Коллинз Джеки. Лаки

   Стук в дверь заставил их отскочить друг от друга.
   – Кто там? – крикнул Тим.
   – Вас ждут на площадке.
   Сейчас иду.
 
   Джино, Коста, Риа и Чичи с Роберто обедали в ресторане «Поло» при отеле «Беверли-Хиллз». Джино наслаждался омлетом с копченой лососиной. Не меньшее удовольствие он получал, наблюдая парад посетителей.
   Многие останавливались у их столика. Сенатор с седыми, цвета стали, волосами под ручку с молоденькой секретаршей. Огромная женщина, вся увешанная бриллиантами, которая некогда продала ему дом. Обкуренный антрепренер с бегающими испуганными глазками. И в довершение всего – Пейж Вилер.
   Она вошла, обменялась парой слов с метрдотелем, заметила Джино, хотела пройти мимо, но хорошие манеры взяли верх. Не говоря уж о Косте, который размахивал руками и звал ее по имени.
   Пейж красовалась в одной из своих знаменитых юбок с разрезом «дальше некуда», в льняном пиджаке и в блузке в горошек. Ее полная грудь воинственно топорщила ткань блузки. Лифчика она не носила, и Джино бросились в глаза очертания ее твердых сосков.
   – Джино! – Теплая улыбка. – Сколько лет!
   Они не виделись с тех пор, как он застал ее со Сьюзан.
   Джино встал – джентльмен, как всегда, – расцеловал ее в обе щеки. Пахла она, как прежде. Мускусно и сексуально. Но выглядела постарше. Впрочем, он тоже. Подумаешь. Они оба уже давно не дети. Ей уже под пятьдесят, а ему уже совсем чуть-чуть оставалось до восьмидесяти.
   – Коста! – улыбнулась она ласково. – Как я рада тебя видеть.
   Коста представил Риа и сообщил, что скоро станет отцом. Пейж продемонстрировала соответствующие случаю эмоции.
   – А вот Роберто, внук Джино, – продолжал Коста. – Правда, похож?
   Пейж улыбнулась мальчику.
   – Точная копия, – сказала она.
   Роберто не отрываясь смотрел на нее обрамленными длинными ресницами глазами Сантанджело и отщипывал кусочки от булочки.
   – Не хочешь ли выпить с нами? – предложил Коста.
   Он ничего не знал об обстоятельствах, заставивших Джино порвать с ней. Да о них вообще никто не знал.
   Пейж искоса взглянула на Джино. Он никак не прореагировал.
   – Никак не могу, – извиняющимся тоном сказала она. – У меня здесь встреча с клиентом. Может, как-нибудь в другой раз.
   – Позвони нам, – настаивал Коста и написал номер телефона на спичечном коробке. – Мы пробудем здесь месяц.
   Глядя прямо в глаза Джино, она пробормотала:
   – Возможно, позвоню.
   Он по-прежнему не реагировал.
   – Ну что ж, очень рада была снова вас всех увидеть, – сердечно произнесла она и ушла к своему клиенту.
   – Она мне нравится. Классная женщина, – объявил Коста. – Как ты с ней познакомился, Джино?
   Джино не ответил. Он вспоминал.
 
   Под объективом камеры Иден провела рукой по груди Тима Вэлза. Она страстно поцеловала его и почувствовала, как горячо он откликнулся на ее поцелуй. Тим спустил платье с ее плеч и уложил на стол.
   – Стоп! – воскликнул режиссер.
   Сантино подался вперед со своего привычного места. Ему не понравилось, что они не торопились разъединяться. Он пробормотал ругательство себе под нос.
   Наконец они разъяли объятия, и Иден подошла к своей парикмахерше, которая тут же начала что-то делать с ее волосами.
   – Эй, мокрощелка, – громко позвал Сантино. – Иди-ка сюда.
   Она не обернулась.
   – Я сказал: «Иди сюда», слышишь, ты, мокрощельная звезда экрана, – повторил Сантино.
   Парикмахерша начала дрожать. Иден оставалась спокойной, хотя внутри вся кипела от ярости. Съемочная группа смотрела во все глаза. Тим скрылся в свою гримерную.
   Медленно, медленно она подошла к своему хозяину. Какое чудовище! Маленькая, лысая, волосатая свинья. И день ото дня становится все озабоченнее.
   – Что тебе? – прошипела она.
   Он встал и грубо потянул ее за руку.
   – У тебя найдется несколько свободных минут, звезда? – спросил он.
   – Да, – ответила она напряженным голосом.
   Все вокруг внимательно слушали, хотя и делали вид, что заняты чем-то другим.
   – Что-то мне минетику захотелось, – лениво объявил Сантино. – Пошли-ка в твою гримерную, звезда экрана. Отсосешь мне.
   У нее внутри все окаменело. Как будто недостаточно, что она принадлежит ему. Нет, ему еще необходимо публично унижать ее. Он должен показать всем, что может обращаться с ней как ему вздумается. Окажись у нее сейчас в руке пистолет, она не сходя с места отстрелила бы ему его маленькие круглые яйца.

ГЛАВА 109

   Ленни требовалось какое-то время побыть одному и обдумать создавшееся положение. Поэтому он никому не сообщил, что возвращается в Лос-Анджелес, даже Джесс. Прилетев, он взял такси до своей старой квартиры, которую сохранил за собой из сентиментальных чувств.
   Квартира пахла пылью и запустением. Он распахнул ставни. Как хорошо дома. Ленни никогда не чувствовал себя уютно в лабиринте комнат особняка в Бель Эйр.
   Харриет, старая высохшая служанка, что ухаживала за ним, когда он тут жил, должна была убираться раз в неделю, так как он все еще платил ей, но явно ее нога здесь не ступала. Он провел пальцем по полке и поднял целую тучу пыли.
   Ленни огляделся по сторонам. Кровать не убрана – милое воспоминание о тысяче очаровательных блондинок. В гостиной развал. Он нашел полупустую бутылку водки и кипу листов желтой бумаги, на которой когда-то писал. Давно. Очень давно.
   В квартире царил мир. Не сновали туда-сюда слуги, не звонили телефоны, не требовали его внимания секретари и – самое главное – Олимпия.
   Он сделал решительный шаг.
   Он свободен.
   Почти.
 
   После обеденного перерыва Сантино уехал.
   Иден высоко держала голову, хотя сердце у нее разрывалось на части. Он заставил ее встать на колени и осыпал угрозами, когда она попыталась возражать. У него явно сдали все сдерживающие центры. Надо бежать как можно быстрее. Она не сомневалась, что в конце концов он начнет представлять угрозу не только для ее лица, но и для самой ее жизни.
   Тим крепко обнял Иден перед камерой, а еще крепче он обнял ее потом, в его гримерной, и они со страстью отдались друг другу. Она с радостью делала для Тима Вэлза те вещи, которые Сантино вырывал у нее силой.
   – Я уже на полпути к тому, чтобы мы как можно скорее вырвались отсюда, – уверил ее Тим. – Возможно, уже завтра. Будь готова, если я позвоню.
   Но мы не должны поехать туда, где Сантино сумеет достать меня.
   Деньги увезут нас далеко, а я добуду их много.
   Он придумал аферу. Она подразумевала использование Бриджит. Ну и что такого? Она – избалованная богатая маленькая мерзавка. Пора ей уже кое-что узнать о жизни.
 
   Меньше всего на свете Бриджит хотела играть с мальчиком четырех с половиной лет. К тому же она никогда не переваривала Чичи.
   Они сидели вокруг бассейна как единая большая и счастливая семья. Алиса в миниатюрном купальнике, открывавшем взгляду морщинистую плоть и буйно выбивающиеся из-под плавок клочья лобковых волос. Приятель Алисы Клаудио, сложенный идеально во всех отношениях, но ростом едва ли выше Роберто, весело плескавшегося в бассейне. Чичи, внимательная, как всегда. И Бриджит в белом бикини, выглядящая, по меньшей мере, на девятнадцать.
   Бриджит с энтузиазмом загорала, зная, что загар очень идет к ее длинным белокурым волосам. Она хотела выглядеть как можно лучше ради Тима. Лето кончалось, и скоро предстояло возвращение в ненавистную школу. Ей даже думать об этом не хотелось. Все ее мысли принадлежали Тиму Вэлзу. Он так не похож на всех, кого ей доводилось встречать. Такой загадочный, умный, сексуальный...
   После обеда в «Трейдер Вик» он отвез ее в свою квартиру в Голливуде. Одна комната. Одна кровать. О! Какой же он сексуальный!
   Он раздел ее и занялся любовью, заставив ее дрожать от страсти. А потом шутки ради предложил:
   – Давай пофотографируемся, детка.
   Она захихикала от смущения, когда он пояснил ей, как ей надо позировать перед его «поляроидом». Делать так, затем по-другому. Улыбаться. Сделать довольный вид.
   Сначала она стеснялась, но, когда он сказал, что отдаст все фотографии ей, Бриджит расслабилась и даже начала получать удовольствие от игры. Он подарил ее фотографии. Она подарила ему белый порошок, что стянула из гардеробной Олимпии. Он очень обрадовался.
   Что за чудесное приключение – провести ночь с Тимом Вэлзом. Она не отказалась бы проводить с ним все ночи подряд.
   Утром он вызвал ей по телефону такси, обещал позвонить попозже и отправил ее домой.
   Она с нетерпением ждала его звонка.
 
   Доставив Роберто в дом Олимпии, чтобы он провел день с Бриджит, Джино не знал чем заняться. Риа потащила Косту по магазинам Родео драйв, а ему предстоял долгий и пустой день.
   Разведясь со Сьюзан, он больше не вел размеренный образ жизни. Он делал что хотел и когда хотел. Ему нравилась такая жизнь, но чего-то все-таки в ней не хватало. Он любил общество привычной женщины, любил просыпаться по утрам и видеть рядом знакомое лицо. Джино стал слишком стар для мимолетных романов – и большая часть тех женщин, с которыми он теперь ложился в постель, не пробуждали в нем интереса.
   Приходилось признать, что и к нему наконец пришла старость.
   С Пейж Вилер он никогда не чувствовал себя старым. Неожиданная встреча с ней разбудила прежние воспоминания, и то были приятные воспоминания.
   Кажется, он заметил блеск в ее глазах, когда она смотрела на него сегодня. Если Джино не ошибся, то она тоже скучает по нему.
   Повинуясь импульсу, он поехал в отель «Беверли Уилшир» и снял номер.
   – Вы без багажа, мистер Сантанджело? – спросил клерк.
   – Он прибудет попозже. Пошлите мне в номер бутылку «Дом Периньон» и порцию вашей лучшей икры.
   – Слушаюсь, сэр.
   Поднявшись наверх, он принялся мерить комнату шагами.
   Итак – он застукал Пейж со Сьюзан. Ну так она никогда и не строила из себя девственницу.
   Итак – звонить ей или нет?
 
   В четыре часа напротив магазина «Лена Ли» на Родео драйв у Риа отошли воды.
   – Ой-ой-ой! – запищала она. – Отвези меня в больницу – быстрее!
   Коста, всю жизнь отличавшийся невозмутимым спокойствием, совершенно потерял голову.
   Турист из Миннесоты и сочувствующая продавщица взяли ситуацию в свои руки. Если бы не они, Риа разрешилась бы от бремени прямо на улице.
 
   – Мне нужна консультация дизайнера, – важно сказал Джино в трубку.
   Пейж тут же узнала его голос. Жестом она отослала из комнаты помощника и откинулась на спинку удобного кожаного кресла.
   – Какого рода консультация? – спросила она так же важно.
   – Срочная.
   – Срочная?
   – Очень.
   – Гм-м... – Она сделала паузу, как будто изучая дневник. – Боюсь, я занята до следующей недели.
   – Найдите окошечко для меня.
   Она забросила ноги на стол.
   – Боюсь, никак не смогу.
   – Нет, сможете.
   – Но где?
   – В «Беверли Уилшир», где же еще? – Он назвал номер комнаты.
   Вы примерно представляете, что именно вам нужно? – поинтересовалась она деловым тоном.
   Вас. И быстро.
   Когда они оба повесили трубки, на их лицах играли улыбки.
 
   – Попробуйте фруктовый торт. Сама пекла, – заливалась Алиса. – Из натуральных продуктов. О-ля-ля. Объедение.
   Поверх купальника она набросила одеяние, скорее напоминавшее цветастую скатерть, и пыталась поразить Клаудио своим кулинарным искусством. Прошедшей ночью он признался, что происходит из знатной французской семьи. Он – граф, только это тайна. Графиня Клаудио! Ха! То-то все удивятся!
   Чичи откусила кусочек и тут же сломала коронку переднего зуба об окаменевший грецкий орех. Зажав в руке обломок коронки, она одарила Алису возмущенным взглядом.
   – Пожалуй, придется отвезти вас к дантисту, – неохотно проговорила та. – Какая неприятность!
   Чичи кивнула. У нее не осталось выбора. От холодного воздуха нерв ныл, и она ощущала приближение приступа зубной боли.
   – Я знаю дантиста в Марина-дель-Рей, – заявила Алиса с видом жертвы. – Пойду позвоню ей. – Она вздохнула, переживая, как это все некстати, и взяла трубку.
 
   – Привет, детка.
   Бриджит едва не подпрыгнула от радости.
   – Я ждала твоего звонка, – сказала она. – Но не думала, что ты позвонишь так скоро.
   – Хочешь приехать ко мне и поиграть?
   – Ой нет! Не могу. Я приглядываю за моим глупым дядей.
   – Дядей?
   – Ему четыре с половиной года. Он такой бестолковый.
   Она не расслышала волнения в голосе Тима, когда тот спросил:
   – Роберто?
   – Откуда ты знаешь его имя?
   – Я не только прекрасный актер.
   Бриджит хихикнула.
   – А где все остальные? – полюбопытствовал он. – Как вышло, что именно ты присматриваешь за ребенком?
   – Няня Роберто сломала себе зуб, а Алиса и ее дружок – он уродец – все уехали на машине его лечить. Дантист Алисы живет в Марина-дель-Рей, и Алиса захотела, чтобы ее друг – ты бы его видел – взглянул на ее квартиру. Так вот... вот я и влипла, да?
   – Я люблю детей, – быстро проговорил Тим, моментально внеся коррективы в свой план.
   – Этот тебе не понравится, – мрачно заявила Бриджит. – Он болван.
   – Привози его сюда. Там разберемся.
   Она хихикнула.
   – Не могу.
   – Еще как можешь. Сядь в такси, доезжай до угла Фэрфакса и бульвара Сансет. Я вас там встречу. Купим малышу мороженое, и я отвезу его домой. А потом в нашем распоряжении останется весь вечер. Ну как?
   Бриджит заколебалась. Больше всего на свете ей хотелось увидеться с Тимом. Но, если Чичи узнает, что она куда-то возила Роберто, будет жуткий скандал. Чичи такая осторожная. Поняв, что ей не избежать визита к дантисту, она попробовала дозвониться до Джино или Косты, чтобы они забрали Роберто, но обоих не оказалось на месте. А служанкам она не доверяла. С большой неохотой Чичи оставила ребенка под присмотром Бриджит.
   – Не своди с него глаз, – напутствовала она девочку. – Я вернусь как только смогу.
   Чичи чересчур важничает. У нее в мыслях один Роберто. Так ей и надо – пусть приедет, а Роберто-то и нет.
   – Ну? – В голосе Тима слышалось нетерпение. – Что ты молчишь?
   – Мы поедем поесть мороженого, – хихикнула Бриджит. – Уже бежим.
   Все складывалось даже лучше, чем Тим предполагал. Он взял со стола газету и долго смотрел на заголовок над фотографией, изображавшей маленького темноволосого мальчика, вылезающего из бассейна. «Самый богатый мальчик в мире».
   Потом прочитал подписи под фотографией:
   «Является ли Роберто Станислопулос самым богатым мальчиком в мире? Близкие друзья недавно умершего миллиардера Димитрия Станислопулоса утверждают, что скоро он им станет. В Нью-Йорке сегодня нам сообщили...»
   Тим медленно положил газету на место. Бриджит Станислопулос сама по себе неплохая добыча, но теперь он получит их обоих.
   Еще недавно он не мог и мечтать о таком везении.

ГЛАВА 110

   Стивен не знал, говорить Мэри Лу или нет. Он долго мучился сомнениями, пока не понял, что альтернативы нет. Он должен сказать ей. Журнал поступит в продажу со дня на день. Журналисты начнут осаждать ее, требуя комментариев. Он-то знал, что для порнографического разворота позировала не Мэри Лу, но им еще предстоит убедить в этом всех остальных.
   – Проклятие! – пробормотал он себе под нос. Как земля только носит таких тварей, как Сантино Боннатти?
   Лаки Сантанджело расправилась с отцом Сантино, известным мафиози Энцо. Она имела на то свои причины. По слухам, Энцо стоял за убийствами ее любовника Марко и брата Дарио. Было время, когда Стивен не одобрял подобного способа сведения счетов. На то и существует закон. С типами вроде Энцо Боннатти надо разбираться законным образом.
   Теперь его уверенность поколебалась. Закон подразумевал долгий процесс, за результат которого никто не мог бы поручиться. Осуществлению правосудия можно помешать, дав кому надо взятку.
   Стивен отменил ранее назначенную встречу и поспешил домой. Чем раньше он скажет Мэри Лу, тем лучше. Ей предстоит объясниться с руководством и спонсорами ее шоу. Лучше всего, если бы она сделала заявление для прессы прежде, чем газетчики обо всем пронюхают.
   Он прокручивал в голове план действий. Единственно возможный путь – все отрицать, не теряя достоинства.
   Когда он открыл дверь в квартиру, в нос ему ударил густой запах газа. Он едва не задохнулся – такая была высокая концентрация.
   Господи! Неужели Мэри Лу забыла выключить плиту? Она терпеть не могла готовить, обычно они покупали готовую еду.
   Задержав дыхание, Стивен бросился на кухню.
   Мэри Лу лежала на полу около включенной плиты.
   Рядом валялся номер журнала «Кончай!».

ГЛАВА 111

   Лаки усталой походкой вошла в кабинет Матта и присела на краешек его стола.
   – С меня довольно, – со вздохом сообщила она. – Утром я улетаю в Лос-Анджелес. Проведу там уик-энд и вернусь во вторник. Справишься без меня?
   Полагаю, мы как-нибудь выкрутимся, – сухо ответил Матт. – Если только до тебя можно будет дозвониться.
   Отель «Сантанджело» начал функционировать, однако существовали обычные проблемы с поварами, менеджерами и прислугой. Впрочем, все поддавалось контролю.
   Лаки печально улыбнулась.
   – Ты же знаешь, что я никогда не сплю. И еще ты знаешь, что я предпочитаю первой узнавать обо всем.
   Матт сказал:
   – Ну так поезжай – расслабься, отдохни и развлекись. Ты заслужила небольшие каникулы.
   Она взяла карандаш с его стола и задумчиво повертела в руках.
   – Не могу дождаться, когда наконец увижу Роберто. Вот что мне действительно нужно – большая доза детской любви.
   – Прекрасное лекарство.
   – Ну, кто знает, возможно, когда вы с Джесс поженитесь, то тоже заведете ребенка.
   Он самодовольно рассмеялся.
   – Ну не знаю.
   Они заговорили о делах. Матт знал о намерении Лаки продать отель. Она собиралась поделиться с ним прибылью. Он еще не решил, как поступить. Потенциальные покупатели предложили ему выгодный контракт и долю в доходах, но, прежде чем решиться на что-нибудь, он собирался посоветоваться с Джесс.
   Покончив с делами, Лаки чмокнула его в щеку и отправилась укладывать вещи. Она не предупредила Джино о приезде – хотела устроить всем сюрприз.

ГЛАВА 112

   Шум льющейся в душе воды доносился до спальни. Джино в халате сидел на краю растерзанной кровати и разглядывал бутылку «Дом Периньон», достав ее из ведерка со льдом. Пустая. До последней капли. А он не помнил, чтобы они так много пили.
   – Эй, – крикнул он. – Мы прикончили шампанское.
   – Живи рискуя, – отозвалась Пейж. – Закажи еще бутылку. Должна же я получать хоть какую-то компенсацию за то, что сплю с богатым стариком.
   Он усмехнулся и взялся за телефонную трубку. Она всегда могла развеселить его.
   – Сейчас принесут, – объявил он, направляясь в ванную.
   Джино отдернул занавеску и стал смотреть, как она намыливается. У нее были полные, настоящие груди (как он ненавидел силикон – изобретателя силиконовых сисек следовало бы повесить), тугое тело, мягкие ляжки и непокорный пучок лобковых волос медного цвета – такие же, как и на голове.
   – Знаешь, чего я хочу? – спросил он.
   Она яростно растирала груди.
   – Чего?
   – Хочу, чтобы ты осталась на ночь. Как тогда в Нью-Йорке. Помнишь? Мы неплохо проводили там время, правда?
   Она положила мыло и встала под душ. Потом вышла из ванной, завернутая в мохнатое полотенце.
   – Ты же знаешь, что я не могу, – коротко бросила она.
   – Почему?
   – Потому, – терпеливо объяснила Пейж, – что я замужняя женщина и дома меня ждет муж, который будет очень волноваться, если я не приду ночевать.
   – В самом деле?
   Она начала вытираться насухо.
   – Да, в самом деле.
   Джино сел на край ванны.
   – Я скучал по тебе, детка, – сказал он. – Я пробовал отвлечься, но мне нужна только ты.
   Она начала смеяться.
   – Ну этому-то я никогда не поверю, Джино. Тебя в гроб положат в состоянии эрекции!
   Он обнял ее за талию и прижался лицом к ее животу. Пейж раздвинула полы халата.
   – Раз уж ты там... – пробормотала она.
   Большего поощрения ему и не требовалось.
 
   Алиса и Клаудио задержались в Марина-дель-Рей. Она показывала ему свои старые фотоальбомы и тщательно сбереженные шитые серебром сценические трусики. Увиденное произвело на него впечатление. Особенно когда она извлекала на свет божий моментальные фотографии всех гостей знаменитого круиза Станислопулоса.
   Они потягивали мартини, любовались видом на море из окна ее квартиры, а потом предались любви на кушетке. Алиса улыбнулась сама себе. Хотя Клаудио и малыш, такого большого члена она ни у кого не видела.
   Только когда взбешенная Чичи позвонила из приемной дантиста, Алиса поняла, что они опоздали на два часа.
   – О-ля-ля! – воскликнула она с наигранным ужасом. – Чернушка сердится – надо спешить.
 
   От тяжелого удара Иден отлетела в противоположный угол комнаты.
   – Ты мокрощелка, вот ты кто. Причем старая.
   – Мне тридцать один год, – всхлипнула Иден, мало что соображая. – Я не старая. – Она скрючилась в углу, следя за каждым его движением. – Я не старая, – выкрикнула она.
   – В этом городе в твоем возрасте собираются на кладбище – бабы, конечно, – презрительно сплюнул Сантино.
   Он снял пиджак и жилет и закатал рукава полосатой рубашки – утомительное дело учить женщину. Он вспотел больше обычного.
   Иден сжалась в комочек, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Вид ее вызывал ужас. Под глазом был синяк, подбородок весь в красных ссадинах и распух, из разбитой губы течет кровь.
   Сантино склонился над ней.
   – Если ты гуляешь от Сантино Боннатти, то не жалуйся, что приходится платить. Понятно, мокрощелка?
   – Я ничего не сделала, – взмолилась она.
   Он еще раз замахнулся, но передумал. Она уже усвоила свой урок. Теперь пять раз подумает, прежде чем раздвинуть ноги для кого-нибудь другого. Пусть знает, кто ее хозяин.
   Теперь оставалось разобраться с Тимом Вэлзом. Проучить его.
   Никому не позволено трахать бабу Сантино Боннатти вне съемочной площадки.
   Никому.
   Если он только сам того не захочет.

ГЛАВА 113

   Так это и есть тот самый пацан? – спросил Тим Вэлз.
   Да, тот самый сопляк, – подтвердила Бриджит.
   Не сопляк. Нет, – возразил Роберто.
   Держи меня за руку, чучело, и заткнись, – Бриджит схватила мальчика за руку.
   По бульвару Сансет мчались потоки машин. Еще не хватало, чтобы Роберто угодил под автомобиль. Лаки тогда никогда с ней больше разговаривать не будет.
   Тим наклонился к ребенку.
   – Эй, привет, – сказал он.
   – Мороженое? – с надеждой спросил ребенок.
   – Если будешь себя хорошо вести, – ответил Тим.
   Бриджит хихикнула.
   – Я уверена, прохожие считают, что мы – семья, – заявила она. – Я мама, ты папа, а он – наш маленький. – Она залилась смехом.
   Тим быстро огляделся. Он вообще не хотел, чтобы кто-нибудь что-нибудь заметил. Бриджит и так не затерялась бы в любой толпе в своей красной футболке с надписью «сексапилочка» на груди, белых обтягивающих джинсах и с каскадом ниспадающих белокурых волос.
   Пошли ко мне, – предложил он.
   Мороженое, – повторил Роберто, пытаясь вырвать руку у Бриджит.
   Заткнись, Бобби, – рявкнула она, сожалея, что не оставила ребенка дома.
   Вообще, зачем он им понадобился? Чичи осатанеет. Ну и что? Она всего-навсего глупая нянька. Кому какое дело до ее реакции? Даже хорошо – пусть попереживает. Бриджит никогда не простит ей той порки, что ей устроили из-за Чичи три года назад. То давнее чувство обиды так до сих пор и не прошло.
   – Ты обещал сопляку мороженое, – напомнила она. – Давай накормим его и отошлем домой.
   Нельзя, чтобы Тим сам отвез Роберто. Она уже решила посадить его в такси, а потом позвонить Алисе и сообщить, что он уже в пути. Алиса поверит чему угодно. «Привет, Али, – скажет она. – Я у подруги, и мы собираемся в кино. Бобби с минуты на минуту подъедет на такси. А я, возможно, заночую у подруги». Тогда Чичи ни слова ей не скажет. Да со щенком ничего не случится, тут ехать-то минут десять. Ей не терпелось поскорее избавиться от малыша и остаться наедине с Тимом.
   – У меня есть мороженое дома, – сообщил Тим.
   Правда?
   «Хааген-Даз». Шоколадное.
   Бриджит со счастливым видом взяла его под руку.
   – И чего же мы ждем? – улыбнулась она, увлекая за собой Роберто. – Пошли.

ГЛАВА 114

   Информация.
   Кэрри получила информацию, которую так хотел ее сын. После того как Фред Лестер признался, это не составило никакого труда.
   Отец Стивена – Джино Сантанджело.
   Джино. Воспоминание из давних, давних лет.
   Он сделал ей ребенка и ничего не знал об этом.
   Джино Сантанджело.
   За прошедшие годы она время от времени натыкалась в газетах на его имя. Некогда гангстер, теперь он стал важным человеком. И старым – как и она. И уважаемым. Только на прошлой неделе она видела в газете его фотографию, сделанную на каком-то благотворительном мероприятии в Лас-Вегасе. Он и бывший президент. Оба смотрели в объектив, обнявшись. Добрые друзья.
   Отец Стивена.
   Ей-то абсолютно все равно. Но Стивену нужно знать.
   Кэрри торопилась поскорее добраться до дома Стивена на Пятьдесят восьмой улице. Голова у нее раскалывалась от мыслей. Она запуталась... совсем запуталась. Сорок пять лет она вспоминала о Фреде Лестере как о подонке. И вот он снова появился в ее жизни. Абсолютно респектабельный джентльмен. Добродушный мужчина с прекрасными манерами и добрым лицом.