанковой бригаде, с которыми пришлось пережить те самые тяжкие месяцы
войны. Командиры полков А. П. Еременко, А. Г. Забелин, мой заместитель по
политчасти Н. П. Земцов, начальник, штаба Н. И. Крылов, сержанты И. М.
Панфиленок, Н. А. Москалев, Г. К. Москвин, командиры 45, 62 и 135-й
стрелковых дивизий Г. И. Шерстюк, М. П. Тимошенко, Ф. Н. Смехотворов, \260\
командир 22-го механизированного корпуса С. М. Кондрусев, а затем В. С.
Тамручи, с частями которого взаимодействовала артиллерийская бригада, и
многие, многие Другие славные участники первых боев в западных районах
Украины вспоминались мне в те дни начала 1944 г., когда наши войска
освобождали эту землю и гнали врага все дальше к границе, откуда он пришел.
* * *
Единственным результатом попыток немецко-фашистского командования
наступать на Киев были огромные потери гитлеровцев. Пополнение не покрывало
их. Обескровленные и измотанные части выдохлись и не в состоянии были
продолжать атаки. Зимний поход противника на Киев закончился позорным
поражением.
В этих условиях враг с нетерпением ждал весны, распутицы, надеясь, что
уж она-то заставит Красную Армию прекратить наступление и предотвратит
окончательное поражение немецко-фашистских войск на Правобережной Украине.
Пауза в активных боевых действиях, как надеялось вражеское командование,
позволит выиграть время для создания оборонительных рубежей, восполнения
потерь в живой силе и вооружении, создания материальных запасов для
продолжения борьбы летом 1944 г.
То были напрасные надежды, и не будь ими ослеплено гитлеровское
командование, оно поняло бы это еще в январе-феврале.
Ведь зима была мягкой, сырой. То и дело наступали оттепели, таял снег,
на реках начинался ледоход. Внезапно все менялось: поднималась пурга, мороз
сковывал землю. Но ничто не могло остановить наступления советских воинов. В
мороз надевали валенки, в оттепель - сапоги, и шли неудержимо вперед, на
запад.
Так прошли мы и в эту зиму сотни километров, освободили тысячи городов
и сел. Повсюду представали перед нами следы чудовищных злодеяний врага,
переполнявших сердца жгучей ненавистью к фашистским захватчикам. Советский
воин освобождал свой отчий дом, свою Родину, гнал гитлеровцев к их
собственному логову, чтобы покончить с фашизмом и избавить от его ига народы
Европы. Освободительные идеи этой борьбы придавали нашим войскам невиданную
мощь.
Такой силой не обладала и не могла обладать захватническая,
грабительская немецко-фашистская армия. Да, она еще насчитывала миллионы
солдат, имела тысячи танков и самолетов. Ее оружие по-прежнему сеяло смерть.
Но это была уже не та армия, которая после легких побед в Западной Европе
вторглась в нашу страну.
Если удар немецко-фашистских войск под Курском был их последней
попыткой осуществить большое наступление и в \261\ случае его успеха
наверстать потерянное со времени Сталинграда, то контрнаступление под Киевом
показало, что они не могут уже рассчитывать на успешное завершение даже
значительно более скромных задач. Их тактика стала ограничиваться
стремлением срезать клинья, т. е. наносить двойные удары на флангах
вырвавшихся вперед наших подвижных войск. Зимняя кампания показала, что ни
дневные, ни ночные действия танковых соединений врага, ни, наконец, удары
его наземных группировок в тесном взаимодействии с авиацией, ранее
применявшиеся не без успеха, теперь не достигали цели. Лишь один раз
противнику удалось окружить часть наших войск восточное Винницы, да к те в
первую же ночь организованно вырвались из кольца. Таким образом, этот эпизод
показал, что даже такие задачи стали непосильными для немецко-фашистских
войск. В то же время ликвидация корсунь-шевченковской группировки противника
свидетельствовала о возросшей мощи Красной Армии и неспособности врага
выручить свои окруженные войска.
Потерпев новое крупное поражение, вражеское командование лихорадочно
строило оборонительные рубежи и создавало части, специально предназначенные
для обороны. Так, по данным нашей разведки, в войсках противника появились
новые формирования - танко-истребительные части, вооруженные реактивными
противотанковыми ружьями. Впервые были захвачены образцы реактивных
снарядов, предназначенных для борьбы с танками, в том числе фаустпатрон-2 и
др. Но все эти усилия немецко-фашистского командования не дали ожидаемого
результата. В ходе зимней кампании Красная Армия продолжала взламывать
оборону врага, срывая его расчеты на затяжку войны. Ведущую роль в этом на
Правобережной Украине играл наш 1-й Украинский фронт, в составе которого
продолжала действовать и 38-я армия. \262\
I
Приближалась весна 1944 г. В результате зимнего наступления войска 1-го
Украинского фронта нанесли крупное поражение немецко-фашистским войскам,
освободили значительную часть Правобережной Украины и отбросили врага на
рубеж Рожище, Луцк, Млынув, Шепетовка, Любар, ст. Липовец, Лисянка. Линия
фронта образовывала большой выступ в западном направлении, в котором наши
войска южнее Полесья нависали над правым крылом группы армий "Юг" и угрожали
фланговым ударом по ее силам, расположенным в излучине Днепра.
Справа оборонялись войска 2-го Белорусского фронта (командующий
генерал-полковник П. А. Курочкин, член Военного совета генерал-лейтенант Ф.
Е. Боков, начальник штаба генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи), созданного
директивой Ставки Верховного Главнокомандования 24 февраля 1944 г. Слева
действовали армии 2-го Украинского фронта под командованием Маршала
Советского Союза И. С. Конева (член Военного совета генерал-лейтенант
танковых войск И. 3. Сусайков, начальник штаба генерал-полковник М. В.
Захаров). Еще левее, в низовьях Днепра, располагались войска 3-го
Украинского фронта (командующий генерал армии Р. Я. Малиновский, член
Военного совета генерал-лейтенант А. С. Желтов, начальник штаба
генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич), которые вместе с 4-м Украинским фронтом
в феврале успешно завершили Никопольско-Криворожскую наступательную
операцию.
Соединение флангов 1-го и 2-го Украинских фронтов, достигнутое в ходе
совместной Корсунь-Шевченковской операции, означало, что все войска Красной
Армии на юго-западном направлении получили возможность объединить свои
действия по цели и времени. Ближайшей их целью являлось окончательное
освобождение Правобережной Украины.
Немецко-фашистские войска, действовавшие на Правобережной Украине, в
ходе зимней кампании были значительно ослаблены, но представляли еще
внушительную силу. Они \263\ составляли до 33% всех пехотных дивизий,
находившихся на Восточном фронте, 75% танковых и 33% моторизованных. Иначе
говоря, на линии, проходившей от Луцка до устья Днепра, располагалась
наиболее мощная группировка войск противника и ее разгром предопределял
судьбу и остальных двух оперативно-стратегических группировок врага на
советско-германском фронте.
Основные силы вражеских войск на Правобережной Украине - 14 из 18
танковых и 2 моторизованные дивизии, не считая пехотных, - оборонялись в
полосах 1-го и 2-го Украинских фронтов. Всего же, в частности, перед 1-м
Украинским фронтом действовали в составе 4-й и 1-й танковых армий противника
28 дивизий, в том числе девять танковых и две моторизованные. Уже одно это
подтверждает, что войска 1-го Украинского фронта представляли для противника
наибольшую угрозу.
Цель немецко-фашистского командования, после того как оно убедилось в
окончательном срыве планов восстановления обороны по Днепру, сводилась к
затягиванию военных действий до "более благоприятной" обстановки. Для этого
оно решило закрепиться на занимаемых рубежах, создать прочную оборону и
удержать оставшиеся районы Украины. Тем самым преследовалась двоякая цель -
политическая и экономическая: демонстрируя все еще обширные "завоевания на
Востоке", ослабить напряженную обстановку внутри Германии и предотвратить
развал фашистского блока государств, а также сохранить в своих руках
экономические ресурсы Правобережной Украины. Эти надежды основывались на
упоминавшемся расчете, что предстоящая весенняя распутица предотвратит
наступление советских войск и немецко-фашистское командование получит
передышку для пополнения поредевших дивизий, создания прочной глубоко
эшелонированной обороны и подготовки к летним операциям.
Между тем Ставка Верховного Главнокомандования к тому времени
располагала подготовленными резервами войск и не имела намерений
приостанавливать наступательные действия на юго-западе нашей страны и
предоставлять передышку вражеским войскам. Наоборот, еще в ходе зимней
кампании она разработала план окончательного освобождения всей Правобережной
Украины и Крыма и наметила последовательность проведения операций. Уже 18
февраля, на следующий день после ликвидации окруженной корсунь-шевченковской
группировки противника, Ставка дала указания о проведении подготовительных
мероприятий для осуществления второго этапа операции по освобождению
Правобережной Украины и поставила задачи войскам 1-го и. 2-го Украинских
фронтов. Десять дней спустя соответствующую директиву получили и войска 3-го
Украинского фронта. \264\
Замысел Ставки состоял в том, чтобы одновременными ударами трех фронтов
на черновицком, уманском и ново-бугском направлениях расколоть
немецко-фашистскую группировку войск на изолированные части, завершить
разгром групп армий "Юг" и "А" под командованием генерал-фельдмаршалов
Манштейна и Клейста, очистить от оккупантов Правобережную Украину и, выйдя к
Карпатам, создать благоприятные условия для дальнейших действий на запад и в
сторону Балкан. Главный удар по важнейшей и наиболее многочисленной
группировке противника должны были наносить войска 1-го и 2-го Украинских
фронтов на черновицком и уманско-ботошанском направлениях.
1-й Украинский фронт получил задачу силами трех общевойсковых и двух
танковых армий нанести удар в южном направлении на участке Дубно, Шепетовка,
Любар и разбить немецко-фашистскую группировку в районе Кременец,
Староконстантинов, Тернополь. В дальнейшем предстояло, обеспечивая себя со
стороны Львова, наступать на Чортков и отрезать немецко-фашистской группе
пути отхода на запад в полосе севернее р. Днестр. Готовность перехода в
наступление 4-6 марта 1944 г. На 8-10 марта намечалось наступление
левофланговой 38-й армии в направлении Ильинцы, Райгород для содействия
правому крылу 2-го Украинского фронта в овладении районом Гайсин{161}.
2-й Украинский фронт, действуя силами трех общевойсковых и трех
танковых армий, должен был перейти в наступление 8-10 марта на участке
Виноград, Звенигородка, Шпола (на уманском направлении). После разгрома
вражеской уманско-христиновской группировки ему предписывалось выйти на р.
Днестр, а в дальнейшем на р. Прут, достигнув государственной границы СССР.
3-му Украинскому фронту предстояло нанести рассекающий удар для разгрома
группы армий "А" в междуречье Ингульца и Южного Буга. Таким образом, главная
задача в этой стратегической операции возлагалась на войска 1-го Украинского
фронта, что диктовалось в первую очередь выгодным охватывающим положением
его войск по отношению к правому крылу группы армий "Юг". В операции
предусматривалось тесное взаимодействие 1-го и 2-го Украинских фронтов до
выхода на рубеж р. Южный Буг.
Оценивая решение Ставки, необходимо отметить, что важной его
особенностью являлось нанесение трех рассекающих ударов, что лишало
противника возможности маневрировать резервами. Не менее существенно и то,
что при выборе направлений главных ударов и участков прорыва всесторонне
учитывались как положение наших и противостоящих войск, так и наиболее
уязвимые места в системе вражеской обороны. \265\
Еще одной особенностью решения были жесткие сроки подготовки операции.
Они вытекали из необходимости не дать противнику передышки для пополнения
передовых частей, подвоза боеприпасов и совершенствования своей обороны.
Ко времени издания указанной директивы Ставки 1-й Украинский фронт имел
в своем составе шесть общевойсковых - 13, 60, 1-ю гвардейскую, 18, 38 и
40-ю, три танковые - 2-ю, 3-ю гвардейскую и 6-ю, а также 2-ю воздушную армии
и занимав полосу протяженностью до 740 км от Припяти до Лисянки. Основные
силы и средства были сосредоточены на левом крыле, где наши войска
продолжали уничтожать танковую группу противника в районе лисянского
выступа, и в центре, где они, как и правофланговые армии, закрепляли
достигнутое положение. Тогда же директивой Ставки 40-я общевойсковая, 2-я и
6-я танковые армии, а также 13-я артиллерийская дивизия и 94-я
самоходно-артиллерийская бригада СУ-76 из 38-й армии были переданы в состав
2-го Украинского фронта. На усиление наш фронт получил 4-ю танковую армию.
Разграничительная линия между фронтами теперь проходила от Ржищева к
Могилев-Подольскому через Ракитно, Володарку, Животив, Жаданы, Брацлав.
Изменилась и разграничительная лилия справа.
В связи с передачей 77-го стрелкового корпуса 13-й армии вместе с его
полосой вновь образованному 2-му Белорусскому фронту она теперь была
следующей: Коростень, Городница, Костополь, Зофьювка, Рожище, Верба.
Перечисленные изменения уменьшили ширину полосы 1-го Украинского фронта
до 450 км, а его состав - до пяти общевойсковых и двух танковых армий. Им
противостояли главные силы группы армий "Юг" - 4-я и 1-я танковые армии под
командованием генералов Раус и Хубе в составе 25 дивизий (из них 10
танковых, 1 моторизованная), моторизованная бригада и части усиления. Эти
силы были распределены далеко не равномерно.
На львовском и тернопольском направлениях, где действовали наши 13-я и