Каплан Виталий. Круги в пустоте

   Митька хмуро кивнул.
   - Вот то-то же. А теперь ускорим шаг. По моим расчетам, ближайшее селение встретится нам только к вечеру. Если придем туда ночью - нас никто не пустит, ворота заперты, и стучи, не стучи, все без толку. Придется ночевать в степи, а это порой опасно... для жизни.
   В степи ночевать не пришлось - на закате показалось селение. Сперва оно проявилось собачьим лаем, слабенькими струйками дыма на фоне зеленовато-синего неба, мычанием овец и коз, которых несколько полуголых ребятишек гнали с выпаса. Увидев кассара с Митькой, ребятишки вытаращили глаза, а после помчались с криками в сторону огораживающего селение частокола - лишь немытые пятки замелькали в пыльной траве.
   - Помни, о чем мы говорили, - одними губами шепнул Харт-ла-Гир и пришпорил Искру. Митька, таща за повод Уголька, побежал следом.
   Сперва показались огороды, чахлая зелень которых навевала мысли о грядущем голоде. Митька больше месяца уже здесь торчит, а хоть бы раз дождик пролился. Нет, тягучая, обволакивающая и тело, и душу жара. Как тут вообще все не сгорело?
   - Это, наверное, Хилъяу-Тамга, - не оборачиваясь, заметил кассар. Если только я правильно помню здешние места.
   Как оказалось, помнил он правильно - это подтвердили двое бородатых стражников, скучавших возле ворот. Копья свои они прислонили к частоколу и сидели, играя в кости. Сперва было Митька удивился, откуда здесь стража, ведь не город - но сразу же вспомнил, что Харт-ла-Гир говорил про здешние села. Тут, оказывается, порядок, в каждой деревне - староста, назначенный Государем чиновник, ему в помощь придано несколько воинов. Налоги там собирать, разбойников гонять, всяких подозрительных личностей хватать.
   Кассара, впрочем, никто не счел подозрительной личностью - хватило нескольких медных монеток, брошенных в пыль. Да и то - какие могут быть подозрения, едет себе благородный господин при всех делах, два коня, раб... Деньгами вон одарил, все по понятиям.
   - А что, любезные, - не спеша осведомился Харт-ла-Гир, - имеется ли в этой дыре постоялый двор или хотя бы трактир?
   Стражники оживились и, отчаянно жестикулируя, сообщили почтенному гостю, что трактир в деревне точно имеется, но более поганого места и захочешь, не сыскать. Грязь, клопы, разбавленное пиво. А остановиться на ночь лучше бы у здешнего старосты, Глау-Йонмо, тот будет рад принять блистательного кассара. Тут же был выловлен за ухо мелкий пацанчик и ласковым пинком направлен к дому старосты, сообщить радостную весть.
   Не прошло и получаса, как они сидели в просторной горнице. То есть, конечно, за огромным, рассчитанным на многочисленную семью столом сидел Харт-ла-Гир, а Митька, стоя сзади, прислуживал - ломал свежую, размером едва ли меньше колеса хлебную лепешку, наполнял из пузатого кувшина домашним вином внушительную, по краям окованную серебряной полоской чашу, подавал полотенце руки обтереть. У самого, конечно, живот сводило от голода, но он хорошо знал, что когда-нибудь вспомнят и о нем.
   Тучный, начинающий седеть староста суетился, сетовал на свою деревенскую простоту, пухлая румяная девка, то ли служанка, то ли дочка, по его указке сновала из горницы на кухню и обратно, таская все новые и новые закуски. Маринованное с травами мясо, омлет из гусиных яиц, какие-то то ли грибы, то ли соленые коренья, домашнее пиво, домашняя настойка...
   Уголька с Искрой в лучшем виде разместили на конюшне, засыпали в кормушки зерна, и Митька понимал, что до утра может о них не беспокоиться.
   Похоже, старосте было смертельно скучно прозябать в глуши, и свежий человек, да еще городской, благородный, на государевой службе, явился для него щедрым даром богов. Наконец-то можно поговорить о чем-то более возвышенном, нежели стрижка овец, засуха, болезни скота и мизерное жалование.
   - А что, господин Харт-ла-Гир, - деликатно поинтересовался он, когда кассар, насытившись, откинулся на спинку украшенного мелкой резьбой кресла, как там в Столице, не шибко ли озоруют единяне? А то вот слухи разносятся, будто войны ожидать...
   - Что ж, это возможно, - степенно кивнул кассар. - Сарграмский изменник усилился, взял под свою руку немало варварских племен, и вполне вероятно, вскоре двинет свои орды на юг. Думаю, тысяч двести пешников и семьдесят-восемьдесят тысяч конных он собрать сумеет.
   - Но государь Айяру-ла-мош-Ойгру, да продлят боги его земное существование и введут в свой светлый чертог после, разве не способен наголову разбить единянского пса?
   - Отчего же? - удивился Харт-ла-Гир, - вполне даже способен. Только регулярное войско насчитывает полтораста тысяч ратников, а если прибавить сюда городских стражников, кассарское ополчение, а также и дружины Сияющего Тхарана, то вкупе наберется не менее трехсот тысяч. И если этими силами умно распорядиться... впрочем, кто же, будучи в здравом уме, усомнится в уме и полководческом гении великого Сиур-ла-мау-Гъеху, железной руки государя? Такие сомнения попросту бессмысленны... и как все бессмысленное, должны искореняться... Да... а винцо у вас ароматное... и жаркое выше всех похвал... Но скажу откровенно - война, ежели случится на то воля Высоких Господ, окажется кровавой и разорительной. И для Южного Оллара, и для Сарграма. Разбить отступников, даже имея превосходство в числе, весьма непросто. Это ведь не дикие орды, а обученная армия, ведомая опытными начальниками. А кроме того... вы правильно заметили, почтенный Глау-Йонмо, что имеется и внутренний враг... Да, единяне. Их немало здесь, в Олларе, они либо таятся, притворяясь добропорядочными подданными, и ждут своего часа, либо открыто странствуют, проповедуя свое нелепое учение и смущая умы простецов. Увы, суровые казни почему-то не способны их образумить. И вот когда война выплеснется на олларские земли, я не уверен, что местные единяне сохранят верность государю Айяру-ла-мош-Ойгру, да продлят боги его земное существование и введут в свой светлый чертог после. Напротив того, они могут быть лазутчиками, могут отравлять колодцы и съестные припасы в крепостях... да и попросту открыть ворота неприятелю. Посему потребна бдительность... вы ведь, очевидно, получали соответствующие указы из города?
   Староста истово закивал.
   - А как же, благородный господин! - доверительно произнес он, показывая на стоящий в углу сундук. - Непременно! О заграждении ртов, переносящих военные слухи, о задержании подозрительных бродяг, о казни единянских проповедников, буде таковые объявятся...
   - Все верно, - усмехнулся Харт-ла-Гир и пихнул Митьку локтем: что застыл, наполняй давай кубок! - Меры совершенно необходимые. Вознесем же мольбу Высоким нашим Господам, дабы неприятель был наголову разбит.
   Оба они, и кассар, и староста, поспешно встали и хором затянули какую-то заунывную галиматью, в которой Митька не разобрал ни слова. Похоже, вновь на том самом "древнем языке". Не зная, стоит ли беззвучно подпевать, он ерзал на месте, пытаясь поймать взгляд кассара, чтобы угадать "генеральную линию".
   И конечно же, не угадал.
   - А этот ваш что же? - удивленно спросил староста, когда они завершили молитву и вновь опустились в кресла. - Или немой?
   Кассар пренебрежительно махнул рукой.
   - А, просто он из северных варваров, едва-едва олларскую речь разбирает, наших богов чтить еще не научился, своим истуканам молится.
   - Это неправильно, - наставительно произнес староста. - Это надо учить кнутом, ибо добрый раб должен поклоняться богам господина своего. Видать, вы, господин, излишне мягко к слугам относитесь. Так нельзя, они от этого наглеют.
   - Согласен, - улыбнулся кассар, - да только недавно он у меня, еще не успел обтесаться. Но это умный мальчик, вполне обучаемый, а наказание розгой немало тому способствует.
   Митька мысленно выматерился, слушая гладкую речь кассара. Похоже было, что тот попросту подлизывается к старосте, непонятно только, зачем. Интересно, а если придурок-староста сейчас решит преподать непросвещенному рабу поучение кнутом? Типа поделится с молодежью своим богатым опытом. И что, Харт-ла-Гир под козырек возьмет? Ну, то есть под "хайратник" свой?
   Но, к счастью, разговор переметнулся на другое. Старосту заинтересовали столичные цены на породистых лошадей, как вот те, на коих изволил прибыть благородный господин.
   Чуть заметно улыбнувшись, кассар поведал про цены и на лошадей, и на стройных восточных наложниц (староста, блудливый козел, заметно оживился и его чернильного цвета глаза налились масляным оттенком). Митька волей-неволей подумал, как же ему все-таки повезло, что он не девчонка. Потом, вспомнив жуткие рассказы мальчишек с улицы Ткачей, подумал, что вообще повезло... Харт-ла-Гир сжевал соленый грибочек, запил из кубка и как бы невзначай заметил, что умело сотканные ковры, украшающие стены горницы, могли бы пойти в крупных городах за хорошую цену, и он мог бы даже, будучи в Столице, сообщить знакомым купцам... если случатся неподалеку с караванами, то сделают крюк, ко взаимной выгоде.
   Эту идею оказалось необходимо отметить, и Митька замучился то и дело подливать обоим в кубки вино из кувшина. Сколько же в них, дикарей, влезает! Нет чтобы по-привычному, по-московски, бутылку засосал - и абзац, мордой в салат. Впрочем, тут и вина не чета нашим... когда бегал на кухню за новым кувшином, по дороге попробовал. И это вино? Смех один, кислый компот, да и только. В нем же градусов как в кефире...
   Однако и таким вином, как выяснилось, можно упиться... К ночи и староста, и его гость вовсю уже храпели - прямо тут, в креслах. Митька было уже наладился подзакусить тем, что оставалось на столе, как в горницу вошла давешняя румяная девка - не то старостина дочка, не то служанка.
   Понимающе взглянув на воровато метнувшегося от стола Митьку, она жестом велела ему помогать - и вдвоем они отволокли тяжеленного кассара в спальню, где того уже ждали роскошные перины. Сноровисто раздев и уложив захмелевшего гостя, девка так же молча отвела Митьку вниз, на кухню, где наваристая мясная похлебка и изрядный кусок хлебной лепешки сгладили его паршивое настроение. Потом Митька был отправлен спать на конюшню, к Искре и Угольку, а девка, тяжело шлепая босыми ступнями по лестничным ступеням, поднялась наверх.
   Видимо, обслуживать дорогого гостя по полной программе...
   9.
   Ну и противный же оказался подъезд! Кодовый замок выдран с мясом, некогда стеклянная стенка возле входной двери зияет клыками-осколками, а сама дверь исписана такими откровениями, что невольно покраснеешь. Внутри оказалось еще гаже. Стены покрыты непристойностями - и в текстовом, и в графическом режимах, оба лифта, конечно же, стоят на вечном приколе, и остается лишь одно пройдя обшарпанным коридорчиком, подняться по темной лестнице. Лампочки или выбиты хулиганистыми мальчишками, или аккуратно вывинчены запасливыми жильцами. А самое главное - миазмы. Видать, не одно поколение бомжей, алкоголиков и бродячих котов нашло здесь временное пристанище.
   Виктору Михайловичу сейчас же вспомнился давешний бомж из троллейбуса. Странное, если вдуматься, явление. Обычно-то они смирные, к нормальным людям не цепляются, ну разве что по очень большой пьяни. Знают обойдется это им очень уж дорого.
   Он хмыкнул - а можно ли лже-контролера причислить к разряду нормальных? По всему выходило, что можно. Бомж - он ведь в первую очередь на внешность смотрит, а внешность у жулика была внушительной. Одна косуха немалых баксов стоит. А уж рожа-то, рожа... И тем не менее... С легкостью, точно бильярдный шар кием, одним точно рассчитанным пинком выбросил нахала и из троллейбуса, и из Петрушкиной жизни... Зачем? Не было ответа, а шлейф странности, нелогичности тянулся весьма отчетливый. Виктор Михайлович давно уже убедился, что именно за такими странностями и несуразностями и скрывается настоящее. Надо лишь не полениться размотать клубочек.
   Однако не сейчас. Клубочки подождут, успеть бы решить с главным... В голове вертелись смутно знакомые слова: "что делаешь - делай скорее". Откуда это? Стихи, что ли, какие?
   Осторожно ставя ноги на ступеньки - не вляпаться бы в какую-нибудь неприятность, он добрался до восьмого этажа. Отдышавшись - здоровье в последнее время что-то поплыло, сердце пошаливает, - с облегчением вышел в тускло освещенный холл. Здесь было даже почти чисто - во всяком случае, кроме застывших потеков, ничто больше не украшало темно-салатовые стены.
   Он коротко тренькнул звонком возле таблички "48". Подумав, повторил. Долго ничего не происходило. Странно - наружка клялась, что объект с утра из дому не выходил. Впрочем, этот объект запросто просочится на двадцать тысяч лье по канализации.
   Но потом все же в неразличимом из-за матового стекла коридоре раздалось осторожное шарканье и из-за двери послышался хмурый голос:
   - Кто там?
   - Константин Сергеевич? - как можно доброжелательнее осведомился Петрушко. - Это из собеса, по поводу подарков ветеранам. Виктор Михайлович меня зовут, вот, можете документы посмотреть...
   - А пожалуй, что и открою, - кашлянули из-за двери, и скупо щелкнул язычок замка.
   Константин Сергеевич сейчас выглядел значительно старше, чем на своих фотографиях и видеоматериалах. Ничего странного и тем более магического достаточно не поспать ночку, изнуряя себя работой.
   - Здравствуйте, Константин Сергеевич, - снова улыбнулся Петрушко. Вы позволите? - он протиснулся в полуоткрытую дверь коридора. - По-моему, нам есть о чем поговорить, меккос.
   - Кто-кто, простите? - прошамкал Константин Сергеевич, будто и впрямь не вставил еще после сна вставную челюсть.
   - Меккос Хайяар, - укоризненно погрозил ему пальцем Петрушко, - ну что мы с вами будем тянуть кота за хвост? Поверьте, никаких злых умыслов, никакого оружия и прочей ерунды. Я же просто поговорить к вам зашел.
   - А как же подарки ветеранам? - капризно протянул Константин Сергеевич. - Подарки же обещали!
   - Будут, будут подарки, меккос, - улыбнулся Петрушко. - Но неужто мы и дальше будем вот так, в коридоре, у стеночки?
   - Ладно, проходите, - проворчал Хайяар. - Что-то припозднились вы, я-то еще две недели назад ждал, после ваших пещерных прогулок. За беспорядок прошу извинить, сами понимаете, холостяцкий быт, неустроенность, отсутствие заботливой женской руки...
   - Да, Анечка сейчас на даче, наслаждается свежим воздухом после трудной сессии, - понимающе кивнул Виктор Михайлович. - А плюс к тому же работа, работа... Некогда ковер пропылесосить, в прачечную сходить, или за хлебом. Но я принес, - хлопнул он ладонью по дипломату. - Настоящий шустовский, пятнадцатилетней выдержки...
   - Стоило ли тратиться? - вздохнул Хайяар, пропуская гостя в темную прихожую.
   - Стоило, стоило, меккос. Обсудить нам нужно многое, так не лучше ли делать это цивилизованно, в приятной обстановке?
   - То есть к себе, в Стражу, приглашать брезгуете. Или боитесь, улыбнулся Хайяар. - Ну да ничего, к коньячку-то и у меня чего-нибудь да найдется. Надеюсь, кухня устроит? Там для вас достаточно цивилизованно?
   - Вполне, меккос Хайяар, - кивнул Виктор Михайлович. - Если не пещера, то кухня уж точно сгодится. Обувь, как я понимаю, можно не снимать?
   - Лучше сняли бы, - ядовито заметил Хайяар. - Сами же хотели цивилизованно.
   На кухне он первым делом извлек из холодильника большой круг ветчины, сыр, блюдечко с ломтиками лимона, нарезал свежего хлеба. Поколебавшись, достал из серванта пару рюмок.
   - Фруктов - увы, - буркнул он. - Некогда было.
   - Я понимаю, - кивнул Петрушко. - Всю ночь в пещере работали, утомились, какие уж тут магазины? Тут прилечь бы, отдохнуть, а вместо этого ломятся всякие... Ладно, давайте к делу. Как вы уже поняли, я не из собеса. Я из УКОСа - есть, знаете ли, такая интересная организация. Расшифровывается она следующим образом...
   - А, не стоит, - отмахнулся Хайяар. - Стража, она и в Черном Круге Стража. Не в названии суть.
   - Тоже верно. Так вот, зовут меня Виктор Михайлович Петрушко, я полковник, начальник аналитического отдела Управления. Корочки, полагаю, вам не нужны?
   - И даже более того, - дребезжаще рассмеялся Хайяар, - у вас ее при себе и нет, той самой корочки.
   - Вот что значит настоящий маг! Насквозь видит, почище рентгена! восхитился Петрушко, извлекая из дипломата пузатую коньячную бутыль. - Ни корочки, ни формы, ни ствола. Просто потому что ни к чему. Я ведь просто так забежал пообщаться, приватно. В общем, я представился. Теперь о вас. Меккос Хайяар, маг Великого Посвящения, эмиссар олларского Тхарана, по-нашему говоря, оккультно-военного Ордена. На Земле работаете нередко, в этот сезон - с двадцатого мая. Квартиру, документы и пенсию на Попова Константина Сергеевича сделал вам наш общий знакомый Юрий Иванович Сухоруков, в просторечии именуемый Магистром. Здесь вы осуществляете некую миссию, а Юрий Иванович вам посильно помогает. Все верно?
   - А что если я сейчас отвечу, мол, знать не знаю никаких Магистров, Тхаранов, Олларов и магов, а зовут меня Константин Сергеевич, и документы у меня подлинные? - стараясь выглядеть как можно наивнее, осведомился Хайяар.
   - Тогда я с вами соглашусь, особенно насчет документов. - Петрушко свинтил пробку и разлил коньяк по рюмкам. - Документы и в самом деле подлинные, но есть загвоздка. Настоящий Константин Сергеевич благополучно пребывает сейчас в городе Санкт-Петербурге. Н обменял не так давно паспорт старого образца на новый российский, и вот именно его старьем вы и пользуетесь. Увы, при нашей всеобщей коррупции документики пошли на продажу. У вас, надеюсь, в Олларе иначе?
   - Иначе, - строго глядя на него, подтвердил Хайяар. - У нас такому корыстолюбивому писцу отрезали бы руки. Деревянной пилой. По уложению древнего государя Мглиму-ла-мош-Айньягу, да хранят его Высокие Господа в светлом своем чертоге...
   - Круто. А у нас, понимаете, все как-то не дотягивает. Ну, меккос, за знакомство!
   Чокнулись, выпили. Приятная теплая волна прокатилась по пищеводу, не хотелось ее гасить ни лимоном, ни ветчиной. Но ничего не поделаешь - не напиваться же он сюда пришел. К тому же нельзя отказываться от предложенного хлеба - у них, дикарей, наверняка с этим серьезно. А Хайяар, при всей его внешней интеллигентности и светскости, все-таки оттуда...
   - Я вот, кстати, еще чего хочу сразу пояснить, - прибавил Виктор Михайлович как бы между делом. - Не пытайтесь считать мои мысли или еще как воздействовать. Стоит защита. Ставили наши специалисты, а они свое дело знают. Не пробьете. Да вы ведь наверняка уже и пытались, пока мы с вами тут шутковали?
   Стариковские глаза коротко мигнули. Ясно, пытался.
   - Насчет всего остального уж не знаю, - вздохнул полковник. Возможно, в крысу вы меня и превратите, или сердце "третьей рукой" раздавите, а я и взаимностью не смогу ответить - не обучен, знаете ли. Только ведь нам с вами глупости не нужны?
   - Эх, молодой человек, молодой человек, - усмехнулся Хайяар, - стар я уже для глупостей. Я уже не всегда и понимаю, где глупость, где наоборот... Но что вы все ходите, как у вас тут выражаются, вокруг да около?
   - А разве вы куда-то торопитесь? - удивился Петрушко. - С Магистром у вас встреча назначена на восемь вечера, насколько я помню. А мне, поверьте, действительно интересно пообщаться с человеком из сопредельного мира... к тому же еще и потрясающе сильным магом. Люблю редкости. Но что ж, раз уж вы настаиваете, коротко обрисую ситуацию. Все действительно просто. Вы явились в наш мир, на Землю, с некой целью, которая мне, выразимся так, не совсем понятна. При этом вы развернули бурную деятельность, мобилизовали Магистра и его людей, вы проводите оккультные опыты в подмосковных каменоломнях... и не только. В результате ваших магических воздействий уже погибло два человека....
   - Вам их жаль? - недоуменно поднял брови Хайяар.
   - Ну, как вам сказать? Все ж таки люди... ходили, дышали... Далее смертельно больны двое подростков, еще один бесследно исчез... потом едва не покончил с собой один не самый вредный юноша... пускай и не самый умный... И ведь нет никаких гарантий, что подобное не повторится. Разве все это не может не вызывать законного интереса: а зачем? Ради чего копаете грядки, Хайяар?
   - Неужто вам друзья-единяне не сказали? - брезгливо бросил Хайяар, вгрызаясь в бутерброд.
   - А вы откуда знаете? - не удержался Петрушко.
   - Тоже мне... задачка... - Хайяар иронически пожал плечами. - Откуда еще вы можете знать об Олларе, о Тхаране, обо мне, в конце концов? Ясно же, бородатые настучали по Тонкому Вихрю... у вас тут его называют астралом.
   - А все-таки? - не отставал полковник. В подобные моменты Виктор Михайлович становился на редкость занудлив. - Поймите, Хайяар, это действительно очень важно. Я потому и пришел к вас с открытым забралом... Вы знаете, что такое "забрало"? Вот и хорошо. Смотрите далее. Мы можем попытаться вас арестовать, а то и того... устранить. Не знаю уж, насколько гладко это у нас получится, вы маг сильный, может, посильнее наших... и сколько народу в результате ляжет... Но поймите и другое - при таком раскладе продолжать свою деятельность вы просто не сможете. Пещерку в любой момент несложно взорвать... собственно говоря, она уже заминирована. Ваш друг Магистр у нас на коротком поводке... по нему колония строгого режима давно плачет, а повернуть дышло в нужную сторону для нас не проблема. Так и будете бегать, прятаться, менять укрывища, как какой-нибудь недопроткнутый граф Дракула. Не преувеличивайте возможности своей магии. Против нашей системы она... ну все равно как жечь костры, надеясь этим остановить наступающую зиму. Да, может, и уцелеете, но работать не сможете однозначно. А вы ведь к нам сюда работать пришли, а не с Анечкой под ручку на Тверской гулять. Согласны?
   - И это знаете? - мрачно протянул Хайяар.
   - Знаем, знаем, - довольно кивнул Петрушко. - Электроника хоть и ломается вблизи вашего магического поля, так ведь не сразу же. Да и не обязательно вблизи. Можно и со спутника... Будьте уверены - каждый ваш шаг отслеживается. Ну, или почти каждый. Ох, меккос, вы же не впервые на Земле, жизнь нашу изучили. В шахматы играть доводилось? Так вот, пользуясь аналогией типичный цугцванг. Обеим сторонам невыгодно делать ход. А не ходить тоже нельзя, правила требуют. Поймите, Хайяар, наша служба не занимается отстрелом всего, что шевелится. Наша задача - предотвратить магическую опасность стране... да, пожалуй, и всему человечеству. - И поэтому... - заинтересовался Хайяар.
   - И поэтому просто постарайтесь меня убедить, что вы - в смысле, ваш Тхаран, не опасны для нас. Тогда все возможно, вплоть до некоторого содействия в разумных пределах. Если же от вас исходит серьезная угроза - что ж, повоюем. Но прежде чем воевать, надо сначала выбраться из этого взаимного тупика. Поэтому к вам приехала не группа захвата, а всего лишь я, и не с пистолетом, а с коньяком. Как знать, может, нам и делить-то нечего. Не собираетесь же вы, в самом деле, оккупировать Землю?
   - Вот еще, - точно от недозрелого лимона скривился Хайяар. - Не говоря уже о том, что это невозможно... Вы тут правильно сказали - зиму кострами не остановишь. Ваш мир... по-нашему, Железный Круг... вы что же, не видите, не чувствуете, как он гниет? Когда-то, тысячи лет назад, у вас был хоть какой-то порядок, люди чтили высших, повелевали низшими... и образ мыслей приближался к правильному. Но с тех пор все у вас поплыло, исказилось. Не важно, что тому виной - религия ли ваша европейская или возросшие на ней идеи поговорим о результате. А результат печален, полковник. Вы все заражены... включая и самых лучших, но вместе с вами заражен и весь Круг, все его вихри, потоки и пульсации... Ему уже, по большому счету, немного и осталось. Как вы думаете, отчего это в последние... ну, хотя бы, полвека, участились катастрофы, природа начала сходить с ума, испортился климат, появились новые болезни, один за другим рождаются уроды? Думаете, случайность? Нет, любезные, это вы сами довели! Сперва истребили своих Высоких Господ, держателей Круга, потом отравили его тонкое тело недолжными идеями, и начался распад... Как вы одичали за последние пять веков! Вы разделяете себя и мир, а самое смешное - думаете, что улучшаетесь, и болезнь свою называете прогрессом. Оккупировать... Было бы что оккупировать... Ну, положим, явимся мы сюда, весь Тхаран... хотя это и невозможно. Ну, справимся мы с вашим мертвым оружием... хотя это очень непросто здесь, где природные потоки силы давно уже обмелели... Но что потом? Что мы сможем сделать с вашими испорченными мыслями? Установить внешнее подобие порядка - это даже не полдела. Откуда мы вам новых Высоких Господ возьмем? Наши-то сюда, увы, не дотянутся. Их власть лишь одним Кругом очерчена. А та мелочь, что у вас осталась... эти бесприютные духи... нет, решительно не годится. А самое главное - что мы с главной-то заразой, с вашей безумной европейской верой поделаем? Тем более, и у нас-то и у самых начинается... А уж тут, где две тысячи лет... Сейчас-то на первый взгляд она у вас поутихла, но только тронь - пойдет полыхать по новой, да еще и к нам перекинется, пожалуй. Без Высоких Господ тут не справиться, а вы же их у себя извели, и других не будет. Вы, полковник, наверное, плохо понимаете, о чем я говорю... да и неважно. Поймите главное - захватить вас мы и не в состоянии, и не хотим, и вообще, будь такая возможность, держались бы от вас подальше. Как от черного мора. Но увы, приходится...
   - И почему же? - Петрушко во время страстного Хайяаровского монолога вновь наполнил рюмки и теперь намекающе вертел свою между пальцев.
   - Да, вы правы! - спохватился Хайяар. - Ваше здоровье. Ух... А все-таки наши олларские вина лучше. Так вот, ваш Круг сам по себе нам совершенно не нужен. Нет у вас ничего для нас полезного.
   - Ну как же? - не удержался Виктор Михайлович. - А оружие? А технологии?