Клэнси Том. Медведь и Дракон

* * *

   В одиннадцати часовых поясах от Пекина, на Парк-авеню в Нью-Йорке, происходило другое совещание. Сеть модных магазинов, занимающаяся удовлетворением желаний богатых американских женщин, носила название «Баттерфляй». Эти магазины торговали модными платьями из новых микроволокнистых тканей, сшитыми по эскизам блестящего молодого итальянского дизайнера, жившего во Флоренции. Сейчас фирма «Баттерфляй» занимала шесть процентов рынка, что является очень крупным достижением в Америке.
   Однако возникла проблема. Все ткани производились в Китайской Народной Республике, на фабрике недалеко от огромного портового города Шанхая. Затем их разрезали и паковали на другой фабрике в соседнем городе Янчене.
   Председателю совета директоров фирмы было всего тридцать два года, и после десяти лет напряжённой работы он собирался осуществить свою мечту, о которой думал, ещё когда учился в средней школе Эразмуса в Бруклине. Почти каждый день после окончания института Пратта он стремился расширить и улучшить свой бизнес, и вот, наконец, настало его время. У него появилась возможность купить реактивный «Гольфстрим», на котором он сможет летать в Париж всякий раз, когда возникает желание, приобрести дом на холмах Тосканы и ещё один в Аспене, и вообще жить так, как он заслужил.
   Если не принимать во внимание одно маленькое препятствие. У его самого крупного и наиболее посещаемого магазина на углу Парк-авеню и 50-й стрит совершалось нечто совершенно невероятное, похожее на прибытие марсиан. У магазина происходили демонстрации. Люди, одетые в платья от Версаче, собрались у магазина с плакатами, прикреплёнными к деревянным палкам. На плакатах были надписи, выражающие недовольство тем, что «Баттерфляй» ведёт торговлю со страной варваров. У кого-то в руках было даже изображение китайского флага со свастикой на нём, и преуспевающий бизнес никак не хотел быть связанным с этим гнусным логотипом Гитлера.
   — Нам нужно немедленно принять меры, — сказал юрист фирмы. Он был умным евреем, сумел провести фирму через множество минных полей, и теперь она была совсем близко к окончательному успеху. — Это может разорить нас.
   Он не шутил, и члены совета директоров знали это. Ровно четыре клиента зашли в магазин сегодня, минуя демонстрацию, и одна из них вернула то, что, по её мнению, она не хотела иметь в своём шкафу.
   — Насколько велики наши обязательства по закупкам? — спросил основатель фирмы и её исполнительный директор. — В реальных цифрах? — Вопрос был адресован к начальнику финансового отдела.
   — О, потенциально где-то в районе четырехсот. — Он имел в виду четыреста миллионов долларов. — Конец наступит через, примерно, двенадцать недель.
   «Конец» не было тем словом, которое хотел услышать исполнительный директор. Занять столь заметное место на рынке модной одежды было так же просто, как переплыть через Атлантику во время ежегодного слёта акул. Пришло его время, но оказалось, что он стоит посреди ещё одного минного поля, очутившись здесь совершенно неожиданно.
   — О'кей, — ответил он как можно спокойнее, насколько позволяла кислота, скопившаяся в его желудке. — Как нам выйти из этого положения?
   — Мы можем отказаться от выполнения заключённых контрактов, — посоветовал юрист.
   — А это законно?
   — Думаю, что законно. — Этим он имел в виду, что откровенный обман китайских производителей был менее пугающим, чем склады магазинов, наполненные товарами, которые никто не хочет покупать.
   — Альтернатива?
   — Ткани из Таиланда, — ответил начальник производства. — Там есть фабрика недалеко от Бангкока, которая с радостью заполнит пустоту. Между прочим, они звонили нам сегодня.
   — Стоимость?
   — Разница составит меньше четырех процентов. Если точно, то три шестьдесят три, и они готовы начать поставки максимум через четыре недели. На это время у нас достаточно запасов, чтобы держать магазины открытыми, никаких проблем, — уверенно заявил начальник производства остальным членам совета директоров.
   — Сколько тканей у нас произведено в Китае?
   — Большое количество мы получаем с Тайваня, помнишь? Мы можем заставить наших продавцов прикреплять к ним карточки с надписью «Мы хорошие парни»… и можно немного смухлевать. — Мало кто из покупателей знает разницу между одним Китаем и другим. Различать флаг значительно легче.
   — Кроме того, — заметил глава маркетинга, — с завтрашнего дня можно начать рекламную кампанию — «Баттерфляй» не торгует с драконами". — Он поднял вверх картинку, на которой был изображён логотип «Баттерфляя», убегающий от огненного дыхания дракона. То, что картинка выглядела совершенно безвкусно, не имело сейчас никакого значения. Им нужно было действовать, и действовать быстро.
   — Да, вот ещё, — сообщил начальник производства. — Час назад мне позвонил Фрэнк Менг из юридической фирмы «Менг, Харрингтон и Цицеро». Он сказал, что может связать нас с текстильными фабриками в Республике Китай на Тайване и они готовы переоборудовать свои фабрики и начать производство нужных нам тканей меньше чем через месяц. Если мы согласимся, посол Республики Китай официально занесёт нас в свой список «хороших парней». В обмен мы должны гарантировать им, что будем заказывать текстиль только у них в течение пяти лет.
   — Мне нравится это предложение, — сказал юрист. Посол Республики Китай выполнит свои обещания, равно как и его страна. Они знали, что им удалось схватить тигра за яйца.
   — Итак, выдвинуто предложение, — объявил председатель и исполнительный директор фирмы «Баттерфляй». — Кто за? — Голосование было единодушным.
   В результате этого голосования фирма «Баттерфляй» стала первой крупной американской компанией, которая разорвала свои контракты с КНР. Подобно тому, как осенью улетает первый гусь из Северной Канады, это предвещало наступление нового холодного сезона. Единственная потенциальная проблема заключалась в том, что китайская фабрика, производящая текстиль для Америки, обратится с иском в суд, но федеральный судья сразу поймёт, что письменный контракт — это не совсем то же самое, что записка о самоубийстве, и, принимая во внимание политическую обстановку, скорее всего признает контракт не имеющим юридической силы. В конце концов, адвокат фирмы будет доказывать судье — и присяжным заседателям в Нью-Йорке, если возникнет такая необходимость, — что, когда оказывается, что вы торгуете с Адольфом Гитлером, следует разорвать такой контракт. Адвокат противной стороны будет говорить, что это юридически несостоятельно, но он будет знать, что у него проигрышная позиция, и сообщит об этом своим клиентам ещё до начала суда.
   — Я проинформирую наш банк завтра. Они не собираются переводить деньги ещё в течение тридцати шести часов. — Это означало, что сто сорок миллионов долларов не поступят на счёт в Пекине, как было запланировано раньше. Теперь исполнительный директор и глава компании может заказывать новый «Гольфстрим». Корпоративный логотип бабочки-данаиды, покидающей свой кокон, будет отлично выглядеть на вертикальном киле хвостового оперения.

* * *

   — Мы ещё не уверены, — сказал Киан своим коллегам, — но я очень обеспокоен.
   — В чем заключается конкретная проблема? — спросил Ху Кун Пяо.
   — В течение ближайших трех недель наступает время выплат по нескольким коммерческим и другим контрактам. При обычных обстоятельствах я ожидал бы, что выплаты пройдут без всяких затруднений, но наши представители в Америке позвонили в моё министерство и предупредили о возможных проблемах.
   — Кто эти представители? — спросил Шен Танг.
   — Главным образом адвокаты, которых мы нанимаем для того, чтобы наблюдать за ходом нашего бизнеса. Почти все они американские граждане. Они не дураки, и мудрый человек внимательно прислушивается к их советам, — трезво заметил Киан.
   — Адвокаты — проклятие Америки, — высказал свою точку зрения Чанг Хан Сан. — И всех остальных цивилизованных наций. — По крайней мере, здесь мы сами решаем, каким должен быть закон, — про себя подумал он.
   — Может быть, и так, Чанг, но если мы торгуем с Америкой, нам нужны такие люди, и они приносят большую пользу, объясняя нам существующую там ситуацию. Если убивать гонца за плохие новости, следующий курьер приедет с более приятными новостями, но они вряд ли будут соответствовать истине.
   Фанг кивнул и улыбнулся, услышав это. Ему нравился Киан. Министр финансов говорил правду более откровенно, чем те, кому надлежало прислушиваться к ней. Но Фанг промолчал. Он тоже был обеспокоен политическими событиями, вызванными действиями двух не в меру усердных полицейских, но наказывать их теперь было слишком поздно. Даже если бы Ху предложил это, Чанг и остальные члены Политбюро отговорили бы его.

* * *

   Министр финансов Уинстон был дома и смотрел фильм по своему DVD-проигрывателю.
   Смотреть фильм дома проще, чем идти в кино, и здесь не требовалось постоянного присутствия четырех агентов Секретной службы. Жена вязала лыжный свитер — рождественские подарки она делала сама, а вязать можно было, не прерывая разговора и продолжая смотреть кино. Вязание смягчало у неё напряжённость таким же образом, как успокаивало её мужа управление своей большой океанской яхтой.
   В гостиной у Уинстона стоял телефон, равно как и во всех комнатах их дома в Шеви Чейс. При поступлении звонка каждый телефон издавал звук разного тона, так что он знал, к какому телефону подойти.
   — Слушаю?
   — Джордж, это Марк.
   — Все ещё на работе?
   — Нет, я дома. Мне только что позвонили из Нью-Йорка. Похоже, что началось.
   — Что ты имеешь в виду? — спросил «Торговец» у «Телескопа».
   — Тебе знакома фирма «Баттерфляй» — та, что торгует модным дамскими платьями?
   — О да, мне знакомо это название, — заверил своего помощника Уинстон. Ещё бы ему не знать: его жена и дочь были её постоянными клиентами.
   — Они собираются разорвать свои контракты с китайскими поставщиками.
   — На какую сумму?
   — Примерно сто сорок.
   Уинстон свистнул.
   — Это большая сумма!
   — Порядочная, — согласился с ним Гант. — Этим они положили начало развитию событий. Завтра, когда об этом станет известно, задумаются многие. Ах да, ещё одна новость.
   — Ну?
   — КНР только что отказалась от своих контрактов с «Катерпиллером» — они собирались использовать это оборудование для завершения строительства гидроэлектростанции в Трех Ущельях. Стоимость контракта триста десять миллионов, теперь они решили закупить оборудование в Японии, у фирмы «Кава». Информация об этом появится завтра утром в «Джорнэл».
   — Умное решение! — проворчал Уинстон.
   — Они пытаются показать нам, у кого в руке хлыст, Джордж.
   — Ну что ж, надеюсь, им понравится, когда хлыст прогуляется по их жопе, — заметил министр финансов, вызвав неодобрительный взгляд жены. — О'кей, когда будет объявлено о решении, принятом «Баттерфляй»?
   — Оно появилось слишком поздно для публикации в завтрашнем «Джорнэл», но можешь не сомневаться, об этом сообщат CNN-FN и CNBC.
   — А если другие дома мод последуют примеру «Баттерфляй»?
   — Больше миллиарда долларов, прямо сейчас, и ты ведь знаешь, как говорят, Джордж, миллиард здесь, миллиард там, и скоро речь зайдёт о настоящих деньгах. — Это было одно из остроумных высказываний Эверетт Макинли Дирксен о Вашингтоне.
   — Сколько времени пройдёт, прежде чем они обанкротятся?
   — Двадцать дней, и они почувствуют затруднения. Сорок, и китайцы в выгребной яме. Шестьдесят, и страна обанкротится. Знаешь, я ещё никогда не видел, чтобы целая страна так крепко спала на гейзере. Между прочим, Джордж, они ведь импортируют продовольствие, главным образом пшеницу, из Канады и Австралии. Это может вызвать крупные неприятности.
   — Понял. До завтра.
   — Пока. — Щелчок, и связь прервалась.
   Уинстон взял пульт, чтобы возобновить просмотр фильма на DVD, и тут ему в голову пришла другая мысль. Он взял в руку мини-рекордер, которым пользовался для заметок, и произнёс:
   — Выяснить, какие финансовые суммы были потрачены КНР на закупки вооружения — особенно в Израиле. — Затем щёлкнул кнопкой «стоп», положил рекордер на стол и снова взял пульт. Скоро, однако, он почувствовал, что не может сконцентрироваться на событиях, творившихся на экране. Происходило что-то очень значительное, и, несмотря на весь свой опыт в мире коммерции, а теперь и в области международных трансакций, он понял, что не может до конца разобраться в этом. Подобное случалось с Джорджем Уинстоном не очень часто, но оказалось достаточным, чтобы он перестал смеяться над фильмом «Люди в чёрном».

* * *

   Минг увидела, что её министр не выглядит счастливым. Выражение его лица заставило её подумать, что у него в семье кто-то скончался от рака. Более подробно она узнала о том, что произошло во время заседания Политбюро, когда он позвал Минг, чтобы продиктовать свои впечатления. На этот раз ему потребовалось целых девяносто минут, а потом ещё два часа пришлось потратить на то, чтобы транскрибировать сделанные заметки и ввести их в компьютер. Вообще-то она не забыла, что делает её компьютер со внесёнными заметками каждую ночь, но не думала об этом уже несколько недель. Ей хотелось обсудить заметки с министром Фангом. Она работала с ним несколько лет и приобрела достаточно тонкое понимание политики своей страны. Теперь Минг могла предвидеть мысли не только своего босса, но и мысли некоторых его коллег. По сути дела, она стала доверенным лицом своего министра, хотя и не могла давать ему советы. Если бы у него было достаточно разума, чтобы воспользоваться её знаниями и образованием, он мог бы использовать её гораздо эффективнее, а не как простую секретаршу. Но Минг была женщиной в стране, которой правили мужчины, и потому не имела права голоса. Оруэлл не ошибался. Несколько лет назад она прочитала «Скотный двор» и знала, что все равны, но некоторые равнее других. Если бы Фанг был достаточно умным, он использовал бы её с большей пользой для себя, но он не был и потому не использовал. Сегодня вечером она поговорит об этом с Номури.

* * *

   Тем временем Честер завершал заказ на тысячу шестьсот шестьдесят один высокотехнологичный компьютер фирмы NEC в корпорации «Чайна Импорт и Экспорт Пресижин Машин». Эта корпорация, помимо другой продукции, выпускала управляемые ракеты для Народно-освободительной армии Китая. Такой заказ будет с восторгом принят в «Ниппон Электрик Компани». Честер жалел, что не может заставить эти компьютеры сообщать о своих делах так же подробно, как те два компьютера в Совете министров, это было бы слишком опасным. Честер Номури, кибер-шпион. И тут начал вибрировать его мобильник. Он достал его и посмотрел на цифры, появившиеся на экране: 745-4426. Посмотрев на клавиатуру телефона и выбирая соответствующие цифрам буквы, он получил по их личному коду «шин ган», «сердце и душа» — ласковое слово, адресованное девушкой своему любовнику, и указание на то, что сегодня вечером она хочет прийти к нему. Это устраивало Номури. Итак, он всё-таки превратился в Джеймса Бонда. На его лице промелькнула улыбка. Он подошёл к своей машине, открыл телефон и послал SMS: «226-234: бао бей, любимая». Ей нравилось, когда он говорил ей это, и он не возражал. Значит, сегодня вечером будет нечто иное, чем телевизор. Отлично. Он надеялся, что дома осталось достаточно виски, чтобы выпить перед сексом.

* * *

   Ты понимаешь, что у тебя плохая работа, когда с удовольствием ждёшь визита к зубному врачу. Джек навещал дантиста в течение девятнадцати лет. На этот раз ему предстоял полет на вертолёте в полицейские казармы штата Мэриленд, у которых была своя вертолётная площадка, и затем пять минут на автомобиле к кабинету зубного врача.
   Он думал о Китае, но его главный телохранитель неправильно истолковала выражение лица президента.
   — Не волнуйтесь, босс, — сказала Андреа президенту, — если он причинит вам боль, я шарахну его по голове рукояткой пистолета.
   — Тебе не следует просыпаться так рано, — недовольно отозвался Райан.
   — Доктор Норт сказала, что я могу заниматься обычной работой до тех пор, пока она не предупредит меня, и я только что начала принимать витамины, которые она прописала.
   — Ты обратила внимание, что Пэт выглядел очень довольным собой? — Вчера они провели приятный вечер в Белом доме. Райану всегда доставляло удовольствие принимать гостей, у которых нет политических амбиций.
   — Почему вы, мужчины, так ведёте себя? Расхаживаете подобно петухам, тогда как всю работу приходится выполнять нам, женщинам.
   — Андреа, я с радостью поменялся бы с тобой работой! — пошутил Райан. Он часто обсуждал этот вопрос с Кэти, утверждая, что родить ребёнка совсем не так уж трудно — всю тяжёлую работу в жизни делают мужчины. Но он не мог так шутить с женой кого-то другого.

* * *

   Номури услышал «бип» компьютера. Это означало, что он получил и начал автоматически шифровать и передавать по электронной почте информацию с настольного компьютера Минг. Это было приятным событием. Прошло пять дней после их последнего свидания, что казалось продолжительным перерывом для него… и, судя по её страстному поцелую, для Минг тоже. Через некоторое время, в течение которого в комнате царило молчание, прерываемое только стонами, они улеглись рядом и закурили.
   — Как дела в офисе? — спросил Номури, зная, что ответ на этот вопрос уже находится на сервере в Висконсине.
   — Политбюро обсуждало финансовые вопросы. Киан, ведающий нашими деньгами, пытался убедить Политбюро принять меры, но к его мнению никто не прислушался. Министр Фанг считает, что они допускают ошибку.
   — Вот как?
   — Он рассердился на своих старых товарищей, которые упрямятся и не желают проявить гибкость. — Минг хихикнула. — Чаи сказала, что министр был очень гибким с ней две ночи назад.
   — Нехорошо говорить так о мужчине, — упрекнул её Номури.
   — Я никогда не говорю так о тебе и о твоей утомлённой колбаске, шин ган, — сказала она и повернулась за поцелуем.
   — Они часто спорят? Я имею в виду, в Политбюро?
   — Они нередко высказывают разные точки зрения, но вчера впервые за несколько месяцев вопрос не был решён так, как советовал Фанг. Обычно вопросы решаются коллегиально, но на этот раз у них возникли идеологические расхождения. Споры, касающиеся идеологии, могут быть ожесточёнными — по крайней мере, в интеллектуальном смысле. По-видимому, члены Политбюро слишком старые и могут в крайнем случае ударить противника бамбуковой тростью.
   — А на этот раз?
   — Министр Киан сказал, что у страны скоро не будет денег. Остальные министры возразили, заявляя, что это глупость. Киан говорил, что мы должны пойти навстречу западным странам. Чанг и другие вроде него сказали ему, что мы не можем продемонстрировать слабость, после того как эти страны — особенно американцы — так унизили нас.
   — Разве они не понимают, что убийство итальянского священника — плохой поступок?
   — Они говорят, что это был просто несчастный случай и к тому же этот человек нарушил наши законы.
   Господи, — подумал Номури, — неужели они действительно считают себя королями, помазанниками божьими?
   — Бао бей, они допускают ошибку.
   — Ты так считаешь?
   — Я был в Америке, помнишь? Жил там некоторое время. Американцы очень внимательно относятся к своему духовенству и с уважением относятся к религии. Когда на неё плюют, это приводит их в ярость.
   — Значит, ты считаешь, что Киан прав? — спросила она. — Ты думаешь, что Америка лишит нас денег из-за этого глупого поступка?
   — Да, я полагаю, что это возможно. Вполне вероятно, Минг.
   — Министр Фанг считает, что мы должны избрать более умеренный путь, до некоторой степени согласиться с требованиями американцев, но он промолчал во время заседания.
   — Да? Почему?
   — Он не хочет слишком удаляться от пути, избранного другими министрами. Ты говорил, что в Японии люди боятся не быть выбранными. Здесь, в Политбюро, его члены сами выбирают новых членов и могут изгнать тех, кто больше не соглашается с общей позицией. Фанг, очевидно, не хочет потерять свой статус, и, чтобы этого не случилось, он ведёт себя осторожно.
   — Мне трудно понять это, Минг. Как эти люди выбирают членов Политбюро? Каким образом «принцы» выбирают нового «принца»?
   — Понимаешь, есть члены партии, которые доказали свою идеологическую твёрдость или работают в какой-то важной сфере. Министр Киан, например, был раньше директором департамента, занимающегося строительством железных дорог, и его выбрали по этой причине, но членами Политбюро становятся люди, главным образом, по политическим соображениям.
   — А Фанг?
   — Мой министр относится к числу старых товарищей. Его отец был преданным помощником Мао, а сам Фанг всегда оставался политически стойким членом партии. Однако в течение последних лет он обратил внимание на новые отрасли промышленности и увидел, что они отлично действуют. Он восхищается некоторыми промышленниками, которые руководят ими. Иногда он даже приглашает кое-кого из них к себе в кабинет, чтобы поговорить за чашкой чая.
   Ага, старый извращенец становится прогрессивным деятелем? — подумал Номури.
   Ну что ж, планка для этого очень невысока в Китае. Совсем необязательно прыгать высоко, но этим он опережает тех, кто пытается вырыть канаву под ней, верно?
   — Значит, люди не имеют здесь права голоса?
   Минг засмеялась:
   — Только на партийных собраниях, и там нужно быть осторожным, когда выражаешь своё мнение.
   — А ты член партии?
   — Да, конечно. Раз в месяц я посещаю партийные собрания. Сижу в конце зала, киваю, когда кивают другие, аплодирую вместе с ними и делаю вид, что внимательно слушаю. Другие, наверно, слушают лучше меня. Быть членом партии — совсем немало, но я стала членом партии потому, что работаю в министерстве. Я нужна им благодаря знанию языка и умению обращаться с компьютером. К тому же министры любят, когда молодые женщины находятся под ними, — добавила она.
   — Ты никогда не сидишь на нём, а?
   — Он предпочитает обычное положение, но у него быстро устают руки, — хихикнула Минг.

* * *

   Райан с удовольствием узнал, что хорошо чистит зубы. Зубной врач посоветовал ему прочищать промежутки между зубов шёлковой нитью, как это делает он, и Райан кивнул, соглашаясь с ним. Впрочем, он никогда в жизни не пользовался шёлковой нитью и не собирался начинать это сейчас. По крайней мере, его не подвергли ничему болезненному, кроме рентгена, перед началом которого, разумеется, на него надели кожаный фартук. В целом это было девяносто минут, оторванных у него от начала рабочего дня. Вернувшись в Овальный кабинет, он нашёл очередное донесение «ЗОРГЕ», прочитав которое пробормотал еле слышное проклятье. Он поднял телефонную трубку и позвонил Мэри-Пэт в Лэнгли.
   — Они тупые, — заметил Райан.
   — Да, конечно, можно не сомневаться в том, что они не имеют представления о международных финансах. Даже я разбираюсь в этом лучше.
   — Это нужно показать «Торговцу». Включи его в список «ЗОРГЕ», — приказал президент.
   — Только при твоём ежедневном подтверждении этого приказа, — уклончиво ответила заместитель директора ЦРУ. — Может быть, его следует информировать по экономическим проблемам, но не больше?
   — О'кей, пусть пока будет так, — согласился Джек. Но Уинстон все лучше и лучше разбирался в стратегических вопросах и скоро станет хорошим советником по проблемам политики. Джек положил трубку и сказал Эллен Самтер, чтобы она пригласила к нему министра финансов с противоположной стороны улицы.

* * *

   — А что ещё их беспокоит? — спросил Честер.
   — Они обеспокоены тем, что некоторые рабочие и крестьяне не так довольны своей жизнью, как им следовало бы. Ты ведь знаешь о беспорядках в угледобывающем районе.
   — Нет.
   — Там в прошлом году начались волнения среди шахтёров. Пришлось послать туда подразделения Народно-освободительной армии для усмирения недовольных. Несколько сотен шахтёров расстреляли и арестовали три тысячи. — Она пожала плечами, надевая бюстгальтер. — Волнения происходят постоянно, в этом нет ничего нового. Армия наводит порядок в отдалённых районах. Поэтому-то и расходуют столько денег, чтобы можно было положиться на неё. Генералы управляют экономической империей НОА — у них множество фабрик, заводов и тому подобного — и они умеют закрывать крышкой бушующий котёл. Рядовые солдаты — простые рабочие и крестьяне, но все офицеры являются членами партии, и на них можно положиться. По крайней мере, такого мнения придерживается Политбюро. Наверно, это правда, — закончила Минг. Она не замечала, чтобы её министр особенно беспокоился об этом. Власть в КНР определённо растёт из дула винтовок, а все винтовки принадлежат Политбюро. Это упрощало ситуацию, не правда ли?