Голон Анна. Анжелика в Берберии (= Неукротимая Анжелика)

   Некоторое время спустя он появился вновь, маневрируя, чтобы не привлекать ее внимания. Анжелика пошла следом и догнала его в темном переулке, где он пытался спрятаться за колонной какой-то галереи.
   - Что это означает? - спросила она. - Кто это говорил с тобой только что?
   - Не знаю... мне он сразу не понравился... Вот ваша рыба, мадам Маркиза. Тут осталось достаточно. На бегу я кое-что уронил.
   - Что он спрашивал у тебя?
   - Кто я такой. Откуда. На кого работаю. Я отвечал только: "Не знаю". "Валяй, валяй, - говорил он. - Не думай, что я поверю, будто ты не знаешь своего хозяина. Будешь так продолжать - я знаю, что делать: обращусь в полицию". - Я твердил: "Да, месье, нет, месье, не знаю..." - Тогда он обозлился: - "Уж не маркиза ли это дю Плесси-Белльер, ведь так, а? В какой гостинице она остановилась? Почему ты не хочешь мне сказать?"
   - И что ты ответил?
   - Я придумал подходящее название гостиницы: "Белая Лошадь". Она в другом конце города.
   - Идем! Быстро!
   Торопясь вместе с ним по крутым улицам, Анжелика старалась решить эту головоломку. Преследует ли ее полиция? Почему? Может ли быть, что Дегре так скоро обнаружил ее бегство и послал за ней своих провокаторов? Вдруг ей показалось, что она нашла ответ. Господин де Вивонн заметил ее в толпе, когда высаживался на берег. До сих пор он не мог вспомнить ее имени, но вспомнил, что ее лицо ему знакомо. Теперь он вспомнил и послал слуг, чтобы они разыскали ее. Из любопытства? или из дружбы? или чтоб угодить королю?
   Так или иначе, она не особенно жаждала видеть его, но его интерес не внушил ей беспокойства. Вивонн слишком часто отсутствовал в Версале, участвуя в очередной кампании, и не мог знать всех тонкостей придворных интриг и последних новостей о мадам дю Плесси-Белльер, будущей любовнице короля. В этом она была уверена. Однако не было сомнений, что... если только этот человек не послан капелланом, единственным, кто знает о ее пребывании в Марселе. Может быть, он сообщит ей что-нибудь об Али Мектубе или Мохаммеде Раки? Но тогда он послал бы своего человека в гостиницу "Золотой Рог" - он ведь знает, где она остановилась.
   До гостиницы она добралась мокрая от пота, с бешено бьющимся сердцем.
   - Не очень-то мудро с вашей стороны доводить себя до такого состояния, - сказала ей хозяйка. - Вы, парижские дамы, считаете, что все время нужно спешить. Пожалуйте сюда, я приготовила вам отличное кушанье из баклажанов и помидоров с хорошей порцией красного перца и масла, и вы сможете рассказать мне все новости.
   Без сомнения, хозяйка собиралась проявить материнскую заботу об ее туго набитом кошельке. У нее уже был наготове свой сюжет - она понимала, что гостиница ее весьма скромна, и подозревала, что Анжелика - знатная дама, которой пристало жить в окружении целой армии слуг, но она тем не менее старается жить здесь, не привлекая внимания. О, любовь, любовь!..
   - Идите сюда, - говорила она Анжелике. - Вот тихий уголок у окна. За этим столом вы будете совсем одна, и другие посетители с такого расстояния не будут пялить на вас глаза. Что вы предпочли бы пить - немного розового вина из Вара? - она поставила перед ней оловянный кубок и глазурованный глиняный кувшин, запотевший с холода.
   Анжелика подняла глаза и заметила Флипо, стоящего в дверях и делающего ей выразительные знаки. Как только хозяйка отошла, он проскользнул к Анжелике и зашептал: "Он подходит... этот дьявольский человек... самый злой из всех!"
   Она выглянула в окно и увидела на крутой улице мужчину, закутанного в пурпурный шелковый плащ, который держал в сложенных за спиной руках трость с серебряным набалдашником и был не кем иным, как лейтенантом полиции Франсуа Дегре, направлявшимся к гостинице.
   Глава пятая
   Первой реакцией Анжелики было оттолкнуть кресло, спуститься на две ступеньки, которые отделяли это помещение от остальной залы, и броситься через него к лестнице, ведущей наверх.
   - За мной, - приказала она Флипо.
   - Мадам, что случилось? - всплеснула руками хозяйка. - Что-нибудь с кушаньем, которое я вам приготовила?
   - Идите сюда, - приказала Анжелика таким голосом, что хозяйка повиновалась, не потребовав объяснений. - Быстро идите за мной. Я должна кое-что сказать вам, - Анжелика втолкнула ее в комнату, держа за запястье и не замечая, как ее ногти вонзаются в пухлое тело хозяйки. - Слушайте, через несколько минут сюда зайдет мужчина в лиловом плаще и с тростью с серебряным набалдашником.
   - Не тот ли, который утром прислал вам пакет?
   - О чем вы говорите?
   Хозяйка порылась за вместительным корсажем и достала письмо, написанное на пергаменте.
   - Его принес мальчик незадолго до вашего возвращения.
   Анжелика выхватила письмо и развернула его. Отец Антуан сообщал о визите Дегре, адвоката, с которым он имел честь встречаться в Париже в 1666 году. Он не счел разумным скрывать ни того, что мадам дю Плесси находится в Марселе, ни ее адреса.
   Анжелика скомкала письмо.
   - Оно мне уже неинтересно, - сказала она хозяйке. - Если человек, о котором мы говорили, спросит обо мне, вы не знаете меня и никогда не видели. Как только он уйдет, придете и скажете мне. Вот вам, - она вытащила три золотые монеты, которые привели хозяйку в такое восхищение, что она, ничего не говоря, понимающе подмигнула и удалилась с видом заговорщицы.
   Анжелика лихорадочно ходила по комнате, кусая от нетерпения ногти.
   - Собери мои вещи, - приказала она Флипо, который с беспокойством наблюдал за ней. - Упакуй чемоданы и будь готов.
   Дегре действовал быстро, но она не собиралась допускать, чтобы он поймал ее и в цепях, словно рабыню, доставил назад к королю. Теперь море и ей послужит путем к спасению.
   Она уйдет от Дегре и от короля. Море унесет ее отсюда. Она подошла к окну и прислушалась к звукам, доносящимся из гостиницы.
   Опускалась ночь и, как всегда в вечернее время, из темных переулков, которые извивались между домами террасами, спускавшимися к воде, послышались звуки гитары и голос провансальского певца.
   Кто-то постучал в дверь.
   - Вы сидите без света, - прошептала хозяйка, проскользнув в комнату. Она высекла огонь и зажгла лампу. - Он еще здесь, - продолжала она. - О, это человек приятной наружности и очень вежливый, но у него странная манера смотреть на вас. Но дело не в этом! "Как будто я не знаю, кто остановился у меня в гостинице, - говорю я ему. - Конечно, я заметила бы женщину, которую вы описываете, если бы она находилась в моем доме. Но говорю вам, я ее в глаза не видела". Наконец он поверил или сделал вид, что поверил. Он потребовал подать ужин, и притом в той самой комнате, где я накрывала вам. Он все потягивал своим длинным носом, как будто вынюхивал что-то.
   "Мои духи!" - подумала Анжелика. Дегре, конечно, должен был узнать их, потому что это была смесь вербены и розмарина, специально для нее составленная знаменитым парфюмером из предместья Сен-Оноре, Дегре часто вдыхал свежий деревенский запах ее тела, когда она позволяла ему целовать и ласкать себя. Ох, что толку в жизни, когда что-то выдает тебя такому дьяволу!
   - И тут, - продолжала хозяйка, - его взгляд упал на золотые монеты, которые вы дали мне и которые я все еще сжимала в ладони. "У вас щедрые постояльцы, матушка", - сказал он. Я начала нервничать. Этот человек ваш муж, мадам?
   - Нет, - с нажимом ответила Анжелика.
   Женщина несколько раз покачала головой:
   - Понимаю, - сказала она. Потом приставила ладонь к уху: - Кто это там выходит? Это не мои постояльцы - я знаю их походку. - Она приоткрыла щелочку в двери, потом с треском захлопнула. - Он в коридоре, открывает двери во все комнаты. - Она подбоченилась и с негодованием заявила: - Я покажу этому новоявленному тюремщику, с кем он имеет дело! - И тут же изменила тон: Нет, этим можно все испортить. Знаю я этих полицейский. Начинаешь им дерзить, а кончаешь тем, что плачешь и сморкаешься в платочек!
   Анжелика схватила кошелек:
   - Мне нужно выбраться отсюда... обязательно нужно. И я не могу ошибаться, - она вынула пригоршню золота.
   - Идите сюда, - прошептала хозяйка. - Она вытолкала Анжелику на маленький балкон и сняла один из железных поручней. - Прыгайте! Ну, прыгайте на соседнюю крышу! Не смотрите вниз. Ну вот и все. Отлично! Слева вы найдете лестницу. Когда спуститесь во двор, постучите. Скажите Марио-сицилианцу, что вас послала я и что он должен доставить вас к Санти-корсиканцу. Нет, это недалеко, только до Хуанито и до Левантийского квартала. Я займусь этим сыщиком, чтобы у вас хватило времени, - она добавила еще несколько напутственных слов по-провансальски, перекрестилась и вернулась в комнату.
   Бегство Анжелики и Флипо походило на игру в прятки. Не останавливаясь хотя бы для того, чтобы перевести дыхание, они возносились до небес, проваливались в сады, пробегали мимо окон, за которыми, даже не поднимая глаз от тарелок и не видя беглецов, спокойно ужинали люди; скатывались по лестницам, петляли по римскому акведуку - и лишь для того, чтобы спрятаться в греческом храме, запутывались в сотнях красных и голубых рубашек, висящих на веревках, протянутых поперек улиц, скользили по грудам арбузных корок и рыбьих голов, слышали глухие выкрики, песни и просьбы на всех языках и наконец, тяжело дыша, вместе со смуглым испанцем нашли убежище на границе Левантийского квартала. Теперь, сказал он им, они далеко, очень далеко от чего бы то ни было, напоминающего гостиницу "Золотой Рог". Не желает ли дама двигаться дальше? - испанец и Санти-корсиканец испытующе глядели на нее.
   Анжелика вытерла лицо носовым платком. На западе свет сумерек соперничал с огнями города. Странные монотонные ритмы слышались из-за закрытых дверей и ставней таверен - это уличные носильщики, а также арабские и турецкие купцы, развалившись на мягких подушках, курили свои кальяны и потягивали из серебряных чашечек таинственный состав с берегов Босфора. Заморские ароматы смешивались с тяжелыми запахами жарящейся пищи и чеснока.
   - Я хочу в адмиралтейство, - сказала Анжелика, - к господину де Вивонну. Можете вы проводить меня туда?
   Оба проводника закачали головами так, что их золотые серьги зазвенели. Окрестности адмиралтейства казались им намного более опасными, чем зловонный лабиринт, через который они провели Анжелику. Но благодаря ее щедрости они согласились подробно объяснить ей дорогу до адмиралтейства, чтобы Анжелика могла добраться туда сама.
   - Ты понял их? - спросила она Флипо.
   Мальчик покачал головой. Он был испуган до смерти, не зная, по каким законам живет это пестрое "дно" Марселя; он знал только одно - его обитатели не медлят, прежде чем вытащить ножи. Если на его хозяйку нападут, как он сможет защитить ее?
   - Не бойся, - успокаивала его Анжелика. Этот старый город финикийских колонистов не казался ей враждебным. Дегре не имел здесь своей власти, как в Париже.
   Уже опустилась ночь, но прозрачное небо бросало на город голубоватый отблеск, обрисовывая остатки былого - разрушенные колонны, римские арки, среди которых бесшумно, как кошки, играли полуголые ребятишки.
   Ярко освещенная резиденция Вивонна виднелась на изгибе улицы. Прибывали и исчезали паланкины и экипажи, а через открытые окна доносились звуки лютней и скрипок.
   Анжелика на минуту остановилась, чтобы оправить платье и привести себя, насколько это возможно, в приличный вид. Она увидела, как от группы людей отделился широкоплечий мужчина и направился к ней, будто он поджидал ее, однако против света она не могла рассмотреть его лица. Приблизившись, он внимательно вгляделся в нее и снял шляпу.
   - Мадам дю Плесси-Белльер, не так ли? Конечно, это вы. Разрешите представиться - Карулле, начальник полиции в Марселе. Я хороший друг господина Ла Рени. Он написал мне насчет вас, потому что хотел, чтобы ваше пребывание в нашем городе было по возможности приятным, - он говорил елейным голосом. Анжелика разглядела мягкое, отеческое лицо и заметила большой нарост в углу одной ноздри. - Я повидался также с его помощником, господином Дегре, который приехал вчера утром. Полагая, что вы, быть может, намереваетесь откликнуться на приглашение герцога де Вивонна, - он знает, что это один из ваших друзей, - он поручил мне подождать вас у входа, так что досадного недоразумения...
   Внезапно Анжелику охватила ярость - не страх. Дегре пустил по ее следу всю марсельскую полицию, вплоть до Карулле, про которого хорошо известно, что под бархатной перчаткой он прячет железную руку.
   - Понятия не имею, о чем вы говорите, - холодно произнесла она.
   - Гм, - ответил он снисходительно. - Но, мадам, вас так тщательно описали.
   Рядом с ними проезжала карета. Начальник полиции вжался в стену. Анжелика, напротив, бросилась чуть ли не под копыта лошадей и, воспользовавшись задержкой, - кучер вынужден был объезжать ее, - успела затеряться среди гостей, которые толпились у входа в особняк герцога де Вивонна. Слуги с зажженными факелами освещали парадную лестницу, ведущую в переднюю. Она уверенно поднялась по ней и смешалась с другими гостями.
   Флипо шел за ней по пятам, неся ее вещи. Анжелика отступила в тень лестницы, как женщина, которая заметила, что у нее спустилась подвязка.
   - Спасайся, пока можно, - шептала она своему пажу, - спрячься в кварталах, где живут слуги - меня это не касается, - пока никто не заметил нас. Я встречусь с тобой завтра утром на набережной во время отплытия королевского флота. Постарайся узнать, где и когда это будет. Если тебя не окажется, я уплыву без тебя. Вот тебе деньги, - она вышла из своего убежища и той же уверенной походкой поднялась по мраморной лестнице.
   Едва она достигла второго этажа, как внизу появился полицейский, от которого она только что избавилась. Любопытство в Анжелике превозмогло страх, и она нагнулась через перила, чтобы наблюдать за ним, будучи уверена, что он не увидит ее в тени.
   Карулле выглядел несчастным. Он заговорил со слугой, затем стал настойчиво расспрашивать его. Слуга покачал головой, потом отошел. Вскоре появился герцог де Вивонн, смеющийся над какой-то шуткой. Начальник полиции подобострастно поклонился ему, потому что адмирал флота был весьма значительной особой. Ему благоволил король, а его сестра была общепризнанной любовницей короля. Поскольку он был к тому же весьма обидчивым молодым человеком, держался он далеко не снисходительно.
   - О чем вы толкуете мне? - воскликнул он могучим голосом. - Мадам дю Плесси-Белльер среди моих гостей? Если верить последним новостям из Версаля, поищите ее лучше в королевской постели. - Карулле настаивал, и Вивонн потерял терпение: - Не говорите чепухи. Она была здесь, говорите вы, а сейчас ее здесь нет. Вы или слепы, или страдаете галлюцинациями. Примите лучше лекарство.
   Упавший духом начальник полиции счел за благо ретироваться. Вивонн пожал плечами. К нему подошел один из его друзей и, видимо, спросил, в чем дело, потому что Анжелика слышала, как молодой адмирал сердито ответил: "Этот невежда заявлял, что я скрываю в своем доме прекрасную Анжелику, последнюю страсть короля".
   - Мадам дю Плесси-Белльер?
   - Ее самую. Спаси меня небо, если я когда-нибудь принимал эту интриганку и шлюху под своей крышей. Моя сестра чуть не сошла с ума от всего, что ей пришлось вынести от этой женщины. Она писала мне отчаянные письма. Если эта зеленоглазая сирена добьется того, к чему стремится, то Атенаис придется спустить флаг, и для Мортемаров настанут тяжелые времена.
   - Вы думаете, она в Марселе? Я слышал, она такая красавица, что преследует во сне. Я всегда хотел встретиться с ней.
   - Вы бы только напрасно страдали. Она кокетка настолько жестокая, что способна чуть ли не на убийство. Ее воздыхатели знают, как трудно добиться от нее чего-нибудь. Она не жалеет времени на любовные разговоры, если хочет что-нибудь получить. А сейчас она хочет получить короля. Она хитра, говорю вам. Моя сестра писала в одном из последних писем... - Они отошли в сторону, и Анжелика не услышала окончания разговора.
   "Ты заплатишь за это, мой дорогой", - сказала себе Анжелика, взбешенная клеветой Вивонна.
   Она ощупью двигалась по длинному коридору, пока не наткнулась на дверь, ручку которой она медленно повернула. Пустая комната была освещена только отблесками света, проникавшими через открытое окно. Анжелика без сил растянулась на мягком восточном диване, покрытом коврами и подушками. Ногой она задела за что-то вроде медной тарелки, лежавшей на полу, и та зазвенела, как гонг. Она встревоженно прислушалась, потом разыскала свечу и определила, где находится - должно быть, в апартаментах герцога де Вивонна - спальня, гардеробная и ванная. Это было жилище моряка, который, будучи на берегу, ничего другого не делал, кроме как предавался удовольствиям. Разобравшись в царившем здесь беспорядке, она быстро разыскала карты и мундиры, а также стенной шкаф, в котором висело множество сорочек и домашних платьев.
   Анжелика выбрала белую расшитую муслиновую сорочку, она вымылась в бассейне, приготовленном для хозяина (и его возлюбленной) - вода в нем пахла провансальской лавандой. Анжелика вычесала пыль из волос. Вздохнув от блаженства, она завернулась в газовую одежду и босиком вернулась в гардеробную. Ее качало от усталости. Прислушавшись на мгновение к приглушенным крикам, доносившимся из гостиных, она опять опустилась на диван. К дьяволу будущее и всех полицейских в мире! Она намерена поспать.
   * * *
   - Ах! - Анжелику разбудил пронзительный визг. Она приподнялась, щуря глаза от яркого света.
   Темноволосая девушка с мушками по всему лицу стояла в ее изголовье, являя собой картину изумленного негодования. Она быстро обернулась и закатила кому-то звонкую пощечину.
   - Ну и свинья! Это и есть тот сюрприз, который ты приготовил мне? Поздравляю, хорошо придумано! Вряд ли я когда-нибудь забуду такое изысканное оскорбление. Видеть тебя больше не хочу! - громко шурша своим платьем и резко щелкнув веером, она вылетела из комнаты и исчезла. Герцог де Вивонн, держась за горевшую щеку, отвел взгляд от двери и увидел Анжелику.
   Первым, кто помог ему прийти в себя, был слуга. Он внес и поставил на стол два канделябра, поклонился хозяину - а заодно и Анжелике - и выскользнул из комнаты, бесшумно закрыв дверь.
   - Господин де Вивонн... я в отчаянии, - бормотала Анжелика, выдавливая покаянную улыбку. Только теперь, когда она заговорила, он, казалось, осознал, что имеет дело с существом из плоти и крови, а не с призраком.
   - Так этот невежда говорил правду, вы были в Марселе. Вы были под моей крышей. Откуда я мог знать? Почему вы не вмешались сами?
   - Я не хотела быть узнанной. Несколько раз меня чуть не арестовали.
   Молодой человек приложил ладонь ко лбу и направился к секретеру из черного дерева, откуда достал графин с коньяком и стакан.
   - Значит, по следам мадам дю Плесси-Белльер идет вся французская полиция! Вы убили кого-нибудь?
   - Нет. Хуже! Я отказалась лечь в постель к королю!
   Брови придворного удивленно поднялись:
   - Почему?
   - Из любви к вашей дорогой сестре, мадам де Монтеспан!
   Вивонн смотрел на нее молча, все еще держа графин в руках. Наконец его лицо смягчилось, и он расхохотался, наполнил себе стакан и сел рядом с ней.
   - Полагаю, это может стоить вам жизни.
   - Быть может. Но не так скоро, как вы думаете, - она продолжала робко улыбаться ему. Ее веки, еще тяжелые после сна, трепетали, а ресницы отбрасывали длинные тени на гладкие щеки. - Я так устала, - вздохнула она. Я несколько часов бегала по вашему городу. Я заблудилась. Пришла сюда искать убежища. Простите, я знаю, это было неразумно с моей стороны. Я вымылась в вашей ванне и взяла эту сорочку из вашего шкафа, - она пригладила на обнаженном теле однотонный белый материал. Под ним просвечивали розовые линии бедер и угадывалось лоно. Вивонн уставился на ее неглиже, потом отвел глаза. Он проглотил свой коньяк одним глотком.
   - Проклятое положение, - прорычал он. - Король того и гляди разыщет вас здесь и обвинит меня в сообщничестве.
   - Господин де Вивонн, - произнесла Анжелика, поднимаясь на ноги. - Не будьте дураком. Я думаю, вас больше всего волнует благополучие вашей сестры... от которого в немалой степени зависит и ваше собственное. Или вы в самом деле хотели бы видеть меня в объятиях короля, а ее - в немилости?
   - Нет, конечно, - пробормотал Вивонн, оказавшийся в ситуации, которая все больше и больше походила на пьесу Корнеля, - но я не хотел бы сердить его величество. Вы, если хотите, можете отвергать его внимание. Но почему вы в Марселе? Да еще в моем доме?
   Она легко положила ладонь на его руку:
   - Потому что я хочу попасть на Крит.
   - Что-о? - он подпрыгнул, будто его укусила пчела.
   - Вы отплываете завтра, не так ли? - настаивала Анжелика. - Возьмите меня с собой.
   - Нахалка! Видно, вы не в своем уме. Вы в самом деле собираетесь на Крит? Вы хоть знаете, где это?
   - А вы? Знаете ли вы, что я консул на Крите? У меня там очень важные денежные интересы, а сейчас самое время проследить за делами и дать королю малость поостыть. Разве это не хорошая идея?
   - Это безумие! Крит... - он закатил глаза, как бы теряя сознание от ее предложения.
   - Знаю, - заявила Анжелика, - гарем турецкого султана, берберийские пираты и так далее и тому подобное. Но видите ли, с вами мне нечего бояться. Что может со мной случиться, если я буду под охраной французского королевского флота?
   - Дорогая, - торжественно начал Вивонн, - я всегда глубоко уважал вас...
   - Может, даже слишком, - с насмешливой улыбкой вставила Анжелика. Это настолько смутило молодого адмирала, что он что-то проворчал, прежде чем продолжить начатую фразу:
   - Какая разница? Гм! Ну, все равно, я всегда уважал вас как разумную женщину с головой на плечах. Теперь, к моему огромному разочарованию, я обнаруживаю, что у вас не больше здравого смысла, чем у любой другой молодой вертихвостки, говорящей, прежде чем действовать, и действующей, прежде чем подумать.
   - Как прекрасная брюнетка, оставившая вас несколько минут назад? Я хотела бы объясниться с вашей очаровательной возлюбленной. Теперь она настолько разозлилась, что повсюду разнесет новость, что я здесь.
   - Она не знает вашего имени.
   - Она вполне способна описать меня, и люди, которым, по моему мнению, не следовало бы знать, где я, узнают меня. Отвезите меня на Крит.
   Герцог де Вивонн почувствовал, что у него перехватило горло, а от взгляда Анжелики у него кружилась голова. Он подошел к секретеру и налил себе еще один стакан коньяка.
   - Нет, - произнес он в ответ на ее последнее требование, - слишком большая ответственность. Содействуя вашему побегу, я стану соучастником, я навлеку на себя гнев короля.
   - И благодарность своей сестры.
   - Я уверен, что попаду в немилость.
   - Вы недооцениваете власти Атенаис, дорогой мой. Однако вы знаете ее лучше, чем я. Сейчас она единственная пассия короля и очень ему нравится. Она не забыла, какими хитростями завлекала его в самом начале. Не думайте, что у нее не хватит могущества и ума, чтобы исправить те небольшие разрушения, которые я, может быть, причиню.
   Вивонн нахмурился и погрузился в размышления.
   - Ба! - произнес он. После этого перед ним, должно быть, возник образ прельстительной Мортемар, послышался ее презрительный смех и ее неподражаемый голос, потому что он опять успокоился. - Ба! - повторил он. Мы можем положиться на нее, - он несколько раз покачал головой. - Но вы, мадам, как насчет вас? - он следил за ней краем глаза.
   Каждый раз, когда он смотрел на нее, она замечала, что он все лучше и лучше осознает ее присутствие в своем доме в этот час - присутствие женщины, которая была одним из украшений двора и которой домогался король. Он изучал ее совершенство с некоторым удивлением, как будто видел ее впервые. В ее красоте нельзя было найти изъянов. Цвет лица у нее был несравненный, более золотистый, чем у многих блондинок, а зрачки ясных зеленых глаз были черными, как смоль. В Версале он смотрел на нее в придворном платье как на идола, который, бывало, заставлял Монтеспан белеть от ярости. Теперь, неодетая, она была вполне женственной и живой. Впервые в жизни пожалел он короля, бормоча про себя: "Бедняга! Если она в самом деле отказала ему..."
   Анжелика не нарушала тяжелой тишины, установившейся между ними. Ей доставляло удовольствие поддерживать Мортемара в состоянии неопределенности; очень немногие могли похвастать этим. Сильные и импульсивные характеры представителей этого семейства, казалось, никогда не знали слабости. Можете ненавидеть или боготворить их - даже старейшую, аббатиссу Фонтеврало, которая своим лицом, закутанным в покрывала и платы, так напоминала изображения мадонны, что обворожила короля и очаровала его придворных. Года не остудили ее пыла, когда она читала отцов церкви, руководила монастырями и направляла своих монахинь на путь высшей добродетели.
   Вивонн обладал лучшими достоинствами и худшими недостатками своих сестер - он был непостоянным и добродушным, колебался между грубостью и учтивостью, глупостью и гениальностью. Так же, как нечто вроде дружбы дружбы между соперницами - влекло Анжелику к Атенаис, так же она всегда смотрела на герцога де Вивонна с полусерьезным интересом. Он казался сделанным из более деликатного материала, чем многие другие дворяне, которые ходили по следам своего хозяина и жили его подачками.
   Она еще раз улыбнулась ему своей неуловимой улыбкой и подумала, что в конце концов и в самом деле сама похожа на этих ужасно жадных, глупых, красивых Мортемаров. Она медленно подняла руку, чтобы опереть на нее голову, и бросила на молодого человека дразнящий взгляд.