Алифанов Леонид. Хмельницкий. Книга третья

нужен был надежный помощник. Именно таким был Иван Серко, который разумно
и точно выполнял волю Хмельницкого, руководившего казаками в этой большой
войне. Надо было торопить казаков, чтобы опередить испанцев, которые
вот-вот должны были развернуть боевые знамена для наступления из-под
Дюнкерка.
Граф Конде, договорившись с Хмельницким о том, что казаки должны отбить
у испанцев Дюнкерк, направил в помощь Хмельницкому такого же молодого, как
и сам, полковника Тартю с отрядом конных карабинеров. Полковник должен был
поддерживать связь с соседними французскими полками. Конде прикомандировал
к этому отряду и прекрасного знатока украинского языка Жака Сарделя. Жак
еще мальчиком пришел на Украину вместе с инженером Бопланом. Здесь, в
низовьях Днепра и Подолии, прошли его детство и юность.
- Граф Конде рассказал мне о своем разговоре с вами, мосье наказной
атаман. Нам нельзя допустить ненасытных кабальерос испанского короля в
глубь Франции. Их надо отвадить от Нидерландов, - настойчиво напоминал
Хмельницкому полковник связи, который на своем тяжелом коне с
подстриженной гривой неотступно скакал рядом с ним.
- Во время своего последнего разговора с графом я заверил его, мосье
полковник, что казаки не только сдержат испанцев, но и искупают их в море.
Да, да, полковник, искупают! Мосье полковник может не удивляться. Граф
Конде нисколько не сомневается. У нас есть известие о том, что мосье Пьер
Шевалье отыскал и ведет сюда полк казаков с командиром, которого я хорошо
знаю, полковником Назруллой. Казаки умеют сдерживать слово, дав согласие
принять участие в таком далеком походе. Шутя они говорят, что дают это
слово не священнику на исповеди... Молодой граф Конде - известный в Европе
полководец. Такому воины врать не будут. Прошу вас поторопить интендантов
с выплатой жалованья казакам, чтобы не мешкали. Казаки умеют и любят
воевать. Но хотят живыми получить за это плату. Ведь в какую даль
забрались, верные своему слову. Казачьи полки уже вступили на вашу землю,
охваченную пожаром войны.
Передовой отряд Золотаренко словно из-под земли выскочил навстречу
Хмельницкому. Обрадовавшись встрече с казаками, Иван Серко первым
прискакал поздравить Богдана с прибытием его войска. Встречало казаков и
всходившее солнце, разгонявшее мрак в лесной чаще. Слышнее становился шум
морских волн, словно они перекатывались совсем рядом, за перелеском.
Подпевая морским волнам, жалобно стонали встревоженные чайки, будто
предвещая затяжную кровавую битву.

26

Но казацкую конницу не пришлось вводить в бой полк за полком. При
сближении с противником события развернулись иначе, чем предполагал
Хмельницкий. Испанцы первыми предприняли внезапное нападение. Ни у
французских офицеров, ни тем более у Хмельницкого не было еще определенных
сведений об обороне Дюнкерка. Со стороны моря, в глубь побережья, испанцы
сооружали линию укреплений. Когда узнали, что прибыли украинские казаки,
они прекратили работу и взялись за оружие. С запада Дюнкерк был почти
неприступен. Испанцам как-то удалось заполнить морской водой два широких
рва, перекрыв доступ к земляному валу. А из-за него отчаянные кабальерос и
несколько пушек должны были отражать наступление противника. Поэтому
пришлось отказаться от внезапного нападения на Дюнкерк конницы под
командованием полковника Золотаренко.
Вдруг содрогнулась земля от одновременного залпа орудий с военной
каравеллы. Чугунные ядра угрожающе проносились и падали в перелесках,
срезая верхушки деревьев. После каждого такого залпа раздавались
одобрительные возгласы в передовых рядах испанцев. Это были хорошо
вымуштрованные солдаты. Только громкая слава украинского казачества
настораживала командиров испанцев.
Полковник Пшиемский возглавлял самый большой по численности полк,
состоявший из переяславских и подольских казаков. Он должен был уже
двинуться с полком вдоль морского берега, чтобы завязать первый бой с
врагом, привлечь его внимание, усыпить бдительность.
- Почему полковник Пшиемский не вступает в бой? - удивлялся
Хмельницкий, с трудом сдерживая гнев. И перешел с левого фланга к центру,
надеясь, что опытный полковник выполнит решение совета старшин, который
состоялся ночью перед боем.
- Очевидно, скоро вступит, - успокаивал Хмельницкого полковник Вешняк.
Он встретил Хмельницкого в лесу и показал ему удобную для обозрения
высотку. - Отсюда будет легче руководить полками. Мои полтавцы и лубенцы
едва сдерживаются, ожидая первого удара Пшиемского, - заверял он
Хмельницкого.
- Так начинай, Федор! Пшиемский увидит, поддержит тебя. Как-никак
первый бой!.. А я с черкасцами... - неожиданно отозвался Серко.
- Погоди, Иван! - остановил его Хмельницкий. - Передай корсунцам,
пускай идут следом за Вешняком. Да узнай через связного, что случилось с
Пшиемским...
И в этот момент донесся шум боя. Вначале тишину прорезали одиночные
выстрелы, редкие, неизвестно, с чьей стороны. Удачно для казаков начался
первый день боя. Тут тоже случилось непредвиденное. Испанцы рассчитывали,
что испугают казаков своими орудийными залпами. Они предполагали, что
стрельбой из пушек уже изрядно напугали их, именно теперь надо бросить
против казаков свои главные силы. Самые большие отряды они двинули к морю,
чтобы одним ударом разгромить правый фланг и слева напасть на оставшиеся
казачьи войска.
Замысел испанцев был прост. Богдан Хмельницкий, как по писаному, сразу
же разгадал его.
- Серко ко мне! - приказал связному. - Золотаренко, видишь, как хитрят
испанцы? Немедленно прорвись со своей конницей с этой стороны траншей
прямо к Дюнкерку!
- Дело говоришь, прорвусь! Только надо собрать казаков в кулак, чтобы
не распылялись.
- Двигайся врассыпную, Иван! Я потороплю твоих да еще и у Пушкаренко
возьму часть...
- Разреши и мне, атаман! - как вихрь, выскочил Юхим Беда со своими
чигиринскими казаками.
- Гони, Юхим!.. А ты, Серко, остаешься тут вместо меня, держи панов
комиссаров возле себя. Я должен спасать Пшиемского!
Он лишь оглянулся на своих казаков и галопом поскакал на правый фланг.
Там гремел бой. Пшиемский нуждался в помощи.
Полк Пшиемского состоял из хорошо обученных казаков и не растерялся от
неожиданного нападения противника. Именно в момент начала наступления
испанцев казаки проскочили в окопы. Они их и спасли от стремительного
удара вражеской конницы, а может быть, и от позорного разгрома. Казаки
успели выстрелить из своих ружей. Одновременный залп из множества ружей,
как холодная вода, охладил разгорячившихся кабальерос. Около десятка их
свалилось с коней, остальные обратились в бегство. А ведь они возглавляли
колонну противника. За ними повернули и задние, подхватив двух раненых
всадников. Остальные всадники остановились в нерешительности: кому из них
первому идти на смерть от метких выстрелов казацких стрелков?..
Командиры испанских войск, быстро оценив тяжелое положение конницы,
немедленно бросили в бой пехоту, которая, словно саранча, двинулась на
казацкие окопы. Но казаки воспользовались ее задержкой. Сотня за сотней
они выскакивали из окопов навстречу врагу...
Казаки не заметили, как их полковник при первом же появлении кабальерос
выскочил из окопа и побежал назад. Может быть, Пшиемский искал более
удобного места для руководства боем через связных? Но связных у него не
было... А казаки тем временем ружьями, саблями преградили путь испанцам.
Это был настоящий, не на жизнь, а на смерть, казацкий бой. Кололи
пиками, рубили саблями. Казаки слышали крики и стоны своих, но
прислушивались к смертельным воплям врагов. Испанская конница несколько
раз порывалась помочь своим кабальерос. Но что можно было понять в таком
хаосе? Только наскакивали лошадьми друг на друга, давили своих же
неосторожных воинов...
Казаки вдруг спохватились, что нет с ними их полковника. К счастью,
привычные к войнам, они сами знали, что делать дальше. Продолжался
смертельный поединок, гибли казаки, но и обессиливался враг! Казаки:
отчаянно рубились, передвигая подразделения туда, где больше всего наседал
противник. Страшнее всего было увлечение казаков боем. Они даже не
заметили, что конные кабальерос окружали их со стороны моря...
- Бери влево, казаки! На соединение с полком Вешняка!.. - приказал один
из сотников, взяв на себя командование полком вместо полковника. И хотя он
тут же и упал, сраженный испанским конником, казаки услышали его приказ и
рубились теперь, отходя влево, на соединение с соседним полком.
Богдан еще издали увидел, в каком положении находится полк. Обойдя
стороной своих, проскочил вперед, чтобы защитить пеших казаков со стороны
моря. Теперь встретились совсем иные силы - привыкшие к легким победам и
уверенные в своей непобедимости испанские кабальерос и чигиринские конники
Хмельницкого с французской кавалерией. Испанские кабальерос увлеклись боем
с пешими казаками, намереваясь нанести им неожиданный, уничтожающий удар,
и прозевали конницу Хмельницкого.
Да и сам Богдан Хмельницкий не плелся позади, рванул рысью вперед,
выскочив из оврага, и ловким ударом первым сбил испанца с коня. Конь врага
круто повернул, преградив путь Богдану, и он, как и полагалось командиру,
оказался позади своей загоревшейся яростью конницы. Охваченные
воинственным пылом казаки и карабинеры на полном ходу стремительно
врезались в ряды противника. Испанцы не выдержали натиска казаков. Они
вдруг растерялись, уже не думая о победе. Неожиданное нападение на них со
стороны моря словно связало им руки, они теперь заботились лишь о
спасении. Сатанинская храбрость казаков, о которой были много наслышаны
еще весной, окончательно подорвала дух этого войска. Кабальерос обратились
в бегство!
Некоторые казаки погнались за ними, но Хмельницкий в тот же миг
остановил их.
- За мной, на помощь полковнику Пшиемскому! - крикнул он так громко,
что его услышали и казаки полка, которому они шли на выручку.
- Пшиемского нет, полковник! - откликнулся сотник подольских казаков
Антон Лымарь.
- Так остановите полк, сотник, от моего имени! Враг отступает! Вон
Вешняк уже ударил слева! Но и его надо остановить...
Именно в это время и появился полковник Пшиемский. Он стал торопливо
отдавать приказания, не зная толком, кому и что приказывает. Он увидел
наказного атамана в момент боя и должен был оправдаться, во что бы то ни
стало предупредить страшный для него вопрос о причине отсутствия в полку
во время наступления.
Казаки полка Пшиемского останавливались, группировались, выясняя, кого
нет среди них. Крайняя сотня, оказалось, больше всех поредела, почти треть
бойцов была убита.
Очень странной показалась после такого ожесточенного боя тишина. Теперь
уже доносился отдаленный шум моря. Первая, словно пришедшая в себя, чайка
застонала на берегу. Отдельные выстрелы из ружей и отдаленный шум на
правом фланге, как и стон чайки, сливался с гулом моря.
- Эй, Макар, ты моложе всех, скачи к Золотаренко, приказываю ему
прекратить бой! - бросил Хмельницкий одному из чигиринцев.
Испанцы первыми направили группу воинов с белыми флагами, с носилками и
лопатами. Хмельницкий еще издали увидел их и приказал:
- Не трогать! Разумно поступают. Столько же выделить и наших казаков,
чтобы захоронить погибших и подобрать раненых. Да белый флаг, как и у них,
не забудьте поднять!.. Вот хорошо, Иван, как раз кстати пришел, - сказал
он Серко. - Займись захоронением убитых, положите на возы раненых. Пан
Пшиемский! - крикнул Хмельницкий. - Немедленно скачите к нашей коннице.
Остановите оба полка и возвращайтесь вместе с полковниками ко мне на
совет. Мы должны учиться у врага и в дальнейшем лучше их вести бой. Надо
наши потери подсчитать, чтобы сравнить их с потерями противника. Испанцы в
лучшем положении - казаки почти не оставляли им раненых! Это приятно нам.
Да узнайте, нет ли гонцов от нового пополнения войска с Украины...

27

Ротмистр Самойлович давно уже вернулся в Лубны со своими гайдуками. И
до сих пор его терзала совесть из-за того, так ли, как подобает ротмистру
Вишневецкого, вел он себя с казаками во время памятной встречи с ними.
Стоит ли из-за этого корить себя, - может, трезво оценить происшедшее?..
...Прощаясь, Самойлович пожелал казакам счастливого пути. Но когда уже
отъехал от них, повернулся и спросил:
- А Данило Чаплинский наведывался уже на хутор Хмельницкого в
Субботове?..
Карпо Полторалиха тотчас обернулся. Сопровождавшие его казаки тоже
остановились.
- Что он там забыл? - воскликнул Карпо, и его вдруг охватила тревога.
- Ты не знаешь Чаплинского? - сказал Самойлович. - Подстароста хочет
расширить свои владения. Сидор Пешта как-то говорил, что разбитной вдовец
подыскивает себе шляхтяночку с хорошим приданым. А как разбогатеешь? Разве
что от набегов на казацкие хутора. Теперь защищать их некому, все казаки
отправились воевать во Францию...
И ротмистр лубенского магната уехал, заронив в душу казака зерно
тревоги. Карпо дальше не поехал. Каждому хочется разбогатеть, это
естественно. Но хваткий чигиринский подстароста, очевидно, будет искать
более легких путей для своего обогащения. Выкрест шинкарь в Чигирине,
Захария, однажды стал поносить хозяина субботовского хутора за то, что тот
и корчмы не имеет, а так разбогател, что зависть берет. И сенокосов,
говорит, у него за день не обойдешь, и пруды в оврагах, а рыбу бочками
солит...
Сейчас Карпо вспомнил разговор шинкаря, и слова Самойловича еще сильнее
встревожили его.
- Слышали, что сказал с перепугу ротмистр? - спросил он товарищей. -
Еще раз собирается жениться подстароста...
- Не шафером ли к нему пригласили тебя? Пусть женится на свою голову,
велика беда. Возьмет какую-нибудь засидевшуюся в девках шляхтянку с
приданым, хотя бы для друзей... - как бы успокаивая Карпа, сказал Филон
Джеджалий.
Казалось, что тревога, которая охватила казаков, передалась и их
лошадям. Рыжий конь Джеджалия круто повернулся, потоптался на месте и стал
бить копытами о землю. Тогда заговорил и Назрулла:
- Верно предостерегаешь, Карпо-ака, правильно! Ты думаешь, не хотелось
Богдану взять тебя в поход, ведь вы побратимы... Но он оставил тебя на
хуторе, жена у него больная.
- Правильно, Карпо, нечего ехать тебе с казаками. Не поеду и я. Пани
Ганна тяжело больна, а хозяйство какое у них... Или Дорошенко не
справится, чтобы и Тимошу учить, и хозяйство вести? - словно с укором
сказал Джеджалий.
- Думаешь, что в шаферы подстаросты мечу? Я бы его женил... Нашу рябую
сучку не отдал бы за этого подслеповатого крота! Слышишь, я бы его так
женил!.. Поезжайте, хлопцы, без меня. Хотелось наведаться к Богдану, свету
повидать, да не суждено, - заключил Карпо с грустью.
- А теперь, после сказанного ротмистром, тебя одного я и не пущу домой!
- решительно сказал Джеджалий, круто поворачивая коня.
Попрощавшись с Назруллой, пожелали казакам вернуться домой с победой и
попросили передать от них привет Богдану.
Взяли с собой ближайших своих товарищей-казаков, галопом поскакали к
Днепру. Если удастся найти паром, будет хорошо. А нет - на конях вплавь
переправятся на правый берег. Слова ротмистра о Чаплинском поторапливали
их.
Вода в Днепре поднялась, приближалась пора последнего перед
наступлением лета паводка. В некоторых местах приходилось ехать по
заливным лугам. Умолкнувшие птицы разлетались, испуганные незваными
гостями.
- Будем искать переправу или тут повернем?.. - спросил Карпо, с
волнением все время думавший о разговоре с Самойловичем о торгаше Захарии,
зарившемся на субботовский хутор, и о неоднократных намеках подстаросты
Чаплинского на необмолоченные стога хлеба у Хмельницкого. Все это говорило
о злых намерениях и об угрозе семье Хмельницкого.
- Давайте, хлопцы, переплывем здесь, - решился Карпо. Он лег на спину
коня, привязал к седлу скомканную одежду и сказал Филону: - Приезжай,
Филон, в Субботов, жеребчика богдановского впервые оседлаем. Попробую
объездить, покуда вернется Богдан.
- С удовольствием, посмотрю и на жеребчика... - сказал Филон,
раздеваясь. - Поеду и я с вами. Айда, казаки!
С разгона вскочил в бурную реку, потянул за поводья коня. По казацкой
привычке любил переправляться на противоположный берег реки на коне.
Заплывая вперед, направлял коня или, держась рукой за седло, отдыхал на
мутных волнах Днепра.
Быстрое течение отделило их друг от друга, некоторых казаков крутило в
водовороте. Карпо оглянулся, подсчитывая, все ли плывут. Течение помогало
им, заставляя поживее работать руками. И каким далеким показался крутой
чигиринский берег.
А оттуда давно уже следили за переправой казаков. Над крутым,
осыпающимся обрывом стоял Роман Гейчура, спрятавшись в кустах терновника и
боярышника. Кривонос их заметил. Привыкший всегда быть начеку, все видеть
вокруг, он заметил их, еще когда они подъезжали к берегу.
- А поди-ка, Роман, погляди, что это за вояки пробираются через лозняк
к Днепру. Не Вишневецкого ли гайдуки охотятся за нами? - велел Гейчуре.
Отряд Кривоноса еще с утра въехал в густые заросли на берегу.
Казак-гонец, ехавший из староства, предупредил о том, что из Чигирина
собираются выступить в погоню за ними королевские гусары со старшиной.
- Все еще пытаются Кривоноса поймать эти "пше-прашам", паны шляхтичи, -
искренне и без лукавства предупредил чигиринский казак. - А сами в наших
краях трусливо озираются вокруг, как воры. Неизвестно, ищут ли его или у
самих поджилки трясутся - как бы не попасть в руки казаку.
Кривонос, скрываясь здесь, почему-то вспомнил об этом разговоре с
чигиринцем и послал еще одного казака:
- Поди да предупреди дураков, которые плывут по Днепру, чтобы
остерегались. Чего такой гам подняли?..
Роман оставил коня казаку, побежал вдоль берега, то выскакивая из
кустов терновника, то снова прячась. Наконец прыгнул с кручи, скатился по
песку как раз в том месте, где Карпо выбирался из реки на берег.
- Тьфу ты! Спятил ты, что ли, Карпо? Чего тебя носит нечистый среди
бела дня на Днепре, когда гусары, словно гончие псы, рыскают, выслеживая
нас? Да тише вы, черти нашего бога!
Гейчура протянул руку Карпу, придержал коня, покуда тот торопливо
натягивал на себя одежду. Конь стряхнул с себя воду, порывался уйти от
Днепра. А одежда Карпа все-таки намокла, пришлось отжимать.
- Я бы тоже ахнул, как ты, Гейчура. Каким ветром сюда принесло тебя,
что с батькой Максимом? Давай тихонько, коль правда, что за тобой эти
собаки гонятся.
Максим Кривонос обрадовался встрече с друзьями.
- На Сечь направляемся, братья казаки. Хотелось бы, пока хорошая
погода, где-нибудь под крышей укрыться. Видишь, надвигаются тучи. А тут
эти злые собаки, пропади пропадом они! Жолнеров и в Чигирине, и в
старостве уже предупредили о нас; черт его знает, как проберешься теперь
на Низ, - сокрушался Максим.
- Подожди, батьку, не все сразу, - успокаивал Карпо. - Ищут ли они нас,
или мы их выслеживаем, все равно нашему брату запрещено болтаться в полном
вооружении. Да еще такой ватагой! Мы сделаем иначе: проскочим через лес в
Холодный Яр, а оттуда, может и под дождем, прямо в Субботов. Там мы как у
бога за пазухой. Присмотримся, что это за гусары тут шастают. А потом...
- Будет ли "потом", казаче? Ведь нам надо на Сечь. Да и не одни мы, с
матерью к сыну едем. А в ваших краях пан Кричевский сейчас мелкую шляхту
усмиряет, делая вид, будто ищет меня, - промолвил Максим.
- Эх, не вовремя вы, матушка, собрались в гости к сыну. Гусары лучше
гончих псов находят след. Наверное, возвратятся, догонят вас, -
предупредил Карпо.
- Видите, хлопцы, вон дождь на носу! - промолвил кто-то из чигиринских
казаков. - Если верно, что с вами пани Кривоносиха, чего же мы зря теряем
время? Ведь сын ее тоже пошел с Богданом Хмельницким...
- Ежели вы говорите о Николае Подгорском, так он ушел вместе с
полковником Пушкаренко, возглавляет сотню ирклеевских казаков, - произнес
другой чигиринский казак.
Раздались отдаленные раскаты грома, стал накрапывать дождь. Казаки,
объединившись в один отряд, направились от Днепра в лесную чащу. Позади
всех двигался с двумя казаками Роман Гейчура. Ненастная погода помогла им
скрыться от разыскивающих их гайдуков.

28

После первого неудачного боя с испанцами не только наказной атаман, но
и казаки поняли, что воевать в этой далекой стране труднее, чем на
Украине. Чуждая война, чуждая земля, - пропадешь ни за понюх табака.
Испанцы воюют иначе, чем турки и татары. Они привыкли уже господствовать в
этой стране. И, как разбойники, будут цепко, точно зубами, держать
награбленное, захваченное чужое добро. Но самое страшное в том, что здесь
уже применяют новейшее огнестрельное оружие.
- Додумались же проклятые цыгане прямо с каравелл бить из пушек!.. -
говорил на совете старшин полковник Вешняк.
Стрельба с каравелл, правда, не так уж и опасна для казаков, потому что
ядра беспорядочно перелетали через лесистые холмы. Но это оружие было
таким неожиданным для казаков, что вызвало смятение, охладило даже
воинственный пыл запорожцев. Особенно у нескольких сотен пеших казаков.
Каравелла с пушками не стояла на одном месте. Она передвигалась,
проклятая, вдоль берега в зависимости от обстановки на поле боя. Сейчас
каравелла с пушками довольно рискованно приблизилась к крайнему северному
крылу оборонительного рубежа Дюнкерка.
Хмельницкий на совете больше молчал, давая возможность высказаться
старшинам. Пушкаренко тоже возбужденно говорил о пушках на каравелле,
находившейся совсем близко от правого фланга казаков:
- Вот если бы нам такие пушки под Кумейками, мы не потерпели бы
поражения... Тогда Потоцкий словно на турок напал, проклятый... А этих
надо по-нашему бить, как запорожцы турок!
- Поэтому я и советую, - сказал Золотаренко, - сосредоточить все наши
силы и стремительно обрушиться на врага! Я заметил, что испанцы боятся
нашей конницы, а это нам на руку. Возможно, она даже еще страшнее для них,
чем их галера с пушками для нас. Разреши мне с полком прорваться вперед и
прогуляться - сто чертей им в печенку! - так, как это умеют казаки.
Прогуляться так, чтобы тошно было их командирам. Ведь они являются для нас
главной опасностью, поскольку не достигают до них ни наши пули, ни острые
сабли казаков Юхима Беды... Тут важны внезапность и боевой азарт. И,
конечно, никакой пощады! Позавчера Беда набрал пленных да "парля", "парля"
с ними. А они, проклятые, вон видишь, ружья свои портят перед тем, как
поднять руки. Я приказываю рубить таких без сожаления, миловать только
тех, кто сдается в плен с исправным оружием!
- Да живые испанцы - это тоже оружие, - возразил Беда. - Мы более
трехсот испанцев передали французам. Они уже не будут воевать против нас!
При удачном нападении не каждый испанец успеет испортить оружие, думая
прежде всего, как бы свою душу спасти. В моей сотне многие казаки уже
научились обращаться с этими чудо-ружьями. Надо приказать нашим бойцам,
чтобы в спешке не забывали подбирать пистоны к ружьям!
- Это правильно, брат Юхим! - поддержал Хмельницкий Беду, впервые подав
голос на этом совете казацких старшин. - Но неплохое и наше казацкое
оружие - внезапное нападение. Ружье плюс внезапность, о которой мы сейчас
говорим!..
Неожиданный отдаленный гул боя, ружейная стрельба как будто бы в тылу
противника, встревожил старшин. По побережью прокатывалось эхо от
выстрелов. Хмельницкий вопросительно посмотрел на полковников, сотников:
- Чья сотня, панове сотники, находится в дозоре?
- Кажется, молодого запорожского сотника ирклеевских казаков да
запорожских пушкарей...
- Николая Подгорского? Пан Пшиемский, вы предупредили, как я
приказывал?
- Я не успел его предупредить, спешил на совет старшин... Передал
приказ связным пана Беды... Казак поскакал к нему. Но Подгорский во
вчерашнем бою слишком углубился в расположение противника и, очевидно,
самопалы ищет в оврагах...
Шум боя быстро отдалялся к морю. Время от времени среди ружейных
выстрелов раздавались отчаянные вопли людей.
- Чувствуется рука запорожцев!
- Ирклеевские казаки тоже умеют схватить врага за горло! - сдерживая
волнение, воскликнул Юхим Беда. - Николай советовался со мной сегодня
ночью. Собирался идти к испанцам одалживать пуль для ружей. Ведь неспроста
и я посылал к Подгорскому связного казака.
А бой отдалялся, то утихая, то снова вспыхивая на морском берегу. Вдруг
послышался звон сабель и отчаянные крики людей.
- Заседание совета прекращаем! - приказал Хмельницкий. - Полковнику
Беде со своей сотней немедленно отправиться на помощь Подгорскому!
Молодой, горячий запорожец так и погибнуть может. Остальным полковникам и
сотникам тоже на коней и... в решительный бой, по-нашему, по-казацкому!
Три мощных залпа, содрогая воздух, эхом прокатились по морю.
Просвистели ядра, падая на предместье Дюнкерка или, возможно, и в море.
Хмельницкий взмахом руки приказал джуре подать ему коня. Атаманы быстро
ускакали к своим сотням. Лишь густой перелесок отделял место заседания
совета старшин от передовых позиций казаков.
Хмельницкий оставил вместо себя наказным атаманом полковника
Пшиемского, а сам помчался в ту сторону, где вел бой молодой сотник
Николай Подгорский. Иван Серко понял, что Хмельницкий поручает ему полк