Гуань-Чжун Л.. Троецарствие

Чжугэ Лян в сопровождении Чжао Юня, под охраной пятисот воинов, с
жертвенными дарами отправился в Бацю. В пути он узнал, что Сунь Цюань
назначил Лу Су на должность ду-ду, а гроб с телом Чжоу Юя распорядился
отвезти в Чайсан.

Чжугэ Лян поехал прямо в Чайсан, где его с почетом встретил Лу Су. Правда,
военачальники, служившие у Чжоу Юя, косо смотрели на незваного гостя и
не прочь были бы его убить, но их останавливал грозный вид Чжао Юня, повсюду
следовавшего за Чжугэ Ляном с обнаженным мечом.

Чжугэ Лян приказал поставить перед гробом Чжоу Юя все необходимое для
жертвоприношения, сам совершил возлияние жертвенного вина и, опустившись на
колени, стал оплакивать умершего:

"Увы, Чжоу Юй! Как горько мне, что ты безвременно умер! Дни нашей жизни
предопределены судьбою, но я не могу не скорбеть о тебе! О, как болит мое
сердце! Кубком вина я хочу облегчить свою скорбь! Пусть душа твоя насладится
моим жертвоприношением!

Я оплакиваю твою юность, когда ты дружил с Сунь Цэ! Ты следовал только
велению долга, пренебрегал богатством и жил в убогой хижине!

Я оплакиваю твою молодость, когда ты, как орел, взмыл ввысь на десять тысяч
ли: добился высочайших почестей, укрепил владения своего господина и отторг
Цзяннань!

Я оплакиваю те дни, когда ты, в расцвете сил, пошел в далекий поход, чтобы
покорить Бацю, и доставил немало тревог Лю Бяо!

Я оплакиваю те дни, когда твоя слава достигла зенита! Сочетавшись браком с
красавицей Сяо Цяо, ты стал зятем ханьского сановника и мог бы занять
высокое положение при дворе!

Я оплакиваю твердость твоего духа! Ты никогда не опускал крылья и всегда был
готов широко расправить их!

Я оплакиваю то время, когда ты был на озере Поянху и к тебе пришел Цзян
Гань. Во время пира ты сумел перехитрить его -- ты все сделал так, как
хотел! Тебе помогали твои большие таланты и способности!

Я оплакиваю твою высокую одаренность правителя и воина. Ты сжег флот Цао Цао
у Красной скалы и превратил сильного врага в слабого!

Я вспоминаю, каким ты был в те годы! Я вижу твою мужественную красоту, я не
забыл твоего блестящего ума!

Я лью слезы о том, что ты так рано покинул этот мир, что ты поник к земле и
пролил свою кровь!

О преданная и справедливая душа! О благородный и глубокий дух! Жизнь твоя
оборвалась на четвертом десятке лет, но имя твое сохранится в столетиях!

Я скорблю до глубины души! Сердце мое пронизывает невыразимая печаль!
Кажется, что само небо померкло! Три твои армии потрясены горем! Сам Сунь
Цюань плачет по тебе! У друзей твоих слезы льются ручьями!

Ты просил у меня, бесталанного, советов! Просил меня помочь Восточному У
отразить нападение Цао Цао и восстановить власть династии Хань! Ты был
мастером в построении войск "бычьими рогами", у твоих армий голова и хвост
были одинаково сильны! Когда ты был жив, у нас не было никаких забот, но
какое горе пришло, когда ты умер!

О Чжоу Юй!.. Мертвые навеки расстаются с живыми!

Я всегда буду охранять твою честь, пока сам не уйду в мир теней! Если душа
твоя проницательна, она узнает, что у меня на сердце! Я потерял лучшего
друга во всей Поднебесной! О, как мне больно!

Я падаю на колени и прошу тебя принять мое жертвоприношение!"

Закончив обряд, Чжугэ Лян пал ниц, и слезы ручьем хлынули у него из глаз.
Беспредельным казалось его горе. Военачальники, наблюдавшие за ним, шептали
друг другу:

-- А еще говорили, будто Чжоу Юй и Чжугэ Лян не любят друг друга! Стоит
лишь взглянуть на него, чтобы убедиться, какая это ложь!

Лу Су тоже был глубоко тронут печалью Чжугэ Ляна и про себя думал: "Должно
быть, Чжугэ Лян любил Чжоу Юя, а тот был настолько слеп, что хотел его
убить!"

Потомки сложили об этом такие стихи:

Когда Чжугэ Лян дремал беззаботно в Наньяне,
Премудрых людей в Шучжэне явилось немало.
О небо, ответь: зачем, породив Чжоу Юя,
Ты в бренный сей мир еще Чжугэ Ляна послало?

Лу Су устроил пир в честь Чжугэ Ляна. После пиршества тот попрощался и
направился к своему судну. Здесь он увидел человека в даосской одежде, в
простых башмаках и в бамбуковой шляпе. Этот человек рукой остановил Чжугэ
Ляна и сказал:

-- Мне кажется, что вы приехали оплакивать Чжоу Юя с целью нанести
оскорбление Восточному У. Уж не хотите ли вы этим сказать, что у них больше
нет способных людей?

Чжугэ Лян узнал Пан Туна, или, как его еще называли, господина Фын-чу, и
рассмеялся. Они взялись за руки и начали беседу о жизни. Затем Чжугэ Лян дал
Пан Туну письмо и сказал:

-- Я знаю, что Сунь Цюань не допускает вас к большим делам. Приезжайте
лучше в Цзинчжоу, и мы с вами вместе будем служить Лю Бэю. Это человек
благородный, высокой гуманности, он по достоинству оценит вашу ученость, на
приобретение которой вы потратили всю свою жизнь.

Пан Тун пообещал приехать, и Чжугэ Лян возвратился в Цзинчжоу.

Лу Су перевез гроб с телом Чжоу Юя в Уху, где его встретил Сунь Цюань.
После торжественных жертвоприношений Чжоу Юя с почетом похоронили на родной
земле.

У покойного остались два сына и одна дочь. Старшего сына звали Чжоу Сюнь,
младшего -- Чжоу Ин. Сунь Цюань был очень милостив к ним.

В беседе с Сунь Цюанем Лу Су сказал:

-- Мои таланты слишком ничтожны, и Чжоу Юй напрасно советовал назначить
меня на его место. Поверьте, не гожусь я для этой должности! Если хотите, я
представлю вам человека, который прекрасно разбирается в знамениях неба и
законах земли, умом своим он не уступает Гуань Чжуну и Ио И, а в
государственных делах разбирается не хуже Сунь У и У Ци. Покойный Чжоу Юй
часто пользовался советами этого человека, Чжугэ Лян тоже его уважает.
Он здесь, в Цзяннани, пригласите его.

-- Как зовут этого человека? -- спросил Сунь Цюань.

-- Пан Тун из Сянъяна, -- сказал Лу Су. -- Его еще называют господином
Фын-чу.

-- О, это имя я давно слышал! -- воскликнул Сунь Цюань. -- Если он здесь,
я хотел бы его повидать.

Лу Су привел Пан Туна. Но его странная наружность, густые брови, слегка
вздернутый нос, смуглое лицо и коротко подрезанные волосы произвели на Сунь
Цюаня неблагоприятное впечатление.

-- Вы, кажется, всю жизнь посвятили науке? -- спросил он. -- Чему же вы
научились?

-- На этот вопрос мне трудно ответить... Я не ограничиваю себя и всегда
стараюсь применить свои знания в соответствии с обстановкой, -- промолвил
Пан Тун.

-- Ну, а какими талантами и знаниями вы обладаете в сравнении с Чжоу Юем?
-- продолжал Сунь Цюань.

-- Видите ли, я учился совсем не тому, чему учился Чжоу Юй, -- ответил Пан
Тун.

Сунь Цюань счел эти слова за неуважение к памяти Чжоу Юя, которого он очень
любил, и холодно сказал:

-- Сейчас я не могу найти для вас подходящего дела. Придется подождать...
Я вас извещу.

Пан Тун вздохнул и вышел.

-- Почему вы, господин мой, так нелюбезно обошлись с Пан Туном? -- спросил
Лу Су.

-- Он показался мне чудаком, -- ответил Сунь Цюань. -- Не знаю, какую
пользу он может принести...

-- Да ведь это он предложил замечательный план "цепи" во время битвы
у Красной скалы! Об этом не следует забывать.

-- При чем здесь Пан Тун? Цао Цао сам решил сковать свои суда цепью.
Как хотите, а мне не нужен Пан Тун!

Лу Су вышел к Пан Туну и сказал:

-- Я вас представил Сунь Цюаню; не моя вина, что он не находит для вас
дела. Подождите...

Пан Тун опустил голову и промолчал.

-- Вы, наверно, разочарованы? -- спросил Лу Су.

Пан Тун, потупясь, молчал.

-- Я уверен, что с вашими талантами вы многого можете добиться, --
продолжал Лу Су. -- К кому вы теперь пойдете?

-- Пожалуй, направлюсь к Цао Цао, -- ответил, наконец, Пан Тун.

-- Но ведь это все равно, что драгоценную жемчужину бросить в грязь! Нет,
уж лучше поезжайте к Лю Бэю в Цзинчжоу. Он-то оценит вас по заслугам!

-- Я пошутил! -- улыбнулся Пан Тун. -- На самом деле я поеду к Лю Бэю.

-- Тогда я ему напишу о вас! -- обрадовался Лу Су. -- Добейтесь, чтобы Лю
Бэй и Сунь Цюань не враждовали, а объединили свои силы и разбили Цао Цао.

-- Это и есть цель всей моей жизни! -- ответил Пан Тун.

Лу Су дал ему письмо, и Пан Тун отправился в Цзинчжоу. Когда он приехал,
Чжугэ Ляна не было -- он в это время совершал поездку по области. Привратник
доложил Лю Бэю, что прибыл знаменитый ученый из Цзяндуна.

Лю Бэй много слышал о Пан Туне и приказал немедленно просить его. Пан Тун
вошел в зал и остановился, сложив руки в знак приветствия, но не кланяясь.
Лю Бэю не понравились грубые манеры Пан Туна, и он сдержанно спросил:

-- Вам трудно было издалека добираться сюда?

Пан Тун, ни словом не упомянув о письмах Чжугэ Ляна и Лу Су, ответил:

-- Я пришел к вам потому, что вы призываете к себе людей мудрых и берете на
службу ученых...

-- В стране сейчас неспокойно, и мне очень жаль, что я не могу предложить
вам хорошую должность, -- произнес Лю Бэй. -- Правда, в двухстах тридцати ли
отсюда есть уезд Лайян, там сейчас нет начальника. Если желаете, я могу
предоставить вам эту должность, а позже, может быть, найду для вас более
подходящее место.

"Лю Бэй слишком недооценивает мои способности!" -- с возмущением подумал Пан
Тун.

Но Чжугэ Ляна здесь не было, и Пан Тун согласился поехать в Лайян. Вступив в
должность, он не стал заниматься делами управления, а по целым дням
пьянствовал. Налоги перестали поступать, судебные дела не разбирались. Об
этих непорядках кто-то сообщил Лю Бэю.

-- Как смеет этот проходимец не выполнять установленные мной законы? --
разгневался Лю Бэй.

Он вызвал к себе Чжан Фэя и сказал, чтобы он поехал в южные уезды округа
Цзинчжоу и проверил, какие там творятся беззакония и беспорядки. Но,
опасаясь, что Чжан Фэй сам не сможет во всем правильно разобраться, Лю Бэй
послал с ним Сунь Цяня.

Чжан Фэй и Сунь Цянь приехали в Лайян. В пригороде их встретили жители,
воины и чиновники. Не явился только Пан Тун.

-- А где начальник уезда? -- нахмурившись, спросил Чжан Фэй.

-- Уж сто дней прошло, как вступил в должность новый начальник, -- сказали
чиновники, -- но он совершенно не занимается делами, все время пьянствует и
бездельничает. Сейчас он отсыпается после вчерашней попойки.

Разгневанный Чжан Фэй хотел тут же привлечь к ответу Пан Туна, но Сунь Цянь
остановил его:

-- Пан Тун -- человек высокого ума, и относиться к нему с пренебрежением не
следует. Давайте-ка поедем к нему в ямынь да побеседуем с ним. Если он
действительно запустил дела, так мы с него взыщем.

Чжан Фэй пришел в ямынь и приказал позвать Пан Туна. Тот еще не успел
отрезвиться и вышел к Чжан Фэю растрепанный.

-- Мой брат считал тебя порядочным человеком и назначил на должность
начальника уезда, -- напустился на него Чжан Фэй, -- а ты все дела запутал!

-- Какие дела я запутал? -- недоумевал Пан Тун.

-- И ты еще спрашиваешь? -- вскричал Чжан Фэй. -- Сто дней уже минуло, как
ты вступил в должность, а ты только и знаешь, что пьянствовать!

-- Чего вы беспокоитесь? Какие могут быть необыкновенные дела в этом
ничтожном уездишке, который не достигает и ста ли в окружности? Посидите
немного, и я на ваших глазах управлюсь со всеми здешними делами.

Пан Тун вызвал писцов и велел им принести все дела, накопившиеся за сто
дней. Вскоре явились чиновники с кипами бумаг. Жалобщики и ответчики
полукругом встали на колени у ступеней возвышения, где сидел Пан Тун.
Начальник уезда в одно и то же время писал решения, выслушивал жалобы и
выносил приговоры. Еще и полдень не наступил, как со всеми делами было
покончено, все жалобы разобраны, правда и неправда выявлены, и при этом не
было допущено ни малейшей ошибки. Бросив кисть на пол, Пан Тун сказал:

-- Все мои дела в порядке! Зачем мне уделять много времени этому ничтожному
уезду, если я с такой же легкостью, как только что читал эти бумаги, мог бы
поучать Цао Цао и Сунь Цюаня?

Изумленный Чжан Фэй поднялся со своей цыновки и с восхищением воскликнул:

-- Да, вы действительно мудрый человек! Извините меня, что я раньше не
проявил к вам должного уважения! Теперь я расскажу о вас моему брату!

Тогда Пан Тун дал Чжан Фэю письмо Лу Су.

-- Почему же вы прежде не вручили это письмо моему брату? -- спросил Чжан
Фэй.

-- А разве удобно, обращаясь к кому-нибудь с просьбой, первым делом совать
такое письмо? -- в свою очередь спросил Пан Тун.

Тут Чжан Фэй, обращаясь к Сунь Цяню, сказал:

-- Спасибо вам, что вы остановили меня, когда я был в гневе, а то мы
лишились бы мудрого человека!

Распрощавшись с Пан Туном, Чжан Фэй вернулся в Цзинчжоу и рассказал Лю Бэю о
том, что он видел и слышал.

-- О, как я виноват, что несправедливо обошелся с мудрым человеком! --
воскликнул обеспокоенный Лю Бэй.

Чжан Фэй отдал брату письмо Лу Су, переданное ему Пан Туном. В этом письме
говорилось:

"Пан Тун -- такой человек, каких не часто встретишь. Но ум и способности его
проявятся только в том случае, если вы найдете для него достойное дело. Не
судите о нем по его внешности, ибо это вызовет у вас сомнения в его
учености. Будет поистине жаль, если Пан Тун перейдет к кому-нибудь другому".

Прочитав письмо, Лю Бэй горестно вздохнул. В это время ему доложили, что из
поездки вернулся Чжугэ Лян. Лю Бэй поспешил ему навстречу.

-- Надеюсь, что Пан Тун в добром здравии? -- спросил Чжугэ Лян, едва
совершив приветственные церемонии.

-- Пан Тун управляет уездом Лайян, -- ответил Лю Бэй. -- Но, говорят, что
он все время пьянствует и совсем забросил дела.

-- Не много найдется таких талантливых людей, как Пан Тун, -- сказал Чжугэ
Лян. -- Ученостью своей он в десять раз превосходит меня. А он отдал вам мое
письмо?

-- Сегодня я получил от него письмо Лу Су, а вашего он мне не передавал, --
ответил Лю Бэй.

-- Вообще говоря, в его поведении нет ничего удивительного, -- произнес
Чжугэ Лян. -- Когда великий мудрец занимается незначительным делом, он
обычно обращается к вину и тяготится своими обязанностями.

-- Вы правы, -- согласился Лю Бэй. -- Спасибо еще Чжан Фэю, если бы не он,
я упустил бы мудрого человека.

Лю Бэй снова послал Чжан Фэя в Лайян пригласить Пан Туна. Когда Пан Тун
приехал, Лю Бэй сошел с крыльца ему навстречу и попросил прощения. Лишь
после этого Пан Тун отдал Лю Бэю письмо Чжугэ Ляна. В том письме тоже
говорилось, что Пан Туна сразу следует назначить на высокую должность.

-- Когда-то Сыма Хуэй сказал мне, что если я привлеку к себе на службу
Во-луна и Фын-чу, я смогу навести порядок в Поднебесной! -- воскликнул
обрадованный Лю Бэй. -- Теперь, когда оба они у меня, я восстановлю Ханьскую
династию!

Лю Бэй назначил Пан Туна на должность помощника Чжугэ Ляна, и в ожидании
похода совместно с Чжугэ Ляном они стали разрабатывать военные планы и
обучать войска.

В Сюйчане уже знали о том, что Лю Бэй, которому помогают Пан Тун и Чжугэ
Лян, собирает войско и делает большие запасы провианта, намереваясь рано или
поздно соединиться с Восточным У и предпринять поход на север. Цао Цао в
свою очередь решил предпринять новый поход на юг и с этой целью созвал на
совет своих приближенных.

-- По-моему, -- сказал советник Сюнь Ю, -- надо воспользоваться тем, что
умер Чжоу Юй, и сперва напасть на Сунь Цюаня. Потом мы сможем заняться и Лю
Бэем.

-- Отправляясь в такой далекий поход, я боюсь, как бы Ма Тэн действительно
не напал на Сюйчан, -- сказал Цао Цао. -- Ведь еще во время битвы у Красной
скалы среди моих воинов ходили такие слухи. Сейчас надо действовать,
осторожно.

-- А я, неразумный, думаю, что лучше было бы пожаловать Ма Тэну титул
полководца Покорителя юга и направить его против Сунь Цюаня, -- возразил
Сюнь Ю. -- В крайнем случае под этим предлогом его можно вызвать в Сюйчан и,
если вам угодно, убить его здесь. Тогда поход на юг можно предпринимать без
всяких опасений!

Цао Цао одобрил этот совет и в тот же день отправил в Силян гонца с указом о
пожаловании Ма Тэну титула.

Ма Тэн, по прозванию Шоу-чэн, был потомком знаменитого ханьского полководца
Ма Юаня. Отец его Ма Су во времена императора Хуань-ди был правителем уезда
Ланьгань. Впоследствии он лишился должности и уехал в Лунси, где женился на
женщине из племени тангутов, от которой и родился Ма Тэн.

Высокий ростом, с величественной внешностью, Ма Тэн обладал прекрасным
характером; все относились к нему с уважением.

При императоре Лин-ди тангуты подняли мятеж, и Ма Тэн со своим войском
разгромил их. За это ему был пожалован титул полководца Покорителя запада.
В то время он побратался с Хань Суем, тоже носившим этот титул.

Получив указ Цао Цао, Ма Тэн позвал на совет своего сына Ма Чао.

-- Когда-то мы с Дун Чэном получили указ Сына неба, зашитый в пояс, --
сказал Ма Тэн, -- и вместе с Лю Бэем дали клятву покарать злодеев.
К несчастью, Дун Чэн погиб, а Лю Бэй потерпел несколько поражений, и я,
находясь в Силяне, не мог ему помочь. Теперь же, когда Лю Бэю удалось занять
Цзинчжоу, у меня появилось желание довести до конца раз начатое дело.
Но указ Цао Цао поставил меня в тупик, и я не знаю, как теперь быть.

-- Отец мой, -- сказал Ма Чао, -- ведь указ, присланный вам Цао Цао,
исходит от Сына неба, и если вы не поедете, то Цао Цао сочтет это за
неповиновение. Лучше поезжайте в столицу, чтобы избежать наказания,
а там, быть может, вам удастся выполнить свой прежний план.

-- Мысли Цао Цао разгадать трудно, -- вмешался Ма Дай, племянник Ма Тэна.
-- Поезжайте, дядюшка, а то как бы не было беды.

-- А я, батюшка, -- сказал Ма Чао, -- подыму все силянские войска и пойду
следом за вами. Мы ворвемся в Сюйчан и освободим Поднебесную от зла! Брата
моего мы оставим охранять Силян.

-- Нет, ты сам будешь охранять Силян, -- возразил Ма Тэн. -- С собой я
возьму младших сыновей Ма Сю и Ма Те да племянника Ма Дая. Если ты
останешься в Силяне и тебе будет помогать Хань Суй, Цао Цао не посмеет
причинить мне вреда.

-- Что ж, батюшка, -- сказал Ма Чао, -- если вы хотите ехать, поезжайте.
Только, прошу вас, сразу не входите в столицу, а сначала разузнайте, что там
происходит, и действуйте осторожно...

-- Не беспокойся, мой сын, -- ответил Ма Тэн, -- я и сам знаю, что мне
делать.

Ма Тэн с пятью тысячами силянских воинов, которых возглавляли его сыновья и
племянник, выступил в Сюйчан. Не доходя двадцати ли до города, он
расположился лагерем.

Цао Цао, узнав о прибытии Ма Тэна, вызвал к себе своего чиновника Хуан Куя и
сказал:

-- Я отправляю Ма Тэна в поход на юг, а тебя назначаю при нем советником.
Поезжай в лагерь Ма Тэна и награди его воинов, а ему скажи, чтоб он не брал
с собой много войск. Силян, мол, далеко и подвозить провиант оттуда трудно.
Я сам дам ему большое войско и буду снабжать его провиантом. Передай ему
также, что завтра я вызову его в город и представлю императору.

Получив указания, Хуан Куй отправился к Ма Тэну. Тот угостил его вином.
Вскоре у опьяневшего Хуан Куя развязался язык.

-- Мой батюшка, Хуан Юань, погиб от рук Ли Цзюэ и Го Сы, -- завязал он
разговор. -- Но не ожидал я, что появится новый злодей, который, как и те
преступники, будет оскорблять Сына неба...

-- Кто смеет оскорблять Сына неба? -- спросил Ма Тэн, притворяясь
удивленным.

-- Злодей Цао Цао! -- ответил Хуан Куй. -- Зачем вы меня спрашиваете? Разве
вы сами не знаете?

Опасаясь, что Хуан Куя подослал Цао Цао, Ма Тэн поспешно оборвал его:

-- Молчите! Здесь могут быть шпионы!

-- Эх! Значит, и вы тоже забыли указ Сына неба, зашитый в пояс! -- горестно
воскликнул Хуан Куй.

Убедившись, что Хуан Куй говорит искренне, Ма Тэн стал с ним откровенен.

-- Цао Цао завтра хочет представить вас императору, -- сказал Хуан Куй,
выслушав Ма Тэна. -- Но я не советую вам входить в город, ибо это ни к чему
хорошему не приведет! Лучше вы сами во время смотра, который Цао Цао будет
делать вашим войскам, убейте этого злодея, и великое дело совершится!

Договорившись с Ма Тэном, Хуан Куй возвратился домой. Настроение у него было
отвратительное. Жена пыталась его расспрашивать, но он ничего ей не сказал.

Хуан Куй не знал, что его наложница Ли Чун-сян в близких отношениях с Мяо
Цзэ -- младшим братом его жены. И вот наложница, увидев Хуан Куя гневным и
раздраженным, потом сказала Мяо Цзэ:

-- Сегодня Хуан Куй был на военном совете и вернулся домой очень злой. На
кого он злится, не знаю.

Мяо Цзэ, давно лелеявший мечту как-нибудь избавиться от Хуан Куя и взять Ли
Чун-сян в жены, посоветовал ей:

-- А ты постарайся вызвать Хуан Куя на разговор. Скажи ему, будто ты
слышала, что Лю Бэй добр и гуманен, а Цао Цао, мол, коварный и жестокий
злодей. Хорошенько запомни, что он ответит.

Ночью, когда Хуан Куй пришел к ней в спальню, Ли Чун-сян слово в слово
повторила ему то, что сказал Мяо Цзэ. Хуан Куй был пьян и неосторожно
сболтнул:

-- Ну, где тебе, женщине, понимать, что хорошо, а что плохо! Да и какое
тебе дело до меня! Я ненавижу Цао Цао и не могу дождаться дня, когда его
убьют!

-- И это собираетесь сделать вы? -- спросила наложница.

-- Нет, я договорился с полководцем Ма Тэном: завтра во время смотра войск
он убьет Цао Цао! -- ответил Хуан Куй.

Наложница рассказала об этом Мяо Цзэ, а тот поспешил донести Цао Цао. Вызвав
к себе Цао Хуна и Сюй Чу, Цао Цао объяснил им, что они должны делать, а
потом позвал Сяхоу Юаня и Сюй Хуана и тоже дал им указания.

В тот же день они арестовали всю семью Хуан Куя.

На следующий день, оставив своего племянника Ма Дая с войском в лагере, Ма
Тэн в сопровождении сыновей и лучших воинов отправился в город. Еще издали
заметил он знамена Цао Цао и решил, что тот сам собирается делать смотр его
войскам. Ма Тэн подхлестнул своего коня и поскакал вперед. Тут внезапно
раздался треск хлопушек и расступились красные знамена отряда телохранителей
Цао Цао. Вперед вышли лучники во главе с военачальником Цао Хуном.

Ма Тэн повернул своего коня, пытаясь бежать, но путь ему отрезал Сюй Хуан, а
справа и слева напали Сюй Чу и Сяхоу Юань. Ма Тэн и его два сына попали в
окружение. Ма Тэн с ожесточением бился с врагами.

Вот пал от стрелы его сын Ма Те. Второй сын Ма Сю неотступно следовал за
отцом. Он разил направо и налево, но вырваться из кольца им не удалось. Они
были тяжело ранены, кони их пали. Так Ма Тэна и его сына взяли в плен. Цао
Цао приказал связать вместе Хуан Куя, Ма Тэна и Ма Сю и доставить к нему.

-- Я не виноват! -- кричал Хуан Куй.

Тогда Цао Цао приказал Мяо Цзэ повторить свои показания.

-- Этот негодяй все погубил! -- бранил Ма Тэн Мяо Цзэ. -- И мне опять не
удалось уничтожить злодея и тем спасти государство! Наверно, на то воля
неба!

Цао Цао велел увести Ма Тэна. Тот, не переставая браниться, вместе с сыном и
Хуан Куем мужественно принял смерть.

Потомки сложили стихи, в которых оплакивают его:

Отец и его сыновья великую славу стяжали.
Отвага и преданность их воистину равны их славе.
Они поклялись умереть за честь своего государя
И жизнь положили свою, ревнуя о мире в державе.
И, палец себе прокусив, Ма Тэн подписал свое имя,
Дав клятву за правду стоять, унять мятежи и восстанья.
Так знатный возвысился род, украсивший земли Силяна
И не посрамивший ничем прославленный род Ма Юаня.

После того как казнь свершилась, Мяо Цзэ обратился к Цао Цао:

-- Мне не надо никакой награды, -- сказал он. -- Дайте мне только в жены Ли
Чун-сян.

-- Ах, так ты ради женщины погубил семью своей сестры? -- усмехнулся Цао
Цао. -- Не стоит оставлять в живых такого бесчестного человека!..

И он приказал отрубить головы Мяо Цзэ и его возлюбленной Ли Чун-сян вместе с
семьей Хуан Куя на базарной площади. Люди, которые видели это, тяжко
вздыхали.

Потомки сложили стихи, в которых говорится:

Из выгоды личной убил сановника верного Мяо,
Желаний своих не свершив, из жизни ушла Ли Чун-сян.
Коварный и хитрый тиран казнил беспощадно обоих,
И добрых плодов не принес злодеем взлелеянный план.

Цао Цао, чтобы успокоить силянских воинов, сказал:

-- Ма Тэн и его сыновья замышляли мятеж против меня, но вы в этом не
виноваты...

И в то же время Цао Цао, опасаясь, как бы Ма Дай не ушел обратно в Силян,
послал гонцов с приказом закрыть все заставы в горах.

Ма Дай, стоявший в лагере, от убежавших воинов узнал о том, что произошло в
Сюйчане. Он так перепугался, что бросил свое войско и скрылся, переодевшись
торговцем.

Цао Цао, покончив с Ма Тэном, опять стал подумывать о походе на юг, как
вдруг ему сообщили, что Лю Бэй собирается захватить Сычуань. Цао Цао
встревожился:

-- Ну, если Лю Бэю удастся взять Сычуань, он расправит крылья, и тогда уж с
ним не справишься!

Едва произнес Цао Цао эти слова, как к ступеням крыльца подошел какой-то
человек и сказал:

-- Я знаю, как сделать, чтобы Лю Бэй и Сунь Цюань не помогали друг другу, а
Цзяннань и Сычуань перешли в ваши руки, господин чэн-сян!

Поистине:

Едва лишь герои Силяна навеки закрыли глаза,
На воинов южного царства надвинулась сразу гроза.

Если вы хотите узнать, кто предложил этот план, прочитайте следующую главу.

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ

из которой можно узнать о том, как Ма Чао в гневе поднял войска, чтобы
отомстить за отца,
и о том, как Цао Цао отрезал себе бороду и бросил халат


Эти слова принадлежали ши-юй-ши Чэнь Цюню.

-- Что вы предлагаете, Чэнь Цюнь? -- спросил Цао Цао.

-- Поскольку сейчас Лю Бэй тесно, как губы с зубами, связан с Сунь Цюанем,
вы, господин чэн-сян, спокойно можете посылать войско в Хэфэй, чтобы оттуда
напасть на Наньцзюнь, -- ответил Чэнь Цюнь. -- Сунь Цюань, когда ему будет
трудно, обратится за помощью к Лю Бэю, а тот, помышляя лишь о захвате
Сычуани, и не подумает помогать ему. У одного же Сунь Цюаня не хватит сил
бороться с вами, армия его развалится, и вы сможете захватить Цзяндун, а
потом и Цзинчжоу... После этого можно будет подумать и о Сычуани. Так вы
покорите всю Поднебесную.

-- Ваш план совпадает с моим, -- обрадовался Цао Цао.

Триста тысяч воинов двинулись через Хэфэй к Наньцзюню. Хэфэйский правитель
Чжан Ляо получил приказ поставлять для армии Цао Цао провиант.

Лазутчики донесли об этом Сунь Цюаню. Тот собрал на совет своих
военачальников.

-- Пошлите гонца к Лу Су и напишите ему, чтобы он попросил помощи у Лю Бэя,