Джентл Мэри. Пропавшая рукопись (Аш - Тайная история - 1)

   Отодвинуться от стены, усилить кордон по периметру, не подпускать никого к этому концу мыса и взрывом распахнуть вход в дом...
   Это не Голос говорит в голове, это ее собственные соображения делают наиболее подходящий выбор - при полном отсутствии человеческих чувств.
   Она подумала: "Ну что же, такова моя работа, это только мои обязанности, а не я".
   - Ждать моего сигнала! - приказала она Анжелотти, раскачивавшему в руках медленно тлеющую спичку в ожидании ее приказа прикоснуться к запалу.
   Она повернулась и быстро умчалась прочь вместе с английским графом, Гереном и Диконом де Виром. Аш смотрела на коротко стриженные головы своих людей; лица закрыты забралами; в руках - мечи, топоры, луки.
   - Слушать меня! - крикнула она этим людям, полным готовности участвовать в деле, обосравшимся от восторга и ужаса, от грандиозности творимого, ошеломленным, возбужденным, перепуганным от того, что сейчас будет настоящая драка.
   - Мало времени, слишком поздно.
   - Сейчас мы окажемся в доме. Мой приказ: не трогать домашних рабов! Рабам не причинять вреда! Все рабы светловолосые и в железных ошейниках. Убивать только воинов. Простой люд беречь!
   Этот закон известен давно, еще со времени войн в Англии; Джон де Вир кивком одобрил ее слова. В бою все возможно. Иногда. Люди в такой момент, готовые убивать других, будут выполнять ее боевые приказы, чтобы самим благополучно выйти из боя. А что касается других приказов...
   Ведь порох - он не послушается; особенно если ты намерен вдребезги разнести стены и превратить в кровавое месиво тех, кто окажется внутри.
   "Нельзя попадать в эту ловушку, - думала Аш. - Это как попасть в мельничные жернова: или сам молоти, или тебя перемелют. Решение в любом случае остается за мной".
   - Анжелотти! Разноси эту стену к чертовой матери! Каррачи, стоявший дальше, передал ее приказ. И через секунду они с Антонио Анжелотти, тяжело топая, мчались назад, вниз по переулку, прижав к ребрам локти в доспехах. Она развернулась и ринулась вслед за ними по твердым булыжникам; они свернули за угол, за второй и нырнули в гущу людей Эвена Хью, его копейщиков, все были возбуждены, минуты перед боем всегда тянутся невыносимо долго.
   БУМ-ММ!
   Она даже не услышала, а скорее ощутила взрыв и мгновенно оглохла от невероятного рева взлетевших в воздух шестидесяти бочонков с порохом. Мостовая подпрыгнула под ней; и перед глазами - быстрое, как вихрь, движение: это оседает, заваливаясь, здание; черный порох завершил дело, начатое землетрясением; в лицо ей полетела пыль, и она закашлялась, задохнулась, Анжелотти хлопнул ее по плечу своей изящной рукой; на месте взрыва взвился тонкий язык пламени, похожий на молнию, только направленную вверх, прямо в небо; где-то раздался агонизирующий крик; Джон де Вир беззвучно открывал и закрывал рот.
   Она развернулась лицом к толпе и закричала:
   - Вперед, вы, сукины дети!
   Не слыша своего голоса, она подняла руку с мечом и побежала, а все за ней и за ее знаменем; в голове у нее гудело, барабанные перепонки болели, как будто их проткнуло острой проволокой; бежали через клубы пыли, обломков камней, известковой пыли, вылетевших из мостовой осколков гранита; бежали туда, где был боковой фасад дома Леофрика.
   Не видно ни зги.
   Огромный вихрь пыли окружал ее. Она закричала: "Фонари! Факелы!" даже не уверенная, слышат ли ее.
   Стало светло; отчасти от света фонарей, принесенных вооруженными солдатами, отчасти от охваченного ревущими языками пламени отверстия в стене перед ними. Мимо нее неслась толпа, она хлопала людей по плечам, побуждая их бежать туда, вниз по переулку; Герен и Анжелотти рядом с ней кричали, обращаясь к своим. Алебардщиков возглавляли Оксфорд с братом; лица у всех искажены, все вопят разинутыми ртами, но для нее наступила глухая тишина.
   Пыль начала оседать.
   У входа в боковой переулок Аш оказалась во главе толпы; она резко выбросила руку вверх, призывая их остановиться. За ней толпились и подталкивали ее вперед.
   Слева и справа не стало стен домов. Как будто какой-то великан просунул морду вперед и откусил от стен большую дыру. Не стало большей части дороги, а в месте, где были бочки, теперь образовался большой провал.
   А перед ней - пустое воздушное пространство.
   Дыра в стене Цитадели.
   Исчез большой кусок кирпичной кладки, а по краям провала болтались разорванные блоки, а за ними - черная пустота, а там, дальше - море, северное море и дорога домой.
   Дом Леофрика горел. Одна сторона переулка исчезла, на этом месте теперь были камни, щебень, балки, обломки бревен и мебели, мужчины в белых одеждах ругались и кричали, женщина в железном ошейнике кашляла, сплевывая кровь себе на юбку, разбитая мозаика с изображением Медведя и Древа, обуглившиеся догорающие обломки.
   - Занять первый этаж! Обезопасить окна! - завопила Аш. Каррачи кивнул, помчался вперед. К ней только-только начал возвращаться слух, и это сопровождалось тонким резким свистом.
   - Мы в здании! - Каррачи был снова рядом, возле Аш ухмылялось его вспотевшее, черное от пыли лицо. - Лучники Герена заняли позиции у окон, выходящих во двор! Аркебузы тоже там!
   - Томас Рочестер, держи круговую оборону! Я иду! Наступил момент, когда не ощущаешь тесноты доспехов, тело способно на все в опьянении боя. Эскорт командира - Эвен Хью и его копейщики плечом к плечу плотно обступили ее. Томас Морган наклонил шест знамени Льва Лазоревого, когда она двинулась вперед, за толпой орущих солдат; через развалины фундамента стены, еще горячие и светящиеся от следов пороха и догорающих обрывков ткани, в просторный зал, где большие щиты теперь были подняты и загораживали разбитые окна в обрамлении каменного кружева; здесь Герен аб Морган большими шагами расхаживал за рядами своих лучников и аркебузиров; Джон де Вир сражался во главе своих солдат...
   На ее глазах все было кончено: не менее дюжины солдат в кольчугах и белых одеждах повержены, один сложился пополам над клинком де Вира, и из него на мозаичный пол посыпались розовые потроха; Каррачи опустил свою алебарду прямо на шлем назира, разрубив металлический шлем, и жертва камнем рухнула на пол. Пленных не брали.
   У ее ног лежал другой назир, мертвый или без сознания, рот его был полон крови.
   Аш заметила, что впервые в бою всматривается в лица врагов, но эти все были ей незнакомы.
   У нее сильно болели уши. Граф Оксфорд что-то прокричал, подняв руку в сверкающей перчатке, и солдаты, громыхая сапогами, пересекли зал и заняли позицию по обе стороны двери.
   - Лестница! - крикнула Аш, подходя к де Виру, и шаги по крыше наверху заставили ее взглянуть наверх. - За этой дверью лестничный проем!
   - Где главный пушкарь?
   - Анжел отти!
   Итальянский пушкарь по обломкам кирпичей прибежал в сопровождении людей с факелами. Аш оглядела пещеру с разбитыми каменными стенами, которая когда-то была комнатой, драпировки на стенах догорали, пол стал скользким от крови и испражнений.
   - Гранаты!
   - Несут уже!
   - Всем прочь от двери! - закричала Аш. Дверь - каменный блок старинного устройства, скользящий на металлических шарнирах. Такая дверь выдержит взрыв. - Давай!
   Сбежалось не менее десятка пушкарей отряда, де Вир заставил алебардщиков оттянуть каменную дверь; десяток лучников прицелились к дверному проему, и Аш почувствовала, как чья-то рука вдруг ударила ее по нагруднику, отталкивая назад.
   Из открытой двери хлынула туча стрел - снизу, с лестницы, из-за угла, - и она машинально пригнула голову, улыбаясь Эвену Хью. К ней одновременно подбежали из дальнего конца комнаты связной от Герена и с другой стороны Дикон де Вир.
   - Двор очищен! - сообщил гонец.
   Она рискнула выглянуть из окна в каменной стене - во дворе пыль, обломки булыжников; а под окнами, на плитках двора два-три распростертых тела в кольчуге и белых верхних одеждах, надетых поверх доспехов. С каменных рам окон сыпалась пыль от попадания в них стрел с черным оперением.
   С противоположной стороны большого внутреннего двора какой-то назир болезненным голосом скрипел приказы.
   - Пусть так и остается! Не тратить стрел! Нам надо будет еще выбираться отсюда. Что, Дикон?
   - Там, в дальнем конце лестничного проема, у них открыта дверь, и они стреляют из дальнего конца той комнаты!
   - Ну на фига нам теперь хорошие манеры, - на ее почерневшем лице блестели белые зубы, на губах - циничная ухмылка, голос сиплый, в ушах звон, лицо похолодело от ветра, несущего пыль по разрушенной комнате, от этого ветра теперь было не заслониться - не было даже городской стены. Швыряйте гранаты! И захлопните эту гребану ю дверь!
   Команда Анжелотти зажгла запалы и покатила брызгающие искрами бочонки по полу через комнату к лестничному проему. Де Вир вместе с ее людьми прижался плечом к каменной двери: все нажали на нее одновременно.
   Металлические шарниры взвизгнули и застряли.
   Дверь открылась на три четверти, и ее заклинило.
   Срывая горло, Аш закричала: "ЛОЖИСЬ!" - и упала ничком на острые обломки камней.
   Всем телом она ощутила, как ее подбросило на воздух взрывом. Еще два взрыва последовали сразу после первого; Эвен Хью в своей куртке на подкладке чуть не задушил ее, упав сверху и прикрывая ей спину в доспехе; и тут же она опять оказалась на ногах рядом с валлийцем; они перебрались через обломки в другой конец комнаты, лучники, громко ругаясь, поднимались с пола из-под окон, Джон де Вир и с ним трое копейщиков тоже встали с пола, Флора спешно и сердито забинтовывала раненого - тот визжал, лицо ее было грязным и сосредоточенным; и Аш побежала в тот конец комнаты, где была дверь.
   - СУКА ГЛУХАЯ! - крикнул ей в ухо Эвен Хью.
   - Кто-то же должен это сделать!
   Чувствуя, как под металлическим наустником ее разбирает смех, уже не замечая, что латы впиваются в тело, Аш с шумом вылетела через отверстие между дверью и стеной на широкие ступеньки лестничного пролета, во тьму, освещаемую только горящими факелами из комнаты напротив, и прямо перед ней какой-то человек прицелился в нее.
   Она отметила шлем в форме желудя, кольчугу, развевающуюся мантию и в руке - поднятый меч. Мгновенно узнаваемый силуэт врага. Она уже двигалась, обеими руками подняв над головой меч; ее руки сами взметнули клинок и рубанули вниз по четкой, выписанной дуге - прямо на его поднятую руку.
   Она не разрезала его кольчугу: склепанные звенья амортизировали остроту клинка. Но под рукавом кольчуги, от силы ее удара, раздробился его локтевой сустав.
   Он пронзительно заорал - от боли или от гнева?
   Кто тут с ним? Кто прячется за ним?
   Ощутив дрожь от удара через свои кольчужные рукавицы и камзол, Аш резко бросила свой клинок вниз, ткнула куда-то и снова подняла его вверх; еще раз бросила его вниз, не тратя ни секунды на размышления; она с силой вонзила в него клинок, попав в сочленение между шлемом и бездействующей рукой, которую удерживала только кольчуга между шеей и плечом.
   И снова, и снова, безотчетно хрюкая, она наносила удар за ударом; она быстро свалила его, вкладывая в эти удары всю свою природную жестокость. Он свалился мертвым задолго до того, как Аш перестала убивать его; и вот она остановилась, готовая к встрече со следующим...
   Никого.
   С ее нагрудника, тонким слоем стекая по блестящей, как зеркало, стали, капала красная кровь. Нижний край стального нагрудника болезненно врезался ей в тазовую кость.
   На долю секунды она осознала, что в дальней комнате - только пыль, дым, тишина, каждая жилка в ней дрожала от нетерпения...
   На нее налетел Томас Морган, наткнулся ей на плечо, в руках тащил ее знамя и кричал:
   - Ату его! Лев идет!
   Эвен Хью постарался оттолкнуть ее в сторону своим жилистым телом, туда, где были его копейщики: и в итоге оба они вместе наткнулись на дальнюю стену, под хриплый смех лучников Герена.
   Ничто больше не движется, никого...
   Комната напротив пуста, пустая лестничная площадка, никто не бежит вверх по каменной лестнице...
   Почерневшие от пороха стены лестничного проема истекали кровью.
   Аш остановилась, на лице ее заиграла жестокая улыбка.
   От горячего запаха горящей плоти она ощутила рвотные позывы.
   Они побежали наверх по лестнице в самый неудачный момент, эти враги. У ног Аш лежала отсеченная рука, кровь все еще била из белого узла плечевого сустава, в этой руке до сих пор был зажат меч. На половине витка винтовой лестницы лежали вперемежку трупы. Как всегда бывает с мертвецами, они напоминали валяющуюся развеселую компанию, обрызганную красной краской или известью, бросившую мечи и луки как попало. Но руки не сгибаются под таким углом, ноги не подвернешь под себя таким образом; из-под слоя пыли на Аш уставилось мертвыми глазами дочерна обгоревшее лицо: Тиудиберт, назир Тиудиберт; нечего рассматривать лица лежащих рядом, и так ясно - это его восьмерка.
   И все же она смотрела. Гейзерих, и Барбас, и Гайна, молодые ребята, мальчишки не старше ее. Лица вполне узнаваемы, хотя сорванный взрывом шлем Гейзериха унес с собой почти всю его челюсть. В открытых глазах Барбаса отражался дымный свет факелов: следом за ней с топотом подходили люди Эвена и копейщики Рочестера, Нед Моулет, Генри де Тревиль.
   В ней вспыхнула радость: глубокая, непристойная, мстительная, исключительно минутная радость.
   - Очистить путь! - приказала Аш. Солдаты ворвались в комнату, расположенную напротив на этой лестничной площадке.
   Убитого ею визиготского солдата отволокли за одну руку и бросили под стеной, чтобы освободить проход.
   Она хотела увидеть его лицо в тусклом свете. Она ведь помнит лица многих, кого встречала в доме Леофрика. Этот был неузнаваем, из-под подкладки шлема торчали мягкие коричневые волосы. Двумя ударами клинка она рассекла его лицо от виска до скулы и от глаза до губ.
   Она держала в памяти лица почти всех, убитых ею за пять лет.
   - Двери заблокировать! - крикнула Аш громким металлическим голосом, перекрикивая шум. - Окружить их! Не теряйтесь, ребята! Нам не надо убивать! Займите лестницу!
   Она сделала два шага назад, а мимо нее неслась масса солдат, не видя ничего перед собой, кроме освещенных факелами спин в доспехах, мечей и булав, поднятых над головами; здесь секире было не размахнуться, и она снова отступила, грудь ее высоко вздымалась, дышала она неровно, толчками, резко вдыхая и выдыхая воздух, и тут рядом оказался Джон де Вир, он быстро отдавал приказы связному, присланному уличной стражей.
   - Мадам, у ворот перестрелка!
   Она не могла прочесть его слов по движению губ, у него было опущено забрало; она слышала его слова, когда приподнимала один край своего шлема.
   - У каких ворот?
   - Цитадели! Личная стража какого-то амира, людей около пятидесяти.
   - Но мы еще можем уйти тем путем?
   - Мы держимся!
   Защита легче, чем нападение; ворота, вероятно, выдержат. Если ее люди не растеряются. В нижней части здания раздались еще взрывы, и эхом гулко отдались в лестничном проеме. Захвачен еще один этаж по ходу вниз.
   Аш обернулась, рядом были люди Эвена. Томас Морган выругался себе под нос, зацепившись верхушкой знамени за разбитый свод потолка:
   - Другие командиры не бегают! Другие командиры не палят!
   - А ну, за мной! - она снова вошла в дверь, слыша грохот ударов даже своими оглохшими ушами. Мимо нее вниз по лестнице толпой устремлялись солдаты. Анжелотти рядом с ней выкрикивал приказы.
   Дюжина пушкарей кувалдами забивала деревянные клинья под двери каждой комнаты, выходящей на лестницу, заклинивая их.
   - Отлично сделано! - сильно хлопнула она его по плечу куртки с подкладкой. - Пусть продолжают! А потом - вниз!
   - Да, мадонна! Удар - прекраснейший!
   Аш переступила через грязные обгоревшие ноги Тиудиберта. Ее эскорт бесцеремонно топал прямо по телам, пока Эвен Хью не выругался и не отогнал их в сторону, на ступеньки.
   Но удар прекраснейший, думала она, глядя не отрываясь в лицо мертвеца. И лицо прекраснейшее. Как говорит Годфри - говорил - "прекрасна, как луна, чиста, как солнце, и страшна, как армия под знаменами" [Песня песней царя Соломона 6:10.].
   Морган ругался: на узкой лестнице ему пришлось опустить знамя. Связные бегали к ней и сверху, и снизу по лестнице, так что она не сразу добралась до следующего этажа. Снизу слышались крики и лязг ударов метала о металл.
   Двое в цветах Льва лежали на пороге одной комнаты, у одного разрублено лицо, у другого ранен живот: Катерина, копейщик, подруга Людмилы, и большой Жан из Бретани.
   Аш опустилась на колени. Жан шевелился, стонал. Катерина Хаммель открыла побелевшие глаза на залитом кровью лице; одной рукой прикоснулась к животу и куртке.
   - Этих наверх! Вынести! - Аш прогрохотала по ступенькам мимо, в стесненном каменном мешке громко звенели набедренники; четверо из ее эскорта остались позади и понесли раненых наверх.
   Ее обогнала группа, которая, по приказу Анжелотти, обеспечивала безопасность со стороны дверей, они бежали вниз, совершенно не думая о собственной безопасности, забивая грубые клинья, а пехотинцы отсекали высовывающиеся из дверей руки, стреляли в комнаты из арбалетов и плотно задвигали каменные глыбы дверей.
   Гранатами были отбиты края истертых ступенек, и дважды она чуть не поскользнулась; и каждый раз ее подхватывали и снова ставили на ступеньки, и они с эскортом со всех ног мчались вниз.
   Считая этажи, Аш думала: "Четыре? Да. Мы спустились на четыре этажа. Дерьмо, не слишком ли просто, даже если у них тут только часть их войск, все равно слишком легко! Ведь мы никого не встречаем! Где люди Альдерика?"
   В лицо ей дохнуло горячим воздухом. Горячим, обжигающим незащищенную кожу и глаза.
   - Стой! - она ударила Эвена по нагруднику, чтобы остановить его, подняла забрало, прислушалась.
   Что-то раздражало ее слух. Она нахмурилась, вопросительно взглянула на Эвена, тот качал головой. Странный звук скольжения и потрескивание.
   "Бум-мм!"
   Тридцатью футами ниже вдруг раздался многоголосый вопль.
   Звук гулко отдавался в каменном проеме. Перекрывая его, послышался треск ломающегося дерева; и гулко загудело пламя.
   - Дерьмо! - Аш схватилась за эфес меча и побежала вниз по спиральной лестнице.
   - Командир, стой!
   Подвернулся каблук одного сапога. Она схватилась за стену свободной рукой, разрывая кожу на ладони кольчужной варежки, и покатилась на заду, пока не затормозила на следующей широкой ступеньке, с которой открывался вход в комнату. Это пятый этаж, считая сверху.
   За дверью была пустота.
   - Каррачи! - позвала Аш.
   Впереди, где кончались ступеньки, была тьма. Пустота и тьма.
   Она выпрямилась и прохромала к краю ступенек, на этот раз не обращая внимания на дверь позади; и услышала грохот сапог, это ее догоняли люди Эвена, но она и на них не обратила внимания, просто не обратила, потому что впереди была бездна, совсем ничего.
   Каменная лестница заканчивалась в том месте, где она стояла. Она смотрела вниз, куда провалилась кирпичная кладка, откуда вырывались языки пламени, шевелились...
   Снизу взвивался горячий, как в печи, воздух. Она закрыла рот рукой, наклонившись вперед, глядя вниз, на свет пожара.
   - Дерьмо, - выдохнул рядом с ней Эвен Хью. Лестничный пролет обрывался, дальше - пустая каменная шахта с полированными стенами, диаметром пятнадцать футов. Внизу полыхало яростное пламя, в нем горела огромная масса перепутанных веревок, планок, балок и расщепленных бревен.
   На дне шахты корчились и кричали упавшие люди.
   - Давайте веревки! Давайте лестницы! Тащите их! Давайте!
   Побледневший Эвен Хью развернулся и рванул вверх по лестнице.
   Аш оставалась совершенно спокойной, глядя вниз на людей в кольчужных рубахах и куртках на подкладке и шлемах, которые полетели прямо вниз на глубину пятидесяти или шестидесяти футов.
   Намеренно подстроенная авария. Потому что лестница на этих двух последних этажах была не каменная, а из дерева...
   Аш опустилась на колени, дотянулась до стены шахты, нащупала то, чего и ожидала: дыра в кирпичной кладке, достаточно большая, чтобы вбить деревянную балку, на которую опирались деревянные конструкции.
   И которую прекрасно можно вытащить, опрокинуть, переломить, если сюда доберется враг.
   Снизу доносились крики и рев пламени.
   - Шахта с запасным выходом, - сказала Аш, и сообразила, что рядом, задыхаясь, стоит граф Оксфорд и смотрит вниз, на лице его свирепое выражение. Она отступила в сторону, пропуская людей с веревочными лестницами. - Вот где они. Альдерик, домашние войска, Леофрик, если это его затея.
   - Они разрушили лестницы и подожгли их, когда на них оказались наши люди. - Джон де Вир опустился на колени с трудом, насколько ему позволяли ножные доспехи, и глядел вниз, в жуткую тьму и языки пламени. - А теперь они забаррикадируют все двери, ведущие вниз, и чтобы прорваться, нам потребуется больше, чем порох.
   - Больше пороха, чем у нас есть, - сказал стоящий рядом Антонио Анжелотти. На почерневшем лице блестели его мокрые глаза.
   - Дерьмо! - она ударила по стене кулаком в кольчужной рукавице. Дерьмо. Дерьмо!
   - Прочь с дороги! - приказал низкий сорванный голос. Аш снова отступила назад, пропуская мимо себя Флору, а та на нее и не взглянула; просто приказала Фаверхэму и копейщику помочь ей унести наверх два тела, поднятые лестницами. Одним был Каррачи, плачущий, без шлема. Теперь его свежее лицо и светлые белокурые волосы стали одного цвета - черного. Обгорели.
   - Господи! - снова сказала Аш, лицо ее было мокрым, и голос дрожал; и тут же она выпрямилась, подошла к краю и взглянула на тех, кто раскачивался на лестницах над огнем, отчаянно пытаясь добраться до тех, кто упал и расшибся.
   В лицо ей дунул перегретый воздух.
   - Поднять лестницы!
   - Командир...
   - Я сказала - поднять! Ну!
   Когда поднимался последний, пламя уже лизало его пятки и поднималось все выше.
   Черный дым и паника заполняли шахту.
   Кашляя, со струящимися по лицу слезами, Аш начала подталкивать и подгонять людей наверх, Морган со знаменем был рядом, люди Эвена тут же; Джон де Вир хватал людей и бросал их все выше и выше из обжигающе горячего воздуха и копоти, пока она, шатаясь, не переступила каменный порог, где ей - по контрасту - показалось невероятно холодно, это была комната в первом этаже дома Леофрика, выходящая на открытый воздух.
   - У них есть воздушные шахты! - Аш подавила приступ кашля. - Воздушные шахты! Они могут подпитывать огонь! Превратить все сооружение в очаг!
   Кто-то приложил ей к губам кожаную флягу. Она взяла в рот немного воды, прокашлялась, сплевывая воду, во рту было горько от желчи.
   - С тобой порядок, командир? - спросил Эвен Хью.
   Она отрывисто кивнула. Все головы обратились к защищенным окнам, к другим дверям, аркебузиры нацелились дать залп по растрескавшейся крыше. Графу Оксфорду она прокричала:
   - Они превратили шахту в очаг! У нас не было времени ждать, пока пожар разгорится, там слишком много дерева!
   - А от жара не треснет шахта? И их двери? Анжелотти снял шлем и пригладил назад свои мокрые кудри:
   - Нет, милорд. При таких толстых стенах - никогда. Все это строение выдолблено в каменной скале.
   - Они могут просто перебраться в наружные помещения, - горько проговорила Аш. Она уже почувствовала, что глухота проходит, она снова слышит. И сказала более спокойным голосом: - Они могут в наружных помещениях переждать, пока огонь иссякнет, и потом, спорю на что угодно, у них там есть лестницы и припасы. Они не в первый раз это делают. Дерьмо, я должна была понять, что так будет! Герен, Анжелотти, скольких мы потеряли?
   - Десять, - угрюмо сказал Антонио Анжелотти. - Если Каррачи выживет то девять.
   Окна на внутренний двор все еще были закрыты большими щитами, арбалетчики прекратили отпускать шутки, подняли свои арбалеты и не спускали глаз с усиливающегося столба дыма, выходящего из лестничного проема. Здесь остов дома продувался холодным ветром. В центре комнаты Флора, с почерневшими руками, вместе с Ричардом Фаверхэмом стояла на коленях над Каррачи.
   Аш через весь зал подошла к ней:
   - Ну?
   - Будет жить, - руки Флоры двигались над обожженным лицом раненого. Каррачи зашевелился, замычал, не приходя в себя. Аш увидела, что у него обгорели веки.
   - Ослеп, - сказала Флора. - И таз разбит. Но выживет, скорее всего.
   - Дерьмо.
   - Как бы нам кстати одно из чудес Годфри, - Флора встала, отряхивая рейтузы, и заговорила другим тоном: - А что, Аш, Годфри здесь? В Карфагене? Ты его видела?
   - Годфри мертв. Погиб, когда началось землетрясение. - Аш отвернулась, чтобы не смотреть в лицо Флоры. И заговорила с Антонио Анжелотти. Попробуем пробиться с тем порохом, который остался. Посмотри, нельзя ли шарахнуть по дну шахты. Не рискуя людьми.
   - У меня пороха не осталось!
   Минуту она и итальянский пушкарь смотрели друг на друга. Аш слегка пожала плечами, он ответил тем же.
   - Иногда, мадонна, колесо Фортуны поворачивается и таким образом.
   Они стояли рядом, Аш и Анжелотти, Флора и Ричард Фаверхэм, Эвен Хью и оба брата де Виры, на миг наступила тишина. Солдаты у окон тоже молчали.
   Слезы бежали из ее глаз, их жгло заполнившим комнату древесным дымом, идущим из лестничного проема. Аш медленно качала головой.
   - Нет смысла обследовать другой сектор дома, милорд. У нас недостаточно пороха, чтобы попробовать взорвать проход туда сквозь стены. Я вообще-то думаю, что мы по уши в дерьме.
   - Но мы ведь не можем отступить сейчас!
   Опустить лестницы на дно проема. А дальше что? Пятьдесят человек на дне каменной трубы, а вокруг каменные глыбы толщиной по три фута, все двери заперты. Пороха больше нет. Что нам делать, расщеплять двери кинжалами?