Прошкин Евгений Александрович. Слой Ноль

   — Даже и не знаю...
   — Выкладывай, Матвей. Я тебя с колесами выручил, теперь твоя очередь. Я пока кофе еще сварю. А? Как ты?..
   — Не хочу показаться хамом, — сказал Корзун, — но уж больно кофеек твой хорош. У меня на такой рука не поднимется. Жена, да еще спиногрызы не выросли...
   — Не отвлекайся, Матвей. Русской литературе необходима твоя помощь.
   — Есть в Сибири одно местечко. Четыреста верст к югу от Нижневартовска, точнее сейчас не вспомню... но, если надо будет, найду, конечно. Я там еще студентом побывал, до сих пор во сне туда возвращаюсь... Речка там, малю-усенькая такая. Черная Змейка называется. А на изгибе скит старообрядческий. Вот в нем я бы и поселился. Красотища! Глухомань! Ружьишко приличное, патроны, спички, соль. Больше ничего не надо. Никакой цивилизации. В гробу я ее видал!
   На конфорке зашипел убежавший кофе, и Мухин запоздало рванулся к плите.
   — Черная Змейка?.. — спросил он, отирая донышко турки. — А что, звучит!
   — Только у меня просьба. Подбери для нее другое название, тебе же не трудно. Не хочу я, чтоб это волшебное место в связи с какими-то шпионами упоминалось. Дорого оно мне очень, а если там твой персонаж появится... пусть это и вымысел... все равно,
   — Жалко, конечно, но ладно уж. Я ведь не журналюга, не борзописец. Святое не трогаю. Будет она у меня... Соловьиная Могилка. Устраивает?
   — Не знаю... — с сомнением ответил Корзун. — Могилка?.. Не слышал я таких рек. Да и насчет соловьев... Живут они в Сибири?
   — Это мелочи, — сказал Виктор. — Ну что ж... Жена с тещей в комнате истомились. Даже в туалет выйти не решаются.
   — И у меня застенчивые...
   — Небось ждут тебя, волнуются?
   — Да нет. Не ждут.
   Намеков Корзун не понимал напрочь, и для Мухина это было неожиданно. Совсем уж в открытую выгонять его не хотелось, но и терпеть чужого человека в своей квартире — тоже.
   — Так кофеек-то... — напомнил гость, указывая на турку.
   Виктор обнаружил, что все еще держит ее в руке, и с неохотой налил Корзуну вторую чашку.
   — Как книгу-то нашу назовем? — спросил тот, причмокивая.
   — "Нашу"?.. — оторопел Мухин, но, чтобы не затягивать разговор, возражать не стал. — Это меня не касается. В каждом издательстве специальный человек сидит, он названия и сочиняет.
   — То есть как?
   — А так. Берет всякие фразы с потолка и в столбик записывает. Потом выбирает самые удачные. Между прочим, он больше всех получает.
   — Вот работенка! А я, дурак, двадцать один год учился...
   — И на кого выучился? — осведомился Виктор, отмечая, что остывший кофе пьется гораздо быстрее.
   — На физика, — неохотно ответил Корзун. — В мое время бум был. Выходит, лирики нас все-таки победили... Ох, загостился я у тебя! Мне же еще резину тащить. Сейчас принесу.
   — Сиди, сиди! — воскликнул Мухин. — Физик, значит?..
   — Кандидат. Докторская в столе лежит, еще четыре года назад готова была. Нужна она кому?..
   — А тема?
   — Тема диссертации? Все равно не поймешь. Извини, конечно, но к ботанике это никакого отношения не имеет.
   — А к чему имеет? — настойчиво спросил Виктор.
   — Ну-у... тебе правда интересно? Я не могу. Извини
   — Засекреченный?
   — Секреты мои давно скисли и перебродили... но подписку я давал бессрочную.
   — Что ж ты, такой специалист, а колесами торгуешь?
   —А какой я специалист?.. Чтобы оформить допуск, Эйнштейном быть не обязательно. Вон мой бывший эмэнэс, и тот за бугор выехать не может. Под Москвой виллу отгрохал — за пять километров видно, а во вшивую Турцию не выпускают. А уж он-то са-авсем никакой не специалист. В буфет мне за булочками бегал...
   — Матвей, мне твои тайны без надобности. Мне консультация нужна.
   — Я уж вроде проконсультировал...
   — Да нет, я не об этом! — Виктор вскочил и, чуть не ударившись больной рукой об угол, заглянул в тещину комнату. — Дамы! На улицу! Марш!
   Захлопнув дверь, он вернулся на кухню и, лихорадочно соображая, сделал по ней несколько шагов в разные стороны.
   — Так... — вымолвил он. — Тебе нужны деньги.
   Корзун даже не стал отвечать, лишь затейливо помахал в воздухе ладонями: мол, кому они не нужны?
   — Десять тысяч, — сказал Мухин. — Нет, пятнадцать.
   — За одну консультацию? — прищурился Корзун.
   — Она может занять некоторое время... Возможно, придется кое-куда выехать. Не за границу, а... в общем, с этим проблем не будет. Но больше месяца ты не потратишь. Либо за месяц успеем, либо никогда.
   Корзун погладил стол, словно искал на ощупь крошки.
   — Пятнадцать тысяч... За месяц, да еще с командировками... — произнес он без всякого энтузиазма. — На колесах столько не всегда получается... а иногда и больше выходит. Зато никаких командировок.
   — На колесах? Больше?! — не поверил Виктор. — Матвей Степаныч, родной! Я ж тебе не про рубли толкую!
   — Пятнадцать тысяч долларов?! Никак родину продать предлагаешь... — грустно пошутил Корзун. — Мои советы столько не стоят. А людей убивать я не умею.
   — И я не умею... — сказал Мухин, снимая трубку. Он быстро набрал номер и, дождавшись ответа, крикнул: — Борис?! Боря, это ты?.. Очень хорошо. Подъехать сможешь? У меня физик появился... Какой-какой! Самый что ни на есть физический... Нет, я ему объяснить не в состоянии, я же сам ничего в этом не смыслю... И ты?.. Значит, вместе будем на пальцах вертеть... Что?.. Людмила тоже здесь? Нет, с Людой ко мне не надо... Да при чем тут жена?! Что-то я в ней последнее время разочаровываться начал... Блин, да не в жене, а в Люде! В жене-то я... Ладно, это потом. Боря, постарайся!.. Ничего, мигалку включишь.
   Виктор со звоном опустил трубку и заметил, что супруга топчется в прихожей.
   — Что? — резко бросил он. — Денег дать?
   — Ты с кем это разговаривал, Витюша? — спросила Настя. — И что там у тебя за Люда? Тоже «фея из бара»?
   — Почему «тоже»?
   — Странный ты стал, Витюша. Еще до этих денег безумных... Чужой стал какой-то.
   — Два часа потерпи. Через два часа все утрясется.
   Настя, ничего не поняв, пошла догонять Светлану Николаевну.
   — Ну, и я пойду, — сказал Корзун, поднимаясь.
   — Как это?.. Пятнадцать тысяч!
   — Нет. — Он неуютно поежился. — Ни к чему мне эти неприятности...
   — Что, много слишком? Надо было не пятнадцать предлагать, а две.
   — Надо... — сказал Корзун. — А пятнадцать... Они с неба не падают. Тише едешь, Витя...
   — Позже приедешь, — закончил Мухин. — Хорошо, договорились: две тысячи. Чтоб тебе еще спокойней было — полторы.
   — Не паясничай. Я отказываюсь.
   — Да от чего ты отказываешься-то?! — крикнул Му-хин.
   — С тобой — от всего.
   — У меня они тоже с неба не сыплются, деньги, — быстро проговорил Виктор. — Видишь, какая квартирка... и вообще. Просто дело, в котором ты должен помочь, настолько важное, что...
   — Дальше не надо! — перебил Корзун. — Я одну подписку уже дал по молодости, хватит с меня. А насчет «должен» — это ты зря. В настоящий момент я тебе должен только двести пятьдесят долларов. Или комплект резины. Как тебе угодно. — Он остановился у двери и достал деньги. — Ну, что выбираешь?
   — Колеса, — ответив Мухин.
   — Как скажешь. Не закрывай, сейчас принесу.
   — Ага... — буркнул Виктор и, как только Корзун зашел в лифт, кинулся на кухню.
   Подвинув табуретку к холодильнику, он дотянулся до вентиляции и вытащил из пластмассовой решетки два незакрученных шурупа. В глубине, на узком бетонном карнизе, он нащупал завернутую в тряпку «беретту». Опухоль на правой руке почти спала, но Мухин сомневался, что больной сустав справится с отдачей. Держать ствол в левой было непривычно, однако он надеялся, что стрелять все же не придется.
   Наскоро вставив решетку, он спрыгнул на пол и ногой отправил табурет под стол. Пистолет он сунул сзади за пояс, но, подумав, вытащил обратно.
   Лифта не было долго. Минут через десять, когда Виктор уже начал себя материть, кабина внизу уйкнула и медленно поползла по шахте. Он проверил, снята ли «беретта» с предохранителя, и выглянул на лестницу.
   Из лифта показался Борис при полном параде: в белой рубашке и с тремя рядами орденских планок на сером кителе. Тяжело опираясь на палку, он дошел до "вартиры и кивнул Мухину.
   — Внутрь пустишь, или так говорить будем? — спросил он недовольно.
   — А Корзун где?
   — Какой еще Корзун?
   — Ты его перед домом не видел? Он с покрышками.
   — Никого там нет.
   — С-сука! — выдохнул Мухин, взмахивая пистолетом. — Свинтил все-таки! Да ты проходи, садись.
   — Я и собираюсь. Жду, когда дверь отпустишь. — Борис перешагнул через порог и направился к кухне. — Чего у тебя деньги-то валяются? — спросил он, остановившись возле столика в коридоре.
   — Деньги?.. Сколько там?
   — Две с половиной сотни. «Зеленых».
   — Блин! И бабки сбросил, теперь по-хорошему его не достанешь.
   — Корзун — тот самый, твой шпион?
   — Здесь он физик. Думал его привлечь...
   — Мало, что ли, у нас физиков?
   — Много, наверное. Не знаю, понравился он мне чем-то... А ты почему так долго? — вскинулся Мухин. — Тебе бы чуть пораньше, мы бы его задержали!
   — И так с совещания ушел. Если б наше было, ментовское, а то правительственное. Шею мылили, — пояснил Борис.
   — За вчерашние похороны?
   — В том числе.
   — У нас тоже взрывают, — посетовал Виктор. — Да еще какими-то уникальными веществами, гори они огнем! Хотя они и так горят...
   — Уникальные?.. Экспорт технологий? — догадался Борис. — Вполне логично, к этому и шло. Ваша же работа небось.
   — Наша, — признался Виктор. — По ящику сказали, всеми долгами расплатимся. Вся Европа ботинки нам чистить будет. Пока что-то не чистят... А дома одного уже нет.
   — Утечки всегда были. Кто технологию достал?
   — Людмила, — мрачно ответил Виктор.
   — Во-он как! — изумленно протянул Борис. — Ты ее, значит... Ты поэтому ее видеть не хотел?
   — Не только, есть и еще кое-что... Боря, когда ты нас в детей запихнул, ты в конце намекал на какие-то проблемы. Что за проблемы-то?
   — Не знаю. Меня в вашем слое давно уже нет. Я, кстати, там ботинки чистил, прям как твой европеец... Просто через вас что-то почувствовал... Через Люду — сильнее. Какую-то опасность для оболочки. А в чем дело?
   — Сам не пойму. Не сходится что-то. Либо мне врут... — Мухин замялся. — Либо меня обманывают.
   — Да, вот еще! — воскликнул Борис. — У меня же новость есть. Из рубрики «Нарочно не придумаешь». Ты, конечно, помнишь Юрика? Скользкий такой, он еще, скотина, на Люду глаз положил.
   — Когда мы детьми были? — Виктор переполнился нехорошими предчувствиями. — Юрик Макаров, как же не помнить...
   — Здесь он помощник Президента!
   — Макаров и у нас не дворник, — сказал Виктор. — Умеют люди жить... Какой помощник-то? Первый? Десятый?
   — По общим вопросам, — со значением произнес Борис.
   — Везде успел, зараза! А у нас он в команде числится. Типа спонсор, все такое. Подъезжал тут ко мне, место теплое выторговывал. А здесь, стало быть, уже сторговался...
   — Здесь Макаров не перекинутый. Так, совпадение
   — Опять совпадение... Лажа все это, Боря.
   — Лажа... — согласился тот. — А разборки ваши идиотские — это не лажа?! «Место теплое»... Скоро из-за ваших распрей вообще никаких мест не останется!
   — Я нашел нулевой слой, — с подчеркнутым спокойствием проговорил Виктор.
   — Не шутишь?..
   — Я там еще не был, но Костя обещал показать. Я не ошибся, нулевой — моя родина. И я там не умер, так же, как и здесь.
   — Ох, Витька... Витька!.. — Борис вскочил и полез обниматься, но, наступив на раненую ногу, зажмурился отболи.
   Мухин усадил его обратно и вытряхнул из пачки сигарету.
   — А теперь еще и физика нашел, — добавил он, выпуская дым в потолок. — Только вот не знаю, как его к делу прикрутить. Расскажешь — не поверит, убьешь — ищи его по всем слоям... И это ведь не только с ним, это с любым человеком. Безвыходная ситуация. Слушай! А ты при жизни взять его отсюда не можешь?
   — Ты за кого меня принимаешь? Я душами жонглировать не умею. Вне основной оболочки перехватить могу, и то не всегда получается. К тому же тысяча против одного, что местный Корзун — только отражение.
   — Значит, придется ему все-таки умереть. Ничего, потерпит. Ты сам-то, Боря, сколько раз умирал?
   — Я не подсчитывал. Нудное это занятие. Только здесь Корзуна лучше бы не трогать. Этот слой нам под испытательный полигон сгодится.
   — Здесь он будет жить, — пообещал Мухин. — Умрет он в другом месте.

Глава 24

   Солнце било прямо в глаза.
   «У Люды наверняка занавеска висит, — с завистью подумал Виктор. — Хотя ей-то что... У нее окно на дру-ю сторону, на ту, где пруд и шесть опор...»
   Неожиданно почувствовав чье-то присутствие, он нерекатился на бок и приподнял голову.
   — Сколько времени?..
   — Три часа, — отозвался из угла Шибанов.
   — О-ох... — Виктор уткнулся обратно в подушку и немного полежал, приходя в себя. — Вы, гражданин начальник, совсем совесть потеряли. Стучались бы, а? Может, я тут голый или не один...
   Председатель ГБ хмыкнул и медленно подошел к окну. На фоне солнца его было не видно. Мухин окончательно проснулся и заметил, что, ложась в постель поленился снять не только брюки, но и ботинки.
   — Людочка временно нетрудоспособна, — прямолинейно высказался Шибанов. — А больше тебе уединяться не с кем.
   — Ну а сокровенный вопрос?.. — молвил Виктор, растирая лицо и неохотно поднимаясь с кровати.
   — Задаю сокровенный вопрос, — пока еще дружелюбно откликнулся тот. — Что у нас с Корзуном?
   — Ищите в радиусе пятисот километров от Нижневартовска, вероятнее к югу. Река Черная Змейка, скит староверов.
   — Вот это... вот это удружил, Витька! Эта информация — верняк, я чую. Ну, правильно, расхождения у нас после пятидесятого года начинаются, а скит — он же...
   — Это еще не все, — прервал его Мухин. — Корзун серьезно подготовлен. В погребе у него целый склад, прилегающая территория наверняка заминирована. Не удивлюсь, если он и до ветру ходит, обвязавшись тротилом.
   — Так мы его лапать не собираемся. Его снайпер пощупает.
   — Смотрите, чтоб не промахнулся. А то вон какие нынче снайперы... Им бы только одежду портить.
   — Им бы только воротники отрывать... — задумчиво произнес Шибанов. Виктор насторожился.
   — От Макарова воняет, — сказал он.
   — Воняет, — согласился Председатель. — Но вонь — это субъективно.
   — Ничего объективного на Макарова нет, — догадался Мухин.
   — Не-а... — Шибанов сунул руки в карманы и покачался на носках. — Уголовный кодекс меня волнует мало, а по нашему делу он чист кристально. Бизнес, правда, странноватый завел, да и не ко времени, мы же отсюда скоро уходим.
   — Отсутствие логики? — усомнился Виктор. — У барыги?
   Зевнув, он встал и потянулся. Суставы скрипели, как телега с дровами. Зайдя в ванную, Виктор глянул в зеркало и присвистнул. Надо было бриться. Да не сегодня, а еще позавчера.
   — Я так не сказал! — крикнул из комнаты Шибанов. — Просто мне его логика не ясна. И это очень плохо.
   — Для вас или для него? — поинтересовался Мухин, массируя помазком щетину. — А что за бизнес у Макарова?
   — Умер сам — помоги другому, — засмеялся Председатель. — Макаров центр эвтаназии открывает. Будет людей усыплять. Как кошечек и собачек... На добровольных началах, естественно.
   — Вы все шутите... — Виктор выпучил глаза и изобразил перед зеркалом перерезание горла бритвой.
   — Арендовал брошенный цех на окраине, все там перестроил... — невозмутимо продолжал Шибанов. — Закупил мебель, препараты, какие полагается. Штат уже почти набрал.
   Мухин как был с недобритой щекой, так и вышел.
   — Это не юмор?
   — И даже не сатира, Витя. Через неделю Дума примет закон об эвтаназии...
   — А если не примет?
   — Уже приняла. Кто в конверте, кто безналом... Макаров молодец: Россия будет второй страной, где это разрешено. Первая — Голландия, но там иностранцев не обслуживают, да и цены у них ломовые. А у нас можно будет по дешевке окочуриться.
   — Ну и кому это надо?
   — Многим, Витя. Я сейчас статистикой не владею но в принципе знаю, что с суицидом у нас всегда был полный порядок. Популярное это занятие, и даже не представляешь насколько. Но ведь с балкона-то прыгать, поди, неприятно, а тут все культурно: придешь таблеточку скушаешь... или укольчик какой... Простынка свежая, крахмальная, обгадишься — на месте и обмоют. Родственникам опять же хлопот меньше... Я не удивлюсь, если выяснится, что там уже и очередь есть, по еще негласная. Нет, насчет того, что это никому нужно, ты заблуждаешься.
   Пена на лице у Мухина высохла и начала хлопья осыпаться на рубашку.
   — И как эта фирма называется? — спросил он. Случайно не «Дело Врачей»?
   — Во-во, она самая.
   — Плакаты по всему городу висят...
   — Ты мне еще рассказываешь? Наш миллионер в рекламу половину состояния вбухал! Ну, допуст бабки он в другой слой не возьмет. Так ведь и фирму не возьмет! Получаются пустые хлопоты какие-то. Неймется человеку! Сидел бы себе до эвакуации, вод пил... или что там у него?
   — Соки, — подсказал Мухин.
   — Ладно, пусть будут соки, — с отвращением согласился Шибанов. — Ты водные процедуры давай заканчивай, и пойдем. Там у нас совещание намечается.
   Пока Виктор заново мылился и добривал вторз щеку, солнце успело доползти до угловой кухни и теперь светило аккурат в алюминиевый стык между окн ми. Виктору подумалось, что, возможно, оно заглядывает и к Людмиле.
   Кроме нее, на кухне были все — такого кворума Мухин не видел еще ни разу. Даже Сапер, оторвавшись своих туманных интриг, посетил собрание акционеров, как назвал это про себя Виктор. Похоже, у Сапера раскалывалась голова — он сидел, прижавшись виском к холодильнику, и тоскливо смотрел в одну точку. Макаров почему-то оказался в центре стола, между Немаляевым и Константином.
   — Сан Саныч, я выйду на секундочку, — предупредил Шибанов, и в его голосе послышалось не то чтобы раболепие, но явно преувеличенное почтение.
   «Меняется у нас что-то, — подумал Мухин, — и, кажется, меняется круто...»
   — А где Люда? — спросил он.
   — Я же тебе сказал: нога у нее сломана, — нетерпеливо бросил Костя.
   — Ах да! — спохватился Виктор, — Я только забыл, какая — левая или правая...
   — Я разве не говорил? — нахмурился Константин.
   — Говорил, но я не помню.
   — Левая, — ответил тот с едва уловимой запинкой.
   Если б Мухин ее не ждал, он бы и не заметил. Но он, естественно, ждал.
   Шибанов отправился давать распоряжение по Корзуну, как Виктор надеялся, — распоряжение не на поимку, а на ликвидацию, впрочем, контролировать Председателя ГБ было невозможно.
   Мухин взял стул и, как бы невзначай отодвинув его подальше к стене, присел. Макаров нейтрально кашлянул. Костя, уверенный в том, что с Людмилой он не попался, отстраненно водил пальцем по столу.
   — Вещай, Саперушка, — мрачно проронил Немаля-ев. — Жги глаголом...
   — Сан Саныч!.. — просительно произнес тот. — Паршиво мне что-то. Объявите сами.
   — Что ж... Судя по всему, наш запасной аэродром вот-вот накроет волной. — Немаляев не стал затягивать, и это был дурной знак. — Местные не справятся, надо очно эвакуироваться и брать ситуацию в свои руки. Насколько там все готово?
   — Почти... — сказал Сапер. — Но если до прорыва не успеем, можем слой потерять. Ихний Анкл Шуст еще отморозок...
   Здесь, по идее, все должны были бы уставиться на Виктора, и он к этому внутренне готовился, но, кроме Макарова, никто не пошевелился. Старая шутка себя исчерпала, да и не до шуток уже было.
   — ...но дело-то не в Шусте, — продолжал Сапер. — Откуда придет миграция — неизвестно, и какого Мухина перекинет в эту оболочку, неизвестно тоже. И что за муха его там укусит...
   Вот теперь он все-таки посмотрел на Виктора, но совершенно не с тем чувством. Посмотрел без улыбки.
   — Ну так перекинет же его... — изрек Макаров. — И тот тоже станет перекинутым...
   — Ты даже с этим путаешься, миллионер, — процедил Костя. — Перекидывает любого, но осознать сей факт способен лишь один. Вот он перекинутый и есть, остальные — оболочки. Так что единственный человек, с которым мы можем договориться, — это наш уважаемый и любимый. Ведь мы же с тобой договорились?..
   Излишняя цветистость речи часто отражает неуверенность, Мухин это знал. Поэтому он ответил просто:
   —Да.
   — Я голосую «за»! — раздалось в коридоре.
   — Мы еще не голосовали, — возразил Немаляев. Шибанов вошел на кухню и, не найдя чистой чашки, жадно напился из-под крана.
   — Я за эвакуацию, — сказал он. — Здесь нам терять уже нечего. Спецлабораторию только что взорвали.
   — Какую лабораторию?
   — Ту самую, где производили драйвер, наши ампулы. Много у вас их осталось, Сан Саныч?
   — Полтора десятка, по две ходки на брата. А что за взрыв-то?
   — Экспресс-анализ еще не закончен, но, по предварительным данным, взрывчатое вещество то же, что было в бункере. И еще. Оперативной информации у круглый ноль. Никто из местных лабораторию не трогал. Так же как бункер... Это наезд на команду, с чей стороны, непонятно. Но нас определенно отсюда вытесняют, Сан Саныч.
   — Обидно, конечно, что уходим не по своей воле, а дод давлением, — сказал Немаляев. — Но здесь, как ни странно, наши и их желания совпадают.
   — Действительно, странно, — согласился Мухин. Сан Саныч сцепил пальцы и откинулся на спинку. Костя тоже встрепенулся и, прекратив тереть пальцем стол, с любопытством воззрился на Виктора.
   — И чьи это «их интересы»? — спросил Мухин.
   — Ну, продолжай...
   — А что продолжать? Необходимо выяснить, кто и почему нас выкуривает. Не из принципа, конечно, не от обиды... хотя почему бы и нет? Это тоже важно. Но еще важнее знать, что нас ждет в следующем слое. Если мы кому-то мешаем здесь, можем ведь помешать и там...
   — Логично, но не конструктивно, — отозвался Немаляев. — Да и времени у нас, Витя, нет. Совсем нет, вот в чем беда.
   — У меня еще одна новость, — произнес Шибанов. — Не такая масштабная... но лично для меня значительная. Я только что уволен.
   — Как так уволен?! — воскликнул Немаляев. — Переведен?
   — Переведен... В запас, на пенсию. Указ президент уже подписал. Базу в течение суток надо освободить. А могут явиться и раньше. С нынешним И.О. у меня отношения не очень... Ну, и охрана еще... юридически они должны покинуть объект прямо сейчас.
   — Значит, и с этой стороны под нами задымилось, — подытожил Немаляев.
   — Это, Сан Саныч, не дым, — возразил Костя. — Это уже открытое пламя, и здесь становится слишком горячо.
   — Выбора нет, — тихо сказал Сапер. — Его и раньше не было, — поддержал Макаров. — А теперь, после всех этих напастей...
   — Ясно, — прервал Немаляев. — Ты?.. — обратился он к Шибанову.
   — Двумя руками за.
   — Ахда... Ты, Витя?
   — Задницу припекает, верно, — кивнул Мухин. — Но чем больше у нас поводов отсюда уйти, тем меньше мне этого хочется. И почему мы не спрашиваем мнения Люды? В нашем раю для нее места нет, но ведь она все-таки в команде. Сделала не меньше других. Больше меня, во всяком случае.
   Сказав это, Виктор закинул ногу на ногу и непринужденно оглядел присутствующих. Особенно он интересовался реакцией троих: Шибанова, Сан Саныча и Константина. Реакция была разной по форме, но по сути отражала одно и то же. Костя вновь увлекся вычерчиванием на столе неких фигур, Шибанов принялся споласкивать чашку, чтобы попить по-человечески. Немаляев опустил уголки губ, но глаз не отвел.
   — Поработать тебе еще предстоит, не переживай, — пообещал он. — А что касается Людмилы, то независимо от ее мнения... и независимо от твоего — все уже решено. Пять голосов за срочную эвакуацию.
   — Мне для гарантии еще одну ходку сделать, — сказал Сапер, с усилием отрывая голову от прохладной стенки холодильника. — Костя, ты сейчас там понадобишься. А к вечеру вернемся и всех заберем.
   Мухин вдруг вспомнил про Петра и озадачился еще больше. Проблема снималась: если раньше ему надо было стать Президентом в двух мирах одновременно, то теперь появлялся некий зазор, который позволял успеть и там, и там. Перекинуться в дядюшку Шуста, уберечь Россию от ядерного удара, затем перекинуться в Россию и устроить в ней бардак доселе невиданный. Бардах с большой буквы. Больно уж гладко получалось... Старое правило «Ищи, кому выгодно» ничем помочь не могло досрочная эвакуация была выгодна всем. И Виктору эт сильно не нравилось.
   Костя с Сапером поднялись, и Немаляев молча выложил на стол два пенала.
   — И мне, Сан Саныч, — сказал Мухин.
   — Не торопись. Вместе пойдем.
   — Я не туда. Мне по делам надо.
   — Витя, на твои забавы драйвера не осталось.
   — На мои дела, Сан Саныч, — поправил Виктор настойчиво. — На мои неотложные дела лишняя капсула у вас найдется. Не будем ссориться перед ответственным мероприятием.
   Немаляев одарил Мухина недобрым взглядом и, медленно достав пенал, бросил его через кухню. Виктор поймал и вышел вслед за Константином.
   Костю с Сапером он догнал уже возле комнат.
   — Ты мне обещал кое-что, — напомнил он Косте.
   — Ой, только не сейчас, — озабоченно откликнулся тот. — Мне через минуту надо стать гендиректором первого канала телевидения. Дай хоть с мыслями собраться.
   — Как-нибудь соберешься, — заявил Мухин, преграждая дорогу.
   — Нет, Витя, нет.
   — Он не отвяжется, — сказал Сапер. — Сводишь его, куда он хочет.
   — Сопровождать я тебя не буду, — предупредил Костя. — Только покажу.
   — Мне больше ничего и не надо.
   Мухин зашел к себе и, снова не разуваясь, прилег на кровать. Разломив запаянную стекляшку, он торопливо проглотил капсулу и закрыл глаза.