Гуань-Чжун Л.. Троецарствие

посыпались стрелы и камни. Армия Люй Бу не смогла пройти. Тут неожиданно
донесли, что Го Сы ударил с тыла. Люй Бу поспешно повернул назад, но тут же
услышал грохот барабанов: армия Го Сы уже отходила. Еще не успел Люй Бу
построить войска, как зазвучали гонги: это опять подступала армия Ли Цзюэ.
И почти в то же время Го Сы снова напал с тыла. Как только Люй Бу подошел,
вновь загремели барабаны, отзывая войска Го Сы. Ярость кипела в груди Люй
Бу.

Так продолжалось несколько дней подряд. Враг не давал Люй Бу ни сражаться,
ни удерживать свои позиции. Положение было очень напряженным, когда
прискакал гонец с известием, что Чжан Цзи и Фань Чоу с двух сторон напали на
Чанань и столица в опасности. Люй Бу поспешно повел войска обратно. Но Ли
Цзюэ и Го Сы объединенными силами преследовали его, и Люй Бу потерял много
воинов убитыми и ранеными.

Мятежников в Чанане было видимо-невидимо. Люй Бу вступил с ними в сражение,
но победы не добился. Многие воины, возмущенные его жестокостью, сдались
врагу. Смятение овладело самим Люй Бу.

Через несколько дней остававшиеся в Чанане сообщники Дун Чжо -- Ли Мын и Ван
Фан -- открыли ворота столицы, и армия мятежников с четырех сторон вступила
в город. Люй Бу бросался то направо, то налево, но не мог преградить им
путь. Во главе нескольких сот всадников он прорвался через ворота Цинсо и,
вызвав Ван Юня, сказал ему:

-- Положение отчаянное. Прошу вас, сы-ту, следуйте за мной. Мы скроемся и
через некоторое время придумаем новый план.

-- Если я одарен способностями государственного мужа, то наведу порядок в
государстве, -- ответил Ван Юнь. -- Таково мое искреннее желание. Если же
это мне не удастся, я умру, но бежать от опасности не стану. Передайте мою
благодарность гуаньдунским князьям -- пусть они и впредь не жалеют сил для
государства.

Несмотря на троекратные уговоры Люй Бу, Ван Юнь остался непреклонным в своем
решении. Вскоре у всех ворот города вспыхнул огонь и к небу поднялись языки
пламени. Люй Бу ничего не оставалось, как бросить свою семью на произвол
судьбы. С сотней всадников он бежал за перевал к Юань Шу.

Ли Цзюэ и Го Сы предоставили мятежникам полную свободу грабить столицу. От
их рук погибло много придворных и чиновников. Войска мятежников окружили
дворец. Евнухи уговорили Сына неба подойти к воротам Провозглашения мира и
тем самым прекратить смуту. Ли Цзюэ и другие, увидев желтый зонт императора,
приостановили бесчинства и закричали: "Вань суй! Вань суй!"

Император Сянь-ди, поднявшись на башню, вскричал:

-- Как вы смели без нашего вызова явиться в Чанань?

Ли Цзюэ и Го Сы, глядя наверх, отвечали:

-- Тай-ши Дун Чжо был защитником императорского трона! Он без всякого
повода коварно убит Ван Юнем, и мы пришли мстить за него. Выдайте нам Ван
Юня, и мы тотчас же уведем войска!

Ван Юнь в это время находился рядом с императором. Услышав такие речи, он
молвил:

-- Я придумал этот план для блага династии, но раз уж дело приняло такой
плохой оборот, Сыну неба не стоит из жалости к одному из подданных
подвергать опасности свое государство. Разрешите мне сойти вниз и отдаться в
руки мятежников.

Император медлил с решением, и Ван Юнь стремительно сбежал с башни с
возгласом:

-- Ван Юнь здесь!

-- За какое преступление убит тай-ши Дун Чжо? -- закричали Ли Цзюэ и Го Сы
и набросились на него с обнаженными мечами.

-- Преступления злодея Дун Чжо переполнили небо и землю! -- вскричал Ван
Юнь. -- В тот день, когда его убили, жители Чананя поздравляли друг друга,
разве вам это не известно?

-- Тай-ши был действительно виноват, а в чем наша вина? Почему вы не
согласились простить нас? -- бесновались Ли Цзюэ и Го Сы.

-- Пусть же я умру! Мне не о чем с вами разговаривать!

Мятежники убили Ван Юня у подножья башни.

Историк написал стихи, восхваляющие его:

По мудрому плану, который составил Ван Юнь,
Был вскоре Дун Чжо, тиран вероломный, сражен.
И думал Ван Юнь, как дать государству мир,
Тревоги был полон о храмах династии он.
Геройство его простерлось, как Млечный путь,
И верность его вечна, как созвездье Ковша.
Столетья идут, но бродит досель по земле,
Витает вкруг башни его неземная душа.

Расправившись с Ван Юнем, разбойники перебили всех, принадлежащих к его роду
-- старых и малых. В народе стоял плач и стенания. А Ли Цзюэ и Го Сы думали
про себя: "Раз уж мы пришли сюда, так убьем и Сына неба. Чего еще ждать?"
Обнажив мечи, они с громкими криками ворвались во дворец.

Вот уж поистине:

Главный разбойник убит, и всюду идет торжество,
Но горшие беды несут приспешники злые его.

О дальнейшей судьбе императора Сянь-ди вы узнаете в следующей главе.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

повествует о том, как Ма Тэн поднялся на борьбу за справедливость,
и о том,
как Цао Цао мстил за смерть отца


Разбойники Ли Цзюэ и Го Сы хотели убить императора, но Чжан Цзи и Фань Чоу
стали их отговаривать:

-- Сейчас Сянь-ди убивать нельзя, ибо мы не сумеем удержать народ в
повиновении. Сначала нужно обрезать императору крылья, удалить от него всех
князей. Тогда мы сможем покончить с ним и завладеть всей Поднебесной.

Ли Цзюэ и Го Сы вняли их доводам и убрали оружие. Император, все еще
стоявший на башне, обратился к ним с вопросом:

-- Ван Юнь убит, почему же до сих пор вы не выводите войска?

-- У нас есть заслуги перед династией, -- ответили Ли Цзюэ и Го Сы, -- но
нет титулов и званий, а без этого мы опасаемся отвести войска.

-- Какие же чины и звания вы хотите получить? -- спросил император.

Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу составили список требуемых ими
должностей и вручили его Сянь-ди. Император вынужден был наделить всех их
высокими званиями и правом решать государственные дела.

Только после этого мятежники вывели войска из города. Они еще пытались
разыскать труп и голову Дун Чжо, но нашли только его кости. На дощечке из
благовонного дерева они вырезали его изображение и, остановившись в дороге,
устроили жертвоприношение. Одежду и шапку Дун Чжо вместе с его костями они
уложили в гроб, а затем выбрали указанный гаданием счастливый день для
погребения в Мэйу. Но в тот самый момент, когда они приступили к церемонии
погребения, раздался страшный удар грома, и хлынул ливень. На ровном месте
глубина воды достигла нескольких чи. От сильного сотрясения гроб раскрылся и
бренные останки выпали из него. При новой попытке похоронить их повторилось
то же самое. На третью ночь гроб был полностью уничтожен громом и молнией.
Так сильно гневалось небо на Дун Чжо!

Ли Цзюэ и Го Сы, захватив в свои руки власть, стали жестоко обращаться с
народом. Путем интриг и коварства они удаляли приближенных императора и
заменяли их своими сторонниками, они же назначали и смещали придворных
чиновников. Император был стеснен во всех своих действиях. С целью
приобрести себе сторонников злодеи специально пригласили ко двору Чжу Цзуня,
пожаловав ему титул тай-пу -- смотрителя императорских колесниц, и наделили
его большой властью.

Но вот пришла весть, что правитель округа Силян Ма Тэн и правитель округа
Бинчжоу Хань Суй со стотысячным войском идут на Чанань, чтобы покарать
злодеев. Предварительно эти военачальники вступили в тайные сношения с тремя
важными чиновниками в Чанане -- Ма Юем, Чжун Шао и Лю Фанем, и те добились у
императора пожалования Ма Тэну и Хань Сую высоких чинов.

Ли Цзюэ и его сообщники стали готовиться к дальнейшей борьбе.

-- Оба войска идут издалека, -- сказал им советник Цзя Сюй. -- Если
выкопать глубокий ров, соорудить высокие стены и занять стойкую оборону, то
они и за сто дней не одолеют нас. Когда истощится провиант, они, поверьте
мне, отступят сами, а мы будем преследовать их и захватим в плен обоих
главарей.

-- Этот план никуда не годится, -- заявили Ли Мын и Ван Фан. -- Дайте нам
десять тысяч отборного войска, и мы одолеем Ма Тэна и Хань Суя, отрубим им
головы и принесем их вам.

-- Воевать сейчас -- значит потерпеть поражение, -- настаивал Цзя Сюй.

-- Отрубите нам головы, если нас разобьют! -- воскликнули в один голос Ли
Мын и Ван Фан. -- Если же мы победим, то голова Цзя Сюя будет принадлежать
нам.

-- В двухстах ли к западу от Чананя дорога труднопроходимая и опасная, --
сказал Цзя Сюй, обращаясь к Ли Цзюэ и Го Сы. -- Можно было бы послать туда
войска Чжан Цзи и Фань Чоу и создать неприступную оборону, и когда Ли Мын и
Ван Фан вступят в бой с врагом, ваш план осуществится.

Так и было решено. Ли Мын и Ван Фан во главе пятнадцати тысяч конных и пеших
воинов выступили в поход и разбили лагерь в двухстах восьмидесяти ли от
Чананя. Подошли силянские войска, и обе армии построились в боевой порядок.
Ма Тэн и Хань Суй плечо к плечу выехали вперед и, указывая на главарей
вражеского войска, закричали:

-- Вот они, разбойники, восставшие против государства! Кто сумеет схватить
их?

В ту же минуту из строя вырвался молодой воин на горячем скакуне. Цвет лица
его напоминал яшму, глаза горели, словно звезды. Он был силен и гибок, как
тигр. В руках у него было длинное копье. Это был Ма Чао, сын Ма Тэна. Ему
едва исполнилось семнадцать лет, но в храбрости он не знал себе равных.
С пренебрежением взглянув на юношу, Ван Фан смело вступил с ним в бой.
Но не успели они и дважды схватиться в яростной битве, как Ван Фан замертво
свалился с коня, пронзенный копьем Ма Чао. Юный герой повернул обратно, а Ли
Мын, видя гибель своего сообщника, бросился за Ма Чао. Ма Тэн, стоя перед
строем, громко закричал, желая предупредить сына об опасности, но Ма Чао и
сам заметил погоню и намеренно придержал коня. Когда противник настиг юношу
и занес копье, Ма Чао откинулся в сторону, и Ли Мын промахнулся. В ту же
минуту Ма Чао, раскинув свои длинные, как у обезьяны, руки, взял врага в
плен живым.

Войско, потеряв предводителей, обратилось в бегство. Ма Тэн и Хань Суй стали
его преследовать и одержали большую победу. Добравшись до входа в ущелье,
они стали лагерем.

Только теперь Ли Цзюэ и Го Сы поняли, что Цзя Сюй обладает даром
предвидения, и оценили его план. Они решили упорно обороняться, отказавшись
от всяких сражений. И действительно, силянские войска за два месяца не
смогли продвинуться ни на шаг. Истощив запасы провианта и фуража, Ма Тэн и
Хань Суй стали подумывать об отходе.

Между тем в Чанане молодой слуга из дома Ма Юя донес о том, что его хозяин,
а заодно с ним Лю Фань и Чжун Шао, сообщники Ма Тэна и Хань Суя. Ли Цзюэ и
Го Сы впали в бешенство, они приказали собрать всех из этих трех семей --
старых и малых, правых и виноватых -- и обезглавили их на площади, а головы
заговорщиков выставили у городских ворот.

Весть о потере сообщников окончательно сломила Ма Тэна и Хань Суя, и они
спешно отступили. Их преследовали Чжан Цзи и Фань Чоу. В жестоком
оборонительном бою Ма Чао нанес поражение Чжан Цзи, но Фань Чоу теснил Хань
Суя. Хань Суй придержал коня и крикнул ему:

-- Ведь мы с вами земляки, почему вы так безжалостны?

-- Повеление Сына неба не нарушают! -- отвечал Фань Чоу, останавливаясь.

-- Ведь я тоже пришел сюда ради интересов государства! -- продолжал Хань
Суй. -- Почему же вы так тесните меня?

В ответ на эти слова Фань Чоу повернул коня и возвратился в лагерь, дав Хань
Сую уйти.

Но случилось так, что племянник Ли Цзюэ, Ли Бе, донес обо всем своему дяде.
В страшном гневе тот хотел напасть на Фань Чоу, но Цзя Сюй возразил:

-- Ныне сердца людей неспокойны -- затронь их, и развяжется война. Замять
такое дело тоже нельзя. Устройте лучше пир в честь победы и пригласите Чжан
Цзи и Фань Чоу, а во время пира схватите Фань Чоу и казните. Зачем напрасно
расходовать силы?

Ли Цзюэ принял этот совет.

Ничего не подозревавшие Чжан Цзи и Фань Чоу с радостью явились на пир.
В разгар веселья Ли Цзюэ, вдруг изменившись в лице, сказал:

-- Почему Фань Чоу связался с Хань Суем? Может быть, он замышляет мятеж?

Фань Чоу растерялся и еще не успел ничего ответить, как палач тут же у стола
отрубил ему голову.

Испуганный Чжан Цзи распростерся на полу, но Ли Цзюэ поднял его со словами:

-- Фань Чоу замышлял мятеж, и его казнили. Вам нечего бояться. Вы мой друг.

Затем Чжан Цзи получил войска казненного Фань Чоу и ушел в Хуннун. С тех пор
никто из князей не смел выступать против Ли Цзюэ и Го Сы.

По совету Цзя Сюя, они приняли меры, чтобы успокоить народ, и завязали
дружбу с выдающимися людьми. Порядок в государстве начал понемногу
восстанавливаться.

Но тут пришла весть, что в Цинчжоу опять поднялись Желтые, они собираются в
стотысячные толпы и, руководимые разными главарями, грабят народ.

-- Если вы хотите разбить шаньдунских разбойников, то вам не обойтись без
Цао Цао, -- вмешался тай-пу Чжу Цзунь. -- Сейчас он правитель области
Дунцзюнь. У него много войск. Если повелеть ему уничтожить мятежников, он
расправится с ними в самый короткий срок.

Ли Цзюэ обрадовался и в ту же ночь составил приказ и отправил гонца в
Дунцзюнь, повелевая Цао Цао вместе с Бао Синем из Цзибэя разгромить
мятежников.

Получив этот приказ, Цао Цао немедленно ударил на мятежников в Шоуяне, а Бао
Синь, ворвавшись в расположение врага, потерпел большой урон. Преследуя
мятежников, Цао Цао дошел до самого Цзибэя. Десятки тысяч человек сдавались
ему в плен. Цао Цао использовал их как головные отряды, и куда бы ни пришло
его войско, все покорялись ему. Не прошло и ста дней, как в его распоряжении
оказалось около трехсот тысяч воинов, и более миллиона жителей, мужчин и
женщин, принесли клятву покорности. Цао Цао отобрал наиболее храбрых воинов
и назвал их цинчжоуской армией, остальных он распустил по домам. С этих пор
влияние Цао Цао росло с каждым днем. Он послал в Чанань донесение о победе,
и двор пожаловал ему титул Усмирителя Востока.

Расположившись в Яньчжоу, Цао Цао стал созывать к себе мудрых людей.

Из уезда Пиньинь пришли к нему дядя и племянник. Дядя, Сюнь Юй, сын Сюнь
Куня, перешел к нему от Юань Шао.

-- Это мой Цзы-фан! -- на радостях воскликнул Цао Цао и назначил его
начальником военного приказа.

Его племянник, Сюнь Ю, слывший в мире большим ученым, прежде служил при
дворе, но потом оставил должность и вернулся на родину, а вот теперь вместе
с дядей пришел к Цао Цао. Цао Цао назначил его наставником по военным делам.

-- Я знавал в Яньчжоу одного человека, -- сказал Сюнь Юй, -- да неизвестно,
где он теперь.

Цао Цао поинтересовался, кто это такой.

-- Это Чэн Юй из Дунцзюня, -- пояснил Сюнь Юй.

-- Я давно слышал о нем! -- воскликнул Цао Цао и тут же послал человека
разыскать его. Узнав, что ученый живет в горах и изучает книги, Цао Цао
пригласил его, и, к великой радости, Чэн Юй пришел к нему.

-- Я -- невежествен и малоопытен, -- сказал он Сюнь Юю, -- и вы
незаслуженно хвалили меня. Но вот Го Цзя, который родом из нашей местности,
-- самый большой в наше время мудрец. Почему бы не пригласить его?

-- Я совсем забыл! -- коротко ответил Сюнь Юй.

Сюнь Юй предложил Цао Цао пригласить Го Цзя в Яньчжоу и вместе с ним
обсудить дела Поднебесной. Го Цзя в свою очередь предложил пригласить Лю Е,
потомка Гуан-у по женской линии, который происходил из Чэндэ.

Как-то к Цао Цао перешел военачальник с отрядом в несколько сот человек.
Звали его Юй Цзинь, и родом он был из Тайшаня. Он прекрасно владел оружием и
в военном деле выделялся среди всех прочих, за что Цао Цао и назначил его на
должность дянь-цзюнь сы-ма.

Вскоре Сяхоу Дунь привел огромного детину. Цао Цао спросил его, кто это
такой.

-- Это Дянь Вэй из Чэньлю, -- ответил Сяхоу Дунь. -- По храбрости не
сыскать ему равного. В прошлое время он служил у Чжан Мо, но поссорился с
его приближенными, перебил несколько десятков человек и скрылся в горы.
Я встретился с Дянь Вэем на охоте, когда он, преследуя тигра, перескакивал
через поток. За силу и ловкость я взял его в свое войско, а ныне представляю
его вам.

-- Да я по одной наружности вижу, что это храбрец! -- восхищался Цао Цао.

А Сяхоу Дунь продолжал:

-- Как-то, мстя за друга, он убил человека и с его отрубленной головой
вышел на базар. Никто из многих сотен людей, бывших там, не решался к нему
приблизиться! Дянь Вэй подобно ветру может мчаться на коне, вооруженный
двумя железными копьями по восемьдесят цзиней весом каждое.

Цао Цао повелел испытать умение Дянь Вэя. Схватив копье и вскочив на коня,
он поскакал галопом. Вдруг Дянь Вэй увидел, что налетевший ветер
опрокидывает большое знамя у шатра и воины не в силах удержать его. Дянь Вэй
мгновенно соскочил с коня, громким возгласом отогнал людей и, одной рукой
водрузив знамя, встал возле него неподвижный, как гора.

-- Это древний У Лай! -- воскликнул Цао Цао.

Оставив Дянь Вэя при себе, Цао Цао в награду подарил ему парчовую одежду и
быстрого коня под резным седлом.

Отныне Цао Цао стал известен на весь Шаньдун. Он отправил тайшаньского
правителя Ин Шао за своим отцом Цао Суном, который жил тогда в Чэньлю.
Получив письмо сына, Цао Сун вместе со своим братом Цао Дэ и с семьей в
сорок человек, прихватив с собой еще сотню слуг и сотню повозок, отправился
в Яньчжоу. Путь его лежал через Сюйчжоу, правитель которого Тао Цянь,
человек любезный и прямодушный, давно хотел установить дружбу с Цао Цао, но
не было подходящего случая. Узнав о том, что через город проезжает отец Цао
Цао, он выехал ему навстречу и устроил в его честь большой пир. Прогостив
два дня, Цао Сун двинулся дальше. Тао Цянь лично сопровождал его до окраины
города и послал ду-вэя Чжан Кая с отрядом в пятьсот человек охранять его в
пути.

Время было осеннее, и когда Цао Сун с семьей и домочадцами прибыл в Хуафэй,
пошли сильные дожди. Промокшие путники вынуждены были остановиться в древней
кумирне. Монахи отвели им лучшее помещение, а Чжан Кая с воинами разместили
в двух флигелях. Среди стражи поднялся ропот. Тогда Чжан Кай собрал своих
людей и сказал им так:

-- Мы с вами сражались когда-то в рядах Желтых, но нас заставили покориться
Тао Цяню. Жизнь наша теперь несладка. Цао Сун везет с собой несметное
богатство, и завладеть его сокровищами совсем нетрудно. Вот что я предлагаю:
ночью во время третьей стражи мы ворвемся и перебьем всю семью Цао Суна,
затем захватим деньги и вещи, уйдем в горы и станем разбойниками. Как вам
нравится такой план?

Все выразили одобрение. В ту ночь бушевал ветер и непрестанно лил дождь. Цао
Сун спокойно отдыхал, как вдруг услышал за стеной какой-то шум. Цао Дэ, взяв
меч, вышел посмотреть, что случилось, но тут же был убит. Увлекая за собой
одну из своих наложниц, Цао Сун бросился к выходу в глубине кумирни, надеясь
бежать через ограду. Но наложница его была так толста, что не могла
перелезть. Охваченный ужасом, Цао Сун спрятался с нею в отхожем месте, где и
был убит врагами. Ин Шао спасся от смерти и бежал к Юань Шао. Чжан Кай
перебил всю семью Цао Суна, захватив все его богатства, сжег кумирню и ушел
со своим отрядом в Хуайнань.

Нескольким воинам, бывшим под командой Ин Шао, удалось избежать гибели.
Они-то и рассказали обо всем Цао Цао. При этом известии Цао Цао с воплями
повалился на землю. Люди подняли его.

-- Как же мог Тао Цянь допустить, чтобы его воины убили моего отца! --
скрежеща зубами, негодовал Цао Цао. -- При такой вражде не жить нам с Тао
Цянем под одним небом! Я сейчас же подниму все войско и сотру Сюйчжоу с лица
земли! Только тогда я буду считать себя отомщенным!

В это время цзюцзянский правитель Бянь Жан, большой друг Тао Цяня, узнав об
опасности, грозящей Сюйчжоу, двинулся с пятитысячным войском на помощь Тао
Цяню. Цао Цао, проведав об этом, пришел в ярость и послал Сяхоу Дуня поймать
и убить Бянь Жана.

Ночью к Цао Цао явился Чэнь Гун -- человек, также всей душой преданный Тао
Цяню. Цао Цао знал, что это наперсник Тао Цяня, и сначала решил не допускать
его к себе, но, памятуя о милостях, когда-то полученных им от Чэнь Гуна,
передумал и принял его в своем шатре.

-- Мне стало известно, что вы с большим войском направляетесь к Сюйчжоу,
чтобы отомстить за убийство отца, -- произнес Чэнь Гун. -- Вы собираетесь
перебить там весь народ, и это заставило меня прийти к вам и заступиться за
невинных людей. Должен вам сказать, что Тао Цянь высокогуманный человек, он
не из тех, кто из-за корысти забывает о справедливости. Ваш отец встретил
злую смерть, но это вина Чжан Кая, а не Тао Цяня. И какую обиду причинило
вам население округа? Истребить его было бы преступлением. Прошу вас
хорошенько поразмыслить об этом.

-- В прежние времена вы оставили меня и ушли, -- гневно сказал Цао Цао, --
с какими же глазами вы явились ко мне теперь? Тао Цянь погубил мою семью, и
я поклялся, что вырву у него печень и вырежу сердце. Только так я смогу
утолить свою жажду мести. Хоть вы и приехали сюда специально ради Тао Цяня,
я буду поступать так, словно не видел вас и ничего не слышал.

Чэнь Гун поклонился, вышел и со вздохом сказал:

-- Теперь у меня не хватит совести смотреть в глаза Тао Цяню.

И он уехал в Чэньлю к правителю Чжан Мо.

Войска Цао Цао бесчинствовали повсюду: избивали людей, оскверняли могилы.
Когда весть об этом дошла до Тао Цяня, он воскликнул, обратив лицо к небу и
проливая слезы:

-- Должно быть, я виноват перед небом, если оно послало такую беду на народ
Сюйчжоу!

И он спешно созвал своих военачальников на совет.

-- Войска Цао Цао приближаются, -- сказал Цао Бао. -- Как можно сидеть
сложа руки в ожидании смерти? Я хочу помочь вам, господин мой, разбить
врага.

Тао Цяню ничего не оставалось, как двинуть свои войска навстречу противнику.
Они издали завидели армию Цао Цао, клокочущую, как снежный буран. Над
головным отрядом развевалось белое знамя, на обеих сторонах которого
крупными иероглифами было написано: "Мщение!"

Войска выстроились в боевой порядок. Цао Цао, одетый в белый шелковый халат,
выехал из строя, размахивая плетью. Тао Цянь тоже выехал вперед, должным
образом поклонился и молвил:

-- Из доброго намерения поручил я Чжан Каю охранять вашего батюшку, не
подозревая, что у него душа разбойника. Надеюсь, вы разберетесь в этом деле.

-- Старый хрыч! -- загремел Цао Цао. -- Ты убил моего отца, а теперь еще
осмеливаешься обращаться ко мне с такими лживыми речами! Эй, покончить с
этим разбойником!

-- Поручите это мне, -- отозвался Сяхоу Дунь.

Тао Цянь поспешно вернулся в строй. С копьем наперевес Сяхоу Дунь помчался
вслед за ним, но навстречу ему уже скакал Цао Бао. Но тут неожиданно
поднялся свирепый ветер, взметнулись тучи песку, полетели камни. Армии
противников пришли в замешательство.

Тао Цянь отвел свое войско в город и держал совет с народом:

-- Силы врага велики и противостоять им трудно. Свяжите меня и отправьте в
лагерь Цао Цао. Я приму его гнев на себя и тем спасу жизнь жителям Сюйчжоу.

Вдруг какой-то человек выступил вперед и сказал так:

-- Господин мой, вы долгое время были справедливым правителем Сюйчжоу, люди
тронуты вашей милостью. Слов нет, войска Цао Цао многочисленны, но все же
они не смогут разгромить наш город, если вы вместе с народом будете защищать
его. Хоть я и не обладаю талантами, но придумал небольшой план, при помощи
которого можно заставить Цао Цао умереть в таком месте, где невозможно будет
даже похоронить его тело.

Поистине:

Дружбы хотел Тао Цянь, но встретил одну вражду.
Жизнь обрел он там, где думал найти беду.

Кто был этот человек, вы узнаете в следующей главе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

в которой говорится о том, как Лю Бэй спас Кун Юна в Бэйхае,
и о том,
как Люй Бу разбил Цао Цао в Пуяне


Этот план предложил мудрый Ми Чжу, человек богатый, родом из Сюньсяня. Он
занимался торговлей и ездил в Лоян по делам. Однажды, возвращаясь домой, он
встретил красивую женщину, которая обратилась к нему с просьбой подвезти ее.
Ми Чжу предложил женщине место в повозке, а сам пошел пешком. Затем, уступив
уговорам женщины, он сел в повозку рядом с нею, но держался прямо и ни разу
не взглянул на нее. Так проехали они несколько ли. Женщина, собираясь сойти,
сказала ему на прощанье:

-- Я властительница южной звезды Огненной добродетели и получила повеление
Верховного владыки сжечь твой дом. Но я тронута твоим учтивым обхождением и
потому предупреждаю тебя: торопись с возвращением и спасай свое добро -- я
приду ночью.

Сказав так, она исчезла.

Ми Чжу всполошился. И действительно, едва он успел вернуться домой и вынести
все ценное, как на кухне вспыхнул пожар, и дом сгорел дотла. Потрясенный
этим событием, Ми Чжу пожертвовал все свое имущество бедным. В ту пору Тао
Цянь пригласил его на службу, назначив на должность бе-цзя.

-- Я сам поеду в Бэйхай просить Кун Юна помочь нам, -- сказал Ми Чжу,
обращаясь к Тао Цяню. -- А кто-нибудь другой пусть отправляется с такой же
просьбой в Цинчжоу к Тянь Цзе. Если они одновременно двинут свои войска, Цао
Цао не устоит.

Тао Цянь послушался его и написал два письма: одно из них он вручил Ми Чжу,
а второе вызвался отвезти Чэнь Дэн, уроженец Гуанлина. Когда посланцы
отбыли, Тао Цянь сам возглавил оборону города и начал готовиться к
нападению.

Бэйхайский Кун Юн был родом из Цюйфу. Внук Конфуция в двадцатом колене, сын
начальника уезда Тайшань Кун Чжоу, он с детства прославился умом. Когда ему
было десять лет, он отправился к хэнаньскому правителю Ли Ину. Привратник не
хотел его пускать, но Кун Юн сказал:

-- Я родственник семьи Ли.

И вошел.

-- В каком же родстве состояли наши предки? -- спросил Ли Ин.

-- Ведь в древние времена мой предок Кун-цзы задал вопрос вашему предку
Лао-цзы(*1) об этикете, -- сказал Кун Юн, -- так разве это не роднит меня с
вами?

Ли Ин был поражен. И когда немного погодя вошел его друг Чэнь Вэй, Ли Ин
сказал ему, указывая на Кун Юна:

-- Это удивительный мальчик!

-- Если человек умен в детстве, -- возразил Чэнь Вэй, -- еще не значит, что
он будет умен, когда вырастет.

-- Если ваше утверждение правильно, -- заметил Кун Юн, -- то вы, господин,
в детстве несомненно были умны.

Все засмеялись, а Чэнь Вэй сказал: