Клэнси Том. Медведь и Дракон

   — Значит, если Суворов — это мафия, то он всего лишь пытается заработать деньги?
   — Нет, здесь ситуация несколько иная, — медленно произнёс Райли, стараясь, чтобы его слова не опережали мысль. — Ваши члены организованной преступности имеют более значительный политический уклон, чем в Нью-Йорке. — И причина заключается в том, что агенты КГБ были воспитаны в исключительно политизированной обстановке. Здесь политика является властью в более прямом смысле, чем она когда-либо была в Америке. Там политика и коммерция всегда были отделены друг от друга. Первая защищала вторую (за деньги), но одновременно находилась под её контролем. Здесь это всегда было — и по-прежнему остаётся — наоборот. Бизнесу нужно управлять политикой, потому что бизнес является источником процветания, из которого граждане страны извлекают комфортабельную жизнь. Россия никогда не была процветающей страной, потому что телега старалась тянуть за собой лошадь. Получатель богатства всегда старался создать это богатство, а политические фигуры в этом отношении совершенно безнадёжны. Они умеют только растрачивать деньги, потому что живут в соответствии со своими теориями. Бизнесмены пользуются реальностью и вынуждены действовать в мире, определяемом реальностью, а не теорией. Вот почему даже в Америке они плохо понимают друг друга и никогда друг другу не доверяют.
   — Но почему Головко стал целью? Какой смысл убивать его? — спросил Райли.
   — Он главный советник президента Грушевого. Головко никогда не стремился стать публичным политиком и потому не может быть министром как таковым, но к его мнению прислушивается президент, поскольку он честный и хорошо информированный человек. Кроме того, Головко — настоящий русский патриот, в лучшем смысле этого слова.
   Несмотря на своё прошлое, — подумал Райли. Головко служил в КГБ, раньше это был злейший враг Запада и враг президента Райана, но каким-то образом они встретились и теперь уважают друг друга, даже нравятся друг другу, и об этом ходят слухи в Вашингтоне. Райли допил свою вторую водку и сделал знак бармену, чтобы тот принёс третью. Агент ФБР подумал, что он превращается в русского. Доходит до того, что он не может поддерживать разумного разговора без одной или двух стопок водки.
   — Значит, замысел состоит в том, чтобы устранить Головко и нанести удар по президенту, а следовательно, и по всей России. Это чертовски опасная игра, Олег Григорьевич.
   — Очень опасная игра, Миша, — согласился Провалов. — Кто осмелится пойти на такой шаг?
   Райли глубоко и задумчиво вздохнул.
   — Какой-то очень честолюбивый сукин сын. — Ему нужно было срочно вернуться в посольство и включить свой кодированный STU-6. Он сообщит о том, что узнал, директору Мюррею, а Мюррей передаст это президенту Райану через половину минуты. А что дальше? «Это намного выше моей компетенции», — подумал Майк Райли.
   — О'кей, вы следите за этим Суворовым?
   — Мы и теперь с нами Федеральная служба безопасности, — подтвердил Провалов.
   — У них хорошие агенты?
   — Очень хорошие, — признался капитан милиции. — Суворов не может пёрнуть, чтобы мы не знали, что он ел на ужин.
   — И вам удалось следить за его каналами связи?
   Олег кивнул.
   — Только за перепиской. У него есть сотовый телефон — может быть, не один, и следить за ними нам пока не удаётся.
   — Особенно если в него встроена система кодирования. Сейчас продаются такие телефоны, и наши парни уже столкнулись с трудностями.
   — Вот как? — Провалов повернулся к Райли.
   Он был удивлён двумя обстоятельствами. Первое, что существует надёжная шифрованная связь по сотовым телефонам, и второе, что американцы столкнулись с трудностями в расшифровке.
   Райли кивнул.
   — К счастью, плохие парни ещё не знают об этом. — Вопреки широко распространённому мнению, мафия плохо разбирается в технологии. Один дон мафии думал, что его сотовый телефон недоступен для прослушивания, потому что он был способен переключаться с одной частоты на другую, и затем полностью аннулировал это кажущееся преимущество, потому что вёл разговор, стоя на месте! Тупой дон так и не понял, в чём дело, даже после того, как перехваченный разговор был воспроизведён в федеральном суде.
   — Пока мы не заметили этого.
   — Вот и продолжайте действовать прежним образом, — посоветовал Райли. — К тому же теперь вы ведёте расследование государственной важности.
   — Это по-прежнему расследование убийства и заговора с целью совершения убийства, — сказал Провалов, имея в виду, что это все ещё его расследование.
   — Я могу помочь тебе?
   — Подумай об этом. У тебя хороший инстинкт по делам мафии, а это, по всей вероятности, относится к ней.
   Райли опрокинул последнюю стопку.
   — О'кей, встретимся завтра, здесь же?
   Олег кивнул.
   — Хорошо.
   Агент ФБР вышел из бара и сел в автомобиль. Через десять минут он уже был за своим столом. Райли достал из ящика стола пластиковый ключ, вставил его в свой STU, затем набрал номер телефона в Вашингтоне.

* * *

   Самые разные люди с телефонами STU имеют доступ к личному шифрованному номеру Мюррея, так что, когда большая система за его спиной начала щебетать, он просто поднял телефонную трубку и слушал шипение атмосферных помех в течение тридцати секунд, пока голос робота не произнёс: Канал безопасен.
   — Мюррей слушает, — сказал он.
   — Это Райли из Москвы, — ответил другой голос.
   Директор ФБР посмотрел на часы. В Москве было уже чертовски поздно.
   — Что происходит, Майк? — спросил он и получил ответ в течение трех минут.

* * *

   — Да, Эллен? — сказал Райан, услышав звонок.
   — Министр юстиции и директор ФБР хотят прийти к вам по какому-то важному делу. Через сорок минут у вас будет свободное время.
   — Хорошо. — Райан не стал задумываться, какова причина этого неожиданного визита. Он скоро и так узнает об этом. Когда он понял, о чём только что подумал, Джек уже в который раз проклял президентскую должность. Он становится равнодушным. На этой работе?

* * *

   — Какого черта? — заметил Эд Фоули.
   — Похоже, что это надёжная информация, — сказал Мюррей директору ЦРУ.
   — Что ещё нам известно?
   — Только что прибыл факс, всего две страницы, там ничего, кроме того, что я только что сказал, но всё-таки я перешлю его тебе. Я приказал Райли оказать русским полное содействие. Со своей стороны ты можешь что-нибудь предложить? — спросил Дэн.
   — Ничего не приходит в голову. Для нас это полная неожиданность, Дэн. Передай мои поздравления твоему Райли за то, что он сумел узнать это. — В конце концов, Фоули жил информацией. Он был готов принять её от кого угодно.
   — Марк — хороший парень. Его отец тоже был отличным агентом. — Мюррею не хотелось, чтобы в его голосе звучали самодовольные нотки, да и Фоули не заслуживал оскорбления. Подобные веши, строго говоря, не входили в сферу деятельности ЦРУ, и маловероятно, чтобы на них кто-нибудь наткнулся в ходе одной из своих операций.
   Что касается Фоули, он подумал о том, а не стоит ли ему рассказать Мюррею о «ЗОРГЕ».
   Если происходящее в Москве соответствовало действительности, об этом должно быть известно на самом высшем уровне китайского правительства. Это не могло быть задумано в их посольстве в России на свой страх и риск. За ошибки, допущенные на таком уровне, людей расстреливают, и такая операция не могла даже прийти в голову коммунистическим бюрократам, которые не являются самыми изобретательными во всем мире.
   — Как бы то ни было, я беру с собой Пэта Мартина. Он знаком со шпионскими операциями с оборонительной стороны, и мне кажется, что может понадобиться его помощь.
   — О'кей, спасибо. Я прочитаю факс и позвоню тебе через некоторое время.
   Он почти слышал кивок на другом конце провода.
   — Хорошо, Эд. Звони.
   Его секретарша пришла через тридцать секунд с факсом в конверте. Эд Фоули проверил сопроводительную страницу и вызвал жену из её кабинета.

Глава 35
Приходят новости

   — Проклятье, — негромко выругался Райан, когда Мюррей передал ему факс, присланный из Москвы. — Проклятье! — повторил он после недолгого размышления. — Этому можно верить?
   — Мы считаем, что да, Джек, — подтвердил директор ФБР. Он дружил с Райаном больше десяти лет и потому мог обращаться к нему по имени. Он добавил несколько фактов. — Наш парень Райли является экспертом по организованной преступности, поэтому его и послали туда. Он отличный специалист, Джек, — заверил Мюррей своего президента. — У него впереди многообещающее будущее. Он установил очень хорошие рабочие отношения с местными копами, помог им в нескольких расследованиях, поддерживал их, как мы делаем это с местными копами, понимаешь?
   — И?
   — И поэтому его сведения представляются мне не вызывающими сомнения, Джек. Кто-то пытался устранить Сергея Николаевича, и я считаю, что это кто-то из китайского правительства.
   — Господи. Самостоятельная операция, не согласованная с верхами?
   — Если это так, то мы получим подтверждение, когда какой-нибудь китайский министр внезапно скончается от инсульта, вызванного пулей в затылок, — сказал Мюррей.
   — Эд Фоули уже видел это?
   — Я позвонил ему и послал факс. Так что он в курсе дела.
   — Пэт? — Райан повернулся к министру юстиции, самому умному юристу, какого ему доводилось встречать, и это включало всех назначенных им членов Верховного суда.
   — Господин президент, это потрясающая новость, если, конечно, мы считаем её правдивой, а не какой-то провокацией под фальшивым флагом или игрой, задуманной русскими, чтобы вывести кого-то на чистую воду. Проблема заключается в том, что я не вижу разумной причины для подобного происшествия. Создаётся впечатление, что перед нами происходит что-то слишком безумное, чтобы походить на правду, или, возможно, слишком безумное, чтобы не быть правдой. В течение длительного времени я занимался иностранными контрразведывательными операциями и никогда не встречался с чем-нибудь, похожим на это. У нас всегда существовала договорённость с русскими, что они не будут устранять никого в Вашингтоне, а мы не будем делать этого в Москве. Насколько я помню, эта договорённость не была нарушена ни одной из сторон. А теперь это происшествие. Если это правда, то оно равносильно объявлению войны. Это не представляется очень разумным действием со стороны китайцев, верно?
   Президент Соединённых Штатов поднял голову от факса.
   — Здесь говорится, что твой парень Райли раскрыл связь с китайцами?..
   — Читай дальше, — сказал ему Мюррей. — Он присутствовал во время слежки и вроде как предложил свои услуги. В результате попал в цель.
   — Неужели китайцы могут быть такими идиотами… — Голос Райана стих. — А не может оказаться, что русские пытаются каким-то образом запутать нас?
   — С какой целью? — спросил Мартин. — Если существует разумная причина для этого, то я не вижу её.
   — Послушайте, парни, никто не может быть настолько безумным! — вырвалось у президента. Теперь он понял все. Мир ещё не стал достаточно разумным.
   — И снова, сэр, вы лучше всех можете оценить происшедшее, — заметил Мартин. Это немного успокоило Джека.
   — За все время, которое я провёл в Лэнгли, мне приходилось видеть массу странных материалов, но этот заслуживает особой награды.
   — Что мы знаем о китайцах? — спросил Мюррей, ожидая услышать ответ вроде абсолютно ничего, потому что Бюро не сумело добиться никаких успехов в своих усилиях проникнуть в китайские разведывательные операции, ведущиеся в Америке, и решил, что и Агентство столкнулось с такими же проблемами и по той же причине — слишком мало китайцев на государственной службе. Вместо этого, однако, Мюррей увидел, как на лице Райана появилось насторожённое выражение, и он промолчал. Мюррею довелось допрашивать тысячи людей за время своей карьеры, и потому у него появилась способность до некоторой степени читать их мысли. На этот раз он прочитал мысли Райана и удивился тому, что прочёл в них.
   — Недостаточно, Дэн. Недостаточно, — с опозданием ответил Райан. Его мозг все ещё пытался докопаться до смысла этого донесения. Пэт Мартин совершенно прав. Это было слишком безумным, чтобы быть правдой, и слишком похожим на правду, чтобы быть безумным. Ему были нужны супруги Фоули, чтобы обсудить с ними содержание донесения, и, пожалуй, пришло время, чтобы пригласить профессора Вивёра из университета Брауна, если, конечно, Эд и Мэри-Пэт не набросятся на него за то, что он захочет посвятить кого-нибудь ещё как в операцию «ЗОРГЕ», так и в эту бомбу из Москвы. «Фехтовальщик» пока ещё ни в чём не был уверен, но он не сомневался в одном — ему необходимо разобраться в этом деле, причём как можно быстрее. Отношения между Америкой и Китаем только что спустились в сточную трубу, а теперь он располагал информацией, что китайцы, предположительно, планировали прямую атаку на российское правительство. Райан посмотрел на своих гостей: — Спасибо, парни. Если у вас есть что-нибудь ещё, сообщите мне сразу. Мне нужно подумать об этом.
   — Да, я верю этому, Джек. Я приказал Райли сотрудничать с ними в полном объёме и докладывать мне о дальнейших событиях. Конечно, они знают, что он поможет им. Так что твой друг Головко захотел ознакомить тебя с этим. Как ты поступишь дальше, решать тебе.
   — Да, мне попадаются исключительно простые задачи. — Джек заставил себя улыбнуться. Самое худшее заключалось в том, что он не мог своевременно обсуждать возникающие проблемы. Подобные вещи не обсудишь по телефону. Нужно видеть лицо человека и читать язык его тела, когда стараешься заглянуть ему в мозг — её мозг, в случае с Мэри-Пэт — при обсуждении такого вопроса. Он надеялся, что Джордж Вивёр является таким умным, как о нем говорят. В данный момент ему был нужен ясновидящий.

* * *

   Новый пропуск через пост службы безопасности отличался от его старого пропуска, которым он пользовался во время работы над СОИ, и он шёл в другой офис Пентагона.
   Это была секция Пентагона, относящаяся к военно-морскому флоту, что было сразу видно по синим мундирам и серьёзным лицам. У каждого рода войск была своя корпоративная ментальность. В пехоте США, например, все были из Джорджии. Офицеры ВВС прибыли из Южной Калифорнии. В военно-морском флоте все, казалось, приехали из болот южных штатов. Так же обстояло дело в офисе программы «Иджис».
   Грегори провёл почти все утро в компании двух серьёзных капитанов третьего ранга, которые казались достаточно умными, хотя оба постоянно заявляли вслух, как им хочется скорее вернуться на корабль и выйти в море. Это походило на то, что армейские офицеры хотят снова оказаться в поле, где можно погрузить сапоги в грязь и нужно выкопать яму, чтобы помочиться, — именно там полагается быть солдатам, и любой офицер, достойный своей профессии, хочет быть вместе со своими солдатами. «Для моряков, — подумал Грегори, — это была солёная вода и рыба, и, возможно, хорошая пища, лучше, чем заранее приготовленная пища для парней в маскировочной униформе».
   Но из разговоров с водоплавающими он узнал многое из того, что ему было уже известно. Система «Иджис» с радиолокационными установками и ракетами была разработана для защиты от русских самолётов и крылатых ракет, угрожающих авианосцам. В неё входили великолепный радар под названием SPY и ракеты «корабль-воздух» ближней и средней дальности, первоначально носившие название «стандартных ракет», потому, подумал Грегори, что у военно-морского флота это был единственный тип ракет. «Стандартные ракеты» развивались, начиная с ракет SM-1 вплоть до SM-2, которые на самом деле назывались SM-2-MR, потому что они были ракетами средней дальности, ER, или увеличенной дальности, у которых ускорители были более мощными, что позволяло запускать их с пусковых установок с немного большей скоростью, и потому они могли лететь дальше.
   Всего было примерно двести ракет варианта ER, хранящихся на складах Атлантического и Тихоокеанского флотов, потому что их массовое производство так и не было одобрено.
   Некоторые думали, что причина этого заключается в том, что ракеты SM-2-ER могут нарушать положения Договора о противоракетной обороне, подписанного в 1972 году со страной под названием Союз Советских Социалистических Республик, которая, разумеется, больше не существовала. Но после войны 1991 года в Персидском заливе военно-морской флот задумался над использованием стандартных ракет и систем «Иджис» против ракетных угроз на театре военных действий. Во время этой войны корабли с системами «Иджис» действительно были рассредоточены в саудовских и других портах Персидского залива, чтобы защитить их от направленных на них баллистических ракет. Оказалось, что на самом деле баллистические ракеты не были нацелены на эти порты, так что система «Иджис» так и не подверглась боевому испытанию. Вместо этого корабли с системами «Иджис» периодически направлялись к атоллу Кваджелейн, где их возможности борьбы с ракетными угрозами испытывались против учебных баллистических целей. Там эти учения большей частью проходили успешно. Но это, как увидел Грегори, не было похоже на борьбу с баллистическими ракетами. Боеголовка межконтинентальной баллистической ракеты входила в плотные слои атмосферы с максимальной скоростью семнадцать тысяч миль в час, или двадцать пять тысяч футов в секунду, то есть почти в десять раз быстрее винтовочной пули.
   Проблема заключалась, как это ни странно, и в материальной части, и в программном обеспечении. Ракеты, стартующие с пусковой установки SM-2-ER-Block-IV, действительно проектировались для борьбы с баллистическими целями, до такой степени, что их конечное наведение осуществлялось инфракрасным лучом. Вы могли, теоретически, захватить боеголовку радиолокатором, но всё, что прорывается через атмосферу со скоростью, превышающей пятнадцать Махов, нагревается до температуры расплавленной стали. Грегори видел боеголовки «Минитменов», падающие на атолл Кваджелейн с базы ВВС Ванденберг в Калифорнии; они мчались, подобно метеорам, созданным человеческими руками, видимые даже днём, проносясь с воем под углом примерно тридцать градусов. Они несколько замедляли скорость при попадании в плотные слои атмосферы, но это было незаметно для глаз. Фокус заключался в том, чтобы попасть в них, или, точнее, попасть в них с достаточной силой, чтобы уничтожить.
   При этом новые ракеты было даже легче уничтожить, чем старые. Первые боеголовки были металлическими, некоторые делались из бериллиевой меди, которая была достаточно прочной. Их заменили новые боеголовки, более лёгкие, а потому способные нести более тяжёлый и, следовательно, более мощный ядерный заряд. Поверхность этих боеголовок изготовлялась из того же материала, что и плитки облицовки космических шаттлов. Они мало отличались по своему составу от пластической пены и были не намного прочнее, поскольку их предназначением была изоляция от жара, причём всего на несколько секунд. Космические шаттлы иногда получали повреждения во время их транспортировки на «Боингах-747», когда пролетали через сильный дождь. Некоторые специалисты, занимающиеся межконтинентальными баллистическими ракетами, называли большие капли дождя «гидрометеорами» из-за повреждений, которые они могли причинить снижающейся боеголовке ракеты. В тех редких случаях, когда боеголовки на стадии снижения пролетали сквозь грозу, относительно маленькие градинки наносили им такие повреждения, что ядерная боеголовка могла выйти из строя.
   Такую боеголовку почти так же просто сбить, как самолёт: сбивать самолёты несложно, если вы попадаете в них, подобно тому, как дробь, вылетающая из патрона дробовика, сбивает голубя. Фокус заключается в том, как попасть в эту проклятую штуку.
   Даже если вы сумеете послать свой перехватчик вплотную, этого недостаточно. Боеголовка ракеты класса «корабль-воздух» мало отличается от дробового патрона. Взрывной заряд разрывает металлическую гильзу, превращая её в зазубренные осколки, летящие со скоростью около пяти тысяч футов в секунду. Обычно их вполне достаточно, чтобы разорвать алюминиевую оболочку, которая представляет собой несущие и контрольные поверхности силовых частей внутреннего каркаса, превращая самолёт в баллистический объект, способность лететь которого ничуть не больше, чем у птицы, лишённой крыльев.
   Но, чтобы попасть в цель, необходимо взорвать боеголовку достаточно далеко от неё, чтобы конус, образованный летящими осколками, пересёкся с пространством, занятым целью. При стрельбе по самолёту это нетрудно, но гораздо труднее попасть в боеголовку ракеты, летящей намного быстрее, чем осколки, образовавшиеся в результате взрыва, — это и объясняет затруднения, возникшие при попытках перехвата ракетами «Патриот» «Скадов» в 1991 году.
   Устройство, указывающее боеголовке ракеты класса «корабль-воздух» или «земля-воздух», когда и где взорваться, называется по старой памяти взрывателем. Для большинства современных ракет взрывная система представляет собой маленький, маломощный лазер, который вращается или поворачивается по кругу, чтобы направлять свой луч конусом впереди траектории своего полёта до тех пор, пока он не отразится от цели. Отражённый луч принимается рецептором в лазерной системе, и это создаёт сигнал, дающий боеголовке команду на взрыв. Но каким бы быстрым ни был этот процесс, на него всё-таки уходит определённое время, а снижающаяся боеголовка баллистической ракеты летит с огромной скоростью. Эта скорость настолько велика, что если у луча лазера не хватит мощности захватить снижающуюся боеголовку на расстоянии больше сотни метров, то у него не будет достаточного времени, чтобы успеть отразиться от боеголовки и дать команду боеголовке антиракеты на взрыв. Тогда конус разрушения, образовавшийся в результате взрыва, не успеет охватить боеголовку баллистической ракеты. Даже если снижающаяся боеголовка окажется рядом с боеголовкой антиракеты, когда произойдёт взрыв, боеголовка летит быстрее разлетающихся осколков, поэтому они не причинят ей вреда, поскольку не смогут догнать её.
   «В этом и заключается проблема», — понял Грегори. Лазерный чип в носовой части стандартной ракеты не обладает достаточной мощностью, скорость вращения относительно невелика, и комбинация этих двух факторов позволяет боеголовке проскользнуть мимо антиракеты, может быть, за половину необходимого времени. Даже в том случае, если ракета класса «земля-воздух» окажется в трех метрах от цели, это не принесёт никакой пользы. В этом отношении даже взрыватель, срабатывающий от сигнала крохотной радиолокационной установки в носовой части снаряда или бомбы времён Второй мировой войны, оказался, по сути дела, более эффективным, чем новый высокотехнологический лазерный чип. Но с этим уже можно работать. Вращение лазерного луча контролировалось программным обеспечением компьютера, равно как и сигнал к взрыву. Это можно изменить. С этой целью нужно поговорить с парнями, которые сделали это — «этим» в данном случае является современная испытательная ракета SM-2-ER-Block-IV, выпущенная в ограниченном количестве. А они относятся к «Компании Стандартных Ракет», совместному предприятию Рейтеона и Хьюза, в Маклине, Виргиния. Для успешного осуществления этой задачи он попросит Тони Бретано позвонить в компанию и предупредить их о его приезде. Почему не оповестить их, что гость является посланцем самого бога?

* * *

   — …Боже мой, Джек, — сказала Мэри-Пэт. Солнце уже опустилось за нок-рею. Кэти летела домой из Хопкинса, а Джек сидел в своём личном кабинете рядом с Овальным кабинетом, держа в руке стакан виски со льдом, вместе с директором ЦРУ и его женой, заместителем директора по оперативной деятельности. — Когда я увидела это, мне пришлось срочно навестить туалет.
   — Понимаю тебя, МП. — Джек передал ей стакан шерри — любимый напиток Мэри-Пэт, позволяющий ей расслабиться и успокоиться. Эд Фоули взял банку с пивом «Самуэль Адамс», соответствующим его происхождению из рабочего класса. — Эд?
   — Джек, это абсолютное гребаное безумие, — выпалил директор ЦРУ. Слово «гребаное» обычно не используется в присутствии президента, даже такого. — Я хочу сказать, конечно, это прибыло из надёжного источника и так далее, но, господи, такие вещи просто не делаются.
   — Пэт Мартин был здесь, правда? — спросила заместитель директора ЦРУ. В ответ она увидела кивок. — Тогда он должен был сказать тебе, что это фактически объявление войны.
   — Фактически да, — согласился Райан, отпив глоток своего ирландского виски. Затем он достал свою последнюю сигарету дня, украденную у миссис Самтер, и закурил. — Но реальность трудно отрицать, и нам нужно каким-то образом втиснуть это в правительственную политику.
   — Нужно пригласить сюда Джорджа, — первым делом сказал Эд Фоули.
   — И показать ему материалы «ЗОРГЕ»? — спросил Райан. На лице Мэри-Пэт промелькнула болезненная гримаса. — Я знаю, что мы должны охранять «ЗОРГЕ», как королевские драгоценности, но, черт побери, если мы не можем использовать эти материалы для того, чтобы разобраться в китайских руководителях, наше положение будет ничем не лучше, чем то, что было до получения этого источника.