Клэнси Том. Медведь и Дракон

   — Как сегодня выглядит твой день?
   — Хочешь — верь, хочешь — не верь, но мне придётся ехать на Холм и председательствовать несколько часов в Сенате, хотя бы для того, чтобы продемонстрировать, что я знаю, какие у меня конституционные обязанности. Затем произношу речь за ужином в Балтиморе на тему о том, кто производит лучшие бюстгальтеры, — добавил он с улыбкой.
   — Что? — удивлённо спросил Райан, поднимая голову от инструктивных документов.
   У Робби было такое своеобразное чувство юмора, что никогда не скажешь, когда он шутит.
   — Национальная конференция производителей искусственных тканей. Они производят также пуленепробиваемые жилеты, но основная часть их тканей тратится на бюстгальтеры. По крайней мере, так информировали меня сотрудники моего исследовательского штаба. Они пытаются подготовить несколько шуток для моего выступления.
   — Поработай над дикцией, — посоветовал вице-президенту Райан.
   — Много лет назад ты считал, что моя дикция такая смешная, — напомнил Джексон своему старому другу.
   — Роб, много лет назад мне казалось, что я достаточно забавный, но теперь Арни настаивает, что я недостаточно чувствительный.
   — Да, я знаю, чтобы не было шуток о поляках. Вроде того, что в прошлом году несколько поляков научились включать свой телевизор и шесть или семь поляков умеют читать. В это число не входит польская девушка, переставшая пользоваться вибратором, потому что от него крошатся зубы.
   — Боже мой, Робби! — Райан едва не расплескал кофе. — Нам больше не разрешают даже думать о таких вещах. Кроме того, это глупо, мерзко и вовсе не смешно.
   — Джек, я не политик. Я военный жокей с суспензорием, летающий на истребителе. И мне позволено время от времени выдавать шутку.
   — Ну хорошо, только не забывай, что ты не на авианосце среди других дебилов-лётчиков. У средств массовой информации нет чувства юмора, которым обладают морские лётчики.
   — Постараюсь, если только они не сумеют захватить меня в тот момент, когда я не готов встретиться с ними. Тогда ситуация и впрямь может стать забавной, — заметил бывший вице-адмирал.
   — Роб, я рад, что ты наконец начинаешь понимать свои обязанности. — Райан успел окинуть взглядом спину уходящего вице-президента в отлично сшитом костюме и услышал крепкое морское выражение.

* * *

   — Итак, Миша, у тебя есть предложения? — спросил Провалов.
   Райли отпил немного водки из своей стопки. В этом баре она была чертовски хорошей.
   — Олег, тебе нужно всего лишь потрясти дерево и посмотреть, что упадёт с него. Это может оказаться чем угодно, но «не знаю» означает именно «не знаю». А в настоящий момент мы не знаем. — Ещё пара глотков. — Тебе не кажется, что нанимать двух специалистов из спецназа для убийства сутенёра — всё равно что стрелять из пушки по воробьям?
   Русский кивнул:
   — Да, конечно, эта мысль приходила мне в голову, но ведь он был весьма процветающим сутенёром, не правда ли, Миша? У него было много денег и масса связей в преступном мире. Он и сам обладал немалой властью. Не исключено, что он тоже убивал врагов. Его имя никогда не появлялось ни в одном серьёзном расследовании, но это не означает, что Авсеенко не был опасным человеком. Поэтому я не исключаю, что он заслуживал особого внимания.
   — Тебе удалось что-то выяснить насчёт этого Суворова?
   Провалов покачал головой.
   — Нет. У нас есть его досье, которое нам прислали из КГБ, а также фотография. Но даже если это именно тот человек, которого мы ищем, пока найти его не удалось.
   — Создаётся впечатление, Олег Григорьевич, что это очень запутанное дело, — сказал Райли и поднял руку, давая знак бармену, чтобы он принёс ещё по стакану.
   — Я думал, что ты эксперт по организованной преступности, — напомнил капитан своему гостю из ФБР.
   — Это верно, Олег, но я не гадалка и не дельфийский оракул. Мы даже не знаем, кто был настоящей целью покушения, и, пока не узнаем этого, нам не удастся продвинуться ни на шаг. Проблема заключается в том, что для того, чтобы узнать, на кого готовилось покушение, тебе нужно отыскать кого-нибудь, кто знает хоть что-то об этом преступлении. Эти две вещи тесно связаны друг с другом. Найди второе, и узнаешь о первом. Никого не найдёшь, ничего не узнаешь. — Прибыла выпивка. Райли расплатился и сделал большой глоток.
   — Моему начальнику не нравится, что расследование топчется на месте.
   Агент ФБР кивнул:
   — Да, у нас в бюро такие же боссы. Но если он знает, в чём заключается проблема, он должен дать тебе время и помощников, чтобы ускорить работу. Сколько людей у тебя занимается этим?
   — Шесть здесь и трое в Питере.
   — Может быть, тебе понадобится больше, приятель. — В региональном отделении Нью-Йорка для расследования преступления такого уровня направили бы не меньше двадцати человек, половина из которых занимались бы только этим делом. Но ему было хорошо известно, что в московской милиции людей постоянно не хватало. Преступность в Москве достигла такого размаха, что милиционеры молили о поддержке со стороны правительства, но безуспешно. Впрочем, все могло быть ещё хуже. В отличие от многих других профессий, милиция регулярно получала зарплату.

* * *

   — Ты измучила меня, — запротестовал Номури.
   — Я всегда могу обратиться к министру Фангу, — ответила Минг с игривой улыбкой.
   — Как! — послышался сердитый ответ. — Ты сравниваешь меня со старым пердуном?
   — Вы оба мужчины, но лучше иметь дело с колбаской, чем с бобовым стручком, — ответила она, хватая эту самую колбаску своей нежной ручкой.
   — Терпение, девушка, позволь ему оправиться после первого забега. — С этими словами он поднял её тело и положил на своё. Должно быть, я действительно нравлюсь ей, — подумал Номури. — Три вечера подряд. Наверно, Фанг не такой мужчина, каким он считает себя. Ничего не поделаешь, Чарли, нельзя постоянно выигрывать. К тому же у него преимущество — он моложе на сорок лет. И в этом все дело.
   — Но ты бежал так быстро! — запротестовала Минг, которая продолжала тереться своим телом об него.
   — Мне хочется, чтобы ты сделала кое-что для меня.
   Игривая улыбка.
   — И что это может быть? — спросила она и опустила руку пониже.
   — Нет, не это!
   — О, — разочарованно произнесла девушка.
   — Кое-что на твоей работе, — продолжал объяснять Номури. Как хорошо, что она не ощущала его внутренней дрожи, которая, как ни странно, не проявлялась внешне.
   — На моей работе? Но ты знаешь, что я не могу провести тебя в офис для занятия этим! — засмеялась она. Затем последовал нежный любовный поцелуй.
   — Да, ты вложишь вот это в свой компьютер. — Номури протянул руку к ночной тумбочке, стоящей рядом, и достал из выдвижного ящика дискету CD-ROM. — Вот, ты просто вставь его в свой компьютер, кликни «Ввести» и затем вытащи его, когда работа закончится.
   — А что сделает эта дискета? — спросила она.
   — Разве тебе не всё равно?
   — Ну… — Колебание. Она не понимала. — Я должна знать.
   — Это позволит мне время от времени заглядывать в твой компьютер.
   — Но зачем?
   — Потому что этим интересуется компания «Ниппон Электрик» — ведь мы изготовили твой компьютер, разве ты не понимаешь? — Он заставил своё тело расслабиться. — Для моей компании важно знать, какие экономические решения принимаются в Народной Республике, — объяснил Номури, повторяя хорошо отрепетированную ложь. — Это позволит нам лучше понимать этот процесс, и тогда мы сможем улучшить наши деловые отношения. И чем лучше я выполню здесь свою работу, тем больше мне будут платить — и тогда я смогу тратить больше на мою милую Минг.
   — Понятно, — ответила она, ничего не поняв.
   Он наклонился и поцеловал её в особенно чувствительное место. Тело девушки задрожало от удовольствия. Отлично, она не отвергла его предложение или, по крайней мере, не позволила этому предложению помешать им заниматься другим делом, что было хорошо для Номури в нескольких отношениях. Офицер-оперативник подумал о том, что когда-нибудь совесть будет мучить его из-за того, что он использовал эту девушку таким циничным образом. Однако бизнес, сказал он себе, остаётся бизнесом.
   — И никто не узнает об этом?
   — Нет, узнать это невозможно.
   — А у меня не будет неприятностей?
   Услышав этот вопрос, он перекатился на неё и взял лицо девушки в обе ладони.
   — Неужели я сделаю что-то, из-за чего у моей Минг-чан будут неприятности? Никогда! — воскликнул он, после чего последовал продолжительный страстный поцелуй.
   Дальше не было никаких разговоров о дискете, которую она положила в сумочку перед уходом. Это была привлекательная сумочка, имитация итальянского товара, которую она купила на улице в Пекине. Сумочка почти не отличалась от оригинала, продающегося в Нью-Йорке.
   Каждый раз им было нелегко расставаться. Она не хотела уходить, и, говоря по правде, он с неохотой отпускал её, но это было необходимо. Если бы они остались вместе в квартире, комментарии были неизбежны. Даже во сне Минг не могла думать о том, чтобы провести ночь в квартире иностранца, потому что у неё был допуск к секретной информации, и в своё время она прошла инструктаж у скучающего сотрудника МГБ. Все старшие секретарши проходили такое собеседование, но она не сообщила о контакте с иностранцем своему начальству или кому-нибудь из службы безопасности министерства. Ей надлежало сделать это, но она не сделала — почему? Отчасти потому, что забыла о существующих правилах, поскольку никогда в прошлом их не нарушала и не была знакома с кем-нибудь, кто их нарушал. А отчасти потому, что Минг, как и большинство, проводила черту между своей личной жизнью и профессиональной. Во время инструктажа ей дали понять, что эти два аспекта её жизни никак не разделяются, но это было сказано настолько неуклюже, что вылетело из головы девушки ещё во время инструктажа. И вот она находилась здесь, даже не зная, что это значит. «Если ей повезёт, она так и не узнает», — подумал Номури, глядя вслед исчезающей вдали фигуре. Удача может прийти на помощь. О том, что делали следователи с молодыми женщинами в пекинском варианте Лубянки, было страшно подумать.
   — Удачи тебе, милая, — прошептал Номури, закрыл дверь и направился в ванную, чтобы принять душ.

Глава 14
(Dot) com

   Номури провёл бессонную ночь. Сделает она это? Поступит так, как он сказал ей?
   А вдруг расскажет о дискете офицеру службы безопасности и затем след приведёт к нему? Может быть, её застигнут с дискетой CD-ROM, когда она придёт на работу, и расспросят о ней? Если случится такое, то поверхностная проверка покажет, что это музыкальный компакт-диск с записью музыкального сопровождения Билла Конти кинофильма «Рокки» — низкокачественная имитация американского диска, являющаяся нарушением закона об интеллектуальной собственности. Впрочем, в КНР это было распространённым явлением. Однако более тщательная проверка установит, что первая — расположенная на поверхности металлического диска — линия данных даёт команду считывающему устройству компьютера, что ему следует перейти на определённое место CD-ROM, которое содержит не музыку, а бинарный код, причём очень эффективный бинарный код.
   Компакт-диск не содержал вирус как таковой, поскольку вирус циркулирует главным образом по компьютерным сетям, незаметно входя в компьютер, как болезнетворный микроорганизм проникает в живое существо. Однако этот войдёт через парадный вход, и после того как его прочитает считывающее устройство CD-ROM, на экране компьютера появится единственная линия-подсказка, и Минг, быстро оглянувшись по сторонам в своём офисе, подведёт мышкой стрелку к подсказке, кликнет команду «Ввести», и все немедленно исчезнет. Введённая таким образом программа начнёт осматривать жёсткий диск почти со скоростью света, распределяя каждый файл по категориям и устанавливая собственный индекс, затем сожмёт информацию в маленький файл и спрячет его у всех на виду. Этот файл будет опознан любой программой сортирования диска как файл с совершенно невинным названием, с ссылкой на функцию, осуществлённую абсолютно другой программой. Таким образом, только самый тщательный и направленный поиск, производимый опытным экспертом по компьютерам, сможет всего лишь обнаружить, что здесь находится что-то постороннее. Определить, что это за программа, можно только с помощью её однозначного прочтения, а это почти неосуществимо.
   Такая попытка была бы похожа на попытку выяснить, что случилось с одним-единственным листком на одном-единственном дереве в огромном лесу, где все деревья и листья не отличаются друг от друга, за исключением того, что этот лист выглядит чуть меньше и неприметнее, чем большинство других. ЦРУ и АНБ больше не могли брать на работу лучших американских программистов. В промышленности гражданской электроники вращалось слишком много денег, чтобы правительство могло успешно конкурировать на этом рынке. Но их можно было нанимать для осуществления какого-то конкретного задания, и сделанная ими работа была такой же высококачественной. А если щедро заплатить им — как ни странно, оказалось, что можно платить за временную работу гораздо больше, чем собственным сотрудникам, — они никому не расскажут об этом. К тому же они просто не знали, над чем в действительности работали.
   В данном случае существовал ещё один дополнительный уровень сложности, возникший более шестидесяти лет назад. Когда немецкие войска оккупировали Нидерланды в 1940 году, они создали очень странную ситуацию. Здесь они обнаружили одновременно самую послушную, готовую на сотрудничество нацию изо всех завоёванных ими стран и в то же самое время страну, создавшую у себя самое жестокое движение Сопротивления против захватчиков. С одной стороны, среди голландцев был самый высокий процент по отношению к численности всего населения вступивших в ряды германских войск, чем в любой другой стране, — их оказалось достаточно, чтобы сформировать собственную дивизию СС «Нордланд». Зато, с другой стороны, голландское движение Сопротивления стало самым эффективным в Европе. В его составе оказался блестящий математик и инженер, работавший до войны в национальной телефонной компании. Во втором десятилетии двадцатого века система телефонной связи зашла в тупик. Дальнейшее развитие по прежнему направлению стало невозможным. Когда вы поднимали телефонную трубку, вас немедленно соединяли с оператором, которому вы сообщали, с кем вам нужно связаться. Затем девушка вставляла штифт в соответствующее гнездо, и, таким образом, происходило соединение абонентов. Эта система успешно действовала только при ограниченном количестве абонентов, но скоро телефонная связь оказалась настолько удобной, и число абонентов выросло до такой величины, что система уже не справлялась с работой. Поразительным является то, что решение этой проблемы принадлежит владельцу похоронного бюро с американского юга. Недовольный тем, что местный оператор на телефонной станции посылает родственников умерших к его конкуренту, он изобрёл электромеханический переключатель, позволяющий абонентам звонить по нужному им номеру с помощью простого вращения диска на телефоне. С тех пор эта система служила миру верой и правдой, но она потребовала развития целой новой области математических знаний, известной под названием «теории сложности», систематизированной американской компанией AT&T в тридцатых годах.
   Через десять лет голландский инженер, участник движения Сопротивления, просто прибавил дополнительные цифры к системе набора телефонных номеров и применил, таким образом, теорию сложности к подпольным операциям. В результате этого возникали теоретические каналы, проходящие через систему переключения, что давало возможность участникам движения Сопротивления звонить другим абонентам, не имея представления, кому они звонят, и даже не зная телефонного номера абонента.
   Этот вид электронного обмана был впервые замечен офицером из подразделения Британских специальных операций, или БСО. Обнаружив всю его заманчивость, офицер обсудил такую систему с американским коллегой за кружкой пива в лондонском пабе.
   Американский офицер, который служил в ОСС — Офис стратегических служб, — подобно большинству офицеров, завербованных Диким Быком Биллом Донованом, был по профессии адвокатом и оказался, в данном случае, очень дисциплинированным человеком. Он записал разговор и направил его наверх, своему начальству. Донесение о работе голландского инженера попало в офис полковника Уильяма Фридмана, который был в то время лучшим американским специалистом по взлому кодов. Несмотря на то что сам он не был специалистом по механическим системам, Фридман понимал значение чего-то полезного, когда оно попадалось ему на глаза. Он знал, что, когда война закончится, его агентство — впоследствии преобразованное в Центральное разведывательное управление — будет по-прежнему заниматься взломом кодов и шифров других стран, создавая, в то же самое время, собственные коды и шифры. Способность вести тайные переговоры с помощью относительно несложной математической хитрости казалась даром небес.
   В сороковых и пятидесятых годах Агентство национальной безопасности получило возможность брать на работу лучших американских математиков. Им было поручено, совместно с AT&T, разработать универсальную телефонную систему, пользуясь которой офицеры американской разведки могли вести тайные переговоры. В то время телефонная компания AT&T была единственным соперником АНБ и имела возможность брать на работу талантливых математиков. Помимо этого, компания всегда являлась главным подрядчиком практически для каждого правительственного агентства США. В 1955 году им удалось решить эту задачу, и, за удивительно небольшой гонорар, AT&T обеспечила мир образцом телефонных систем, принятых затем почти во всех странах мира. Небольшой размер гонорара объяснялся желанием американской компании сделать эти системы совместимыми для каждой страны, что поможет упростить международную связь. В семидесятых годах появились телефоны, на которых набор номеров осуществлялся нажатием кнопок. Эти телефоны направляли звонки электронным методом с помощью кодов с контролируемой частотой. Электронные системы пользовались такими кодами с ещё большей лёгкостью, их было несравненно проще содержать, чем прежние электромеханические переключатели, которые когда-то сделали владельца похоронного бюро очень богатым человеком. Кроме того, они отвечали всем требованиям, которые АНБ предъявляло компании AT&T. Действующие системы, впервые переданные телефонным компаниям мира, были разработаны в исследовательской лаборатории AT&T в Парсиппани, штат Нью-Джерси, и постоянно совершенствовались, по крайней мере, раз в год, ещё более повышая эффективность телефонных систем мира. Лаборатория работала настолько успешно, что практически не было ни одной телефонной компании в мире, которая не пользовалась её разработками. И в эту всемирную действующую телефонную систему были незаметно внесены шесть линий бинарного кода, концепция которых возникла в годы нацистской оккупации Нидерландов.

* * *

   Минг закончила установку, извлекла диск и выбросила его в мусорную корзину. Самый простой способ вынести секретные материалы состоит в том, чтобы это сделал твой противник, причём через парадный вход, а не через заднюю дверь.
   В течение нескольких часов ничего не происходило. Минг выполняла свою обычную канцелярскую работу, а Номури навестил три коммерческие фирмы, чтобы продать им свои мощные настольные компьютеры. Все это изменилось в 7.45 вечера.
   В это время Минг была уже дома. Номури получил свободный вечер, чтобы восстановить силы; Минг нужно побыть со своей подругой по комнате, что поможет избежать подозрения — они будут смотреть местное телевидение, болтать друг с другом, а Минг будет думать о своём любовнике. Едва заметная улыбка на её лице объяснялась причиной, не затрагивающей её сознания.
   Её настольный компьютер, произведённый фирмой НЭК, давно погрузился в автосон, экран монитора тёмный и чистый, лампочка индикатора в нижнем правом углу пластикового корпуса компьютера светилась янтарным светом вместо зелёного, когда включали компьютер для работы. Программа, которую Минг утром ввела в компьютер, была специально спроектирована для машин, выпускаемых компанией НЭК, и он, подобно всем таким компьютерам, имел запатентованный код источника питания, разработанный только для такого типа машин. Код источника был, однако, известен в Агентстве национальной безопасности.
   Сразу после установки программа «Призрак» — так её назвали в Форт-Мид, штат Мэриленд, — спряталась в специальной нише оперативной системы НЭК, новейшей версии Майкрософт Виндоуз. Эта ниша была создана служащим компании «Майкрософт», чей любимый дядя погиб над Северным Вьетнамом, когда сидел за штурвалом истребителя-бомбардировщика Е-105. Этот программист исполнял свой патриотический долг, не поставив об этом в известность компанию, в которой работал. Она также идеально совпадала с кодом НЭК, благодаря чему была практически незаметна даже при самом тщательном осмотре программистом-экспертом всего кода внутри компьютера, строка за строкой.
   «Призрак» сразу принялся за работу, создав указатель, который рассортировал документы в компьютере Минг, сначала по дате их создания/модификации и затем по типу файла. На некоторые файлы, такие как оперативная система, он не обратил внимания. Он также не обратил внимания на созданную в НЭК программу транскрибирования, которая превращала латинские буквы, а фактически английские фонемы разговорного мандаринского наречия в соответствующие иероглифы, однако «Призрак» не игнорировал файлы с графическим текстом, возникшие на основе этой программы. Их он копировал вместе с телефонными индексами и другим текстовым файлом на своём накопителе ёмкостью в пять гигабайт. На всю эту процедуру компьютеру, действующему под руководством «Призрака», потребовалось семнадцать и четырнадцать сотых секунды, причём в результате остался большой файл, существующий сам по себе.
   Машина замерла на полторы секунды, затем началась новая деятельность. Настольные компьютеры НЭК имели встроенные высокоскоростные модемы. «Призрак» привёл их в действие, причём одновременно отключил внутренние мини-динамики, для того чтобы никто не мог услышать процесс передачи. Обычно динамики оставались включёнными, что являлось мерой предосторожности. Вспыхивающие огоньки, говорящие об их работе, были спрятаны, потому что в этой модели компьютера модем находился внутри корпуса машины. Затем компьютер набрал (этот термин каким-то образом уцелел после кончины вращающихся дисков на телефонах) номер из двенадцати цифр вместо обычных семи, которыми пользовались в телефонной системе Пекина. Дополнительные пять цифр послали сигнал поиска по аппаратуре центрального коммутационного компьютера, и он появился в месте, выбранном две недели назад инженерами в Форт-Мид. Они, разумеется, не имели представления, для чего все это делалось, или где это произойдёт, или кого это касается. Зазвеневший номер — по сути дела, там не было никакого механического или электронного звонка — означал специализированный канал модема, который выходил из стены у письменного стола Честера Номури и заканчивался в обратной стороне его высокотехнологичного лэптопа. Этот портативный компьютер не был произведён компанией НЭК, потому что здесь, как и в большинстве областей применения компьютеров, лучшими аппаратами по-прежнему оставались американские.
   В этот момент Номури сидел у телевизора, хотя в его случае это был канал CNN, передающий международные новости. Ему хотелось узнать, что происходит дома.
   Затем он переключился на японский спутниковый канал, потому что это составляло часть его прикрытия. Сегодня вечером передавали фильм о самураях. Номури нравились такие фильмы, потому что они напоминали вестерны, заполнившие американское телевидение в пятидесятых годах. Несмотря на то что он был образованным человеком и офицером-оперативником, Номури любил бессмысленные развлечения, как и многие другие. Негромкий звук «бип» заставил его оглянуться. Несмотря на то что его портативный компьютер был снаряжён такой же программой, как и компьютер в офисе Минг, он имел звуковую подсказку, говорящую о том, что в него что-то поступило. На экране лэптопа вспыхнул код из трех цифр, информирующий Номури, что это и откуда пришло.
   Да! Восторг офицера ЦРУ был неописуемым. Его правый кулак ударил по левой ладони с такой силой, что стало больно. Да. Теперь у него есть свой агент в этом проклятом месте, а в компьютере содержится информация по операции «ЗОРГЕ». Полоса в верхней части экрана сообщала ему, что данные поступают со скоростью 57 тысяч бит в секунду, то есть с очень высокой скоростью. «Остаётся надеяться, что в местной коммунистической телефонной системе нет где-то плохого контакта на пути от офиса Минг до коммутационного центра и от коммутационного центра до его квартиры», — подумал Честер. Впрочем, проблемы с этим быть не должно. Первый отрезок пути от офиса Минг должен быть первоклассным, поскольку обслуживал партийную элиту. Да и второй отрезок, от коммутационного центра до его квартиры, тоже в порядке, потому что Номури уже получал по нему многочисленные сообщения, большинство которых поступало из компании НЭК в Токио. В них его поздравляли с тем, что он уже превысил свою квоту продаж.