Сад М Д. Жюльетта: роман. Том 1

которую я приготовил по этому торжественному случаю. Хотя мои рассуждения
покажутся обращенными только к мужчинам, осмелюсь заявить, что в них
содержится все, что должна знать и женщина, дабы уберечь себя от этой
жестокой погибели.
Когда собравшиеся притихли, внимая его словам, он продолжал так:
- Слово "любовь" употребляется для обозначения глубоко сидящего в
человеческой душе чувства, которое подвигает нас, помимо нашей воли к тому
или иному постороннему предмету, которое провоцирует в нас сладкое желание
слиться с этим предметом, сделать расстояние между ним и нами как можно
меньшим. Это чувство радует и восхищает нас, приводит нашу душу в экстаз,
когда мы добиваемся этого слияния, или ввергает в уныние, исторгает из наших
глаз потоки слез, когда вмешательство внешних сил вынуждает нас расторгнуть
этот союз. Если бы только эта блажь никогда не приводила ни к чему, кроме
удовольствия, усиленного пылом страсти, кроме присущей ей развязности, ее
можно было бы считать забавной и безобидной, но поскольку она приводит к
метафизике, которая заставляет нас путать себя с предметом нашего желания,
превращаться в него, повторять его действия, воспринимать его потребности и
желания как наши собственные, только по одной этой причине она становится в
высшей степени опасной, так как расчленяет человека на части, вынуждает его
пренебрегать своими интересами ради интересов предмета любви, отождествляет
его, если можно так выразиться, с этим предметом, и тогда человек взваливает
на себя чужие беды, заботы, печали и горести, добавляя их к своим
собственным. Между тем панический страх потерять желанный предмет или страх
того, что его чувства к нам поблекнут, постоянно гнетет нас, и хотя в самом
начале мы пребываем в безмятежнейшем из всех возможных состояний,
впоследствии этот груз делается тяжким бременем, и мы постепенно погружаемся
в самое жестокое из состояний на земле, Если бы только наградой за столь
неисчислимые злоключения были обычные спазмы наслаждения, я, быть может, и
порекомендовал бы испытать это чувство, но все хлопоты, все муки, все страхи
и неблагоприятные последствия любви никогда не дадут возможности получить
то, чего можно добиться и без них, так какой смысл надевать на себя эти
оковы! Когда красивая женщина предлагает мне себя, когда я в нее влюбляюсь,
мое отношение к ней ничем не отличается от отношения другого мужчины,
который возжелал ее без всякого любовного чувства. Мы оба хотим одного -
совокупиться с ней, но он желает лишь ее тело, а я, впав в метафизическое и
всегда роковое заблуждение, тешу себя другой мечтой, которая, по сути своей,
абсолютно совпадает с желанием моего соперника. Я убеждаю себя, что жажду
только ее сердце, что в мыслях моих нет никакого намека на плотское
обладание. И эта убежденность становится настолько сильной, что я с радостью
и благодарностью соединяюсь с этой женщиной, но думаю при этом, будто я
люблю в ней только душу, и в результате получаю ее сердце, пожертвовав
своими физическими удовольствиями. В этом-то и заключается роковой источник
моей ошибки, которая неумолимо увлекает меня в пучину горя, из-за этого я
порчу себе жизнь: я влюблен, и с этого момента все вокруг меняется -
ревность, тревога, забота становятся моими вечными спутниками, становятся
самой сутью моей ничтожной жизнью. Чем ближе я подхожу к предполагаемому
счастью, чем больше вкладываю в него своих надежд, тем сильнее становится
фатальный ужас потерять его.
Отказываясь от терний этого опасного чувства, не следует думать, будто
я лишаю себя и цветов, напротив, это позволит мне без опаски наслаждаться
ими. Таким образом, я извлеку из цветка только нектар, отбросив ненужную и
невкусную часть; точно так же я буду обладать вожделенным телом и обойдусь
без души, которая мне совершенно ни к чему. Если бы человек хорошенько
поразмыслил над своими истинными интересами, что касается получения
удовольствия, он уберег бы свое сердце от этой жестокой лихорадки, которая
сожжет его дотла; если бы только он понял, что нет никакой нужды быть
любимым, чтобы удовлетворить свою страсть, и что любовь скорее затрудняет
путь к блаженству, он бы с презрением отверг это метафизическое чувство,
затуманивающее его мозги, и ограничился бы телом, навеки избавив себя от
треволнений, неотделимых от любовного томления.
Теперь я перехожу к тому, что является простым умственным упражнением,
чем-то вроде мистификации, сплошной фикцией и химерой - я имею в виду
утонченность, которую мы стремимся привнести в свои наслаждения; иногда она
приобретает важное значение в метафизике любви, и, с ней происходит то же
самое, что со всеми иллюзиями, которые служат пустым и ненужным
украшательством.
Хуже того - утонченность не только бесполезна, но и разрушительна для
всего, что способствует удовлетворению плотских желаний. Сегодня абсолютная
бесполезность любви стала очевидной, и обладающий рациональным умом человек
должен рассматривать объект своих удовольствий только как предмет,
вызывающий резкое повышение температуры нервных флюидов, как существо,
имеющее само по себе незначительную ценность, чья роль заключается в том,
чтобы обеспечить чисто физическое утоление желаний, которые возникают в
ответ на жар в нервных флюидах, а после того, как удовольствие получено, оно
теряет в глазах мыслящего человека все соответствующие атрибуты и
возвращается на свое прежнее, безликое место в классе себе подобных. Следует
осознать, что ни один из этих предметов не является единственным в своем
роде, можно найти другие, подобные ему, столь же приятные и услужливые.
Человек жил прекрасно и до совокупления, почему он не должен жить так же и
после него?
Перейдем к следующему, не менее важному вопросу, к вопросу о женской
неверности, и посмотрим, чего лишает женщина своего любовника, когда ее
благосклонность обращается на другого. Ведь он в любом случае сполна получит
свою долю, и ему грех жаловаться, если такую же долю получит и другой,
посторонний мужчина. И даже если он потеряет эту женщину, разве так трудно
найти другую? Допустим, она неверна ему, обманывает его с другим, но с такой
же легкостью она может обмануть и соперника и вернуться обратно в его
постель; получается, что женщина любит второго не больше, чем первого,
поэтому нет никакого смысла ревновать ее. Чувство ревности могло бы иметь
оправдание, если бы эта обожаемая женщина была единственной на земле, но в
нашем мире всегда можно найти замену. Я ставлю себя на место нашего
любовника и задаю себе вопрос: какую боль может принести мне потеря этой
женщины? Если она вызвала волнение у меня в крови и ответила на мои чувства,
если эти чувства были страстными, их силу на девять десятых определяло мое
воображение; острое желание обладать этой женщиной, ее таинственность,
препятствия, стоявшие на моем пути, - все это делало ее прекрасной в моих
глазах. А если и после обладания она не потеряла для меня привлекательность,
это могло случиться по двум причинам; либо я еще раз хочу испытать
удовольствие, либо все еще нахожусь в сетях своих прежних заблуждений,
которые сохранились с тех пор, когда я был слеп и ничего не понимал в
женщинах; теперь эта слепота вернулась и вновь туманит мой мозг, а я не в
силах сорвать со своих глаз повязку. Тем самым я проявляю слабость,
непростительную для мужчины, и чтобы с ней справиться, я должен критическим
взором посмотреть на нее, на эту Афродиту, которая некоторое время назад
околдовала меня. И вот, охваченный приятной истомой и успокоенный, я
приступаю к научному анализу: как говаривал Лукреций, пора взглянуть на
изнанку действительности. И я вижу, что это небесное создание, которое меня
очаровало, которое привело меня в экстаз, имеет те же самые естественные
желания и естественные потребности, такие же формы тела, такой же аппетит,
обладает теми же несовершенствами, что и все остальные представительницы ее
пола. Таким образом, хладнокровный анализ снимает покров таинственности и
очарования, который неудержимо притягивал нас к этому предмету, и вдруг
оказывается, что этот предмет ничем не выделяется из толпы ему подобных.
Приятности характера не имеют никакого отношения к нашему рассуждению, так
как они целиком относятся к области дружбы, и только с этой точки зрения
можно их рассматривать, но в любви дело обстоит совершенно по-иному, и я
глубоко заблуждаюсь, если полагаю, будто именно характер женщины пленил
меня, между тем как целью моей было только ее тело, и оплакиваю я только
потерю этого тела, хотя в любое время могу найти другое, не менее
обольстительное, так что судите сами: насколько беспочвенно было мое
восхищение и насколько нелепо теперь мое сожаление.
Давайте найдем мужество признать и такую истину, что ни одна женщина не
может составить полное счастье мужчины. Если посмотреть на этот вопрос с
точки зрения его наслаждения, вряд ли можно сказать, что она делает счастье
его всесторонним, ибо он испытывает более приятные минуты в беседах с
друзьями, а если обратимся к ее роли в качестве друга, и здесь мы обнаружим,
что ее двуличность, ее лживость и раболепие, словом, ее низость, не могут
поощрять дружеские чувства, ведь дружба требует открытости и равенства.
Когда один из друзей подавляет другого, о дружбе не может быть и речи,
превосходство одного пола над другим, фатальное для дружбы, обязательно
присутствует там, где два друга принадлежат к разному полу. Таким образом,
женщина непригодна ни в роли любовницы, ни в роли друга - она хороша лишь в
качестве рабыни, в каком держат ее на Востоке; ее полезность не простирается
за пределы физических удовольствий, которые она может доставить, после чего,
как говаривал король Хлодвиг, от нее лучше всего избавиться и как можно
скорее.
Нетрудно доказать, что любовь - не что иное, как национальное суеверие,
что три четверти народов мира, которые обычно содержат своих самок взаперти,
никогда не были жертвами этого безумия, но, обращаясь к истокам этого
предрассудка, нам придется столкнуться с определенными трудностями, если мы
захотим убедить себя, что это - разновидность болезни, и найти надежное
средство исцеления от нее. Здесь прежде всего надо понять, что наша
рыцарская галантность, которая самым нелепым образом возводит в предмет
поклонения существо, сотворенное только для удовлетворения наших
потребностей, проистекает из следующего исторического факта: когда-то,
давным-давно, наши предки питали уважение к женщинам, обладавшим колдовскими
способностями и даром предсказания и использовавшим эти способности на
городских площадях и в храмах; позже суеверный страх превратил уважение в
поклонение, стало быть, рыцарство родилось в утробе невежества и суеверия.
Но это уважение не было, естественным чувством, и вы напрасно потратите
время в поисках хоть чего-нибудь похожего в Природе. Неполноценность самок
по сравнению с самцами - давно установленный факт, в женщине нет ничего, что
может вызвать уважение, и любовь, порожденная слепым поклонением, также
представляет собой суеверие; уважение к женщине больше и чаще проявляется
там, где человеческое общество дальше отходит от Природы. Пока люди верны ее
фундаментальным законам, они относятся к женщинам с крайним презрением;
женщина становится божеством только тогда, когда эти законы попираются,
потому что в этом случае люди не слышат голоса Природы и неизбежно приходят
к такому состоянию, что слабый начинает властвовать там, где сильный
деградирует. Когда царят женщины, правительство всегда впадает в слабоумие,
только не приводите мне пример Турции; да, ее правительство сегодня слабое,
но разве дело обстояло бы таким образом, если бы власть не перешла в руки
обитательниц гарема? Турки разрушили Византийскую Империю в те времена,
когда этот презренный пол был закован в цепи, когда на глазах своей армии
Магомет II отрубил голову Ирине, заподозрив ее в том, что она оказывает на
него слишком большое влияние {Султан Оттоманской Империи (1413-1421 гг.),
известен тем, что отобрал у Константина Палеолога город Константинополь.
Ирина - дочь Палеолога, Византийского императора.}. Поклонение женщине, даже
самое невинное, свидетельствует о ничтожестве и испорченности мужчин, оно
немыслимо в моменты экстаза, тем более недопустимо в спокойном состоянии.
Если какой-то предмет полезен для нас, это еще не причина, чтобы его
обожествлять, иначе такие почести пришлось бы оказывать быку, ослу или,
скажем, ночному горшку.
Короче говоря, то, что называется любовью, - это всего лишь желание
получить удовольствие: пока это желание существует, поклонение бесполезно, а
когда вы его удовлетворили, поклонение бессмысленно. Об этом же говорит и
тот факт, что не уважение произошло от поклонения, а наоборот. Обратитесь к
примерам, которые показывают, какое низкое положение занимали женщины в
прошлом и занимают сегодня во многих странах, и вы увидите, если до сих пор
сомневаетесь, что метафизическое чувство любви никоим образом не является
врожденным для человека, что это - плод его ошибочного мышления и
неправильного поведения и что предмет, вызывающий это всюду презираемое
чувство, не обладает необходимыми для этого атрибутами.
Это презрение настолько велико у хорватов, которые больше известны
географам под именем "ушкоков" или "морлаков" {В свое время эти горцы
активно служили австрийскому царствующему дому и получили название
"пандуров", т. е. разбойников с большой дороги. Эти народы поставляли
бесстрашных и безжалостных солдат. (Прим. автора)}, что они называют своих
жен таким грубым и вульгарным словом, каким обозначают скотину и которое я
не буду здесь произносить, чтобы не оскорблять ваш слух. Они никогда не
допускают их к себе в постель, женщины спят на голой земле и без жалоб и
ропота исполняют все, что им приказывают; их жестоко избивают при малейшем
признаке неповиновения. Их рабская доля остается неизменной с незапамятных
времен и не улучшается, даже когда они рожают детей: роды часто происходят в
чистом поле, матери забирают своих вылупившихся отпрысков, обмывают их в
ближайшем ручье, приносят домой, и все начинается сызнова. Причем
путешественники отмечают, что в этой стране дети намного здоровее и крепче,
а женщины болеют реже, чем в других местах, - очевидно, Природа неохотно
расстается со своими правами, которые стремятся отобрать у нее некоторые
народы, подверженные деградации и ложной утонченности и унижающие наш пол,
делая его равным противоположному, созданному Природой для нашего
употребления.
В стране запорожских казаков женщины изгоняются из общества. Тех, что
служат для деторождения, отсылают на острова, и по мере нужды мужчины
приезжают туда и пользуются ими без всякого чувства и самым беспорядочным
образом, не разбирая ни возраста, ни внешности, ни родства: отец бросает
семя в чрево дочери, брат делает беременной сестру, словом, единственным
законом служит принцип потребности.
Есть земли, где с женщинами во время менструации обращаются как с
животными: их помещают за изгородь или в клетку и бросают им пищу с
безопасного расстояния как тиграм или медведям. И можете ли вы себе
представить, что эти народы способны испытывать такое чувство, как любовь к
женщине?
В королевстве Лоанго {Часть нынешнего Конго.} в Африке беременных
женщин третируют еще более жестоко: их сторонятся словно чего-то нечистого и
отвратительного, в самом деле, можно ли вообразить нечто более
отталкивающее, нежели вид женщины, готовящейся стать матерью? Вообще, их
надо показывать поклонникам в голом виде, с огромным животом, похожими на
чудовищную карикатуру на человека.
После родов чернокожие обитатели другого африканского королевства,
кажется, оно называется Баррей, прекращают всяческие сношения с женщиной на
четыре года и более.
Женщины в Мадуре {Город в нынешней Индии.}, обращаясь к мужьям,
употребляют цветистые, иносказательные выражения, свидетельствующие о
глубочайшем почтении к своим повелителям.
Римляне и кельты обладали правом на жизнь и смерть своих жен и часто
убивали их. Это право предоставила нам Природа, пренебрегая им, мы нарушаем
и попираем ее законы.
Такое положение до сих пор сохраняется по всей Африке: женщина
чувствует себя на седьмом небе от счастья, когда муж обращает на нее
внимание.
В княжестве Жуида {Местность в юго-западной Африке.} все женщины
глубоко несчастны, все подвергаются жестокому обращению точно так же, как и
наложницы в княжеском гареме, где распространены самоубийства, потому что
властитель никогда не начинает развлекаться с женщиной, пока не заставит ее
претерпеть самые жестокие муки и унижения.
Если мы заглянем в роскошные дворцы в Азии, мы увидим там гордых
деспотов, чьи желания являются законом; они требуют от прекраснейших
созданий таких мерзких услуг, которые невозможно себе представить, и таким
образом низводят до самого униженного положения этих наглых богинь,
возводимых на пьедестал в нашей стране.
Китайцы относятся к женщинам с надменным презрением и даже пользуются
ими, преодолевая отвращение, не говоря уже о том, что не выносят их вида и
присутствия.
Когда император Голконды {Город в Индии около Хайдарабада, был известен
сказочными богатствами.} отправлялся на прогулку, дюжина самых высоких и
сильных девушек из его гарема, взобравшись друг на друга, образовывали нечто
вроде двугорбого верблюда, а четверо самых выносливых служили его ногами.
Его Величество садился в седло и погонял их рысью. Можете сами представить,
как вел себя монарх во дворце наслаждений, и каково было бы его изумление,
если бы ему сказали, что эти создания, которые служат для того, чтобы
подтирать ему зад, у нас в Европе являются объектами поклонения.
Жители Московии брезговали есть мясо животных, убитых женской рукой.
Да, будьте уверены, собратья, не для того Природа подарила нам разум и
силу, чтобы мы сгнили в оковах столь низменного чувства, как любовь. Слабый
и лживый пол предназначен для удовлетворения наших желаний, и мы совершенно
забываем о предназначении женщин, когда предоставляем им самую даже малую
независимость и позволяем им возвыситься над собой.
Мы иногда полагаем, будто нас делает счастливыми женская привязанность,
но это чувство всегда показное, и оно постоянно меняется в зависимости от
того, какую нужду испытывает в нас женщина и от степени страсти, которую мы
в ней возбуждаем. Как только волосы наши начинают седеть или в наших
денежных делах обнаруживается упадок, то есть, как только она не может в
полной мере утолять свои плотские желания, свою алчность или гордыню, она
немедленно бросает нас и зачастую делается нашим заклятым врагом. В любом
случае у нас нет более жестоких недругов, чем женщины, даже те, кто искренне
обожают нас. Если же мы обращаемся к ним, чтобы получить удовольствие, они
начинают нас тиранить, если мы в чем-то обидим их, они тут же ищут случая
отомстить, и всегда это кончается тем, что они приносят нам несчастье.
Следовательно, из всех человеческих страстей любовь -> самая опасная, и надо
принять все меры, чтобы защититься от нее.
Разве отчаяние любовника недостаточно свидетельствует о том, что любовь
- есть безумие? Что только фатальная иллюзия заставила его наделить
столькими прелестями существо, от которого он был без ума и которое
превозносил до небес? Нет ни одного порока, который не превратился бы в
добродетель, ни одного недостатка, который не обратился бы в красоту. Все,
что есть в ней смешного, стало очарованием; но как только ураган страсти
стихает, любовник, открыв глаза, может спокойно рассмотреть обожаемый
предмет, и вот тогда он заливается краской стыда перед своей глупейшей
ошибкой и зарекается впредь попадаться в эту западню.
От любви, уважаемые собратья, есть два верных средства: непостоянство и
распутство. Приучая нас соответствующим образом относиться к ложным
божествам, эти два свойства оказывают разрушительное действие на иллюзию и,
в конце концов, сводят ее к нулю. Со временем человек перестает обожать то,
что каждодневно видит перед собой, благодаря непостоянству и распутству,
если они войдут в привычку, сердце человеческое постепенно утрачивает
пагубную мягкость и становится невосприимчивым к любовному томлению, по мере
пресыщения оно твердеет, ужесточается, и больной, в конце концов,
выздоравливает. В самом деле, зачем мне тосковать у дверей этого коварного
создания, которое если и впустит меня к себе, так только затем, чтобы
окончательно испортить остатки хорошего настроения? Для чего терпеть такие
муки, если, немного подумав, я вижу, что без всякого труда, за несколько
франков, я могу купить не менее прекрасное тело? Надо постоянно иметь в
виду, что женщина, страстно жаждущая заполучить нас в свои сети, обязательно
скрывает в себе какие-нибудь недостатки, которые вызовут у нас отвращение,
как только они обнаружатся. Стоит лишь употребить свое воображение и
представить себе, какие дефекты прячутся под роскошными одеждами, и этот
анализ поможет вам погасить родившееся чувство любви в самом зародыше. Если
вы имеете дело с девушкой, от нее непременно исходит нездоровый запах, пусть
не сразу, но это рано или поздно произойдет, так какой вам смысл, господа,
дышать смрадом? Если она уже женщина, я допускаю, что какие-то другие
отбросы ее тела могут ненадолго возбудить ваши желания, но что до нашей
любви, уж это увольте! Не говоря уже о том, чтобы сделать из нее идола.
Стоит только представить эту унавоженную почву, из которой вырастает
бесчисленное потомство... Вообразите сокровище вашего сердца в тот момент,
когда она рожает, посмотрите на этот бесформенный кусок плоти, грязный,
мокрый, вылезающий из раскрытой настежь полости, в которой вы предполагаете
найти блаженство. Разденьте этого идола своей души, разденьте его в любое
другое время и скажите, неужели вы бредили вот этими мясистыми потными
ляжками? Или этой зловонной бездонной ямой, чернеющей между ними? Тогда,
может быть, вас приводит в экстаз этот клок спутанных волос, что самым
нахальным образом торчит между этими ляжками... или эти дряблые куски плоти,
свисающие до пупа? Неужели в одном из этих укромных местечек она скрывает
свои прелести, достойные вашего обожания? Полноте! Вы же видите эти, похожие
на губы, отростки из изношенной, цвета свиного сала плоти, прикрывающие
мрачное отверстие, которое почти соединяется с другим, еще более
отвратительным. Так неужели это и есть те чудесные предметы, которым вы
намерены молиться и ради которых пресмыкаетесь как червь? Ах, вот как?
Значит, я ошибаюсь? Значит, вас привлекают не они, и есть нечто, более
благородное, что ослепляет ваш разум? Может быть, вас пленяет другое:
предательский и коварный характер, мерзкие поступки, лживый и длинный язык,
противный, визгливый голос, похожий на мяукание, а быть может, безграничное
распутство или безмерная стыдливость, ведь женщина всю свою жизнь проводит
на одном из этих противоположных полюсов; или безудержная страсть к клевете,
злобность, упрямство, глупая непоследовательность, удручающая придирчивость
и неприкрытая тупость? Вот каковы свойства, которые вы цените в женщине и
которые бросают вас в дрожь {Разница между мужчиной и женщиной, и в том нет
никаких сомнений, не меньше, чем между человеком и обезьяной. Причины, по
которым мы отказываемся включить женщин в категорию высших существ, не менее
веские, чем те, которые мешают считать шимпанзе нашим собратом. Поставьте
рядом с обнаженной женщиной мужчину, также обнаженного и того же возраста,
внимательно рассмотрите их, и вы без труда обнаружите ощутимую, ярко
выраженную разницу (даже если оставить в стороне половые различия) в
конституции двух этих существ; вам придется признать, что женщина - это тот
же мужчина, только в состоянии полнейшей деградации; существуют, кроме того,
и внутренние различия, которые можно выявить при анатомическом вскрытии.
(Прим. автора)}!
Я ничуть не преувеличиваю, господа, если даже все эти недостатки и не
собраны в одной женщине, скажем, в той, которую вы обожаете, то уж наверняка
многими из них она обладает; если они ускользают от вашего взгляда, то виной
тому - ваша слепота, но они существуют; одежды или манеры могут скрыть то,
что привело бы вас в ужас, если бы вы это увидели; дефект остается дефектом
независимо от того, виден или пока еще не виден; поищите его хорошенько,
прежде чем принимать решение, и вы его обнаружите непременно, а если вы не
глупы, сударь мой, то обязательно поостережетесь и не бросите свое счастье и
спокойствие на потребу существа, которое вы обязательно, неизбежно будете
презирать, как только узнаете его получше.
Да, друзья мои, взгляните на сонм бедствий, которые сулит вам эта
проклятая страсть, представьте ужасные болезни, жестокие страдания,
материальные расходы, потерю сна, покоя, аппетита, здоровья, непременный
отказ от всех других удовольствий; вообразите неисчислимые жертвы, которых
она требует, извлеките уроки из моих примеров и поступите, как поступает