Джентл Мэри. Пропавшая рукопись (Аш - Тайная история - 1)

   - Не будешь? Ты еще передумаешь. Поверь мне. - Флора качала головой. У нее текло из носа, она утерла нос рукавом, стерев грязь с лица. Она смеялась надтреснутым голосом: - Не станешь рожать? Не станешь, хотя это его ребенок, а ты никак не можешь выпустить его из рук?
   Аш только молча разинула рот. В голове ее замелькали сотни мыслей в поисках точного ответа. Вдруг ей представился маленький ребенок, лет трех, с серьезными зелеными глазами и льняными волосами. Ребенок, которому придется бегать по лагерю, падать с лошадей, резаться об острые края оружия, болеть лихорадкой, в какой-нибудь голодный год, возможно, умереть с голоду; ребенок, внешне похожий на Фернандо дель Гиза, с таким же чувством юмора, как у Флоры...
   Она встретилась глазами с Флорой дель Гиз и сказала категорично:
   - Да ты ревнуешь.
   - Ты думаешь, что я хочу иметь ребенка.
   - Ну да! И никогда его у тебя не будет. - Аш отдавала себе отчет в том, как непростительны ее слова, но ее побуждал высказаться не гнев, а страх, и она позволила себе острый сарказм: - А что тебе делать, ведь Маргарет Шмидт не забеременеет от тебя? Самое тебе доступное - это иметь племянника или племянницу.
   - Что верно, то верно.
   Аш смутилась, не дождавшись вспышки гнева от собеседницы.
   - Прости мои слова, но это ведь правда, верно?
   - Ревную, - Флора смотрела на Аш со смешанным выражением сардонического юмора, облегчения, надежды, всего вместе. - Потому что я не вырежу ребенка из твоего чрева. Женщина, я не хочу, чтобы ты на моих глазах скончалась от кровотечения или умерла от родовой лихорадки; но, ради Господа, роди ты его! Ты не умрешь. Ты ведь крепкая, как эти чертовы крестьянки; ты можешь сегодня его выкинуть, а завтра вскочить на коня. Ты разве не понимаешь, как опасно избавляться от ребенка?
   - Поле боя - тоже не самое безопасное место! - едко прокомментировала Аш. - Смотри, я не хотела бы идти к городским врачам. Я им не доверяю, этим жадным мерзавцам, и потом, где взять времени, этого врача еще надо найти. Я не хочу без необходимости принимать те снадобья, которыми пользовались бабы у нас в обозе. А тебе доверяю, ты меня штопала каждый раз, когда кто-нибудь отрезал от меня кусочек.
   - Святая Магдалена! Ты совсем одурела, что ли? ТЫ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ!
   - Рассчитываешь меня испугать? Я каждый день готовлюсь к этому. Завтра у меня бой!
   Флора дель Гиз открыла рот и снова захлопнула его.
   - Не хочу приказывать тебе, - сказала Аш несчастным голосом.
   - Приказывать? - Флора стояла боком к Аш, и Аш отчетливо увидела, как крупная капля вытекла из ее глаза, который все еще слезился после удара Аш. Флора смотрела в сторону. - А что ты сделаешь, если я не выполню приказ? Выгонишь меня из отряда? Да тебе и так придется это сделать.
   - Ради Бога, Флориан, не надо!
   Флора подняла руку и схватила Аш за кисть:
   - Не "Флориан", а "Флора", я женщина. И люблю других женщин!
   - Да знаю я! - поспешила сказать Аш. - Послушай, я...
   - Не знаешь ты этого! - Флора выпустила руку Аш. Минуту постояла, опустив голову, потом повернулась лицом к Аш: - Не болтай, ты не имеешь ни малейшего представления, что это такое. Что, по-твоему, мне делать, когда все вокруг меня как спятили, потому что я ложусь с женщиной? Ну, скажи, что? Я не могу с ними драться. Я не стала бы причинять им боль, даже если бы могла! Мне пришлось притворяться не тем, что я есть. Представь, что кто-то решит меня сжечь, потому что я люблю женщин и потому что я умею врачевать?
   Аш неловко зашевелилась.
   Флора дель Гиз протянула вперед руки ладонями кверху.
   В прохладном воздухе и в свете фонарей Аш увидела знакомые белые шрамы на пальцах хирурга.
   - Это следы ожогов, - объяснила Флора. - Ожоги старые. Я обожглась, когда старалась вытащить ... вытащить кое-что из костра, но было уже слишком поздно, потому что мне хотелось оставить что-то на память, как реликвию, если уж ее живьем не будет рядом со мной. - Флора прижала руки к лицу, волосы ее взмокли от пота и слез. - На тебя один мужчина когда-то поссал, и ты думаешь, что все теперь понимаешь? Не надо болтать, что ты что-то понимаешь, ты, убийца, потому что ты ни шиша не знаешь! Ты в жизни своей не оказывалась беззащитной!
   В тихом воздухе ее крик отдался эхом. Снаружи, за палаткой зашевелилась охрана. Аш подошла к клапану палатки, чтобы тихо отдать приказы.
   Флора дель Гиз выпалила:
   - А теперь у тебя будет ребенок! Добро пожаловать в женское сословие!
   - Флора, ради Бога, - запротестовала Аш. Но та не дала ей договорить:
   - Может быть, тебе не следовало так уж рваться в постель моего брата!
   Аш могла только молча смотреть на нее. Она чувствовала только изумление и шок, как будто ее ударили в живот, она не могла привести в порядок мысли и ответить, вообще ни слова не приходило в голову.
   - Я для тебя что угодно сделаю! И всегда была готова. Но не это! Голос Флоры поднялся на октаву выше. - Не молчи так! Скажи что-нибудь!
   Аш молчала, охваченная паникой; попыталась заговорить; отвела глаза от негодующего лица собеседницы и смотрела под ноги, на устланную тростником лесную землю.
   Ей в голову пришла мысль, решительная и четкая: "Надо сказать Фернандо".
   А вдруг сын? Он его отнимет.
   И я в любом случае никогда его не увижу.
   Не я первая пойду в бой с животом...
   Да, но сколько женщин умерло от родовой лихорадки, когда хирурги были бессильны помочь...
   И такая же отчетливая мысль: "Я не должна рожать его ребенка".
   - Аш! - проворчала Флора.
   Аш ее не слушала. Она начала очень тщательно продумывать мысль о вынашивании ребенка весь срок.
   Не так уж и долго. Несколько месяцев из жизни. Время, конечно, не самое лучшее, в преддверии войны... ну, и раньше женщины участвовали в таких войнах. За мной все равно должны пойти. Я должна быть твердо убежденной.
   Она удивилась, как сильно ее пугает, что тело изменится, станет неподвластно ей, что оно станет физически огромным. А после родов? Отдавая себе отчет, что ее увлекли приятные мечты, Аш вообразила себе сына или дочь.
   Ну тогда у меня будет хоть один кровный родственник. Кто-то, похожий на меня.
   При этой мысли у нее буквально зашевелились волосы на затылке.
   Уже есть некто, похожий на тебя.
   "А кто знает, что у меня родится? Какой-нибудь урод - деревенский дурачок? Нет, клянусь Господом и всеми Его святыми! Я не могу породить чудовище.
   Срок уже, должно быть, больше сорока дней. Надо избавляться сейчас, пока он не зашевелился.
   Пока у него нет души..."
   Ее размышления внезапно прервал голос Флоры:
   - Ухожу я от вас. Что мне тут делать? Вечно ждать тебя? Сидеть тут, пока эти жопы решат, устраивает ли их эта дырка в качестве доктора? Оставайся со своим дурацким отрядом.
   Флора развернулась, направилась к клапану палатки и, не замедляя шага, вышла наружу, бросив напоследок:
   - И тут еще ребенок! Это твоя проблема, Аш. Сама ее решай. Я тебе не нужна. Аш никто не нужен! Завтра я буду в поле у главного хирурга герцога там я могу заниматься тем, чему меня учили.
   До утренней зари, когда в лесу света было уже достаточно, чтобы не спотыкаться о корни деревьев, Аш отправилась с другими командирами в обход поля предстоящей битвы.
   Ветер дул ей в лицо. Изнутри на забрале собралась влага, пахнущая ржавчиной. Сапоги скользили по сырой опавшей листве. Слева от себя она заметила белеющий в темноте силуэт - Джон де Вир, граф Оксфорд, она чуть не наткнулась на него с разбега, он немного поотстал от главной группы герцога Бургундского с офицерами на дороге Дижон - Оксон.
   Аш тихо спросила:
   - Армия визиготов все еще на своих позициях? Что планирует герцог?
   - Они на месте. Герцог хочет сражаться на этом поле, под Оксоном, вполголоса, но отчетливо произнес Оксфорд. И добавил: - Разведчики донесли, что их лагерные костры довольно близко. В полумиле к югу, на главной дороге. Мы с вами, мадам, должны будем занять левый фланг вместе с другими его наемниками.
   - Не доверяет нам, да? Иначе поставил бы нас на правый, там всегда более отчаянная схватка. [Поскольку большинство воинов действуют правой рукой, при личных схватках противники ходят по кругу в направлении против часовой стрелки.] - Аш опустила руку и поправила пряжку набедренника: даже, несмотря на дополнительную дырочку, проделанную в лямке, заимствованный ножной доспех не очень ей годился. - Может, позволит нам хотя бы предпринять быструю атаку клином? Мы захватили бы Фарис.
   - Герцог сказал нет, она на поле надевает двойной доспех. [Носит двойные доспехи и ливрею.]
   Видневшиеся в утреннем свете силуэты людей зашевелились. Здесь дорога и река круто сворачивали на восток, налево от нее, с юга речную долину перегораживал пологий склон. Мужчины сошли с дороги и двинулись по неровному лугу, поднимались на высящийся перед ними холм. Небо было чуть светлее, чем земля. Аш заметила, что де Вира сопровождали братья; через плечо поглядела и убедилась, что и Ансельм тут, и Анжелотти с затуманенным взором.
   - Ладно, - спокойно и твердо сказала Аш Оксфорду, спотыкаясь рядом с ним о неровности дороги, поеживаясь от утреннего холода, - мы несколько раз могли уже ее утащить! Позвольте мне, милорд, организовать группу захвата. Одна наша сотня может обойти фланги, мы могли бы заскочить туда, выскочить и умчаться. Такое делалось уже.
   - Герцог потребовал, чтобы я привел ваш отряд на поле, под его знамя, - мрачно ответил Оксфорд. - Мы должны выполнять приказ. Надеюсь, что сегодня к вечеру у нас уже не будет необходимости думать о нападении на Карфаген.
   Земля под ногами пошла вверх. Ее кожаные сапоги и нижняя часть ножен намокли и потемнели от росы. Воздух по-прежнему был сырым, но было ясно, что дождя не предвидится.
   - Милорд, по сведениям моих источников, - вот где пригодились ей контакты Годфри, - они под покровом ночи все еще подвозят боеприпасы. Мы могли бы поймать их врасплох. Какие-то их обозы тащат големы-связные.
   - Бог даст, они слишком растянут свой фронт, - ответил де Вир. Он был слишком угрюмым. Не бывает таким человек, силы которого превосходят противника.
   Аш скользила сапогами по грязи. Она поднялась на вершину холма и вглядывалась в дымку, тяжело дыша.
   Здесь отрог холма выдавался в речную долину. Они стояли на мелком бугорке с западной стороны отрога, справа густой чащей поднимался дремучий лес. Даже и думать не стоит вести через него войска. Разведчики взбирались на высоту десять футов выше этого места по комковатому валежнику, а не пробирались через лес.
   "Через этот лес можно пройти в северную часть лагеря противника интересно, спустились ли уже вестники? Ну, мы хоть встретились, по крайней мере! А то бы сутками пробирались через эти заросли".
   Почти непреодолимым было искушение пробормотать, спросить ту часть своего ума, которая слышала Голос: "Боевой командир, армия визиготов, возможная дислокация?"
   Ответила бы на это военная машина? Или солгала бы? Узнала бы она, что это я обратилась с вопросом?
   Нечего тут размышлять. Действуй, как стала бы действовать она. Только это безопасно.
   Они направились вниз по склону. Аш стучала сапогами непосредственно позади герцога Бургундского. Она знала, что почти все остальные командиры предпочли бы ехать верхом, но герцогу Бургундскому важно было знать, каков этот холм для пехоты и для тех, кто потащит лафеты пушек. Впереди торопливо совещались тихими голосами. Она сощурилась от забрезжившего света зари.
   Ноги быстро несли ее вниз по холму, у нее заболели икры ног. У подножия длинного откоса она отметила, что земля тут топкая, кустарники и камыш с восточной стороны заслоняли зарю. Может, этот берег болотистый?
   Несмотря на зарю, серый предрассветный сумрак не стал светлее.
   Впереди на горизонте - очертания холмов и густого леса. В предутреннем сумраке донесся слабый звук церковного колокола - наверное, из аббатства Оксона. Ее осенила мысль: "Может, противник тоже вышел, обходит территорию прямо сейчас? Если мы встретимся!".
   Офицеры и люди герцога поехали дальше, Кола де Мон-форте что-то тихо говорил. До нее только донеслось: отличная ловушка. На обратном пути, обходя отрог с востока, они попали на дорогу, идущую вдоль берега реки. По твердой земле было двигаться легче. Аш подняла глаза на более крутой с востока обрыв отрога, он навис над дорогой в Дижон.
   Если обосноваться на этом хребте, мы окажемся слева от передовой линии; вот там мы и встанем. Если они будут двигаться мимо нас по дороге, мы поразим их со спины, где у них не будет защиты. Если они попытаются зайти к нам с фланга на этот утес - ну, не знаю, как остальная бургундская армия, но у нас все будет в полном порядке!
   Если только они не решат размяться перед боем и не поднимутся к нам сюда прямо вверх с этого южного склона...
   Она услышала голос герцога Бургундского:
   - Милорды, пора вернуться в лагерь. Мне теперь все ясно. Мы вступим в бой сегодня, в утро дня этого святого, как только будем готовы. И да поможет нам святой Сидоний!
   Наконец-то принято решение! Аш мысленно аплодировала, кривя губы.
   - Ребята! - обратилась она к своим.
   - Командир? - в утренней полутьме к ней немедленно подошел Роберт Ансельм; за ним по пятам топали Анжелотти и Герен аб Морган.
   Граф Оксфорд безостановочно отдавал приказы; Дикон, Джордж и Том де Вир отправились их выполнять; он обернулся и что-то сказал виконту Бомону, тот засмеялся. Солдаты внезапно взбодрились: теперь они знали, что сегодняшний день дает им шанс или погибнуть, или выиграть честь, деньги, жизнь.
   - Да простит меня Господь, если я тебя когда-нибудь оскорбила, - как принято, произнесла Аш и потянулась обнять Роберта Ансельма. Он тоже обнял ее, отступил на край дороги, на промокший от росы дерн и сказал:
   - Надеюсь быть прощенным, и прощаю тебя именем Господа. Значит, мы нападаем?
   Аш пожала руки Анжелотти, хлопнула Герена по плечу. Глаза ее блестели:
   - Да, нападаем. Ладно. Вот тут Лев Лазоревый выполнит свою работу, за которую ему платят. Расставь всех в боевом порядке.
   Она поспешила завершить обход и направилась назад, к границе леса с севера и к своему лагерю; она шла очень быстро, что было небезопасно в таком предрассветном полумраке, и догнала графа Оксфорда. Кивнула на герцога Бургундского:
   - Если он не позволит нам захватить Фарис... Милорд граф, хочу посоветоваться с вами о тактике этого боя. У меня есть одно соображение.
   Джордж де Вир, оказавшийся теперь позади нее, сардонически заметил:
   - На любом языке эти слова - самые страшные, если их произнесла женщина: "У меня есть одно соображение".
   - Вовсе не эти, - в тусклом свете Аш мило улыбнулась ему. - Есть два гораздо более страшных слова - когда командир говорит "Мне надоело". Спросите Фло... моего хирурга.
   Забрало Джона де Вира было поднято, и было видно, что он улыбается.
   - У нас значительные силы, - сказала она. - Не думаю, что турки будут атаковать с нашей стороны: они наблюдатели. У нас есть орудия. Мы обязаны победить - но известно, что визиготы побили швейцарцев, и на поле боя не осталось в живых ни одного, кто мог бы рассказать, как им это удалось. Только слух: "Они сражались, как дьяволы из преисподней"...
   - И что? - торопил ее граф.
   - Милорд, - спокойно говорила она, - взгляните на небо. Солнца сегодня практически не будет. На этом поле боя мы будем сражаться под тенью их Тьмы. Холодно, сумрачно - это будет зимнее сражение.
   Незаметно ни для кого она сжала кулак, вонзая ногти в ладонь, и постаралась не проявлять своего настроения.
   - Нам надо поговорить со священниками. - Аш указала на висящий на шее графа крест, выделяющийся темным пятном на фоне его верхней одежды. - У меня есть одно соображение. Ваша светлость, Господу пора явить нам чудо.
   Через два часа после прогулки по территории Аш стояла рядом с теплым боком Счастливчика. Бертран держал боевого коня за поводья, Рикард нес ее шлем и копье. Ее набедренники были одолжены у низкорослого плотного английского рыцаря из числа людей де Вира, и они ей не подходили по размеру.
   Небо над ними было наполовину черным.
   Восток, где должно было взойти солнце над огромной армией, представлял собой непроницаемую тьму. Только позади них в странном полусвете зашевелились петухи в обозе, с опозданием оповещая о заре.
   Глядя вниз, на южный склон холма, она больше не видела под ним лагерных костров противника.
   Позади нее, на севере, в той части неба, которая не была черной, наблюдались проблески утреннего света. Теперь и эта часть неба быстро покрывалась облаками, такими же темными, как на востоке и на юге. Облака сливались в тучи, мелово-желтые и плотные, высокие, как стены замка или шпили соборов.
   Господи Боже. Пять сотен человек организованы. Заняли свои места. Как и должно быть.
   - Я слишком старая кляча для сражения! - проворчала она.
   Рикард тускло улыбнулся. Из ноздрей ее боевого коня вылетал пар. Аш посмотрела вверх по откосу на горизонт и на многочисленные войска бургундской армии.
   В ту свободную минуту, какая всегда предшествует крайнему напряжению, ей пришла мысль: "Главное зрительное впечатление от поля боя - это ноги".
   С земли она видела на поле боя только ноги - сотни лошадиных, некоторые скрыты под чепраками ливрей, уныло отвисших в холодном влажном воздухе, но большинство - голые ноги чалых, черных или гнедых; беспорядочно движущихся - рыцари направлялись на гребень холма, занять свои позиции. И ноги людей, кажущиеся стройными в серебряных доспехах; нижние конечности всех рыцарей и большинства солдат защищены стальными доспехами, даже на ярких рейтузах стрелков уязвимые колени прикрыты пристегнутыми стальными наколенниками. Сотни ног, утаптывающих то, что было когда-то пшеницей какого-то владельца, а теперь перемешано с грязью и лошадиным навозом.
   Протекали минуты: наверняка шел третий час утра.
   В лицо ей дунул холодный мокрый ветер. Тонко запели трубы. Она едва успела взглянуть на Ансельма, Анжелотти, Герена аб Моргана; все они трое, в окружении своих групп сержантов, командиров орудий и командиров копьеносцев, лихорадочно отдавали срочные приказы.
   - Все по коням, - пробормотала она и взяла из рук Рикарда свой шлем с забралом, осторожно пристраивая его на голове поверх уложенных кос и натягивая на голову. Пряжка ремня еще болталась непристегнутой. Поставив одну ногу в стремя, второй она легко оттолкнулась и взлетела в седло.
   Отсюда, из седла, оказавшись высоко над землей, она все видела по-иному: поле превратилось в скопище шлемов и вымпелов. Кажущиеся серебряными на фоне грозовых туч, множество составных стальных наплечников заслоняли от нее само поле. Рыцари, перекликаясь, скакали небольшими группками, мелькали итальянские шлемы с забралом, украшенные утиными хвостами, и немецкие шлемы с забралом, увенчанные длинными заостренными хвостами с изображениями геральдических зверей; тусклые тона соответствовали цвету поднятых кверху их поникших от влаги шелковых знамен и вымпелов.
   Роберт Ансельм потирал руки:
   - Ну, блин, и холодрыга!
   - Все знают свою задачу?
   Ансельм опрокинул шлем на голову. И взглянул на нее из-под шлема:
   - А как же. Все мы, двадцать тысяч...
   - Да будет тебе. Любой план летит к черту уже через десять минут после начала сражения... Ладно, мы его ускорим.
   Находясь наверху, на задней стороне холма, Аш могла видеть правый и левый фланги, бургундская армия - и верховые, и пехота - занимала свои позиции: все двадцать тысяч.
   - По-моему, вон справа знамя Оливье де Ла Марша, - указала она Рикарду. Парнишка нервно кивнул. - А вон слева наемники, а там знамя самого Карла - это центр, тяжело вооруженные всадники. Надо тебе изучать геральдику. Нам, Льву Лазоревому, не помешает хороший вестник.
   - Командир, и сколько из них умеют воевать? - он опустил свои мохнатые черные брови.
   - Гм. Да. Это вопрос, может быть, получше, чем про то, кто такие Ворон и Лев Лежащий... - У Аш забурлило в животе. - Я бы сказала так: две трети из них. Остальные - это крестьяне-новобранцы и городское ополчение.
   Она на несколько шагов отъехала, отклонилась в сторону, и теперь ей не был виден Анжелотти и другие мастера-пушкари, потому что герцог решил собрать в центре все свои серпантины. [Серпантины - малые полевые пушки.]
   - Да, это дизентерия, - убежденно сказала она. - То-то меня все в сортир тянет. Точно, дизентерия.
   Герен аб Морган подъехал и встал у другого ее стремени, кивнул:
   - Права, командир. Да, это сегодня с утра у многих.
   Жестом остановив своих офицеров, Аш неторопливо, шагом направилась вверх по холму, перевалила за гребень. Личный вымпел нес за ней Роберт Ансельм. Там, среди пятисот солдат, Эвен Хью со своими копьеносцами охранял знамя отряда Лев Лазоревый. При скачке головка эфеса меча неритмично стукалась о ее доспехи. Влажный воздух пощипывал обнаженное лицо и руки, не прикрытые рукавицами.
   "Где же этот хренов противник? Ага! Вот они!"
   Внизу, у подножия обманчиво пологого склона - "вот сучье дело, как тут скакать наверх?" - отметила она про себя - во тьме двигались какие-то темные массы. Массы людей. Блеснуло древко знамени. Заржала кобыла противника, учуяв боевых коней франков.
   - Сколько их там? - пробормотал Роберт Ансельм.
   - Представления не имею... Слишком много.
   - Да ведь противника всегда "слишком много", - заметил опытный воин. Два крестьянина с палкой - тоже "слишком много"!
   Из массы вооруженных людей выскочил дьякон Годфри. Аш поискала глазами, нет ли рядом с ним самого Годфри Максимиллиана, - четыре дня прошло, а она все искала. Она уже и спрашивать перестала.
   - Что сказал епископ? - потребовала она от него.
   - Согласен! - Ричард Фавершэм говорил так тихо, что ей пришлось наклониться к нему с седла, хоть и с большим трудом - кольчуга для этого вовсе не предназначена.
   - Сколько у нас священников?
   - В армии до четырех сотен. А в нашем отряде два: кроме меня, еще молодой Дигори.
   Интересно, Годфри он не упомянул. Что, и он принял как факт, что Годфри отбыл из полка? Ни слова не сказав?
   Обнаженным кулаком Аш стукнула по луке седла. Посмотрела на застывшие руки и потянулась за рукавицами. Рикард, встав на цыпочки, подал их ей прямо в руки. Натягивая левую, она не спускала глаз с Ричарда Фавершэма и сильного красивого темноволосого молодого человека, которого он представил как Дигори.
   - Вы посвящены в духовный сан? - спросила она его.
   Дигори протянул к ней руку - одни костяшки, необычайно сильно сжал ее правую руку, на которой еще не было рукавицы:
   - Дигори Пастон [Придуманный персонаж.] мадам, - по-английски сказал он, - посвящен в духовный сан в Дижоне епископом Карла. Я не подведу ни вас, ни Господа, мадам.
   Аш подняла брови, услышав, в каком порядке он их назвал, но воздержалась от комментариев.
   - Ну вы должны выиграть для нас эту битву, Дигори и Ричард, - сказала она. - Вы и остальные триста девяносто восемь...
   Счастливчик в ответ на прикосновение шпор отнес ее туда, откуда она могла смотреть вниз с холма, поверх голов своего отряда, на армию визиготов.
   - Вот дерьмо, - отметила она. - Именно этого нам и не хватало.
   В полумраке ей было видно, что вся дорога на восток, из Дижона в Оксон, покрыта дюжинами войсковых флагов визиготов, а под ними маршируют тысячи пеших и конных солдат. Сощурившись от режущего влажного ветра, она различила позиции: свой правый фланг они поставили прочно напротив болота, находящегося тут, под холмом, с северной стороны холма; а в южной части речной долины - там было четыре их войска, и...
   Вот именно.
   - Ну, - она услышала свой голос, тоненький-тоненький, - тут нас и уделают. Тут нам точно хреново придется.
   Роберт Ансельм, схватившись за ее стремя и оттолкнувшись, быстро подпрыгнул вверх и успел, глянув вниз по склону, увидеть то, что видела она.
   - Сукины сыны! - и брякнулся вниз, пятками разбрызгивая грязь.
   Аш перевела взгляд в другую сторону, прищурилась, чтобы убедиться, что ошибки нет. Точно. Позади войск, прочно занявших правый фланг визиготов не менее тысячи лучников и легкой кавалерии, реяли белые вымпелы.
   Ветром развернуло шелк, и она ясно увидела на вымпелах красные полумесяцы.
   - Да, турецкие войска, - подтвердила она. Роберт Ансельм рядом с ней пробормотал:
   - Вот тебе и перерезали линии снабжения визиготов...
   - Они не только не перерезали их линии снабжения, там еще я вижу на центральном фланге отряд войск султана. Видно, у них что-то вроде договора, союзники, что-то такое, - короче, теперь между хреновым султаном и хреновым калифом дружба и любовь.
   - Что-то сомнение берет, - сзади к ним подскакал Джон де Вир.
   - Вы знали про это, милорд?
   Лицо де Вира побелело от гнева под шарнирным забралом его круглого шлема.
   - Что сказал бы теперь герцог Карл нищему английскому графу? Шибко умный, мог бы и сам сообразить; а ведь наверняка уверен, что побьет их, резко сказал граф Оксфорд. - Как же, хрен ему! И ведь уверен, что победит визиготов вместе с турками! Чем больше враг, тем больше слава.
   - Да, звездец нам, - хмыкнула Аш. - Ладно, милорд. Если нужен мой совет, придерживайтесь плана. Пусть священники молятся.
   - Если бы я нуждался в вашем совете, мадам, я бы его попросил.
   Аш ухмыльнулась:
   - Ишь ты, а ведь получили его задаром. Не каждый может этим похвастаться. Вы ведь знаете, я лицо наемное.
   Он сощурился, усмехнувшись, и вокруг его глаз показались гусиные лапки. Отсмеявшись, они с Аш осадили встревоженных коней. В полумраке казалось, что соединения [В средневековой военной терминологии "войско, воинство" - группа воинов. Средневековые армии часто разделялись на три войска или более крупные объединения для ведения боевых действий.] визиготов и турок дислоцируются на те позиции, которые, по предположениям местной разведки, были бы для них оптимальными.