Петров (Бирюк). Юг в огне

   - Есть написать, - отозвался тот.
   Распахнулась дверь, в комнату вошли заметенные снегом Городовиков с Прохором.
   - Как дела? - спросил у них Буденный.
   - Дела веселые, Семен Михайлович, - развязывая башлык и отряхиваясь от снега, сказал Городовиков. - Много пленных захватили... Спали, гады, без порток.
   - Где твоя дивизия?
   - Размещается по квартирам, замерзли все...
   - Посты расставил вокруг станции?
   - И посты расставлены, и разъезды ездят.
   - Так вы, сотник, говорите, что в Касторной находится четыре бронепоезда? - снова возобновил Буденный допрос пленного коменданта станции.
   - Так точно, четыре бронепоезда, - отчеканивал стоявший навытяжку белогвардейский офицер.
   - Так-так, - что-то обдумывал Буденный. - Значит, четыре. А связь со штабом генерала Постовского действует?
   - Вот мой последний разговор со штабом генерала Постовского, услужливо подал Буденному телеграфные ленты офицер.
   - Прочтите.
   Сотник начал читать ленты. Из штаба группы Постовского предупреждали коменданта станции Суковкино, чтобы он был настороже, так как ожидается налет кавалерии Буденного. Далее сообщалось, что в целях укрепления станции Суковкино генералом Постовским приказано из корпуса Шкуро выслать три кавалерийских полка, а из Касторной один бронепоезд.
   Буденный даже привскочил.
   - Да что же вы мне сразу-то об этом не сказали?.. Когда, по вашим расчетам, должен прийти сюда бронепоезд?
   Сотник посмотрел на часы:
   - Минут через пятнадцать-двадцать сюда подойдет бронепоезд "Слава офицерам".
   - А когда кавалерия придет?
   - Кавалерия? - задумался офицер. - По сведениям, три полка кавалерии из корпуса генерала Шкуро вышли из села Бычок час тому назад... Подойдут сюда к рассвету.
   - Отлично! - засмеялся Буденный. - Ока Иванович и ты, Ермаков, идите-ка встречайте бронепоезд.
   - Встретим, - сказал Городовиков и вышел из комендатуры. Прохор последовал за ним.
   И пока Городовиков с Прохором загоняли в тупик белогвардейский бронепоезд, пришедший со станции Касторная, и обезоруживали команду, Буденный затеял разговор по телеграфу со штабом генерала Постовского.
   - Штаб группы генерала Постовского вызывает начальника корпуса генерала Маркевича, - сообщил Буденному сидевший у аппарата телеграфист.
   - Отвечайте, - сказал Буденный. - Генерал Маркевич у аппарата.
   - Командующий группой генерал Постовский интересуется, как у вас дела, - передавал телеграфист. - По его поручению у аппарата дежурный по штабу подполковник Капустин.
   - Отвечайте, - приказал Буденный телеграфисту. - Несмотря на снежную пургу, противник небольшими кавалерийскими соединениями атакует наши заставы у Суковкино. Но все его атаки с большими для него потерями отбиваются. Большую помощь оказывает нам только что присланный вами бронепоезд "Слава офицерам".
   - Имеете ли вы связь с генералом Мамонтовым? - снова передал телеграфист вопрос подполковника Капустина. - Мы Потеряли с ним связь.
   - Ответьте, - сказал Буденный, - что мы также потеряли с ним связь. Попробуем сейчас снова связаться. Тогда вам сообщим.
   - Спасибо. Я, Капустин, буду ждать у аппарата.
   - Теперь от имени генерала Мамонтова вызовите штаб Шкуро, - приказал Буденный телеграфисту. - Скажите, что Мамонтов со своим корпусом находится на станции Суковкино.
   Телеграфист стал выстукивать. Почти сейчас же поступил ответ:
   - У аппарата дежурный по штабу корпуса генерала Шкуро, капитан Кубарев, - прочитал ленту телеграфист. - С кем имею честь говорить?
   - Передавайте, - смеясь, диктовал Буденный. - У аппарата генерал Мамонтов. Прошу доложить генералу Шкуро, что я со своим корпусом терплю большие потери. Буденный стремится выбить нас со станции Суковкино. Отчаянно сопротивляемся. Вышлите на помощь бригаду. Со штабом Постовского держу связь.
   - Иду докладывать генералу, - последовал ответ. - Не отходите от аппарата.
   - Я, генерал Мамонтов, жду у аппарата.
   Буденный обвел всех находившихся в комнате искрящимися от смеха глазами.
   Все засмеялись. Засмеялся даже пленный офицер.
   Буденный заметил его усмешку.
   - Как фамилия? - спросил он у сотника.
   - Бирюков.
   - Казак?
   - Так точно.
   - Как же это так - отец у вас рабочий, а вы пошли служить к генералам.
   - Что поделать, господин Буденный, - вздохнул тот. - Мобилизован. Я ведь из учителей...
   - Всех вас "мобилизовали", когда круто приходится, - с укором сказал Буденный. - Откуда родом?
   - Из Батайска.
   - Служить стали бы у нас?
   - С большой охотой, - оживился сотник. - Да разве ж вы меня возьмете?.. Ведь офицер я, расстреляете.
   - Не говорите глупостей, - сердито сказал Буденный. - Что мы, всех, что ль, расстреливаем? Невинных не стреляем. Вы думаете, у нас в корпусе офицеров нет? Да вот - офицер, - показал он на своего адъютанта Лемешко. Есть и такие, которые раньше служили у белых...
   Стук аппарата Морзе прервал их беседу. Телеграфист стал читать:
   - У аппарата дежурный по штабу капитан Кубарев.
   - Передайте, - сказал Буденный, - у аппарата генерал Мамонтов.
   - Генерал Шкуро приказал срочно выслать вам на помощь бригаду кубанских казаков. Информируйте нас о положении.
   - Передайте генералу Шкуро мою благодарность, - сказал Буденный. Информировать о положении будем. Привет.
   Буденный прошелся по комнате, о чем-то думая.
   - Вызовите Касторную, - сказал он телеграфисту.
   С Касторной сейчас же ответили:
   - У аппарата дежурный по штабу подполковник Капустин.
   - Я, генерал Мамонтов, - диктовал Буденный, - у аппарата в Суковкино.
   - Каким образом вы попали туда? - изумились в Касторной.
   - Обстановка сложилась так, что я отошел в Суковкино, - снова продиктовал Буденный. - Передайте генералу Постовскому, что, по имеющимся у меня сведениям, крупные силы красных двинуты к Касторной. Они хотят во что бы то ни стало овладеть Касторной. Во избежание неприятностей, настоятельно рекомендую срочно отправить под прикрытием бронепоезда и надежной охраны все огнеприпасы, продовольственную и вещевую базы на Старый Оскол.
   - Не отходите от аппарата, - ответили с Касторной. - Сейчас доложу генералу.
   Аппарат замолк.
   - Как будто клюет, - подмигнул Буденный только что прибывшему наштакору Погребову. - Вот будет потеха, если генерал Постовский пойдет на удочку и пошлет свои огнеприпасы, продовольственную и вещевую базы на Старый Оскол. Ведь это же для нас богатая добыча.
   - Он не дурак, - возразил Погребов. - Не пошлет он, сообразит.
   - Посмотрим.
   Застучал телеграф.
   - У аппарата подполковник Капустин, - сказал телеграфист.
   - Отвечайте: у аппарата генерал Мамонтов.
   - Командующий группой генерал Постовский благодарит вас за совет. Он приказал срочно направить часть грузов с огнеприпасами, продовольствием и обмундированием на Старый Оскол.
   - Отвечайте: генерал Мамонтов просит держать с ним связь. До свиданья.
   - До свиданья, подполковник Капустин.
   - Я из всех вас рубленую капусту сделаю, - засмеялся Буденный. Итак, товарищи, прошу подготовиться к встрече кавалерийских полков Шкуро. Разбить их поодиночке Товарищ Погребов, послать немедленно кавбригаду на Старый Оскол. Надо перехватить огнеприпасы и продовольствие. Это нам будет полезно.
   XVI
   У белых под Касторной собрались значительные силы: одиннадцать полков пехоты и два конных корпуса - Мамонтова и Шкуро - двадцать два полка. Это во много раз превосходило силы конного корпуса Буденного. Правда, корпусу была придана пехота. Но она еще была где-то далеко в пути. На нее пока рассчитывать не приходилось.
   Станция Касторная стояла на выгодной возвышенности, с которой контролировалась вся местность. Станция так была укреплена, что казалась недоступной.
   Буденный отлично понимал, что если сейчас же не атаковать белых, то они, окрепнув и отдохнув, сами начнут наступление. Этого допустить никак нельзя. Инициативу надо взять в свои руки. Но и начинать действия было невозможно. Обстановка сложилась явно не в пользу красных.
   До этого беспрестанно лили дожди, всюду стояла вода. Потом вдруг ударили крепкие морозы. Местность в округе превратилась в сплошное ледяное поле. Всех лошадей не успели подковать, да и подков не хватило. И теперь многие лошади и шагу не могли сделать по такой гололедице. Из-за отсутствия дороги доставка огнеприпасов из базы снабжения почти совсем прекратилась. У конников патроны были на исходе, в батареях оставалось по десятку снарядов.
   Несмотря, однако, на это, корпус деятельно готовился к штурму Касторной.
   * * *
   Однажды ночью Прохор с начдивом Городовиковым поехали в село Успенское, которое находилось верстах в пяти-семи от Касторной. В селе этом расположилась 2-я бригада 4-й кавдивизии. Начдива и военкомдива сопровождали адъютанты и ординарцы. Ночь стояла темная, непроглядная. Лошади шли осторожно, постукивая новыми подковами по затвердевшей корке льда.
   Только перед рассветом наконец с большим трудом добрались до штаба бригады.
   Командир бригады, донбасский шахтер, белобрысый здоровенный детина, Мироненко, расположился со своим штабом в небольшой школе. Склонившись над развернутой на парте картой-десятиверсткой, он при слабо мерцавшем свете фитилька, воткнутого в блюдце с подсолнечным маслом, водил по ней огромным, заскорузлым, пожелтевшим от махорки пальцем и шептал:
   - Вот це Успенка, а вот це Касторна... Во туточки белы, а туточки наши...
   Вошли Городовиков и Прохор.
   - А-а, товарищ начдив! - радостно приветствовал их Мироненко. Доброго здоровьечка! Седайте к печке, погрейтесь...
   - Нам тут у тебя нечего долго рассиживаться, - сказал Городовиков, снимая со своих длинных усов ледяные сосульки. - Докладывай, комбриг, каково у тебя положение?
   - Да положение, товарищ начдив, такое, - начал было рассказывать Мироненко. Но в эту минуту в школу, не торопясь, вошел Конон Незовибатько. Скинув шапку, он поклонился.
   - Здорово булы!
   - Ты чого, Конон? - строго посмотрел на него Мироненко, недовольный, что его прервали.
   - Да вишь яко дило, батько комбриг, - не спеша начал рассказывать Незовибатько. - Був я зараз с товарищами в разведке. Едемо мы по дорози, бачим - движется, ползе який-то воз чи стог сина, шут его разбере. Ни быкив, ни лошадей нема. Я оробел, думкую, може, це колдун який... Едимо мы возле цього воза да балакаем, дивимся, що це за диковина така? А вони, гады, як застрекочут с того воза с пулеметов по нас... Присмотревся я до того воза, а вин и не воз, а сама настояща хата. Ей-богу, не брешу!.. А из цей хатины из дверей да окон палят из пулеметов. Одного нашего парня, гады, убили... Ускакали мы от той хаты, да послали мене до вас наши хлопцы. "Езжай, говорят, до батьки Мироненко. Нехай, говорят, побачит ту хатину. Може, вин с ней управится"...
   - Що ты болтаешь? - вскипел Мироненко. - Ты пьян, чи що?..
   - Подожди, - остановил его Городовиков. - Не ругайся, Мироненко. Расскажи-ка...
   На улице захлопали беспорядочные выстрелы. Послышались крики, грохот колес.
   - Це ж проклята хата сюды доковыляла! - вскричал Незовибатько, выбегая из школы.
   Городовиков, выхватив из кобуры кольт, крикнул:
   - За мной!
   Все выскочили вслед за ним на улицу. В белесом тумане рассвета по улицам и на площади, у церкви, метались темные фигуры конников. Часть уже построенных эскадронов торопливо уходили из села в противоположном от Касторной направлении. Неистово нахлестывая лошадей и гремя колесами по кочкам, по улице мчались обозные солдаты на тачанках.
   - Ах мать твою в три попа! - забористо выругался Мироненко. - Що за паника? - наскочил он на какого-то всадника, мчавшегося по улице. Стой! - задыхаясь от гнева, заорал он. - Да це ты, Матвеев? - узнал он командира одного из полков. - Куда ты, гад, скачешь? Що це за кавардак?..
   - Сам ничего не понимаю, товарищ комбриг, - пожал тот плечами. Сейчас вот разведчики сообщили, что будто в двух верстах отсюда наступает на село белогвардейская пехота.
   - Значит, это перестрелка с белыми идет? - спросил у него Прохор.
   - Ничего не могу сказать точно, товарищ военкомдив, - ответил командир полка. - Заставы за селом не моего полка.
   - А иде твий полк, гад? - гневно спросил у него Мироненко.
   - Мой полк вон собирается у церкви, - с достоинством ответил командир полка. - А где твоя бригада, товарищ комбриг, я не знаю, - хлестнув плетью лошадь, командир полка поскакал к конникам.
   Мироненко сконфуженно замолк, а потом вдруг раскатисто захохотал.
   - Вот же собачий сын, да и ловко же вин мене срезав... Ха-ха!.. Молодчага! Мене и крыть нечем... Право слово, де моя бригада - черты ее знают...
   С окраины села, откуда только что прискакал командир полка, послышался скребущий лязг железа.
   - Что это за штука? - недоумевал Городовиков, вглядываясь в серую мглу тумана. Из белесой пелены утренней дымки вырвался скачущий во весь карьер всадник, вопя благим матом:
   - Та-аньки, мать их черт!.. Таньки!..
   Прохор узнал всадника.
   - Меркулов! - крикнул он ему. - Сазон... Ты чего орешь?
   Но Сазон, то ли не хотел останавливаться, то ли не слышал оклика Прохора, пролетел мимо, все так же исступленно крича:
   - Таньки!.. Та-аньки!..
   Заслышав истеричные вопли Сазона, всадники на площади, как горох, рассыпались во все стороны. Через минуту площадь была начисто пуста, словно с нее всех ветром сдуло...
   Спешенный взвод красноармейцев, дежуривший у штаба, оставался пока еще у школы. Бойцы нетерпеливо поглядывали на комбрига, ожидая от него распоряжений.
   Но Мироненко пока не отдавал никакой команды, с изумлением вглядываясь в ту сторону, откуда слышался грохот и лязг...
   Странное дело, все эти закаленные в битвах люди, не однажды видевшие смерть в глаза, готовые пожертвовать своей жизнью ради той светлой цели, за которую поднялись с оружием в руках, сейчас при лязге танка растерялись, испытывали какой-то суеверный страх. И это было понятно. Они не видели еще в глаза этих танков, но наслышались о них много страшного.
   Перед взором всех из дымки утреннего тумана вынырнула темная махина, тупорылая, неуклюжая, похожая на доисторическое диковинное животное. Она с грохотом и шумом неслась по улице.
   Все стоявшие у школы смотрели на нее, не двигаясь с места.
   Танк подполз ближе к школе, развернулся боком и пустил в нее свинцовую струю. Кто-то, падая, застонал, кто-то матерно выругался.
   - Захватывай раненых во двор! - крикнул Городовиков.
   Все ринулись в ворота школы. Конон Незовибатько захлопнул калитку и припер ее колом, по наивности своей, видимо, предполагая, что это может задержать стальное чудовище.
   Сжимая в руках винтовки и револьверы, все стали у стены под защиту старой школы, тревожно поглядывая на ворота... И отсюда, со двора, было слышно, как танк, проскрежетав гусеницами мимо школы, ворвался на площадь, поливая вокруг пулеметными очередями...
   - За мной! - крикнул Прохор примолкнувшим красноармейцам. Взбежав по ступеням, он скрылся в дверях школы. Все поняли, что кирпичные стены здания школы будут наиболее надежным укрытием от танка, последовали за ним.
   - Выбивай окна! - властно закричал Прохор и, схватив табуретку, ударил ею по раме. Окно со звоном выпало на улицу.
   - Правильно! - вскричал Городовиков. - Вышибай окна!.. Стреляй по таньке бронебойными!
   У каждого конника на всякий случай имелось по нескольку бронебойных патронов. Повыбивав стекла, они прильнули к окнам и начали палить бронебойными по серой глыбе танка, неуклюже ворочавшейся перед школой. Бронебойные патроны, видимо, причиняли танку существенный вред, а потому он поспешно отполз назад.
   - Тикае, вражина! - обрадованно закричал Незовибатько.
   - Выходи! - подал команду Городовиков.
   Все ринулись во двор, бросились к сараю, где стояли кони. Вскочив на лошадей, помчались за село. И это было сделано вовремя, так как белогвардейская пехота, сопровождаемая танками, обстреливая улицы, уже вступала в Успенку.
   Туман рассеивался. Эскадроны стояли на пригорке лицом к селу в боевом порядке, ожидая команды. Тут же стояла батарея, наведя дула орудий на село.
   - Ну, вот и твоя бригада, - сказал Городовиков Мироненко. - Готова к бою... Они правы, что выскочили из села. Село для них было бы ловушкой.
   Подскакав к бригаде, Мироненко оглянулся и сейчас же смачно выругался. С пригорка хорошо было видно, как из села один за другим выкатывались четыре танка.
   - Огонь! - крикнул он. - Огонь по дьявольским танькам!
   - Прицел... трубка... - донесся басовитый голос командира батареи. Огонь! Беглым!
   Заухали пушки. Около танков взметнулись черные фонтаны взрывов.
   - Огонь! - раззадоренно кричал Мироненко.
   Еще залп - и один танк замер. Следовавший за ним подполз и, зацепив его на буксир, потащил в село...
   - Дать им вслед горячих! - кричал Мироненко. - Всыпать!..
   - Больше снарядов нет, - ответили ему.
   - Ах черт тебя дери! - чуть не плача, выругался комбриг. - Товарищ начдив, что ж вы нас подводите?.. Почему не даете снарядов и патронов?..
   - Как так - не даю? - обозлился Городовиков. - Даже много даю... Видишь, дорога плохая. Ночью к тебе везли огнеприпасы. Мы обогнали несколько подвод. Да вот что-то долго нет их. Уж не напали ли на них белые?
   - А это не они едут? - указал кто-то на медлительно тащившиеся по обледенелой дороге подводы.
   - Они!
   Мироненко обрадованно поскакал навстречу.
   - Что везете? - спросил он у красноармейца, правившего лошадьми.
   - Патроны и снаряды, - ответил тот.
   - Ура-а! - ликующе закричал Мироненко. - Братва, патроны!
   В одно мгновение патроны были разобраны и распределены среди конников. Забрали и снаряды на батарею.
   - Выбить белых из села! - приказал Городовиков.
   - Есть выбить белых из села, - весело повторил Мироненко. - Слушай мою команду-у!..
   * * *
   Это было началом большой битвы, разыгравшейся под Касторной. Победу одержал конный корпус Буденного пятнадцатого ноября.
   Воронежско-Касторненской операцией войсками Южного фронта был завершен первый этап борьбы с белогвардейцами. Но впереди предстояло еще много, очень много ожесточенных, кровопролитных боев, которые определяли окончательную победу над врагом...
   На линии Старый и Новый Оскол - Бирюч - Валуйки белые собрали крупные силы. Здесь были 9-я и 10-я казачьи дивизии конного корпуса генерала Мамонтова, 1-я Кубанская кавалерийская дивизия корпуса Шкуро. Здесь были отборные белогвардейские войска - корниловская и марковская дивизии. Сюда спешно направлялся конный корпус генерала Улагая.
   Решением Реввоенсовета Южного фронта против этой вражеской силы был направлен конный корпус Буденного в составе 4-й, 6-й и приданной корпусу 11-й кавалерийской дивизий...
   Оценивая значение кавалерии в условиях гражданской войны как средства борьбы с вражескими армиями и как могучей маневренной ударной силы, способной быстро развивать операции на большую глубину, Реввоенсовет Южного фронта решил создать Конную армию, которая и была сформирована во главе с командующим Буденным, членами Реввоенсовета Ворошиловым и Щаденко.
   Такое решение Реввоенсовета конниками было встречено восторженно. Кто из них не знал Клима Ворошилова?.. Или доблестного рубаку Семена Буденного?.. Знали и Щаденко...
   Сразу же после организации Первая Конная армия пошла в наступление и во взаимодействии с XIII армией нанесла сокрушительный удар в районе Новый Оскол - Волохоновка по конной группе генерала Мамонтова. В этих боях была разгромлена 10-я кавалерийская дивизия белых и захвачено много трофеев...
   * * *
   Штаб Первой Конной армии расположился в Великой Михайловке.
   Семен Михайлович Буденный шестого декабря встал еще до рассвета. Его разбудил коннонарочный с донесением от начдива 6-й Тимошенко. Начдив сообщал, что его дивизия подошла к Белгороду, и запрашивал командарма, штурмовать ли сегодня город или отложить до завтра.
   Буденный посоветовал Тимошенко сегодняшний день использовать для тщательной подготовки, а завтра с утра начать штурм города. Командарм больше спать не лег...
   Медлительно рождалось тихое, морозное утро. Словно завороженные, в оцепенении стоят заиндевелые деревья в садах, выставив на рогатинах ветвей, как вату, кипенно-белые куски пушистого снега. Из труб изб, занесенных чуть не до крыш снегом, к небу поднимались кудрявые столбы бурого дыма.
   Несмотря на раннее утро, ребятишки уже усыпали прямую, как стрела, улицу, барахтались в глубоких сугробах, лепили бабу, бросались снежками, катались на салазках.
   Ординарец командарма Фома Котов, любуясь прелестным утром, жмурясь от яркости снега, поил у колодца лошадей: свою маленькую, резвую и живую кабардинку и высокого, поджарого буденновского Казбека. Он еще издали заметил быстро мчавшиеся сани, запряженные парой резвых лошадей. За ними скакало с десяток всадников.
   "Начальство, должно быть", - подумал Фома и зевнул. Напоив лошадей, он снова равнодушным взглядом окинул приближавшиеся сани со скакавшими сздами всадниками и повел лошадей на квартиру.
   - Эй, товарищ! - крикнули ему с саней. - Не знаете ли вы, где тут разыскать командарма Буденного?..
   Фома про себя даже усмехнулся: это он-то, Фома, не знает, где разыскать Буденного? Чудно! Да если б они знали, эти спрашивающие, что он является самонастоящим ординарцем командарма и проживает с ними на одной квартире.
   - Это как это то есть не знаю? - с достоинством обернулся он, бегло окидывая взглядом сидевших в санях, тепло одетых в тулупы людей. - Да я ж, можно сказать, первый ординарец самого командарма, товарища Буденного... Вот и конь командарма, по прозвищу Казбек...
   - Товарищ Котов! - откинув воротник тулупа, сказал один из пассажиров, показав свое разрумяневшееся, смеющееся лицо. - Я вас сразу-то и не узнал.
   - Товарищ Ворошилов! - в изумлении всплеснул руками Фома. - Да неужто вы?!
   - Я, дорогой, я.
   - Смотри, какая радость! - восклицал Фома. - Командарм-то наш поди не ждет и не гадает.
   Ворошилов легко соскочил с саней.
   - Как - не ждет. За нами-то и своего командира с конниками прислал, сказал он, указывая на верхового командира. Фома узнал Тюленева.
   - Ну, веди нас к командарму своему. Где он тут расположился?
   - А вот насупротив, товарищ Ворошилов. Вот в том домике с голубыми ставнями.
   ...Буденный с Зотовым сидели за большим самоваром, пили чай.
   - Погляжу я на вас, Степан Андреевич, ну и любитель же вы чаю попить, - смеясь, проговорил Буденный. - Какой стакан пьете? Наверно, уже десятый...
   - Нет, Семен Михайлович, только седьмой, - усмехался Зотов. - Ничего не поделаешь, я же донской казак с Хопра, а донские казаки любители почаевничать. Бывало, когда жил в своей станице, засядем за самовар да и пьем на обгонки, кто кого обопьет... Стаканов по пятнадцать могли выпить...
   Заклубившись морозным паром, широко распахнулась дверь. Вскочил ухмыляющийся Котов.
   - Так что, - стуча валенком о валенок и прикладывая руку в варежке к серой папахе, весело стал докладывать он Буденному, - товарищ командарм, к вам прибыли товарищ Ворошилов и еще один товарищ, не знаю по фамилии как...
   - Щаденко, - смеясь, подсказал Ворошилов, переступая порог.
   - Гости! - обрадованно вскричал Буденный. - Как раз к чаю.
   - Правильно, - согласился Ворошилов. - С дороги чайку-то хорошо.
   Они сбросили с себя тулупы.
   Старушка-хозяйка подала на стол чашки с блюдцами, принесла стопку дымящихся паром, зарумяненных пышек в сметане.
   - Садитесь, милости просим, - с поклоном пригласила она прибывших.
   Все расселись за стол.
   - Товарищ Котов, а вы что же не присаживаетесь? - пригласил Ворошилов Фому.
   - Благодарствую, товарищ Ворошилов, - польщенно проговорил Фома. Мне допрежде надобно коней убрать да накормить их, а потом уж о себе беспокойствие иметь...
   - Это верно. Казак пока коня не напоит и не накормит, сам не сядет за стол... Ну, как настроение, Семен Михайлович? Довольны ли реорганизацией корпуса в армию?
   - Очень довольны, товарищ Ворошилов, - ответил Буденный. - По полкам и эскадронам митинги прошли. Конники радуются.
   - Прекрасно, - сказал Ворошилов. - Кавалерия пока что имеет исключительно важное значение в войне... Я верю, что такая масса конницы, как наша Первая Конная армия, будет иметь решающее значение в этой войне... Кое-кто противился создавать Конную армию, говорили, что эта, мол, "крестьянская кавалерия" не оправдает себя... Но мы боролись за организацию ее, и хоть с большими трудностями, но добились своего... Большое спасибо Владимиру Ильичу, он здорово помог в создании нашей Первой Конной армии.
   Вошел адъютант командарма Лемешко и доложил Буденному о том, что прибыли начдив 4-й Городовиков и военкомдив Ермаков.
   - Сейчас я их не могу принять, - сказал Буденный. - Скажите, что приехали товарищи Ворошилов и Щаденко. У нас деловой разговор состоится. Пусть часика через два-три подъедут.
   - Напрасно отсылаете, Семен Михайлович, - возразил Ворошилов. - Пусть войдут и побудут при нашем разговоре. Может, что дельное подскажут...
   - Пусть войдут, - распорядился Буденный.
   Вошли Городовиков и Прохор.
   - Здравствуйте, товарищи! - поздоровался с ними Ворошилов. Садитесь, принимайте участие в нашей беседе.
   Городовиков, тихо ступая, словно боясь кого-то потревожить, прошел и сел на обитый цветной жестью сундук. Прохор присел на табурет, стоящий недалеко от порога.
   - Так вот, товарищи, - обвел взглядом сидевших в комнате Ворошилов. Приехали мы с товарищем Щаденко работать вместе с вами. Владимир Ильич Ленин, провожая нас, сказал, что мы должны в ближайшее время, буквально в самые ближайшие дни начать наступление и разорвать фронт противника надвое... - Климент Ефремович освободил стол от чашек и блюдечек, развернул карту. - Вот смотрите, - повел он карандашом по карте. - Здесь вот сейчас находятся крупные силы Деникина. И здесь... здесь... здесь... Нам нужно не дать возможности уйти им на Северный Кавказ... В этом, товарищи, большой залог успеха. Именно так... Разбив противника на две части, мы дойдем до Азовского моря... А там уже будет видно, куда нам направить свою Первую Конную армию - на Украину или на Северный Кавказ...