Джентл Мэри. Пропавшая рукопись (Аш - Тайная история - 1)

   - Не может решить - ЧТО?
   - Не слышала, что я сказала? - Аш пожала плечами, обернулась к собеседнице, прислонившейся к серой каменной кладке; она выглядела очень стройной в своем покрытом пятнами камзоле и рейтузах, ее всегда беспечное лицо было оживлено любопытством. - Фарис прислала сюда делегацию. И среди всяких мелких вопросов, типа объявлять ли войну и нападать ли на нас или на Францию, она желает узнать, нельзя ли ей, пожалуйста, получить назад свою рабыню, командира наемников.
   - Плешь какая-то, - сказала Флора резко.
   - Она может подать иск в суд.
   - Нет, пока мои семейные адвокаты не изучат всю документацию. Дай-ка мне копию договора. Я отнесу его поверенным тети Жанны.
   Отметив про себя, как ее хирург избегает произносить слово "рабыня", Аш ответила:
   - Для тебя это имело бы какое-то значение, если бы я была незаконнорожденной?
   - Я бы сильно удивилась, если бы ты была законнорожденной.
   Аш чуть не расхохоталась. Но подавила смех, бросила взгляд на Флору дель Гиз и провела языком по губам:
   - А если бы я оказалась не свободной от рождения? Ответом было молчание.
   - Вот видишь. Имеет значение. Настоящие незаконнорожденные - это в порядке вещей, если они рождены от дворян или, как минимум, от военных. А родиться от крепостного или от раба - совсем другое дело. Собственность вот в чем дело. Твоя семья наверняка покупает и продает таких, как я, а, Флориан?
   Лицо рослой женщины стало безразличным:
   - Наверное. А что, есть доказательство, что твоя мать была рабыней?
   - Собственно, доказательства как такового нет. - Аш смотрела в землю. Она терла головку эфеса шпаги большим пальцем, ногтем нащупывая зазубрины. - Но вот сейчас уже многие знают, для чего кто-то в Карфагене пользуется крепостными. Выращивает из них солдат. Выращивает полководцев. И, как с удовольствием напомнил мне Фернандо, выбраковывает тех, из кого, по их мнению, вырастет нестандарт.
   С видом человека, стойко воспринимающего любой шок, Флориан рявкнула:
   - Это называется селекция, племенной отбор, вот о чем ты говоришь.
   - Надо отдать должное моим ребятам, - сказала Аш, у нее перехватило горло, и голос ее зазвучал по-другому, - я думаю, что им все равно. Если они простили мне, что я баба, так им будет плевать, если моя мать окажется рабыней. Главное, чтобы я могла командовать ими в битвах, им плевать, даже если я - великая шлюха в законе у самого Вельзевула.
   А если они узнают, что я не слышу голосов святых? Не слышу Льва? А просто - ну, подслушала чей-то Голос? Чью-то машину. Что я просто оказалась дефективным вариантом при селекции. Что тогда? Имеет ли это значение? Их доверие ко мне всегда висело на тонкой ниточке...
   Она почувствовала тяжесть на плечах, какое-то давление, подняла голову: Флора дель Гиз обнимала ее за плечи, чтобы Аш ощутила тепло ее тела через кольчугу.
   - Ни в коем случае ты не должна опять оказаться даже близко от визиготов, - бодро сказала Флора. - Смотри, у тебя ведь только честное слово той женщины...
   - Флориан, не майся дурью, она ведь моя близняшка. И уж она-то знает, что я по рождению рабыня. Кем еще я могу оказаться?
   Рослая женщина подняла руку и грязными пальцами коснулась щеки Аш:
   - Не играет роли. Оставайся тут. У тети Жанны всегда были друзья при дворе. И сейчас, наверное, есть; она такая. Я постараюсь подстраховать, чтобы тебя никуда не отсылали.
   Аш неуверенно передернула плечами. Вечерний ветерок стих, и на верхней стене Дижона стало так же жарко, как и внизу, в городе. Из таверны у подножия лестницы доносилось пение и пьяные крики; слышался звон прикладов алебард - на мосту сменялись стражники, заступала вечерняя смена.
   - Не имеет значения. - Флора рукой настойчиво повернула к себе голову Аш, заставив Аш смотреть ей в глаза. - Для меня не имеет значения!
   Теплыми кончиками пальцев она держала Аш за подбородок. Аш смотрела вверх, их лица были так близки, что она ощутила сладкий запах дыхания собеседницы, увидела грязь, скопившуюся в тонких морщинках в уголках ее глаз, и мерцание света в коричнево-зеленых зрачках.
   Не отводя глаз, Флора криво усмехнулась, отпустила подбородок Аш и провела кончиком пальца по шраму на ее щеке.
   - Не волнуйся, капитан.
   Аш глубоко вздохнула и расслабилась рядом с Флорианом. Хлопнула ее по спине:
   - Ты права. Да охреней они все, ты права. Пошли.
   - Куда?
   Аш ухмыльнулась:
   - Принимаю командное решение. Давай вернемся в лагерь и надеремся по уши!
   - Отличная мысль!
   У подножия лестницы их встретил эскорт, и все вместе зашагали по улицам к южным воротам.
   Шагая рука об руку с хирургом, Аш чуть не споткнулась, когда та внезапно остановилась. Люди Томаса и Эвена сразу же развернулись спиной к ней и положили руки на эфес оружия.
   Прозвучал ледяной голос пожилой женщины:
   - Я могла бы и догадаться, что если тут ублюдок Констанцы, то и ты неподалеку. Ну и где твой сводный брат?
   Голос принадлежал толстухе в коричневом платье и белой мантилье, обеими руками прижимавшей к животу кошелек. Ее одежда была из дорогого шелка, покрытого вышивкой; в вырезе платья виднелся сосборенный ворот сорочки из тончайшего батиста. На морщинистом вспотевшем белом лице видны были только двойной подбородок, круглые щеки и нос пуговкой. Глаза - все еще молодые, прекрасного зеленого цвета.
   Требовательным тоном она продолжала:
   - Зачем это ты вернулась на позор всей семьи? Ты меня слышишь? Где мой племянник Фернандо?
   Аш вздохнула. Прошептала про себя: "Только не сейчас..." Флора сделала шаг назад.
   - Кто эта старая ведьма? - поинтересовался алебардщик в хвосте эскорта.
   - Мадам, Фернандо дель Гиз сейчас находится во дворце герцога, вмешалась в разговор Аш, не дав заговорить Флориану. - Полагаю, что найдете его у визиготов!
   - Я тебя спрашивала, а? Ты, мерзость!
   Это было сказано довольно небрежно.
   Люди в мундирах Льва зашевелились; следовало учесть, что на этой улице не было ни одного бургундского солдата, что дама - хоть одета, как дворянка, но без сопровождения... Кто-то хихикнул. Один из лучников вытащил кинжал. "Сучонка!" - пробормотал кто-то.
   - Капитан, уделать нам старую суку? - громко спросил Эвен Хью. Конечно, такое омерзительное старое дерьмо, но наш Томас всегда готов уестествить любое двуногое, ведь так?
   - Да уж получше, чем ты, валлийский ублюдок. Зато я не трахаю любого четвероногого.
   Они говорили все это, идя без остановки быстрым шагом, широкоплечие мужики в доспехах, рука каждого - на эфесе кинжала.
   - Придержать языки! - рявкнула Аш и положила руку на плечо Флориана.
   Пожилая женщина прищурилась от ярких лучей солнца, косо падающих на улицу между крышами домов, и искоса взглянула на Аш:
   - Не боюсь я твоих головорезов.
   Аш ответила ей без резкости:
   - Значит, вы определенно глупы, потому что им ничего не стоит вас убить.
   Женщина рассердилась:
   - Здесь герцог соблюдает перемирие! Церковь запрещает убийства!
   Глядя на эту даму в ее аккуратном платье, местами покрытом пятнами соломенной пыли, в белой мантилье, складками свисающей под подбородком, и зная, как мгновенно все это может смениться другим зрелищем: сорванный головной убор, растрепанные седые волосы, изрезанное в лохмотья платье, окровавленная сорочка, обнаженные тощие ноги, раскинутые по камням мостовой, - Аш заставила себя говорить очень спокойно:
   - Мы убиваем, чтобы заработать на жизнь. И это становится привычкой. Они могут убить вас ради ваших башмаков, не говоря уж о кошельке, но, скорее, просто ради потехи. Томас, Эвен, эту даму зовут - кажется, Жанна? и она - родня нашего хирурга. Руки прочь. Вникли?
   - Да, капитан...
   - И чтобы я не слышала такого разочарования в голосе!
   - Да ну, командир, такое дерьмо! - заметил Томас Рочестер. - Можете считать, что я в отчаянии.
   Казалось, они заполнили всю улицу: гурт мужиков, в камзолах на подкладке поверх кольчуг, к ногам ремнями привязаны стальные пластины, с поясов свешиваются мечи с длинными эфесами. Они вопили во всю глотку, и под прикрытием грохочущего пивного голоса Эвена Хью: "Да ей бы в публичном доме не откололось и за мешок золотых луидоров!" - Аш проговорила:
   - Флориан, твоя тетя?
   Флориан с застывшим лицом смотрела вперед. Потом сказала:
   - Сестра моего отца, Филиппа. Капитан Аш, позвольте представить мадемуазель Жанну Шалон...
   - Нет, - сочувственно сказала Аш. - Не позволяю. Не сегодня. На сегодня с меня хватит!
   Пожилая женщина вошла прямо в группу солдат, не обращая внимания на их грубое веселье. Схватила Флориана за плечо камзола и дважды встряхнула слабыми судорожными движениями руки.
   Аш увидела это со стороны глазами Томаса и Эвена: коротенькая старая толстуха хватает их хирурга, а высокий сильный молодой человек в замызганной одежде в смятении беспомощно смотрит на нее сверху вниз.
   - Если не хочешь, чтобы ей было больно, - предложил Флориану Томас Рочестер, - мы ее просто оттащим от тебя. Где живет семья?
   - А по пути поучим хорошим манерам, - энергичный черноволосый Эвен Хью затолкал кинжал в ножны и сзади взял женщину за локти. Он сильно сжал руки, и Жанна Шалон побледнела под своим летним загаром, выдохнула и обмякла в его руках.
   - Оставьте ее в покое, - Аш пристально смотрела на валлийца, пока он не расслабился.
   - Дайте я посмотрю, тетя Жанна! - Флора дель Гиз протянула к тетке длинные пальцы и осторожно поворачивала ее пухлые руки в локте. - Черт бы тебя побрал! Постой, попадешь ко мне в палатку, Эвен Хью...
   Командир валлийских копьеносцев перехватил руками тело дамы, с неловкостью заметив, что все еще прижимает ее к груди. Жанна Шалон, почти теряя сознание, освободившейся рукой хлопнула его по щеке. Он пытался поддержать ее, не прикасаясь к широкой талии и бедрам, подхватил, когда она стала падать, и в итоге опустил ее на камни мостовой, буркнув:
   - Хреново, Флориан, парнишка; избавься от старой коровы! У всех у нас дома тоже семьи, правда? Потому мы и оказались тут.
   - Еще не хватало! - Аш сама оттолкнула мужиков назад, растолкав толпу потных тел, заслоняющих доступ воздуха к лежащей. - Ради Бога! Она дворянка. Вбейте в свои тупоголовые башки, ведь герцог выгонит нас из Дижона! Кстати, она еще и тетка моего хренового мужа!
   - Тетка? - засомневался Эвен.
   - Да, тетка.
   - Вот ведь говно. И он теперь тут со своими дружками-визиготами! Да куда же ему без них - у него на штанах их клеймо, я сам видел.
   - Тихо! - рявкнула Аш, не спуская глаз с Жанны Шалон.
   Флориан грубо сорвала белый льняной головной убор. Веки женщины задрожали. Ко лбу прилипли пряди седых волос. Красное, потное лицо постепенно принимало более нормальный вид.
   - Воды! - рявкнула Флориан, не глядя протянула руку. Томас Рочестер торопливо снял через голову лямку своей фляжки с водой и сунул ей.
   - Как она?
   - Нас никто не видел!
   - Вот дерьмо, кажется, идут бургундцы.
   Жестом Аш прекратила все разговоры:
   - Вы - пройдите в конец улицы, убедитесь, что никого нет на горизонте. Флориан! Она умерла или что?
   Под пальцами Флориана бился пульс, морщинистая кожа над ним вздрагивала.
   - Очень жарко, она слишком тепло одета, вы ее испугали до потери пульса, вот и обморок, - выпалила хирург. - Ну, в какую еще неприятность вы меня втравите?
   Аш слышала, что голос Флоры дрожит, несмотря на браваду.
   - Не волнуйся, я все улажу, - уверенно сказала Аш, не имея совершенно никакого представления, как можно что-то уладить после такой крупной неприятности. Но ее уверенный тон успокоил Флориана, несмотря на то что хирург, возможно, отлично знала, что Аш не может ответить, как.
   - Поставьте ее на ноги. - И добавила: - Ты, Саймон, сбегай раздобудь вина. Бегом.
   В минуту паж копьеносцев Эвена домчал назад до гостиницы, потому что солдаты Аш начали уже переминаться с ноги на ногу, вспомнив, что они находятся в городе, чувствуя благоговение просто от большого количества улиц в городе и народа и вспомнив, что бургундская армия стоит лагерем под стенами города. Аш, стоя на коленях рядом с Флорианом и глядя в лицо старухи, слышала их комментарии и видела выражение их лиц.
   - Я тебя вырастила! - невнятно заговорила женщина. Она открыла глаза и пристально смотрела на Флориана. - Чем я была для тебя? Только нянькой? А ты постоянно хныкала, звала умершую мать! Никогда не поблагодарила!
   - Садись, тетя. - Флора говорила решительно. Она сильной рукой обхватила тетку за спину и подняла ее. - Выпей вот это.
   Толстуха уселась на мостовой, не замечая, что ноги у нее раскинуты в стороны. Она заморгала от яркого света, увидев ноги окружающих ее мужчин; и открыла рот, оттуда просочилась струйка вина, которое Флора вливала ей в рот, раздвинув губы.
   - Если у нее хватает сил спускать с тебя стружку, значит, выживет, угрюмо сказала Аш. - Пошли, Флориан. Нам надо уносить ноги.
   Она подсунула руку под мышку хирургу, стараясь поднять ее. Флора отбросила ее руку:
   - Тетя, давай я помогу тебе встать...
   - Руки прочь от меня!
   - Я сказала, уходим, - настойчиво повторила Аш.
   Жанна Шалон сдавленно вскрикнула и схватила с мостовой испорченный головной убор, напялила его на седые волосы.
   - Подлая!..
   Вооруженные мужчины засмеялись. Она не обратила на них внимания, зверем глядя на Флориана:
   - Ты, подлая мерзавка! Я всегда это знала! Даже в тринадцать лет ты совратила ту девчонку...
   Дальнейших ее слов было не слышно, их заглушили хриплые комментарии. Томас Рочестер наклонился вперед и хлопнул хирурга по спине:
   - В тринадцать? Миленький такой педик!
   Губы Флориана неохотно скривились в улыбке. Блестя глазами, она беспечно сказала:
   - Да, была такая. Лизетта. Ее отец был нашим псарем. Черные такие кудри... хорошенькая девочка.
   Кто-то из женщин-лучников в задних рядах эскорта хихикнул:
   - Наш хирург, значит, дамский угодник!
   - Хватит! - крикнула Жанна Шалон.
   Аш нагнулась и с силой подняла Флориана на ноги.
   - Хватит спорить, просто пошли.
   Но до того, как хирург сдвинулась с места, толстуха, сидевшая все еще на мостовой, закричала снова, да так громко и настойчиво, что все вокруг нее смолкли:
   - Хватит этих подлых притворств. Господь никогда не простит тебя, шлюшка, тварь мелкая, мерзавка! - Задыхаясь, Жанна Шалон втянула полную грудь воздуха, глядя вверх мокрыми глазами. - Почему вы ее терпите? Вы не понимаете, что она вас пачкает, порочит уже тем, что находится среди вас? Почему ей отказано от дома? Вы что, слепы? Посмотрите на нее!
   Все лица - Эвена, Томаса, алебардщиков - повернулись к Аш, потом, как по команде, к Флориану. А от Флориана опять к Аш.
   - Ладно, хватит, - быстро проговорила Аш, надеясь воспользоваться их смущением. - Уходим.
   Томас смотрел на Флору:
   - Эй, парень, о чем это она?
   Аш набрала полную грудь воздуха:
   - Построиться...
   Жанна Шалон вздрогнула, шатаясь, поднялась на ноги без посторонней помощи, барахтаясь в своих многочисленных юбках. Она с трудом дышала. Протянула вперед руку и схватила Эвена Хью за плащ, надетый поверх лат:
   - Вы ведь слепы! - Обернулась лицом к Флоре: - Посмотрите на нее! Не видите, что это такое? Она мерзавка, шлюха, носит мужские одежды, она, женщина...
   Аш, едва дыша, не осознавая, что говорит, пробормотала:
   - Ох, говно... говно...
   - Бог мне свидетель! - кричала мадемуазель Шалон. - Она - моя племянница и мой позор!..
   Флориан дель Гиз принужденно улыбнулся. Рассеянно она проговорила:
   - Помню, тетя, что после Лизетты ты грозилась запереть меня в детской. Я всегда считала, что тебе не хватает логики. Спасибо, тетя. Где бы я была без тебя?
   Вразнобой зазвучали комментарии отряда. Аш крепко выругалась самыми непристойными словами.
   - Ладно, стройтесь, мы уходим. Вперед.
   Мужчины окружили Флориана и Жанну Шалон, а те стояли лицом к лицу, как будто остального мира не существовало. По их лицам мелькали тени проносившихся над ними в небе голубей из ближайшего загона. Тишину нарушал только грохот мельниц.
   - Ну, где бы я была? - повторила Флора. В ее руке все еще была фляжка с вином, принесенная Саймоном, и она ее поднесла к лицу и выпила большими глотками, утираясь рукавом. - Ты меня выгнала. Очень тяжело притворяться мужчиной, учиться вместе с мужчинами. Я в первую же неделю вернулась бы домой из Салерно, если бы у меня был дом. Но у меня его не было, и вот я стала хирургом. Ты сделала меня тем, чем я стала, тетечка.
   - Дьявол сделал тебя. - В тишине упали холодно сказанные слова Жанны Шалон: - Ты ложилась с этой девочкой, Лизеттой, как мужик.
   Аш увидела совершенно одинаковое выражение на лицах солдат - суеверное отвращение.
   - Я могла устроить тебе сожжение, - продолжала старуха. - Я носила тебя на руках, когда ты была ребенком. Я молилась, чтобы никогда тебя больше не видеть. Зачем ты вернулась? Почему не могла оставаться подальше от дома?
   Голос Флоры стал тонким, он уже не был низким и хриплым:
   - Кое-что... кое-что мне всегда хотелось у тебя спросить, тетя. Ты заплатила римскому аббату, чтобы он меня выпустил, а он хотел сжечь меня, потому что у меня была любовница еврейка. А ее ты тоже могла купить, тетечка? Могла ты заплатить ему за спасение жизни Эстер?
   Все лица повернулись к Жанне Шалон.
   - Могла, но не стала! Она была еврейка! - Толстуха изнемогала от жары, волоча ноги в своем платье и сорочке, не замечая, что ногами попирает свой же кошелек. Она отвела взгляд с лица Флориана дель Гиза и в первый раз осознала, что ее слушает кто-то еще.
   - Она была еврейка! - повторила Жанна Шалон протестующим высоким голосом.
   - Я побывала в Париже, в Константинополе, в Бухаре, в Иберии и в Александрии, - в голосе Флоры звучало безнадежное, подчеркнутое презрение, и Аш вдруг поняла, глядя в лицо хирурга, что та давно питала надежды на эту встречу, но совсем не на такую. - И никого из встреченных мной людей я не презирала так, как тебя, тетя.
   - А эта, - закричала бургундка, - она тоже одета, как мужчина!
   - Так положено командиру, - прорычал Томас Рочестер, - и пусть-ка кто-нибудь попробует сжечь ее - хрен им в зубы.
   Аш почувствовала, что наступил момент равновесия, которым следует воспользоваться. Отряд не знает, что думать: Флориан - женщина, но эта сука Шалон - ведь не наш человек...
   Она заметила, что Рикардо подает сигналы: в узкую улицу входила толпа дижонцев, рабочих с мельницы, идущих домой после конца рабочего дня.
   Женщина все кричала:
   - Филипп не должен был тебя рожать! За этот грех мой брат страдает в чистилище!
   Флора дель Гиз развернулась на ногах, подняла кулак и врезала по лицу Жанны Шалон.
   Рочестер, Эвен Хью, Катерина и молодой Саймон так и закатились от смеха.
   Мадемуазель Шалон свалилась, крича по-французски:
   - Помогите!
   - Ладно, - осторожно проговорила Аш, не спуская глаз с приближающихся жителей Дижона, - пора двигаться: давайте утащим нашего хирурга отсюда.
   Сомнений не было ни у кого: все солдаты окружили Флору, не выпуская из рук эфесов мечей или древков алебард, и быстро зашагали в конец улицы и к городским воротам, а жители города разбегались в стороны, уступая им дорогу.
   - Если кто-то вас спросит, - Аш наклонилась к Жанне Шалон, - скажете, что мой хирург арестован моей военной полицией, я сама обучу его дисциплине.
   Не слушая, старуха рыдала в забытьи, закрывая рот окровавленными руками.
   Бегом спеша за своими солдатами, Аш подняла голову к вечернему солнцу, стоящему над крышами Дижона, и успела подумать: "Зачем мы вообще прибыли в Бургундию?"
   И что герцог скажет мне теперь?
   4
   - Почему это, мать вашу за ноги, - Аш едва переводила дыхание, - когда кто-то по дурости попадает в переплет, я всегда оказываюсь прямо рядом? [В подлинном тексте: "Фортуна правит миром".]
   Томас Рочестер пожал плечами:
   - Такая твоя везуха, капитан, я думаю...
   Под приглушенный смех остальных Аш большими шагами пересекла общинный выгон рядом с молчащей Флорой дель Гиз. Над ними в пустом небе медленно догорали краски дня. Позади них золотом отсвечивали остроконечные крыши Дижона, на молочно-синем небе уже мерцали белые точки созвездий Ориона и Кассиопеи.
   На краю лагеря, на куче лагерных отбросов ссорились вороны и грачи. Аш и Флориан подошли к последним фургонам, и пожиратели падали угрожающе ощетинились черными остроконечными крыльями.
   - Вот что, главный хирург, - спокойно приказала Аш, - ни под каким видом не покидай лагерь.
   Лучи заходящего солнца окрасили синий камзол Флоры и рейтузы теплым светом, а ее волосы приобрели цвет красного золота. Обхватив себя руками, Флора шагала, подняв кверху чумазое лицо. В ее глазах отражалось пустое небо.
   - Не мучайся, - Аш хлопнула хирурга по плечу. - Если явится городская стража, с ними буду разговаривать я. А ты не выходи из своей палатки всю ночь.
   Женщина опустила голову и теперь рассматривала свои босые ноги, топчась по сухой колючей траве. На солдат она глаз не поднимала.
   Солдаты эскорта негромко переговаривались на ходу, оружие каждого болталось у него на плече, опущенная левая рука придерживала ножны. До Аш доносились обрывки разговоров: обсуждали, какой большой лагерь у бургундцев, договаривались выпить в час отдыха со старыми знакомцами по прежним боям, которые теперь нанялись в бургундскую армию, - но о своем хирурге не было сказано ни слова.
   Она приняла решение.
   "Нет, не буду я с ними ни о чем говорить. Через несколько часов значит, завтра, - если так решит Карл Бургундский, у нас будут проблемы посерьезнее, чем та, что наш хирург оказался женщиной..."
   Городские стены уже покрыла тень, только самые высокие крыши еще резко выделялись на красном фоне заходящего солнца. Роса увлажнила каменную кладку стен и разбросанную по земле солому. Замычал оставленный в полях бык, с лаем и тявканьем промчалась свора собак. Закат принес желанную прохладу.
   У ворот в лагерь, где солома на земле была утоптана сотнями прошедших за день ног, Аш обратила внимание на гул голосов и толпу людей в мундирах отряда Льва. Все раскрасневшиеся, сдерживая возбуждение, приветствовали ее ухмылками и расступились, давая дорогу.
   - Ну, еще чего? - покорно вздохнула она.
   Толпа вытолкнула вперед двух юнцов лет пятнадцати, долговязых, еще по-детски пухлых, брызжущих юношеской энергией и желанием размять мышцы. Оба светловолосые, судя по внешнему сходству - братья; и Аш узнала их копейщиками из группы Эвена Хью.
   - Тиддеры, - вспомнила она их фамилию.
   - Капитан... - пробормотал один из парнишек. Брат врезал ему локтем по обнаженным ребрам:
   - Заткнись, ты!
   Оба были обнажены до пояса, сброшенные с плечей рубахи и камзолы были скатаны узлом на талии, их кое-как придерживал пояс с кинжалом. Голая грудь каждого обгорела докрасна. Аш собралась было заворчать, как заметила, что у одного узел с одеждой на талии был потолще. Без слов она указала ему на узел.
   Молодой солдат развернул тюк и встряхнул то, что в нем было. Из его больших рук выпал сложенный в четыре раза квадратный флаг - синий с красным, шириной около двух ярдов, с изображением двух воронов и двух крестов. Аш молча смотрела на флаг.
   Вокруг нее поднялся шум, кто-то засмеялся; почти физически ощущалось, что они предвкушают потеху.
   - Это, случайно, не личное знамя, а? - Аш не хотела разочаровывать их.
   Тот из братьев, который держал флаг в руках, быстро закивал. Другой свирепо ухмылялся.
   - Личное знамя Кола де Монфорте? - осведомилась она.
   - В самую точку, командир! - пискнул третий брат и сам покраснел от своих слов. Аш заухмылялась.
   Позади нее вдруг заговорила Флора:
   - Ни хрена себе штучки! Как ты собираешься объясняться по этому поводу?
   Аш расхохоталась при виде ее смятения:
   - Да никак, - весело объявила она. - Я вовсе не обязана. По сути дела... вот вы - Марк и Томас, да? И молодой Саймон. Значит, так: Эвен Хью... Каррачи, Томас Рочестер... и копейщик Хью... - Аш назвала еще человек двенадцать. - Предлагаю вам аккуратненько сложить это знамя и отнести к воротам в лагерь Монфорте, а там передать его господину Кола лично - с нашими лучшими пожеланиями.
   - Что ты предлагаешь им сделать? - воскликнула Флора.
   - По-моему, очень неприлично - потерять свое личное знамя. Допустим, мы просто случайно обнаружили его там, где оно валялось, - подчеркнуто сказала Аш, - и вернули его им - вдруг они волнуются...
   Всеобщий хохот заглушил ее дальнейшие слова.
   Пока копейщики разбирались с порядком шествования, отыскивали, какие кольчуги надеть для визита в лагерь наемников Монфорте, и увешивались самым впечатляющим оружием, Флора дель Гиз спросила:
   - И как оно оказалось в наших руках?
   - Ой, не спрашивай, - отмахнулась ухмыляющаяся Аш. - Напомни мне сказать Герену, чтобы удвоил охрану по периметру лагеря. И удвоить стражу у знамени Льва. Чую, будет много такого...
   - Чушь какая-то! - проворчала Флора. - Терять столько времени! Детские игры!
   Аш следила, как Людмила Ростовная и вторая женщина-копейщик, Катерина, плечом к плечу подняли аркебузы, и экспромтом созданный почетный караул, числом порядка двух дюжин бойцов, направился через заливные луга в сторону лагеря бургундских наемников.
   - Ну хочется ребятам поиграть в похищение флага, пусть себе. Герцог Карл или даст денег на наш рейд, или нарвется на войну. В любом случае через несколько дней эти ребята окажутся у тебя в палатке. Или в земле. И они это знают. - Она подмигнула Флориану. - Да ладно; ты считаешь, что это нехорошо? Ты же видела, каковы они после победы в сражении!