Джентл Мэри. Пропавшая рукопись (Аш - Тайная история - 1)

   Аш, не оборачиваясь, пробормотала Роберту Ансельму что-то циничное. Наголо обритый человек, стащив с головы шляпу, во все глаза пялился на богатое одеяние герцога, окруженного епископами, кардиналами и священниками.
   Голос герцога гулко отдавался эхом под сводами зала.
   - Право может спать, но оно не гниет в земле, как тела павших, и не ржавеет, как сокровища этого мира, оно остается неизменным. Ваша война несправедлива. Чем искать мира с вами, я скорее умру на земле своих отцов. Ни один человек в Бургундии, ни самый бедный крестьянин, ни тот, кто попросил убежища в нашей стране, не останется без защиты нашей военной силы, всем могуществом и всеми молитвами, которые мы вознесем к Богу.
   Наступившее молчание прервал французский посол, вышедший вперед на открытое пространство черно-белого кафельного пола. Аш заметила, что левой ладонью он обхватил рукоятку меча.
   - Монсеньор герцог, - он поискал глазами в толпе Филиппа де Коммина и продолжал: - Кузен нашего короля Валуа, то, что вы сказали, - софистика и вероломство.
   Наступила полная тишина. У Аш пересохло во рту, и все внутри сжалось.
   Лицо французского посла было напряженным:
   - Вы надеетесь, ценой всего лишь этой угрозы, что Бургундию сочтут опасной для нападения, и тогда эти оккупанты вторгнутся в наши земли, в земли короля Людовика! Вот ваша стратегия! Вы желаете, чтобы эта сука Фарис со своими армиями истощила свои силы за ближайшие несколько месяцев в войне с нами. А уж тогда вы их уничтожите и присвоите наши земли, какие сможете. - Карл Бургундский, где ваша вассальная верность вашему королю?
   "И впрямь, где?" - иронически подумала Аш.
   - Ваш король, - ответил послу Карл Бургундский, - пусть вспомнит, что я сам осаждал Париж. [1465 год.] Если бы я нуждался в его королевстве, я бы пришел и взял его. Вам лучше теперь помолчать.
   Аш обратила внимание, что когда герцог опять обратился к Санчо Лебрии, то гофмейстер и другие придворные официальные лица плотно окружили посла.
   - Я не согласен на ваши требования, - закончил разговор Карл.
   - Итак, - заметил визиготский синьор, - значит, объявление войны.
   Аш, прекрасно слыша все, что тихо бормотали в ее эскорте, бросила взгляд на Оливье де Ла Марша. Огромный капитан-бургундец заулыбался с искренней заразительной радостью.
   - Я же говорил, что нам нужна драка, - проворчал Ансельм ей на ухо.
   - Угу, ну да, может, ввяжешься в нее раньше, чем ожидаешь, - Аш смотрела на Санчо Лебрию, стараясь случайно не встретиться взглядом с Фернандо дель Гизом. - Я не намерена сдаваться.
   Яснее слов был быстрый взгляд Ансельма: "Будь реалисткой, девочка! Как будто у тебя есть выбор".
   - Нет, не понял ты меня, - тихо проговорила Аш. - Меня не беспокоит, что мне придется брать на себя договор со всем этим двором, и с армией Карла, и Оксфордом: я не пойду с ними. Но, чтобы перебраться через Средиземное море, нам нужна армия в восемьсот людей и полное снаряжение.
   Ансельм отвел от нее взгляд с видом человека, принявшего свое решение. И отрывисто проговорил:
   - Мы тебя вытащим. Если дело дойдет до этого.
   Аш услышала за своей спиной шарканье чьих-то ног, подумала: "Ты-то да, а насчет ван Мандера - не уверена" - и отошла в сторону: мимо нее в первый ряд ее группы проталкивался граф Оксфорд по приглашению герцогского гофмейстера.
   - Слушаю вас, сир, - вежливо сказал он.
   - Я для вас не сюзерен, - Карл Бургундский уже откинулся на спинку трона и говорил, как бы не замечая визиготов, - но убедительно прошу вас, если вы не возражаете, лорд Оксфорд, вывести в поле свой отряд под моими знаменами, когда мы двинемся на Оксон.
   Дерьмо. С нападением на Карфаген, значит, покончено.
   - А мы пойдем? - пробормотала она Ансельму.
   - Если ты за это сможешь платить!
   - Мы-то ни за что не можем платить. Мы только получаем кредиты от наших поставщиков в Дижоне под имя Оксфорда.
   Анжелотти сказал что-то категоричное по-итальянски, стоя по другую сторону от Роберта Ансельма, его услышал Ягненок со своего места среди визиготов и поднял черные брови.
   - Для меня это большая честь, - отрывисто произнес граф Оксфорд. Сир.
   Вперед вышел Санчо Лебрия, позвякивая кольчугой:
   - Монсеньор герцог Бургундский, прежде чем начнется война, должен быть соблюден закон. Наш полководец потребовал вернуть нам нашу собственность, вон ту рабыню. - Он ткнул пальцем рукавицы в сторону Аш. - Юридический статус этой особы в Доме Леофрика вполне известен. Она рождена матерью-рабыней от отца-раба. - И повторил: - Она является собственностью Дома Леофрика.
   В наступившей тишине Аш глубоко вдыхала сладкий запах луговых цветов и тростника, устилавших пол присутственной залы. Она постаралась не замечать головокружения, вызванного смутными опасениями. С ясной головой она подняла свое отмеченное шрамом лицо к герцогу Бургундскому.
   - Согласится, - шепнула она Ансельму и Анжелотти. Второй раз за время знакомства Аш увидела ледяную ухмылку на лице Карла Бургундского:
   - Мадам Аш, - позвал он ее.
   Она вышла вперед, встала рядом с Оксфордом, с удивлением почувствовала, что ноги ее не держат. Герцог скорбно проговорил:
   - Я всегда любил наемников. Ни в коем случае я не позволю ни одному опытному командиру уйти из рядов моей армии. Но в данном случае я не буду настаивать на соблюдении условий контракта. Вы заключили контракт с английским лордом. Законы Бургундии не имеют юрисдикции над ним.
   Граф Оксфорд воскликнул быстро и серьезно:
   - Сир, я не пойду против желания первого принца Европы, и вы уже запросили наше согласие на участие в ваших военных действиях...
   - Слышу звон монет, переходящих из рук в руки, - пробормотала Аш, едва сдерживая улыбку.
   - Вы были правы, - охрипший в битвах голос Санчо Лебрии казался резким на фоне вежливого обмена репликами. - Вы были правы, монсеньор герцог Бургундский. "Право может спать, но оно не гниет".
   Аш почувствовала, что Оксфорд насторожился, исчезла его прежняя поза благожелательной вежливости. Она приняла уверенный вид и заметила, что ее люди переводят взгляды с нее на герцога и на визиготов и опять на нее.
   - Вы что хотите сказать? - спросил герцог Бургундии.
   - Право не спит. У нас есть право, закон на нашей стороне. - Санчо Лебрия прищурил свои блеклые глаза, утреннее солнце переместилось по небу, и его лучи теперь падали как раз на него и сопровождающих его людей в белом. Лучи зажгли огнем кольчуги, пряжки поясов, эфесы изношенных мечей.
   - Перенесете ли вы обвинение в простой беспринципности, монсеньор герцог Бургундский? Вы нарушаете закон, и всего лишь ради приобретения нескольких сот человек для своей армии. Это не право, а жадность. Не закон, а деспотизм.
   Он замолк, выдохшись; Фернандо дель Гиз что-то шепнул ему на ухо, он коротко кивнул в ответ.
   - Никто вас не осудит, монсеньор герцог, за ваши слова о ведении справедливой войны против нас. Но где ваша справедливость, если вы поступаете беззаконно, когда пожелаете? Она принадлежит Дому Леофрика. Вы знаете - да и все уже знают, - она - даже внешне копия моего полководца. Она - ее живое воплощение. Вот мой свидетель - Фернандо дель Гиз. Невозможно отрицать, что обе они рождены от одних родителей. Вы не можете отрицать, что она рабыня.
   Лебрия умолк, не сводя глаз с герцога, но тот хранил молчание. Визигот закончил словами:
   - Будучи рабыней, она не имеет права подписывать контракты, так что не играет роли, с кем она его заключала.
   У графа Оксфорда горестно изогнулись губы. Он зарычал, но не сказал ни слова и, казалось, отчаянно пытался осмыслить услышанное.
   - Передаст, передаст, - зашептала Аш своим двум сопровождающим. Ансельм, весь взмокший, упрямо набычил голову; Анжелотти с решительным видом положил руку на кинжал. - Может, не из политических соображений, может, он не такой, как Фридрих, но к словам Лебрии прислушается. Отдаст, потому что по закону они правы.
   Позади нее стояли ее люди - офицеры и лучники, они зашевелились, немного расступились; кое-кто проверял, насколько они далеко от входных дверей и где находится стража.
   - Что-нибудь надумали? - спросила Аш у Оксфорда. Граф мрачно хмурился, в его тусклых глазах было изумление:
   - Дайте подумать!
   В присутственной зале герцога прозвучал высокий и чистый звук горна. Через нарядно орнаментированные двери вошла группа рыцарей - все в полном военном вооружении, с топорами, и все встали по стенам залы. Аш заметила, как удовлетворенно кивнул де Л а Марш.
   Карл Бургундский заговорил, не вставая с трона:
   - Что намерена сделать с этой женщиной, с Аш, ваша мадам Фарис?
   - Сделать? - вопрос этот поразил Лебрию.
   - Вот именно - сделать с ней, - герцог аккуратно сложил руки на коленях. Молодой и серьезный, он сказал немного напыщенно: - Видите ли, по-моему, вы намерены причинить этой даме вред.
   - Вред? Нет, что вы, монсеньор герцог, - на лице Лебрии было написано, что он сам понимает, как неубедительно звучат его слова. Он пожал плечами. - Монсеньор герцог, вас это не должно касаться. Женщина Аш является рабыней Дома Леофрика. С таким же успехом вы можете спросить, приношу ли я вред моему коню, отправляясь на нем верхом на поле битвы.
   Некоторые солдаты - визиготы засмеялись.
   - Что вы с ней сделаете? - повторил Карл Бургундский.
   - Монсеньор герцог, это не ваша забота. Ваше дело - соблюсти закон. По закону она наша.
   - Не сомневаюсь, что это правда, - сказал Карл Бургундский.
   Разочарование людей Аш было почти осязаемым: они злобно смотрели на вооруженных бургундцев, ругались; мгновенно забыты были все внутренние разногласия. Ансельм сказал что-то Анжелотти, удерживая его от немедленных действий.
   - Нет! - рявкнул Антонио Анжелотти. - Я был рабом в доме одного их амира. Мадонна, я все сделаю, чтобы ты туда не попала!
   - Помолчи, пушечный мастер! - заворчал Роберт Ансельм.
   Через всю залу Аш видела, как Ягненок, поздравляя, хлопнул Санчо по спине. Стоя за спиной итальянского наемника, Фернандо дель Гиз, улыбаясь, выслушивал реплики своего эскорта, откинув голову, весь золотой в лучах солнечного света.
   Она, наконец, решилась.
   - Я с радостью перебью всех визиготов, которые находятся здесь, твердо сказала Аш, достаточно громко, чтобы ее услышали Ансельм, Анжелотти, ван Мандер, Оксфорд и его братья. - Их тут девять человек. Вытащите-ка их на улицу сейчас же, да побыстрее; а потом мы бросим оружие, и пусть герцог объявляет нас вне закона. Если мы их кончим, нас просто выгонят из Бургундии; а не передадут...
   - Готов. - Ансельм сделал шаг вперед; за ним - все ее люди в мундирах Льва; и Аш с ними. Она слышала испуганный шепот ван Мандера о стражниках подумала, соглашаясь с ним - "да, берем на себя возможные жертвы", - и возбужденное ругательство Каррачи, увидела, как одновременно ухмыльнулись Эвен Хью и Рочестер, закаленные мужики агрессивно и без раздумий потянулись к своим мечам.
   - Стойте! - скомандовал граф Оксфорд.
   Снова запели горны. Карл, герцог Бургундский, встал и заговорил, как будто не было вооруженных наемников в десяти ярдах от его трона, как будто вооруженная стража не зашевелилась в ответ на внезапный сигнал де Ла Марша.
   - Но нет, я не отдам приказа о передаче вам этой женщины, Аш.
   Лебрия, ошарашенный, попытался возразить:
   - Но ведь она наша по закону.
   - И тем не менее. Я ее вам не отдам. Хоть вы и правы. Аш смутно ощутила, как Ансельм больно стиснул ей руку.
   - Что? Что это он говорит? - шептала она.
   Герцог огляделся, обвел взглядом своих советников, юристов и подданных; Оливье де Ла Марш глубоко поклонился и указал ему на вооруженных людей, стоявших вдоль стен, и на лице герцога мелькнул проблеск удовольствия.
   - Более того, если вы сделаете попытку захватить ее силой, вам будет оказано противодействие.
   - Да вы спятили, монсеньор!
   - Не сойти мне с этого места, они правы! - сквозь зубы пробормотала Аш.
   Де Вир громко рассмеялся и схватил Аш за плечо с такой же силой, с какой, возможно, хватал братьев. Она обрадовалась, что на ней была кольчуга, но все же склепанные стальные пластинки затрещали.
   Перекрывая шум откровенной радости людей Аш, Карл Бургундский обратился к делегации визиготов:
   - Это мое личное желание - чтобы женщина Аш оставалась у нас. Да будет так.
   - Но это нарушение закона! - Санчо Лебрия обращался к герцогу Бургундии, который был младше его всего лет на десять, как к непослушному пажу.
   - Да, я нарушил закон. Передай это своим хозяевам - вашей Фарис: я всегда буду нарушать закон, если закон неправилен. - Высокопарно и немного напыщенно Карл Бургундский продолжал: - Честь превыше закона. Честь и рыцарство повелевают нам защищать слабых. Неправильно и бесчестно было бы отдать вам эту женщину, когда любой тут присутствующий знает, что вы ее попросту прирежете.
   Санчо Лебрия глядел на него, озадаченный и сбитый с толку.
   - Не понимаю, - Аш трясла головой. - В чем выгода? Чего Карл хочет этим добиться?
   - Да ничего, - ответил стоящий рядом с ней граф Оксфорд, руки его были заложены за спину, как будто он не хватался только что за меч. И проницательно взглянул на нее. - Ровным счетом ничего, мадам. Никакого политического выигрыша. Его поступок нельзя будет оправдать.
   Не обращая внимания на радостный хриплый смех своего Львиного контингента, Аш широко раскрытыми глазами смотрела в конец присутственной залы, туда, где бургундские воины выпроваживали из зала делегацию визиготов; потом перевела взгляд на трон, на герцога Бургундского.
   - Не понимаю! - повторила она.
   5
   Не сразу Аш вернулась к своей командной палатке. Переходя от одного кострища к другому, она переговорила не менее чем с сотней подростков, [В тексте - "юиентус"; относится к молодым людям между, скажем, шестнадцатью и двадцатью годами; по нашей терминологии, тинейджеры (подростки).] пьянствующих, похваляющихся своими якобы успехами у женщин и своим якобы умелым владением большими луками или алебардами.
   - Война есть война, ребята, - втолковывала она им с бодрым видом.
   И присаживалась на корточки у костров, пламя которых было невидимым в солнечном свете, выслушивала - то, что они говорили и о чем умалчивали; там отхлебнув пива, там перехватив чашку густой похлебки, слушала их возбужденные голоса: что говорят о войне, о своем хирурге, чем грозит военно-полевой суд из-за смерти Джосса.
   Дольше всего она пробыла в той части лагеря, где располагались тринадцать-четырнадцать фламандских копейщиков под командованием Джоселина ван Мандера.
   Уже придя к себе, она обвела взглядом собравшихся: кто из ее офицеров явился на совещание, кто - нет. Слегка нахмурила свои серебристые брови и снова вышла на воздух, взяла эскорт - сегодня их было шестеро - из группы копьеносцев английского рыцаря и собак и пошла назад в лагерь по устланным соломой тропкам между палатками и хижинами под тростниковой крышей.
   - Ди Конти, - позвала она. Поль ди Конти выскочил из своей палатки, с широкой улыбкой на обожженном солнцем лице, и упал перед ней на одно колено. - Ты не явился на совещание в мою палатку, и не пришли командиры фламандских копейщиков. Облачайся в полный доспех и марш на совещание.
   На лице солдата из Савойи сияла улыбка. Он проговорил своим мягким акцентом:
   - Джоселин сказал, что будет у тебя на совещании. Мы с Виллемом не возражали, и другие тоже. Джоселин расскажет нам все, что нам надо знать.
   А ведь ди Конти даже не фламандец! Аш заставила себя ответить ему улыбкой.
   Улыбка ди Конти немного померкла, он добавил:
   - Командир, что нам всем там толпиться!
   - Ну ладно, хоть половина из вас не будет сидеть у меня на коленях! Пускай. - Аш сделала резкий поворот кругом и пошагала в центр лагеря.
   Разъяренная, она быстро шагала и не сразу заметила преследующего ее очень рослого темноволосого мужчину. Кожа его была белой, у него была редкая черная бородка, ростом он был явно выше шести футов - она все поднимала и поднимала голову, пока наконец увидела его лицо. Одна собака тявкнула на него, и он отпрыгнул в сторону с неожиданной легкостью.
   - Вы ведь... Фаверхэм? - вспомнила она.
   - Ричард Фаверхэм, - подтвердил он по-английски.
   - Вы священник, помощник Годфри, - почему-то она не могла вспомнить титул.
   - Дьякон. Хотите, я буду читать мессы до приезда магистра Годфри? серьезно спросил Ричард Фаверхэм.
   Англичанин был ненамного старше ее; он вспотел в своей темно-зеленой рясе священника, был босиком, но острая солома не колола его затвердевшие ступни. На одной щеке синими чернилами был вытатуирован небольшой крестик. На шее висели звякающие при ходьбе медали с изображениями святых, в том числе несколько амулетов святой Барбары. [Святая Барбара, к которой ранее обращались за защитой от молнии, стала впоследствии покровительницей пушкарей - возможно, из тех соображений, что вспышки молнии и пушек очень сходны.] Аш оценила его предложение:
   - Согласна. Он не говорил вам, когда вернется из.... - она незаметно за спиной скрестила пальцы, - ... Дижона? Дьякон Фаверхэм благожелательно улыбнулся
   - Нет, командир. Я ведь соображаю, что магистр Годфри - человек не от мира сего. Если он повстречал человека больного или бедного, он не уйдет, пока не поможет всем, чем может.
   Аш почти поперхнулась, резко остановившись среди солдат, собак на привязи, оттяжек палаток и пахучих лошадиных яблок.
   - Это Годфри-то - не от мира сего?! Ричард Фавершэм неуверенно щурил на солнце свои маленькие черные глазки. Но голос его звучал уверенно:
   - Магистр Годфри когда-нибудь станет святым. Не было случая, чтобы он не принес Тело Господне самому вульгарному алебардщику или самой грязной шлюхе. Я свидетель, как он ухаживал за больным ребенком сорок часов подряд - и ровно такое же время за больной собакой. После смерти его причислят к лику святых.
   Аш вновь обрела дыхание и сообразила сказать:
   - На данный момент он устроил бы меня здесь, на земле! Если увидите его, передайте, что он нужен командиру сейчас; а тем временем готовьтесь прочитать мессу.
   Она шла дальше к командирской палатке, всего один раз остановившись по пути: сказать пару слов Джону де Виру и пришедшему с визитом Оливье де Ла Маршу, он как раз беседовал в свое удовольствие с английским графом; и вот уже она стоит под вымпелом Льва Лазоревого перед своей палаткой и приглашает своих офицеров перейти на открытую площадку.
   Спотыкаясь, они выбрались из палатки под яркое солнце Бургундии: у Герена развязаны шнурки одежды, рейтузы закатаны до бедер; Роберт Ансельм в доспехе нагрудном и наспинном; Анжелотти в белом шелковом камзоле, - Аш, искренне изумившись, пробормотала: "белый!", "шелк!" и отметила, что ее главный пушкарь переодет во все чистое; и Джоселин ван Мандер, от солнца прикрывший глаза капюшоном.
   Она подняла руку. Эвен Хью приложил горн к губам и сыграл сигнал всеобщего сбора. Она не очень удивилась, что все быстро сбежались и заполнили до отказа открытую площадку в центре лагеря, а кто не поместился - столпились на противопожарных полосах между палатками. Ей пришло в голову: "Иногда слухи о моих намерениях расходятся в народе до того, как я задумаю их..."
   С перевернутой бочки, стоявшей под вымпелом отряда Лев Лазоревый, Аш согнала квохчущую курицу и легко вспрыгнула на бочку. Уперлась руками в бока. Из-за полного безветрия синий с золотом вымпел висел неподвижно, сложившись складками: "Ну что же, все сразу не бывает!" - подумала она и обвела глазами толпу, задерживая взгляд на отдельных лицах, которые в ответ улыбались ей.
   - Господа, - она бросила только одно слово, чтобы они затихли и были готовы слушать ее. - Господа - я обращаюсь ко всем, - вам будет приятно узнать, что мы снова идем на войну.
   Ее слова были встречены глухим рокотом удовольствия, но отчасти и тревожными воплями (некоторые были по-настоящему обеспокоены).
   Аш не знала, как меняет ее лицо улыбка, когда она выступает перед своими людьми; не понимала, что ее лицо освещает искренняя радость. В канун битвы выражение ее лица передавало им ее полную (конечно, подсознательную) уверенность, что все будет хорошо.
   - Будем воевать с визиготами, - объявила она. - Отчасти потому, что нас устраивает, чтобы у нас тут, в Бургундии, было солнце! В основном потому, что милорд граф Оксфорд нам за это платит. Но главным образом, - и эти слова она особо выделила, - главным образом мы воюем с визиготской шлюхой за возвращение моих, блин, доспехов!
   Одновременно грянули раскаты хриплого здорового мужского хохота и приветственные крики, и от громкого триумфального вопля разве что не задрожала земля под перевернутой бочкой. Аш подняла вверх обе руки, призывая к молчанию.
   - А Карфаген? - в тишине раздался голос Бланш из вагончика.
   Ну вот, а что я говорила о слухах?
   - Это подождет! - Аш заставила себя улыбаться во весь рот. - Через три-четыре дня мы выйдем в поле против этих тряпичников. Все сегодня получат аванс. Ваша обязанность на остаток дня - пойти и нализаться до упаду и дважды оттрахать всех шлюх Дижона! Я не... - Тут на нее обрушилась волна шума и криков, в ошеломлении она пыталась расслышать, о чем кричат, и прекратила попытки; от широкой улыбки у нее заболели щеки; и как только чуть снизился уровень шума, она договорила: - ...не хочу видеть сегодня ни одного трезвого в цветах Льва Лазоревого!
   - Этого-то не боись, командир! - прокричал голос с валлийским акцентом.
   Аш взглянула на Герена аб Моргана, приподняв серебристую бровь:
   - Вроде бы я не говорила, что это касается и офицеров?
   От этих слов шум, если это возможно, стал еще громче: восемь сот мужских глоток вопили в чистом восторге. Под воздействием адреналина в крови Аш почувствовала душевный подъем:
   - Ладно, тпру! Я сказала - тпру! Заткнитесь! - Аш набрала в грудь воздуха. - Вот так-то лучше. Катитесь, валите местных девок. Те, кто смогут доползти назад, пойдут в бой и устроят тряпичникам хреновую жизнь. - Она хлопнула ладонью по шесту, на котором висел вымпел, шелковые складки над ней затрепетали. - Помните: не хрен вам, ребята, умирать за свое знамя, добейтесь, чтобы визиготы дохли за свое.
   Радостно поорав, задние ряды толпы стали разбегаться. Аш кивнула самой себе и, рискуя упасть, развернулась на бочке:
   - Минхер ван Мандер!
   При этих словах разбегавшиеся остановились на полпути. Джоселин ван Мандер неуверенным шагом вышел из группы офицеров. Огляделся. Аш заметила, как он переглянулся с Полем ди Конти и полудюжиной командиров фламандских копьеносцев.
   - Прошу вас подойти. - Она настойчиво манила его рукой. Как только он оказался достаточно близко от нее, она наклонилась и схватила его за руку, сильно ее встряхнула и обернулась к теснящимся вокруг, не выпуская руку фламандского рыцаря. - Этот человек! Я сейчас сделаю то, чего не делала никогда... - наклонившись вперед, она обняла озадаченного ван Мандера и прижалась щекой к его грубой щеке.
   Низкие мужские голоса заулюлюкали, пораженные и ликующие. Те из вояк, кто уже отошли на некоторое расстояние, вернулись к центральной площадке. Посыпался град вопросов.
   - Ладно! - Аш развернулась и снова подняла обе руки, требуя тишины. Я хочу при всех признать свой долг этому человеку. Тут и сейчас! Он много сделал для Льва Лазоревого. Но вот одна беда - я больше ничему не могу его научить!
   Фламандские воины, вне себя от гордости, стукали себя кулаками по нагрудным латам. Лица их сияли. На грубом лице ван Мандера были написаны и гордость, и дурные предчувствия. Аш сдержала желание угрюмо засмеяться. Убегай скорее, сынок... Ожидая, пока смолкнет шум, она наблюдала за лицами Поля ди Конти и других командиров копейщиков. И за выражением лица Джоселина ван Мандера.
   Твои офицеры теперь слушают не мои приказы, а только твои. Значит, это не мои офицеры...
   Значит, у них нет причин оставаться в моем лагере.
   - Минхер Джоселин, - она сказала громко и официально, - наступает время для ученика и для наемника оставить мастера. Я научила вас всему, что умею. Теперь я не могу командовать вами. Теперь настало время вам самому вести свой отряд.
   Наступила тишина; Аш решила, что так оно и должно быть.
   Она обвела рукой собравшихся солдат:
   - Джоселин, тут двадцать копейщиков, двести фламандцев, все пойдут за вами. Когда я организовывала свой отряд Лев Лазоревый, у меня было меньше людей.
   - Но я не хочу уходить из Льва Лазоревого, - выпалил ван Мандер.
   На лице Аш заиграла улыбка.
   Еще бы тебе не хотеть. Чем плохо оставаться в моем отряде со своей толпой рядовых и офицеров и стараться расшатать порядок, который создала я. Поэтому тебе нужен слабый командир - чтобы захватить всю власть и не нести ни грамма ответственности.
   Стань самостоятельным, и окажешься с горсткой людей, на которых не имеешь никакого влияния, и денежного содержания не будет тебе. Ну, бандит. Хватит с меня этого отряда-в-отряде. У меня есть и без тебя кому не доверять, - в том числе каменному голему. Конечно, через четыре дня я не намерена ввязываться в бой с разрозненным войском...
   Джоселин ван Мандер насупился:
   - Я не уйду.
   Аш снова заговорила громко, перекрывая его голос, снова заставляя всех слушать себя:
   - Я говорила с милордом Оксфордом и милордом Оливье де Ла Маршем, первым воином Бургундии. - Она сделала паузу, чтобы слушатели вникли в ее слова. - Если вы желаете, минхер Джоселин, милорд Оксфорд заключит контракт с вами. А если вы хотите быть нанятым на тех же условиях, как Кола де Монфорте с сыновьями, - она видела, что эти известные имена произвели должное впечатление на фламандских копьеносцев, и, более того, увидела, что это заметил и ван Мандер, - тогда Карл, герцог Бургундии, наймет вас сам, непосредственно.