Страница:
странах. Теперь, как никогда, не может быть и речи об освобождении или
помещении в госпиталь, после того как фюрер недавно приказал перевести в
Германию всех французских генералов, проживающих во Франции. Подпись:
Варлимонт". От руки приписано: "Отвечать на французское письмо не следует".
Примите в качестве доказательства лишь этот последний абзац: "После
того, как фюрер недавно приказал перевезти в Германию всех французских
генералов, проживающих во Франции".
Но, как я вам указал, эти аресты значительно превзошли довольно
ограниченное число генералов или семей лиц, о которых идет речь в
документах, зачитанных Трибуналу.
"Будет арестовано очень большое число французов"
У нас нет статистических данных, но мы представляем .себе значительные
масштабы этих арестов по числу французов, умерших лишь в одних французских
тюрьмах, которые были переданы во время оккупации в ведение и под наблюдение
немецкого персонала.
Мы знаем, что только в одних французских тюрьмах во Франции умерло 40
тысяч французов. Это официальная цифра, представленная министерством по
делам военнопленных и депортированных...
Превентивное заключение является чисто произвольным заключением в
тюрьму. Лица, которые подверглись превентивному заключению, не имели никаких
прав и не могли оправдаться. Для них не существовало судов, перед которыми
они могли бы объясниться. Однако мы знаем по официальным документам, которые
нам были переданы, в частности Люксембургом, что случаи превентивного
заключения были очень многочисленны...
О практике применения превентивного заключения во Франции
свидетельствует документ, представленный в качестве доказательства под
номером РФ-300, Ф-27В.
"Секретно. Министерство иностранных дел. Берлин. 18 сентября 1941 г.
Об отчете от 30 августа 1941 г.
Объяснения военного командования во Франции от 1 августа в общем
рассматриваются как удовлетворительные и как ответ на французскую ноту.
Мы считаем также, что следует избегать какого-либо нового обсуждения с
французами вопроса о превентивном заключении, так как это обсуждение может
привести лишь к ограничению применения этой меры оккупирующей державой. А
это нежелательно с точки зрения интересов свободы действия военных властей".
Из представляемого нами документа видно, что министерство иностранных
дел принимало участие в применении превентивного заключения. Это заключение,
по признанию сотрудников министерства иностранных дел, как это явствует из
этого документа, было очень плохо обосновано. Однако министерство
иностранных дел аресты не запретило.
Аресты производились под многочисленными предлогами, но все эти
предлоги в общем шли по двум линиям: арестовывали по причинам или
политического или расового порядка. Аресты были в том и другом случае как
индивидуальными, так и групповыми...
Аресты производились представителями всех видов репрессивной системы
Германии: гестаповцами в форме и без формы, СД и жандармерией (особенно на
демаркационной линии), вермахтом, СС и т. д.
Я не смог бы даже перечислить города и деревни, где под предлогом
заговоров или покушений целые семьи подвергались каре. Немцы стали
устраивать облавы, когда система трудовой повинности не представляла больше
достаточной рабочей силы.
Большинство французов, которые таким образом были захвачены, не были в
действительности использованы на работе в Германии, а сосланы для того,
чтобы быть заключенными в концлагеря.
Эти облавы никогда не имели юридических оснований. Они даже не были
представлены в качестве действий, основывавшихся на мнимом праве прибегать к
системе захвата заложников, о которой мы говорили. Они всегда были
произвольными, всегда производились без видимой причины и во всяком случае
никогда не обусловливались какой-либо репрессией за действия французов.
Другие массовые аресты производились по причинам расового порядка. Они
носили тот же подлый характер, как и аресты политического порядка.
"Некоторым германским полицейским было специально поручено обнаруживать
евреев по внешнему облику. Эта группа полицейских называлась "бригадой
физиономистов".
Проверка мужчин иногда происходила публично: например, на вокзале
города Ниццы их заставляли раздеваться под угрозой револьвера.
Парижане помнят об облавах, производимых по кварталам города, о
громадных полицейских автобусах, которые возили вперемешку стариков, женщин
и детей. Арестованных собирали на зимнем велодроме в ужасных условиях с
точки зрения гигиены, а затем везли в Дранси, откуда их пересылали дальше.
Облава, произведенная в августе 1941 года, приобрела плачевную славу:
все выходы из станции метро 11-го округа города были закрыты, и все евреи
этого округа были арестованы и заключены в тюрьму. Облавы в декабре 1941
года коснулись особенно интеллигенции. Затем были произведены облавы в июле
1942 года.
После того как вся Франция была оккупирована, все города южной зоны,
особенно Лион, Гренобль, Канны и Ницца, куда переехало большое количество
евреев, подверглись облавам.
Немцы искали всех еврейских детей, нашедших приют у частных лиц или в
различных организациях.
В мае 1944 года были арестованы дети колонии в Эйзье, а в июне-июле
1944 года также дети, нашедшие себе приют в других колониях.
Я не думаю, чтобы эти дети были врагами германского народа и чтобы они
могли представлять какую-либо угрозу германской армии во Франции...
Я должен представить доказательства того, что преступления отдельных
начальников немецкой полиции в каждом городе и каждом районе оккупированных
западных стран были совершены во исполнение указаний из центра, указаний,
исходивших от германского правительства. Это дает нам возможность коснуться
одного за другим каждого из подсудимых...
Представляю письменные свидетельские показания. Эти показания были
собраны американской армией, французской армией и французской службой по
выявлению военных преступников.
Интернированные и задержанные во Франции лица содержались в гражданских
тюрьмах, которыми завладели немцы, или в некоторых отделениях французских
тюрем, занятых немцами, доступ в которые был запрещен всем французским
официальным чиновникам.
Во всех этих местах лишения свободы заключенные подвергались
одинаковому режиму. Этот режим был совершенно бесчеловечным и едва давал
возможность заключенным выжить в этих тягчайших условиях.
В Лионе и крепости Монлюк женщины в качестве пищи получали только чашку
настоя из трав в семь часов утра и маленькую миску супа с крошечным куском
хлеба в пять часов вечера. Это установлено по документу Ф-555, РФ-302.
В этом документе дан анализ собранных свидетельских показаний.
Свидетельница показывает, что по прибытии в крепость Монлюк заключенные,
захваченные гестапо во время облавы 20 сентября, были лишены всего своего
имущества. Они подвергались свирепому обращению. Питание было минимальным.
Совершенно не принималась во внимание женская стыдливость.
Это свидетельское показание было дано в Сен-Женгольфе 9 октября 1943 г.
Оно относится к арестам в Сен-Женгольфе, произведенным немцами в сентябре
1943 года.
"У возвращавшихся с допроса молодых людей пальцы ног были обожжены
кислотой, у других на икрах ног были ожоги от паяльника. Наконец, некоторые
были искусаны полицейскими собаками".
Я говорил о том, что намереваюсь показать, как в единообразии жестокого
обращения, которому подвергались допрашиваемые заключенные во всех немецких
полицейских органах, обнаруживается проявление единой воли, о которой мы не
можем представить Вам прямых доказательств. Но мы докажем это убедительным
образом потому, что идентичность методов предполагает единство той воли,
которая, как мы утверждаем, могла исходить только от верхушки немецкой
полиции, то есть от германского правительства, членами которого были
подсудимые.
Документ Ф-555, который я оглашал, касается жестокого обращения с
заключенными в крепости Монлюк в Лионе.
Я перехожу к документу Ф-556, который касается тюремного режима в
Марселе. Это протокол, составленный органами военной безопасности в Воклюзе
и касающийся зверств, совершенных немцами в отношении политических
заключенных. Протокол включает письменное показание господина Муссона,
являвшегося начальником службы информации, арестованного 16 августа 1943 г.
и 30 августа 1943 г. заключенного в тюрьму Сен-Пьер в Марселе.
"30 августа, будучи переведены в Марсель, в тюрьму Сен-Пьер, и
заключены в камеру, имеющую 25 метров длины и 5 метров ширины, мы
содержались там по 75, а зачастую и по 80 человек. У нас было по два матраца
на троих; невероятная грязь; вши, блохи, клопы; отвратительная пища;
товарищей били за малейший проступок и на 2 или 3 дня сажали в одиночные
камеры без пищи.
15 мая я был вновь схвачен самым грубым образом и переброшен в тюрьму
Сент-Анн... Жизнь в тюрьме Сент-Анн: тяжелые гигиенические условия,
недостаточная пища, доставляемая организацией национальной помощи.
Условия жизни в Петит-Бомет: пищи давали ровно столько, чтобы не
умереть с голоду; посылки не передавались; Красный Крест посылал много, но
до нас доходило очень мало. Повторю, что это относится к тюрьмам, которые
полностью находились под контролем немцев".
По поводу условий в тюрьме Пуатье представляю документ Ф-558, РФ-304:
"Жертву сгибали, руки привязывались к правой ноге, потом бросали на
землю и в течение 30 минут били палкой. Если жертва теряла сознание, ей на
лицо выливали ведро воды. Это все делалось для того, чтобы заставить
говорить.
Господин Франшета подвергался таким избиениям в течение четырех дней из
шести. Иногда заключенного не привязывали; если он падал, его поднимали за
волосы и продолжали бить.
В других случаях жертву помещали в специальную исправительную камеру.
Руки привязывали к железной решетке над головой. В таком положении пытали до
тех пор, пока пытаемый не начинал говорить.
Пытки электричеством: один конец электрического провода прикрепляли к
ногам жертвы, а другой - к другим частям тела. Пытки были тем более ужасны,
что немцы зачастую сами точно не знали, какие сведения они хотели получить,
и пытали людей наугад.
Один из способов пытки заключался в том, что жертву вешали за руки,
связанные за спиной, и держали в таком положении до тех пор, пока плечи
совершенно не выворачивались. После этого бритвами резали кожу на ступнях
ног и заставляли ходить по разбросанной соли".
Перехожу к вопросу о тюрьмах на севере и представляю документ Ф-560,
РФ-305. Это материалы, поступившие от американской комиссии по военным
преступлениям. Страница 1, это отчет профессора Поко о зверствах,
совершенных немцами на севере Франции и в Бельгии. Этот отчет касается
деятельности немецкой полиции во Франции - в Аррасе, Бетюне, Лилле,
Валансьенне и других пунктах; в Бельгии - в Фор де Юи, Кам де Бельверко.
К этому отчету приложено 73 письменных показания жертв. Из этих
показаний явствует, что жестокости и варварские методы, которые применялись
во время допросов, были одинаково бесчеловечны в различных местах.
"На заключенного, который пытался совершить побег и был снова пойман,
были в его камере напущены полицейские собаки, разорвавшие его на части".
Документ Ф-561, РФ-306. Господин Эррера присутствовал при пытках,
которым подвергались многие лица, и видел поляка по фамилии Рипц, которому
жгли подошвы ног. Затем этому поляку разбили голову, а после выздоровления
он был расстрелян...
Мы стремимся показать, что истязатели повсюду применяли при пытках
одинаковые методы и что они могли это делать только во исполнение тех
приказов, которые давались им начальством..
Из показаний господина Альфреда Дьедоне видно, насколько жестоким было
обращение, которому он подвергался:
"18 августа наносились удары молотком по чувствительным частям тела.
19 августа я был погружен в воду.
20 августа моя голова была зажата в тиски.
21 и 24 августа я был закован в цепи на сутки. 26 августа я все еще
оставался закованным в цепи день и ночь и подвешивался за руки".
Женщины подвергались такому же обращению, как и мужчины.
К физическим мучениям пытавшие их садисты добавляли моральные
страдания, особенно мучительные для женщин или для молодых девушек, которых
палачи раздевали догола. Беременность не избавляла от побоев и когда в
результате истязаний происходили преждевременные роды, женщины оставались
без всякого ухода и подвергались тем опасностям и осложнениям, к которым
могли привести эти преступления.
Представляю документы Ф-563 и 564, РФ-308:
"Я, нижеподписавшаяся госпожа Бонду, надзирательница тюрьмы в городе
Бурж, удостоверяю, что 9 мужчин, большей частью молодых людей, подвергались
ужасающему обращению и от 15 до 20 дней оставались со связанными за спиной
руками и с кандалами на ногах. Находясь в совершенно ненормальных условиях,
они не в состоянии были принимать пищу, кричали от голода. Многие из
уголовных заключенных хотели им помочь и делали маленькие свертки из своего
пайка, которые я по вечерам передавала. Один из немецких надсмотрщиков, по
имени Михель, бросал им хлеб в угол камеры, а по ночам приходил их бить.
Все эти молодые люди были расстреляны 20 ноября 1943 г."
Вот заявление господина Лабюсьера, капитана в отставке и преподавателя
в городе Марсель-лез-Обиньи. В заявлении сказано:
"Одиннадцатого я дважды был избит плетью из воловьих жил. Перед тем,
как бить, меня заставили согнуться над скамьей, так что мускулы бедер и икр
были натянуты. Сначала мне нанесли 30 ударов довольно толстой плетью, потом
избиение продолжалось, но уже при помощи другого предмета, имевшего на конце
какую-то пряжку. Меня били по ягодицам, по бедрам, по икрам".
И ниже: "Палач... нанес мне еще двадцать ударов очень тонким хлыстом.
Когда я выпрямился, голова у меня закружилась и я упал на землю. Меня
заставили подниматься ударами сапога. Наручники все время оставались на моих
руках".
Я не решаюсь прочитать оставшуюся часть этого показания, но это
необходимо, хотя подробности пыток ужасны.
"12-го числа в 10 часов, после того как он избил какую-то женщину,
Паоли пришел ко мне и сказал: "Собака, у тебя нет сердца: это она, твоя
жена, которую я только что избивал, и я это буду делать, пока ты не
сознаешься". Он хотел, чтобы я назвал места встреч и имена товарищей.
От 14 до 18 часов меня вновь истязали в камере пыток. Я больше не мог
двигаться. Перед тем, как меня ввести, Паоли сказал мне: "Я тебе даю пять
минут для того, чтобы ты сказал мне все, что ты знаешь. Если через пять
минут ты ничего не скажешь, то в три часа тебя расстреляют. Твою жену
расстреляют в шесть часов, а твой сын будет угнан в Германию".
После подписания протокола допроса немец сказал ему: "Посмотри на свое
лицо, видишь, до чего можно довести человека за пять дней. С тобой мы еще не
покончили". И добавил: "Теперь уходи отсюда. Ты вызываешь отвращение".
Свидетель заканчивает показание словами: "Я, действительно, был покрыт
грязью с головы до ног. Меня посадили в повозку и отвезли обратно в камеру.
В течение этих 5 дней я, несомненно, получил больше чем 700 ударов хлыстом".
На ягодицах у него образовалась обширная гематома. Врач должен был его
оперировать, а товарищи по заключению сторонились его, так как от него
неприятно пахло. В результате дурного обращения все его тело было покрыто
нарывами. 20 ноября, когда его допрашивали, он еще не оправился от
полученных ран.
Свидетельские показания заканчиваются общим изложением методов, которые
применялись при пытках: "1. Избиение хлыстом из воловьих жил.
2. Ванна. Жертву опускали вниз головой в ванну, наполненную холодной
водой, и держали там до тех пор, пока не начиналось удушье. Потом
несчастному делали искусственное дыхание. Если истязаемый не говорил, то это
повторялось по нескольку раз подряд. В намокшей одежде он проводил ночь в
холодной камере.
3. Пытки электрическим током. Провода прикреплялись сначала к рукам,
потом к ногам, к ушам, а затем один провод прикреплялся к заднему проходу, а
другой к концу мужского члена.
4. Половые органы зажимались в специальные тиски или скручивались.
5. Подвешивание. Руки сковывались за спиной. Крюком зацепляли за
наручники и при помощи блока жертву поднимали. Сначала человека поднимали и
опускали рывками. Потом его держали подвешенным довольно долгое время. Очень
часто руки бывали вывихнуты. Я видел в лагере лейтенанта Лефевра, который не
мог пользоваться обеими руками, потому что был подвешен таким образом в
течение четырех часов.
6. Ожоги при помощи паяльной лампы или просто спичками.
2 июля в лагерь прибыл мой товарищ Лапу, учитель из департамента Шер,
который перенес большую часть этих пыток в городе Бурж. У него была
вывихнута рука, и в результате подвешивания он не мог двигать ни одним
пальцем правой руки. Он перенес избиение хлыстом и пытки электричеством. Его
жгли спичками. Ему загоняли обрезанные спички под все ногти на руках и
ногах. Ему надевали кольца из ваты на руки и на ноги. Вата и спички
поджигались. В то время как все горело, один немец неоднократно вонзал ему
острие ножа в подошвы ног, а другой в это же самое время бил его плетью.
Фосфором у него был сожжены некоторые пальцы вплоть до второго сустава.
Образовавшиеся нарывы прорвались. Это спасло его от заражения крови".
За подписью господина Маньона, начальника штаба одной из частей
французских сил внутреннего Сопротивления, освободивших департамент Шер,
имеется следующий протокол допроса. Его подпись удостоверена официальными
французскими властями.
"После освобождения города Бурж 6 сентября 1944 г. было произведено
обследование застенков гестапо. При этом было найдено орудие пыток: браслет,
составленный из многочисленных твердых деревянных шариков со стальными
наконечниками. К нему было приделано приспособление, позволяющее завинчивать
его на кистях рук. Этот браслет видели многие солдаты и командиры
партизанских отрядов района Мапету-Салон".
Мы представляем теперь под номером РФ-309 документ Ф-565, полученный из
управления военной безопасности департамента Воклюз. В этом документе
говорится об описанных уже методах пыток. Поэтому мы считаем, что на нем нет
надобности останавливаться. Переходим к документу Ф-567, который мы
представляем под номером РФ-310. Он касается тех жестокостей, которые
совершались органами немецкой полиции в Безансоне. Это показание господина
Доммерга, профессора в Безансоне. Протокол составлен американской службой по
расследованию военных преступлений. Я оглашаю резюме из показаний господина
Доммерга:
"Арестован 11 февраля 1944 г. и во время допроса жестоко избит плетью
из воловьих жил. Женщина, которую пытали, испускала вопли. Заключенному
сказали, что это его жена. Он видел, как его товарищ был подвешен с грузом в
50 килограммов на каждой ноге. Другому выкалывали иголками глаза. Один
ребенок совершенно потерял голос".
Этот документ имеет вторую часть под тем же номером Ф-567. Это письмо,
которое доктор Гоме, секретарь совета Национального ордена врачей, направил
главному врачу полевой комендатуры в Безансоне, датировано 11 сентября 1943
года. Я оглашаю несколько выдержек из него:
"Господин главный врач и уважаемый коллега!
Имею честь при сем препроводить Вам письмо, которое я составил по
Вашему требованию и 1 сентября в виде циркуляра направил нашим коллегам в
департаменте. Совесть побуждает меня обратиться к Вам по другому вопросу.
Недавно я должен был оказать помощь французу, лицо и тело которого были
покрыты многочисленными ранениями и кровоподтеками в результате пыток
орудиями, которыми пользуется германская служба безопасности. Речь идет об
исключительно честном человеке, высокопоставленном французском
государственном служащем, арестованном из расчета на то, что он может дать
некоторую информацию, при этом ему лично ничто не было поставлено в вину.
Это доказывается тем фактом, что он был освобожден через несколько дней,
когда закончился допрос, которому он был подвергнут.
Он был подвергнут пыткам не в качестве законной санкции или законной
защиты, а только для того, чтобы заставить его под влиянием насилия и
страданий заговорить.
Для меня, представляющего здесь французскую медицину, является долгом
совести и прямой обязанностью сообщить Вам о том, что я установил при
выполнении своих обязанностей. Я обращаюсь к Вашей совести, как врача, и
спрашиваю Вас, не обязаны ли мы вмешиваться, будучи призванными охранять
здоровье наших ближних..." Сегодня утром мы остановились на перечислении
пыток, которые применялись обычно в гестапо в различных городах Франции, где
производилось расследование. Зачитывая многочисленные документальные
доказательства, мы показали Вам, что везде на допросах обвиняемые и даже
свидетели подвергались грубому и жестокому обращению, и почти всегда такое
обращение было одинаковым. Систематическое повторение одних и тех же
способов доказывает, как мы полагаем, существование общего плана,
исходившего от самого германского правительства.
У нас имеется еще большое количество показаний; все они взяты из отчета
американского управления и касаются тюрем в Дре, Морле, Меце. Эти показания
содержатся в Документах Ф-689, 690, 691, которые мы представляем в качестве
доказательств под номерами РФ-311, 312, 313.
Одинаковые факты применения пыток повторялись систематически в Меце,
Каоре, Марселе, Кемперле. О них - идет речь в документах Ф-692, 693, 565,
694, которые мы представляем в качестве доказательств под номерами РФ-314,
309, 315.
Мы подходим сейчас к описанию одного из самых мерзких преступлений
гестапо, о котором невозможно умолчать, несмотря на наше желание сократить
слушание этого дела. Речь идет об убийстве одного французского офицера в
управлении гестапо в городе Клермон-Ферра, в южной зоне, рассматривавшейся
согласно условиям перемирия в качестве свободной. Убийство было совершено
самым подлым образом и в нарушение всех положений международного права, так
как оно произошло в районе, где по условиям перемирия гестапо не только не
могло проявлять никакой деятельности, но даже находиться.
Этого французского офицера, майора, звали Анри Мадлин. Его дело
описывается в документе Ф-575, который мы представляем под номером РФ-316.
Он был арестован 1 октября 1943 г. в городе Виши; его допрос начался в
январе 1944 года, его избили так жестоко на этом первом допросе, что, когда
он возвратился в свою камеру, у него была сломана рука.
27 января он снова дважды был подвергнут допросам, во время которых его
били так сильно, что по возвращении в камеру его руки так распухли, что даже
не было видно наручников.
На следующий день германские полицейские снова пришли за ним в камеру,
где он провел всю ночь в агонии, и схватили его, когда он был еще жив. Его
бросили на дороге в одном километре от небольшой деревни Периган-ле-Сарлив
для того, чтобы создать впечатление несчастного случая. Позже его тело было
подобрано. Вскрытие обнаружило, что грудная клетка была совершенно
раздавлена, во многих местах сломаны ребра, было обнаружено прободение
легких и перелом позвоночного столба; нижняя челюсть была разбита, ткани
головы отделились.
Мы все знаем, что некоторые французы-предатели участвовали в арестах и
помогали гестапо вымогать показания, действуя по приказанию германских
офицеров. Один из этих предателей, арестованный по освобождении нашей
страны, описал, как жестоко обращались с майором Мадлином. Этого предателя
зовут Верньер. Мы зачитаем Вам выдержку из его показаний:
"Его били резиновыми палками, плетьми из бычьих жил, били по ногтям,
давили пальцы, заставляли ходить голыми ногами по кнопкам, обжигали
папиросами. В конце концов, избитого его отвели в камеру. Он был при
смерти".
Майор Мадлин не был единственной жертвой этого жестокого обращения, в
котором участвовали многочисленные офицеры гестапо. Следствие обнаружило,
что 12 известных лиц умерли от пыток в гестапо Нлермон-Феррана, что женщин
раздевали, били, а затем насиловали.
Это систематическое обращение к одним и, тем же преступным приемам для
того, чтобы добиться единственной цели - терроризировать население, не
является поступком какого-нибудь одного второстепенного начальника,
распоряжавшегося только в нашей стране, о чем не знает его правительство или
генеральный штаб армии. Обнаруживается, что те же самые ужасные пытки и
зверства систематически повторялись во всех западных странах. Если
ознакомиться со способами действия германской полиции в этих странах - идет
ли речь о Дании, Бельгии, Голландии или Норвегии, - везде и всегда допросы в
гестапо проводились такими же зверскими приемами, с тем же нарушением прав
самозащиты, с тем же презрением к человеческой личности.
О Дании мы приведем документ, уже представлявшийся под номером РФ-317,
который является официальным докладом датского правительства, составленным в
октябре 1945 года. Мы зачитаем из него несколько строчек. Нам кажется, что
эти строчки полностью освещают интересующий нас вопрос. Это документ Ф-666
выдержка из датского меморандума от октября 1945 года в отношении главных
помещении в госпиталь, после того как фюрер недавно приказал перевести в
Германию всех французских генералов, проживающих во Франции. Подпись:
Варлимонт". От руки приписано: "Отвечать на французское письмо не следует".
Примите в качестве доказательства лишь этот последний абзац: "После
того, как фюрер недавно приказал перевезти в Германию всех французских
генералов, проживающих во Франции".
Но, как я вам указал, эти аресты значительно превзошли довольно
ограниченное число генералов или семей лиц, о которых идет речь в
документах, зачитанных Трибуналу.
"Будет арестовано очень большое число французов"
У нас нет статистических данных, но мы представляем .себе значительные
масштабы этих арестов по числу французов, умерших лишь в одних французских
тюрьмах, которые были переданы во время оккупации в ведение и под наблюдение
немецкого персонала.
Мы знаем, что только в одних французских тюрьмах во Франции умерло 40
тысяч французов. Это официальная цифра, представленная министерством по
делам военнопленных и депортированных...
Превентивное заключение является чисто произвольным заключением в
тюрьму. Лица, которые подверглись превентивному заключению, не имели никаких
прав и не могли оправдаться. Для них не существовало судов, перед которыми
они могли бы объясниться. Однако мы знаем по официальным документам, которые
нам были переданы, в частности Люксембургом, что случаи превентивного
заключения были очень многочисленны...
О практике применения превентивного заключения во Франции
свидетельствует документ, представленный в качестве доказательства под
номером РФ-300, Ф-27В.
"Секретно. Министерство иностранных дел. Берлин. 18 сентября 1941 г.
Об отчете от 30 августа 1941 г.
Объяснения военного командования во Франции от 1 августа в общем
рассматриваются как удовлетворительные и как ответ на французскую ноту.
Мы считаем также, что следует избегать какого-либо нового обсуждения с
французами вопроса о превентивном заключении, так как это обсуждение может
привести лишь к ограничению применения этой меры оккупирующей державой. А
это нежелательно с точки зрения интересов свободы действия военных властей".
Из представляемого нами документа видно, что министерство иностранных
дел принимало участие в применении превентивного заключения. Это заключение,
по признанию сотрудников министерства иностранных дел, как это явствует из
этого документа, было очень плохо обосновано. Однако министерство
иностранных дел аресты не запретило.
Аресты производились под многочисленными предлогами, но все эти
предлоги в общем шли по двум линиям: арестовывали по причинам или
политического или расового порядка. Аресты были в том и другом случае как
индивидуальными, так и групповыми...
Аресты производились представителями всех видов репрессивной системы
Германии: гестаповцами в форме и без формы, СД и жандармерией (особенно на
демаркационной линии), вермахтом, СС и т. д.
Я не смог бы даже перечислить города и деревни, где под предлогом
заговоров или покушений целые семьи подвергались каре. Немцы стали
устраивать облавы, когда система трудовой повинности не представляла больше
достаточной рабочей силы.
Большинство французов, которые таким образом были захвачены, не были в
действительности использованы на работе в Германии, а сосланы для того,
чтобы быть заключенными в концлагеря.
Эти облавы никогда не имели юридических оснований. Они даже не были
представлены в качестве действий, основывавшихся на мнимом праве прибегать к
системе захвата заложников, о которой мы говорили. Они всегда были
произвольными, всегда производились без видимой причины и во всяком случае
никогда не обусловливались какой-либо репрессией за действия французов.
Другие массовые аресты производились по причинам расового порядка. Они
носили тот же подлый характер, как и аресты политического порядка.
"Некоторым германским полицейским было специально поручено обнаруживать
евреев по внешнему облику. Эта группа полицейских называлась "бригадой
физиономистов".
Проверка мужчин иногда происходила публично: например, на вокзале
города Ниццы их заставляли раздеваться под угрозой револьвера.
Парижане помнят об облавах, производимых по кварталам города, о
громадных полицейских автобусах, которые возили вперемешку стариков, женщин
и детей. Арестованных собирали на зимнем велодроме в ужасных условиях с
точки зрения гигиены, а затем везли в Дранси, откуда их пересылали дальше.
Облава, произведенная в августе 1941 года, приобрела плачевную славу:
все выходы из станции метро 11-го округа города были закрыты, и все евреи
этого округа были арестованы и заключены в тюрьму. Облавы в декабре 1941
года коснулись особенно интеллигенции. Затем были произведены облавы в июле
1942 года.
После того как вся Франция была оккупирована, все города южной зоны,
особенно Лион, Гренобль, Канны и Ницца, куда переехало большое количество
евреев, подверглись облавам.
Немцы искали всех еврейских детей, нашедших приют у частных лиц или в
различных организациях.
В мае 1944 года были арестованы дети колонии в Эйзье, а в июне-июле
1944 года также дети, нашедшие себе приют в других колониях.
Я не думаю, чтобы эти дети были врагами германского народа и чтобы они
могли представлять какую-либо угрозу германской армии во Франции...
Я должен представить доказательства того, что преступления отдельных
начальников немецкой полиции в каждом городе и каждом районе оккупированных
западных стран были совершены во исполнение указаний из центра, указаний,
исходивших от германского правительства. Это дает нам возможность коснуться
одного за другим каждого из подсудимых...
Представляю письменные свидетельские показания. Эти показания были
собраны американской армией, французской армией и французской службой по
выявлению военных преступников.
Интернированные и задержанные во Франции лица содержались в гражданских
тюрьмах, которыми завладели немцы, или в некоторых отделениях французских
тюрем, занятых немцами, доступ в которые был запрещен всем французским
официальным чиновникам.
Во всех этих местах лишения свободы заключенные подвергались
одинаковому режиму. Этот режим был совершенно бесчеловечным и едва давал
возможность заключенным выжить в этих тягчайших условиях.
В Лионе и крепости Монлюк женщины в качестве пищи получали только чашку
настоя из трав в семь часов утра и маленькую миску супа с крошечным куском
хлеба в пять часов вечера. Это установлено по документу Ф-555, РФ-302.
В этом документе дан анализ собранных свидетельских показаний.
Свидетельница показывает, что по прибытии в крепость Монлюк заключенные,
захваченные гестапо во время облавы 20 сентября, были лишены всего своего
имущества. Они подвергались свирепому обращению. Питание было минимальным.
Совершенно не принималась во внимание женская стыдливость.
Это свидетельское показание было дано в Сен-Женгольфе 9 октября 1943 г.
Оно относится к арестам в Сен-Женгольфе, произведенным немцами в сентябре
1943 года.
"У возвращавшихся с допроса молодых людей пальцы ног были обожжены
кислотой, у других на икрах ног были ожоги от паяльника. Наконец, некоторые
были искусаны полицейскими собаками".
Я говорил о том, что намереваюсь показать, как в единообразии жестокого
обращения, которому подвергались допрашиваемые заключенные во всех немецких
полицейских органах, обнаруживается проявление единой воли, о которой мы не
можем представить Вам прямых доказательств. Но мы докажем это убедительным
образом потому, что идентичность методов предполагает единство той воли,
которая, как мы утверждаем, могла исходить только от верхушки немецкой
полиции, то есть от германского правительства, членами которого были
подсудимые.
Документ Ф-555, который я оглашал, касается жестокого обращения с
заключенными в крепости Монлюк в Лионе.
Я перехожу к документу Ф-556, который касается тюремного режима в
Марселе. Это протокол, составленный органами военной безопасности в Воклюзе
и касающийся зверств, совершенных немцами в отношении политических
заключенных. Протокол включает письменное показание господина Муссона,
являвшегося начальником службы информации, арестованного 16 августа 1943 г.
и 30 августа 1943 г. заключенного в тюрьму Сен-Пьер в Марселе.
"30 августа, будучи переведены в Марсель, в тюрьму Сен-Пьер, и
заключены в камеру, имеющую 25 метров длины и 5 метров ширины, мы
содержались там по 75, а зачастую и по 80 человек. У нас было по два матраца
на троих; невероятная грязь; вши, блохи, клопы; отвратительная пища;
товарищей били за малейший проступок и на 2 или 3 дня сажали в одиночные
камеры без пищи.
15 мая я был вновь схвачен самым грубым образом и переброшен в тюрьму
Сент-Анн... Жизнь в тюрьме Сент-Анн: тяжелые гигиенические условия,
недостаточная пища, доставляемая организацией национальной помощи.
Условия жизни в Петит-Бомет: пищи давали ровно столько, чтобы не
умереть с голоду; посылки не передавались; Красный Крест посылал много, но
до нас доходило очень мало. Повторю, что это относится к тюрьмам, которые
полностью находились под контролем немцев".
По поводу условий в тюрьме Пуатье представляю документ Ф-558, РФ-304:
"Жертву сгибали, руки привязывались к правой ноге, потом бросали на
землю и в течение 30 минут били палкой. Если жертва теряла сознание, ей на
лицо выливали ведро воды. Это все делалось для того, чтобы заставить
говорить.
Господин Франшета подвергался таким избиениям в течение четырех дней из
шести. Иногда заключенного не привязывали; если он падал, его поднимали за
волосы и продолжали бить.
В других случаях жертву помещали в специальную исправительную камеру.
Руки привязывали к железной решетке над головой. В таком положении пытали до
тех пор, пока пытаемый не начинал говорить.
Пытки электричеством: один конец электрического провода прикрепляли к
ногам жертвы, а другой - к другим частям тела. Пытки были тем более ужасны,
что немцы зачастую сами точно не знали, какие сведения они хотели получить,
и пытали людей наугад.
Один из способов пытки заключался в том, что жертву вешали за руки,
связанные за спиной, и держали в таком положении до тех пор, пока плечи
совершенно не выворачивались. После этого бритвами резали кожу на ступнях
ног и заставляли ходить по разбросанной соли".
Перехожу к вопросу о тюрьмах на севере и представляю документ Ф-560,
РФ-305. Это материалы, поступившие от американской комиссии по военным
преступлениям. Страница 1, это отчет профессора Поко о зверствах,
совершенных немцами на севере Франции и в Бельгии. Этот отчет касается
деятельности немецкой полиции во Франции - в Аррасе, Бетюне, Лилле,
Валансьенне и других пунктах; в Бельгии - в Фор де Юи, Кам де Бельверко.
К этому отчету приложено 73 письменных показания жертв. Из этих
показаний явствует, что жестокости и варварские методы, которые применялись
во время допросов, были одинаково бесчеловечны в различных местах.
"На заключенного, который пытался совершить побег и был снова пойман,
были в его камере напущены полицейские собаки, разорвавшие его на части".
Документ Ф-561, РФ-306. Господин Эррера присутствовал при пытках,
которым подвергались многие лица, и видел поляка по фамилии Рипц, которому
жгли подошвы ног. Затем этому поляку разбили голову, а после выздоровления
он был расстрелян...
Мы стремимся показать, что истязатели повсюду применяли при пытках
одинаковые методы и что они могли это делать только во исполнение тех
приказов, которые давались им начальством..
Из показаний господина Альфреда Дьедоне видно, насколько жестоким было
обращение, которому он подвергался:
"18 августа наносились удары молотком по чувствительным частям тела.
19 августа я был погружен в воду.
20 августа моя голова была зажата в тиски.
21 и 24 августа я был закован в цепи на сутки. 26 августа я все еще
оставался закованным в цепи день и ночь и подвешивался за руки".
Женщины подвергались такому же обращению, как и мужчины.
К физическим мучениям пытавшие их садисты добавляли моральные
страдания, особенно мучительные для женщин или для молодых девушек, которых
палачи раздевали догола. Беременность не избавляла от побоев и когда в
результате истязаний происходили преждевременные роды, женщины оставались
без всякого ухода и подвергались тем опасностям и осложнениям, к которым
могли привести эти преступления.
Представляю документы Ф-563 и 564, РФ-308:
"Я, нижеподписавшаяся госпожа Бонду, надзирательница тюрьмы в городе
Бурж, удостоверяю, что 9 мужчин, большей частью молодых людей, подвергались
ужасающему обращению и от 15 до 20 дней оставались со связанными за спиной
руками и с кандалами на ногах. Находясь в совершенно ненормальных условиях,
они не в состоянии были принимать пищу, кричали от голода. Многие из
уголовных заключенных хотели им помочь и делали маленькие свертки из своего
пайка, которые я по вечерам передавала. Один из немецких надсмотрщиков, по
имени Михель, бросал им хлеб в угол камеры, а по ночам приходил их бить.
Все эти молодые люди были расстреляны 20 ноября 1943 г."
Вот заявление господина Лабюсьера, капитана в отставке и преподавателя
в городе Марсель-лез-Обиньи. В заявлении сказано:
"Одиннадцатого я дважды был избит плетью из воловьих жил. Перед тем,
как бить, меня заставили согнуться над скамьей, так что мускулы бедер и икр
были натянуты. Сначала мне нанесли 30 ударов довольно толстой плетью, потом
избиение продолжалось, но уже при помощи другого предмета, имевшего на конце
какую-то пряжку. Меня били по ягодицам, по бедрам, по икрам".
И ниже: "Палач... нанес мне еще двадцать ударов очень тонким хлыстом.
Когда я выпрямился, голова у меня закружилась и я упал на землю. Меня
заставили подниматься ударами сапога. Наручники все время оставались на моих
руках".
Я не решаюсь прочитать оставшуюся часть этого показания, но это
необходимо, хотя подробности пыток ужасны.
"12-го числа в 10 часов, после того как он избил какую-то женщину,
Паоли пришел ко мне и сказал: "Собака, у тебя нет сердца: это она, твоя
жена, которую я только что избивал, и я это буду делать, пока ты не
сознаешься". Он хотел, чтобы я назвал места встреч и имена товарищей.
От 14 до 18 часов меня вновь истязали в камере пыток. Я больше не мог
двигаться. Перед тем, как меня ввести, Паоли сказал мне: "Я тебе даю пять
минут для того, чтобы ты сказал мне все, что ты знаешь. Если через пять
минут ты ничего не скажешь, то в три часа тебя расстреляют. Твою жену
расстреляют в шесть часов, а твой сын будет угнан в Германию".
После подписания протокола допроса немец сказал ему: "Посмотри на свое
лицо, видишь, до чего можно довести человека за пять дней. С тобой мы еще не
покончили". И добавил: "Теперь уходи отсюда. Ты вызываешь отвращение".
Свидетель заканчивает показание словами: "Я, действительно, был покрыт
грязью с головы до ног. Меня посадили в повозку и отвезли обратно в камеру.
В течение этих 5 дней я, несомненно, получил больше чем 700 ударов хлыстом".
На ягодицах у него образовалась обширная гематома. Врач должен был его
оперировать, а товарищи по заключению сторонились его, так как от него
неприятно пахло. В результате дурного обращения все его тело было покрыто
нарывами. 20 ноября, когда его допрашивали, он еще не оправился от
полученных ран.
Свидетельские показания заканчиваются общим изложением методов, которые
применялись при пытках: "1. Избиение хлыстом из воловьих жил.
2. Ванна. Жертву опускали вниз головой в ванну, наполненную холодной
водой, и держали там до тех пор, пока не начиналось удушье. Потом
несчастному делали искусственное дыхание. Если истязаемый не говорил, то это
повторялось по нескольку раз подряд. В намокшей одежде он проводил ночь в
холодной камере.
3. Пытки электрическим током. Провода прикреплялись сначала к рукам,
потом к ногам, к ушам, а затем один провод прикреплялся к заднему проходу, а
другой к концу мужского члена.
4. Половые органы зажимались в специальные тиски или скручивались.
5. Подвешивание. Руки сковывались за спиной. Крюком зацепляли за
наручники и при помощи блока жертву поднимали. Сначала человека поднимали и
опускали рывками. Потом его держали подвешенным довольно долгое время. Очень
часто руки бывали вывихнуты. Я видел в лагере лейтенанта Лефевра, который не
мог пользоваться обеими руками, потому что был подвешен таким образом в
течение четырех часов.
6. Ожоги при помощи паяльной лампы или просто спичками.
2 июля в лагерь прибыл мой товарищ Лапу, учитель из департамента Шер,
который перенес большую часть этих пыток в городе Бурж. У него была
вывихнута рука, и в результате подвешивания он не мог двигать ни одним
пальцем правой руки. Он перенес избиение хлыстом и пытки электричеством. Его
жгли спичками. Ему загоняли обрезанные спички под все ногти на руках и
ногах. Ему надевали кольца из ваты на руки и на ноги. Вата и спички
поджигались. В то время как все горело, один немец неоднократно вонзал ему
острие ножа в подошвы ног, а другой в это же самое время бил его плетью.
Фосфором у него был сожжены некоторые пальцы вплоть до второго сустава.
Образовавшиеся нарывы прорвались. Это спасло его от заражения крови".
За подписью господина Маньона, начальника штаба одной из частей
французских сил внутреннего Сопротивления, освободивших департамент Шер,
имеется следующий протокол допроса. Его подпись удостоверена официальными
французскими властями.
"После освобождения города Бурж 6 сентября 1944 г. было произведено
обследование застенков гестапо. При этом было найдено орудие пыток: браслет,
составленный из многочисленных твердых деревянных шариков со стальными
наконечниками. К нему было приделано приспособление, позволяющее завинчивать
его на кистях рук. Этот браслет видели многие солдаты и командиры
партизанских отрядов района Мапету-Салон".
Мы представляем теперь под номером РФ-309 документ Ф-565, полученный из
управления военной безопасности департамента Воклюз. В этом документе
говорится об описанных уже методах пыток. Поэтому мы считаем, что на нем нет
надобности останавливаться. Переходим к документу Ф-567, который мы
представляем под номером РФ-310. Он касается тех жестокостей, которые
совершались органами немецкой полиции в Безансоне. Это показание господина
Доммерга, профессора в Безансоне. Протокол составлен американской службой по
расследованию военных преступлений. Я оглашаю резюме из показаний господина
Доммерга:
"Арестован 11 февраля 1944 г. и во время допроса жестоко избит плетью
из воловьих жил. Женщина, которую пытали, испускала вопли. Заключенному
сказали, что это его жена. Он видел, как его товарищ был подвешен с грузом в
50 килограммов на каждой ноге. Другому выкалывали иголками глаза. Один
ребенок совершенно потерял голос".
Этот документ имеет вторую часть под тем же номером Ф-567. Это письмо,
которое доктор Гоме, секретарь совета Национального ордена врачей, направил
главному врачу полевой комендатуры в Безансоне, датировано 11 сентября 1943
года. Я оглашаю несколько выдержек из него:
"Господин главный врач и уважаемый коллега!
Имею честь при сем препроводить Вам письмо, которое я составил по
Вашему требованию и 1 сентября в виде циркуляра направил нашим коллегам в
департаменте. Совесть побуждает меня обратиться к Вам по другому вопросу.
Недавно я должен был оказать помощь французу, лицо и тело которого были
покрыты многочисленными ранениями и кровоподтеками в результате пыток
орудиями, которыми пользуется германская служба безопасности. Речь идет об
исключительно честном человеке, высокопоставленном французском
государственном служащем, арестованном из расчета на то, что он может дать
некоторую информацию, при этом ему лично ничто не было поставлено в вину.
Это доказывается тем фактом, что он был освобожден через несколько дней,
когда закончился допрос, которому он был подвергнут.
Он был подвергнут пыткам не в качестве законной санкции или законной
защиты, а только для того, чтобы заставить его под влиянием насилия и
страданий заговорить.
Для меня, представляющего здесь французскую медицину, является долгом
совести и прямой обязанностью сообщить Вам о том, что я установил при
выполнении своих обязанностей. Я обращаюсь к Вашей совести, как врача, и
спрашиваю Вас, не обязаны ли мы вмешиваться, будучи призванными охранять
здоровье наших ближних..." Сегодня утром мы остановились на перечислении
пыток, которые применялись обычно в гестапо в различных городах Франции, где
производилось расследование. Зачитывая многочисленные документальные
доказательства, мы показали Вам, что везде на допросах обвиняемые и даже
свидетели подвергались грубому и жестокому обращению, и почти всегда такое
обращение было одинаковым. Систематическое повторение одних и тех же
способов доказывает, как мы полагаем, существование общего плана,
исходившего от самого германского правительства.
У нас имеется еще большое количество показаний; все они взяты из отчета
американского управления и касаются тюрем в Дре, Морле, Меце. Эти показания
содержатся в Документах Ф-689, 690, 691, которые мы представляем в качестве
доказательств под номерами РФ-311, 312, 313.
Одинаковые факты применения пыток повторялись систематически в Меце,
Каоре, Марселе, Кемперле. О них - идет речь в документах Ф-692, 693, 565,
694, которые мы представляем в качестве доказательств под номерами РФ-314,
309, 315.
Мы подходим сейчас к описанию одного из самых мерзких преступлений
гестапо, о котором невозможно умолчать, несмотря на наше желание сократить
слушание этого дела. Речь идет об убийстве одного французского офицера в
управлении гестапо в городе Клермон-Ферра, в южной зоне, рассматривавшейся
согласно условиям перемирия в качестве свободной. Убийство было совершено
самым подлым образом и в нарушение всех положений международного права, так
как оно произошло в районе, где по условиям перемирия гестапо не только не
могло проявлять никакой деятельности, но даже находиться.
Этого французского офицера, майора, звали Анри Мадлин. Его дело
описывается в документе Ф-575, который мы представляем под номером РФ-316.
Он был арестован 1 октября 1943 г. в городе Виши; его допрос начался в
январе 1944 года, его избили так жестоко на этом первом допросе, что, когда
он возвратился в свою камеру, у него была сломана рука.
27 января он снова дважды был подвергнут допросам, во время которых его
били так сильно, что по возвращении в камеру его руки так распухли, что даже
не было видно наручников.
На следующий день германские полицейские снова пришли за ним в камеру,
где он провел всю ночь в агонии, и схватили его, когда он был еще жив. Его
бросили на дороге в одном километре от небольшой деревни Периган-ле-Сарлив
для того, чтобы создать впечатление несчастного случая. Позже его тело было
подобрано. Вскрытие обнаружило, что грудная клетка была совершенно
раздавлена, во многих местах сломаны ребра, было обнаружено прободение
легких и перелом позвоночного столба; нижняя челюсть была разбита, ткани
головы отделились.
Мы все знаем, что некоторые французы-предатели участвовали в арестах и
помогали гестапо вымогать показания, действуя по приказанию германских
офицеров. Один из этих предателей, арестованный по освобождении нашей
страны, описал, как жестоко обращались с майором Мадлином. Этого предателя
зовут Верньер. Мы зачитаем Вам выдержку из его показаний:
"Его били резиновыми палками, плетьми из бычьих жил, били по ногтям,
давили пальцы, заставляли ходить голыми ногами по кнопкам, обжигали
папиросами. В конце концов, избитого его отвели в камеру. Он был при
смерти".
Майор Мадлин не был единственной жертвой этого жестокого обращения, в
котором участвовали многочисленные офицеры гестапо. Следствие обнаружило,
что 12 известных лиц умерли от пыток в гестапо Нлермон-Феррана, что женщин
раздевали, били, а затем насиловали.
Это систематическое обращение к одним и, тем же преступным приемам для
того, чтобы добиться единственной цели - терроризировать население, не
является поступком какого-нибудь одного второстепенного начальника,
распоряжавшегося только в нашей стране, о чем не знает его правительство или
генеральный штаб армии. Обнаруживается, что те же самые ужасные пытки и
зверства систематически повторялись во всех западных странах. Если
ознакомиться со способами действия германской полиции в этих странах - идет
ли речь о Дании, Бельгии, Голландии или Норвегии, - везде и всегда допросы в
гестапо проводились такими же зверскими приемами, с тем же нарушением прав
самозащиты, с тем же презрением к человеческой личности.
О Дании мы приведем документ, уже представлявшийся под номером РФ-317,
который является официальным докладом датского правительства, составленным в
октябре 1945 года. Мы зачитаем из него несколько строчек. Нам кажется, что
эти строчки полностью освещают интересующий нас вопрос. Это документ Ф-666
выдержка из датского меморандума от октября 1945 года в отношении главных