Петров (Бирюк). Юг в огне

   Как только атаман Богаевский после молебствия появился в дверях собора, заиграл оркестр.
   Войска, составленные из сотни казачьего учебного полка, сотни юнкерского училища, сотни кадет Донского корпуса, учебной инженерной сотни, полусотни офицерской школы и скаутов, закричали "ура".
   Богаевский, держа в руках пернач - символ атаманской власти, подошел к ним и сказал несколько приветственных слов.
   В то время, когда войска проходили церемониальным маршем мимо нового атамана, с другой стороны площади проезжал в экипаже старый атаман Краснов. Забрав семью, он уезжал в Берлин.
   * * *
   Утрами еще покалывали легкие морозцы, но в полдень на тротуарах уже образовались лужи.
   Дни становились длиннее. По сияющему, поголубевшему небу плыли легкие, как пена, белые облачка. Воздух наполнялся пьянящими запахами весны.
   Виктор зашел в маленький садик, отгороженный от двора, и стал наблюдать зарождающуюся жизнь. Всюду тренькали, звенели, пузырились ручейки. Под приумолкнувшими деревьями лежал обрюзгший снег. Виктору доставляло удовольствие наступать на этот посиневший, талый снег. Нога проваливалась до земли, и из-под пес но все стороны разлетались горящие на солнце брызги.
   Его внимание привлекли птичьи крики. Он поднял глаза. По небу плыла несметная туча грачей. То клубясь, как дым, то снуя из стороны в сторону, птицы кружились над городом.
   В соседнем, таком же маленьком садике, раздался девичий смех. Виктор оглянулся. Две девушки, так же, как и он, бродили по таявшему снегу, бросали друг в друга снежки. Они громко смеялись, и их голоса долетали до юноши.
   В одной из девушек, высокой, белокурой, Виктор узнал соседку, студентку медицинского факультета. В последнее время он уже давно не видел ее. От своей хозяйки Виктор узнал, что она болела паратифом. Теперь, видимо, она выздоравливала, подруга вывела ее на прогулку.
   После долгого лежания в постели весна действовала на выздоравливающую возбуждающе, она резвилась, как ребенок, весело хохотала, шалила.
   - Сосед! - крикнула она Виктору. - Что вы один гуляете?.. Идите к нам!
   Виктор не был с ней знаком, знал только, что ее зовут Машей, и его несколько удивило ее обращение к нему. Но он подошел к забору и спросил:
   - Вы, Маша, кажется, болели?
   - Да, - сказала девушка, тоже подходя к забору. - Я долго болела. А теперь выздоравливай. Мы с вами не знакомы, давайте познакомимся, протянула она свою исхудавшую руку. - Неудобно как-то - соседи, а не знакомы, - Маша Калинина.
   Виктор назвал себя и пожал ее руку.
   - Мариночка! - крикнула Маша своей подруге. - Иди сюда, познакомься с моим соседом!
   - Сейчас, Машенька! - отозвалась та.
   Виктор побледнел. Голос девушки его поразил. Сердце учащенно забилось.
   - Марина, ты? - неуверенно спросил он.
   Девушка у куста выпрямилась и недоумевающе посмотрела не него.
   - Виктор! - вдруг закричала она взволнованно. - Боже мой!..
   По щекам ее потекли слезы.
   Виктор перескочил через забор, бросился к ней, обнял.
   - О чем же ты плачешь, Мариночка?
   - А ты не понимаешь? - сквозь слезы любящими глазами посмотрела она на него и, прижимаясь мокрой горячей щекой к его лицу, прошептала: - От радости, родной, от радости. Если б ты знал, как я истосковалась по тебе!.. - И, не стесняясь подруги, стала целовать его.
   - Ну, я пойду, - растерянно сказала Маша.
   - Машенька! - крикнул Виктор. - Не уходите.
   - Нет, - улыбнулась Маша, - зачем же вам мешать? Лучше поговорите с Мариночкой, а потом приходите ко мне. Я вас чаем угощу с вареньем...
   - Хорошо, - быстро согласился Виктор. - Мы поговорим, а потом придем к вам чай пить.
   Он перепрыгнул через забор, помог и Марине перелезть.
   В комнате Виктора они просидели весь день, рассказывая друг другу о себе, о своей жизни во время разлуки.
   - Теперь мы с тобой, Витенька, никогда не расстанемся, - прижалась к нему Марина.
   - Никогда! - целовал ее Виктор.
   О том, что их ждала Маша, они забыли.
   * * *
   Какое счастье было для Виктора каждый день видеть любимую девушку, беседовать с ней, слышать ее голос, гладить ее мягкую руку, ощущать запах ее волос, заглядывать в ее чудесные темные миндалевидные глаза!..
   Часто он брал ее за руки, с восхищением смотрел в глаза.
   - Мариночка, ты чудо! - говорил он.
   - Ну уж и чудо, - смеялась она. - Таких чудес на свете миллионы. Вот ты, Витенька, это другое дело... Я чувствую, ты - необыкновенный человек... Мне кажется, что ты что-то делаешь большое, огромное, важное...
   - Да-а, - сказал он задумчиво. - Ты, возможно, права...
   - Витенька, я тебе буду помогать, - проговорила она. - Можно?..
   - Мариночка, не сейчас, а потом... Мы еще поговорим об этом... Ты, Мариночка, предполагаешь, наверно, что все это так просто? Нет... Сколько уже арестовано наших товарищей. Вот недавно у нас очень многих арестовали и казнили... Мы готовились их спасти, спасти также нашего руководителя Журычева... но не удалось...
   - Его убили?
   - Белогвардейские контрразведчики шашками за городом зарубили. Между нами завелся провокатор. Предал... Контрразведчики узнали о нашем плане и все сделали так, что мы уже ничего не смогли предпринять. Уверенность у нас была большая, что мы Журычева и его товарищей спасем. Но этот провокатор! Эх, если б знать, кто он!..
   В дверь постучали.
   - Войдите! - крикнул Виктор.
   Вошел Василий Афанасьев.
   - Здравствуйте! - сказал он и с любопытством посмотрел на Марину.
   - Познакомься, Вася, - заметив его взгляд, произнес Виктор. - Моя хорошо знакомая барышня Марина.
   - Очень приятно, - улыбнулся Афанасьев, пожимая Марине руку. - Витин товарищ - Василий Афанасьев.
   Присев на диван, Василий закурил.
   - О чем это вы так оживленно беседовали? - спросил он.
   - Да так просто, - нехотя сказал Виктор.
   - Да не так просто, - усмехнулся Афанасьев, пуская причудливое кольцо дыма к потолку. - Я еще в коридоре услышал, вы о каких-то провокаторах говорили...
   - Не знаю, как ты мог услышать, - пожал плечами Виктор. - Мы очень тихо разговаривали. - "Подслушивал, что ли?" - подумал он. Но тотчас же устыдился этой мысли.
   - Понимаю, - обиженно проворчал Афанасьев. - Таишься от товарища.
   - Да ты что, Вася? - вскрикнул Виктор. - Как ты мог допустить такую мысль? У меня от тебя тайн не бывает. Разве я могу от тебя что-нибудь скрывать? Мы, действительно, говорили о провокаторах... Я сказал, что вот мы готовили освобождение Журычева из тюрьмы, а какой-то провокатор провалил все это, и Журычева казнили...
   - А какое ты право имеешь об этом рассказывать каждому? - холодно посмотрел на него Афанасьев. - Вот ты-то и есть провокатор.
   - Каждому? - всплеснул руками Виктор. - Разве Марина "каждая"? Это ж моя невеста... Понимаешь, невеста!.. Она - мой друг, и разве я не могу быть с ней откровенен?.. Я ей верю, как самому себе, как верю тебе, или, скажем, Ивану Гавриловичу Семакову...
   - Ах, вот какой ты, Виктор! - с горечью сказал Афанасьев. - Ты меня, твоего ближайшего друга, соратника по революционной работе, ставишь на одну доску с... этой барышней. Вы меня извините, Марина, - взглянул он на нее, - может быть, для вас это и оскорбительно слышать, но я привык всегда говорить правду... Обидно, Виктор, очень обидно... Вот как ты относишься к своим обязанностям подпольного работника, коммуниста... Ты на меня не обижайся, Виктор, хоть ты мне и близкий товарищ, но партия, подпольная наша парторганизация для меня дороже. Я не могу скрыть этого факта... Имей в виду, говорю тебе об этом как старший товарищ.
   - Но, позволь, Вася, - растерянно проговорил Виктор. - Ведь я ж открылся человеку, которому вполне доверяю, который и сам готов нам помогать в подпольной работе...
   - Вполне допускаю, что Марина надежный человек, - сказал Афанасьев. Но разве ты имел право посвящать ее в наши дела?.. Да еще без ведома подпольного комитета?
   Виктор опустил голову, он понял, что Афанасьев прав. Он совершил большое преступление перед подпольной партийной организацией.
   - Да, Вася, я виноват, - прошептал он.
   Марина, видя Виктора таким подавленным, растерянным, заплакала.
   - Но я ж не провокатор! - вскричала она. - Я честная девушка. То, что сказал мне Витя, умрет навсегда у меня здесь вот, - постучала она кулаком по груди. - Вы вот сами убедитесь, какая я... Я готова выполнять любую работу подпольной организации. Верьте мне, - умоляюще посмотрела она на Афанасьева.
   Афанасьев пристально, словно только сейчас увидел, оглядел Марину.
   - Я верю вам, - сказал он, улыбаясь. - Конечно, такие предательницами не бывают... Возможно, узнав вас ближе, я и сам вскоре вам все буду доверять... Хорошо, Витя, пусть этот разговор останется между нами... Я ничего не скажу подпольному комитету... Ты мне друг большой, не хочу тебе делать неприятности...
   - Я сам скажу, - подняв голову, твердо произнес Виктор. - Спасибо тебе, Вася, ты мне правильно указал на мой проступок... Я виноват. Хоть я и очень люблю Марину и доверяю ей, но все же не должен был ей ничего открывать...
   - Ну, и дурак будешь, что скажешь, - засмеялся Афанасьев. - Убедите его, глупого, чтобы этого не делал, - сказал он Марине.
   - Вероятно, Виктор будет прав, если скажет, - произнесла Марина.
   - А в какое положение вы меня тогда поставите? - возмутился Афанасьев. - Значит, я как коммунист должен донести?
   - Твое право, Вася, - сказал мягко Виктор. - Делай, как тебе совесть подсказывает.
   - Ну, мне совесть подсказывает, что сообщать не стоит, - рассмеялся Афанасьев. - Ведь это пустяк... Молчи и ты, Виктор. Так это и останется между нами.
   Марина, подумав, сказала Виктору:
   - А в самом деле, ничего особенного не произошло... Ведь ты тайну свою открыл мне, а я, ты знаешь, не болтлива. Под пытками никогда не выдам ни тебя, ни твоих товарищей... На этом давайте и покончим. Не говори об этом никому, Витя. Так лучше будет...
   - Нет, я скажу.
   - Упрямый же ты, Виктор, - укоризненно покачал головой Афанасьев. Сколько же тебя упрашивать?
   - Ну, хорошо, - неопределенно ответил Виктор. - Посмотрим.
   Все помолчали. Афанасьев, затушив папиросу, положил окурок в пепельницу и заглянул в окно.
   - А какая весна замечательная! - сказал он. - Как только покроется степь травой, надо как-нибудь выбрать денек и поехать за город, устроить пикничок. Как вы на это смотрите, Марина?
   - Не знаю, - ответила она, нерешительно взглянув на Виктора. - Думаю, что сейчас такое неспокойное время, что за городом на бандитов можно нарваться.
   - Вполне возможно, - согласился Афанасьев. - Но мы можем и в городе пикничок устроить, в каком-нибудь ресторанчике... Как думаешь, Витя?
   - С какой стати? - вздернул тот плечами.
   - Да просто так. Девушку развлечем...
   - Думаю, Марине это не доставит удовольствия.
   - Какой ты! - фыркнул Афанасьев. - Нельзя так... Можно и поработать как следует, но надо и встряхнуться. Разрядку, так сказать, сделать...
   - Потешаться будем после войны, - буркнул Виктор.
   - Ей-богу, какие-то вы все фанатики, - с досадой сказал Афанасьев. Противно.
   - Я тебя в последнее время не узнаю, Василий, - проговорил Виктор. Ты не таким был.
   - Испортился? - засмеялся Афанасьев.
   - Возможно.
   - Глупости говоришь, - сказал Афанасьев и встал. - Люблю тебя, милый юноша, - обнял он Виктора. - А за что - и сам понять не могу... Ну, я пошел, мне рассиживаться некогда... Заходил тебя проведать.
   - Спасибо, - отозвался Виктор. - А куда ты так спешишь?
   - Надо по делам сходить кое-куда... Кстати, Виктор, ты не знаешь, где живет товарищ Елена?
   Адрес Виктор знал, и он сообщил бы его Афанасьеву, так как был уверен в этом человеке. Но Семаков категорически запретил кому бы то ни было говорить местонахождение подпольщиков, хотя бы даже матери родной.
   - К сожалению, Вася, не знаю. А зачем тебе?
   Афанасьев зевнул:
   - Да, собственно, особенных дел-то и нет, - проговорил он. - Так это, между прочим. Надо бы ей сказать, знает ли она, что за Таганрогом, в селах, крестьяне восстали против белых...
   - В каких же селах? - спросил Виктор.
   - В Федоровке, Николаевке, Михайловке, Александровке... - вспоминал Афанасьев. - И еще где-то... Говорят, грандиознейшее восстание. Белые послали несколько полков против восставших... Вот бы поехать туда... Возглавить бы это восстание. Красота!..
   - Ну, положим, из нас с тобой руководители восстания были бы плохие, - усмехнулся Виктор.
   - Напрасно ты так думаешь, - уязвленный усмешкой Виктора, запальчиво сказал Афанасьев. - Я военное дело знаю, старшим унтер-офицером в германскую войну был, взводом командовал... Таким еще руководителем бы был! А ты думаешь, кто у нас, у красных, полками, бригадами и дивизиями командует?.. Тоже унтер-офицер, как и я. Слышал о Буденном?.. Он там, под Царицыном, крошит белогвардейцев. Тоже ведь унтер-офицер.
   - Буденного я видел, - сказал Виктор. - Он, действительно, унтер-офицер. Но не чета нам. Это геройский человек. Вот еще есть Ворошилов. Был простой рабочий, а сейчас командует армией...
   - Но я поехал бы туда не только из-за этого, - думая о чем-то своем, проговорил Афанасьев. - В Федоровке у меня родственников много... Проведал бы...
   - Ну, это другое дело. Попросись у товарища Елены, может быть, отпустит.
   - Да вот адреса-то я ее не знаю... Ну, пока! До свидания, Марина!.. Надеюсь, скоро увидимся, - приветливо улыбнулся он ей.
   Когда он ушел, Марина сказала:
   - Неприятный человек.
   - Почему, Мариночка? - удивился Виктор. - Я его знаю уже больше года. Вместе в партию вступали... Он очень неплохой человек, честный, отзывчивый...
   - Не знаю, - задумчиво проговорила Марина. - Может быть, и неплохой. Но мне он не понравился... Мне кажется, он неискренний...
   XXIII
   Однажды в мае на квартиру к Виктору неожиданно пришли Клара и Семаков.
   Виктор был поражен таким посещением. У него даже сердце защемило, предчувствуя что-то неприятное.
   - Садитесь, пожалуйста, товарищ Елена, - подвинул он стул гостье.
   Клара присела и вытерла маленьким кружевным платочком раскрасневшееся от жары лицо.
   - Только еще май, - сказала она, - а жара невероятная. Что же будет в июне и в июле?
   - Да, жарковато, - согласился Семаков, расстегивая ворот рубахи.
   Виктор встревоженно ждал, что ему сообщит Клара. Он подумал, что, видимо, Афанасьев все-таки сказал ей о его проступке.
   - Товарищ Волков, - обратилась к нему Клара. - Вы не удивляетесь, что я к вам пришла?
   "Ну вот, - тоскливо подумал Виктор. - Сейчас она меня начнет распекать... Ну, что же, чистосердечно все расскажу ей".
   - ...Есть очень важное дело, - продолжала Клара, - конечно, не личное мое, всей нашей организации...
   - Я вас слушаю, товарищ Елена, - с-замиранием сердца проговорил Виктор.
   - У вас есть знакомая девушка...
   - Товарищ Елена, я виноват! - взволнованно сказал Виктор. - Я виноват перед партией, перед вами, перед всеми своими товарищами. Я сам хотел вам обо всем рассказать, но меня уговорил Афанасьев...
   - В чем дело, Виктор? - мягко спросила Клара. - Я вас не понимаю.
   - Товарищ Елена, - с нарастающим волнением продолжал юноша. - Все это получилось потому, что девушке этой я верю так же, как и себе... Она честная, хорошая девушка. Ей всегда можно все доверить... Да она и сама хочет работать в нашей подпольной организации...
   - Я вас, Виктор, по-прежнему не понимаю. Объясните мне подробнее, в чем дело...
   Виктор рассказал ей, какой у него произошел разговор с Мариной и Афанасьевым.
   - Ах, вот в чем дело, - улыбнулась Клара. - Теперь понятно... Такое получилось совпадение, я как раз и хочу говорить об этой девушке, но по другому поводу... Мне о ней рассказал не Афанасьев, а Иван Гаврилович... Да, верно, вы поступили опрометчиво, рассказав девушке о нашей подпольной организации... И за это вас взгреть надо. Но у вас есть и оправдательные мотивы. Вот Иван Гаврилович, - взглянула она на Семакова, - много хорошего говорил о вашей знакомой.
   Виктор покраснел и укоризненно посмотрел на своего друга. Семаков ободряюще кивнул ему.
   - Плохую, я думаю, вы и не полюбили бы, - снова улыбнулась Клара. - А верно, что вы ее привлекаете к нашей работе?
   - Да, товарищ Елена, - кивнул головой Виктор. - Она мне помогает. Небольшие поручения выполняет... Листовки распространила в университете. Несколько прокламаций на английском языке английским офицерам в карманы сунула, когда была в Новочеркасске у сестры... Некоторые сведения собирает. Эти сведения я вам передавал через товарища Семакова...
   - Знаю, - кивнула Клара. - Информация нужная... Вы ей очень верите?
   - Марине-то?.. Еще бы!..
   - Как бы ее увидеть?..
   - Когда?.. Сейчас?..
   - Да, нужно сейчас.
   - Вот уж и не знаю, - раздумчиво проговорил Виктор. - Боюсь, что она в университете.
   - Далеко она живет?
   - Нет, недалеко. Сходить?
   - Сходите, - попросила Клара. - А мы подождем.
   Виктор вышел.
   - Хороший паренек, - сказал Семаков. - Толк с него будет. Да и девушка хорошая. Я тебя, товарищ Елена, еще ни разу в людях не подводил.
   - Не могу этого отрицать, - согласилась Клара. - Кстати, на днях ко мне приходил этот Афанасьев... Откуда он узнал адрес моей квартиры?.. Ты ему, что ли, дал, Иван Гаврилович?
   - Ну какое же я имею право? - воскликнул Семаков. - Никогда, никому не дам твоего адреса. Единый раз только приводил к тебе Виктора...
   - Тогда, значит, Виктор дал.
   - Сомневаюсь, - покачал головой Семаков. - Я ему запретил давать твой адрес кому бы то ни было. И он, конечно, не даст...
   - Странно! - развела руками Клара. - Откуда Афанасьев мог узнать мой адрес?.. Надо квартиру переменить. И ты тоже, Иван Гаврилович, перемени. Наши квартиры стали уже известны. Слопают.
   - А зачем к тебе приходил Афанасьев? - поинтересовался Семаков.
   - Сообщил мне о восстании крестьян за Таганрогом. Больше десятка сел восстало против белых. Об этом почему-то узнал первый Афанасьев... Я пыталась выяснить, откуда это ему стало известно. Говорит, что родственник из Федоровки сообщил... Я проверила. Действительно, восстание там приняло широкие размеры. Афанасьев просился поехать туда. Ему я не разрешила, а пять человек наш комитет послал туда для руководства восстанием...
   - Может быть, и надо бы послать Афанасьева, а?.. - проронил Семаков. - Он уроженец здешних мест. Полезен, пожалуй, был бы...
   - Иван Гаврилович, - пристально посмотрела Клара на Семакова, - ты хорошо знаешь Афанасьева?
   - Ну как - хорошо, - ответил Семаков. - Вместе были здесь в маршевой роте. Дружили. По моей рекомендации он в партию вступил. С Виктором вместе вступали. Человек проверенный. Поручения всегда честно выполнял, не считаясь ни с чем... А что?.. Ты его подозреваешь в чем-нибудь?
   - Оснований к подозрению нет, - задумчиво сказала Клара. - Но какой-то он странный. Ты за ним понаблюдай. Я тебя прошу об этом...
   - Хорошо, товарищ Елена, понаблюдаю. Но меня твое подозрение взволновало, определенно тебе скажу. Я не замечал за ним ничего плохого, но раз ты что-то заметила, то это...
   Она перебила его:
   - Иван Гаврилович, я же говорю тебе, что нет у меня никаких подозрений. Но чувствую, что он неискренен... Возможно, ошибаюсь. А нам, знаешь, ошибаться нельзя. Кто-то ведь провокатор. - Помолчав, она перевела разговор на другое: - Так вот послезавтра Деникин устраивает в Таганроге большой бал в честь иностранных миссий. Туда приедут Богаевский и многие белогвардейские генералы. Из Ростова выедет все начальство... Перепьются, будут наверняка по пьянке выбалтывать интересные вещи. Надо обязательно устроить на этот бал своих людей... Вот я сейчас и ломаю над этим голову, кого послать, как это устроить. Ведь, если наши люди будут, они могут собрать важную информацию... В другое время, когда у меня не было такой ответственности за всю нашу организацию, я бы сама постаралась пробраться на этот бал. Но сейчас я не могу этого сделать...
   Семаков чему-то усмехнулся.
   - Чему смеешься, Иван Гаврилович?
   - Да я подумал, что вот бы подложить мину да подорвать бы все их сборище. Кто же поедет в Таганрог? - спросил Семаков.
   - А вот придет эта девушка. Поговорим с ней, тогда надумаем...
   - Как тебе известно, Клара, Красная Армия уже недалеко от Батайска... Не нынче-завтра она подойдет к Ростову. Надо же помогать ей, чтоб скорее Ростов забрать в свои руки...
   - А мы его и заберем. Рабочие Ростова нас не подведут. Как, Иван Гаврилович, у тебя на Аксае?..
   - Все в порядке, товарищ Елена. Рабочие вооружились. Ждут сигнала. Как только сигнал будет подан, так сейчас же поднимут восстание.
   - Ну вот! Так же и на всех заводах и предприятиях Ростова. И в Батайске так же, и в Таганроге... Все дело за нами. Рабочие нас поддержат...
   - Надо это хорошо продумать, - проговорил Семаков. - А то можно впустую сыграть, и жертв напрасных много будет.
   - Подпольный комитет все продумал в деталях.
   - Так я все-таки не пойму, товарищ Елена, - спросил Семаков, - для чего тебе понадобилась эта девушка, Марина?
   - Ты мне говорил, что у нее есть знакомый английский офицер, с симпатией относящийся к большевикам...
   - Ну, есть. Так что?
   - Он, вероятно, будет на балу.
   - Возможно. Ну?
   - Я хочу, чтобы он пригласил эту девушку и, если удастся, кого-нибудь еще из наших.
   - Виктора?
   - Нет, - покачала головой Клара. - Виктора мы намереваемся использовать для другого дела... Тебя, Иван Гаврилович.
   - Меня? - изумился Семаков.
   - Да, тебя, Иван Гаврилович. Ты - капитан Ермолов, родственник этой девушки. Понятно?
   - Вот в чем дело! - воскликнул Семаков. - Теперь понятно.
   Вошли Виктор с Мариной. Клара быстрым взглядом окинула стройную фигурку девушки.
   - Я попрошу оставить нас вдвоем, - сказала Клара. - Нам надо с Мариной поговорить кое о чем...
   Виктор и Семаков вышли из комнаты.
   XXIV
   В Таганроге, при штабе командующего всеми вооруженными силами Юга России генерала Деникина, группировались миссии иностранных держав. Британская миссия возглавлялась генерал-адмиралом Мак-Келли. От Польши представительствовал генерал-лейтенант Карницкий, тот самый, который когда-то хотел отдать под суд Буденного за разоружение корниловских эшелонов под Гомелем.
   Были здесь военные миссии от Сербии, Греции, Италии, Чехословакии и других стран.
   Со дня на день ожидали приезда японской миссии во главе с майором Такахаси.
   В Таганрог ежедневно за советами и инструкциями приезжали официальные лица из Новочеркасска, Ростова, а также со всех участков обширного белогвардейского фронта. В порт прибывали морские суда, привозившие из стран Антанты обмундирование, ружья, патроны, пушки, танки. Город был заполнен офицерами, моряками и солдатами разных наций. Все кабачки и рестораны были забиты ими. По вечерам толпы иностранных солдат и моряков ходили по улицам, пели песни, заигрывали с молодыми женщинами. Таганрогская буржуазия рукоплескала иностранцам.
   Командующий вооруженными силами Юга России Деникин решил торжественный прием в честь иностранных военных миссий организовать в мае. Его предполагалось устроить в одном из крупнейших зданий в городе - в доме богатого промышленника Кабанова. О размерах этого приема можно было судить по числу приглашенных. Их было около ста, не считая большого числа устроителей.
   ...В назначенный день еще с полудня в Таганрог начали съезжаться гости. Из Новочеркасска прибыл специальный атаманский поезд с атаманом Африканом Богаевским и его супругой, окруженными генералами, высшими офицерами и дамами.
   В свите генерала Богаевского был и Константин Ермаков с Верой. От них не отставал Брэйнард. Сегодня он не узнаваем. На нем прекрасно сшитый смокинг, на голове шелковый цилиндр. Сдержанно кивая знакомым, он важно ведет под руку нарядную, сияющую от удовольствия Веру.
   Через час после новочеркасского поезда подошел к платформе и специальный поезд из Ростова, заполненный именитыми людьми, в числе которых был и молодой писатель Аркадий Аверченко с ростовским литератором Виктором Севским...
   Некоторые из генералов приехали с фронта на автомобилях. В числе их был и Шкуро. Его сразу же все узнали по трепыхавшемуся на автомобиле маленькому черному флажку с изображением волчьей головы с оскаленными клыками и высунутым красным языком. Генерал Шкуро сам придумал себе этот флаг. За автомобилем Шкуро скакала его гвардия, состоявшая из сотни головорезов в волчьих папахах...
   * * *
   Марина, английский лейтенант Гулден и Семаков, одетый в форму артиллерийского капитана, предъявили пригласительные билеты солдатам, стоявшим у подъезда, и вошли в дом. Сводный духовой оркестр играл донской гимн. Потом послышались аплодисменты. Семаков догадался, что, видимо, ужин уже начался и за столом произносились тосты.
   И действительно, когда они вошли в огромный зал, залитый электрическим светом, то увидели за столами, обильно уставленными яствами и винами, сидевших гостей.
   Многие, главным образом из младших офицеров, покинув свои места в других комнатах, стояли вокруг сидевших за столами и слушали, что говорили генералы, произносившие тосты.
   Выступал представитель британской миссии адмирал Мак-Келли, человек еще не старый, чисто выбритый:
   - Мы, англичане, народ впечатлительный. От лица своей миссии благодарю вас за прием... И я рад, что мне пришлось здесь, на этом благородном собрании, встретиться с русскими высокопоставленными людьми. Прежний союз России с нами прервала на некоторое время кучка авантюристов. Но теперь этот священный союз России со своими союзниками возобновляется. В этот прекрасный день, в этот замечательный час все мы, здесь присутствующие, дадим друг другу клятву, что этот союз никогда не будет нарушен...