Осеева Валентина. Динка

   - Вот еще что... Дядя Коля сказал при меня: "Это, говорит, Ленька-Бублик! - захлебываясь от радости, рассказывал мальчик. - Позаботьтесь о нем", сказал он нашему Косте.
   - Так и сказал, Лень? Так они все знают про тебя! Они непременно позаботятся! - обрадовалась Динка.
   - Нет, я на это не надеюсь. Кому обо мне думать?! Вот, может, завтра или послезавтра мой капитан приедет. Я вчерась Миньку и Трошку просил сообщить, в случае чего... Минькин отец - кассир, он все знает... А пока, может, у вас под забором поночую... Неохота мне тут на ночь оставаться! - с брезгливым чувством сказал Ленька.
   Динка задумалась.
   - Под забором холодно. Земля мокрая... Может, перед сном натереть тебя скипидаром с жиром, как Никича? Это против простуды, кажется...
   - Ну, Никич старик, а я молодой. У меня свой жир небось... - махнул рукой Ленька.
   Динка с сомнением поглядела на его торчащие лопатки и голую худую спину.
   - Нет, Лень, у тебя одна гусиная кожа. Ты очень худой... Нельзя тебе ночевать под забором, ты и от скипидара не согреешься!
   - Может, конечно, и дождь пойти. Под прикрытием бы лучше... Я и сейчас еще не согрелся со вчерашней ночи... Может, в город поехать, подработать что-нибудь да и около вокзала пошататься. Там таких много бездомных... соображал вслух мальчик.
   - Нет! - строго сказала Динка. - Я знаю, где тебе ночевать! На нашей городской квартире, вот где! У мамы есть запасной ключ от черного хода, там только пройти через сарайчик - и уже дома! Никто тебя даже и не увидит! Только надо поехать, когда стемнеет. Сегодня мама поздно вернется, давай вместе поедем! Я дорогу хорошо знаю. Поедешь, Лень?
   - Ну что ж! - согласился Ленька. - Мне бы это хорошо... Утром встану, заработаю что-нибудь на базаре и приеду! А там, глядишь, и пароход мой придет!
   Посидев еще немножко и вволю наговорившись о событиях этой ночи, друзья пошли на пристань.
   - Пароход "Надежда" придет послезавтра, один день будет тут разгружаться да нагружаться... - сообщил им Минька. - Отец сказал, что он потом аж до Казани пойдет.
   - А далеко это? - спросила Динка, но никто из мальчиков не знал.
   - Ладно! - махнул рукой Ленька. - Лишь бы взяли меня, а уж куда плыть, не наше дело!
   Он думал теперь о том, что утес перестал быть его надежным убежищем и что в длинные осенние ночи негде приклонить ему голову... А Макака?.. Что ж Макака! Она в тепле. Подождет, поскучает... Что делать?
   Под вечер, когда уже начинало смеркаться, Динка взяла потихоньку ключ от черного хода городской квартиры и выехала вместе с Ленькой в город.
   Глава шестьдесят первая
   НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
   К поездке в город Динка приготовилась тщательно: она достала из шкафа короткое летнее пальто, вынула из картонки свою красную фетровую шляпу с широкими лентами, завязывавшимися под подбородком, положила в маленькую корзиночку хлеб и, сообразив, что на билеты нужны деньги, осторожно открыла ящик маминого письменного стола... Там после отъезда Лины всегда лежали мелкие деньги на хозяйство. Динка подержала в руках полтинник, потрогала мелочь... потом оставила мелочь в столе, а полтинник положила в карман. Мало ли что может случиться в дороге - ведь назад ей придется ехать одной, без Леньки.
   Сложив все свои вещи в кучу, девочка отнесла их к лазейке.
   И только тогда сообщила Мышке, что идет на фейерверк.
   - Но мама не велела никуда уходить. Она сказала, чтобы мы помогли Никичу перебраться из палатки в кухню.
   - Молчи, пожалуйста! Алину на пикник взяли, а мне даже на фейерверк нельзя, да?
   И, показав сестре язык, Динка исчезла.
   Увидев девочку в пальто и нарядной шляпе с бантами, Ленька неодобрительно хмыкнул:
   - Чего вырядилась как на свадьбу!.. Когда б еще я в матросском воротнике был, а то едешь как барыня со слугой!
   - Да ведь мне надо прилично... Вдруг я встречу дворника Герасима - пускай он думает, что я с мамой... - оправдываясь, сказала Динка, но все-таки сняла с головы шляпку и, держа ее за ленты, бегала по всей палубе.
   - Да уймись ты, чего бегаешь? - урезонивал ее Ленька.
   - А чего мне униматься? Я же с билетом еду! Ленька купил им обоим билеты, разменяв полтинник, И сунул сдачу к себе в карман.
   - Конфет у меня не проси в юроде. Я завтра подработаю и доложу те, что потратил, а ты потихоньку обратно в ящик опустишь, - строго сказал он подружке.
   Динка ничего не просила и, сойдя с парохода, сразу заторопилась на квартиру. Уже начало темнеть, и она боялась поздно возвращаться одна домой.
   - Идем скорей! Нам по Дворянской, мимо игрушечного магазина Христанзена...
   Они прошли несколько улиц. В магазинах уже зажглись витрины. Дворянская улица считалась главной улицей в городе, и по ней непрерывно сновали нарядные экипажи. Лошади, покрытые цветными сетками, горделиво переступая тонкими ногами, обернутыми по щиколотку белым холстом, останавливались у богатых магазинов. По тротуару гуляли хорошо одетые люди - дети, дамы, мужчины... На углах улиц стояли городовые.
   Леньку стесняла вся эта празднично разодетая богатая публика.
   - Ну, куда залезла! - запахивая свой пиджачок и стараясь прикрыть, им залатанные штаны, хмуро говорил он. - Здесь одни баре... Обошли бы стороной как-нибудь...
   - Вот еще! - дергала плечами Динка. - Нам на них наплевать! Что мы, в дом к ним пришли, что ли! Не смотри на себя - и все!
   Она подбегала к витринам с игрушками, показывала Леньке кондитерские с выставленными в окнах красивыми коробками.
   - Вот это купим! И это купим! Все мы себе купим, когда забогатеем, да, Лень? - весело болтала она. Только у двух магазинов ее болтовня смолкла. У одного она вдруг закрыла обеими руками глаза и жалобно сказала: - Веди меня, Лень... Здесь большие галоши. Я очень боюсь их. Это "Треугольник"...
   - А что тебе они сделают? - засмеялся Ленька, держа девочку за руку и разглядывая выставленную на витрине огромную, в человеческий рост, галошу...
   Около магазина с гробами, ангелами и венками Динка совсем уткнулась головой в его пиджак.
   - Я здесь не дышу... - серьезно сказала она, пятясь боком.
   Наконец с главной улицы они свернули куда-то вбок, и Ленька указал пальцем на один из переулков:
   - Не эта ли?
   Но Динка поспешно схватила его за вытянутый палец и строго сказала:
   - Не показывай пальцем на улице! Это неприлично! Ленька искренне расхохотался:
   - Ох, ты ж и путаная, Макака! На самой Дворянской, когда мимо гробов шли, прямо в живот мне уткнулась, так то было прилично! - сказал он.
   - Ну! - возмутилась Динка. - Люди сами виноваты! Зачем для живых людей выставлять гробы? На месте царя я бы торговала ими на кладбище! А вот когда показывают пальцем, то какой-нибудь человек может подумать, что это на него... Приятно тебе, чтоб на тебя показывали пальцем? Ага?
   Ленька согласился, что неприятно, и, только кивнув головой на переулок, снова напомнил о нем девочке.
   - Не пройди мимо-то. Какой номер дома?.. Гляди, темно уж. Как одна назад поедешь? - забеспокоился он.
   - Ничего! Возьму билет и поеду! А там за людьми побегу... - храбрилась Динка. Не доходя немного до своего двора, она вдруг выпустила Ленькину руку и сказала: - Я пройду мимо и посмотрю, нет ли огня у нас в окнах. Подожди тут.
   Осторожно подойдя к воротам, девочка заглянула во двор и в испуге отпрянула назад... Около квартиры дворника Герасима стояли два жандарма; подальше, разговаривая с самим Герасимом, жандармский офицер, медленно стягивая с рук белые перчатки и указывая на стоявшего поодаль извозчики, давал какие-то распоряжения.
   "Обыск!" - быстро подумала Динка и поглядела в глубину двора, на двухэтажный флигель. В нижнем этаже была их квартира. Окна и парадный ход выходили во двор, черный ход был сзади дома, прямо от него шли деревянные сарайчики для дров...
   В окнах их квартиры было совсем темно, и девочка успокоилась.
   "Это не к нам. Конечно, зачем им к нам? Тут же пустая квартира".
   - Лень! - сказала она, перебегая через улицу к товарищу. - У нас во дворе жандармы... Бежим скорей через пустырь, а то потом и сарайчиком не пройдешь... - Погоди... Может, не идти лучше? - нахмурился Ленька.
   - Да нет! Это не к нам. Мы же на даче! Пойдем скорей! Дети прошли через соседний двор на пустырь. Сюда выходили задние стенки дровяных сараев.
   - Вот наш, третий от края... - посчитала Динка и, оглянувшись, скомандовала: - Отодвигай доски!
   Ленька, присев на корточки, потрогал доски. Две из них подались, и ребята один за другим шмыгнули в сарай.
   - Не упади, здесь дрова... шепотом предупредила Динка и, пробравшись к двери, нащупала рукой крючок, - Смотри, потом все так же запри... Там, с той стороны, замок... Он для виду...
   Девочка осторожно, стараясь не брякнуть висящим с внешней стороны замком, приоткрыла дверь. Около черного хода их квартиры никого не было. Она потихоньку вышла, потянув за собой Леньку, и, прикрыв сарай, быстро перебежала к крылечку.
   - Открывай, открывай! Вот ключ! - зашептала она, всовывая в руки Леньке ключ.
   В темноте ничего не было видно. Мальчик нащупал замок и тихо повернул ключ... Динка проскользнула первая... Из дверей комнаты узенькой полоской просачивался в коридор красноватый свет... Динка поспешно втолкнула Леньку за открытую дверь кухни и в тот же момент услышала негромкий голос:
   - Кто здесь?
   На пороге комнаты стоял Костя. На нем было старое, рваное пальто и помятая кепка... Видно было, что он только что пришел и еще не успел раздеться.
   Глава шестьдесят вторая
   АРЕСТ КОСТИ
   Потрясенная неожиданной встречей и странным нарядом Кости, Динка бросилась к нему.
   - Костя! Ты что? Откуда? У нас во дворе жандармы... И дворник Герасим... И жандармский офицер. Может, это обыск? - торопливо зашептала она.
   Костя сдвинул брови и, крепко сжав ее плечо, бросил взгляд на дверь черного хода.
   - Ты с мамой?
   - Нет... я одна... Костя, уходи... Через сарайчик, там еще никого нет... снова зашептала в испуге Динка. Она вдруг поняла, что жандармы пришли к ним.
   - Я не могу уйти, - быстро сказал Костя и вошел в комнату. - Останься здесь! - строго приказал он Динке, прикрывая за собой дверь.
   Динка растерянно оглянулась на спрятавшегося за дверью Леньку и приникла к щели.
   "Почему он не уходит? - взволнованно думала она, глядя, как Костя торопливо роется в брошенном на стуле пиджаке... И вдруг сердце ее сжалось, глаза широко раскрылись. Костя вытащил из-под одежды револьвер и, остановившись посреди комнаты, внимательно оглянулся вокруг. - Это револьвер, который он отнял у того сыщика", - быстро сообразила девочка, с ужасом глядя, как Костя вдруг решительно подошел к печке и, присев на корточки, начал выбрасывать из нее дрова.
   Ей вспомнился рассказ Леньки про обыск у Степана... "Всю печку разворошили", - сказал ему тогда сапожник; вспомнились рассказы Мышки, как жандармы рылись даже в горячей золе...
   "Костя, не туда... не туда..." - хотела она крикнуть.
   Но Костя, видимо, и сам решил, что это место ненадежно, и, вскочив на ноги, снова оглядел комнату. Сердце Динки замерло от тревоги... Она видела, как Костя остановился около детской кроватки и, наклонившись, взял оттуда большую Алинину куклу...
   "Зачем это?" - подумала Динка, пытаясь разглядеть, что делает с куклой Костя. Но в щелку была видна только часть комнаты, и Кости там не было...
   - Дина! - вдруг тихо позвал он, выходя из соседней комнаты и держа в руках туго завернутую в одеяльце куклу. - Сядь на стул и держи свою куклу. Не разворачивай ее и не выпускай из рук. Поняла? - строго спросил он, придвигая девочке стул.
   Динка, задохнувшись от волнения, молча кивнула головой и, усевшись на стул, положила на колени куклу.
   "Ленька!.." - вдруг вспомнила она и, когда Костя ушел в соседнюю комнату, торопливо развернула куклу и, зажмурившись от страха, вытащила тяжелый холодный предмет. Не глядя на него и не дыша, Динка выскользнула в коридор и бросилась к черному ходу... В полумраке навстречу ей выступил Ленька. Девочка сунула ему в руку револьвер и толкнула к двери:
   - Беги, Лень, беги...
   Ленька понял и, прыгнув с крыльца, мгновенно исчез в темноте. Динка заперла дверь на ключ и, вернувшись в комнату, снова завернула куклу в одеяло и уселась на свой стул. Костя, не обращая на нее внимания, рвал какие-то бумажки, вытряхивал карманы. Потом, подбежав к столу, бросил бумажки в самовар... Динка снова сползла со стула и, собрав в печке уголь, тоже бросила его в самовар, чтоб закрыть белеющие в трубе бумажки.
   Костя мягко улыбнулся ей и, пробегая мимо, сказал:
   - Не бойся и не вставай с места! Сильный стук в парадную дверь, как удар грома, прокатился по коридору.
   - Кто там? - спокойно спросил Костя.
   Динка поправила свою шляпку, дрожащими руками завязала под подбородком бант и приросла к стулу...
   Коридор заполнился вошедшими людьми, затопали большие сапоги...
   Костя открыл дверь в комнату и, бросив быстрый взгляд на Динку, остановился у стола. Жандармский офицер прошел вперед и, оглядев обе комнаты, молча направился в кухню. В комнате остался жандарм, в дверях стояли понятые, дворник Герасим пошел за офицером в кухню.
   - Госпожа Арсеньева занимает две комнаты? - послышался из коридора голос жандармского офицера.
   - Так точно... две комнаты с кухней, - ответил дворник Герасим.
   - Ты уверял меня, что в квартире никто не бывает, однако здесь, видимо, ночуют неизвестные лица...
   Динка взглянула на Костю, но лицо Кости было непроницаемо спокойно. Из коридора было слышно, как заискивающе оправдывался в чем-то дворник Герасим.
   Динка подумала о Леньке... Если бы его поймали, то, наверное, привели бы сюда. Она облегченно вздохнула и ободряюще улыбнулась Косте, но Костя молча глядел, как, отодвинув на середину комнаты стол, жандарм, вытянувшись, встал за спинкой стула. Офицер, придерживая рукой шашку и звеня шпорами, вошел в комнату, подтянув изящным движением брюки, сел за стол и похлопал белыми пальцами по клетчатой папке, которую услужливо положил перед ним жандарм.
   - Ну что ж, молодой человек, я вынужден приступить к своей неприятной обязанности, - словно сожалея о принятой на себя роли, сказал он, обращаясь к Косте. - Ваше имя и отчество?
   Костя назвал себя. Дальше следовали еще какие-то мелкие подробности о возрасте, о роде занятий... Офицер спрашивал, Костя отвечал... Динка внимательно следила за вопросами, мельком взглядывая то на Костю, то на офицера. Но вот Офицер, прочитав вслух Костин адрес, постучал пальцами по столу.
   - Скажите, пожалуйста, почему вы очутились здесь, в этой квартире, когда вам заведомо известно, что госпожа Арсеньева проживает сейчас на даче? ехидно спросил он, склоняя набок гладко прилизанную голову.
   Но Костя не успел ответить.
   - Потому что я заблудилась на пристани, и Костя привел меня сюда! Мы сейчас поедем на дачу! - бойко выкрикнула со своего стула Динка и, поправив одной рукой шляпку, крепче прижала к себе куклу.
   - Девочка заблудилась, и мы зашли сюда взять некоторые вещи, - спокойно подтвердил Костя, не глядя на Динку,
   - Так... Предположим, что так... Но не можете ли вы сказать, когда это было? В котором часу?
   Костя пожал плечами, словно припоминая...
   - Это было, когда вы стояли во дворе и снимали белые перчатки. Мы с Костей прошли мимо вас... Вы спрятали свои перчатки в карман... - поспешно уточнила Динка.
   - Так точно, ваше благородие, они прошли-с сторонкой, когда ваше благородие снимали перчаточки, - подобострастно сказал дворник Герасим.
   - Так... так... Я снимал перчатки, а ключи от квартиры, вероятно, были у госпожи Арсеньевой, а не у ее дочки. Так каким же образом вы, молодой человек...
   Динка вытащила из кармана ключ и, зажав его в кулаке, показала офицеру:
   - У меня был тоже... Я Косте сразу сказала... Вот! От черного хода! затараторила она.
   Жандармский офицер чуть приметно шевельнул бровями и, не оборачиваясь, приказал стоявшему за его стулом жандарму:
   - Возьмите и испробуйте!
   Жандарм поспешно взял у Динки ключ и, вернувшись, доложил, что он действительно отрывает и закрывает дверь черного хода. Жандармский офицер лениво откинулся на спинку стула.
   - Перейдем к обыску! - сказал он.
   "Ищите!" - с торжеством подумала Динка, крепче усаживаясь на свой стул и покачивая на коленях куклу. Колючие, злые глаза ее впились в холеное, парикмахерское лицо с черными завитыми усиками... В соседней комнате жандармы двигали столы, открывали шкафы и комоды, выбрасывали на пол вещи, встряхивали матрасы
   - Вы не имеете права делать обыск в отсутствие хозяйки квартиры! возмущенно сказал Костя.
   - Прошу не указывать, - сухо сказал жандармский офицер, записывая что-то в тетрадь.
   Один из жандармов вынес из комнаты завязанное в узел платье и, бросив его на пол перед офицером, поднял вверх старое, порыжевшее пальто и дешевые подержанные брюки.
   - Найдено-с за комодом, - доложил он. Офицер, брезгливо морщась, отодвинул свой стул. Жандарм вывернул карманы пальто, встряхнул брюки.
   - Думаю, что этот маскарадный костюм не принадлежит госпоже Арсеньевой, с кривой усмешкой сказал офицер.
   Динка, почувствовав, что он снова ловит на чем-то Костю, мгновенно вмешалась:
   - Это мама купила Никичу! Это наше! - быстро сказала она
   Привычка постоянно выкручиваться и что-то придумывать в свое оправдание безошибочно подсказывала ей, где таится опасность.
   - Так точно, ваше благородие... У них есть такой пьющий старик, - кашлянув в руку, подтвердил дворник Герасим.
   - Уберите! - махнул рукой офицер.
   Обыск передвинулся в комнату, где сидел офицер. Понятые стояли в дверях; жандармы выбирали из ящика письменного стола бумаги, шарили за обивкой дивана, снимали со стен картины, бросали на пол одеяла, подушки... Костя стоял рядом с Динкой, молчаливый и спокойный... Один из жандармов, присев на корточки перед печкой, начал выбрасывать оттуда полуобгоревшие дрова и золу. Офицер, отодвинувшись к стене, внимательно наблюдал за обыском... Когда последние дрова были выброшены и жандарм, засучив рукава, начал выбрасывать накопившуюся золу, Динка мельком взглянула на Костю.
   "Хорошо, что ты не спрятал в печку..." - говорил ее взгляд, а губы едва удерживали торжествующую улыбку.
   - Ничего нет-с.. - поднимаясь с колен, заявил жандарм и еще раз для верности пошарил в печке рукой.
   Динка посмотрела в лицо офицеру и неожиданно фыркнула.
   - Полезайте в трубу! - сострила она. Офицер рассвирепел.
   - Выведите девочку в коридор! Обыщите и выведите! - гневно закричал он
   Динка испуганно вскочила. Лицо Кости покрылось серой бледностью
   - Не трогайте ребенка! - строго остановил он, подошедшего жандарма и, наклонившись к Динке, сказал: - Сними пальто и выйди в коридор!
   Динка, придерживая одной рукой куклу, послушно сняла пальто и пошла к двери.
   - Оставьте здесь куклу, - глядя ей вслед, сказал офицер.
   - Прекратите, наконец, издевательство над ребенком! - возмутился Костя - Я буду жаловаться!
   - Я тоже буду жаловаться! Это моя кукла! - отталкивая от себя жандарма, крикнула Динка. Черные усики офицера задергались.
   - Я вынужден буду прибегнуть к насилию! - с угрозой сказал он.
   Герасим поспешно обежал стол и, нагнувшись к Динке, испуганно прошептал;
   - Позвольте куколку, барышня!.. - Потом, умоляюще взглянув на Костю, добавил: - Господни офицер могут перейти к насилию!
   Костя взял у девочки куклу и молча положил ее на с гол, Притихшая Динка не сопротивлялась, но глаза ее жадно искали Костиного взгляда, а рука, поймав его руку, крепко сдавила ее. Но Костя не шевельнулся. Взгляд его был прикован к офицеру, который не спеша развернул одеяльце, повертел в руках скомканную кружевную накидку и, подняв вверх куклу, тщательно осматривал ее...
   Лицо Кости посветлело; он машинально повернул голову в сторону Динки и, встретив ее смеющийся взгляд, удивленно поднял брови...
   Девочку вывели в коридор. Герасим вынес ей стул и тихо сказал:
   - Подремлите пока, барышня.
   Обыск длился долго... Динка сидела и слушала, как звенит в кухне посуда, грохочут кастрюли, хлопают дверцы плиты...
   Огромная тяжесть навалилась вдруг на ее плечи, глаза смыкались... OНА очнулась, когда рядом с ее стулом раздался голос Кости:
   - Герасим, возьмите девочку к себе и первым утренним пароходом поезжайте на дачу.
   Динка вскочила. Костю уводили... Она поняла и с криком вцепилась в него:
   - Костя! Костя! Куда ты? Костя крепко прижал ее к себе:
   - Я завтра приеду к вам на дачу. Ступай к дяде Герасиму и ложись спать. Расскажи маме все, что здесь было, - тихо шепнул он, прижимаясь к ее щеке, и еще тише добавил: - Спасибо, умница...
   Динка сдержала готовые брызнуть слезы: политические не плачут, они держатся гордо и независимо... как мама, как Костя...
   - Возвращайся скорей, Костя, - сказала она шепотом, разжимая руки.
   Костю увели... На дворе зацокали копыта лошади. Дворник Герасим запер все двери и, гремя связкой ключей, подошел к девочке.
   - Пойдемте, барышня... чайком вас напою, уложу спать, а завтра к мамаше поедем... - ласково сказал он.
   - Нет-нет! - решительно запротестовала Динка. - Я буду ночевать здесь. Я ничего не боюсь! Дайте мне мой ключ, и я сама завтра поеду к маме! Спасибо, дядя Герасим!
   Она была уверена, что где-то неподалеку бродит вокруг дома Ленька. Может быть, он притаился в сарайчике и ждет. когда все уйдут...
   - Я ни за что не пойду... я не боюсь, - повторила девочка. Дворник открыл парадную дверь и выглянул во двор:
   - Пойдемте, барышня... Глубокая ночь на дворе. Ночи теперь длинные, осенние... Забоитесь одна в пустой квартире, , ась?..
   Но Динка не пошла. Герасим удрученно развел руками и, отдав ей ключ от черного хода, предупредил:
   - Запирайтесь хорошо!.. Вот тут и крючочек! Да с огнем-то поаккуратней... Ложитесь вот на диванчик и загасите свечу, А то, не ровен час, пожар...
   Для успокоения Герасима Динка улеглась на диване и потушила свечу.
   Дворник вышел и, постояв на крыльце, направился к себе в дворницкую. А Динка снова зажгла свечу и, поставив ее в коридоре на пол, села под дверью черного хода. Она ждала Леньку... Но Ленька был далеко...
   Глава шестьдесят третья
   ЛЕНЬКА-БУБЛИК
   Ленька сидел на корме парохода, туго запахнув свой пиджак и подозрительно оглядывая едущих людей. Рубашки на мальчике не было, и неудобный тяжелый предмет, который он прятал за пазухой, прижимался к его голой груди, упираясь холодным дулом в сердце.
   "Интересно, взведен у него курок или не взведен? - с опаской думал, Ленька, боясь лишний раз пошевелиться. - Ведь револьвер небось Меркурия этого... Заряженный... Ну как стрельнет?"
   Ленька поднял голову. Прямо над ним золотыми точками рассыпались по небу звезды; разбегаясь к берегу широкими волнами, река отражала огни парохода, ветер освежал лицо и трепал волосы... Ленька снова подумал о револьвере. Спущен у него курок или нет? Мальчику не терпелось вытащить его из-за пазухи и хорошенько осмотреть, но он преодолел это желание и стал думать о другом.
   "Может, был обыск, а может, не был. Все равно Макаку выручать нужно. И револьвер подальше запрятать... И на дачу сходить, а то приедет мать, а девчонки нет..."
   Ленька осторожно поправил револьвер, на всякий случай выпустив дуло под мышку.
   "Теперь если и стрельнет, так мимо. Скорей бы с парохода сойти, а то по толканули бы..."
   Но публика в этот час было мало, и Ленька, благополучно сойдя с парохода, заспешил на утес. На пустынном берегу он вытащил спрятанный под пиджаком револьвер и гордо понес его перед собой на вытянутой руке.
   "Эх, стрельнуть бы разок..." - мелькнула у него заманчивая мысль, но стрелять он, конечно, не решился. Нужно было поскорей и подальше спрятать эту опасную вещь. Хорошо, что удалось вынести ее из квартиры... А то обязательно арестовали бы Костю... Да еще если бы узнали, чей револьвер, так и вовсе плохо было бы...
   Ленька сильно забеспокоился. Когда он вбежал в сарайчик, ему послышались голоса... Значит, обыск все-таки был... И Костю могли арестовать, а с кем же осталась Макака? Может, сидит одна в квартире... А тут мать приехала, бросится искать, подумает - утонула девчонка...
   Ленька осторожно поднялся на обрыв; положив на землю револьвер, вытащил из кустов доску и перешел на утес. Там, выбрав за камнем укромное место, он разгреб в песке глубокую ямку, завернул револьвер в свою рваную рубаху и тщательно заложил его большим камнем. Потом, оглянувшись, снова перешел на обрыв и так же тщательно запрятал в кустах доску. После этого, почувствовав себя освободившимся от одного важного дела, он побежал на дачу. В темноте ноги его часто сбивались с тропинки, выступавшие из земли корни саднили босые пятки...
   Ленька вспомнил, как такой же темной ночью по этой тропинке бежала на утес Макака предупредить его о грозящей опасности. Вспомнил, как, сидя на обрыве, она плакала от страха, и сердце его защемило глубокой жалостью. Что, если и сейчас она сидит одна и плачет? Успеет ли он на последний пароход? Сколько времени сейчас? И, не думая уже больше ни о чем, кроме Макаки, он обежал знакомый забор и направился к калитке. В окнах дачи горел свет, терраса тоже была освещена, оттуда доносились громкие взволнованные голоса.
   "Мать приехала..." - догадался Ленька, но, открыв калитку, остановился как вкопанный. Прямо перед ним стояла Алина. В темноте белело ее платье, из-под шляпки, которую она еще не успела снять, испуганно блеснули глаза...
   - Здравствуйте... - растерянно пробормотал Ленька. Волосы его липли ко лбу, пиджак распахнулся, обнажая голую грудь. Алина в испуге попятилась назад, но Ленька быстро сказал:
   - Беги к матери. Скажи, что Динка ночует на городской квартире. Там и Костя...
   - Она... жива? С ней ничего не случилось? - растерянно спросила Алина.