Осеева Валентина. Динка

   - Куда ты? - окликнул ее Ленька.
   - Я сейчас... Только посмотрю.
   В лавке теснились женщины и подростки. В спертом воздухе носился запах керосина и селедок. Под стеклом лежали конфеты в бумажках, высохшие тянучки и слойки. Толстая женщина шлепала на весы селедку и, обтерев руки о бумагу, вешала там же сахар, потом цедила из бочки керосин и считала деньги..
   - Не дам, не дам! - сердито говорила она какой-то женщине в старом коричневом платке. - За вами и так долг с прошлого месяца...
   Но женщина не уходила и, пропуская вперед других покупателей, стояла у прилавка, время от времени тихо повторяя:
   - Да я отдам... Мне бы только крупички маленько... Динка, сморщив нос, оглядела лавку, просунулась между покупателями к конфетам под стеклом и, не ощутив желания съесть хоть одну из них, вышла.
   - Мне бы крупички... - донесся до нее уже в дверях голос женщины.
   - Лень, там нищая просит... В лавке тоже, значит, стоят нищие? - со вздохом сказала она и пожала плечами. - Крупички ей надо...
   Ленька поднял на плечи корзину и, ничего не ответив, потел вперед. Динка шла за ним и от нечего делать читала ВВСКИ. На одной лавке с большими стеклами половина вывески была оторвана, и на уцелевшей половине значилось: "закус..."
   - Леня, что это за такой "закус"? - спросила она.
   Но Ленька свернул за угол, и перед глазами Динки неожиданно открылась грязная площадь с телегами и распряженны-м.и лошадьми; повсюду валялись солома, огрызки недоеденных огурцов, гнилых фруктов и овощей. Между возами ходили люди, торгуя картофель и яблоки. Тут же продавались лопаты, грабли, табуретки, скалки и детские, выкрашенные в розовый цвет низкие колясочки с деревянными колесиками. Немного поодаль от возов теснилась масса народу, оттуда доносились звонкие голоса торговок и разносчиков.
   - Вот и базар, - сказал Ленька. - Сейчас пройдем толкучку и прямо в рыбный ряд станем.
   - А что это за толкучка, Лень? - опросила Динка, стараясь держаться ближе к товарищу; слово "толкучка" было чем-то связано с именем дедушки Никича.
   Ленька, толкая всех своей корзиной, врезался прямо в толпу людей, которые сновали взад и вперед, держа на руках разное тряпье и выкликая покупателей:
   - Вот, кто без штанов, подходи! Вот, кому одеяло! Продам недорого!
   Некоторые, сложив в кучку свое тряпье, стояли тут же молча проходившие женщины и мужчины рылись в этом тряпье, встряхивая и разглядывая на свет.
   - Что это они, Лень, с себя одежду продают, как наш дедушка Никич? поинтересовалась Динка.
   - Либо с себя, либо краденое... Тут и беднота, тут и жулики толкутся. Держись за меня, а то затрешься в толпу да еще потеряешься.
   Динка со страхом вглядывалась в испитые, изможденные, а иногда и опухшие от водки лица и, протискиваясь за Ленькой сквозь толпу, крепко цеплялась за его штаны.
   - Да ты держись за ремень! Порвешь штаны, кто отвечать будет? - недовольно говорил Ленька. Ой устал, на лбу его выступили крупные капли пота, руки занемели.
   Они прошли птичьи ряды, где кричали и бились куры, которых хозяйки тащили прямо за ноги, головой вниз; прошли мясной ряд со столами, на которых было навалено горой мясо, а рядом стояли огромные пни, окровавленные и изрубленные сверху. Мясники рубили на них целые туши, с размаху опуская топор и брызгая на проходящих кровью и мелкими костями. Зеленые мухи целыми роями кружились над мясом и садились на лица покупателей.
   - Фе... - затыкая нос и стараясь не смотреть, морщилась Динка.
   Ей начинал очень не нравиться этот базар, от которого она так много ждала веселого. Она поднялась на цыпочки и окинула глазами площадь. По краям ее стояли лавки с посудой, на стойках шла бойкая торговля молочными продуктами, но везде была грязь и суета. Откуда-то доносились тянущие за душу голоса нищих, поющие голоса бродячих артистов, которые толклись в самом конце площади, около огромного шатра с бахромой...
   "Это, наверное, и есть карусель", - подумала Динка и нетерпеливо дернула Леньку за ремень:
   - Давай уже продавать, Лень!
   - Иди, иди, - пробурчал Ленька.
   Наконец остро запахло рыбой, и по обеим сторонам неширокого прохода появились рыбные торговки. Они сидели прямо на земле, расстелив рядом с собой мешки и разложив на них свежую рыбу. У некоторых рыба была еще живая, она била хвостом и, выскользнув из рук продавца, падала под ноги проходивших; жабры ее тяжело поднимались и стеклянные глаза пучились...
   Ленька выбрал бойкое местечко и встал в ряд. Поставив на землю корзину, он тоже расстелил чистый холщовый мешок и начал раскладывать рыбу: окуньки, стерлядки, щуки и караси.
   - Куда влез на чужое место? Ступай, ступай отсюда? Ишь нахальный какой! затрещала вдруг над ухом толстая тетка в засаленном сером переднике и с рыбьей чешуей на таком же засаленном ситцевом платке. - Я здеся кажный день торгую, меня, слава богу, покупатель уж не один год знает, а он расположился, гляди! Ступай лучше, а то как швырану корзину, так и хвостов не соберешь!
   Динка испугалась и схватилась обеими руками за корзину, но Ленька спокойно сказал:
   - Кто первый занял, того и место. Это вам не в театре, тетенька, здесь места не купленные. Вон напротив становитесь, коль охота, а я отсюда не пойду!
   - Ох ты, сопливый эдакий! Еще будешь указывать мне место! - заорала торговка.
   Но стоящий рядом с Ленькой мужчина, с большой рыбиной в руках, вступился за мальчика:
   - Иди, иди отсюдова! Нечего свои порядки заводить! Раз занято место - так занято! Не опаздывай другой раз!
   Торговка подхватила свою корзину, смачно плюнула и перешла в другой ряд, заняв место напротив.
   - Вот рыба, рыба! - звонко закричала она, заметив подходивших покупательниц и ловко перекидывая с ладони на ладош, жирную рыбину. Подходите, подходите, господа хорошие! Вот рыба, рыба!
   - Ну, теперь и мы будем торговать! - весело сказал Ленька. - А то я эту бабу знаю - она страсть какая языкатая, всех покупателей отобьет!
   Динка оглядела ряды и, увидев неподалеку бьющуюся в мешке рыбу, отвернулась.
   - Ну, продавай скорей, - сказала она.
   - Да кому продавать? Покупателей много, а рыбы еще больше... Что ты больно нетерпеливая! Насильно не всучишь ведь никому.
   - А ты кричи, как та торговка!.. Смотри, она уже деньги получает! Что ты молчишь? Никто и не подходит к нам поэтому!
   - Да погоди, ведь только что пришли. Чего торопиться? - уговаривал ее Ленька.
   - Как - чего? А карусель? Там уже все перекатаются, пока мы продадим! Ну нет! Сейчас я буду... Вот рыба, рыба свежая, жареная, неописуемая! - упершись рукой в бок, заголосила вдруг Динка. - Подходите, подходите, господа хорошие! Вот рыбка сладкая, вкусная, рыбочка, рыбочка, окунек!
   Ленька широко раскрыл глаза и, подавившись от смеха, упал около своей корзины.
   - Вот рыбка жареная, пареная, неописуемая! - держась на одной ноте, голосисто выводила Динка.
   В рядах послышался громкий смех и шутки. Торговцы через головы друг друга с интересом поглядывали на девочку.
   - Ну, эта продаст!
   - Эта всех перекричит! - добродушно шутили они.
   - Вот рыбка сладкая, сахарная! - заливалась Динка.
   - Заткни глотку-то! Ишь разоралась на весь базар, как на похоронах! закричала торговка в сером переднике. Но Динка и глазом не повела в ее сторону:
   - Вот рыбка свежая, румяная, сладкая, сахарная! Покупатели, привлеченные звонким голосом и небывалым перечислением всех качеств рыбы, смеясь, подходили к девочке.
   - Ну, где твоя сладкая, сахарная рыба? - спрашивали они.
   - Пожалуйте, выбирайте!.. Лень, получай скорей денежки!
   - Погоди денежки, мы еще и рыбы не выбрали! Ленька перекидывал карасей, окуней, щук.
   - Вот что угодно, пожалуйте!
   - Пожалуйте, пожалуйте, что угодно для души! - бойко помогала ему Динка.
   - Ну давай! Уж больно хорошо ты зазываешь, - добродушно говорили хозяйки, укладывая в кошелки рыбу и отсчитывая деньги.
   - Спасибо, на здоровье, не подавитесь костями! - весело провожала их Динка. - Вот рыбка не-о-пи-суемая! - затягивала она опять.
   - Ох, не кричи, пожалуйста! Что уж это, прости господи, за крикунья такая! - ворчала пожилая женщина с кошелкой на руке. - Куплю, куплю, только замолчи ты хоть на минуту!
   Динка замолкала, но через минуту, откашлявшись, начинала снова.
   - Уйми ты ее! - кричала Леньке сердитая торговка, но Ленька не унимал, и рыбу охотно раскупали.
   Мальчик прикладывал к каждому десятку по одной своей рыбке и был очень доволен.
   - Ну, помолчи теперь. Осталось пять штук всего да один окунь. Я их домой возьму, сварю похлебку, - сказал Ленька.
   - Не надо брать. Мы и так совсем провоняли рыбой! Сейчас продадим все! Вот рыба крупная, ядреная, с пыла жара, на копейку пара! - заголосила Динка.
   Студент в поношенной шинели, с обросшим и небритым лицом вывернул запачканный табаком карман и, вынув оттуда две копейки, хрипло сказал:
   - Купить не могу. Нет покупательной способности. А вот на леденцы тебе тут хватит. На, прочисти себе горлышко! - Он протянул Динке две копейки.
   - Даром не берем! - важно сказал Ленька и, собрав оставшуюся рыбу, протянул ее студенту. - Нате вам за леденцы!
   Студент вынул газету и, кивнув Леньке, сказал:
   - Пожалуй, возьму. Я давно не ел горячего! - Завернув рыбу в газету и сунув ее в карман, студент поблагодарил и ушел.
   - Задаром не бери ни от кого! - строго сказал Ленька и, бросив в корзину мешок, взял Динку за руку. - Теперь пошли на карусели!
   За катанье на карусели брали недорого, и, посоветовавшись между собой, друзья решили для первого раза сесть вдвоем в санки,
   Санки эти были расписные, красивые, с высокой резной спинкой и деревянным сиденьем. Динка подробно рассмотрела карусель, обошла кругом и удивилась:
   - Лень, ведь это все вокруг столба крутится! И санки и лошадки! Они привязаны, что ли?
   - А вон проволока-то сверху спускается! А эта крышка из парусины сделана, чтоб солнце не пекло!
   - А не оборвется проволока?
   - Нег, что ты! Здесь и взрослые катаются; это сейчас мало НАРОДУ, одни ребята, а вечером погляди!
   Народу действительно было мало. Лошади и санки на карусели ехали пустые, только на одной лошадке сидел малыш в новом картузе и, проезжая мимо отца, махал ему ручонкой.
   - Держись, держись, Митейка, упадешь! - кричал отец и бежал вслед за сыном.
   В отдалении стояла толпа ребятишек и с завистью глядела на пустых лошадок, на пустые санки, на счастливого малыша.
   Когда карусель остановилась, Динка влезла в самые красивые санки, Ленька последовал за ней. Оба гордо возвышались на сиденье и ждали колокольчика, который означал отправление.
   - Вот весело! - говорила Динка. - И кто это придумал, Лень, такие карусели?
   - А кто придумал? Они, верно, давно уже тут стоят. Колокольчик зазвонил, и санки полетели по кругу.
   - Лень, Лень! Мы вокруг света едем! У меня просто сердце проваливается куда-то! Давай так до вечера кататься! Но Ленька не выдержал и четырех кругов.
   - Я слезу, - сказал он. - Мне эта крутня не нравится. У меня от нее в животе бурчит!
   - У меня тоже бурчит. Ты думаешь, это от карусели? Тогда давай скорее слезем!
   Очутившись на земле, они оба зашатались и сели прямо на траву.
   - Как пьяные! - засмеялась Динка.
   - И кто это придумал только! - с удивлением сказал Ленька. - Вокруг столба человека крутить... Сроду не сяду я больше на эту карусель! Пойдем лучше пошатаемся по базару да купим чего-нибудь поесть.
   - Пойдем! - обрадовалась Динка.
   Они пошатались по базару, купили крючки, хлеб, баранки, съели мороженого, послушали шарманку и человека, который стоял в черном плаще и, переделив свой рот ребром ладони на две половины, пел то мужским, то женским голосом.
   "Приходите, милый мой, выпить чашку чая", - пела одна половина его рта высоким, визгливым фальцетом.
   "Нет, красотка, не приду, я сижу скучаю", - отвечала другая половина густым басом.
   - Зачем это он так делает? - удивилась Динка. - Пел бы просто!
   - Так, верно, больше дают, интереса больше, - пояснил Ленька.
   - Вот шоколады, мармелады, яблоки, тянучки! - выкрикивал разносчик с лотком.
   Ленька купил две тянучки и дал их Динке.
   - Одну съешь сейчас, одну на пароходе, - сказал он. - А мне не надо. Я без них обхожусь и сроду сладкого себе не покупаю.
   Они снова пошли через толкучку; там как будто стало еще, больше народу. Ленька положил вырученные деньги себе на грудь и все время прижимал их рукой; Динка держалась за его ремень.
   - Скандал в замке графа, невеста оказалась гусаром! - выкрикивал в самой гуще какой-то человек. - Скандал в замке графа, выпуск пять копеек!
   - Смотри, Лень, выпуск пять копеек! Это, верно, опять Пинкертон какой-нибудь?
   - Бог с ним! - сказал Лелька. - Мне что-то надоел он теперь.
   - Ну и хорошо! Раз книга плохая, то нечего ее и читать! Еще и пять копеек платить! - рассудительно сказала Динка.
   - Полезные советы для вспыльчивых людей! - грянул над ее головой чей-то голос. - Вот, покупайте полезные советы для вспыльчивых людей! Кто хочет изменить свой характер и избавиться от многих неприятностей, покупайте книжку! Всего три копейки! Три копейки полезные советы для вспыльчивых людей! кричал, размахивая тоненькой книжкой, человек в рваном пиджаке и парусиновых брюках. - За три копейки вы можете изменить свой характер!
   - Ой, Лень! Мне обязательно надо изменить свой характер! Купи мне эту книжку! - вцепилась вдруг Динка.
   - Зачем это? У тебя хороший характер, - воспротивился Ленька.
   - Нет, Лень! Я очень вспыльчивая! Купи! Всего три копейки!
   - Покупайте, покупайте полезные советы для вспыльчивых людей!.. выкрикивал человек в парусиновых брюках, подходя ближе и размахивая своей книжонкой над самой головой Динки.
   - Дайте, пожалуйста, ваши советы! Лень, заплати! - крикнула Динка, протягивая руку к книжке.
   Ленька нехотя отдал три копейки и спрятал книжку в карман.
   - На пароходе почитаем, - сказал он.
   На пароход они поспели только в четыре часа.
   - Ох, Лень! Катя уже, наверное, уехала, а меня нет, и Алина волнуется!
   - Ну вот! - недовольно сказал Ленька. - А я думал, раз матери нет, то ты сегодня вечером пойдешь со мной глядеть фейерверк!
   - Это на Учительских дачах? Мы были один раз с Катей и с мамой. Так красиво! Но сегодня мне нельзя. Алина одна с нами, она будет волноваться, если я уйду. Да мне все равно нельзя так поздно уходить из дому. Нет, уж иди один!
   - Ну, одному какой интерес!
   Они уселись на корме, и Ленька вытащил купленную на базаре книжку.
   - Читай с самого начала, - сказала Динка, придвигаясь к нему поближе и заглядывая на первую страницу. - Читай вот здесь!
   - "Совет первый, - медленно прочел Ленька. - Если вы, охваченный со всех сторон гневом, обидели свою жену, то предложите ей небольшую эффектную прогулку, и отношения ваши уладятся..."
   - Что значит "эффектную"? - озабоченно спросила Динка.
   - Ну... значит, куда-нибудь подальше... - морща лоб, сообразил Ленька.
   - А здесь сказано "небольшую прогулку" - это, значит, поближе, - возразила Динка.
   - Ну, так или сяк - одним словом, куда она хочет, туда и веди ее.
   - Это совет для взрослых, читай дальше, - сказала Динка.
   Медленно, затрудняясь на каждом слове, Ленька прочел дальше.
   - "Если вы, охваченный со всех сторон злобой, боитесь оскорбить любимую вами особу, то опустите голову в ведро с водой, и состояние ваше изменится..."
   - Еще бы не изменится! - засмеялась Динка. - Вылезешь мокрая как мышь... Но это все-таки мне больше подходит, - серьезно добавила она.
   - Чего там "подходит"! Ты смотри! А то сунешь голову в ведро и не вытащишь ее оттуда!
   - Ну что ж, я так и буду ходить с ведром на голове, по-твоему?
   - По-моему не по-моему, а этот совет не годится. Вот тут еще есть. "Если вы в порыве вашей злобы кого-нибудь обругали бранным словом и хотите это исправить, то заверьте его в своей полной искренности".
   - Это что же... непонятное какое-то, - сказала Динка, - Наверное, опять для взрослых. Читай дальше.
   - Тут уже идет другое - вон написано: "Советы неудачным женихам".
   - Ну, читай, посмотрим, что это такое...
   - "Если вам отказала любимая вами особа, то объявляйте всюду, что у нее одна рука короче другой, и когда ее женихи от нее отпадут, то сватайтесь еще раз..." - с трудом? прочитал Ленька и закрыл книжку. - Мошенство все это!
   - Нет, не мошенство, а как раз подходит. Не мне, конечно, а Малайке - вот кому! Потому что он никак не может упросить Лину выйти за него замуж, вот!
   - Ну ладно! Их дело взрослое, а ты тут ни при чем... На-ко, спрячь свои советы, сейчас сходить будем! - Ленька вынул из-за пазухи тряпку, в которую были завернуты деньги, и весело улыбнулся: - Хорошо поторговали! Мятрич доволен будет!
   Пароход, медленно поворачиваясь, подходил к пристани. Из трубы его вместе с черным дымом вырвался протяжный гудок.
   - Приехали! - сказал Ленька и бросил боязливый взгляд на свою баржу. Но на ней никого не было.
   Глава тридцать шестая
   НЕУДАЧНЫЙ ПОДАРОК
   Алина встретила сестру взволнованным восклицанием:
   - Наконец-то! Где ты была?
   Испуганная Динка наспех придумывала оправдание:
   - Я очень далеко ходила... и очень ослабела... - Ослабела?
   - Ну да... теперь уже все прошло, ты не беспокойся. А разве Катя уже уехала? - с опаской спросила Динка.
   - Конечно. Она и так задержалась из-за тебя. Я просила ее не говорить маме, что ты куда-то пропала. Ведь мама будет сидеть в театре как на иголках! - с упреком скачала Алина.
   - Ну ничего, Алиночка, ты не сердись, ладно? Я сейчас только поем, а потом буду делать все, что ты хочешь, - заглядывая сестре в глаза, сказала Динка.
   - Ой, какая ты! - покачала головой Алина, смягчаясь от покорного вида Динки. - Ну, иди поешь, а потом будем заниматься!
   Но Динке захотелось окончательно успокоить сестру и задобрить ее подарком.
   - Алииочка, я купила одну книжку, чтобы изменить свой характер... Это полезные советы, они стоят всего три копейки...
   Но мне пока только одно ведро здесь подходит. Хочешь, я подарю ее тебе? спросила она, протягивая Алине свернутую в трубочку базарную книжонку.
   - Ты купила книжку? - с удивлением спросила Алина. - Про ведро?
   - Да нет! - засмеялась Динка. - Почитай лучше сама, тогда все поймешь! А я пойду к Лине, ладно?
   Динка побежала на кухню. Алина разгладила измятую книжку и, открыв первую страницу, прочитала несколько строк, потом поглядела на обложку... Автора нигде не значилось Алина открыла наугад другую страницу и с удивлением прочла заглавие третьей главы:
   "Семейные советы.
   Если вы сильно провинились перед своей женой и не ждете себе скорого прощения, то притворитесь смертельно больным и оглашайте воздух тихими воплями, а также избегайте хорошего аппетита, и вы получите прощение..."
   Алина пожала плечами и еще раз осмотрела обложку.
   - Выпуск три копейки, - повторила она вслух и побежала искать Динку.
   - Дина, Дина! Где ты купила эту книжку? - опросила она сестру, найдя ее за кухонным столом уплетающей свой утренний завтрак и обед. - Где ты купила эту книжку? - повторила Алина.
   Динке захотелось повысить в глазах сестры ценность "полезных советов".
   - Я купила ее у одного учителя! - с гордостью сказала она.
   - У учителя? - Алина снова бросила взгляд на обложку и решительно заявила: - Ты врешь! Никакой учитель не станет продавать такую чепуху. Говори правду!
   - Я нашла ее в лесу, - испугавшись дальнейших расспросов, сказала Динка.
   - А при чем тут учитель? - строго спросила Алина.
   - Да это я просто так, для красного словца, сказала... Я нашла ее на Учительских дачах и думала, что потерял какой-нибудь учитель, потому что тут такие полезные советы... - окончательно завралась Динка.
   - Ну, Дина!.. Находить такие книжки да еще приносить их в дом! Этого я от тебя не ожидала...
   - Но ведь я же не знала, о чем тут написано! Я же принесла только показать! Брось ее в печку, Алина! Брось скорей!
   - Нет, я покажу маме. Пусть мама знает, какие книжки находит ее дочка! угрожающе сказала Алина и, держа злополучные "советы" двумя пальцами, направилась в свою комнату.
   Закрыв на крючок дверь и устроившись в уголке постели, она внимательно прочитала все советы, тихонько фыркая в руку, а иногда и смеясь до слез. Некоторые, самые смешные, по ее мнению, она даже переписала для Бебы. Вдвоем они говорили о многом и знали гораздо больше, чем могли предполагать взрослые.
   Окончив это занятие, Алина обернула книжку в бумагу, чтобы мама не испачкала рук, и сама тщательно вымыла руки с мылом.
   "Это же три коп..." - повторяли они потом с Бебой каждый раз, когда им приходилось встречаться с величайшей глупостью или недостойный их внимания гимназист просил у них на память ленточки из кос.
   Глава тридцать седьмая
   НА КРЫЛЕЧКЕ
   Когда младшие дети оставались на попечении Алины, то в доме наступал образцовый порядок и тишина. Боясь, что Алина рассердится на что-нибудь и разнервничается без мамы, Динка и Мышка изо всех сил старались угодить ей. И теперь, сидя за столом, они усердно занимались. Алина, держа в руках учебник грамматики, прохаживалась по террасе и, подражая настоящей учительнице, медленно диктовала:
   - "Румяной зарею покрылся восток..." Повторяю: "Румяной зарею..." Дина, слушай внимательно, как я говорю...
   Динка, склонив набок всклокоченную голову, которой не помогал даже железный Ленькин гребень, старательно выписывала слова. В диктовках, которые писала Динка, были всегда два главных недостатка: у тех слов, которые почему-либо казались ей значительнее других, она ставила даже в середине фразы заглавные буквы и, кроме того, очень любила восклицательные знаки.
   Но сегодня Динка тщательно следила за собой, и Алина, заглянув к ней в тетрадку, сделала только одно замечание:
   - Дина! У тебя написано "руманой зарею". Тебе же ясно слышно: румяной...
   - Ой! - воскликнула вдруг Мышка. - Я вышла замуж за линейку!
   Все три девочки засмеялись. Мышка редко делала ошибки, но по рассеянности часто переносила слова за линейку.
   - Перепиши заново эту строчку, Мышка! И старайся быть внимательной! сказала ей Алина.
   Мышка начала переписывать строчку, но у калитки вдруг раздался громкий смех, и на дорожке появились Катя и Марина. Обе они были нарядные, разглаженные и причесанные как для театра, и это было как раз то время, когда люди уже входят в партер или в ложу и кладут на колени бинокль. Что же случилось?
   - Мама! Почему вы вернулись? Забыли билеты?.. Почему ты смеешься, мамочка? - бросаясь навстречу, спрашивали дети.
   - Да потому что... ха-ха-ха... один раз в кои-то веки выбрались, одевались, одевались... - хохоча до слез, пыталась объяснить Марина.
   - Ну, скажи пожалуйста, всю дорогу хохочет, прямо неловко. Ну что тут смешного? Отменили "Живой труп" - и все! Вернули нам деньги, - сказала Катя.
   - Одним словом, "як бидному жениться, то и ничь мала". Ну, бог с ними! Пойдем в другой раз! Зато посидим сегодня вместе на крылечке, - обнимая детей, сказала Марина.
   Посидеть вечерком на крылечке, тесно прижавшись к маме, такой уютной, тесной кучкой, слушать тихий мамин голос, когда она что-нибудь рассказывает о папе, о том, как они жили раньше и какие они были маленькими... Обо всем, обо всем говорит с ними мама... Такие счастливые эти вечера на крылечке!
   - Только не торопите маму, пусть она раньше поест, слышите, дети? тихонько предупреждает сестер Алина.
   - Конечно, конечно, пусть мама раньше поест, - соглашаются обе, но через несколько минут нетерпеливо спрашивают: - Ты хочешь есть, мамочка? Ты раньше попьешь чаю? Сказать Лине, мамочка?
   - Нет-нет! Я ничего не хочу. Я только переоденусь, - отвечает мать.
   Марина тоже любит эти вечера наедине со своими детьми; кроме того, она уже давно записала в маленькой книжечке разные пословицы, ей хочется разобрать их вместе с девочками.
   - Ну, садитесь, - говорит она, - а я сейчас найду свою записную книжку.
   - Садитесь, садитесь! - хлопочет Динка. - Занимайте где хочете... уступчиво предлагает она сестрам.
   Алина и Мышка усаживаются на верхней ступеньке, оставляя между собой место для мамы. Каждой хочется держать мамину руки и прижиматься головой к ее плечу, но есть еще третье место, ниже одной ступенькой; это место у маминых колен, там виднее мамино лицо, ее глаза и улыбка. Это Дин-кино место.
   И вот уже все уселись, разобрали мамины руки и косы, мама сидит так тесно, как в гнезде. Заходящее солнце уже заблудилось где-то за дальними просеками, но в саду еще светло. Впереди длинный-длинный летний вечер.
   - Подождите, дайте мне мои руки, я хочу прочитать вам пословицы, улыбаясь, говорит мама, освобождая свои руки и перелистывая книжечку. - А что это такое - пословицы? Откуда они взялись, кто их сочинил, - вы не знаете?
   - Это народная мудрость, - говорит Алина. Но Динка смотрит на маму.
   - Диночка, эти пословицы не сочинял писатель. Они появились в народе. Вот скажет кто-нибудь, а другие запомнят. Меткое, умное выражение легко запоминается, вот и ходят в народе эти пословицы... - затрудняясь объяснением, говорит мама. - Вот ты послушай и поймешь. О чем, например, говорит эта пословица: "Тонул - топор сулил, а вытащил - и топорища жаль". О чем это?
   - Это вот если неблагодарный человек, - торопится ответить Мышка. - Вот, например, Алинина Клепеницер. Она очень боялась экзаменов, и, когда Алина с ней занималась, она все-все обещала! Даже такие красивые книги издательства Вольфа хотела ей дать почитать, а как выдержала экзамен, так ничего не дала. Алина попросила у нее на лето маленький глобус, так она и глобус не дала!
   - Ну ладно! - говорит Алина. - Я ведь с ней не за глобус занималась.
   Клепеницер была ее одноклассница и сидела на ближайшей к ней парте.
   - Она же моя подруга, - добавляет Алина.
   - Но Мышка права: у твоей подруги нет чувства благодарности, она не захотела сделать что-то хорошее и для тебя, а сулила больше, чем ты просила у нее... А вот еще одна пословица: "Пошел кувшин по воду ходить, там ему и голову сломить". Что это значит? - спрашивает мать.