Коллинз Джеки. Лаки

 
   Лаки перевернулась в воде на спину и призывно протянула руки к Димитрию.
   – Иди сюда, – позвала она. – Здесь так здорово.
   Его не пришлось просить дважды. Он стянул с себя белую тенниску «лакоста». Расстегнул черный ремень змеиной кожи, отшвырнул в сторону туфли и снял белые льняные брюки. Димитрий Станислопулос не жаловал нижнее белье. Он обладал крепким и сильным телом и находился в прекрасной форме для человека его лет. Он был большой мужчина во всем и очень гордился своей силой и непоколебимым здоровьем. С ревом он обрушился в бассейн, пытаясь схватить Лаки за ногу. Она увернулась и поплыла прочь от него.
   Он погнался за ней, мощными гребками вздымая волны, и вскоре загнал ее в угол в глубокой части бассейна. Там лежала тень, а в углу шумел искусственный водопад. Лаки поплыла к водопаду, надеясь спрятаться от преследователя за его струями.
   Димитрий рассек стену падающей воды и прижал Лаки к шершавой стене. Одной рукой он сорвал с нее плавки и навалился на нее.
   – Ах ты, коварный негодяй, – воскликнула она, наполовину в шутку, наполовину всерьез, и они начали погружаться под холодную зеленую воду.
   Он не ослабил хватки, а только прижал ее к себе еще крепче. Его бедра казались отлитыми из стали. Когда они вынырнули на поверхность, Лаки жадно хватала ртом воздух, но ноги ее крепко обнимали его талию, а лицо порозовело от удовольствия. Не говоря больше ни слова, они закончили таинство и достигли кульминации одновременно.
   Димитрий отпустил ее.
   – Полагаю, пора обедать, – объявил он.
   – Господи! – воскликнула Лаки. – Секс. Еда. Ты явно себе ни в чем не отказываешь.
   – А зачем? Жизнь дана, чтобы прожить ее приятно. Я немало потрудился, чтобы получить то, что имею сегодня. И теперь я наслаждаюсь. Ведь ты согласна? – Одним мощным движением он вылез на край бассейна и завернулся в махровый халат.
   Она подплыла поближе к бортику.
   – Надеюсь, наш сын не пойдет в тебя.
   Димитрий наклонился, чтобы помочь ей выйти.
   – Надеюсь, пойдет.
   – Ну да. И вырастет в жирного жеребца. Чудесно! Всю жизнь мечтала.
   Димитрий от души расхохотался.
   – Я жирный, да, Лаки? И к тому же жеребец?
   – При малейшей возможности, – съязвила она.
   Он улыбнулся и подал ей халат. Затем оглядел горизонт и сказал:
   – Надеюсь, сегодня фотографы нигде не прячутся. Не люблю устраивать спектакли.
   Лаки проследила за его взглядом. От бассейна открывался вид на море. Оно было пустынным. Порой маленькие суденышки, закамуфлированные под рыболовные шхуны, покачивались на волнах вдалеке, скрывая на борту фотографов с мощными камерами. Остров Димитрия считался славной добычей. Но сегодня горизонт был чист.
   – Обедать, – сказал Димитрий твердо.
   – Иди. Я задержусь только на пять минут.
   – Как угодно.
   Лаки была довольна, что уступила и позволила Димитрию разделить с ней ребенка. Получив разрешение, он оказался прекрасным отцом. Но хранить тайну становилось с каждым днем все сложнее и сложнее. Она не сомневалась, что слуги на вилле в Греции все знали. И Чичи, хорошенькая негритянка, что присматривала за Роберто, и пожилая чета, что следила за домом в Ист-Хэмптоне, и адвокат Димитрия.
   Тайна, известная более чем двоим, – уже не тайна. Лаки вздохнула. Димитрий не раз заговаривал о свадьбе, но она упорно отмалчивалась. Она один раз уже побывала замужем, и это было ужасно.
   Однако Димитрий с каждым днем становился все настойчивее и настойчивее. Он хотел объявить всему свету о том, что у него есть сын. Он хотел, чтобы все знали, что Роберто – его законный наследник.
   – Если со мной что-нибудь случится, – постоянно повторял он, – возникнет масса проблем.
   – Но почему? – не понимала она. – Ты же говоришь, что изменил завещание.
   – Этого мало, – не успокаивался он. – Олимпия захочет получить все. Она станет оспаривать мою волю. Я ее знаю.
   Лаки не возобновила дружбу с Олимпией. Димитрий считал, что им лучше не встречаться. Она, в свою очередь, не сообщила Джино, что он стал дедом. Он женился на Сьюзан и осел в Беверли-Хиллз, как старый, выживший из ума пердун. До нее доходили слухи, что отелями в Лас-Вегасе руководили за него управляющие и что он ликвидировал многие другие свои дела. Она получила свою долю за «Маджириано» – весьма щедрый куш, положила деньги в банк и забыла о них. Пока она наслаждается воспитанием сына, карьера может подождать. И с какой стати ей делить ребенка с Джино? Он ей даже почти не звонил. После его свадьбы они ни разу не виделись.
   Иногда Лаки просыпалась посреди ночи от тоски по нему. Он уже стар. Он уже однажды перенес сердечный приступ. Почему бы ей не поехать к нему, не показать ему внука, заново отстроить сожженные мосты?
   Нет, потому что ему на нее наплевать. Потому что он предпочел ей Сьюзан Мартино.
   Обед был накрыт на красивой террасе с видом на море.
   Лаки помнила свой первый приезд на собственный остров Димитрия. Они приехали с Олимпией совсем еще подростками. Могла ли она представить себе, что вернется сюда в качестве матери его ребенка? Некоторые слуги остались здесь до сих пор. Интересно, что они думали о ней? Узнали ли они ее? Расскажут ли они Олимпии?
   – Олимпия редко сюда приезжает, – хмуро ответил Димитрий, когда она поделилась с ним своими мыслями.
   Лаки знала, что он очень не одобрял сенсационный роман своей дочери с английским рок-музыкантом, к тому же наркоманом. Их имена постоянно украшали первые полосы газет. Димитрий места не находил от бешенства.
   – Глупая девчонка, – говорил он. – Сперва три раза выходила за жуликов, которым нужны были только ее деньги. А теперь живет с этим... с этим... дегенератом.
   Лаки подавила смешок. Порой Димитрий вел себя в полном соответствии со своим возрастом.
   Но не в постели. В постели он был мастером. Порой слишком хладнокровным и умелым. Он знал все, что только можно, и пользовался своими знаниями.
   Как-то она спросила его, сколько женщин прошло через его жизнь.
   – Тысячи, – ответил он без тез смущения.
   Тысячи. Гм-м... Неудивительно, что для него не оставалось никаких секретов.
   Интересно, Джино тоже имел тысячи?
   Вполне вероятно. У них было много общего.
   После обеда Чичи принесла Роберто. Он очень походил на Лаки – темноволосый, черноглазый, с обворожительной улыбкой. И Джино он тоже напоминал. Она знала, что поступает несправедливо, скрывая внука от деда.
   Лицо Димитрия посветлело. Они уже неделю как приехали к нему на остров, и он был готов вечно возиться с сыном. Обычно он видел ребенка, лишь когда навещал Лаки в Ист-Хэмптоне.
   Когда Чичи унесла Роберто спать, Димитрий долго с взволнованным видом расхаживал по террасе взад и вперед.
   – Лаки, – сказал он нетерпеливо, в волнении похрустывая пальцами. – Все, достаточно. Мой сын должен носить мое имя. По закону. Я настаиваю. Нам необходимо пожениться.
   – Как романтично, – пробормотала она.
   – Ради Бога – ты же знаешь, что я обожаю тебя.
   А в самом деле, как он к ней относится? То встречаясь, то расставаясь, они провели вместе полтора года. В это же время он несколько раз встречался с Франческой Ферн. Она знала, но не стала его спрашивать – не в ее духе цепляться за мужчину.
   – Ну, не знаю, – начала она.
   – Скажи, как я могу тебя убедить?
   Действительно, как? Она снова начала подумывать об Атлантик-Сити. Она скучала без гостиничного бизнеса. Волнения, власть...
   У нее есть свои деньги, но их явно недостаточно. В качестве миссис Станислопулос она сможет делать все, что захочет.
   К тому же, Димитрий прав. Роберто заслуживал того, чтобы имя его отца официально защищало его.
   – Я хочу построить отель, – начала Лаки медленно. Он понимающе кивнул.
   – Ты получишь все, что захочешь, Лаки. Только скажи мне, и все.

ГЛАВА 37

   – Нет, – говорила Джесс в прижатую к уху телефонную трубку. – Ленни Голден загружен на многие месяцы вперед. Он не сможет даже прочитать ваш сценарий.
   – Пожалуйста, – умолял ее собеседник. – Если он прочтет его, то ему обязательно понравится, и тогда он захочет сыграть.
   – Простите. – Джесс положила трубку и закричала: – Вики! Куда же ты запропастилась?
   Раздалось цокание, и в комнату вошла Вики на каблуках, более высоких, чем того требовали соображения безопасности. К тому же она носила черные в сеточку лосины, шорты и кофточку, заканчивающуюся чуть ниже грудей. Волосы она начесала до предела и аккуратно нанесла слой грима и туши на свое на удивление уродливое лицо. Она скорее походила на добродушную соседку-проститутку, нежели на личного секретаря, каковым она числилась. У Джесс давно чесались руки уволить ее, но Ленни и слышать об этом не хотел.
   – Извини, Джесс, – пропищала Вики. – Я отлучилась в туалет. У меня на этой неделе дела.
   – У тебя всегда дела, – проворчала Джесс и встала из-за старого, со сбитыми углами стола. – Отвечать на звонки – не моя работа. Мы тебе платим за это.
   Вики опустила две пары фальшивых ресниц.
   – Да, Джесс.
   Где их Ленни только находил? Предыдущая походила скорее на мужчину в женской одежде, но по крайней мере она (или он) отвечала на звонки. Эта же все время проводит в туалете.
   – Мне надо ехать, – объявила Джесс, с тяжелым сердцем оставляя контору на Вики. – Ты справишься тут одна?
   Секретарша ухмыльнулась. Ей никак не удавалось скопить деньги на коронки, поэтому ее зубы представляли собой душераздирающее зрелище. «Справлюсь ли я? Что за вопрос!»
   – Записывай, кто звонил, – грозно напомнила Джесс. Вики кивнула.
   Джесс вышла из их маленького офиса в неприметном здании на бульваре Сансет и отметила, что им обязательно нужно большее помещение и две нормальные секретарши. Ленни становился крупной фигурой, а они по-прежнему экономили на мелочах. Шесть месяцев назад так и надо было, но не теперь, когда Ленни взлетел к славе как ракета.
   Джесс спустилась на лифте в подземный гараж и села в свою машину – подержанный «датсун». Она все собиралась поменять ее на что-нибудь поприличнее, но где взять время?
   Столько всего случилось, причем хорошего. Какое счастье, что она тогда послушала Ленни и перебралась из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес. Сначала все шло ужасно. Она безвылазно сидела в номере отеля, где поселил ее Ленни, круглые сутки уставившись в телевизор. Он не вмешивался несколько недель, но однажды сказал: «О'кей, детка. Хватит. Жизнь начинается снова». И с того дня ни на миг не оставлял ее одну – таскал с собою всюду, куда бы ни направлялся. Она познакомилась со всеми его друзьями – с Суной и Ширли, с Джоем Фирелло, с Фокси и фигуристой Лучик, с Исааком и его хорошенькой женой. Они с ходу ее приняли и делали все, чтобы вернуть ее к жизни. Близняшки ходили с ней вместе в спортзал. Джой настоял, чтобы она сидела среди публики на записи нескольких из его телешоу. Лучик вызвалась сопровождать ее к «Федерику» – фантастический магазин дамского белья на бульваре Голливуд – и уговорила купить пурпуровую сатиновую ночную рубашку с разрезом на боку. Исаак с женой пригласили ее на воскресный пикник к себе в дом. А Фокси, чья грубость уже давно вошла в легенду, вообще на нее запал и, стоило ему ее увидеть, начинал развлекать ее бесконечными историями из своего богатого прошлого. Поскольку ему уже стукнуло восемьдесят шесть, недостатка в темах для разговора не ощущалось.
   Ленни, разумеется, всегда был рядом. Надежный и понимающий, настоящий друг. Она знала, что без него пропала бы. Но он не дал ей утонуть в тоске, и она ему обязана и бесконечно благодарна.
   Наконец, пришло время перестать зависеть от других людей. У нее заканчивались деньги, и она не намеревалась паразитировать на Ленни. Но чем ей заняться? Возвращаться в Лас-Вегас она не собиралась, а спрос на крупье в Лос-Анджелесе был не сказать, чтобы велик. Она обратилась за советом к Фокси.
   Он откусил кончик старой вонючей сигары, сплюнул на пол и предложил нечто, что ей никогда и в голову не приходило.
   – Стань личным менеджером, – сказал он. – Ты неглупая бабенка и очень храбрая. Воспользуйся своими достоинствами.
   – Личным менеджером... кого?
   – Ленни, конечно.
   – У Ленни уже есть агент.
   – Кто говорит о том, чтобы работать агентом? – Он взмахнул рукой с зажатой в ней сигарой.
   – Но если у него есть Исаак, то зачем ему еще и менеджер?
   Фокси непонимающе покачал головой:
   – А я-то тебя за умную держал. Для девушки, выросшей в Лас-Вегасе, ты не так уж много знаешь.
   – Да все я знаю, – взорвалась Джесс. – У звезд есть и агенты, и менеджеры. Они могут себе такое позволить.
   – А как, по-твоему, они становятся звездами, в первую очередь? Ты полагаешь, благодаря агенту с еще тридцатью клиентами и невыплаченной страховкой?
   – Не знаю.
   Фокси кивнул с умным видом.
   – Тогда слушай.
   Он говорил быстро, захлебываясь словами. И в его словах был смысл. Конечно, у Ленни имелся агент, и Исаак нормально справлялся со своим делом – под его крылом собрался целый выводок молодых комиков, и он очень старался ради каждого из них. Но все его старания, разделенные на всех поровну, оказывались недостаточными. В качестве примера Фокси привел историю с «Мерв Гриффин шоу». Ленни не стал у них сниматься, так как хотел быть рядом с Джесс на похоронах ребенка. Исаак ни разу потом не упомянул им имя Ленни Голдена. Он до полусмерти испугался – как бы из-за этой истории не пострадали другие его клиенты. Вот что значит агент. А вот личный менеджер с них с живых бы не слез. Понимаешь разницу?
   Она поняла. И признала его правоту. К тому же она впервые услышала, что ради нее Ленни упустил шанс участвовать в «Гриффин шоу». Она ему должна, оказывается, еще больше, чем полагала раньше, и твердо решила вернуть долг.
   – Как стать менеджером, – спросила она.
   – Знать, как заключать сделки. Верить в клиента на все двести процентов. И гнуть свою линию несмотря ни на что. Я мог бы стать лучшим менеджером в мире, стоило бы мне захотеть. Я бы смог продать кучу дерьма и конюшню, полную дизентерийных лошадей.
   Джесс хихикнула. Старик Фокси мог загнуть, уж этого у него не отнимешь.
   – Научи меня, – попросила она.
   – У тебя и так получится, – ответил он. – И у тебя есть что продавать. Ленни ждет большое будущее. Я понял это с первого взгляда.
   Уже через неделю она добилась повторного приглашения в «Мерв Гриффин шоу».
   Ленни восхитился:
   – Как тебе это удалось?
   Она улыбнулась:
   – Смелость и отсутствие страховки.
   – Что?
   – Ничего, пустяки.
   Так началось его восхождение. Джесс проявляла редкостную целеустремленность и ни о чем другом не думала. Она упорно гнула свою линию, как и советовал ей Фокси. А Ленни работал отлично, поэтому все, что она выбивала для него, проходило успешно и вело к новым контрактам.
   Вначале Исаак возмутился, но со временем привык особенно когда Джесс доказала, что знает свое дело лучше, чем кто бы то ни было.
   Сначала «Гриффин шоу». Две недели спустя повторное выступление, потому что он понравился Мерву. Третьи съемки еще через месяц, потому что зрители требовали. Два приглашения в юмористическую программу Джоя Фирелло. А затем предложение из еженедельного телешоу, в котором ему поручили роль тронутого доктора, заведующего курортом. Эта программа, названная «Источники», представляла собой нечто среднее между мыльной оперой и семейной хроникой. Началась она практически с нулевым рейтингом, но постепенно обрела небольшую аудиторию поклонников, затем – большую аудиторию приверженцев и вдруг прорвалась на самый верх списка популярных передач, став к середине второго года своего существования настоящим хитом. Ленни и остальные, ранее практически неизвестные исполнители ролей, что называется, проснулись знаменитыми.
   Это случилось шесть недель назад. Сказать, что Ленни стал теперь популярным, значило не сказать ничего.
   «Датсун» Джесс влился в полуденный медленный автомобильный поток. Столько всего происходило, и на все вечно не хватало времени. Какой-то лихач подрезал ей дорогу. Она засигналила. Тот немедленно показал ей в ответ два растопыренных пальца.
   – Засунь их себе в зад, морячок, – буркнула она и пронеслась мимо него.
   В первую очередь ей предстояло направить Ленни на путь истинный. Ходили слухи, что он начал попивать, хотя и не при ней. Но ведь после успеха шоу она почти его не видела. Он либо раздавал интервью, либо работал, либо развлекался с очередной изящной блондинкой, которые бесконечной чередой проходили через его жизнь.
   Только этого не хватало. Пьянство, и как раз тогда, когда наступил перелом к лучшему.
   Лихач вновь вклинился перед ней, заставив ее резко затормозить. Джесс попробовала сдержать свои эмоции, но все же не смогла устоять перед искушением громко и протяжно просигналить.
   «Не психуй», – предупредила она сама себя. Она ехала на ленч с Ленни и не хотела появляться в возбужденном состоянии. Сейчас важно сохранять образ хладнокровного, сдержанного человека. Так будет легче выяснить, что с ним творится.
 
   Блондинка утверждала, что ей девятнадцать, но Ленни имел сомнения на сей счет. Скорее семнадцать. Сексуально подкованная семнадцатилетняя девица, от которой он мечтал поскорее избавиться. Одного вечера страстей вполне довольно. Почему они всегда непременно хотят остаться на ночь?
   Она одевалась. Медленно. Белые брюки, откровенная кофточка, туфли на шнурках, целая коллекция повязок.
   – Подбросишь меня до Вэствуда? – спросила она.
   – Я – в другую сторону. Но я вызову такси.
   – У меня нет наличных.
   – Я заплачу.
   Пока он делал по телефону срочный вызов такси, она включила телевизор и с головой ушла в какую-то мыльную оперу. Он не мог дождаться, когда она наконец уберется из его квартиры. Девушка была миленькая, с хорошей загорелой фигуркой и довольно приятная в общении. Но она оказалась уже третьей по счету блондинкой за неделю – Ленни сам чувствовал, что перебирает, и теперь предавался самокритике.
   Когда снизу раздался сигнал подъехавшего такси, он сунул ей в руку двадцатку, пообещал скоро позвонить и со вздохом облегчения захлопнул за нею дверь.
   Как только она ушла, он немедленно сорвал с кровати все простыни, швырнул их на пол, открыл все окна и соорудил себе освежающую смесь водки с апельсиновым соком.
   Было одиннадцать часов утра. Не так уж и плохо. Такой редкий за последнее время выходной, и можно абсолютно ничего не делать до часу, когда у него назначен ленч с Джесс в «Скандии».
   Да, работы хватило бы на двоих. Он не только переписывал свою роль в «Источниках», не только снимался в шоу почти каждый день, но еще и готовил новый материал для дальнейших выступлений, а также пытался сочинять сценарий. Плюс к тому, ежедневные интервью и ежевечерние вечеринки.
   Ну и что тут плохого? Разве он всего этого давным-давно не заслужил?
   Зазвонил телефон. Мама. Милая Алиса ворвалась в его жизнь с энергией ракеты. Поразительно, какие чудеса творит известность.
   – Ленни, дорогой, – пропела она.
   Он потянулся за водкой и налил себе вторую порцию.
   – Да?
   – Я тут подумала.
   – Да?
   – Почему бы тебе не ввести меня в «Мерв Гриффин шоу»?
   Он не поверил своим ушам.
   – Что?
   – Не понимаю, почему ты так удивился. Я замечательно выступлю.
   – С чем ты выступишь?
   – С тем, что я делаю лучше любого другого. С рассказами о моей жизни. Вообще с разными рассказами.
   – О чем?
   – О Лас-Вегасе. О твоем отце. Обо мне. Никто из тех, кого я знаю, не прожил такую интересную жизнь, как я. Обо мне следовало бы написать книгу. Это был бы бестселлер! Меня дрожь берет, как я об этом подумаю.
   – Меня тоже.
   – Не груби.
   – А кто грубит?
   – С тех пор как ты стал каждую неделю выступать по телевизору, ты стал очень грубым. Никогда не позвонишь, не приедешь. Как ты думаешь, что я должна испытывать? Я – твоя мать, Ленни, а ты отшвырнул меня в сторону, как кучу тряпья.
   Совершенно неожиданно Тростинка Алиса оказалась его матерью – факт, которого она ни за что не признала бы еще шесть месяцев назад. После того как он вторично появился в «Мерв Гриффин шоу», она написала ему письмо на адрес шоу. Он перезвонил и выслушал ее жалобы. Похоже, она безумно огорчилась из-за того, что он не пригласил ее на съемки. Вскоре он решился-таки навестить ее и провел день в ее обществе. Алиса угостила его бутербродом с ветчиной, поведала все о своем новом приятеле – двадцатишестилетнем музыканте, который «сейчас уехал на гастроли», – и вогнала его в краску, продемонстрировав шесть новых упражнений, которые, по ее словам, позволяли ей оставаться в прекрасной форме, молодой и сексуально активной.
   Больше он с ней не встречался, но она регулярно звонила – очень регулярно, с тех пор как «Источники» стали бить рекорды популярности.
   Ленни посылал ей деньги, за что она его ни разу не поблагодарила, и смирился с ее телефонными звонками. А что поделаешь? Она ведь действительно его мать.
   – Ну что? – требовательным тоном спросила Алиса.
   – Очень.
   – «Очень» что?
   – Очень хорошо.
   В наступившей ледяной тишине Алиса обдумывала свою следующую фразу. И результат оказался сногсшибательным:
   – Я хочу нанять себе агента.
   Ленни снова потянулся за водкой.
   – А это еще зачем?
   – Ха! Ты считаешь, только тебе надо делать карьеру? Если бы ты хоть чуть-чуть обо мне думал, ты предоставил бы мне своего агента. Я пою, танцую, рассказываю забавные истории. Почему бы тебе не пригласить меня в качестве гостя программы в твое шоу?
   Мысль о том, чтобы взять и подойти к Исааку Лютеру и предложить ему Алису в клиенты была слишком нелепа, чтобы хоть на минуту рассматривать ее всерьез. Однако Ленни все же удалось не расхохотаться в трубку.
   – Мне пора. Я опаздываю.
   – Так подумай о моем предложении. Ты не пожалеешь. Никогда не поздно начинать, сам знаешь.
   – Да, мама.
   – Зови меня Алиса – так лучше звучит. И когда тебя спрашивают о возрасте, немножко сбавляй. Говори, что тебе двадцать пять – ты старше и не выглядишь. Никто ничего не заподозрит.
   – Спасибо за совет.
   Он повесил трубку, все еще от души смеясь. По крайней мере, она занятный персонаж – что есть, то есть.
   Вскоре пришла Гарриета, его прислуга. Она была древняя, как мамонт, и передвигалась с трудом. Качество ее уборки оставляло желать лучшего, но ее услуги входили в плату за занимаемую им небольшую квартиру с отдельным входом.
   – Доброе утро, мистер Голд, – сказала она.
   – Голден, – поправил Ленни.
   Она работала у него всего лишь год. Старуха безразлично кивнула головой и проследовала на кухню, где сразу же сняла туфли и включила телевизор.
   Ленни вернулся в ванную, скинул халат и встал под холодный душ. Он с удовольствием предвкушал ленч с Джесс, а затем, в три часа, ему предстояло дать интервью для журнала «Пипл». Он терпеть не мог давать интервью. Они виделись ему вторжением в его личную жизнь, о которой особенно нечего было сказать.
   Какая еще личная жизнь?
   Трахаться – это очень лично? Он сомневался.
   Растираясь досуха, Ленни прикидывал, что бы надеть. Большая часть его гардероба валялась кучей на полу, ожидая, пока кто-нибудь не отнесет ее в чистку. Порывшись в груде вещей, он выудил оттуда черные брюки и черную же рубашку. Джесс, наверное, сделает ему замечание. «Тебе надо купить что-нибудь новое», – скажет она.
   Теперь, когда у него завелись свободные деньги, он больше не располагал свободным временем.
   А на что он тратил время?
   На работу.
   На постель.
   На пьянку.
   На работу.
   Малышка Джесс свершила чудо. Не женщина, а динамо-машина. Она взяла его застоявшуюся карьеру в свои руки и швырнула ее публике в физиономию, как гранату. И как раз вовремя. Она спасла жизнь им обоим, и теперь он действительно пошел в гору. Телевизионные сериалы. Хорошие деньги. Господи, если уж журнал «Пипл» просит у него интервью, значит, он действительно кое-что из себя представляет. Еще они хотели сделать фоторепортаж: один день из жизни Ленни Голдена. «Интересно, – подумал он, – увидит ли их Иден», но тут же подавил в себе эту мысль.
   Иден Антонио осталась в прошлом.
   Иден Антонио больше ничего для него не значила.
   Ленни оглянулся назад на историю их взаимоотношений. Три года вместе в Нью-Йорке. Грызлись как собаки. Она уехала на Запад. Он последовал за ней. Одна встреча. Великолепный секс. И все. Она использовала его – может быть, просто в тот момент хотела мужика, а затем отшвырнула, испытывая эмоций ничуть не больше, чем египетский сфинкс. Боже правый, как он ее ненавидел.
   «Не пудри мозги».
   «Что?»
   «Не пудри мозги. Если она придет к тебе сейчас, ты ухватишься за нее обеими руками «.
   «Возможно «.
   «Да что там возможно. Точно».
   Ленни ненавидел такие диалоги, что происходили, неведомо от всех, в его мозгу. Ненавидел, потому что то была правда.
   Он многое знал про нее.
   Он знал, что она живет с каким-то женатым бандюгой, который купил ей дом, одежду, драгоценности.
   Близняшки кое-что ему рассказали. Ленни прикинулся, что ему наплевать.
   Он знал, где находится ее дом. Он знал номер ее личного телефона. Несколько раз проезжал мимо ее дома. Не раз и не два звонил ей и вешал трубку, не говоря ни слова.
   Но он отказывался первым искать с ней встречи. Если он ей понадобится, пускай прибежит сама.
   И если она когда-нибудь прибежит...
   Одетый во все черное, он собрался уходить.