Страница:
не было, то она и продолжала преследование в ослабленном составе.
Что касается 1-й гвардейской армии, выполнявшей задачу по разгрому
окруженных на северном участке, то ее фронт был сильно растянут. Он
представлял собой, как уже отмечено, полукольцо, тянувшееся от стыка с 18-й
армией по восточному, затем по северному и, наконец, по западному фасу
района окружения.
Таким образом, 1-я гвардейская армия одновременно и наступала с востока
и севера, и отражала атаки противника на западе. Например, только 2 апреля
ее войска на рубеже Глубочек, Давидковцы отразили три вражеские атаки,
предпринимавшиеся силами до двух пехотных дивизий с 75 танками. Правда, она
усиливалась также резервами фронта, взятыми из состава 18-й и \320\ 38-й
армий, но их состояние, как можно будет увидеть ниже, оставляло желать
лучшего.
Остальные силы фронта - 13-я и 60-я армии - вели активные боевые
действия на правом крыле, где были окружены гарнизоны противника в Бродах и
Тернополе. Что касается танковых армий, то они были разбросаны и уже не
имели такой ярко выраженной ударной группировки, как в начале операции.
Все сказанное объяснялось отсутствием у нас ясного и полного
представления о силах противника и намерениях его командования. Это видно и
из предъявленного ультиматума. В нем перечислены 14 дивизий и одна
дивизионная группа. В действительности же, как выше сказано, в "котле"
находились 23 дивизии. Кроме того, мы не сделали выводов из того факта, что
за период отхода окружаемых войск в районе г. Каменец-Подольского они не
были рассечены и расчленены. Хотя враг и понес большие потери, все же его
командованию удалось сохранить управление и собрать свои силы в кулак на
сравнительно ограниченном пространстве. А мы за то же самое время не смогли
создать плотного и прочного фронта окружения на западном направлении - ни
внутреннего, ни внешнего.
Все это вместе взятое привело к тому, что к рассматриваемому моменту
группировка наших войск не соответствовала стоявшей перед ними задаче.
Существовавшая в начале операции ударная группировка фактически распалась.
Перегруппировка на западный и даже на северный фасы окружения с целью
сосредоточения там достаточных сил не была своевременно произведена. Правда,
по распоряжению фронта были осуществлены вывод в резерв и переброска 52-го
стрелкового корпуса 18-й армии и 74-го стрелкового корпуса 38-й армии. Но
это были мероприятия запоздалые.
Оба корпуса были ослаблены в предыдущих трехнедельных боях и тетерь
вводились в бой после изнурительного форсированного марша разрозненно, по
частям, без средств усиления и даже без своей штатной артиллерии,
растянувшейся и отставшей в пути следования. Естественно, что они не могли
стать той стеной, которая должна была преградить путь наполовину
разгромленным, но все еще обладавшим немалыми силами десяти танковым
дивизиям, не считая пехотных и моторизованной.
И еще одно замечание. Когда 29 марта ставились задачи войскам на
разгром вражеской 1-й танковой армии, не были в достаточной степени учтены
сведения о противнике на внешнем фронте окружения. Между тем они ясно
показывали, что там сосредоточивались его стратегические резервы.
Туда перебрасывались 2-й танковый корпус СС в составе 9-й и 10-й
танковых дивизий СС и 349-й пехотной дивизии, прибывших из Франции, 100-я
легкопехотная и 367-я пехотная дивизии из Югославии, 361-я пехотная дивизия
из Дании и 214-я пехотная дивизия из Германии. Так, запись в журнале боевых
действий \321\ фронта от 26 марта гласила:
"Радиоразведкой была впервые отмечена работа радиосети тд
неустановленной нумерации в районе Золочев". На следующий день было
записано: "Противник на рубеже Золочев, Зборов, Конюхи сосредоточивал до
двух танковых дивизий, которые подтягивал с запада... Радиоразведкой впервые
были отмечены в работе узлы связи тд неустановленной нумерации в районах
Ремизовце (южнее Золочев) и Конюхи". Запись от 28 марта: "На участке Зборов
- зап. Подгайце противник перебрасывал пехоту и танки... В районе Золочев
было отмечено до полка пехоты и от Золочев через Бережаны на Подгайцы
выдвигалось до 100 автомашин"{191}.
Как оказалось в дальнейшем, резервы противника в составе двух танковых
и пяти пехотных дивизий сосредоточились в районе западнее Подгайцы, против
правого фланга 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерала И. М.
Афонина. Они предназначались вражеским командованием для контрудара и
создания нового фронта между Тернополем и Станиславом, где в обороне
образовалась огромная брешь, и для нанесения ударов с целью деблокировки 1-й
танковой армии.
Несколько слов о 18-м гвардейском стрелковом корпусе. Двумя дивизиями
он занимал рубеж от населенного пункта Подгайцы до Мариамполя на Днестре.
Прочной обороны на этом 35-километровом участке не было, да и
неудовлетворительно велась разведка на внешнем фронте. Не способствовало
действиям корпуса и то, что он был изъят из состава 60-й армии и
переподчинен 1-й гвардейской армии. Последняя в 100 км восточное своими
главными силами вела борьбу с частями 1-й танковой армии врага в районе
Проскурова. Оторванность корпуса для командующего 1-й гвардейской армией
создала значительные трудности в руководстве его боевыми действиями. Это
делает очевидным нецелесообразность такого переподчинения. Следствием такой
организационной "недоработки" явилось образование на внешнем фронте слабого,
уязвимого места.
При такой обстановке на внутреннем и внешнем фронтах окружения трудно
было рассчитывать на полную ликвидацию окруженной вражеской группировки. Но
именно такая задача ставилась нашим войскам в боевом распоряжении от 1
апреля{192}.
Так как противник продолжал пробиваться на запад и обстановка в связи с
этим быстро менялась, то фронту то и дело приходилось принимать новые
решения.
Угрожающе обострялась обстановка на северо-западном фасе окружения, т.
е. на правом фланге 1-й гвардейской армии, которая с трудом сдерживала
натиск противника, обладавшего превосходством в силах. \322\
3 апреля противник силами до пяти дивизий пехоты с 85 танками{193}
начал осуществлять прорыв в западном и северо-западном направлениях. В
течение всего дня правофланговые войска 1-й гвардейской армии отражали
атаки. Было уничтожено до 2 тыс. солдат и офицеров противника, около 200
взято в плен. И все же ценою тяжелых потерь противнику удалось вклиниться
между населенными пунктами Глубочек, Езежаны и Давидковцы.
На следующий день, когда ожидался ответ на ультиматум, на всем фронте
вокруг окруженной вражеской группировки шли ожесточенные бои. На западном
секторе отдельным группам пехоты с танками удалось прорваться в район
Толстое, Ягельница. Преодолев р. Серет, они перерезали железную дорогу и
шоссе Чортков - Залещики, а вместе с ними и коммуникации 1-й танковой армии
генерала Катукова, находившейся за Днестром.
Одновременно противник проявил активность и на внешнем фронте окружения
- в районе Подгайцы. Здесь в этот день гитлеровцы силами до пехотного полка
с 30 танками вели разведку боем. Успеха они не добились. Однако утром 5
апреля позиции 18-го гвардейского стрелкового корпуса на участке от Подгайцы
до Мариамполя были атакованы превосходящими силами четырех дивизий - 100-й и
367-й пехотных, 9-й и 10-й эсэсовских танковых. Они потеснили наши части на
глубину до 10 км.
С этого момента, после неожиданного для нашего командования удара
стратегических резервов противника развитие событий, как на внутреннем, так
и на внешнем фронте окружения, показывало, что 1-й танковой армии противника
удалось избежать полного уничтожения.
Здесь нужно отметить, что за период окружения она потеряла в боях и
бросила при отступлении основную массу танков, штурмовых орудий, артиллерии,
минометов и автомашин. Ее дивизии лишились свыше половины личного состава.
Многие из них перемешались и представляли собой потерявшие управление жалкие
остатки. Они выдыхались, и недалек был час их гибели.
Но он не наступил. Мы не смогли преградить путь шедшим к ним на выручку
свежим дивизиям и помешать прорыву окруженных на запад. Западный сектор
"кольца" окружения не имел, как уже отмечалось, сплошного фронта, а нелетная
погода и в связи с этим невозможность нанесения ударов авиацией позволили
противнику сосредоточить значительные массы войск и осуществить ряд
массированных атак.
Однако и после того, как противник прорвался в междуречье Серета и
Стрыпы, угроза для него еще не миновала. Перед ним лежала открытая безлесная
местность, упиравшаяся на западе в р. Днестр.
Но и здесь не удалось полностью ликвидировать 1-ю танковую армию
противника. Встречный удар шедших к ней на \323\ выручку свежих дивизий 4-й
танковой армии врага позволил окруженным избежать полного разгрома. Часть
фронтового резерва - 52-й и 74-й стрелковые корпуса, двигавшиеся к внешнему
фронту окружения, были направлены наперерез прорывающимся, но не смогли
сдержать натиск противника и были оттеснены к северу, Здесь сказалась и их
усталость после многодневного марша, и то, что, растянувшись в пути, они не
имели времени сосредоточиться, вступали в бой с ходу, без отставшей
артиллерии.
7 апреля авангарды наступавшего с запада танкового корпуса СС в районе
Бугач соединились с передовыми частями своей 1-й танковой армии, выходившей
из окружения.
38-я армия в те дни, завершив очищение западной части
Kаменец-Подольского от противника, продолжала уничтожать арьергарды
прорывавшейся на запад немецко-фашистской 1-й танковой армии. Нам снова
пришлось преодолевать многочисленные реки - Жванчик, Кизю, Збруч, Рудку,
Цыганску, Вичлаву, Серет, на которых враг безуспешно пытался организовать
сопротивление. Теперь мы действовали без 67-го стрелкового корпуса генерала
Д. И. Кислицына, который переправился 4 апреля через Днестр и форсированным
маршем вдоль правого берега реки выдвигался на запад, к Городенке, а оттуда
на север - в район Сновидова для оказания помощи отходившему 18-му
гвардейскому стрелковому корпусу. Он получил также задачу прикрыть правый
фланг нашей 1-й танковой армии, против которой противник активизировал свои
действия в районе г. Станислав. \324\
Главные силы 38-й армии, преследуя врага севернее Днестра, 8 апреля
вышли на р. Серет и захватили ряд плацдармов на ее западном берегу.
Дальнейшее наше наступление не имело успеха в связи о резко усилившимся
сопротивлением противника. Однако и его отчаянные попытки отбросить наши
войска на восток были безрезультатны.
Чтобы закончить этот краткий разбор действий войск 1-го Украинского
фронта по окружению и разгрому немецкой 1-й танковой армии, приведу оценку
этих событий, данную Маршалом Советского Союза И. С. Коневым. 8 июня 1944
г., спустя две недели после того как он принял командование войсками 1-го
Украинского фронта, Иван Степанович при разборе боевых действий фронта в
предшествующий период говорил: "...Оперативное положение советских войск в
начале марта было выгодно, так как целые армии нависали над правым флангом
группы армий "Юг" противника... Операция на окружение требует маневра и
непрерывного управления. Нужно знать, кого окружили, и видеть окруженного
противника. Противник на первых порах упорствует, а затем ищет выхода. Надо
вовремя заметить, куда он пойдет на прорыв, и там разбить его - это и лежит
в основе успеха"{194}.
III
Что же касается в целом Проскурово-Черновицкой операции, продолжавшейся
полтора месяца, то она завершилась крупнейшей победой 1-го Украинского
фронта. Наши войска продвинулись от 80 до 350 км, освободили территорию,
равную почти 42 тыс. кв. км, и три областных центра Украины - Винницу,
Каменец-Подольский, Черновцы и 57 других городов. 1-я и 4-я танковые армии
противника были разгромлены и изгнаны из пределов Правобережной Украины.
Мы нанесли им тяжелое поражение в живой силе и технике. Уничтожены
сотни танков, штурмовых и артиллерийских орудий, минометов, пулеметов и
другого оружия. Войсками фронта было захвачено 32 тысячи пленных, 272 танка,
2177 артиллерийских орудий, 1365 минометов, 31468 автомашин и тягачей, 61
самолет{195}.
Немалый вклад в эту победу внесла и 38-я армия. Действия 38-й армии в
этот период имели отличительную особенность. Если в предшествующие месяцы
армии, наступавшей на главном направлении, придавались один-два танковых
корпуса или она взаимодействовала с танковой армией, то в
Проскурово-Черновицкой операции мы, находясь на вспомогательном направлении,
танков не имели. Правда, и противостоявший нам враг \325\ располагал
ограниченным количеством танков. Но все же они у него были, и потому мы
оказались в этом отношении в менее выгодных условиях.
К этой особенности нужно добавить и уже упоминавшиеся трудности,
связанные с распутицей и досаждавшие как всем наступавшим войскам фронта,
так, разумеется, и противнику. Но он отходил в основном по дорогам с твердым
покрытием, да еще разрушал их. Мы же, преследуя его, вынуждены были
пользоваться грунтовыми дорогами. Весна наступила рано. Бурно таяли снега.
Проселочные дороги превратились в сплошное месиво. Автомашины передвигались
по ним с большим трудом. Гужевому \326\ транспорту было полегче, но и он
отставал, то и дело дожидаясь, пока саперы восстановят подорванные
гитлеровцами мосты на многочисленных реках. Не только обозы, но и артиллерия
теряла много времени на поиски объездов и переправ.
Стрелковые войска продвигались исключительно пешим порядком, неся на
себе пулеметы, 82-мм минометы и боеприпасы к ним, а нередко и артиллерийские
снаряды. В океане грязи, где часто останавливалась автомашина и даже танк,
можно было сравнительно легко передвигаться лишь верхом на лошади, но это не
решало проблемы наступления в целом. Изнурительные марши, непрерывные бои,
форсирование вздувшихся рек в сложнейших условиях, без переправочных средств
дополнялись трудностями в организации регулярного питания войск.
И все это преодолел героический советский воин. Например, войска 38-й
армии, преследуя противника и ломая сопротивление его арьергардных частей,
продвигались вперед темпом до 25 км в день.
Всего с 11 марта по 14 апреля наша армия продвинулась с боями на
глубину 305 км, освободила около 880 населенных пунктов, в том числе
Винницу, Жмеринку и 15 районных центров - Липовец, Ильинцы, Немиров,
Вахновку, Калиновку, Бороновицу, Станиславчик, Копайгород, Бар, Ялтушков,
Новую Ушицу, Виньковцы, Мельницу-Подольскую, Толстое, Гермаковку. Нами было
уничтожено и захвачено в качестве трофеев большое количество вооружения,
техники, боеприпасов и различного имущества. За период нашего наступления
противник потерял в боях с 38-й армией только убитыми свыше 24,5 тыс. и
пленными около 5 тыс. солдат и офицеров. Это в шесть с лишним раз больше,
чем безвозвратные потери, понесенные за то же время нашей армией{196}.
Итак, закончилась Проскурово-Черновицкая операция войск 1-го
Украинского фронта. Говоря о ее значении, хочу вновь отметить, что на
юго-западном стратегическом направлении гитлеровское командование
сосредоточило наиболее боеспособные войска, в том числе свыше 70% танковых
дивизий, имевшихся на советско-германском фронте.
С конца 1943 г. до середины апреля 1944 г. командованием группы армий
"Юг", генеральным штабом и верховным командованием гитлеровцев был исчерпан
весь запас методов и форм вооруженной борьбы, накопленный прусской разбойной
военщиной, но итог был один - поражение, крах. Ни крупные водные преграды,
ни мощные оборонительные рубежи, ни короткие и внезапные удары танковых
клиньев в сочетании с массированным применением авиации для отсечения и
уничтожения выдвигавшихся вперед войск Красной Армии, ничто другое не давало
положительных результатов. От колоссальных танковых клиньев, \327\
применявшихся гитлеровцами в начале войны, против которых мы нашли средство
борьбы и выстояли, они перешли к своего рода "клинышкам", которые были
применены ими, например, в январе 1944 г. против нашей 38-й армии в районе
Липовца. Это означало не что иное, как приближавшуюся катастрофу.
Гитлеровское командование, не преуспев в попытках удержаться на
Правобережной Украине, стремилось обеспечить себе хотя бы кратковременную
передышку. Но и этого не могло добиться. Все козыри политических и военных
руководителей фашистской Германии были биты на юге нашей страны искусными
действиями советских войск, возглавляемых талантливыми военачальниками.
Красная Армия вышла на государственную границу с Чехословакией и перенесла
боевые действия на территорию королевской Румынии.
По признанию одного из бывших гитлеровских генералов, фон Бутлара,
поражение, нанесенное немецко-фашистским войскам \328\ в марте-апреле 1944
г., "на южном участке Восточного фронта привело немцев к огромным и
напрасным потерям"{197}. А другой, Типпельскирх, писал, что это было
"тяжелое поражение обеих групп армий. С того времени, когда немецкие армии
шли тернистым путем от Волги и Кавказа, отступая к Днепру, это было их самое
крупное поражение. Даже такие искусные полководцы, как Манштейн и Клейст, не
смогли спасти немецкие войска"{198}.
Успехи советских войск были огромны. Выходом в предгорья Карпат
стратегический фронт немецко-фашистских войск на востоке был расколот на две
части.
Свободолюбивые народы всего мира радовались успехам Красной Армии.
Победа на Правобережной Украине заняла особое место в летописи Великой
Отечественной войны. Тот факт, что вслед за угольными шахтами Донбасса,
рудниками Криворожья и Никополя, металлургическими заводами Юга враг был
изгнан с плодородных земель между Днестром и Прутом, означал также
увеличение наших ресурсов для освобождения всей советской территории, для
полного разгрома гитлеровской Германии.
Радостная весть о новой победе воодушевила и тружеников тыла, весь
советский народ, стремившийся обеспечить свою родную армию всем необходимым
для разгрома захватчиков. В многочисленных письмах на фронт и высказываниях
делегаций трудящихся, прибывавших в войска, звучали благодарность и
восхищение успехами советских воинов и вместе с тем наказ полностью
уничтожить фашистскую чуму.
Особенно яркими и впечатляющими были встречи наших воинов с населением
освобожденных городов и сел. Женщины, дети, старики со слезами радости
обнимали освободителей и благословляли на новые ратные подвиги.
Каждый стремился помочь советским воинам в их боевых делах. Особенно
ценной была организация местным населением транспортировки боеприпасов для
наступающих частей. В условиях распутицы, когда мы и артиллерию, особенно
противотанковую, перевели на конную тягу, помощь местных жителей в перевозке
снарядов имела для нас большое значение.
Они же несказанно радовались тому, что могут хоть что-нибудь сделать
для своей родной армии-освободительницы. Мужчины просили о зачислении в
воинские части, чтобы личным участием в боях приблизить час окончательной
расплаты с врагом за все его зверства.
Следует сказать, что войска 38-й армии, освобождая советскую
территорию, не увидели большой разницы между теми районами, которые
находились под временной оккупацией немецко-фашистских войск, и теми,
которыми управляла румынская военная \329\ администрация. Насилие,
мародерство и грабеж осуществляли также и румынские фашисты. Румынский
генеральный штаб еще в 1941 г. по заданию совета министров организовал
массовое разграбление имущества Советского государства, варварски расхищал
собственность советского народа. Им была создана целая система
государственно-грабительских организаций сначала по расхищению богатств
Одессы, а затем Крыма, Донбасса и "специальная группа для Москвы". Каждая
такая организация имела в своем составе несколько батальонов, несколько
саперных рот, роты шоферов и пожарных, автогенные группы, группы
"специалистов" по художественным ценностям. Они руководствовались
специальным "Наставлением". Вот что, например, в нем говорилось о технике и
приемах грабежа художественных ценностей: "Все произведения искусства и
художественные ценности надо собирать в строжайшей тайне, не привлекая
внимания. Желательно, чтобы картины вывозились вместе с рамами. Если это
невозможно, следует вырезать их из рам бритвой и свертывать в трубку.
Произведения искусства и национальные ценности надо вывозить только в
румынских санитарных поездах в пункты по адресу генерального штаба, который
направит их к месту назначения по степени их важности"{199}. \330\
"Наставление" предлагало в срочном порядке изъять в оккупированных районах
рентгеновскую аппаратуру, зубоврачебные и хирургические инструменты,
фармацевтические материалы и готовые лекарства, упаковать в ящики из-под
боеприпасов и объявить все это военными трофеями. Оно предписывало вывозить
в Румынию продовольствие, одежду, скот, оборудование заводов.
Гитлеровские вассалы ограбили и обездолили советских крестьян. Они
увезли плуги, бороны, культиваторы, молотилки, веялки, телеги, сбрую, даже
мотыги, лопаты, вилы. Они не брезговали и домашней утварью, тащили посуду,
ложки, ножи - словом, все, что попадало под руки. Румынские фашисты во главе
с Антонеску в течение трех лет поставляли пушечное мясо Гитлеру, который,
кстати, мало считался со своими сателлитами и даже не информировал их о
положении на советско-германском фронте.
В этом отношении любопытно содержание письма, которое Антонеску
направил Гитлеру 26 марта 1944 г. по возвращении из ставки последнего.
"Вернувшись сегодня в свою страну, - писал он, - я нашел, что положение
выглядит совершенно иначе, чем мне это казалось, когда я был в верховном
командовании вооруженных сил.
Положение на фронте от Тернополя до Бугского залива очень серьезно.
Советские войска, прорвавшие фронт между Тернополем и Проскуровом,
своими передовыми частями 24 марта достигли \331\ района Залещики. Вторая
основная группа противника, форсировавшая Днестр между Могилевом и Каменкой,
глубоко вклинилась в районе Стефанешти-Яссы, 20-30 км западнее р. Прут.
Противник ведет также мощное наступление между Днестром и Бугом;
оказывается, германский фронт в этом районе отодвинут к югу намного дальше,
чем это было представлено во время моего отъезда из ставки"{200}.
Фашистский блок начал давать трещины, которым суждено было очень скоро
привести его к развалу.
Гитлеровская клика лихорадочно искала выхода из создавшегося положения.
Поражение групп армий "Юг" и "А", выход советских войск на границу резко
углубили кризис фашистских войск на советско-германском фронте. Фельдмаршалы
Манштейн и Клейст были отстранены от руководства войсками. Между тем
потерпели крах не только они и возглавляемые ими войска, но и все
гитлеровское командование. Именно об этом говорил тот факт, что на юге
советско-германского фронта немецко-фашистские войска к маю 1944 г. были
изгнаны с огромной территории от Сталинграда до западной границы, до тех
рубежей, где началась война.
Советские военачальники вновь превзошли хваленых гитлеровских генералов
в искусстве вождения войск. Это нашло отражение и в том, что Советское
правительство за разгром крупной вражеской группировки и освобождение
Правобережной Украины, являвшееся одним из решающих шагов к победе,
наградило нашего командующего фронтом маршала Г. К. Жукова и начальника
Генерального штаба маршала А. М. Василевского первыми орденами Победы.
* * *
В середине апреля, после ликвидации вражеского гарнизона г. Тернополя,
затихли бои почти во всей полосе 1-го Украинского фронта. 17 апреля Ставка
Верховного Главнокомандования приказала войскам фронта перейти к обороне,
закрепиться на достигнутых рубежах и начать подготовку к последующим
наступательным операциям и завершению освобождения советской территории.
Опять мы готовили войска к нанесению новых ударов по врагу. Но, прежде
чем мы смогли их осуществить, части сил 1-го Украинского фронта, в первую
очередь 38-й и 1-й танковой армиям, пришлось выполнить еще одну важную
задачу. \332\
I
К 17 апреля, когда маршал Г. К. Жуков получил директиву Ставки о
переходе войск к обороне с целью подготовки дальнейшего наступления, фронт у
нас стабилизировался далеко не везде. На левом крыле 1-го Украинского
фронта, где действовали наша 38-я и 1-я танковая армии, бои, напротив,
вспыхнули с еще большим ожесточением, причем на этот раз наступал противник,
сосредоточивший крупные силы и ставивший себе далеко идущую цель.
Чтобы дать о ней представление, напомню: важнейшим
оперативно-стратегическим итогом мартовской наступательной операции войск
1-го Украинского фронта, наряду с разгромом группы армий "Юг" и
освобождением Правобережной Украины, был выход к Восточным Карпатам.
Советские войска на 200-километровом участке достигли государственной
границы с Чехословакией и Румынией, овладев рядом населенных пунктов на
румынской территории. Это выдающееся событие было отмечено 8 апреля 1944 г.
приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Соединения и части,
Что касается 1-й гвардейской армии, выполнявшей задачу по разгрому
окруженных на северном участке, то ее фронт был сильно растянут. Он
представлял собой, как уже отмечено, полукольцо, тянувшееся от стыка с 18-й
армией по восточному, затем по северному и, наконец, по западному фасу
района окружения.
Таким образом, 1-я гвардейская армия одновременно и наступала с востока
и севера, и отражала атаки противника на западе. Например, только 2 апреля
ее войска на рубеже Глубочек, Давидковцы отразили три вражеские атаки,
предпринимавшиеся силами до двух пехотных дивизий с 75 танками. Правда, она
усиливалась также резервами фронта, взятыми из состава 18-й и \320\ 38-й
армий, но их состояние, как можно будет увидеть ниже, оставляло желать
лучшего.
Остальные силы фронта - 13-я и 60-я армии - вели активные боевые
действия на правом крыле, где были окружены гарнизоны противника в Бродах и
Тернополе. Что касается танковых армий, то они были разбросаны и уже не
имели такой ярко выраженной ударной группировки, как в начале операции.
Все сказанное объяснялось отсутствием у нас ясного и полного
представления о силах противника и намерениях его командования. Это видно и
из предъявленного ультиматума. В нем перечислены 14 дивизий и одна
дивизионная группа. В действительности же, как выше сказано, в "котле"
находились 23 дивизии. Кроме того, мы не сделали выводов из того факта, что
за период отхода окружаемых войск в районе г. Каменец-Подольского они не
были рассечены и расчленены. Хотя враг и понес большие потери, все же его
командованию удалось сохранить управление и собрать свои силы в кулак на
сравнительно ограниченном пространстве. А мы за то же самое время не смогли
создать плотного и прочного фронта окружения на западном направлении - ни
внутреннего, ни внешнего.
Все это вместе взятое привело к тому, что к рассматриваемому моменту
группировка наших войск не соответствовала стоявшей перед ними задаче.
Существовавшая в начале операции ударная группировка фактически распалась.
Перегруппировка на западный и даже на северный фасы окружения с целью
сосредоточения там достаточных сил не была своевременно произведена. Правда,
по распоряжению фронта были осуществлены вывод в резерв и переброска 52-го
стрелкового корпуса 18-й армии и 74-го стрелкового корпуса 38-й армии. Но
это были мероприятия запоздалые.
Оба корпуса были ослаблены в предыдущих трехнедельных боях и тетерь
вводились в бой после изнурительного форсированного марша разрозненно, по
частям, без средств усиления и даже без своей штатной артиллерии,
растянувшейся и отставшей в пути следования. Естественно, что они не могли
стать той стеной, которая должна была преградить путь наполовину
разгромленным, но все еще обладавшим немалыми силами десяти танковым
дивизиям, не считая пехотных и моторизованной.
И еще одно замечание. Когда 29 марта ставились задачи войскам на
разгром вражеской 1-й танковой армии, не были в достаточной степени учтены
сведения о противнике на внешнем фронте окружения. Между тем они ясно
показывали, что там сосредоточивались его стратегические резервы.
Туда перебрасывались 2-й танковый корпус СС в составе 9-й и 10-й
танковых дивизий СС и 349-й пехотной дивизии, прибывших из Франции, 100-я
легкопехотная и 367-я пехотная дивизии из Югославии, 361-я пехотная дивизия
из Дании и 214-я пехотная дивизия из Германии. Так, запись в журнале боевых
действий \321\ фронта от 26 марта гласила:
"Радиоразведкой была впервые отмечена работа радиосети тд
неустановленной нумерации в районе Золочев". На следующий день было
записано: "Противник на рубеже Золочев, Зборов, Конюхи сосредоточивал до
двух танковых дивизий, которые подтягивал с запада... Радиоразведкой впервые
были отмечены в работе узлы связи тд неустановленной нумерации в районах
Ремизовце (южнее Золочев) и Конюхи". Запись от 28 марта: "На участке Зборов
- зап. Подгайце противник перебрасывал пехоту и танки... В районе Золочев
было отмечено до полка пехоты и от Золочев через Бережаны на Подгайцы
выдвигалось до 100 автомашин"{191}.
Как оказалось в дальнейшем, резервы противника в составе двух танковых
и пяти пехотных дивизий сосредоточились в районе западнее Подгайцы, против
правого фланга 18-го гвардейского стрелкового корпуса генерала И. М.
Афонина. Они предназначались вражеским командованием для контрудара и
создания нового фронта между Тернополем и Станиславом, где в обороне
образовалась огромная брешь, и для нанесения ударов с целью деблокировки 1-й
танковой армии.
Несколько слов о 18-м гвардейском стрелковом корпусе. Двумя дивизиями
он занимал рубеж от населенного пункта Подгайцы до Мариамполя на Днестре.
Прочной обороны на этом 35-километровом участке не было, да и
неудовлетворительно велась разведка на внешнем фронте. Не способствовало
действиям корпуса и то, что он был изъят из состава 60-й армии и
переподчинен 1-й гвардейской армии. Последняя в 100 км восточное своими
главными силами вела борьбу с частями 1-й танковой армии врага в районе
Проскурова. Оторванность корпуса для командующего 1-й гвардейской армией
создала значительные трудности в руководстве его боевыми действиями. Это
делает очевидным нецелесообразность такого переподчинения. Следствием такой
организационной "недоработки" явилось образование на внешнем фронте слабого,
уязвимого места.
При такой обстановке на внутреннем и внешнем фронтах окружения трудно
было рассчитывать на полную ликвидацию окруженной вражеской группировки. Но
именно такая задача ставилась нашим войскам в боевом распоряжении от 1
апреля{192}.
Так как противник продолжал пробиваться на запад и обстановка в связи с
этим быстро менялась, то фронту то и дело приходилось принимать новые
решения.
Угрожающе обострялась обстановка на северо-западном фасе окружения, т.
е. на правом фланге 1-й гвардейской армии, которая с трудом сдерживала
натиск противника, обладавшего превосходством в силах. \322\
3 апреля противник силами до пяти дивизий пехоты с 85 танками{193}
начал осуществлять прорыв в западном и северо-западном направлениях. В
течение всего дня правофланговые войска 1-й гвардейской армии отражали
атаки. Было уничтожено до 2 тыс. солдат и офицеров противника, около 200
взято в плен. И все же ценою тяжелых потерь противнику удалось вклиниться
между населенными пунктами Глубочек, Езежаны и Давидковцы.
На следующий день, когда ожидался ответ на ультиматум, на всем фронте
вокруг окруженной вражеской группировки шли ожесточенные бои. На западном
секторе отдельным группам пехоты с танками удалось прорваться в район
Толстое, Ягельница. Преодолев р. Серет, они перерезали железную дорогу и
шоссе Чортков - Залещики, а вместе с ними и коммуникации 1-й танковой армии
генерала Катукова, находившейся за Днестром.
Одновременно противник проявил активность и на внешнем фронте окружения
- в районе Подгайцы. Здесь в этот день гитлеровцы силами до пехотного полка
с 30 танками вели разведку боем. Успеха они не добились. Однако утром 5
апреля позиции 18-го гвардейского стрелкового корпуса на участке от Подгайцы
до Мариамполя были атакованы превосходящими силами четырех дивизий - 100-й и
367-й пехотных, 9-й и 10-й эсэсовских танковых. Они потеснили наши части на
глубину до 10 км.
С этого момента, после неожиданного для нашего командования удара
стратегических резервов противника развитие событий, как на внутреннем, так
и на внешнем фронте окружения, показывало, что 1-й танковой армии противника
удалось избежать полного уничтожения.
Здесь нужно отметить, что за период окружения она потеряла в боях и
бросила при отступлении основную массу танков, штурмовых орудий, артиллерии,
минометов и автомашин. Ее дивизии лишились свыше половины личного состава.
Многие из них перемешались и представляли собой потерявшие управление жалкие
остатки. Они выдыхались, и недалек был час их гибели.
Но он не наступил. Мы не смогли преградить путь шедшим к ним на выручку
свежим дивизиям и помешать прорыву окруженных на запад. Западный сектор
"кольца" окружения не имел, как уже отмечалось, сплошного фронта, а нелетная
погода и в связи с этим невозможность нанесения ударов авиацией позволили
противнику сосредоточить значительные массы войск и осуществить ряд
массированных атак.
Однако и после того, как противник прорвался в междуречье Серета и
Стрыпы, угроза для него еще не миновала. Перед ним лежала открытая безлесная
местность, упиравшаяся на западе в р. Днестр.
Но и здесь не удалось полностью ликвидировать 1-ю танковую армию
противника. Встречный удар шедших к ней на \323\ выручку свежих дивизий 4-й
танковой армии врага позволил окруженным избежать полного разгрома. Часть
фронтового резерва - 52-й и 74-й стрелковые корпуса, двигавшиеся к внешнему
фронту окружения, были направлены наперерез прорывающимся, но не смогли
сдержать натиск противника и были оттеснены к северу, Здесь сказалась и их
усталость после многодневного марша, и то, что, растянувшись в пути, они не
имели времени сосредоточиться, вступали в бой с ходу, без отставшей
артиллерии.
7 апреля авангарды наступавшего с запада танкового корпуса СС в районе
Бугач соединились с передовыми частями своей 1-й танковой армии, выходившей
из окружения.
38-я армия в те дни, завершив очищение западной части
Kаменец-Подольского от противника, продолжала уничтожать арьергарды
прорывавшейся на запад немецко-фашистской 1-й танковой армии. Нам снова
пришлось преодолевать многочисленные реки - Жванчик, Кизю, Збруч, Рудку,
Цыганску, Вичлаву, Серет, на которых враг безуспешно пытался организовать
сопротивление. Теперь мы действовали без 67-го стрелкового корпуса генерала
Д. И. Кислицына, который переправился 4 апреля через Днестр и форсированным
маршем вдоль правого берега реки выдвигался на запад, к Городенке, а оттуда
на север - в район Сновидова для оказания помощи отходившему 18-му
гвардейскому стрелковому корпусу. Он получил также задачу прикрыть правый
фланг нашей 1-й танковой армии, против которой противник активизировал свои
действия в районе г. Станислав. \324\
Главные силы 38-й армии, преследуя врага севернее Днестра, 8 апреля
вышли на р. Серет и захватили ряд плацдармов на ее западном берегу.
Дальнейшее наше наступление не имело успеха в связи о резко усилившимся
сопротивлением противника. Однако и его отчаянные попытки отбросить наши
войска на восток были безрезультатны.
Чтобы закончить этот краткий разбор действий войск 1-го Украинского
фронта по окружению и разгрому немецкой 1-й танковой армии, приведу оценку
этих событий, данную Маршалом Советского Союза И. С. Коневым. 8 июня 1944
г., спустя две недели после того как он принял командование войсками 1-го
Украинского фронта, Иван Степанович при разборе боевых действий фронта в
предшествующий период говорил: "...Оперативное положение советских войск в
начале марта было выгодно, так как целые армии нависали над правым флангом
группы армий "Юг" противника... Операция на окружение требует маневра и
непрерывного управления. Нужно знать, кого окружили, и видеть окруженного
противника. Противник на первых порах упорствует, а затем ищет выхода. Надо
вовремя заметить, куда он пойдет на прорыв, и там разбить его - это и лежит
в основе успеха"{194}.
III
Что же касается в целом Проскурово-Черновицкой операции, продолжавшейся
полтора месяца, то она завершилась крупнейшей победой 1-го Украинского
фронта. Наши войска продвинулись от 80 до 350 км, освободили территорию,
равную почти 42 тыс. кв. км, и три областных центра Украины - Винницу,
Каменец-Подольский, Черновцы и 57 других городов. 1-я и 4-я танковые армии
противника были разгромлены и изгнаны из пределов Правобережной Украины.
Мы нанесли им тяжелое поражение в живой силе и технике. Уничтожены
сотни танков, штурмовых и артиллерийских орудий, минометов, пулеметов и
другого оружия. Войсками фронта было захвачено 32 тысячи пленных, 272 танка,
2177 артиллерийских орудий, 1365 минометов, 31468 автомашин и тягачей, 61
самолет{195}.
Немалый вклад в эту победу внесла и 38-я армия. Действия 38-й армии в
этот период имели отличительную особенность. Если в предшествующие месяцы
армии, наступавшей на главном направлении, придавались один-два танковых
корпуса или она взаимодействовала с танковой армией, то в
Проскурово-Черновицкой операции мы, находясь на вспомогательном направлении,
танков не имели. Правда, и противостоявший нам враг \325\ располагал
ограниченным количеством танков. Но все же они у него были, и потому мы
оказались в этом отношении в менее выгодных условиях.
К этой особенности нужно добавить и уже упоминавшиеся трудности,
связанные с распутицей и досаждавшие как всем наступавшим войскам фронта,
так, разумеется, и противнику. Но он отходил в основном по дорогам с твердым
покрытием, да еще разрушал их. Мы же, преследуя его, вынуждены были
пользоваться грунтовыми дорогами. Весна наступила рано. Бурно таяли снега.
Проселочные дороги превратились в сплошное месиво. Автомашины передвигались
по ним с большим трудом. Гужевому \326\ транспорту было полегче, но и он
отставал, то и дело дожидаясь, пока саперы восстановят подорванные
гитлеровцами мосты на многочисленных реках. Не только обозы, но и артиллерия
теряла много времени на поиски объездов и переправ.
Стрелковые войска продвигались исключительно пешим порядком, неся на
себе пулеметы, 82-мм минометы и боеприпасы к ним, а нередко и артиллерийские
снаряды. В океане грязи, где часто останавливалась автомашина и даже танк,
можно было сравнительно легко передвигаться лишь верхом на лошади, но это не
решало проблемы наступления в целом. Изнурительные марши, непрерывные бои,
форсирование вздувшихся рек в сложнейших условиях, без переправочных средств
дополнялись трудностями в организации регулярного питания войск.
И все это преодолел героический советский воин. Например, войска 38-й
армии, преследуя противника и ломая сопротивление его арьергардных частей,
продвигались вперед темпом до 25 км в день.
Всего с 11 марта по 14 апреля наша армия продвинулась с боями на
глубину 305 км, освободила около 880 населенных пунктов, в том числе
Винницу, Жмеринку и 15 районных центров - Липовец, Ильинцы, Немиров,
Вахновку, Калиновку, Бороновицу, Станиславчик, Копайгород, Бар, Ялтушков,
Новую Ушицу, Виньковцы, Мельницу-Подольскую, Толстое, Гермаковку. Нами было
уничтожено и захвачено в качестве трофеев большое количество вооружения,
техники, боеприпасов и различного имущества. За период нашего наступления
противник потерял в боях с 38-й армией только убитыми свыше 24,5 тыс. и
пленными около 5 тыс. солдат и офицеров. Это в шесть с лишним раз больше,
чем безвозвратные потери, понесенные за то же время нашей армией{196}.
Итак, закончилась Проскурово-Черновицкая операция войск 1-го
Украинского фронта. Говоря о ее значении, хочу вновь отметить, что на
юго-западном стратегическом направлении гитлеровское командование
сосредоточило наиболее боеспособные войска, в том числе свыше 70% танковых
дивизий, имевшихся на советско-германском фронте.
С конца 1943 г. до середины апреля 1944 г. командованием группы армий
"Юг", генеральным штабом и верховным командованием гитлеровцев был исчерпан
весь запас методов и форм вооруженной борьбы, накопленный прусской разбойной
военщиной, но итог был один - поражение, крах. Ни крупные водные преграды,
ни мощные оборонительные рубежи, ни короткие и внезапные удары танковых
клиньев в сочетании с массированным применением авиации для отсечения и
уничтожения выдвигавшихся вперед войск Красной Армии, ничто другое не давало
положительных результатов. От колоссальных танковых клиньев, \327\
применявшихся гитлеровцами в начале войны, против которых мы нашли средство
борьбы и выстояли, они перешли к своего рода "клинышкам", которые были
применены ими, например, в январе 1944 г. против нашей 38-й армии в районе
Липовца. Это означало не что иное, как приближавшуюся катастрофу.
Гитлеровское командование, не преуспев в попытках удержаться на
Правобережной Украине, стремилось обеспечить себе хотя бы кратковременную
передышку. Но и этого не могло добиться. Все козыри политических и военных
руководителей фашистской Германии были биты на юге нашей страны искусными
действиями советских войск, возглавляемых талантливыми военачальниками.
Красная Армия вышла на государственную границу с Чехословакией и перенесла
боевые действия на территорию королевской Румынии.
По признанию одного из бывших гитлеровских генералов, фон Бутлара,
поражение, нанесенное немецко-фашистским войскам \328\ в марте-апреле 1944
г., "на южном участке Восточного фронта привело немцев к огромным и
напрасным потерям"{197}. А другой, Типпельскирх, писал, что это было
"тяжелое поражение обеих групп армий. С того времени, когда немецкие армии
шли тернистым путем от Волги и Кавказа, отступая к Днепру, это было их самое
крупное поражение. Даже такие искусные полководцы, как Манштейн и Клейст, не
смогли спасти немецкие войска"{198}.
Успехи советских войск были огромны. Выходом в предгорья Карпат
стратегический фронт немецко-фашистских войск на востоке был расколот на две
части.
Свободолюбивые народы всего мира радовались успехам Красной Армии.
Победа на Правобережной Украине заняла особое место в летописи Великой
Отечественной войны. Тот факт, что вслед за угольными шахтами Донбасса,
рудниками Криворожья и Никополя, металлургическими заводами Юга враг был
изгнан с плодородных земель между Днестром и Прутом, означал также
увеличение наших ресурсов для освобождения всей советской территории, для
полного разгрома гитлеровской Германии.
Радостная весть о новой победе воодушевила и тружеников тыла, весь
советский народ, стремившийся обеспечить свою родную армию всем необходимым
для разгрома захватчиков. В многочисленных письмах на фронт и высказываниях
делегаций трудящихся, прибывавших в войска, звучали благодарность и
восхищение успехами советских воинов и вместе с тем наказ полностью
уничтожить фашистскую чуму.
Особенно яркими и впечатляющими были встречи наших воинов с населением
освобожденных городов и сел. Женщины, дети, старики со слезами радости
обнимали освободителей и благословляли на новые ратные подвиги.
Каждый стремился помочь советским воинам в их боевых делах. Особенно
ценной была организация местным населением транспортировки боеприпасов для
наступающих частей. В условиях распутицы, когда мы и артиллерию, особенно
противотанковую, перевели на конную тягу, помощь местных жителей в перевозке
снарядов имела для нас большое значение.
Они же несказанно радовались тому, что могут хоть что-нибудь сделать
для своей родной армии-освободительницы. Мужчины просили о зачислении в
воинские части, чтобы личным участием в боях приблизить час окончательной
расплаты с врагом за все его зверства.
Следует сказать, что войска 38-й армии, освобождая советскую
территорию, не увидели большой разницы между теми районами, которые
находились под временной оккупацией немецко-фашистских войск, и теми,
которыми управляла румынская военная \329\ администрация. Насилие,
мародерство и грабеж осуществляли также и румынские фашисты. Румынский
генеральный штаб еще в 1941 г. по заданию совета министров организовал
массовое разграбление имущества Советского государства, варварски расхищал
собственность советского народа. Им была создана целая система
государственно-грабительских организаций сначала по расхищению богатств
Одессы, а затем Крыма, Донбасса и "специальная группа для Москвы". Каждая
такая организация имела в своем составе несколько батальонов, несколько
саперных рот, роты шоферов и пожарных, автогенные группы, группы
"специалистов" по художественным ценностям. Они руководствовались
специальным "Наставлением". Вот что, например, в нем говорилось о технике и
приемах грабежа художественных ценностей: "Все произведения искусства и
художественные ценности надо собирать в строжайшей тайне, не привлекая
внимания. Желательно, чтобы картины вывозились вместе с рамами. Если это
невозможно, следует вырезать их из рам бритвой и свертывать в трубку.
Произведения искусства и национальные ценности надо вывозить только в
румынских санитарных поездах в пункты по адресу генерального штаба, который
направит их к месту назначения по степени их важности"{199}. \330\
"Наставление" предлагало в срочном порядке изъять в оккупированных районах
рентгеновскую аппаратуру, зубоврачебные и хирургические инструменты,
фармацевтические материалы и готовые лекарства, упаковать в ящики из-под
боеприпасов и объявить все это военными трофеями. Оно предписывало вывозить
в Румынию продовольствие, одежду, скот, оборудование заводов.
Гитлеровские вассалы ограбили и обездолили советских крестьян. Они
увезли плуги, бороны, культиваторы, молотилки, веялки, телеги, сбрую, даже
мотыги, лопаты, вилы. Они не брезговали и домашней утварью, тащили посуду,
ложки, ножи - словом, все, что попадало под руки. Румынские фашисты во главе
с Антонеску в течение трех лет поставляли пушечное мясо Гитлеру, который,
кстати, мало считался со своими сателлитами и даже не информировал их о
положении на советско-германском фронте.
В этом отношении любопытно содержание письма, которое Антонеску
направил Гитлеру 26 марта 1944 г. по возвращении из ставки последнего.
"Вернувшись сегодня в свою страну, - писал он, - я нашел, что положение
выглядит совершенно иначе, чем мне это казалось, когда я был в верховном
командовании вооруженных сил.
Положение на фронте от Тернополя до Бугского залива очень серьезно.
Советские войска, прорвавшие фронт между Тернополем и Проскуровом,
своими передовыми частями 24 марта достигли \331\ района Залещики. Вторая
основная группа противника, форсировавшая Днестр между Могилевом и Каменкой,
глубоко вклинилась в районе Стефанешти-Яссы, 20-30 км западнее р. Прут.
Противник ведет также мощное наступление между Днестром и Бугом;
оказывается, германский фронт в этом районе отодвинут к югу намного дальше,
чем это было представлено во время моего отъезда из ставки"{200}.
Фашистский блок начал давать трещины, которым суждено было очень скоро
привести его к развалу.
Гитлеровская клика лихорадочно искала выхода из создавшегося положения.
Поражение групп армий "Юг" и "А", выход советских войск на границу резко
углубили кризис фашистских войск на советско-германском фронте. Фельдмаршалы
Манштейн и Клейст были отстранены от руководства войсками. Между тем
потерпели крах не только они и возглавляемые ими войска, но и все
гитлеровское командование. Именно об этом говорил тот факт, что на юге
советско-германского фронта немецко-фашистские войска к маю 1944 г. были
изгнаны с огромной территории от Сталинграда до западной границы, до тех
рубежей, где началась война.
Советские военачальники вновь превзошли хваленых гитлеровских генералов
в искусстве вождения войск. Это нашло отражение и в том, что Советское
правительство за разгром крупной вражеской группировки и освобождение
Правобережной Украины, являвшееся одним из решающих шагов к победе,
наградило нашего командующего фронтом маршала Г. К. Жукова и начальника
Генерального штаба маршала А. М. Василевского первыми орденами Победы.
* * *
В середине апреля, после ликвидации вражеского гарнизона г. Тернополя,
затихли бои почти во всей полосе 1-го Украинского фронта. 17 апреля Ставка
Верховного Главнокомандования приказала войскам фронта перейти к обороне,
закрепиться на достигнутых рубежах и начать подготовку к последующим
наступательным операциям и завершению освобождения советской территории.
Опять мы готовили войска к нанесению новых ударов по врагу. Но, прежде
чем мы смогли их осуществить, части сил 1-го Украинского фронта, в первую
очередь 38-й и 1-й танковой армиям, пришлось выполнить еще одну важную
задачу. \332\
I
К 17 апреля, когда маршал Г. К. Жуков получил директиву Ставки о
переходе войск к обороне с целью подготовки дальнейшего наступления, фронт у
нас стабилизировался далеко не везде. На левом крыле 1-го Украинского
фронта, где действовали наша 38-я и 1-я танковая армии, бои, напротив,
вспыхнули с еще большим ожесточением, причем на этот раз наступал противник,
сосредоточивший крупные силы и ставивший себе далеко идущую цель.
Чтобы дать о ней представление, напомню: важнейшим
оперативно-стратегическим итогом мартовской наступательной операции войск
1-го Украинского фронта, наряду с разгромом группы армий "Юг" и
освобождением Правобережной Украины, был выход к Восточным Карпатам.
Советские войска на 200-километровом участке достигли государственной
границы с Чехословакией и Румынией, овладев рядом населенных пунктов на
румынской территории. Это выдающееся событие было отмечено 8 апреля 1944 г.
приказом Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Соединения и части,