Гуань-Чжун Л.. Троецарствие

грязных проделках, но чист ли ты сам?

Хэ Цзинь заметался в поисках выхода, но ворота были крепко заперты. В эту
минуту из засады выскочили вооруженные люди, бросились на Хэ Цзиня и
разрубили его надвое. Об этом событии потомки сложили стихи:

Судьба династии Хань готова вот-вот оборваться.
Трех гунов Хэ Цзинь заменил, но думал ли он о конце?
Советами преданных слуг и верных друзей пренебрег он --
И смерти лихой от меча не избежал во дворце.

Так Чжан Жан и другие евнухи расправились с Хэ Цзинем.

Волнуясь в ожидании Хэ Цзиня, Юань Шао время от времени взывал у ворот:

-- Великий полководец, пора ехать!

В ответ Чжан Жан перебросил ему через стену отрубленную голову Хэ Цзиня и
заявил:

-- Хэ Цзинь убит за свое вероломство. Всем его соучастникам объявляется
прощение.

-- На помощь, ко мне! Евнухи коварно убили опору государя! -- закричал Юань
Шао. -- Перебьем эту разбойничью шайку!

Один из военачальников Хэ Цзиня по имени У Куан поджег ворота. Воины отряда
Юань Шу ворвались во дворец и стали избивать евнухов, не разбирая ни
возраста, ни чинов. Юань Шао и Цао Цао бросились во внутреннюю часть дворца.
Чжао Чжун, Чэн Куай, Ся Хуэй и Го Шэн укрылись от преследователей в садовой
беседке, где и были зарублены. Языки пламени, вспыхнувшего во дворце,
взметнулись к небу. Чжан Жан, Дуань Гуй, Цао Цзе и Хоу Лань, схватив
императрицу Хэ с наследником и вана Чэнь-лю, бежали во Внутренние покой, а
оттуда в северный дворец. Тут их перехватил Лу Чжи. Он еще не успел покинуть
столицу и, как только узнал о перевороте, облачился в латы, взял копье и
поспешил к воротам дворца. Увидев, что Дуань Гуй тащит за собой императрицу,
Лу Чжи закричал во весь голос:

-- Разбойник! Как ты смеешь похищать императрицу!

Дуань Гуй обратился в бегство. Императрица выпрыгнула в окно. Лу Чжи кинулся
к ней и помог укрыться в безопасном месте.

У Куан, ворвавшись в один из внутренних залов дворца, увидел там Хэ Мяо с
мечом в руке.

-- И ты строил козни против своего брата! -- загремел У Куан. -- Погибни же
вместе со всеми!

-- Смерть злодею! -- кричали люди.

Хэ Мяо попытался бежать, но был окружен и изрублен. Юань Шао приказал воинам
рассыпаться и уничтожать всех, кто принадлежал к семьям дворцовых евнухов,
убивать без разбора -- старых и малых. При этом по ошибке было перебито
много безбородых людей, принятых за евнухов.

Цао Цао помог потушить пожар во дворце, упросил императрицу принять на себя
управление и послал погоню за Чжан Жаном, чтобы спасти малолетнего
императора.

А тем временем Чжан Жан и Дуань Гуй с императором и ваном Чэнь-лю,
прорвавшись сквозь дым и огонь, бежали в Бэйманские горы. Ночью они слышали
позади себя шум -- их настигала погоня. Впереди скакал чиновник по имени
Минь Гун и кричал изо всех сил:

-- Стойте, злодеи!

Чжан Жан, видя, что положение безнадежно, бросился в реку, где и утонул.
Император и ван Чэнь-лю, не понимая, что происходит, боялись откликнуться и
спрятались в густом тростнике на берегу реки. Их искали повсюду, но не
нашли. Они скрывались в своем убежище до четвертой стражи. Выпала роса.
Промокшие и голодные, мальчики сидели и потихоньку плакали, боясь, как бы
люди не обнаружили их по голосам.

-- Здесь долго оставаться нельзя, -- сказал ван Чэнь-лю, -- надо искать
дорогу.

Связав одежду в узелок, они стали карабкаться вверх по берегу. Пробираясь в
темноте сквозь колючий кустарник, они не могли различить дорогу и стали уже
приходить в отчаяние, как вдруг сотни тысяч светлячков вспыхнули и
закружились перед императором.

-- Небо помогает нам, брат! -- воскликнул ван Чэнь-Лю.

Мальчики пустились в путь, следуя за светлячками, и вскоре выбрались на
дорогу. За ночь они так измучились, что валились с ног, и, заметив стог
соломы возле какого-то дома, прилегли отдохнуть.

Хозяину дома как раз в эту ночь приснилось, что два красных солнца
опустились за его жильем. Встревоженный таким предзнаменованием, он оделся и
вышел во двор. Его ослепило яркое сияние, подымавшееся к небу из-за стога
соломы.

-- Чьи вы дети? -- спросил хозяин, подойдя поближе и заметив мальчиков.

Император был слишком напуган и молчал, а ван Чэнь-лю, указывая на него,
произнес:

-- Это наш император -- он бежал из-за смуты, поднятой евнухами. А я -- его
брат, ван Чэнь-лю.

Взволнованный хозяин, низко кланяясь, сказал:

-- Я -- Цуй И, брат бывшего сы-ту Цуй Ле. Я возненавидел евнухов, когда
узнал, что они продают должности, и поэтому скрываюсь здесь.

Он ввел императора в дом, опустился перед ним на колени и предложил пищу и
вино.

В ту же ночь Минь Гун, преследовавший Дуань Гуя, догнал его и спросил, где
Сын неба. Дуань Гуй отвечал, что потерял его на полдороге и ничего о нем не
знает. Без дальнейших разговоров Минь Гун уложил евнуха на месте, повесил
его отрубленную голову на шею своего коня, затем разослал людей во все
стороны и сам тоже отправился на поиски.

Так, едучи в одиночестве, он оказался возле дома Цуй И. Отвечая на расспросы
хозяина, Минь Гун рассказал ему обо всем. Тогда Цуй И ввел его в дом, где
находился император. Сын неба и подданный горько заплакали.

-- Поднебесная ни одного дня не может оставаться без повелителя, -- сказал
Минь Гун. -- Прошу вас, государь, возвратиться в столицу.

У Цуй И была только одна тощая лошаденка, ее и оседлали для императора. Минь
Гун с ваном Чэнь-лю сели на одного коня, и немедля все двинулись в путь. Не
проехали они и трех ли, как их встретили сы-ту Ван Юнь и другие чиновники.
Никто не мог удержать слез.

Вперед был послан гонец с головой Дуань Гуя, чтобы выставить ее напоказ в
столице. Императору и вану подали отличных коней. Так Сын неба возвращался в
столицу.

Но вскоре на пути всадников возник лес знамен, заслонивших солнце, тучи пыли
закрыли небо -- навстречу двигался отряд войск. Сановники побледнели.
Император тоже очень испугался. Юань Шао поспешил узнать, что это за люди.
Из-под сени знамен выехал военачальник и зычным голосом спросил:

-- Где Сын неба?

Император в страхе молчал. Тут ван Чэнь-лю придержал коня и громко кликнул:

-- Эй, пришельцы, кто вы такие?

-- Дун Чжо -- цы-ши округа Силян, -- отвечал Дун Чжо.

-- Ты явился грабить или охранять нас? -- спросил ван Чэнь-лю.

-- Я прибыл охранять особу императора, -- сказал Дун Чжо.

-- Если так, почему же ты не сходишь с коня? -- воскликнул ван Чэнь-лю. --
Император здесь!

Дун Чжо всполошился, проворно соскочил с коня и, поклонившись, стал у левой
обочины дороги. Ван Чэнь-лю говорил с ним, не проявляя при этом ни малейшего
волнения, и даже ни разу не запнулся. Это вызвало восхищение Дун Чжо. "Вот
кто достоин занять место на троне!" -- подумал он.

В тот же день император вступил во дворец, где встретился с императрицей-
матерью. Все были растроганы до слез. Но торжество встречи было омрачено
одним обстоятельством -- исчезла императорская печать.

Дун Чжо расположил войска за городскими стенами. Ежедневно в сопровождении
вооруженной стражи он разъезжал по улицам города, наводя страх на горожан.
Дун Чжо входил во дворец и выходил оттуда, не боясь никого. Это вызвало
подозрения у цзюнь-сяо-вэя Бао Синя, который поделился ими с Юань Шао.

-- Дун Чжо явно затевает что-то, -- сказал Бао Синь. -- Надо как можно
скорее удалить его.

-- Когда императорский двор устанавливается заново, нельзя действовать
легкомысленно, -- возразил ему Юань Шао.

Тогда Бао Синь высказал свои сомнения Ван Юню.

-- Да, об этом следует подумать, -- ответил ему Ван Юнь.

Бао Синь со своим отрядом отправился в Тайшань. Дун Чжо привлек на свою
сторону войска Хэ Цзиня и его брата. Как-то в беседе с Ли Жу он открыл свои
планы:

-- А что, если бы я решился свергнуть императора и посадить на престол вана
Чэнь-лю?

-- Ныне императорский двор без правителя; если не воспользоваться этим
моментом и упустить время, то положение изменится, -- сказал Ли Жу. --
Завтра в саду Вэньмин соберем чиновников, объявим им о низложении императора
и возведем на престол вана Чэнь-лю. Казним тех, кто не захочет повиноваться
нам, и этим сразу же укрепим нашу власть.

На другой день Дун Чжо созвал к себе на пир сановников. Все они дрожали
перед ним, и никто не посмел отказаться. Когда все гости были в сборе, к
воротам сада подъехал сам Дун Чжо. Он сошел с коня и, не снимая меча, занял
свое место. Когда вино обошло несколько кругов, хозяин вдруг встал и подал
знак прекратить музыку.

-- Слушайте меня внимательно! -- раздался его голос. Присутствующие затаили
дыхание.

-- Сын неба -- это повелитель людей, -- начал Дун Чжо. -- Но если он не
внушает к себе уважения, он недостоин наследовать власть своих предков. Тот,
кто ныне находится на троне, хил и слаб, умом и ученостью уступает вану
Чэнь-лю, который поистине достоин трона. А посему я хочу низложить нынешнего
императора и возвести на престол вана Чэнь-лю. Что скажете вы, высокие
сановники?

Чиновники слушали, не осмеливаясь проронить ни звука. Но внезапно один из
присутствующих оттолкнул столик и, встав перед Дун Чжо, крикнул:

-- Недопустимо! Недопустимо! Кто ты такой, что осмеливаешься произносить
подобные слова? Наш повелитель -- законный сын покойного императора! Он не
сделал ничего дурного. Какое ты имеешь право вести такие безрассудные речи?
Не иначе как ты собираешься присвоить власть!

Дун Чжо посмотрел на него -- это был Дин Юань, цы-ши округа Цзинчжоу, и в
сильном гневе крикнул:

-- Кто со мной -- будут жить, кто против меня -- всех убью!

Он тут же схватился за меч, чтобы зарубить Дин Юаня, но Ли Жу, заметив за
спиной Дин Юаня его телохранителя, который, грозно сверкая глазами, с
воинственным видом держал алебарду, поспешно сказал:

-- Здесь не место для обсуждения государственных дел. Завтра в зале совета
мы успеем потолковать обо всем.

После того как Дин Юаня уговорили сесть на коня и уехать, Дун Чжо спросил
сановников:

-- Правильно я сказал или нет?

-- Вы не правы, -- произнес Лу Чжи. -- В древности И Инь заточил Тай Цзя в
Тунговом дворце, и причиной тому была непросвещенность правителя. Позже Хо
Гуан объявил в храме предков о низложении князя Чан И за то, что за двадцать
семь дней пребывания на троне он сотворил более трех тысяч зол. Нынешний
император хоть и молод, но умен и гуманен. К тому же он не совершил ничего
дурного. Вы -- провинциальный цы-ши, не имеющий ни опыта в государственных
делах, ни великих талантов И Иня и Хо Гуана! По какому праву хотите вы
низложить императора и возвести на престол другого? Вспомните слова великого
мудреца: "Это можно позволить себе, если преследуешь цели И Иня; если же
цель иная -- станешь узурпатором".

Дун Чжо в ярости схватился за меч, но и-лан Пэн Бо удержал его.

-- Шан-шу Лу Чжи -- надежда всего народа, -- произнес он. -- Если вы убьете
его, боюсь, содрогнется вся Поднебесная.

Дун Чжо остановился.

-- О таких делах, как низложение и возведение на престол императора,
говорить в пьяном виде нельзя, -- заметил сы-ту Ван Юнь. -- Обсудим это в
другой день.

Сановники разошлись. Дун Чжо, опираясь на меч, стоял у ворот сада, когда
заметил всадника с алебардой, галопом скакавшего на коне вдоль садовой
ограды.

-- Что это за человек? -- спросил Дун Чжо у Ли Жу.

-- Это Люй Бу, приемный сын Дин Юаня, -- ответил тот. -- Вам не следовало
бы попадаться ему на глаза.

Дун Чжо скрылся в саду.

На другой день стало известно, что Дин Юань с войском подошел к городу. Дун
Чжо вместе с Ли Жу повел свои войска ему навстречу, и когда обе армии
выстроились друг против друга, Дун Чжо снова увидел Люй Бу. Голову его
украшала великолепная шитая золотом шапка, а под панцырем был надет расшитый
цветами боевой халат, подпоясанный поясом и драгоценной пряжкой в виде
львиной головы. Подхлестнув коня, он появился перед строем вслед за Дин
Юанем, который в сильном гневе кричал, обращаясь к Дун Чжо:

-- К несчастью для государства, власть стала игрушкой в руках евнухов, что
довело народ до бедственного положения. Но как смеешь ты, у которого нет
никаких заслуг, вести сумасбродные речи о низложении и возведении на трон
императора? Ты хочешь сеять смуту при дворе!

Не успел Дун Чжо ответить, как Люй Бу, горя желанием сразиться, помчался
прямо на него. Дун Чжо обратился в бегство. Под натиском войск Дин Юаня
воины Дун Чжо отступили на тридцать ли и расположились лагерем. Дун Чжо
созвал военачальников на совет.

-- По-моему, Люй Бу необыкновенный человек, -- сказал он. -- Вот если бы
мне удалось привлечь его на свою сторону, я был бы спокоен за Поднебесную!

Тут к шатру приблизился какой-то человек и обнадежил его:

-- Мы с Люй Бу земляки. Я знаю его: он храбр, но не умен, гонится за
выгодой и забывает о долге. Мне кажется, я сумею уговорить его перейти к
вам.

Человек, сказавший так, был Ли Су, военачальник отряда Тигров(*1).

-- Как же ты уговоришь его? -- поинтересовался Дун Чжо.

-- Я слышал, что у вас есть замечательный конь по прозвищу Красный заяц,
который в день пробегает тысячу ли. Подарите Люй Бу этого коня, и вы
завоюете его сердце. А я постараюсь уговорить его. Ручаюсь, Люй Бу изменит
Дин Юаню и перейдет на вашу сторону.

-- Что вы думаете об этом? -- обратился Дун Чжо к Ли Жу.

-- Если вы хотите завладеть Поднебесной, стоит ли жалеть одного коня? --
ответил Ли Жу.

Дун Чжо с радостью отдал коня, добавив еще тысячу лян золота, несколько
десятков нитей жемчуга и яшмовый пояс. Ли Су отправился с дарами в лагерь
Люй Бу. Когда стража остановила его, он сказал:

-- Доложите начальнику, что к нему приехал земляк.

Ли Су, представ перед Люй Бу, обратился к нему с такими словами:

-- Надеюсь, что вы, дорогой брат, чувствуете себя хорошо с тех пор, как мы
расстались?

-- Мы уже давно не виделись, -- отвечая на поклон, сказал Люй Бу. -- Где вы
теперь служите?

-- Я -- чжун-лан-цзян в отряде Тигров, -- ответил Ли Су. -- Узнав о том,
что вы ярый приверженец династии, я возликовал сердцем. У меня есть
необыкновенный конь, который за день пробегает тысячу ли, скачет через реки
и горы, словно по ровному месту. Зовут его -- Красный заяц. Я дарю его вам,
мой дорогой брат, -- он будет подстать вашей доблести.

Люй Бу пожелал взглянуть на такое чудо. Конь и в самом деле был великолепен.
Весь красный, как пылающие угли, длиной от головы до хвоста в один чжан,
высотой -- от копыт до гривы в восемь чи. Его могучее ржанье достигало,
казалось, до самых небес и проникало до дна моря.

Потомки сложили стихи, восхваляющие этого коня:

Он огненно-красным драконом, слетевшим с заоблачной выси,
Летит, обрывая поводья и губы кровавя уздой.
Он тысячи ли пролетает, взбираясь на горные кручи,
Преодолевая потоки, туман рассекая седой.

Этот конь привел Люй Бу в восторг.

-- Как мне отблагодарить тебя, дорогой брат, за твой подарок? -- спрашивал
он Ли Су.

-- Я пришел к тебе движимый чувством преданности, -- отвечал тот. -- Мне не
надо никакой награды!

По знаку Люй Бу подали вино, и они осушили кубки.

-- Дорогой брат, -- заговорил Ли Су. -- Мы с вами видимся редко, но зато я
часто встречаю вашего уважаемого батюшку.

-- Что с вами, брат мой? Вы пьяны? -- удивился Люй Бу. -- Мой батюшка уже
много лет назад покинул сей мир. Как же вы могли видеться с ним?

-- Неправда! -- с хохотом возразил Ли Су. -- Я только сегодня беседовал с
Дин Юанем!

Люй Бу вздрогнул и мрачно произнес:

-- Я нахожусь у Дин Юаня потому, что не могу найти ничего лучшего.

-- Мой дорогой брат, -- воскликнул Ли Су, -- ваши таланты выше неба и
глубже моря! Кто в Поднебесной не восхищается вашим славным именем? Вас ждут
богатство и почести! А вы говорите, что вынуждены оставаться в подчинении у
других!

-- Жаль, что я не встретил более достойного покровителя! -- воскликнул Люй
Бу.

Ли Су, улыбаясь, сказал:

-- Умная птица выбирает себе дерево, на котором вьет гнездо, а мудрый слуга
избирает себе достойного господина. Благоприятный случай никогда не приходит
слишком рано, раскаяние всегда приходит поздно.

-- Вы, брат мой, служите при дворе, -- сказал Люй Бу. -- Кто, по-вашему,
может считаться героем нашего века?

-- По-моему, из всех сановников, которых я знаю, ни одному не сравниться с
Дун Чжо, -- сказал Ли Су. -- Дун Чжо -- человек мудрый, вежливый и ученый.
Он знает, когда надо награждать и когда наказывать. В конце концов он
совершит великое дело!

-- Хотел бы я служить ему, но не нахожу к этому пути, -- заметил Люй Бу.

Тут Ли Су преподнес ему золото, жемчуг и яшмовый пояс.

-- Что это значит? -- заволновался Люй Бу.

-- Это значит, -- сказал Ли Су, приказав сначала отослать слуг, -- что Дун
Чжо давно уважает вас за вашу доблесть и поручил мне преподнести вам эти
дары. Красный заяц -- тоже его подарок.

-- Чем же я могу отблагодарить его за столь глубокое расположение ко мне?

-- Уж если такой бездарный человек, как я, мог стать военачальником отряда
Тигров, так невозможно описать, какие почести ожидают вас!

-- К сожалению, я не могу оказать ему такие услуги, чтобы удостоиться чести
предстать перед ним, -- заметил Люй Бу.

-- Есть одна услуга, которую вы можете ему легко оказать, -- подхватил Ли
Су, -- но не знаю, согласитесь ли вы.

-- Если бы я убил Дин Юаня и привел его войска на сторону Дун Чжо? --
спросил Люй Бу.

-- Если вы действительно сделаете это, то большей услуги и быть не может.
Но действуйте без промедления.

Условившись, что Люй Бу перейдет на их сторону завтра, Ли Су удалился.

Ночью Люй Бу с мечом в руке явился в шатер Дин Юаня; тот сидел и читал при
свете зажженного пучка сухой травы.

-- По какому делу ты пришел ко мне, сын мой? -- спросил Дин Юань, заметив
Люй Бу.

-- Я уже вполне взрослый человек, -- грубо ответил Люй Бу. -- Неужели ты
думаешь, что мне лестно называться твоим сыном?

-- Почему такая перемена, сын мой? -- удивился Дин Юань.

В ответ Люй Бу взмахнул мечом -- и голова Дин Юаня покатилась на землю.
Затем Люй Бу созвал приближенных убитого и заявил:

-- Дин Юань был жестоким человеком, и я убил его. Кто согласен служить мне,
оставайтесь, остальные уходите.

Более половины воинов разошлись.

На следующий день Люй Бу с отрубленной головой Дин Юаня отправился к Ли Су,
и тот представил его Дун Чжо. Дун Чжо на радостях приказал подать вина и,
поклонившись Люй Бу, молвил:

-- Ваш приход для меня -- все равно что живительная влага для засыхающих
всходов!

Люй Бу усадил Дун Чжо и, став на колени, сказал:

-- Если вы не возражаете, то разрешите мне поклониться вам как названому
отцу.

Дун Чжо подарил Люй Бу золотые латы и парчовый халат, затем, отдав должное
вину, они разошлись.

С этих пор сила и власть Дун Чжо еще больше возросли. Он принял должность
убитого Дин Юаня и пожаловал титулы многим своим родственникам, в том числе
и Люй Бу.

Ли Жу подбивал Дун Чжо поскорее осуществить план низложения императора.
С этой целью Дун Чжо устроил во дворце пир, на который были приглашены все
сановники. Люй Бу с тысячей латников охранял собравшихся. Пришел на пир и
тай-фу Юань Вэй с чиновниками. Когда вино обошло несколько кругов, Дун Чжо
поднялся и, опершись на меч, заговорил:

-- Тот, кто ныне правит нами, -- неразумен и слаб и посему недостоин
наследия предков. Следуя примеру И Иня и Хо Гуана, я решил отстранить его
от управления, даровав ему титул вана Хуннун, а на престол возвести вана
Чэнь-лю. Кто будет противиться мне -- казню!

Перепуганные сановники не осмеливались противоречить, и лишь один Юань Шао
смело выступил вперед и сказал:

-- Нынешний император только что вступил на трон. Он ни в чем не повинен и
не лишен добродетели. Ты же задумал свергнуть его и посадить на престол
побочного сына покойного государя! Что это, как не мятеж?

-- Поднебесная в моих руках! -- загремел Дун Чжо. -- Теперь управляю я. Кто
дерзнет пойти против меня? Иль ты сомневаешься в остроте моего меча?

-- Твой меч остер, но и мой не затупился! -- крикнул Юань Шао, обнажая свой
меч.

Оба стояли лицом к лицу на одной цыновке. Вот уж поистине говорится:

За правду погиб Дин Юань, могучим героем прослыв,
А что Юань Шао пожнет, в единоборство вступив?

О дальнейшей судьбе Юань Шао вы узнаете в следующей главе.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

из которой читатель узнает о том, как ван Чэнь-лю вступил на престол,
и о том,
как Цао Цао подарил меч Дун Чжо


Итак, Дун Чжо хотел убить Юань Шао, но Ли Жу остановил его словами:

-- Пока решение не принято, убивать Юань Шао безрассудно.

Дун Чжо опустил свое оружие. Юань Шао с обнаженным мечом в руке поклонился
сановникам и поспешно выехал через восточные ворота в Цзичжоу.

-- Твой племянник грубиян, -- сказал Дун Чжо тай-фу Юань Вэю, -- но ради
тебя я прощаю его. Скажи, что ты думаешь о низложении императора?

-- Ваше намерение правильно, -- ответил ему Юань Вэй.

-- Так пусть же будут наказаны по военным законам те, кто осмелятся
противиться этому! -- заявил Дун Чжо.

Перепуганные сановники в один голос изъявили покорность, и пир на том
окончился. Когда все разошлись, Дун Чжо спросил своих приближенных Чжоу Би и
У Цюна:

-- Как вы относитесь к тому, что Юань Шао удалился?

-- Юань Шао покинул пир разгневанный, -- сказал Чжоу Би, -- и если вы
будете слишком притеснять его, это может вызвать волнения по всей
Поднебесной. Ведь сторонники Юаней, обязанные этому роду благодеяниями из
поколения в поколение, найдутся повсюду, и если Юань Шао соберет храбрецов и
подымет восстание, вы потеряете Шаньдун. Лучше смените гнев на милость,
испросите для него должность правителя округа, и он не станет чинить вам
никакого зла.

-- Юань Шао любит строить планы, хотя у него и не хватает решимости их
выполнять, -- добавил У Цюн. -- Его нечего бояться. Но все же стоит дать ему
должность и этим снискать расположение народа.

Дун Чжо последовал советам своих приближенных, и в тот же день послал гонца
к Юань Шао, предлагая ему занять пост правителя Бохая.

В день новолуния девятого месяца император был приглашен в зал Обильной
добродетели, где собралось много гражданских и военных чинов. Дун Чжо,
обнажив меч, заявил собравшимся:

-- Сын неба слаб и неспособен управлять Поднебесной. Слушайте акт его
отречения.

И он приказал Ли Жу читать.

"Усопший император Лин-ди слишком рано покинул своих подданных. И ныне весь
мир взирает с надеждой на его наследника. Но небо даровало мало талантов
нынешнему правителю нашему: уважением он не пользуется, траур соблюдает
нерадиво. Недостаток добродетелей наносит оскорбление великому престолу.
Императрица-мать также не обладает достоинствами, необходимыми августейшей
матери Сына неба, и государственные дела от этого пришли в беспорядок.
Императрица Юн-лэ была зверски умерщвлена, о чем в народе ходят разные
слухи. Не является ли это злодеяние попранием основ Трех уз(*1), связывающих
людей так же, как связано небо с землей?

Ван Чэнь-лю, по имени Се, мудр и щедро одарен добродетелями, поступки его
безупречны. Он ревностно соблюдает траур, слова его не расходятся с делом;
доброе имя его прославлено по всей Поднебесной. Ему надлежит взять на себя
великое дело управления государством и увековечить свое имя. Посему
император низлагается и ему присваивается титул вана Хуннун. Вдовствующая
императрица устраняется от управления Поднебесной.

Мы почтительнейше просим вана Чэнь-лю от имени неба и по воле народа быть
нашим государем и тем самым оправдать надежды рода человеческого".

Когда Ли Жу окончил чтение, Дун Чжо приказал свести императора с трона,
снять с него пояс с печатью и заставить его, преклонив колена, признать себя
подданным и обещать повиноваться законам. Вдовствующей императрице велено
было снять мантию и ждать прощения. Император и императрица громко зарыдали,
слезы их разжалобили всех сановников, а один из них, стоявший у самых
ступеней трона, гневным голосом воскликнул:

-- Дун Чжо, злодей! Как смеешь ты оскорблять небо! Это преступление должно
быть смыто твоей кровью!

И дощечкой из слоновой кости, которую он держал в руке, сановник ударил Дун
Чжо. Это был шан-шу Дин Гуань. Дун Чжо в ярости приказал страже вывести и
обезглавить его. Дин Гуань, не умолкая, проклинал Дун Чжо, и до самой смерти
мужество не изменило ему.

Потомки сложили стихи, в которых оплакивают его гибель:

Лелеял коварный Дун Чжо мечту императора свергнуть,
И храмы династии Хань хотел он разрушить и сжечь.
Среди именитых двора, среди царедворцев продажных
Сумел лишь один Дин Гуань достоинство мужа сберечь.

Дун Чжо попросил вана Чэнь-лю взойти на престол. После церемонии
представления новому императору всех сановников Дун Чжо приказал увести
вдовствующую императрицу Хэ, вана Хуннун и вторую жену покойного императора
урожденную Тан во дворец Вечного покоя и запереть за ними ворота. Сановникам
запрещено было самовольно входить туда.

Достойно сожаления, что несчастный молодой император, лишь в четвертом
лунном месяце вступивший на престол, в девятом месяце уже был низложен!

Посаженный на престол ван Чэнь-лю, которому исполнилось девять лет, был
вторым сыном Лин-ди. Правил он под именем Сянь-ди, а период правления его
назывался Чу-пин, что значит Начало спокойствия.

Дун Чжо стал правой рукой императора. Преклоняя перед ним колена, он не
называл своего имени, как этого требовали церемонии; отправляясь ко двору,
он не спешил; в зал приемов входил с мечом. Ничего подобного не видывали
прежде. Ли Жу советовал Дун Чжо привлечь на свою сторону ученых, чтобы
снискать уважение людей, и особенно расхвалил талант и мудрость Цай Юна. Дун
Чжо велел вызвать его, но Цай Юн не явился. Разгневанный Дун Чжо послал
людей предупредить его, что если он не придет к нему, то род его будет
уничтожен. Цай Юн испугался и выполнил приказание. Дун Чжо обращался с ним
очень милостиво и за один месяц трижды повышал его в чине.

А в это время малолетний император с императрицей Хэ и второй женой
покойного императора урожденной Тан томился во дворце Вечного покоя. Запасы