Клэнси Том. Медведь и Дракон

   — Звено «Кабанов», отзовитесь! — приказал он.
   «Два». «Три». Пауза, и «Четыре».
   — Скиппи, где ты?
   — Ниже и справа, в одной миле, ведущий. Внимание, бандит в направлении на три часа и сближается.
   — Вот как? — Уинтерс резко рванул истребитель вправо и тут же услышал щебечущий тон. Но это свой или чужой? Его ведомый сказал, что чужой, но невозможно точно определить, пока…
   Кто бы это ни был, он пустил в него ракету, и Уинтерс пустил в ответ свой «Сайдуайндер», затем резко нырнул вниз, одновременно выпуская тепловые ловушки и тучу алюминиевых обрезков, чтобы обмануть противника. Удачно. Вражеская ракета с полуактивным радиолокационным наведением взорвалась в полумиле позади него, не причинив вреда, но «Сайдуайндер» Уинтерса не промахнулся. Он сбил ещё один самолёт, а вот сколько всего за это утро, полковник не знал, и сейчас не было времени вести подсчёты.
   — Скиппи, присоединяйся ко мне, летим на север.
   — Понял, Бронко.
   У Уинтерса был включён радиолокатор, и он видел по крайней мере восемь отражённых сигналов от истребителей противника на севере. Он включил форсаж, чтобы быстрее сблизиться с противником, и проверил запас горючего. Все ещё достаточно. «Игл» стремительно набрал скорость, но Уинтерс не хотел рисковать, он выпустил облако алюминиевых обрезков и тепловые ловушки на случай, если какой-нибудь неизвестный китаец выпустит в него ракету. Указатель опасности визжал теперь не переставая, хотя не тем отчётливым стрекочущим тоном, означавшим, что вражеская ракета замкнулась на него. Он проверил состояние боезапаса. Осталось ещё три AIM-9X «Сайдуайндер». Черт побери, на что он потратил целый день?
   — Дакки повреждён, Дакки повреждён! — послышался голос. — О, проклятье!
   — Здесь «Призрак», я сбил ублюдка, который попал в тебя, Дакки. Поворачивай направо, дай мне осмотреть тебя на предмет полученных повреждений.
   — Один двигатель выведен из строя, второй дымится, — сообщил ведомый второго элемента. Его голос казался более разъярённым, чем испуганным. Он ещё не успел испугаться. Уинтерс не сомневался, пройдёт ещё тридцать секунд, и парня охватит страх.
   — Дакки, за тобой виден дымок. Найди место, чтобы совершить посадку.
   — «Орёл-2», Бронко, что происходит?
   — Бронко, к нам все ещё приближаются шесть бандитов, навожу на них «Родео». Около тебя бандит, в направлении один час на расстоянии двадцать миль, ангелы три-один, скорость семь-пять-ноль.
   — Понял тебя, «Орёл». Я вижу его. — Уинтерс немного довернул направо и услышал щебечущий тон. «Фокс-Два»! — произнёс он. Дымный след продолжался по прямой на протяжении нескольких миль, затем описал спираль налево, приближаясь к маленькой серо-голубой точке и… да!
   — Ведущий «Родео», — прозвучал новый голос. — «Фокс-Один», «Фокс-Один» с двумя!
   Теперь обстановка стала по-настоящему нервной. Уинтерс знал, что он может оказаться на линии огня этих «Слэммеров». Он посмотрел вниз и убедился, что его прибор «свой-чужой» светится ровным зелёным огнём. Система опознавания «свой-чужой» давала понять всем американским радиолокаторам и ракетам, что он был на их стороне, но Уинтерс не слишком доверял компьютерным чипам, особенно когда речь шла о его жизни. Поэтому он прищурил глаза, чтобы увидеть дымные следы, пролетающие рядом. Его радиолокатор мог теперь видеть АВАКС, он заметил, что самолёт летит на запад, совершая манёвр уклонения, но радиолокатор АВАКСа по-прежнему действовал, несмотря на то что китайские истребители находились на расстоянии… двадцати миль? Проклятье! Но в этот момент два отражённых всплеска на экране исчезли, и у всех остальных были дружеские отражения «свой-чужой».
   Уинтерс проверил боезапас. Ракет не осталось. Как это произошло? Он был одним из лучших пилотов американских ВВС в наблюдении за окружающей обстановкой, но на этот раз он утратил представление о ходе воздушного боя. Он просто не помнил, когда выстрелил все свои ракеты.
   — «Орёл-2», это ведущий «Кабан». Я Винчестер. Вам нужна помощь? — «Винчестер» означал, что у него не осталось боезапаса. Вообще-то дело обстояло не совсем так. У него все ещё оставался полный запас снарядов к 20-миллиметровой пушке, но внезапно резкие перемены курсов и стресс боя сказались на нём. Его руки были словно свинцовые, и он с трудом перевёл свой «Игл» на горизонтальный полет.
   — Ведущий «Кабан», это «Орёл». Похоже, что мы сейчас в безопасности, но некоторое время ситуация была опасной.
   — Понял тебя, «Орёл». У меня тоже. Что-нибудь осталось?
   — Нет, «Кабан». У ведущего «Родео» две последних. Думаю, что мы должны поставить этому майору пару кружек пива.
   — Не забудь об этом, «Орёл», — заметил ведущий «Родео».
   — Дакки, где ты? — вызвал его Уинтерс.
   — Немного занят, Бронко, — послышался напряжённый голос. — К тому же я ранен в руку.
   — Бронко, это «Призрак». У Дакки пробоины в фюзеляже. Я собираюсь проводить его обратно в Сантар. Мне потребуется примерно тридцать минут.
   — Скиппи, где ты?
   — Позади тебя, Бронко. Мне кажется, я сбил четырех или пятерых в этой мясорубке.
   — Боезапас?
   — «Слэммер» и «Сайдуайндер», по одному каждого. Я присмотрю за тобой, полковник, — пообещал лейтенант Акоста. — А как действовал ты?
   — Сбил двух, может быть и больше, я не уверен, — ответил командир звена.
   Окончательный счёт поступит от АВАКСа, плюс запись на его собственной видеоленте. Сейчас ему больше всего хотелось выйти из самолёта и как следует потянуться, и теперь у него было время побеспокоиться о майоре Дэне Бойле — Дакки и его истребителе.

* * *

   — Значит, мы хотим покопаться у них в головах, Микки? — спросил адмирал Дейв Ситон.
   — Да, таков замысел, — ответил председатель Объединённого комитета начальников штабов главе морских операций.
   — Разумно. А где у них головы?
   — По мнению ЦРУ, китайцы считают, что мы намеренно ограничиваем объём военных операций по политическим причинам — чтобы не слишком обижать их.
   — Ты это серьёзно? — спросил Ситон, не скрывая определённой степени недоверия.
   Мур кивнул:
   — Да.
   — Ну что ж, тогда это походит на парня, у которого в руках тузы и восьмёрки, не правда ли? — произнёс начальник морских операций, имея в виду карты при последней игре в покер на руках у Джеймса Батлера — «Дикого Билла» — Хикока в Дедвуде, Южная Дакота. — Тогда выберем операцию, от которой у них закипят мозги.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Мы можем нанести по их флоту сокрушительный удар. Барт Манкузо хорошо знает своё дело. Подумай, чего они боятся больше всего… — Ситон откинулся на спинку своего вращающегося кресла. — Первое, что хочет сделать Барт, это потопить их подводный ракетоносец. Он сейчас в море, а за ним следует «Тусон», примерно в двадцати тысячах ярдов позади.
   — Так далеко?
   — Это даже слишком близко. Рядом с китайским ракетоносцем находится ещё одна атомная подводная лодка, чтобы защитить его. Так вот, «Тусон» возьмёт их обеих — разом. — Мур не понял терминологию, но Ситон говорил о китайских кораблях, называя их «они», имея в виду врага, который заслуживает только уничтожения. — В Пекине могут даже не узнать об этом, если только они не держат на парусе буй «Я мёртв». Их надводный флот намного примитивней. Китайские корабли являются главным образом целями для морской авиации, их потопят ракетами «воздух-корабль», чтобы успокоить наше надводное сообщество.
   — Ты имеешь в виду ракеты, запускаемые подводными лодками?
   — Микки, нельзя потопить корабли, делая в них пробоины, в которые войдёт воздух. Корабли топят, делая в них пробоины, куда хлынет вода, — объяснил Ситон. — О'кей, если мы хотим достигнуть психологического эффекта, нужно нанести удары одновременно. Для этого понадобится множество участников, и может возникнуть опасность чрезмерного усложнения операции, если противнику удастся разнюхать, что мы для него готовим, прежде чем последуют удары. Это рискованное дело. Мы действительно хотим пойти на это?
   — Райан говорит о «крупномасштабном мероприятии». Ему помогает Робби.
   — Робби — лётчик-истребитель морской авиации, — согласился Ситон. — Он мыслит в масштабах драматических морских баталий.
   — Робби умеет готовить операции. Не забудь, он был очень хорошим J-3, — напомнил ему Мур.
   — Да, я знаю, вот только он любит драматические операции. О'кей, мы можем выполнить такую задачу, хотя это и усложняет дело. — На секунду Ситон посмотрел в окно. — Знаешь, что могло бы действительно потрясти их?
   — Что? — спросил Мур.
   Ситон объяснил свой замысел.
   — Но для нас это невозможно, как ты считаешь?
   — Может быть, но ведь мы имеем дело не с профессиональными военными, правда? Это политики, Микки. Они привыкли иметь дело с образами, а не с реальностью. Вот мы и дадим им образ.
   — У тебя есть возможности осуществить это?
   — Дай мне возможность выяснить.
   — Это безумие, Дейв.
   — А развёртывание Первой бронетанковой в России не безумие? — спросил начальник морских операций.

* * *

   Полковник Анжело Гиусти был теперь убеждён, что больше никогда в жизни он не захочет ехать на поезде. Он не знал, что все спальные вагоны русских железных дорог используются для транспортировки русских Вооружённых сил — они никогда не посылали такие вагоны на запад дальше Берлина, не для того, чтобы отнестись к американцам с пренебрежением, просто потому, что никому не приходило в голову сделать это. Он обратил внимание на то, что поезд уклонился к северу, сойдя с главной железнодорожной колеи. Затем поезд остановился и медленно поехал назад. Похоже, что только они одни находились на сортировочной станции. За последние два часа они проехали мимо многочисленных поездов, направляющихся на запад, причём их локомотивы тащили за собой вереницы пустых платформ. Проводник, который то появлялся, то снова исчезал, сообщил им примерное время прибытия, но Гиусти не поверил ему, исходя из того, что железная дорога, по которой ездят вагоны с такими неудобными сиденьями, вряд ли придерживается разумного расписания прибытия. Но вот они оказались в том месте, куда и должны были прибыть, а разгрузочные рампы указывали именно на это.
   — Парни, мне кажется, что мы наконец приехали, — сказал своим подчинённым командир «Квортерной лошади».
   — Хвала Иисусу, — заметил один из них.
   Через несколько секунд поезд остановился с резким толчком, и они получили возможность выйти на бетонную платформу, которая, увидели они, протянулась на добрых тысячу метров на восток. Не прошло и пяти минут, как солдаты штабного подразделения тоже вышли на платформу и направились к своим машинам, разминая усталые ноги и одновременно ворча.
   — Привет, Энджи, — послышался знакомый голос.
   Гиусти повернулся, увидел полковника Уэлша и пошёл к нему, приложив руку к фуражке.
   — Что происходит? — спросил Гиусти.
   — На востоке отсюда происходит чёрт знает что, но есть хорошая новость.
   — Какая именно?
   — Для нас приготовили огромное количество горючего. Я летал вместе с охранными подразделениями, и Иван говорит, что у него всюду размешены хранилища дизельного топлива размером с гребаные супертанкеры. Так что без горючего мы не останемся.
   — Это хорошая новость. А как относительно моих вертушек? — Уэлш молча показал рукой. Меньше чем в трехстах ярдах стоял вертолёт «Киова Уорриер» OH-58D. — Хвала господу за это. А плохие новости?
   — Китайская Народно-освободительная армия перебросила в Сибирь четыре полностью укомплектованных армии категории «А» и продвигается на север. До сих пор с ними не было никаких столкновений, потому что Иван избегает боев до тех пор, пока не соберёт что-то по-настоящему большое, способное противостоять китайцам. На театре военных действий у русских одна мотострелковая дивизия, и ещё четыре направляются на север, чтобы присоединиться к ней. Последняя русская дивизия покинула эту сортировочную станцию всего полтора часа назад.
   — Тогда что это значит? Шестнадцать тяжёлых дивизий входят в состав армии вторжения?
   Уэлш кивнул:
   — Да, примерно.
   — А в чём состоит моя задача?
   — Собери свой батальон и направляйся на юго-восток. Замысел операции заключается в следующем: Первая бронетанковая отрежет вторгшуюся армию от источников снабжения. После этого русская армия попытается остановить китайцев в двух сотнях миль на северо-востоке отсюда.
   — А они смогут это сделать? — Четыре русские дивизии против шестнадцати китайских не казались благоприятным соотношением сил.
   — Я не уверен, — признался Уэлш. — Твоя задача заключается в том, чтобы продвинуться вперёд и создать кордон безопасности для дивизии. По пути обеспечить охрану первого большого хранилища горючего. Оттуда двинемся дальше.
   — Воздушная поддержка?
   — В настоящее время военно-воздушные силы занимаются в основном истребительной работой. Не наносился ещё ни один глубокий удар, потому что у них недостаточно бомб для поддержания настоящей кампании.
   — Как относительно дополнительного снабжения?
   — У нас по два основных боезапаса для всех гусеничных машин. На первое время должно хватить.
   По крайней мере, по четыре боекомплекта для артиллерии — это означает четверо суток артиллерийского огня. Специалисты по снабжению, которые занимались этими расчётами, достаточно щедро относились к количеству снарядов, выпущенных в противника. В течение всей войны в Персидском заливе ни один танк не расстрелял полностью весь свой боекомплект. Оба знали это. Но там была другая война. Ни одна война не похожа на другую, и со временем ситуация становилась только хуже.
   Гиусти повернулся, когда услышал, что заработал первый двигатель. Это был разведывательный бронетранспортёр «Брэдли Скаут» МЗА2, и сержант, выглядывающий из люка, казался счастливым от того, что они наконец смогут двигаться. Русский офицер, взявший на себя обязанности регулировщика, махнул рукой, позволяя «Брэдли» двинуться вперёд, затем перейти в район сбора. К соседней рампе медленно подошёл второй поезд. Это будет подразделение «А», или «Авенджер», с первым действительно тяжёлым вооружением «Квортерной лошади», включая девять боевых танков первой линии М1А2.
   — Сколько пройдёт времени, прежде чем все прибудут сюда? — спросил Гиусти.
   — Мне сказали, девяносто минут, — ответил Уэлш.
   — Посмотрим.

* * *

   — Что это? — спросил капитан, обращаясь к экрану перед собой. Самолёт Е-ЗВ «Сентри» с обозначением «Орёл-2» совершил посадку в Жиганске. Его экипаж был изрядно потрясён. Они подверглись атаке настоящими истребителями, и это было качественно совсем иным, чем во время учений и послеоперационного анализа дома, на территории США. Видеозаписи воздушного боя были переданы разведывательной группе авиакрыла, которая смотрела на бой несколько отвлечённо, но они увидели, что китайские ВВС Народно-освободительной армии послали в атаку на АВАКСа целый полк истребителей первой линии. Более того, они сделали это в самоубийственной операции. Китайские истребители устремились в атаку на форсаже, а это лишало их возможности возвращения обратно на базу. Таким образом, они были готовы обменять тридцать своих истребителей на один АВАКС Е-ЗВ.
   Но в этой операции было даже нечто большее, увидел капитан.
   — Посмотрите сюда, — сказал он своему полковнику. — Три, нет, четыре разведывательные птички улетели на северо-запад. — Он протянул ленту видеозаписи вперёд и затем обратно. — Мы не тронули их. Больше того, наши истребители даже не заметили эти самолёты.
   — Ну и что? Я не собираюсь обвинять в этом экипаж «Сентри», капитан.
   — Никто не говорит об этом, сэр. Но Джон Чайнамен получил теперь фотографии Читы и этих русских дивизий, двигающихся на север. Кот выскочил из мешка, сэр, и китайцам все стало известно.
   — Нам нужно подумать о нанесении ударов по их аэродромам.
   — У нас достаточно бомб для этого?
   — Я не уверен, но доложу генералу Уолласу. Каков результат воздушного боя?
   — Полковник Уинтерс сбил четырех точно и два вероятно. Черт побери, этот парень действительно чистит небо. Но спасли АВАКС истребители F-16. Вот эти два J-8 сумели подобраться чертовски близко за мгновение до того, как «Родео» сбил их.
   — Отныне придётся прикрывать Е-3 истребителями, — заметил полковник.
   — Хорошая мысль, сэр.

* * *

   — Да? — сказал генерал Пенг, когда к нему подошёл офицер разведки.
   — Воздушная аэрофотосъёмка сообщает о крупных механизированных частях в ста пятидесяти километрах к западу от нас, двигающихся на север и на северо-восток.
   — Численность?
   — Мы не уверены. Анализ фотографий ещё не завершён. Но, несомненно, несколько полков, может быть, больше.
   — Где, покажите на карте.
   — Вот здесь, товарищ генерал. — Разведчик развернул карту и показал. — Их заметили здесь, здесь и отсюда досюда. Пилот говорит, что он видел большое количество танков и гусеничных машин.
   — Они стреляли в него?
   — Нет, он говорит, не было никакого огня.
   — Значит, они перебрасывают свои силы туда, куда мы направляемся… спешат атаковать наш фланг или занять позицию перед нами… — Пенг задумался над этим, глядя на карту. — Да, это то, что я ожидал. Поступили донесения от разведывательных подразделений?
   — Наше разведывательное прикрытие докладывает, что они видели следы гусеничных машин, но не заметили ни одной вражеской машины. Они не подвергались обстрелу и видели только гражданских лиц.

* * *

   — Быстро, — торопил Александров.
   Каким образом водитель и его помощник сумели довести свой «ЗИЛ-157» до этого места, оставалось тайной, разгадка которой не интересовала капитана. Одного того, что автозаправщик сумел добраться сюда, было достаточно. В настоящее время передовым бронетранспортёром была машина сержанта Гречко, и автозаправщик наполнил её баки. Затем Александров передал по радио остальным бронетранспортёрам сведения о местонахождении автозаправщика. Бронетранспортёры впервые прервали визуальный контакт с двигающимися вперёд китайскими разведывательными машинами и устремились на север, чтобы наполнить свои баки. Это было опасно и противоречило полученному заданию не оставлять китайцев без наблюдения, но Александров не мог гарантировать, что у них будет ещё один шанс на заправку. Затем сержант Буйков задал вопрос:
   — А когда заправляются китайцы, товарищ капитан? Мы не видели, чтобы они заправлялись.
   Это заставило капитана задуматься.
   — Действительно, этого мы не видели. Их баки должны быть такими же пустыми, как наши.
   — В первый день на них были дополнительные баки с горючим, помните? Они бросили их вчера.
   — Это верно. Возможно, они получили дополнительный запас горючего на один день, может быть, даже половину дня, но затем кто-то должен пополнить их баки — но кто и каким образом… — задумался офицер. Он повернулся и посмотрел на процесс заправки.
   Горючее поступало из портативного насоса со скоростью сорок литров, или десять галлонов, в минуту. Гречко поехал вперёд, чтобы восстановить контакт с китайцами.
   Они продолжали неподвижно сидеть на месте, между лягушачьими прыжками, до ближайшего оставалось примерно полчаса, если китайцы продолжали придерживаться своего распорядка, от которого они ни разу не отклонились. А ещё говорят, что Красная армия не является гибкой…
   — Ну вот, все, — сказал водитель Александрова. Он передал шланг шофёру и закрыл крышку бака.
   — Вот что, — сказал капитан шофёру автозаправщика. — Поезжайте на восток.
   — Куда? — удивлённо спросил шофёр. — Там ничего нет.
   Капитан задумался на несколько секунд. Там когда-то была мельница, и можно было видеть широкие заросли молодых ёлочек, которые остались после того, как кто-то, работавший здесь, рубил деревья на доски и строительный лес. Это больше всего походило на открытое место — из того, что они видели за целый день.
   — Я приехал с запада и могу теперь снова вернуться обратно, потому что заправщик стал гораздо легче. Отсюда до дороги, по которой возили срубленные деревья, всего шесть километров.
   — Хорошо, ефрейтор, отправляйтесь, только побыстрее. Если китайцы заметят вашу машину, они разнесут её из своих орудий.
   — Тогда прощайте, товарищ капитан. — Ефрейтор забрался в кабину, включил двигатель и поехал на север, чтобы развернуться.
   — Надеюсь, что сегодня кто-нибудь нальёт ему стакан. Он заслужил его, — сказал Буйков. Героями в армии могут быть не только стрелки.
   — Гречко, где вы? — вызвал сержанта по радио капитан Александров.
   — В четырех километрах к югу от вас. Они все ещё сидят около своих машин, товарищ капитан. Похоже, что их офицер говорит по радио.
   — Хорошо. Вы знаете, что делать, когда они заберутся в машины и отправятся в путь. — Капитан положил радиомикрофон и опёрся спиной на гусеницу бронетранспортёра. Ситуация становилась достаточно скучной. Буйков закурил и потянулся.
   — Почему бы нам не убить хотя бы нескольких китайцев, товарищ капитан? Ведь тогда мы будем лучше спать.
   — Сколько раз я говорил вам, сержант, в чём смысл нашей гребаной операции! — едва не закричал на Буйкова капитан.
   — Много раз, — покорно ответил сержант.

Глава 56
Марш к опасности

   Полковник Гиусти отправился в путь в своём собственном «Хаммере», новом воплощении древнего джипа. Ехать в «Брэдли» было бы комфортабельнее, даже более разумно, но слишком уж драматично, — думал он, — и в ближайшее время не предвиделось контакта с противником. К тому же правое переднее сиденье в этом автомобиле было лучше для его спины после бесконечной поездки в поезде. Как бы то ни было, он ехал за русским «УАЗ-469», который выглядел как русская интерпретация американского вездехода, и его водитель хорошо знал дорогу.
   Вертолёт «Киова Уорриер», который он видел на железнодорожной сортировочной станции, сейчас летел впереди и докладывал, что не видит ничего, кроме почти пустынной дороги, за исключением гражданских автомобилей, да и те русская транспортная милиция постоянно сгоняет на соседние просёлочные тракты. За командной машиной Гиусти ехал «Брэдли», над которым развевался красно-белый штандарт Первого батальона Четвёртого кавалерийского полка. У этого полка была длинная и славная история — его боевая деятельность началась 30 июля 1857 года, в бою против индейцев племени Шайенн на реке Салмон. А нынешняя кампания прибавит ещё один боевой вымпел… и Гиусти надеялся, что проживёт достаточно долго, чтобы лично присоединить его к штандарту полка. Окружающая местность напоминала ему о Монтане — волнистые холмы, поросшие многочисленными соснами. Впереди открывалась хорошая видимость. Это нравилось механизированным солдатам, поскольку означало, что они могут вступить в бой с противником на дальнем расстоянии. Американские солдаты предпочитали заметить противника издалека, ведь их вооружение обладало большей дальностью поражения, чем вооружение большинства армий.
   — Тёмная Лошадь Шесть вызывает Саблю Шесть, — прохрипело радио.
   — Сабля Шесть, — отозвался Гиусти.
   — Сабля, я сейчас у пункта Денвер. Шоссе продолжает оставаться пустынным. Никакого движения, никаких указаний на присутствие противника. Лечу дальше к пункту Уичита.
   — Понял, спасибо. Конец связи. — Гуисти посмотрел на карту, чтобы убедиться, где сейчас находится вертушка.
   Значит, в двадцати милях нет ничего, о чём можно беспокоиться, по крайней мере, по мнению капитана, управляющего передовым вертолётом. А где все начнётся?— подумал Гиусти. В общем-то, он предпочёл бы сидеть на совещании командира дивизии, чтобы выяснить, что происходит. Но он был командиром батальона прикрытия, его работа заключалась в том, чтобы находиться во главе частей дивизии и искать врага, а потом доложить Железной Шестёрке, командиру дивизии. Пока ему не предстояло никакой операции, если исключить необходимость подъехать к русскому хранилищу горючего, дозаправить там свои машины и оставить охрану. Далее ему надлежало продолжать движение как передовому отряду Первой бронетанковой, как первому из её тяжёлых подразделений. Короче говоря, его работа заключалась в том, чтобы играть роль ветчины в бутерброде, как любил шутить один из командиров его подразделений. Под командой Гиусти находились три группы бронированной кавалерии, в каждой по девять тяжёлых танков первой линии М1А2 «Абрамс» и по тринадцать разведывательных машин «Брэдли» МЗА2, а также бронированная машина связи, в которой находились передовые наблюдатели, готовые вызвать артиллерийскую поддержку в случае необходимости. Где-то позади скоро будет разгружаться артиллерия Первой бронетанковой, надеялся Гиусти. Его наиболее ценными средствами были подразделения «Д» и «Е», в каждом из которых было по восьми штурмовых вертолётов ОН-58Д «Киова Уорриер», способных вести разведку и атаковать противника ракетами «Хеллфайр» и «Стингер». В общем, его батальон мог позаботиться о своей безопасности — в разумных пределах, разумеется.
   Когда они приблизятся к месту боевых действий, его солдаты станут более осторожными и бдительными, потому что, какими бы хорошими они ни были, они не являлись непобедимыми и бессмертными. Америка один раз уже воевала с Китаем, в Корее, почти шестьдесят лет назад, и ни одна из сторон не осталась удовлетворённой результатами. Для Америки первоначальная китайская атака была неожиданной и мощной, заставившей американцев позорно отступить от реки Ялу. Но для Китая, после того как Америка собралась с силами, этот опыт обошёлся в миллион убитых, потому что огневая мощь всегда была достойным ответом практически безоружным массам, и опыт Америки, доставшийся ей в результате её собственной Гражданской войны, заключался в том, что лучше тратить вещи, чем людей. Американский метод ведения войны не пришёлся по вкусу всем, и, говоря по правде, он основывался на материальном процветании страны, равно как и на бережном отношении к человеческой жизни. Но это был американский метод ведения войны, и американские солдаты были воспитаны на основе этого метода.