Страница:
Константинову хотелось считать коалицию исключительно тактической и
временной .
Можно себе представить, как раздражало лидеров это интеллигентское
чистоплюйство, однако они старались сохранять терпение. "Слов нет, нам
следует говорить о стратегических разногласиях внутри оппозиции, но не
следует, придя к власти, торопиться их решать, -- мягко поучал Стерлигов. --
Если у нас есть согласие о первоочередных мерах, мы в первую очередь и
должны ими заняться и, стало быть, вне зависимости от партийных пристрастий,
должны на определенное время законсервировать те социальные институты,
которые немедленно докажут свою жизнеспособность"11.
Логика у национал-большевиков, что в брежневские, что в
послеав-густовские времена, была одна: спихнуть начальство и занять его
место. А "социальные институты" --другими словами, систему, в которой они
знали все ходы и выходы -- трогать совершенно необязательно
Но нельзя же вождям открыто признаваться, что они планируют новую
перестройку "под себя"! Под их своекорыстную логику было подведено хитрое
идейное обоснование. "Ни сейчас, ни в ближайшие годы Россия не в состоянии
выбрать модель ее будущего государственного и экономического устройства.
Семьдесят лет ей вдалбливали интернационалистские коммунистические ценности,
а теперь вот уже семь лет насаждают в ней космополитические демократические
идеалы. Наше общество засорено чуждыми ему понятиями и представлениями, и
потому никакие референдумы истинных интересов народа не выявят".
И вывод: "Любые радикальные реформы в переходный период необходимо
запретить"12.
Если читателю эти глубокомысленные рассуждения кажутся хотя бы отчасти
резонными, то пусть он перенесется мысленно в послевоенную, еще не успевшую
прийти в себя Германию. Впрочем, нет, Германия -- слишком "западная" страна
для нашего сравнения. Возьмем лучше разбомбленную Японию1945-1948 гг. --
ничего "восточное" просто не бывает. И вот раздается требование запретить
любые радикальные реформы и законсервировать старую систему, которая привела
ее к тотальному поражению. Японскому народу, видите ли, две тысячи лет
"вдалбливали" изоляционистские и милитаристские ценности, а теперь вот уже
три года насаждают в нем вообще неизвестно что! Разве даже нам, вчуже, не
ясно, что в этом случае Япония никогда не стала бы той страной, какой знаем
мы ее сегодня? Разве не очевидно, что если и были в Японии и уж тем более в
Германии политики, выступавшие с подобными проектами, то даже имена их давно
забыты? Общественное мнение отвергло их сразу, сочтя либо безумцами, либо
карьеристами, ослепленными жаждой власти. А таких людей нигде, кроме России,
никто не принимает всерьез... Переходный период с сохранением важнейших
элементов систе
470
мы, сковавшей страну по рукам и ногам, и без "радикальных реформ",
развязывающих эти путы -- это что-то вроде жареного льда. Выполните эти
условия национал-большевизма -- и система, покачавшись недолго, просто
вернется туда, где была. Только на месте Андропова окажется какой-нибудь
Стерлигов, а на месте Брежнева --
Зюганов. Вот и вся перестройка. Стоило ли ради этого России мучиться
смертной мукой? Чтобы наш анализ не показался слишком
поверхностным, поговорим все же под"ПерВООЧереДНЫе Робнее о позитивной
программе национал-большевизма. Хотя бы о тех "перво-мерЫ" очередных мерах",
ради которых его вожди готовы были "отложить свои идейные споры на потом".
Предположим, что "правительство народного доверия" действительно заняло
подобающие ему кабинеты и приступило к работе.
Как же оно действует? И что получается в результате? Проблемы
-- все те же. Инфляция, которая, подобно раковой опухоли, пожирает
самую способность страны заниматься экономической деятельностью и вдобавок
ежеминутно грозит перейти в гибельную гиперинфляцию. Многомиллиардный
иностранный долг, который ведь надо каждый месяц выплачивать, чтобы не
оказаться изгоем в мировом сообществе. И экономическая депрессия. И угроза
массовой безработицы. И забастовки. Словом, что перечислять -- головная боль
существующего правительства всем хорошо известна. Разве что прибавится
центробежный марш автономий и регионов. Ведь побегут же все из России, как
побежали после большевистского переворота в октябре 1917-го.
Естественно было бы для национал-большевиков действовать по старым
фамильным рецептам, тем более, что и проблемы во многом совпадают. Как
выходили из своего трудного положения большевики? Они отказались платить
царские долги, чем на долгие годы обрекли страну на международную изоляцию и
гонку вооружений; кровавым террором остановили марш разбегающихся регионов;
бесцеремонно ограбили подавляющее большинство населения страны, ее
стомиллионное крестьянство, и за счет его крови и разорения одолели
экономический спад. В конечном счете они создали насквозь милитаризованную,
приспособленную для войны, а не для мирной жизни, индустриальную систему,
того самого искусственного, протезного монстра, против которого Зюганов со
Стерлиговым и бунтовали.
Впрочем, ни из чего не следует, что эта перспектива способна их
устрашить. Поэтому поставим вопрос по-другому: что из этих рецептов может
реально использовать "краснобелое" правительство? У него ведь нет старого
стомиллионного крестьянства, чтобы снова спустить с него шкуру. И нет старой
Красной Армии, чтобы силой навязать свою власть разбежавшимся республикам.
Остается не так уж много."Навести порядок" в ценах, вернув тем самым страну
в эпоху голодных очередей, пустых магазинов и бушующего черного рынка. Да,
еще отказаться платить внешние долги. Но сейчас все-таки не 1917-й, Запад не
разделен на воюющие группировки, судьба россий
171
ской демократии важна для него первостепенно, и ключ к ней в его руках.
Разрыв в этой ситуации с Западом означал бы стократное усугубление кризиса.И
уже не изоляция и гонка вооружений, как в прошлом, стала бы следствием, а
тот самый "Вселенский апокалипсис", который сам Зюганов неосторожно упомянул
в одном интервью.
У Сталина, по крайней мере, было зерно, которое он мог выбрасывать на
мировой рынок по демпинговым ценам, вымаривая голодом собственное
крестьянство. У Брежнева была нефть, на которой его режим мог паразитировать
десятилетиями. У "красно-белого" правительства не будет ни того, ни другого.
Даже запасного фонда для стабилизации российской валюты не будет у него, как
только оттолкнет оно Запад. Ничего на самом деле не будет, кроме амбиций и
ядерных ракет.
Так что же в итоге? Хроническая африканская нищета с единственной
альтернативой -- либо окончательно развалиться на составные части,
превратившись в ядерную Югославию, либо, интег-рировавшись по фашистскому
сценарию Жириновского, трансформироваться в ядерную Уганду и промышлять
шантажом богатых стран Запада. Можете вы себе представить большее унижение
для России ? Все это, однако,, сейчас уже история, хоть ФУНКЦИЯ и ^WBHW. и
"стратегический союз", и 7 ^ "первоочередные меры". Подталкивая
оп-СОВременнОГО позицию к немедленному взятию власти,
мрп^пш.пкзпмгмп национал-большевики оказывали ей меднеооольшев зм дежью
услугу, что и засвидетельствовало годом позже сокрушительное поражение
октябрьского мятежа. Так не слишком ли велика честь для обанкротившихся
политиков -- подробно рассматривать их неосуществившиеся намерения и планы ?
Найдут они в себе силы для нового захода -- вот тогда и поговорим.
Что ж, с этим можно было бы согласиться, если бы речь шла только о
политике одной из оппозиционных группировок. Но национал-большевики
интересны для нас вовсе не как политики. Действительно интересны и опасны
они как пропагандисты психологической войны. В этом деле они профессионалы.
Десятилетиями специализировались они на борьбе с западническими идеями
либеральной интеллигенции. Они знают свой предмет и умеют разрушать -- в
особенности в эпицентре цивилизационного землетрясения. И уж эту-то роль
выполняют ^ исправно, независимо ни от какой политической конъюнктуры.
Функция национал-большевизма на современном этапе русской истории, как я ее
вижу, состоит в том, чтобы, взяв российскую интеллигенцию на испуг,
разрушить ее традиционную западническую ориентацию.
Еще в брежневские времена, когда было для них первостепенно важно
выработать общий язык для "красных" и "белых", попытались они реанимировать
старый скомпрометированный в глазах интеллигенции "коричневый" миф о
жидо-масонском заговоре против России, переформулировав его в новый
"красно-белый" миф о заговоре западных спецслужб. Слишком мала сегодня
аудитория, которую можно пронять легендами о "сионских мудрецах" и прочим
репертуаром дремучей "Памяти". Совсем другое дело -- реально существую-172
щие спецслужбы, на которые проецируется недавнее всемогущество
отечественного КГБ. Что такое власть спецслужб, знает и самый непросвещенный
человек в России. Так почему бы не постараться сделать "агента влияния"
современным эквивалентом "врага народа"?
Этот миф дал толчок к рождению новых, а те, в свою очередь, обросли
новейшими... В результате составился целый свод, который, экономя силы
читателя, я постараюсь изложить в максимально сжатой форме.
-- Запад не может жить на одной планете с Россией как "великой и единой
державой"13, являющейся к тому же "стержнем геополитического евразийского
пространства"14;
-- поэтому он поставил перед собой цель "уничтожить российскую
государственность и культуру, навязать стране не свойственный ей образ
жизни"15;
-- он реализует -- и даже частично реализовал -- свой замысел с помощью
глобальной сети хорошо законспирированных спецслужб, руководствующихся
"концепцией разрушения"16;
-- спецслужбы насадили в Кремле послеавгустовский режим, который может
рассматриваться не иначе как оккупационный;
-- поэтому непримиримая оппозиция ему становится священным долгом всех
русских патриотов;
-- это национально-освободительное движение призвано установить в
России "свойственный ей образ жизни" и политический строй, принципиально
отличный от "чуждой нам западной демократии", "позволяющей получать властные
мандаты тем, кто ловчее других орудует языком и имеет мощную поддержку в
прессе"17;
-- Россия, а вовсе не Запад, является родиной "народной", т.е.
подлинной демократии, вероломно замолчанной отечественной классикой и
западной историографией;
-- возрождение России (это как бы шпиль, венчающий всю сложную
постройку) возможно лишь под знаменем тотальной борьбы с Западом и агентами
его влияния внутри страны. Все эти мифы в совокупности и составляют "третий
путь" -- пропагандистское ядро современного национал-большевизма,
альтернативу как коммунистическому интернационализму, так и
космополитической демократии.
В очень еще сырой, можно сказать, черновой форме весь этот
мифологический набор был уже представлен в "Слове к народу", с которого
начали путчисты в августе 1991 года. Ошибается тот, кто думает, что в случае
их победы восторжествовала бы идея коммунистического реванша. В
действительности мятежники расчищали дорогу для идеологии "третьего пути" и
ее пророков.
Я понимаю, что трудно внушить не только западному читателю, но и многим
трезво-мыслящим людям в России серьезное отношение к национал-большевистской
пропаганде.Такая наивность, такая откровенная чепуха -- даже несолидно с нею
Стоит ли с ними
спорить? спорить, тем более ее опасаться. В нормальных обстоятельствах
так же, наверное, думал бы и я. Дело, однако в том, что обстоятельства
173
сегодня ненормальны, и не только в том тривиальном, бытовом смысле,
какой чаще всего вкладывается в эти слова. Если вспомнить, монументальные
попытки поссорить русскую интеллигенцию с Западом уже дважды предпринимались
в современной истории России. Во времена "официальной народности" при
Николае 1 и снова -- столетие спустя, во времена "космополитической"
кампании при Сталине. Но ни в первый, ни во второй раз цель не была
достигнута, хотя все средства, способные изменить настроения в обществе,
были пущены вход. Но момент был выбран неподходящий. Не было, в наших
терминах, веймарской ситуации. Традиции, опиравшиеся на мощный монолитный
фундамент имперской цивилизации, не поддались.
Сейчас -- иное. Сейчас Россия переживает не просто ломку
-- распад вековой имперской цивилизации и связанный с ним глубочайший
кризис всех традиционных ценностей. Интеллигенция оказалась в эпицентре
бури. Почва вздыблена, незыблемые ценности, выработанные многими поколениями
на протяжении столетий, вымываются. Никогда еще она не была так растеряна,
неуверенна, уязвима. В особенности -- молодежь. Если когда-нибудь было время
сломать, наконец, традиционную приверженность русской интеллигенции к
западным, т.е. либерально-демократическим ценностям, время это -- сегодня.
Вот почему третья по счету попытка разрушить ее вековую европейскую
ориентацию, предпринимаемая сегодня националбольшевиками, представляется мне
такой опасной. Весь литературный антураж "третьего пути" мы, конечно, сейчас
не осилим. Ограничимся лишь тем вкладом, который внесли в него наши герои.
"Патриотическое" издательство "Палея" специализировалось на серии
брошюр под общим названием "Жизнь замечательных россиян", задуманной как
современные жития святых. Святые эти особого чина: и Зюганов, и Стерлигов
попали в их число, а вот Андрей Сахаров -- нет. Тот, кому это
Ностальгия бывшего
жандарма показалось бы непонятным, мог получить разъяснения от самого
Стерлигова прямо в тексте его "Жития". "Ретивый правозащитник Сахаров так
прямо и предлагал -- либо сбросить на Союз несколько изобретенных им
водородных бомб, либо превратить весь евразийский материк в сырьево-трудовую
колонию, которая обеспечивала бы жизнь "избранных" там, за океаном. Великий
гуманист, что ни говори -- недаром его высоко ценили и в Вашингтоне, и в
Тель-Авиве"18.
Одного этого абзаца достаточно, чтобы не оставалось ни малейшего
сомнения: "святой" этот -- нераскаявшийся жандарм. Можно, в отличие от
большинства людей в стране и в мире, не чтить Сахарова как праведника, можно
не соглашаться с его мыслями и действиями -- на то и свобода мнений. Но эти
абсурдные обвинения, сам этот лающий тон -- все с головой выдает
причастность автора к организации, обязанной по долгу службы преследовать и
пытать Сахарова. Так что ностальгические пассажи Стерлигова -- вроде того,
что "КГБ ошельмовали"19 или "во времена Андропова мы, сотрудники КГБ, за
174
щищали народ от преступников"20 -- выглядят в этом смысле явным
перебором. Вместе с другими комментариями, разбросанными в "Житии", это
замечание наглядно свидетельствует, что Александр Николаевич Стерлигов,
оказавшись в лидерах Русского Собора и претендуя на первые роли в России в
качестве лидера, полностью сохранил жандармскую ментальность. Намек на
"избранных" в Вашингтоне и Тель-Авиве, которым якобы служил Сахаров,
направлен, конечно же, против евреев. Стерлигов, однако, не колеблется
отлучать от лика России и единокровных соотечественников: "Русский -- без
национальной души, без веры предков, о таких Достоевский говорил "не
православный не может быть русским". А уж прямо служащий Антихристу тем
более"21.
Легко представить, какой страной станет Россия, следуя "третьим
путем". Но каков молодец! Посвятив лучшие годы жизни политическому
сыску, сделав карьеру в организации, которая на протяжении десятилетий
растлевала и коррумпировала православную церковь -- теперь, не моргнув
глазом, берет на себя роль борца с Антихристом и защитника "веры предков"!
Плохи были бы дела нового национал-большевистского мифа, если бы творили его
только люди, вроде Стерлигова. Они компрометировали бы его одним своим
присутствием. Но дело спасают другие лидеры движения. Зюганов и тем более
"перебежчики" -- Михаил Астафьев или
Второе издание мифа XX века
Сергей Бабурин -- выглядят на фоне Стерлигова просто космополитами. Они
не опускаются ни до вульгарного антисемитизма, ни до
кощунственно-опереточной "борьбы с Антихристом". Ни при каких
обстоятельствах, я думаю, они не стали бы тревожить память Сахарова
саморазоблачительными обвинениями.
Да и не нужна им, по правде говоря, эта "коричневая" примесь. Новый миф
прекрасно выстраивается из двух легенд: старой "красной" (об агрессивном
западном империализме) и новой "белой" (о предательском партийном
начальстве, вступившем в преступный сговор с коварными западными
спецслужбами).
Представляя народу одну из первых редакций нового мифа, Геннадий
Зюганов начинает издалека. Оказывается, еще "в середине 60-х гг. за океаном
была сформулирована доктрина, которая не называлась ни "перестройкой", ни
"радикальными реформами", нет; это была программа разрушения СССР, великой и
единой державы изнутри"22. Ясно, что реализовать эту "концепцию
разрушения"23, сидя там, за океаном, спецслужбы не могли. Нужен был рычаг в
Кремле. Но какой? Не зашлешь же резидентов на высшие посты великой и единой
державы. Не допустят этого Стерлигов и его коллеги. Но западным интриганам
повезло. Резидентура сложилась сама по себе, и вот как это произошло: "Когда
у нас партийное руководство стало стареть и дряхлеть, вокруг Брежнева и всей
его компании появилось очень мно
175
го прилипал... тот же Арбатов, тот же Яковлев"24. Естественно, "на этих
дрожжах всходило новое племя угодливых компрадоров, которые, по сути дела,
вкусив с западного стола, предали национально-государственные интересы"25.
Предатели верно служили "тем, кто сформировал концепцию разрушения"26.
Прекрасно понимая, что "нашу страну нельзя разрушить, не уничтожив КПСС"27,
они сделали все, чтобы поставить во главе партии своего человека, такого же
угодливого компрадора, как они сами. И преуспели в этом. "Таким вот главным
агентом влияния, президентом-резидентом оказался, к несчастью, Горбачев.
Внешне привлекательный, а по сути аморальный и подлый... единственный в мире
Нобелевский лауреат, который подпалил собственную державу"28. Тут, правда, в
плавном течении повествования обнаруживается у Зюганова некоторый провал.
Как же все-таки удалось "прилипалам" протолкнуть на самый верх партийной
иерархии такого "президента-резидента"? Как допустил такое беззаветно
боровшийся с преступниками Андропов? Мало того, сам же первый этому
способствовал? Ну хорошо, допустим, Андропов был болен, а "Брежнев и вся его
компания" утратили бдительность по дряхлости. Бывает. Но тогда уж вовсе
непонятно, куда смотрели Стерлигов и его братья-чекисты? Онито были в
расцвете всех своих жандармских сил! Чего же они стоили, если не смогли
разоблачить такой заговор? В своей версии мифа это скользкое место пытается
прикрыть сам Стерлигов. Он беседует с журналистом и получает от него
удобнейший пас: "Александр Николаевич, я понимаю, что в госбезопасности уже
при Андропове работали люди компетентные
-- не побоюсь этого слова: интеллектуалы. Так что же, неужели аналитики
из вашего бывшего ведомства не могли просчитать еще в 85-86 гг., к чему, в
какую пропасть ведет нас Горбачев со своим проамериканским окружением?
Неужто не знали они о масонской начинке всех этих Яковлевых, Арбатовых,
Шеварднадзе?" Только кажется, что это вопрос на засыпку. Ответу Стерлигова
готов: "Беда не в некомпетентности органов безопасности. Дело гораздо
сложнее. Ни ЦК, ни тем более Совмин важнейшей информации от этого ведомства
не получали, ибо
-- Комитет Госбезопасности был подчинен непосредственно -- и только --
генсеку КПСС"29. Иначе говоря, писать-то они доносы писали, но получается,
что на собственную голову. Однако и здесь не все вяжется. Горбачев стал
генсеком в 85-м, а заговор-то существует, как нам объяснили, с середины
60-х! И "новое племя угодливых компрадоров" взошло на каких-то там дрожжах
уже при Брежневе. Так что одно из двух: либо КГБ ничего не знал о заговоре
(а это разрушает его собственный миф), либо никакого заговора не было.
Подвела хронология. Запутались. Придется еще поработать. Смешно? Но не
забудем: убойная сила мифа зависит не от того, что он в себе несет, а от
того, кто ему внимает. Человек, имеющий более или менее внятное
представление об истории, сочтет его просто сказкой, не слишком складной и
мало занимательной. Объяснять распад великих империй интригами стало
неприлично еще в XVIII веке, Эдвард Гиббон, писавший свою шеститомную
историю распада Римской империи в 1780-е, с презрением отзывался о таком
поверхност
176
ном подходе. XX век был свидетелем распада полудюжины империй, О войнах
и революциях, сопровождавших эти исторические катаклизмы, написаны тома. А
для одного из величайших в этом ряду событий достаточно оказалось заговора
каких-то спецслужб, интриг Арбатова
и двуличия Горбачева? Но миф рассчитан на другую аудиторию. Он
адресован поколениям людей, отрезанных от мировой политики и науки, только
понаслышке знающих о крупнейших событиях века. И в первую голову
"патриотам", приученным мыслить в терминах конспирации и заговора (в газете
"День" был даже специальный "конспирологиче
ский" раздел). Ни профессиональный жандарм Стерлигов, ни партийный
профессионал Зюганов вовсе не собираются спорить с Гиббоном. Они не пишут
историю. Вслед за Альфредом Розенбергом они создают второе издание мифа XX
века. Так что последуем дальше за Геннадием Зюгановым, которого мы перебили
на самом интересном месте.
"Я хочу обратить ваше внимание на основные направления усилий по
разрушению нашей страны... Первое... создать мнение -- мировое и внутри
страны -- что это империя, что это хищная империя, ее надо обязательно
разрушить. Второе -- доказать, что СССР не был архитектором
Структура заговора
победы в Великой Отечественной войне, а такой же злодей, как и фашисты.
Третье- взвинтить гонку вооружений, тем самым деформировать подорванную
войной экономику и не позволить выполнить социальные программы, где
реализуется сущность и привлекательность образа жизни советских людей.
Четвертое -- разжечь национализм, национально-религиозный экстремизм. И
обратите внимание на пятый пункт, он ключевой -- с помощью агентов влияния
захватить прежде всего средства массовой информации и разрушить
коллективистский характер бытия России"30.
Вот, оказывается, какая интересная жизнь у этих западных спецслужб! Они
плетут заговор, тратят, обратите внимание, деньги налогоплательщиков, хотя
для достижения их целей никаких усилий вообще не требуется! Хотите
убедиться? Нужен ли был
заговор? Пункт первый. "Создавать мнение", что СССР -- хищная империя.
Зачем? Достаточно было послушать сообщения из Афганистана или Эфиопии, чтобы
тотчас убедиться в этом. Что делали советские войска в этих далеких странах?
Какие национальные интересы защищали? Во имя чего проливали кровь? И как
работало это на "сущность и привлекательность образа жизни советских людей"?
Пункт второй. Победа победой, но ведь факт, что СССР оказался
единственным из членов военной антифашистской коалиции, кто и после войны
продолжал агрессивную, хищническую политику. Окку
пировав пол-Европы, он силой удерживал свою власть на оккупированных
территориях, а в 70-е распространил свою экспансию на Африку и Центральную
Азию. Это тоже факты. Что еще доказывать? Пункт третий. Если спецслужбам
хотелось задушить СССР непосильными военными расходами, то и это было им
любезно обеспечено. В решающей степени -- агрессивной политикой самого
Советского Союза, который пытался навязать миру гнилой, чего и Зюганов не
отрицает, государственный "социализм".
Пункт четвертый. Достаточно хоть немножко знать обстановку и настроения
в "республиках-сестрах" (особо -- на Украине, особо -- в Прибалтике, особо
-- в Закавказье и т. д.), чтобы понимать, как мало могли они зависеть от
чьего бы то ни было внешнего влияния. Да и вообще: если народ не расположен
бороться за независимость, кто и как может его на это поднять?
По этому пункту хотелось бы объясниться чуть подробнее. Называть
естественное стремление народов к свободе "национальным экстремизмом" --
естественный способ самовыражения и саморазоблачения для всех империалистов.
К этому способу прибегали в свое время идеологи всех распадающихся империй:
англичане по отношению к индийцам, французы -- к алжирцам, голландцы -- к
индонезийцам. Положительный пример, которым национал-большевики любят колоть
глаза Ельцину -- президент де Голль. Между тем именно к де Голлю -- после
того, как он настоял на независимости Алжира -- обращались с бешеными
инвективами французские империалисты, настойчиво требуя ответа на
провокационный вопрос: "исходя из каких полномочий президент расчленил
французский народ?"
Замените здесь "французский" на "русский", и вы услышите вопрос,
которым атакует Ельцина национал-большевик Стерлигов31. Пункт пятый. Хоть
это и ключевой, по мнению Зюганова, пункт, но он оказывается у него самым
слабым. Захватили, разрушили... Кто? Как? По Зюганову, журналисты,
подчинившиеся "агентам влияния" и первому -- Александру Яковлеву, главному
тогда партийному идеологу. "Яковлев развил бурную деятельность, рекрутировал
временной .
Можно себе представить, как раздражало лидеров это интеллигентское
чистоплюйство, однако они старались сохранять терпение. "Слов нет, нам
следует говорить о стратегических разногласиях внутри оппозиции, но не
следует, придя к власти, торопиться их решать, -- мягко поучал Стерлигов. --
Если у нас есть согласие о первоочередных мерах, мы в первую очередь и
должны ими заняться и, стало быть, вне зависимости от партийных пристрастий,
должны на определенное время законсервировать те социальные институты,
которые немедленно докажут свою жизнеспособность"11.
Логика у национал-большевиков, что в брежневские, что в
послеав-густовские времена, была одна: спихнуть начальство и занять его
место. А "социальные институты" --другими словами, систему, в которой они
знали все ходы и выходы -- трогать совершенно необязательно
Но нельзя же вождям открыто признаваться, что они планируют новую
перестройку "под себя"! Под их своекорыстную логику было подведено хитрое
идейное обоснование. "Ни сейчас, ни в ближайшие годы Россия не в состоянии
выбрать модель ее будущего государственного и экономического устройства.
Семьдесят лет ей вдалбливали интернационалистские коммунистические ценности,
а теперь вот уже семь лет насаждают в ней космополитические демократические
идеалы. Наше общество засорено чуждыми ему понятиями и представлениями, и
потому никакие референдумы истинных интересов народа не выявят".
И вывод: "Любые радикальные реформы в переходный период необходимо
запретить"12.
Если читателю эти глубокомысленные рассуждения кажутся хотя бы отчасти
резонными, то пусть он перенесется мысленно в послевоенную, еще не успевшую
прийти в себя Германию. Впрочем, нет, Германия -- слишком "западная" страна
для нашего сравнения. Возьмем лучше разбомбленную Японию1945-1948 гг. --
ничего "восточное" просто не бывает. И вот раздается требование запретить
любые радикальные реформы и законсервировать старую систему, которая привела
ее к тотальному поражению. Японскому народу, видите ли, две тысячи лет
"вдалбливали" изоляционистские и милитаристские ценности, а теперь вот уже
три года насаждают в нем вообще неизвестно что! Разве даже нам, вчуже, не
ясно, что в этом случае Япония никогда не стала бы той страной, какой знаем
мы ее сегодня? Разве не очевидно, что если и были в Японии и уж тем более в
Германии политики, выступавшие с подобными проектами, то даже имена их давно
забыты? Общественное мнение отвергло их сразу, сочтя либо безумцами, либо
карьеристами, ослепленными жаждой власти. А таких людей нигде, кроме России,
никто не принимает всерьез... Переходный период с сохранением важнейших
элементов систе
470
мы, сковавшей страну по рукам и ногам, и без "радикальных реформ",
развязывающих эти путы -- это что-то вроде жареного льда. Выполните эти
условия национал-большевизма -- и система, покачавшись недолго, просто
вернется туда, где была. Только на месте Андропова окажется какой-нибудь
Стерлигов, а на месте Брежнева --
Зюганов. Вот и вся перестройка. Стоило ли ради этого России мучиться
смертной мукой? Чтобы наш анализ не показался слишком
поверхностным, поговорим все же под"ПерВООЧереДНЫе Робнее о позитивной
программе национал-большевизма. Хотя бы о тех "перво-мерЫ" очередных мерах",
ради которых его вожди готовы были "отложить свои идейные споры на потом".
Предположим, что "правительство народного доверия" действительно заняло
подобающие ему кабинеты и приступило к работе.
Как же оно действует? И что получается в результате? Проблемы
-- все те же. Инфляция, которая, подобно раковой опухоли, пожирает
самую способность страны заниматься экономической деятельностью и вдобавок
ежеминутно грозит перейти в гибельную гиперинфляцию. Многомиллиардный
иностранный долг, который ведь надо каждый месяц выплачивать, чтобы не
оказаться изгоем в мировом сообществе. И экономическая депрессия. И угроза
массовой безработицы. И забастовки. Словом, что перечислять -- головная боль
существующего правительства всем хорошо известна. Разве что прибавится
центробежный марш автономий и регионов. Ведь побегут же все из России, как
побежали после большевистского переворота в октябре 1917-го.
Естественно было бы для национал-большевиков действовать по старым
фамильным рецептам, тем более, что и проблемы во многом совпадают. Как
выходили из своего трудного положения большевики? Они отказались платить
царские долги, чем на долгие годы обрекли страну на международную изоляцию и
гонку вооружений; кровавым террором остановили марш разбегающихся регионов;
бесцеремонно ограбили подавляющее большинство населения страны, ее
стомиллионное крестьянство, и за счет его крови и разорения одолели
экономический спад. В конечном счете они создали насквозь милитаризованную,
приспособленную для войны, а не для мирной жизни, индустриальную систему,
того самого искусственного, протезного монстра, против которого Зюганов со
Стерлиговым и бунтовали.
Впрочем, ни из чего не следует, что эта перспектива способна их
устрашить. Поэтому поставим вопрос по-другому: что из этих рецептов может
реально использовать "краснобелое" правительство? У него ведь нет старого
стомиллионного крестьянства, чтобы снова спустить с него шкуру. И нет старой
Красной Армии, чтобы силой навязать свою власть разбежавшимся республикам.
Остается не так уж много."Навести порядок" в ценах, вернув тем самым страну
в эпоху голодных очередей, пустых магазинов и бушующего черного рынка. Да,
еще отказаться платить внешние долги. Но сейчас все-таки не 1917-й, Запад не
разделен на воюющие группировки, судьба россий
171
ской демократии важна для него первостепенно, и ключ к ней в его руках.
Разрыв в этой ситуации с Западом означал бы стократное усугубление кризиса.И
уже не изоляция и гонка вооружений, как в прошлом, стала бы следствием, а
тот самый "Вселенский апокалипсис", который сам Зюганов неосторожно упомянул
в одном интервью.
У Сталина, по крайней мере, было зерно, которое он мог выбрасывать на
мировой рынок по демпинговым ценам, вымаривая голодом собственное
крестьянство. У Брежнева была нефть, на которой его режим мог паразитировать
десятилетиями. У "красно-белого" правительства не будет ни того, ни другого.
Даже запасного фонда для стабилизации российской валюты не будет у него, как
только оттолкнет оно Запад. Ничего на самом деле не будет, кроме амбиций и
ядерных ракет.
Так что же в итоге? Хроническая африканская нищета с единственной
альтернативой -- либо окончательно развалиться на составные части,
превратившись в ядерную Югославию, либо, интег-рировавшись по фашистскому
сценарию Жириновского, трансформироваться в ядерную Уганду и промышлять
шантажом богатых стран Запада. Можете вы себе представить большее унижение
для России ? Все это, однако,, сейчас уже история, хоть ФУНКЦИЯ и ^WBHW. и
"стратегический союз", и 7 ^ "первоочередные меры". Подталкивая
оп-СОВременнОГО позицию к немедленному взятию власти,
мрп^пш.пкзпмгмп национал-большевики оказывали ей меднеооольшев зм дежью
услугу, что и засвидетельствовало годом позже сокрушительное поражение
октябрьского мятежа. Так не слишком ли велика честь для обанкротившихся
политиков -- подробно рассматривать их неосуществившиеся намерения и планы ?
Найдут они в себе силы для нового захода -- вот тогда и поговорим.
Что ж, с этим можно было бы согласиться, если бы речь шла только о
политике одной из оппозиционных группировок. Но национал-большевики
интересны для нас вовсе не как политики. Действительно интересны и опасны
они как пропагандисты психологической войны. В этом деле они профессионалы.
Десятилетиями специализировались они на борьбе с западническими идеями
либеральной интеллигенции. Они знают свой предмет и умеют разрушать -- в
особенности в эпицентре цивилизационного землетрясения. И уж эту-то роль
выполняют ^ исправно, независимо ни от какой политической конъюнктуры.
Функция национал-большевизма на современном этапе русской истории, как я ее
вижу, состоит в том, чтобы, взяв российскую интеллигенцию на испуг,
разрушить ее традиционную западническую ориентацию.
Еще в брежневские времена, когда было для них первостепенно важно
выработать общий язык для "красных" и "белых", попытались они реанимировать
старый скомпрометированный в глазах интеллигенции "коричневый" миф о
жидо-масонском заговоре против России, переформулировав его в новый
"красно-белый" миф о заговоре западных спецслужб. Слишком мала сегодня
аудитория, которую можно пронять легендами о "сионских мудрецах" и прочим
репертуаром дремучей "Памяти". Совсем другое дело -- реально существую-172
щие спецслужбы, на которые проецируется недавнее всемогущество
отечественного КГБ. Что такое власть спецслужб, знает и самый непросвещенный
человек в России. Так почему бы не постараться сделать "агента влияния"
современным эквивалентом "врага народа"?
Этот миф дал толчок к рождению новых, а те, в свою очередь, обросли
новейшими... В результате составился целый свод, который, экономя силы
читателя, я постараюсь изложить в максимально сжатой форме.
-- Запад не может жить на одной планете с Россией как "великой и единой
державой"13, являющейся к тому же "стержнем геополитического евразийского
пространства"14;
-- поэтому он поставил перед собой цель "уничтожить российскую
государственность и культуру, навязать стране не свойственный ей образ
жизни"15;
-- он реализует -- и даже частично реализовал -- свой замысел с помощью
глобальной сети хорошо законспирированных спецслужб, руководствующихся
"концепцией разрушения"16;
-- спецслужбы насадили в Кремле послеавгустовский режим, который может
рассматриваться не иначе как оккупационный;
-- поэтому непримиримая оппозиция ему становится священным долгом всех
русских патриотов;
-- это национально-освободительное движение призвано установить в
России "свойственный ей образ жизни" и политический строй, принципиально
отличный от "чуждой нам западной демократии", "позволяющей получать властные
мандаты тем, кто ловчее других орудует языком и имеет мощную поддержку в
прессе"17;
-- Россия, а вовсе не Запад, является родиной "народной", т.е.
подлинной демократии, вероломно замолчанной отечественной классикой и
западной историографией;
-- возрождение России (это как бы шпиль, венчающий всю сложную
постройку) возможно лишь под знаменем тотальной борьбы с Западом и агентами
его влияния внутри страны. Все эти мифы в совокупности и составляют "третий
путь" -- пропагандистское ядро современного национал-большевизма,
альтернативу как коммунистическому интернационализму, так и
космополитической демократии.
В очень еще сырой, можно сказать, черновой форме весь этот
мифологический набор был уже представлен в "Слове к народу", с которого
начали путчисты в августе 1991 года. Ошибается тот, кто думает, что в случае
их победы восторжествовала бы идея коммунистического реванша. В
действительности мятежники расчищали дорогу для идеологии "третьего пути" и
ее пророков.
Я понимаю, что трудно внушить не только западному читателю, но и многим
трезво-мыслящим людям в России серьезное отношение к национал-большевистской
пропаганде.Такая наивность, такая откровенная чепуха -- даже несолидно с нею
Стоит ли с ними
спорить? спорить, тем более ее опасаться. В нормальных обстоятельствах
так же, наверное, думал бы и я. Дело, однако в том, что обстоятельства
173
сегодня ненормальны, и не только в том тривиальном, бытовом смысле,
какой чаще всего вкладывается в эти слова. Если вспомнить, монументальные
попытки поссорить русскую интеллигенцию с Западом уже дважды предпринимались
в современной истории России. Во времена "официальной народности" при
Николае 1 и снова -- столетие спустя, во времена "космополитической"
кампании при Сталине. Но ни в первый, ни во второй раз цель не была
достигнута, хотя все средства, способные изменить настроения в обществе,
были пущены вход. Но момент был выбран неподходящий. Не было, в наших
терминах, веймарской ситуации. Традиции, опиравшиеся на мощный монолитный
фундамент имперской цивилизации, не поддались.
Сейчас -- иное. Сейчас Россия переживает не просто ломку
-- распад вековой имперской цивилизации и связанный с ним глубочайший
кризис всех традиционных ценностей. Интеллигенция оказалась в эпицентре
бури. Почва вздыблена, незыблемые ценности, выработанные многими поколениями
на протяжении столетий, вымываются. Никогда еще она не была так растеряна,
неуверенна, уязвима. В особенности -- молодежь. Если когда-нибудь было время
сломать, наконец, традиционную приверженность русской интеллигенции к
западным, т.е. либерально-демократическим ценностям, время это -- сегодня.
Вот почему третья по счету попытка разрушить ее вековую европейскую
ориентацию, предпринимаемая сегодня националбольшевиками, представляется мне
такой опасной. Весь литературный антураж "третьего пути" мы, конечно, сейчас
не осилим. Ограничимся лишь тем вкладом, который внесли в него наши герои.
"Патриотическое" издательство "Палея" специализировалось на серии
брошюр под общим названием "Жизнь замечательных россиян", задуманной как
современные жития святых. Святые эти особого чина: и Зюганов, и Стерлигов
попали в их число, а вот Андрей Сахаров -- нет. Тот, кому это
Ностальгия бывшего
жандарма показалось бы непонятным, мог получить разъяснения от самого
Стерлигова прямо в тексте его "Жития". "Ретивый правозащитник Сахаров так
прямо и предлагал -- либо сбросить на Союз несколько изобретенных им
водородных бомб, либо превратить весь евразийский материк в сырьево-трудовую
колонию, которая обеспечивала бы жизнь "избранных" там, за океаном. Великий
гуманист, что ни говори -- недаром его высоко ценили и в Вашингтоне, и в
Тель-Авиве"18.
Одного этого абзаца достаточно, чтобы не оставалось ни малейшего
сомнения: "святой" этот -- нераскаявшийся жандарм. Можно, в отличие от
большинства людей в стране и в мире, не чтить Сахарова как праведника, можно
не соглашаться с его мыслями и действиями -- на то и свобода мнений. Но эти
абсурдные обвинения, сам этот лающий тон -- все с головой выдает
причастность автора к организации, обязанной по долгу службы преследовать и
пытать Сахарова. Так что ностальгические пассажи Стерлигова -- вроде того,
что "КГБ ошельмовали"19 или "во времена Андропова мы, сотрудники КГБ, за
174
щищали народ от преступников"20 -- выглядят в этом смысле явным
перебором. Вместе с другими комментариями, разбросанными в "Житии", это
замечание наглядно свидетельствует, что Александр Николаевич Стерлигов,
оказавшись в лидерах Русского Собора и претендуя на первые роли в России в
качестве лидера, полностью сохранил жандармскую ментальность. Намек на
"избранных" в Вашингтоне и Тель-Авиве, которым якобы служил Сахаров,
направлен, конечно же, против евреев. Стерлигов, однако, не колеблется
отлучать от лика России и единокровных соотечественников: "Русский -- без
национальной души, без веры предков, о таких Достоевский говорил "не
православный не может быть русским". А уж прямо служащий Антихристу тем
более"21.
Легко представить, какой страной станет Россия, следуя "третьим
путем". Но каков молодец! Посвятив лучшие годы жизни политическому
сыску, сделав карьеру в организации, которая на протяжении десятилетий
растлевала и коррумпировала православную церковь -- теперь, не моргнув
глазом, берет на себя роль борца с Антихристом и защитника "веры предков"!
Плохи были бы дела нового национал-большевистского мифа, если бы творили его
только люди, вроде Стерлигова. Они компрометировали бы его одним своим
присутствием. Но дело спасают другие лидеры движения. Зюганов и тем более
"перебежчики" -- Михаил Астафьев или
Второе издание мифа XX века
Сергей Бабурин -- выглядят на фоне Стерлигова просто космополитами. Они
не опускаются ни до вульгарного антисемитизма, ни до
кощунственно-опереточной "борьбы с Антихристом". Ни при каких
обстоятельствах, я думаю, они не стали бы тревожить память Сахарова
саморазоблачительными обвинениями.
Да и не нужна им, по правде говоря, эта "коричневая" примесь. Новый миф
прекрасно выстраивается из двух легенд: старой "красной" (об агрессивном
западном империализме) и новой "белой" (о предательском партийном
начальстве, вступившем в преступный сговор с коварными западными
спецслужбами).
Представляя народу одну из первых редакций нового мифа, Геннадий
Зюганов начинает издалека. Оказывается, еще "в середине 60-х гг. за океаном
была сформулирована доктрина, которая не называлась ни "перестройкой", ни
"радикальными реформами", нет; это была программа разрушения СССР, великой и
единой державы изнутри"22. Ясно, что реализовать эту "концепцию
разрушения"23, сидя там, за океаном, спецслужбы не могли. Нужен был рычаг в
Кремле. Но какой? Не зашлешь же резидентов на высшие посты великой и единой
державы. Не допустят этого Стерлигов и его коллеги. Но западным интриганам
повезло. Резидентура сложилась сама по себе, и вот как это произошло: "Когда
у нас партийное руководство стало стареть и дряхлеть, вокруг Брежнева и всей
его компании появилось очень мно
175
го прилипал... тот же Арбатов, тот же Яковлев"24. Естественно, "на этих
дрожжах всходило новое племя угодливых компрадоров, которые, по сути дела,
вкусив с западного стола, предали национально-государственные интересы"25.
Предатели верно служили "тем, кто сформировал концепцию разрушения"26.
Прекрасно понимая, что "нашу страну нельзя разрушить, не уничтожив КПСС"27,
они сделали все, чтобы поставить во главе партии своего человека, такого же
угодливого компрадора, как они сами. И преуспели в этом. "Таким вот главным
агентом влияния, президентом-резидентом оказался, к несчастью, Горбачев.
Внешне привлекательный, а по сути аморальный и подлый... единственный в мире
Нобелевский лауреат, который подпалил собственную державу"28. Тут, правда, в
плавном течении повествования обнаруживается у Зюганова некоторый провал.
Как же все-таки удалось "прилипалам" протолкнуть на самый верх партийной
иерархии такого "президента-резидента"? Как допустил такое беззаветно
боровшийся с преступниками Андропов? Мало того, сам же первый этому
способствовал? Ну хорошо, допустим, Андропов был болен, а "Брежнев и вся его
компания" утратили бдительность по дряхлости. Бывает. Но тогда уж вовсе
непонятно, куда смотрели Стерлигов и его братья-чекисты? Онито были в
расцвете всех своих жандармских сил! Чего же они стоили, если не смогли
разоблачить такой заговор? В своей версии мифа это скользкое место пытается
прикрыть сам Стерлигов. Он беседует с журналистом и получает от него
удобнейший пас: "Александр Николаевич, я понимаю, что в госбезопасности уже
при Андропове работали люди компетентные
-- не побоюсь этого слова: интеллектуалы. Так что же, неужели аналитики
из вашего бывшего ведомства не могли просчитать еще в 85-86 гг., к чему, в
какую пропасть ведет нас Горбачев со своим проамериканским окружением?
Неужто не знали они о масонской начинке всех этих Яковлевых, Арбатовых,
Шеварднадзе?" Только кажется, что это вопрос на засыпку. Ответу Стерлигова
готов: "Беда не в некомпетентности органов безопасности. Дело гораздо
сложнее. Ни ЦК, ни тем более Совмин важнейшей информации от этого ведомства
не получали, ибо
-- Комитет Госбезопасности был подчинен непосредственно -- и только --
генсеку КПСС"29. Иначе говоря, писать-то они доносы писали, но получается,
что на собственную голову. Однако и здесь не все вяжется. Горбачев стал
генсеком в 85-м, а заговор-то существует, как нам объяснили, с середины
60-х! И "новое племя угодливых компрадоров" взошло на каких-то там дрожжах
уже при Брежневе. Так что одно из двух: либо КГБ ничего не знал о заговоре
(а это разрушает его собственный миф), либо никакого заговора не было.
Подвела хронология. Запутались. Придется еще поработать. Смешно? Но не
забудем: убойная сила мифа зависит не от того, что он в себе несет, а от
того, кто ему внимает. Человек, имеющий более или менее внятное
представление об истории, сочтет его просто сказкой, не слишком складной и
мало занимательной. Объяснять распад великих империй интригами стало
неприлично еще в XVIII веке, Эдвард Гиббон, писавший свою шеститомную
историю распада Римской империи в 1780-е, с презрением отзывался о таком
поверхност
176
ном подходе. XX век был свидетелем распада полудюжины империй, О войнах
и революциях, сопровождавших эти исторические катаклизмы, написаны тома. А
для одного из величайших в этом ряду событий достаточно оказалось заговора
каких-то спецслужб, интриг Арбатова
и двуличия Горбачева? Но миф рассчитан на другую аудиторию. Он
адресован поколениям людей, отрезанных от мировой политики и науки, только
понаслышке знающих о крупнейших событиях века. И в первую голову
"патриотам", приученным мыслить в терминах конспирации и заговора (в газете
"День" был даже специальный "конспирологиче
ский" раздел). Ни профессиональный жандарм Стерлигов, ни партийный
профессионал Зюганов вовсе не собираются спорить с Гиббоном. Они не пишут
историю. Вслед за Альфредом Розенбергом они создают второе издание мифа XX
века. Так что последуем дальше за Геннадием Зюгановым, которого мы перебили
на самом интересном месте.
"Я хочу обратить ваше внимание на основные направления усилий по
разрушению нашей страны... Первое... создать мнение -- мировое и внутри
страны -- что это империя, что это хищная империя, ее надо обязательно
разрушить. Второе -- доказать, что СССР не был архитектором
Структура заговора
победы в Великой Отечественной войне, а такой же злодей, как и фашисты.
Третье- взвинтить гонку вооружений, тем самым деформировать подорванную
войной экономику и не позволить выполнить социальные программы, где
реализуется сущность и привлекательность образа жизни советских людей.
Четвертое -- разжечь национализм, национально-религиозный экстремизм. И
обратите внимание на пятый пункт, он ключевой -- с помощью агентов влияния
захватить прежде всего средства массовой информации и разрушить
коллективистский характер бытия России"30.
Вот, оказывается, какая интересная жизнь у этих западных спецслужб! Они
плетут заговор, тратят, обратите внимание, деньги налогоплательщиков, хотя
для достижения их целей никаких усилий вообще не требуется! Хотите
убедиться? Нужен ли был
заговор? Пункт первый. "Создавать мнение", что СССР -- хищная империя.
Зачем? Достаточно было послушать сообщения из Афганистана или Эфиопии, чтобы
тотчас убедиться в этом. Что делали советские войска в этих далеких странах?
Какие национальные интересы защищали? Во имя чего проливали кровь? И как
работало это на "сущность и привлекательность образа жизни советских людей"?
Пункт второй. Победа победой, но ведь факт, что СССР оказался
единственным из членов военной антифашистской коалиции, кто и после войны
продолжал агрессивную, хищническую политику. Окку
пировав пол-Европы, он силой удерживал свою власть на оккупированных
территориях, а в 70-е распространил свою экспансию на Африку и Центральную
Азию. Это тоже факты. Что еще доказывать? Пункт третий. Если спецслужбам
хотелось задушить СССР непосильными военными расходами, то и это было им
любезно обеспечено. В решающей степени -- агрессивной политикой самого
Советского Союза, который пытался навязать миру гнилой, чего и Зюганов не
отрицает, государственный "социализм".
Пункт четвертый. Достаточно хоть немножко знать обстановку и настроения
в "республиках-сестрах" (особо -- на Украине, особо -- в Прибалтике, особо
-- в Закавказье и т. д.), чтобы понимать, как мало могли они зависеть от
чьего бы то ни было внешнего влияния. Да и вообще: если народ не расположен
бороться за независимость, кто и как может его на это поднять?
По этому пункту хотелось бы объясниться чуть подробнее. Называть
естественное стремление народов к свободе "национальным экстремизмом" --
естественный способ самовыражения и саморазоблачения для всех империалистов.
К этому способу прибегали в свое время идеологи всех распадающихся империй:
англичане по отношению к индийцам, французы -- к алжирцам, голландцы -- к
индонезийцам. Положительный пример, которым национал-большевики любят колоть
глаза Ельцину -- президент де Голль. Между тем именно к де Голлю -- после
того, как он настоял на независимости Алжира -- обращались с бешеными
инвективами французские империалисты, настойчиво требуя ответа на
провокационный вопрос: "исходя из каких полномочий президент расчленил
французский народ?"
Замените здесь "французский" на "русский", и вы услышите вопрос,
которым атакует Ельцина национал-большевик Стерлигов31. Пункт пятый. Хоть
это и ключевой, по мнению Зюганова, пункт, но он оказывается у него самым
слабым. Захватили, разрушили... Кто? Как? По Зюганову, журналисты,
подчинившиеся "агентам влияния" и первому -- Александру Яковлеву, главному
тогда партийному идеологу. "Яковлев развил бурную деятельность, рекрутировал