Нэвилл Крис. Восемь

понравится у нас и, если будет на то воля Аллаха, ваша работа послужит на
благо и вам, и нам.
Он поднял руку, и к нам подошла его старшая жена. За руку она держала
девочку. Женщина передала мужу шахматную фигурку, и он показал ее мне.
- Вижу, вы сделали моей дочери подарок, - сказал Эль-Марад. - Я в долгу
перед вами. Можете выбрать любой ковер, который вам понравится, и считайте,
он ваш.
Эль-Марад махнул рукой, и мать с дочерью исчезли так же тихо, как и
появились.
- Прошу вас, не стоит, - сказала я. - Это всего лишь пластиковая
игрушка.
Но он рассматривал фигурку и словно не слышал меня. Затем Эль-Марад
снова взглянул на меня своими ястребиными глазами из-под нахмуренных бровей.
- Белая королева! - прошептал он.
Торговец бросил взгляд на Камиля, затем снова уставился на меня.
- Кто послал тебя? И зачем ты привела его?
Его слова застали меня врасплох, я растерялась и покосилась на Камиля в
поисках поддержки. Но в следующее мгновение все поняла. Эль-Марад знал, для
чего я приехала; возможно, шахматная фигура была паролем. Но Ллуэллин
никогда не упоминал об этом.
- Прошу прощения...- начала я, пытаясь исправить недоразумение. - Мой
друг, антиквар из Нью-Йорка, просил меня заехать к вам. Камиль любезно
согласился проводить меня.
Какое-то время Эль-Марад молчал, пристально разглядывая меня из-под
бровей и продолжая вертеть в пальцах белую королеву, будто перебирал четки.
Наконец он повернулся к Камилю и произнес несколько слов на берберском.
Камиль кивнул и встал. Глядя на меня, он сказал:
- Думаю, мне лучше пойти подышать свежим воздухом. Кажется, Эль-Марад
хочет что-то сказать вам с глазу на глаз. - Камиль улыбнулся мне, показывая,
что его не задела грубость этого странного человека. И, обращаясь к
Эль-Мараду, добавил: - Однако знай: Кэтрин дакхилак.
- Невозможно! - воскликнул Эль-Марад, тоже поднимаясь на ноги. - Она же
женщина!
- Что значит "дакхилак"? - спросила я, но Камиль уже исчез в дверях, и
я осталась наедине с торговцем коврами.
- Он сказал, что ты под его защитой, - объяснил Эль-Марад. Он убедился,
что Камиль ушел, и снова повернулся ко мне. - Закон бедуинов. Мужчина,
которого преследует враг, может схватить другого мужчину за подол. Обычай
обязывает бедуина защищать того, кто подобным образом попросил его о помощи,
даже если они принадлежат разным племенам. По собственной воле защиту
предлагают очень редко, и никогда - женщине.
- Возможно, он рассудил, что, если ему приходится оставить меня наедине
с вами, стоит пойти на крайние меры, - предположила я.
Эль-Марад посмотрел на меня удивленно. Он встал и обошел меня,
оценивающе оглядев со всех сторон.
- Ты очень храбра, раз шутишь в такую минуту, - медленно произнес он. -
Он не говорил тебе, что я дал ему образование, как сделал бы это для родного
сына? - Эль-Марад остановился и снова уставился на меня неприятно цепким
взглядом. - Мы с ним - нахну малихин, поделившие соль. Если человек
поделился с тобой солью в пустыне, это ценят дороже золота.
- Значит, вы все-таки бедуин, - сказала я. - Вы знаете все законы
пустыни и никогда не смеетесь. Интересно, знает ли об этом Ллуэллин Макхэм?
Пожалуй, мне стоит написать ему, что бедуины не так вежливы, как берберы.
При упоминании имени Ллуэллина Эль-Марад заметно побледнел.
- Выходит, ты от него, - произнес он. - Почему ты не пришла одна?
Я вздохнула и посмотрела на шахматную фигурку у него в руке.
- Почему бы вам не сказать мне, где они находятся? - спросила я. - Вы
же знаете, зачем я пришла.
- Хорошо.
Он налил себе немного кофе в маленькую чашечку и отпил глоток.
- Мы выяснили, где находятся фигуры, и даже попытались купить их, но не
достигли успеха. Нам даже не удалось встретиться с женщиной, которой они
принадлежат. Она живет в Казбахе - это один из бедных районов столицы, -
однако очень богата. Мы подозреваем, что у нее много фигур этих шахмат, хотя
и не все. Мы собрали достаточно денег, чтобы купить их, если ты сумеешь
встретиться с ней.
- Почему она не захотела встретиться с вами? - задала я тот же вопрос,
который задавала Ллуэллину.
- Она живет в гареме, - ответил Эль-Марад. - Нам туда не попасть. Само
слово "гарем" означает "запретное святилище". Мужчинам запрещено входить
туда, только хозяину.
- Почему же вы не попросили ее мужа стать вашим посредником? - спросила
я.
- Он умер. - Эль-Марад раздраженно отставил чашку с кофе. - Он мертв,
она богата. Ее защищают его сыновья от других жен. Они не знают про фигуры.
Никто не знает.
- Тогда откуда вы про это узнали? - перебила я, повысив голос. -
Послушайте, я согласилась оказать небольшую услугу своему другу, но вы ничем
не желаете мне помочь. Вы даже не сказали имени этой женщины и где она
живет. Эль-Марад ответил не сразу.
- Ее имя Мокфи Мохтар, - сказал он наконец. - У меня нет ее адреса в
Казбахе, но он невелик, ты легко найдешь ее. А когда найдешь, она продаст
тебе фигуры, если ты назовешь пароль, который я дам тебе. Он откроет любую
дверь.
Я начала терять терпение.
- Ладно, давайте ваш пароль.
- Скажи, что ты родилась в мусульманский праздник - День исцеления.
Скажи, что по западному календарю твой день рождения - четвертого апреля.
Настала моя очередь изумленно уставиться на него. Сердце мое бешено
забилось, по спине побежали мурашки. Даже Ллуэллин не знал дня моего
рождения.
- Почему мне надо сказать ей это? - спросила я, изо всех сил стараясь
не выдать своего потрясения.
- Это день рождения Карла Великого, - вкрадчиво ответил Эль-Марад. - А
также день, когда шахматы извлекли из земли. Очень важный день в истории
фигур, которые мы ищем. Говорят, что все фигуры, которые столько лет были
разбросаны по свету, соберет вместе человек, родившийся в этот день. Мокфи
Мохтар знает эту легенду, она встретится с тобой.
- Вы когда-нибудь видели ее? - спросила я.
- Однажды, много лет назад...- ответил Эль-Марад, и взгляд его
затуманился - торговец явно погрузился в воспоминания.
Я в очередной раз задумалась, что за человек сидит передо мной. Тот,
кто не гнушается иметь дело с таким никчемным антикваром, как Ллуэллин. Тот,
кто украл бизнес отца Камиля и, вполне возможно, виновен в его смерти. Тот,
кто живет в горах, будто отшельник, содержит гарем и при этом имеет деловые
связи в Лондоне и Нью-Йорке.
- Она была очень красива...- произнес он. - Впрочем, теперь она, должно
быть, уже совсем старуха. Я видел ее всего одно мгновение. Конечно, тогда я
не знал, что фигуры у нее и что однажды... Ее глаза похожи на твои. Это я
помню точно. - Он вдруг оборвал себя и резко спросил: - Это все, что ты
хотела узнать?
- Предположим, я уговорю ее продать фигуры. Как я получу деньги? -
спросила я, раз уж разговор вернулся в деловое русло.
- Мы договоримся об этом, - резко ответил Эль-Марад. -Ты можешь
связаться со мной через этот почтовый ящик. - И он вручил мне клочок бумаги
с индексом.
Тут в лавку, приоткрыв занавески, робко заглянула одна из жен. За
спиной у нее стоял Камиль.
- Закончили свои дела? - спросил он, входя в комнату.
- Почти, - ответил Эль-Марад, поднимаясь на ноги и помогая подняться
мне. - Твоя подруга знает толк в торговле. Она может потребовать еще один
ковер как аль-басарах.
Он развернул два ковра из верблюжьей шерсти. Цвета были великолепны.
- Что я потребовала? - улыбаясь, спросила я.
- Подарок тому, кто принес хорошие новости, - сказал Камиль, взваливая
ковры себе на спину. - Что за хорошие новости вы привезли? Или это тоже
секрет?
- Она принесла вести от моего друга, - уклончиво сказал Эль-Марад и
добавил:- Если хотите, могу выделить вам осла с погонщиком, чтобы подвезти
ковры до машины.
Камиль ответил, что был бы очень признателен. За тележкой и осликом
послали одну из жен. Эль-Марад вышел проводить нас на улицу.
- Аль-сафар зафар! - произнес он, помахав нам.
- Это старинная арабская поговорка, - объяснил Камиль. - Эль-Марад
сказал: "Странствия ведут к победе". Он пожелал вам добра,
- Он вовсе не такой страшный скряга, как я думала поначалу, - сказала
я. - Но все равно не вызывает у меня доверия.
Камиль рассмеялся. Похоже, он наконец расслабился.
- Вы хорошо вели игру, - сказал он.
Сердце у меня остановилось, но я продолжала идти, радуясь, что в
темноте он не мог разглядеть моего лица.
- Что вы имеете в виду? - спросила я.
- Вы получили в подарок два ковра из рук самого прижимистого торговца в
Алжире. Если кто-нибудь об этом узнает, репутация Эль-Марада сильно
пострадает.
Некоторое время мы шли молча, лишь скрип тележки нарушал тишину.
В Байре есть министерская гостиница, - сказал Камиль. - Думаю, нам
лучше остаться там на ночь. Это в десяти милях отсюда. Там найдутся для нас
хорошие комнаты. А завтра с утра двинемся в обратный путь. Или вы
предпочитаете ночную поездку по горным дорогам?
- Ни в коем случае! - ужаснулась я.
У меня зародилась надежда, что в министерской гостинице имеется горячий
душ и другие удобства, которых я была лишена с самого приезда. Хотя
"Эль-Рияд" считался шикарным отелем, за два месяца мытья холодной ржавой
водой его очарование несколько потускнело.
Мы с Камилем в сопровождении мальчишки-погонщика и ослика с нагруженной
коврами тележкой не спеша вернулись к машине. И только по дороге в Байру у
меня дошли руки открыть арабский словарь и отыскать в нем интересующие меня
слова.
Как я и подозревала, Мокфи Мохтар вовсе не было именем. Это означало
"тайный избранный", "тайный избранник".

Замок

- Здесь играют в шахматы! Весь этот мир - шахматы (если только,
конечно, это можно назвать миром)! Это одна большая-пребольшая партия. Ой,
как интересно! И как бы мне хотелось, чтобы меня приняли в эту игру! Я даже
согласна быть Пешкой, только бы меня взяли... Хотя, конечно, больше всего
мне бы хотелось быть Королевой!
Она робко покосилась на настоящую Королеву, но та только милостиво
улыбнулась и сказала:
- Это легко можно устроить. Если хочешь, становись Белой Королевской
Пешкой. Крошка Лили еще слишком мала для игры! К тому же ты сейчас стоишь
как раз на второй линии. Доберешься до восьмой, станешь Королевой.
Льюис Кэрролл,
"Алиса в Зазеркалье".
Перевод Н, Демуровой

В понедельник утром, на следующий день после нашей поездки в Кабил, моя
жизнь превратилась в сущий ад. Накануне вечером Камиль подбросил меня в
отель - и в придачу подбросил, вернее, подложил мне свинью. Оказывается,
страны ОПЕК вскоре должны были проводить конференцию, на которой он
планировал представить "прогнозы" моей компьютерной модели, а она еще не
была закончена. Тереза подготовила для меня гору данных по продаже и
потреблению нефти в разных странах. Получилось больше тридцати магнитных
лент. Мне надо было отформатировать их и ввести через перфоратор статистику,
которую удалось собрать мне самой, только тогда можно будет строить графики
добычи, потребления и распределения нефти. После этого еще надо написать
программы для анализа всей массы данных. И все это необходимо успеть сделать
к конференции, которая скоро откроется. С другой стороны, когда имеешь дело
с ОПЕК, никто не знает точно, во что выльется это "скоро". Даты и места
проведения каждой конференции хранятся в строжайшей тайне до последнего часа
- считается, что такое безобразное планирование еще более неудобно
террористам, чем министрам. В то время сезон охоты на чиновников ОПЕК был в
разгаре, и за последние месяцы немало министров простились с жизнью. Уже то,
что Камиль хотя бы намекнул мне о предстоящей конференции, само по себе
говорило об огромной важности модели, над которой я работала. Значит,
придется разбиться в лепешку, но подготовить данные.
В довершение всех бед, когда я приехала в информационный центр
Сонатраха, расположенный на самом высоком холме в центре города, на рабочей
консоли меня ждало письмо. Это оказалось официальное извещение из
министерства жилищного строительства, в котором меня уведомляли, что
наконец-то нашли мне квартиру. Я могла переехать туда в тот же день. На
самом деле это было необходимо сделать, иначе я могла потерять квартиру. С
жильем в Алжире было плохо, мне пришлось прождать целых два месяца, прежде
чем удалось получить его. Надо было мчаться домой, упаковывать вещи и срочно
перебираться на новое место. И как прикажете в таком цейтноте выкроить
время, чтобы заняться личными делами и отыскать Мокфи Мохтар в Казбахе?
Хотя рабочий день в Алжире продолжается с семи утра до семи вечера, в
середине дня все учреждения закрываются на три часа на обеденный перерыв и
сиесту. Я решила воспользоваться этими тремя часами, чтобы начать поиски.
Как и во всех арабских городах, самый древний район Алжира, Казбах,
некогда был цитаделью с крепостными стенами. В наше время он представляет
собой лабиринт узких, вымощенных брусчаткой улочек и обветшалых каменных
домов, которые в беспорядке прилепились на крутых склонах холмов. Хотя район
занимает всего две с половиной тысячи квадратах ярдов, там теснится
множество мечетей, кладбищ, турецких бань и головокружительных каменных
лестниц, идущих во всех направлениях и под самыми невероятными углами, будто
артерии города. В этом крошечном квартале живет примерно двадцать процентов
миллионного населения столицы: закутанные в балахоны и чадры люди появляются
из неприметных дверей, в молчании семенят по улицам и исчезают в темноте
других дверных проемов. В этом районе совсем не трудно сгинуть без следа.
Прекрасное место жительства для женщины, которая именует себя тайной
избранной!
К сожалению, это также прекрасное место, чтобы заблудиться. Хотя от
моего офиса до дворца Казбаха у верхних ворот было всего полчаса неспешным
шагом, но, ступив на улочки старого города, я битый час блуждала в этом
лабиринте, будто подопытная крыса. Сколько бы извилистых улочек я ни
преодолевала, карабкаясь вверх по склонам холма, я все равно раз за разом
оказывалась у Кладбища принцесс, попав в какую-то мертвую петлю. Сколько бы
прохожих я ни расспрашивала о местных гаремах, ответом мне были лишь тупые,
непонимающие взгляды (в которых легко было различить наркотический дурман)
либо ругательства и грязные намеки. Имя Мокфи Мохтар и вовсе вызывало смех.
Когда сиеста подходила к концу, я совершенно вымоталась, но так ничего
и не добилась и решила забежать на Центральный почтамт к Терезе. Вряд ли имя
Мокфи Мохтар значилось в телефонном справочнике, я даже не видела в Казбахе
телефонных проводов, но Тереза знала в столице буквально всех. Как
выяснилось - всех, кроме той, кого я разыскивала.
- Какое забавное имя! Зачем ей понадобилось брать такое прозвище? -
Тереза, не обращая внимания на настойчивые сигналы коммутатора, протянула
мне коробку с леденцами. - Девочка моя, как кстати ты зашла! У меня для тебя
телекс - Она принялась рыться в ворохе бумаг. - Эти арабы! - бормотала она.
- Вечно они b'ad ghedoua - "завтра, завтра, не сегодня". Попытайся я
переправить телекс в "Эль-Рияд", тебе бы посчастливилось, если бы ты
получила его в следующем месяце. - Тереза отыскала наконец телекс и вручила
его мне. Понизив голос до шепота, она добавила: - Хотя это и пришло из
монастыря, подозреваю, что оно зашифровано.
Разумеется, телекс был от сестры Марии Магдалины из монастыря Святого
Ладислава в Нью-Йорке. Однако эта монашка не очень-то спешила с ответом! Я
пробежала глазами текст и страшно разозлилась на Нима с его любовью к
головоломкам.
ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИ С КРОССВОРДОМ ИЗ НЬЮ-ЙОРК ТАЙМС ТЧК ВСЕ РЕШЕНО НО
КОЕ-ЧТО ОСТАЛОСЬ ТЧК СЛОВО ИЛИ СОВЕТ ГАМЛЕТА ЕГО ПОДРУЖКЕ ТЧК КТО СТОИТ В
ТУФЛЯХ ПАПЫ ТЧК МЕСТОНАХОЖДЕНИЕ ИМПЕРИИ ТАМЕРЛАНА ТЧК ЧТО ДЕЛАЕТ ЭЛИТА КОГДА
ГОЛОДНА ТЧК СРЕДНЕВЕКОВЫЙ НЕМЕЦКИЙ ПЕВЕЦ ТЧК АКТИВНАЯ ЗОНА ЯДЕРНОГО РЕАКТОРА
НАРАСПАШКУ ТЧК ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЧАЙКОВСКОГО ТЧК БУКВ СООТВЕТСТВЕННО
6-5-4-7-5-6-9 ОТПРАВИТЕЛЬ СЕСТРА МАРИЯ МАГДАЛИНА МОНАСТЫРЬ СВ. ЛАДИСЛАВА
НЬЮ-ЙОРК
Кроссворд! Просто класс! Я их терпеть не могла, и Ниму это было
прекрасно известно. Он прислал его, чтобы позлить меня. Только этого мне и
не хватало теперь - глупых загадок из империи чепухи.
Я поблагодарила Терезу за ее любезность и отошла от перемигивающегося
индикаторами коммутатора. Должно быть, за последние несколько месяцев я
поднаторела в разгадывании загадок, поскольку ответы на некоторые вопросы
Нима нашла еще до того, как вышла на улицу. Например, совет, который Гамлет
дал Офелии, был: "Ступай в обитель". Что делает элита, когда голодна?
Встречается, чтобы поесть. Вот только как это укоротить, чтобы число букв
совпало с тем, что было указано в конце послания Нима? Нет, для моего
скромного интеллекта это уже чересчур.
Когда я около восьми вечера вернулась в отель, меня ждал еще один
сюрприз. В мягком свете вечерних сумерек перед входом в отель красовался
бледно-голубой "роллс-ройс" Лили. Вокруг него толпились ошалевшие
носильщики, официанты и коридорные. Все они благоговейно гладили
хромированные поверхности и обтянутую кожей приборную панель.
Я поспешно прошла мимо, изо всех сил пытаясь убедить себя, что
"роллс-ройс" мне примерещился. За последние два месяца я отослала Мордехаю
добрый десяток телеграмм, в которых умоляла его не посылать Лили в Алжир. Но
не мог же роскошный кабриолет появиться здесь сам собой!
Я направилась к портье, чтобы забрать ключ и предупредить, что я уезжаю
из гостиницы, но тут меня ждало еще одно
потрясение. Изящно облокотившись на мраморную столешницу и дружески
беседуя с дежурным, у стойки маячил зловещий красавец-мужчина, шеф тайной
полиции Шариф. Прошмыгнуть незамеченной мне не удалось.
- Мадемуазель Велис! - воскликнул он, сияя Голливудской улыбкой. - Вы
появились как раз вовремя, чтобы помочь нам в одном небольшом расследовании.
Возможно, вы заметили американскую машину перед входом?
- Странно, а мне показалось, она британская, - осторожно заметила я,
когда портье вручил мне ключ.
- Но на ней нью-йоркские номера! - сказал Шариф, поднимая бровь.
- Нью-Йорк очень большой город.
Я отошла от стойки, направляясь в свой номер, но Шариф не собирался так
просто меня отпускать.
- Сегодня она прошла таможню, и кто-то зарегистрировал ее на ваше имя и
по этому адресу. Вы можете это объяснить?
Проклятие! Ну, доберусь я до этой Лили. Она наверняка уже дала на лапу
портье и сидит у меня в номере!
- Класс! - усмехнулась я, - Анонимный подарок от какого-то парня из
Нью-Йорка. А мне как раз нужна машина - взять ее напрокат в Алжире целая
проблема.
С этими словами я направилась в сад, но Шариф шел за мной по пятам.
- Интерпол проверяет сейчас номера машины, - предупредил он, догоняя
меня. - Трудно поверить, что владелец заплатил пошлину наличными, а это сто
процентов стоимости машины, чтобы подарить автомобиль человеку, с которым он
даже не знаком. Забрать машину в аэропорту и пригнать ее сюда мог только
наемный водитель. Кроме того, вы единственная американка, зарегистрированная
в отеле.
- Увы, нет. Скоро здесь не останется ни одного американца, - ответила я
уже в саду. - В течение получаса я освобожу номер и перееду в Сиди-Фрейдж,
ваши явасис наверняка уже сообщили вам об этом.
"Явасис" называли доносчиков и стукачей, которые шпионили для тайной
полиции. Мой замаскированный выпад не остался незамеченным. Недобро
прищурившись, Шариф схватил меня за руку и заставил остановиться. Я с
негодованием покосилась на руку, которая сжимала мой локоть, и осторожно
высвободилась.
- Мои агенты, - произнес Шариф, подчеркнув последнее слово, - уже
проверили ваши апартаменты на предмет гостей, равно как и списки всех
иностранцев, прошедших пограничный контроль в Алжире и Оране. Скоро к нам
поступят списки и со всех остальных пунктов контроля. Как вы знаете, мы
граничим с семью странами, плюс прибрежная зона. Будет проще, если вы сами
скажете нам, чья это машина.
- Из-за чего такой переполох? - спросила я, продолжая путь к своему
номеру. - Если пошлина уплачена и все документы в порядке, почему я должна
смотреть дареному коню в зубы? И вообще, какая вам разница, чья это машина?
Или существует квота на ввоз транспортных средств в страну, которая их не
производит?
Шариф не сразу нашелся с ответом. Он едва ли мог признаться, что его
явасис все время висят у меня на хвосте и сообщают о каждом моем шаге. На
самом деле мне просто хотелось слегка усложнить ему жизнь. Пусть помучается,
пока я сама не разыщу Лили. Вот только в этом-то и была загвоздка. Если она
не засела в моем номере и не зарегистрировалась в отеле, тогда где же она?
Стоило мне об этом подумать, как я получила ответ на свой вопрос.
На дальнем краю бассейна, между садом и пляжем, стоял декоративный
кирпичный минарет. Оттуда до моих ушей донесся подозрительно знакомый звук:
маленькие собачьи коготки царапали деревянную дверь. Скрежет сопровождался
глухим похрюкиванием, которое, однажды услышав, трудно забыть,
В свете ламп, вмонтированных в дно бассейна, мы увидели, как дверь чуть
приотворилась и из башенки вылетел устрашающего вида клубок шерсти. На
полном ходу обогнув бассейн, он стрелой устремился к нам. Даже при самом
лучшем освещении было бы трудно с первого взгляда определить, что за зверь
Кариока, чего уж говорить о сумерках. Шариф ошарашенно уставился на
загадочное чудовище, которое, не снижая скорости, налетело на него,
подпрыгнуло и вонзило маленькие острые зубы в его обтянутую шелковым носком
лодыжку Глава тайной полиции издал вопль ужаса и принялся скакать на
уцелевшей ноге, пытаясь стряхнуть с себя Кариоку. Пришлось мне прийти ему на
помощь: я схватила пса за шкирку отодрала его от Шарифа и прижала к своей
груди. Кариока извернулся и лизнул меня в подбородок.
- О Аллах, что это за зверь? - завопил Шариф, разглядывая пушистого
монстра.
- Он и есть хозяин машины, - сказала я со вздохом. Как ни жаль, но
время шуток прошло. - Не хотите ли встретиться с его лучшей половиной?
Шариф, закатав штанину, осмотрел пострадавшую ногу и похромал следом за
мной.
- Эта тварь, возможно, бешеная, - посетовал он, когда мы подошли к
минарету. - Такие часто бросаются на людей.
- Вовсе он не бешеный, просто очень разборчив по части новых знакомых,
- сказала я.
Мы вошли в открытую дверь и по темной лестнице поднялись на второй этаж
минарета. Там оказалась одна большая комната, у окон вместо кушеток лежали
груды подушек. На них, словно паша, возлежала Лили, одетая в мини-платье из
ткани, разрисованной скачущими ярко-розовыми пуделями. Задрав ноги на
подушку и вставив между пальцев кусочки ваты, она вдохновенно красила ногти
ярко-красным лаком. Лили смерила меня ледяным взором из-под растрепанной
светлой челки. Кариока визгливо потребовал, чтобы его отпустили.
- Наконец-то, - сердито заявило Лили. - Ты просто не поверишь, через
что мне пришлось пройти, чтобы добраться сюда! Сплошные проблемы!
Она бросила взгляд на Шарифа, который топтался у меня за спиной.
- Хм, это у тебя-то проблемы? - фыркнула я. - Кстати, позволь
представить тебе моего провожатого: Шариф, шеф тайной полиции.
Лили издала тяжелый вздох.
- Сколько раз я должна повторять тебе, - начала она, - нам не нужна
полиция. Мы вполне можем разобраться сами...
- Он не из полиции, - перебила я. - Я сказала "шеф тайной полиции".
- Что это означает? Никто не должен знать, что он полицейский?
Проклятие! Я испортила педикюр! - пожаловалась Лили, тряся ногой.
Я уронила ей на колени Кариоку и заработала еще один возмущенный
взгляд.
- Я так понимаю, вы знаете эту женщину, - сказал мне Шариф. Он
приблизился к нам и протянул руку. - Можно взглянуть на ваши документы?
Запись о прохождении пограничного контроля отсутствует, вы зарегистрировали
дорогой автомобиль под чужим именем, и при вас собака, которая опасна для
общества.
- Ой, прими пургена, приятель! - посоветовала Лили и, столкнув с колен
Кариоку, встала на ноги. - Я заплатила чертову кучу бабок, чтобы привезти
свою машину в эту страну! И с чего вы взяли, что я пересекла границу
нелегально? Вы даже не знаете, кто я!
И Лили на пятках - чтобы вата не выпала и не размазался лак - протопала
через комнату к груде дорогих кожаных чемоданов. Порывшись в багаже, она
извлекла оттуда свои документы и ткнула их в лицо Шарифу. Шеф тайной полиции
оттолкнул ее руку, Кариока тут же зашелся лаем.
- Я остановилась в вашей жалкой стране по дороге в Тунис, -
проинформировала Лили Шарифа. - Там состоится важный шахматный турнир, а я,
так уж вышло, ведущий шахматист на нем.
- В Тунисе не будет никаких турниров до самого сентября, - заметил
начальник тайной полиции, перелистывая ее Паспорт, и взглянул на Лили с
подозрением. - Ваша фамилия Рэд, вы, случайно, не родственница...
- Да, - отрезала она.
Я вспомнила, что Шариф был шахматным болельщиком. Он наверняка слышал о
Мордехае, возможно, даже читал его Книги.
- В вашем паспорте нет отметки о прибытии в Алжир, - заявил он. - Я
возьму паспорт с собой, чтобы во всем разобраться. Мадемуазель, вам
запрещается покидать эту гостиницу.
Я подождала, пока дверь за ним захлопнется.
- Быстро ты находишь друзей в чужой стране, - сказала я Лили, когда та
снова уселась на подушках у окна. - Что ты будешь делать теперь, когда он
забрал твой паспорт?
- У меня есть другой, - угрюмо ответила она, поправляя вату между
пальцами ног. - Я родилась в Лондоне, моя мать была англичанкой. Жители
Британии, знаешь ли, могут иметь двойное гражданство.
Об этом я не знала, но у меня к Лили была куча куда более насущных