Коллинз Джеки. Лаки

   Хорошо, что Джесс уехала рано. Ленни знал ее отношение к «отрывам от жизни».
   – Что бы ты ни делал, Ленни, – сказала она в самом начале вечера, – не будь ослом.
   Он отлично понимал, что она имела в виду. Но почему нельзя всего лишь на одну ночь побыть ослом? Сколько раз в жизни ты оказываешься голышом в бассейне вместе с тремя красотками и немыслимым количеством наркотиков?
   Одна из девиц прижала его к стенке бассейна и начала трясти грудью невероятных размеров перед его лицом. Ленни поймал ртом сосок.
   Другая девица, оснащенная ничуть не хуже, решила присоединиться, засунув ему в рот сосок своей правой груди.
   Теперь он сосал их обеих, а подводная девочка сосала его.
   Он почувствовал, как отрывается от земли.
   Взлет.
   Вход в пике.
   Дрожь.
   Приземление.
   О Боже!
   Как все-таки здорово быть звездой!
   Ему захотелось домой. Он оттолкнул от себя женскую плоть и вылез из бассейна. Повсюду валялись бесчувственные тела в различной степени обнаженности. Перешагивая через спящих, Ленни отыскал свою одежду и натянул ее на себя.
   Его машина ожидала у ворот. Джесс засунула за ветровое стекло записку. «Осел! – написала она. – Поаккуратнее за рулем!»
   Он ехал очень аккуратно. Прямо до ее квартиры, что была в квартале от его.
   Джесс впустила его, ни слова не сказав по поводу ночного визита, напоила черным кофе, и они сидели и говорили до тех пор, пока на небе не разгорелось яркое утреннее солнце. Ленни высказал все, что у него накопилось. Радость от того, что он наконец-то добился успеха. Постоянное сосущее чувство тревоги, что все это только временно, что ему не следует слишком уж торжествовать – его триумф скоро закончится.
   – Нет, не закончится, – разуверила его Джесс. – Ты пришел надолго.
   – Твоими бы устами...
   Они крепко обнялись. Ленни начал говорить что-то об Иден, но потом передумал.
   Джесс изжарила ему яичницу с ветчиной и уложила спать в свою кровать. К счастью, было воскресенье. Никакой работы. Никакой спешки.
   Она пошла в соседнюю комнату и позвонила Матту. Они не потеряли связи друг с другом. Когда Джино Сантанджело женился и уехал из Лас-Вегаса, он оставил Матта присматривать за всем, что касалось «Маджириано». Теперь Матт подчинялся только одному человеку – самому Джино.
   Он всегда был рад услышать ее голос. Тем более что через несколько дней она и Ленни собирались вернуться в Вегас. Только на неделю, но все же лучше, чем ничего.
   Шесть месяцев назад, когда Ленни еще не достиг вершин популярности, Матт договорился с ним о выступлении в главном зале «Маджириано». Другим гвоздем программы должен был стать Витос Феличидаде. Какая удача! Когда он заключал контракты, ни тот ни другой не считались крупными звездами. Теперь оба вознеслись на гребне славы.
   – Ну как, не хочешь отказаться от контракта? – Джесс уже пару месяцев над ним так подшучивала.
   – Умная какая.
   – Спасибо.
   – Чем сегодня могу быть полезен?
   – Я просто хотела уточнить кое-какие детали.
   – Ты их уже раз сто уточняла.
   – Вот такая я въедливая.
   Джесс полюбила эти беседы с Маттом. Странно, но она почти что скучала по нему. «Интересно, – думала она, – по-прежнему ли он ходит, весь увешанный золотыми цепями, укладывает волосы феном и не пропускает мимо себя ни одной артисточки». Она полагала, что он мог бы навестить ее в Лос-Анджелесе, но он так и не собрался.
   – Слишком много дел, – как-то раз объяснил он.
   Джесс хорошо знала, что такое «слишком много дел».
   Карьера Ленни не оставляла ей ни минуты свободного времени. Ни на что – даже на личную жизнь. За два последних года у нее состоялся только один роман. Бывший актер с прекрасно развитыми мышцами, потрясающими ляжками, твердокаменным всем остальным и с мозгами умственно отсталого подростка. Их связь длилась ровно шесть недель.
   Больше она не смогла довольствоваться отличным сексом и только. При расставании он предложил ей стать его менеджером. Его менеджером! С ним и спать-то было порядочным испытанием.
   Поболтав с Маттом, Джесс оделась в шорты и футболку, убедилась, что Ленни заснул, и съездила в универмаг за продуктами и газетами. Никак она не могла побороть в себе беспокойство за Ленни. Иден Антонио по-прежнему имела над ним власть. Он ничему на свете не сможет по-настоящему радоваться, пока раз и навсегда не оставит ее позади. А как это возможно, если он ее не видит?
   Джесс наморщила лоб. Она никогда не встречалась с Иден, но достаточно слышала о ней, чтобы понять, что та из себя представляла – избалованная сука на содержании какого-то богатого мафиози, да к тому же еще и чертовски честолюбивая. Стоит Ленни провести в ее обществе всего несколько дней, как у него откроются глаза, и он поймет, с кем связался. Ведь так?
   Пустые рассуждения.
   Он у нее на крючке.
   И единственный способ освободиться – сделать это самому.
 
   До боли закусив губу, Иден рассматривала обложку «Пипл». Сукин сын! Эта сволочь все-таки добился своего.
   Кто бы мог представить, что Ленни Голден когда-нибудь удостоится чести красоваться на обложке «Пипл»? Ну уж только не она. На ее взгляд, Ленни обладал весьма хиленьким талантом. Да, конечно, в постели он бог. Но за хороший секс не фотографируют на обложку.
   Она прищурила свои топазовые глаза и злобно посмотрела на картинку. Ухмыляется. Над ней? Как бы говоря: «Послушай, детка, я всегда знал, что у меня получится. Ну а как твои делишки?»
   А как ее делишки? Не блеск. Отнюдь не блеск.
   Она жила в купленном Сантино Боннатти для нее доме практически на положении заключенной. Он по существу запер ее вместе с телохранителем-шофером, которому вменялось в обязанности выполнять любое ее пожелание. Так объявил Сантино, когда навязал ей этого гунна, причем с таким видом, будто делал ей величайшее одолжение.
   – А вот Зеко. Он присмотрит за тобой и еще будет возить тебя в машине. Он выполнит любое твое желание. О'кей, киска?
   Что она могла ответить? Нет? В ее положении оставалось либо смириться со всеми требованиями Сантино, либо полностью порвать с ним. А она не такая дура, чтобы уходить от него раньше времени. Сантино – ключ к ее будущему, и, хотя время тянулось медленно, Иден знала, что ее час настанет – рано или поздно.
   А сейчас, наконец, появился приличный сценарий, интересный режиссер и известный продюсер – Райдер Вилер. Фильм назывался «Жизнь проститутки», и Иден отводилась в нем заглавная роль. Сантино оплачивал большую часть стоимости съемок, а также выступал в роли исполнительного директора.
   Иден торжествовала. Как долго она ждала!
   Зеко вошел не постучавшись и уставился на нее. Один глаз у него был настоящий, другой – стеклянный. Это придавало ему несколько сумасшедший вид. К тому же гигантский рост и голова, лысая как коленка. Иден не сомневалась, что он подсматривает, когда она принимает ванну в своей роскошной мраморной ванной комнате с одной стеклянной стеной, увитой снаружи густым плющем. Она представляла, как он, крадучись, продирается сквозь колючие кактусы, чтобы украдкой бросить вороватый взгляд. Иден не задергивала занавески, испытывая даже какое-то извращенное удовольствие. Пусть смотрит, раз его это заводит. Иногда она раздвигала ноги и гладила свой золотистый лобок – устраивала настоящее шоу.
   – Да? – высокомерно спросила она.
   – Я поехал за мистером Боннатти.
   – Валяй, – небрежно бросила Иден.
   Уже миновал полдень, а она еще не одета. На ней была только шелковая пижама и домашние туфли на высоком каблуке. Сантино всегда навещал ее после воскресного семейного обеда, событие, которое почему-то действовало на него исключительно возбуждающе. Как ни странно, ей начали доставлять удовольствие знаки его внимания. Он был тем, чем не был любой другой мужчина в ее жизни. Сантино держался так, как будто может получить все, что захочет, и тем самым в какой-то степени компенсировал недостаток физической привлекательности. Иногда его несколько заносило, и пару раз, увлекшись, он сделал ей больно. Но она чувствовала, что в целом она правит бал. Сантино явно обожал ее. Где еще такой, как он, найдет себе такую женщину.
   Она, наконец, выяснила, на чем он делает деньги. Конечно, не на импорте оливкового масла и кофе. Сантино Боннатти занимался порнографией и наркотиками.
   Иден передернула плечами, бросила последний взгляд на фотографию Ленни, отшвырнула журнал и направилась в ванную, чтобы принять душ и одеться. Сантино любил, чтобы у нее кожа была чистая до скрипа – в отличие от его супруги, которая, по его словам, мылась один раз в неделю.
   После душа Иден провела инспекцию своего гардероба. Так много разных туалетов – и так мало случаев их носить. Сантино очень редко выводил ее в общество, хотя недавно сказал мимоходом, что скоро они могут пообедать с Райдером Вилером и новым режиссером в ресторане «Чейзен». Иден с нетерпением ждала намеченного дня и уже придумала, что одеть. Потрясающее красное платье с рубиновым ожерельем, которое Сантино подарил ей на день рождения. Иногда он бывал очень великодушным. Должны же существовать хоть какие-то компенсации за то, что приходится терпеть такого типа, как Сантино Боннатти.

ГЛАВА 42

   Витос позвонил. Очень своевременно.
   – Давай расслабимся, – предложила Олимпия.
   – Прошлый раз мы расслабимся, ты уйдешь с Флэш, оставил Витос один. Нехорошо с Витос.
   – Неужели я так поступила? Я не хотела.
   – Теперь Витос большой звезда, и ты хотишь его назад. Зачем мне?
   – Затем, что я тебе отсосу так, как ты любишь.
   – Оли-импия!
   Он заехал за ней в длиннющем белом лимузине, и они расслаблялись во всех кабаках города. На сей раз Олимпия не отворачивалась от назойливых фотографов. Наоборот, она специально позировала перед ними, обняв Витоса за шею.
   Он прекрасно ей подыгрывал. По американским правилам игры, главное – реклама. А с кем лучше всего играть в эту игру, как не с одной из самых богатых женщин мира?
   Не то чтобы он всерьез смотрел на Олимпию как на женщину. Она ребячлива, как игривый щенок. К тому же за прошедшее после их расставания время она сильно поправилась. В постели он не считал это помехой. Ему всегда нравились самки с мясом на костях. А Олимпия – это не только мясо, а еще и картошка, и овощи. Голая она вся была, как мячик.
   Ему нравилось заниматься с ней любовью. Он погружал губы в складки сладко пахнущей плоти. Прятал голову между необъятными ляжками. Пасся среди чудесных холмов ее очень-очень большой груди.
   Она любила кончать несколько раз подряд. Ублажить ее было не просто, и спустя два часа оба они лежали мокрые от пота и измочаленные.
   – Почему бы нам не пожениться? – предложила Олимпия, взбивая за собой подушку и усаживаясь в кровати.
   Витос улыбнулся. Полный рот чудесных зубов. Улыбка героя-любовника. Как обидно, что волосы начинают выпадать.
   – Что ты хочешь иметь в виду, Оли-импия?
   Она покосилась на него. Красивый, но тупой. Флэш, несмотря на наркотики, в десять раз больше мужчина, чем Витос.
   – Пожениться. По-же-нить-ся. Теперь понимаешь?
   Она все продумала. Выйти замуж за Витоса. Послать Флэша куда подальше – пусть знает. А когда Флэш усвоит урок, она просто-напросто разведется с Витосом. Придется откупиться от него парочкой миллионов. Что же, дело того стоит.
   – Ты любишь идея свадьбы? – переспросил Витос, поглаживая ее бедро и прикидывая в уме, как отразится на его популярности женитьба на Олимпии Станислопулос.
   – Я думаю, мы чудесно подходим друг другу. А ты как считаешь?
   – Восможно.
   – Это значит «да»?
   – Завтра я ехать в Лас-Вегас. Один неделю в отеле «Маджириано». Ты ехать тоже. Мы будем говорить.
   – Ничего себе ответик, – вспыхнула она. – Я не каждый день предлагаю жениться на мне.
   – Оли-импия, – протянул он примирительным тоном. – Я теперь большой звезда. Американский женщины любят меня. Я немного жду, мы делаем это. Что скажешь?
   Она проглотила то, что хотела сказать на самом деле, и понимающе кивнула.
   – Конечно, Витос. Я поеду с тобой. Я подожду, и мы посмотрим, что из этого получится. Хорошо?
   Он счастливо улыбнулся.
   – Хорошо, Оли-импия. Хорошо, моя дорогая.

ГЛАВА 43

   Два дня они просидели в зале суда, где заседал судья Фредерик Лестер. На второй день во время обеденного перерыва Кэрри повернулась к Стивену и сказала:
   – Это не он. Теперь я уверена.
   Стивен почувствовал укол разочарования. Он надеялся, что из всех кандидатов именно судья Фредерик Лестер окажется его отцом.
   – Как ты можешь так уверенно говорить, – спросил он сердито. – Прошло более сорока лет.
   – Я уверена. Два дня я с него глаз не сводила. – Ей ужасно хотелось расплакаться, но она сдерживала слезы, не желая, чтобы Стивен видел, насколько ей тяжело.
   Мать и сын вышли из здания суда и остановились на ступеньках.
   Кэрри смотрела прямо перед собой и гадала, чем кончится попытка Стивена докопаться до самых глубин его прошлого. Она не хотела вспоминать... но забыть тоже оказалось невозможно.
 
   Ее подружке Золотцу исполнялся двадцать один год. Золотце договорилась отметить праздник со своим приятелем Мелом, а он в свою очередь пригласил Фредди Лестера. Они назначили встречу после окончания шоу, но девушка, которая согласилась составить пару Фредди, подвернула ногу и со всхлипываниями прыгала на другой ноге. Золотце с мольбой посмотрела на Кэрри.
   – Ну пожалуйста, – упрашивала она.
   Кэрри не нашла в себе сил отказать. В конце концов, сегодня у Золотца был день рождения. Да и вообще, пора когда-нибудь научиться верить в себя – не может же она оставаться затворницей всю оставшуюся жизнь.
   – О'кей, – согласилась она неохотно.
   Когда они вышли из театра, Мел и Фредди – симпатичный парень и сам отлично это знающий – уже ждали у служебного входа. Они радостно приветствовали девушек.
   – Привет, ребятки, – провозгласила Золотце голосом, как у Мэй Уэй.
   – С днем рождения, очаровашка, – ответил Мел, по-медвежьи облапив ее и поцеловав прямо в рот.
   Кэрри и Фредди настороженно смотрели друг на друга.
   – Перестань, – воскликнула Золотце, отталкивая кавалера. – Ты смажешь мне всю помаду, невежа. – Она повернулась к Фредди. – Здравствуй, меня зовут Золотце, если ты раньше этого не знал. А вот Кэрри, твоя восхитительная спутница на сегодняшний вечер. Попробуй только сказать, что тебе не повезло!
   По выражению лица Фредди никак нельзя было сказать, что он счастлив своему везению. Он коротко кивнул Кэрри, и все четверо направились по аллее в сторону машины Мела. Мел распахнул двери. Золотце уселась на переднее сиденье, а Кэрри забралась назад. Мел и Фредди задержались около машины.
   – Что с тобой стряслось, – услышала Кэрри голос Мела.
   – Господи, – ответил Фредди, как ему казалось, шепотом. – Так она же – гуталин.
   – Ну и что? – беззаботно отозвался Мел. – Ты что, никогда не слышал о белом торте с шоколадным кремом?
   – Слышал, – сказал Фредди. – Но я никогда не ел его на людях.
   – А, брось, – рассмеялся Мел. – Давай двигаться.
   И мужчины сели в машину.
   Сжавшись на заднем сиденье, Кэрри с тоской глядела в окно. В ее ушах по-прежнему звенели их мерзкие голоса: «Гуталин. Шоколадный крем».
   Соленые слезы наполнили ее глаза, потекли по щекам. Она намеренно не отрывалась от окна, чтобы никто не увидел ее обиду.
   Вечер начали в маленьком кафе-джазе на Пятьдесят второй улице. Играл симпатичный маленький оркестрик, рекой лилось шампанское. Золотце пребывала в отличном настроении. И,когда Кэрри заявила, что будет пить только апельсиновый сок, она ей выдала по полной программе:
   – Эй, послушай, цыпа. Сегодня у меня день рождения, и я хочу как следует повеселиться. Если ты собираешься тут сидеть с вытянутой физиономией, то ты нам все испортишь. Так что давай, выпей шампанского и покажи, что ты умеешь улыбаться.
   Кэрри подчинилась. Она уже забыла вкус дорогого шампанского, хотя, когда у Белого Джека, ее бывшего сутенера, заводились в кармане денежки, он покупал его ящиками.
   За одним бокалом последовал второй, затем третий, потом вся компания перебралась в другой клуб, а холодные белые пузырьки так приятно щекотали в горле, что после четырех она потеряла счет выпитому. В конце концов, шампанское совсем не крепкое, поэтому – что с ней может случиться?
   Когда их четверка ввалилась в ночной клуб «У Клемми», все уже находились в прекрасном расположении духа. Кэрри и Фредди стали лучшими друзьями и вовсю перемигивались, хохотали, танцевали. И когда его руки как бы случайно дотрагивались до ее груди, она ничуть не возражала. Она чувствовала себя свободной и счастливой. Впервые за много-много лет Кэрри могла искренне сказать, что живет нормальной жизнью.
   – Ты знаешь, что ты просто замечательная? – пьяным голосом вопрошал Фредди.
   В ответ Кэрри обвила руки вокруг его шеи и заглянула ему в глаза. Жестокая кличка «гуталин» больше не билась в ее мозгу.
   – Спасибо, – прошептала она совершенно искренне.
   Давно уже ей никто не говорил ничего похожего.
   – Нет, правда, – настаивал Фредди, как будто она собиралась спорить.
   – Эй, – воскликнула Золотце, подталкивая Кэрри локтем. – Видишь во-он того парня? Это сам Джино Сантанджело. Он хозяин заведения. Как-то раз я с ним встречалась. Это по-настоящему опасный тип.
   Кэрри смерила его взглядом.
   – Мне довел ось побывать под многими опасными типами в свое время, – похвалилась она.
   – Кэрри! – со смехом воскликнула Золотце. – Я такой тебя никогда не видела.
   – Ага. Ты ничего про меня не знаешь.
   Золотце подтолкнула Мела.
   – Она пьяная в стельку.
   Мел ухмыльнулся.
   – Хочешь зашибить полста баксов, Кэрри?
   – Что у тебя на уме, парень?
   – Спорю на полтинник, что ты не сможешь соблазнить Великого мистера Сантанджело.
   – Вот как? – Ее глаза блеснули. – Ты только что проиграл пари.
   Прежде чем они успели ее остановить, Кэрри встала и, покачиваясь, направилась через переполненный народом зал.
   Золотце в удивлении поднесла ладонь ко рту.
   – О Боже, Мел, что ты наделал? Это совсем на нее не похоже.
   Он цинично рассмеялся.
   – Брось, куколка, она не собирается делать ничего нового для себя.
   Пьяный Фредди скорчил недовольную гримасу.
   – Спасибо большое, дружище, – пожаловался он.
   Джино сидел за своим обычным столиком. Царь бала. Нескончаемый поток постоянных посетителей тянулся к нему, чтобы засвидетельствовать почтение.
   Как всегда, на нем был костюм-тройка, белая шелковая рубашка и элегантный галстук. Черные волосы аккуратно уложены. Массивное кольцо с бриллиантом на мизинце время от времени попадало в луч света и блестело дорогим огнем. Шрам на щеке придавал его лицу зловещий вид – шрам, а еще его жесткий взгляд черных глаз, которые одна женщина недавно сравнила с глазами Рудольфо Валентино.
   Он потягивал виски и оценивающе разглядывал женщину, что шла к его столику. Чернокожая. Экзотического вида. И грудь, способная остановить все движение на улице.
   Она подошла вплотную и улыбнулась.
   – Мистер Сантанджело?
   –Да.
   – Говорят, что вы владелец этого заведения. Мне просто захотелось сказать вам, что, на мой взгляд, здесь шикарное местечко.
   Он улыбнулся. Ему нравились смелые женщины. Иногда.
   – Садитесь, выпейте со мной.
   Кэрри села. Она великолепно себя чувствовала. После выпитого вина ей казалось, что стоит ей захотеть – и весь мир окажется у ее ног.
   – Шампанского? – спросил он.
   – Естественно.
   Джино щелкнул пальцами, и тут же рядом с ним вырос официант.
   – Бутылку самого лучшего шампанского.
   Джино внимательно изучал свою новую знакомую. Какая редкая, нестандартная красота. Один бокал – и он увезет ее к себе домой.
   Еще один бокал – и она поедет.
   Потом они оказались в его квартире, и любовь была приятной. Когда все закончилось, он захотел, чтобы она ушла. Он встал с кровати.
   – Ай-я-яй, – усмехнулся он. – Держу пари, ты не в школе научилась такому.
   Шампанское все еще туманило голову Кэрри. Она чувствовала себя сильной, могущественной и... как все хорошо складывалось. Джино Сантанджело не использовал ее. Она не использовала его. Они лишь получили удовольствие друг от друга.
   Она лениво потянулась. Ей казалось, что она заново родилась, как будто кто-то пришел и развеял все, что угнетало ее.
   – Моя машина внизу. Шофер отвезет тебя домой, как только ты соберешься, – спокойно объявил Джино. – О, а вот тебе маленький подарок. Купи себе что-нибудь хорошее.
   Он дал ей сто долларов. Джино всегда давал деньги в подарок тем женщинам, с которыми он переспал. Так уж он привык, и никто никогда не обижался.
   – Ах ты сукин сын! – вскричала она, как ошпаренная спрыгнув с кровати. – Ты думаешь, я шлюха?
   – Да конечно же, нет...
   – Как ты смеешь!.. Как ты только смеешь!
   Кэрри впопыхах одевалась, обжигая его ненавидящим взглядом и осыпая потоками брани.
   – Да послушай же. Если бы я считал тебя шлюхой, я расплатился бы с тобою по таксе. Это – подарок.
   – Подонок, – крикнула она. – Если бы я была шлюхой, тебе я обошлась бы гораздо дороже. – И,швырнув деньги ему в лицо, выбежала из квартиры.
   Она и близко не подошла к машине Джино и побрела пешком по Парк авеню. Кэрри быстро трезвела. Снова в ее голове зазвучало ненавистное «гуталин». И багровая ярость кипела внутри нее.
   О чем она только думала, таким вот способом знакомясь с Джино Сантанджело? Кто еще, кроме шлюхи, подойдет к столику одинокого мужчины, примет приглашение присесть, а уже спустя полчаса уляжется с ним в постель?
   Гуталин. Шлюха. Эти два слова молнией мелькали в ее мозгу. Она так старалась стать порядочной женщиной и вот теперь – всего за одну ночь – снова оказалась там, откуда начинала свой путь.
   Пройдя семь кварталов, Кэрри поймала такси. Водитель бросил на нее подозрительный взгляд и сказал:
   – Я не еду в Гарлем, крошка.
   – Я тоже, киска.
   Ему не понравился ее ответ. Всю дорогу он хранил ледяное молчание.
   Кэрри расплатилась и пешком поднялась на мансарду трехэтажного здания, где они с Золотцем снимали квартирку. Закрыв за собой дверь, она с отвращением обнаружила в кровати Фредди Лестера. В ее кровати. Она не могла поверить собственным глазам.
   Пылая злобой, Кэрри начала трясти его.
   – Убирайся отсюда, – прошептала она яростным шепотом, когда он проснулся.
   – Ой, хватит тебе, детка, – пробурчал он, глядя на нее мутными и все еще пьяными глазами. Фредди вовсе не улыбалось сейчас вставать и тащиться домой.
   – Уберешься ты или нет из моей постели, – настаивала Кэрри.
   – А может, ты сама ко мне присоединишься? Я прождал тебя всю ночь.
   – Еще чего не хватало.
   Он схватил ее за руку.
   – Ну давай, милая, не упрямься.
   – Отпусти меня.
   Фредди оказался на удивление сильным. Без всякого труда он бросил ее на кровать.
   – Если не перестанешь, я закричу, – отбивалась она.
   – Не надо, моя хорошая, – и он закрыл ей рот тяжелой ладонью, не давая ей ни кричать, ни подняться. Другой рукой он задрал ей юбку и содрал с нее трусы.
   Силы оставили Кэрри. Она затихла.
   Он принял это за знак согласия и грубо вошел в нее.
   Она издавала тихие стоны, как будто задыхаясь. Его руки по-прежнему не позволяли вырваться наружу крику отчаяния. Усилием воли она отключила свое сознание, и, когда Фредди убрал наконец руку, Кэрри уже не кричала. Она дождалась, пока он закончит, а затем сказала спокойно:
   – С вас тридцать баксов, мистер. Тридцать зеленых.
   – Что? – пробормотал он.
   – Когда трахаешь шлюху, ей надо платить, – проговорила она холодно, без всякого выражения. – Особенно, когда трахаешь «гуталин».
   – Но...
   – Плати, или я закричу, что ты меня изнасиловал.
   Он заплатил.
   Спустя шесть недель с тупым отчаянием она поняла, что беременна. Ее как громом поразило – она всегда считала, что не способна зачать.
   – Ты просто бесплодна, – часто убеждал ее Белый Джек.
   А теперь она забеременела и понятия не имела, кто отец ее будущего ребенка.
   Джино Сантанджело. Фредди Лестер. Им мог оказаться любой из них.
   Она не знала, что делать, к кому обратиться за помощью.
 
   – Ну что ж, – напряженным голосом произнес Стивен. – Полагаю, теперь надо навестить издателя. Я организую встречу, ты можешь сказать, что хочешь написать книгу о своей жизни.
   Кэрри безвольно кивнула. За что Стивен так пытал ее? Она была хорошей матерью. Она оградила его от своей прежней жизни, и он не знал страданий из-за этого. Даже когда заправляла борделем и продавала наркотики для печальной памяти Энцо Боннатти, она всегда следила, чтобы эти занятия ничем его не коснулись.
   – Когда? – спросила она безучастно.
   – Я постараюсь все организовать как можно скорее.
   Кэрри опять кивнула, и на короткий момент в ней проснулось чувство ненависти к ее симпатичному, бесчувственному сыну. Что он мог знать о ее страданиях? Какое ему было до них дело?

ГЛАВА 44

   Они говорили по телефону. Лаки и Коста.
   – Дядя Коста?
   – Да.
   – Я вышла замуж.
   – Ты... что?
   – Я снова вышла замуж. За очень хорошего человека, тебе он понравится.
   – У меня есть выбор.
   – Уж доверься мне.
   – О, Лаки, я всегда тебе доверял. Отец знает?
   – Гм... Еще нет. Я ему сообщу.
   – Когда?
   – Скоро.