Гуань-Чжун Л.. Троецарствие

съестного с каждым днем истощались. Слезы не высыхали на глазах малолетнего
императора. Однажды увидел он пару влетевших во дворец ласточек и сочинил
такие стихи:

Над нежною травкой прозрачный дымок
И ласточек быстрых мельканье.
В долине Лошуя, на зависть другим,
Снуют между грядок крестьяне.
В дали бирюзовой белеет стена --
То старый дворец мой в тумане...
Но кто же из верных и добрых людей
Придет облегчить мне страданье?..

Человек, постоянно шпионивший за ним по приказу Дун Чжо, сейчас же передал
эти стихи своему покровителю.

-- Так он от обиды сочиняет стихи! -- воскликнул Дун Чжо. -- Вот предлог
убить его!

Он приказал Ли Жу взять десять стражников, войти во дворец и убить мальчика.
Низложенный император и обе вдовы находились в верхних покоях, когда
служанка сообщила, что пришел посланец от Дун Чжо. Ли Жу поднес императору
чашу с вином, и тот спросил удивленно, что это значит.

-- Наступил праздник весны, -- сказал ему Ли Жу, -- сян-го Дун Чжо посылает
вам чашу вина долголетия.

-- Если это в самом деле вино долголетия, -- возразила императрица, -- то
выпейте сначала сами.

-- Так вы отказываетесь пить? -- рассердился Ли Жу.

Он подозвал слугу с кинжалом и веревкой и крикнул императору:

-- Не хотите пить вино -- берите эти вещи.

Госпожа Тан упала на колени:

-- Разрешите мне выпить это вино. Умоляю вас сохранить жизнь матери и сыну!

-- Кто ты такая, чтобы отдать свою жизнь за жизнь вана? -- закричал на нее
Ли Жу и затем, поднеся чашу императрице Хэ, сказал:

-- Ты можешь пить первой.

Тогда императрица стала проклинать Хэ Цзиня за то, что он навлек все
нынешние бедствия, призвав злодеев в столицу. Ли Жу торопил императора
осушить чашу.

-- Позвольте мне попрощаться с матушкой, -- просил император, и, глубоко
опечаленный, он сложил песню:

Пусть небо сойдется с землею и солнце во тьму погрузится.
Страну свою брошу навеки, в последний отправившись путь.
Меня унижают холопы, но жить мне осталось недолго,
Великая сила уходит, слезами ее не вернуть!

Госпожа Тан также сложила песню:

Пускай же расколется небо, земля превратится в пустыню
За то, что наложницей бедной твой путь не могу разделить.
Кто раньше из жизни уходит, с живыми навек расстается.
И скорбь, что мне сердце терзает, хочу я слезами излить!

Окончив пение, они обнялись и заплакали:

-- Сян-го ждет меня с донесением, -- вскричал Ли Жу, -- а вы медлите! Уж не
надеетесь ли вы на чью-либо помощь?

-- Разбойник Дун Чжо принуждает нас умереть! Да покарает его небо! --
гневалась императрица Хэ. -- Ты помогаешь злодею -- так пусть же погибнет
твой род!

Ли Жу в бешенстве схватил императрицу и сбросил ее с башни. Затем он
приказал задушить госпожу Тан и силой влил в рот малолетнего императора
отравленное вино. Возвратившись, он доложил об этом Дун Чжо, и тот велел
похоронить убитых за городом.

С тех пор Дун Чжо каждую ночь стал ходить во дворец, бесчестил придворных
женщин и даже спал на императорском ложе.

Однажды Дун Чжо повел свое войско в Янчэн. Это было во втором лунном месяце,
когда поселяне устраивали благодарственные жертвоприношения, на которые
собирались все мужчины и женщины. Дун Чжо приказал окружить ни в чем не
повинных людей, перебить всех мужчин и захватить женщин и имущество.
Нагрузив разным добром повозки и привязав к ним более тысячи отрубленных
голов, они возвратились в столицу, распространяя слух, что одержали великую
победу и уничтожили шайку разбойников. Головы убитых были сожжены у
городских ворот, а женщины и имущество разделены между "победителями".

Один из сановников, У Фоу, возмущенный злодеяниями Дун Чжо, замыслил убить
его и стал под придворным платьем носить легкий панцырь и кинжал. Выследив
однажды Дун Чжо, У Фоу выхватил кинжал и бросился на него. Но Дун Чжо,
обладая большой силой, сумел удержать У Фоу, пока не подоспел Люй Бу и не
связал его.

-- Кто научил тебя бунтовать? -- допытывался Дун Чжо.

-- Ты мне не государь, а я не твой подданный! -- вскричал У Фоу. -- Разве я
бунтовщик? Твои злодеяния переполнили чашу терпения неба, и каждый честный
человек горит желанием убить тебя. Я горюю, что не могу разорвать тебя, этим
я заслужил бы благодарность Поднебесной!

Дун Чжо приказал увести У Фоу и изрубить в куски. Но тот до самой смерти не
переставал осыпать Дун Чжо проклятиями. Потомки сложили стихи, восхваляющие
его:

Средь верных друзей династии Хань У Фоу считали вернейшим:
Во время приема злодея убить пытался он скрытым оружьем.
И храбрость его дошла до небес, а слава живет и поныне.
Во веки веков его будут звать великим и доблестным мужем.

С тех пор Дун Чжо стал всюду ходить в сопровождении телохранителей.

Юань Шао находился в это время в Бохае. Когда до него дошла весть, что Дун
Чжо захватил власть, он послал гонца с секретным письмом к Ван Юню. Письмо
гласило:

"Разбойник Дун Чжо, оскорбив небо, сверг нашего правителя, о чем верные люди
не в силах молчать. Вы же миритесь с его распущенностью, будто ничего не
знаете о ней! Разве так служат государству преданные слуги? Я собираю
войско, чтобы избавить правящий дом от недостойных лиц, однако опасаюсь
поступить опрометчиво. Если вы поддержите меня, я сочту своим долгом при
случае вместе с вами обдумать, какие надлежит принять меры. Если вы найдете
нужным послать меня куда-либо, я исполню ваше повеление".

Ван Юнь, прочитав письмо, долго не мог принять никакого решения. Но как-то в
сутолоке дворцовой приемной он встретился с близко знакомыми сановниками и
обратился к ним:

-- Сегодня я праздную день рождения и прошу вас вечером оказать мне честь
своим посещением,

-- Непременно придем пожелать вам долгой жизни, -- отозвались сановники.

Вечером Ван Юнь приготовил пир во внутренних покоях своего дома. Собрались
все приглашенные. Когда вино обошло несколько кругов, Ван Юнь вдруг закрыл
лицо руками и заплакал. Все встревожились и стали расспрашивать его:

-- В чем причина вашей печали? Ведь сегодня день вашего рождения.

-- Нет, сегодня не день моего рождения, -- отвечал Ван Юнь. -- Я просто
хотел увидеться с вами и поговорить откровенно, но боялся вызвать подозрения
Дун Чжо и придумал этот повод. Дун Чжо, обойдя императора, присвоил власть и
поставил под угрозу существование династии! Мне вспомнилось, как император
Гао-цзу, разбив царство Цинь и уничтожив царство Чу, завоевал Поднебесную и
основал династию Хань. Так неужели теперь все должно погибнуть от руки Дун
Чжо! Вот в чем причина моих слез.

Тут все зарыдали. Но один из гостей поднялся и, громко рассмеявшись, сказал:

-- Даже если все сановники примутся плакать с вечера до утра и с утра до
вечера, вряд ли смогут они своими слезами убить Дун Чжо!

Ван Юнь, окинув взглядом говорившего, -- это был Цао Цао, -- гневно
воскликнул:

-- Твой род пользовался милостями Ханьского дома! Ты же не только не
думаешь, как послужить государству, но еще и смеешься над нами!

-- Я смеюсь вовсе не потому, -- возразил Цао Цао. -- Мне смешно, что вы
проливаете слезы и не думаете над тем, как убить Дун Чжо. Я хоть и не
обладаю талантами, но сумею отрубить голову этому разбойнику и выставить ее
у ворот столицы, чтобы заслужить благодарность Поднебесной!

-- Какие же у вас планы, Цао Цао? -- спросил Ван Юнь, подходя к нему.

-- Вот что, -- начал Цао Цао. -- В ближайшие дни я отправлюсь к Дун Чжо и
скажу, что хочу служить ему. Если он поверит, то со временем мне удастся
попасть в число его приближенных. Я слышал, что у вас, сы-ту, есть
драгоценный меч "семи звезд". Я хотел бы получить его, чтобы, пробравшись во
дворец, убить им злодея. Случись так, что пришлось бы мне самому умереть, я
не пожалел бы об этом!

-- Если ваше намерение искренне, какое это будет счастье для Поднебесной!
-- вскричал Ван Юнь.

И, своими руками наполнив чашу вином, он поднес ее Цао Цао. Тот выпил и
произнес клятву, после чего Ван Юнь вручил ему меч "семи звезд". Цао Цао
спрятал его, поклонился сановникам и удалился. Все остальные вскоре тоже
разошлись.

На следующий день Цао Цао, опоясавшись драгоценным мечом, отправился во
дворец. Узнав от приближенных, что Дун Чжо в малом зале, он вошел туда. Дун
Чжо сидел на ложе. Около него стоял Люй Бу.

-- Почему вы пришли так поздно? -- спросил Дун Чжо.

-- На плохом коне быстро не доедешь! -- отвечал Цао Цао.

-- Я получил из Силяна добрых коней, -- сказал Дун Чжо и обратился к Люй
Бу: -- Пойди выбери одного и подари Цао Цао.

Люй Бу вышел, и Цао Цао подумал: "Вот удобный момент убить злодея!" Он хотел
уже выхватить меч, но заколебался, зная, как силен Дун Чжо. Тучный Дун Чжо
не мог сидеть подолгу и лег, отвернувшись лицом к стене.

"С этим злодеем надо немедленно покончить", -- снова мелькнуло в голове Цао
Цао. Он выхватил меч и замахнулся, но не подумал о том, что Дун Чжо смотрит
вверх и видит его в зеркале, висящем на стене.

-- Ты что делаешь? -- спросил Дун Чжо, быстро оборачиваясь.

В эту минуту Люй Бу подвел к крыльцу коня. Цао Цао быстро опустился на
колени и, протягивая меч Дун Чжо, произнес:

-- Вот драгоценный меч, который я хотел бы подарить вам за ваши милости.

Дун Чжо внимательно осмотрел подарок: острый клинок более чи длиною, в
рукоять вправлено семь драгоценных камней -- поистине драгоценный меч.
Полюбовавшись, он передал меч Люй Бу, а Цао Цао отдал ему ножны.

Затем Дун Чжо и Цао Цао вышли посмотреть на коня. Выразив благодарность, Цао
Цао сказал, что хотел бы испытать его. Дун Чжо приказал принести седло и
уздечку. Цао Цао вывел коня, вскочил в седло и умчался на юго-восток.

-- Направляясь сюда, Цао Цао замышлял убийство, -- сказал Люй Бу, -- но его
постигла неудача. Вот почему он решил подарить вам этот меч.

-- Я тоже заподозрил это, -- согласился Дун Чжо. Тут как раз подошел Ли Жу,
и Дун Чжо рассказал ему о случившемся.

-- У Цао Цао в столице нет ни жены, ни детей, -- сказал Ли Жу. -- Он один в
доме. Пошлите за ним. Если Цао Цао придет, значит он действительно хотел
подарить вам меч. Если же он не явится, это послужит доказательством того,
что он и вправду замышлял убийство. Тогда схватите его и допросите.

Мысль эта показалась Дун Чжо правильной, и он послал за Цао Цао четверых
тюремных стражников. Спустя некоторое время они вернулись и доложили, что
Цао Цао выехал верхом через восточные ворота и домой не возвращался. Страже
у ворот он сказал, что якобы послан по срочному делу, и, подхлестнув коня,
ускакал.

-- Нет сомнений -- злодей почуял беду и бежал, как крыса! -- воскликнул Ли
Жу.

-- Я так доверял ему, а он хотел убить меня! -- жаловался Дун Чжо.

-- У него, разумеется, есть сообщники, -- утверждал Ли Жу. -- Надо изловить
Цао Цао, и тогда мы узнаем все.

Дун Чжо повсюду разослал приказ изловить Цао Цао; были указаны его приметы и
обещана награда -- тысяча лян золота и титул хоу тому, кто его схватит. Тот
же, кто попытается укрыть Цао Цао, будет рассматриваться как его сообщник.

А Цао Цао тем временем, выехав из города, помчался в Цзяоцзюнь, но по дороге
в Чжунмоу был схвачен стражей у заставы и доставлен начальнику уезда.

-- Я -- торговец, и фамилия моя Хуанфу, -- заявил ему Цао Цао.

Начальник, уезда пристально посмотрел на него и задумался, а затем сказал:

-- Когда я в Лояне ожидал назначения на эту должность, я знал тебя как Цао
Цао. Что заставляет тебя скрывать свое имя? Сейчас я посажу тебя в тюрьму, а
завтра доставлю в столицу и получу награду.

Однако в полночь начальник уезда приказал преданному слуге тайно привести
Цао Цао к нему на задний двор для допроса.

-- Я слышал, что Дун Чжо хорошо относился к тебе, -- сказал он, -- почему
же ты сам полез на рожон?

-- Где воробью понять стремления аиста! -- оборвал его Цао Цао. -- Вы
поймали меня, ну и отправляйтесь за наградой! К чему лишние вопросы?

Начальник уезда отпустил своих слуг и молвил:

-- Не глумитесь надо мной! Я не какой-нибудь мелкий чиновник, -- да вот
служу не тому, кому надо!

-- Род мой пользовался щедротами Ханьского дома, и если мне не думать о
том, как принести пользу государству, то чем я буду отличаться от скотины?
Я заставил себя служить Дун Чжо, ибо искал удобный случай разделаться с ним
и избавить Поднебесную от зла, -- сказал Цао Цао. -- Но дело не увенчалось
успехом -- видно, не судьба!

-- А куда вы направляетесь теперь?

-- Я хотел возвратиться в родную деревню, чтобы оттуда бросить клич всем
князьям Поднебесной подымать войска и уничтожить разбойника Дуна, -- ответил
Цао Цао. -- Таково мое желание!

Тут начальник уезда освободил его от пут, усадил на почетное место и,
поклонившись, сказал:

-- Кланяюсь вам, как справедливому и достойному сыну Поднебесной!

Цао Цао в свою очередь отдал поклон и пожелал узнать имя начальника.

-- Меня зовут Чэнь Гун, -- молвил тот. -- У меня есть престарелая мать,
жена и дети -- все они живут в Дунцзюне. Глубоко взволнованный вашей
преданностью государству, я хочу оставить должность и последовать за вами.

В ту же ночь Чэнь Гун приготовил все, что могло потребоваться в пути, дал
Цао Цао другую одежду, и затем, вооружившись мечами, оба отправились в
родную деревню Цао Цао.

Через три дня они добрались до Чэнгао. Смеркалось. Цао Цао, указывая плетью
на деревушку в лесу, сказал Чэнь Гуну:

-- Здесь живет Люй Бо-шэ, сводный брат моего отца. Не заехать ли нам к нему
поразузнать новости, а может быть, и переночевать там?

-- Прекрасно! -- сказал Чэнь Гун.

Они въехали в деревушку, спешились и вошли в хижину Люй Бо-шэ.

-- Я слышал, что разослан приказ, повелевающий схватить тебя, -- сказал Люй
Бо-шэ. -- Твой отец укрылся в Чэньлю, как ты попал сюда?

Цао Цао рассказал обо всем и добавил:

-- Если бы не Чэнь Гун, меня давно уже изрубили бы на мелкие части.

-- Господин мой, если бы вы не спасли моего племянника, погиб бы род Цао!
-- воскликнул Люй Бо-шэ, кланяясь Чэнь Гуну. -- Сегодня ночью вы можете
отдыхать и спать спокойно.

Усадив гостей, он вышел из комнаты и, вернувшись спустя некоторое время,
сказал:

-- У меня в доме нет хорошего вина и нечего выпить в честь вашего приезда.
Я съезжу в соседнюю деревню и достану.

Люй Бо-шэ сел на осла и уехал. Цао Цао и Чэнь Гун ждали довольно долго, и
вдруг за домом им почудился странный звук, словно кто-то точил нож.

-- Ведь Люй Бо-шэ не родственник мне, -- встревожился Цао Цао. -- Очень
подозрительно, что он ушел. Давайте прислушаемся.

Крадучись, они пробрались в заднюю комнату соломенной хижины и услышали, как
кто-то за стеной сказал:

-- Надо связать, прежде чем резать.

-- Так я и думал! -- шепнул Цао Цао. -- Если мы не опередим их, они схватят
нас.

Они обнажили мечи и перебили всех, кто попадался им под руку -- мужчин и
женщин, всего восемь человек. Обыскав затем дом, они обнаружили на кухне
связанную свинью, приготовленную на убой.

-- Цао Цао, мы ошиблись! -- воскликнул Чэнь Гун. -- Мы убили добрых людей!

Второпях они покинули дом, вскочили на коней и помчались, но не проехали и
двух ли, как встретили Люй Бо-шэ верхом на осле с двумя кувшинами вина.
В руках он держал корзину с овощами и фруктами.

-- Дорогой племянник и вы, господин, -- окликнул их Люй Бо-шэ, -- почему же
вы так скоро тронулись в путь?

-- Людям, совершившим преступление, нельзя подолгу оставаться на месте, --
сказал Цао Цао.

-- А я поручил домашним заколоть свинью, чтобы угостить вас, -- продолжал
Люй Бо-шэ. -- Разве вы гнушаетесь моим убогим жильем? Умоляю вас вернуться!

Цао Цао, взмахнув плетью, поскакал вперед, но вдруг круто осадил коня и,
повернувшись, крикнул, обнажая свой меч:

-- Кто это едет за нами?

Люй Бо-шэ оглянулся. В этот миг Цао Цао мечом снес ему голову.

-- Что вы наделали? -- испуганно воскликнул Чэнь Гун. -- Вы только что уже
совершили ошибку!

-- Если бы Люй Бо-шэ вернулся домой и увидел, что вся семья его перебита,
разве он стерпел бы? -- возразил Цао Цао. -- Он созвал бы людей и погнался
за нами, тогда мы попали бы в беду!

-- Преднамеренное убийство -- великая несправедливость, -- сказал Чэнь Гун.

-- Уж лучше я обижу других, чем позволю кому-либо обидеть себя, -- ответил
Цао Цао.

Чэнь Гун замолчал. Ночью они проехали несколько ли и при свете луны
постучались в ворота постоялого двора. Накормив коня, Цао Цао вскоре уснул,
а Чэнь Гун бодрствовал, терзаясь сомнениями: "Я считал его добрым человеком
и, покинув свой пост, последовал за ним, а оказалось, что это человек с
сердцем волка! Он натворит много зла, нельзя оставлять его в живых".
И Чэнь Гун потянулся было за мечом, собираясь прикончить Цао Цао.

Правильно говорится:

Правдивым не может быть тот, в чьем сердце скрывается злоба.
А вот Цао Цао, Дун Чжо наполнены злобою оба.

О том, что дальше приключилось с Цао Цао, вы узнаете в следующей главе.

ГЛАВА ПЯТАЯ

в которой рассказывается о том, как князья откликнулись на призыв Цао Цао,
и о том,
как три героя сражались с Люй Бу


В тот самый момент, когда Чэнь Гун собирался убить Цао Цао, в его голове
промелькнула мысль: "Нечестно это. Ведь я последовал за ним ради интересов
государства. Лучше оставить его одного и возвратиться к себе". Он вложил меч
в ножны и, не дожидаясь рассвета, отправился в Дунцзюнь.

Цао Цао проснулся и, не найдя Чэнь Гуна, подумал: "Услыша слова мои, он,
видно, решил, что я жесток, и поэтому покинул меня. Здесь мне долго
оставаться нельзя".

Вихрем примчался Цао Цао в Чэньлю, отыскал своего отца и, рассказав ему о
случившемся, объявил, что распродаст свое имущество, соберет на эти деньги
войско и начнет борьбу во имя справедливости.

-- Боюсь, средств твоих не хватит, -- ответил ему отец. -- Но есть здесь
один весьма достойный человек и к тому же очень богатый, по имени Вэй Хун.
Он презирает богатство и печется о справедливости. Ежели заручиться его
поддержкой, можно начинать великое дело.

Цао Цао приготовил угощение и, пригласив Вэй Хуна, поведал ему:

-- Ханьский дом ныне без правителя. Дун Чжо захватил власть в свои руки,
обманывает государя, губит народ. Поднебесная скрежещет зубами от гнева.
Хотел бы я поддержать династию, да, жаль, сил у меня мало. Надеюсь, вы, как
человек справедливый и преданный, не откажете мне в помощи.

-- Я сам давно таю такую же мечту, -- сказал ему Вэй Хун. -- Но до сих пор
не довелось мне встретить храброго человека. Если у вас столь великие цели,
я отдам на это дело все свое имущество.

Не откладывая, они разослали гонцов по всем дорогам и приступили к набору
войск, призывая их под знамя, на котором начертали два слова: "Верность и
справедливость".

Люди, откликнувшиеся на призыв, стекались, как капли дождя.

Пришел к Цао Цао знаменитый человек из Янпина, по имени Ио Цзинь, за ним --
Ли Дянь из Цзюйлу. Обоих Цао Цао оставил в отряде своих телохранителей. Был
там и Сяхоу Дунь, родом из княжества Пэй, потомок Сяхоу Ина. С малых лет он
ловко владел копьем, и четырнадцатилетним юношей отдан был учителю изучать
ратное дело. Случилось, что некий человек неуважительно отозвался о его
учителе. Сяхоу Дунь этого человека убил и сам бежал. Когда до него дошла
весть, что Цао Цао собирает войско, Сяхоу Дунь пришел к нему вместе с братом
Сяхоу Юанем. У каждого из них было по тысяче отборных воинов. Можно сказать,
они были братьями Цао Цао, так как отец его Цао Сун был из рода Сяхоу и
только усыновлен семьей Цао. Через несколько дней пришли два других брата
Цао Цао -- Цао Жэнь и Цао Хун, оба прекрасные всадники и искусные в
обращении с оружием. И они привели с собой по тысяче воинов. Цао Цао
ликовал.

В деревне началось обучение войск. Вэй Хун щедро тратил свое состояние на
покупку одежды, оружия, знамен и флагов. Со всех сторон без счета народ
привозил в дар провиант и фураж. Юань Шао тем временем собрал под свои
знамена тридцать тысяч воинов и, покинув Бохай, тоже присоединился к Цао
Цао.

Цао Цао еще раз разослал гонцов по всем округам с призывом, в котором
говорилось:

"Цао Цао и его единомышленники, движимые чувством великого долга, объявляют
всей Поднебесной: злодей Дун Чжо совершает преступление против неба и губит
землю. Он убил государя и разоряет государство, оскверняет дворец и терзает
народ. Лютый и бесчеловечный, он виновен во многих подлых поступках. Ныне мы
получили секретный приказ императора собирать войско. Клянемся, что очистим
империю и уничтожим разбойников. Мы уповаем на то, что вы тоже подымете
войска, дабы совместно с нами излить свой справедливый гнев, поддержать
правящий дом и спасти народ. Выступайте немедля, как только получите этот
клич".

На призыв Цао Цао откликнулись все князья. Они повели свои войска: кто по
двадцать-тридцать тысяч, а кто по десять-двадцать тысяч воинов. При каждом
князе были военачальники и чиновники. Войска двигались к Лояну.

Меж тем Гунсунь Цзань, правитель округа Бэйпин, с пятнадцатью тысячами
отборных воинов проходил через уезд Пинъюань. Он заметил сквозь листву
тутовых деревьев большое желтое знамя, и навстречу ему выехало несколько
всадников, среди которых он узнал Лю Бэя.

-- Почему вы здесь, брат мой? -- спросил его Гунсунь Цзань.

-- Вы были добры ко мне, дорогой брат, -- отвечал Лю Бэй, -- и по вашей
милости я стал начальником этого уезда. Проведав, что вы с войском проходите
здесь, я выехал приветствовать вас. Прошу, брат мой, войти в город и
отдохнуть.

Гунсунь Цзань, указывая на Гуань Юя и Чжан Фэя, спросил:

-- А это что за люди?

-- Это мои названые братья -- Гуань Юй и Чжан Фэй, -- ответил Лю Бэй.

-- Так вы с ними вместе сражались против Желтых?

-- Да. Победами своими я обязан этим двум людям.

-- А какие должности они занимают? -- продолжал расспрашивать Гунсунь
Цзань.

-- Гуань Юй -- конный стрелок из лука, -- сказал Лю Бэй, -- а Чжан Фэй --
пеший лучник.

-- Как можно держать под спудом таких героев в то время, когда Дун Чжо
затеял смуту и все князья Поднебесной двинулись в поход, чтобы его
уничтожить? Брат мой, вы должны оставить ничтожную должность и идти вместе
со мной, чтобы покарать злодеев и спасти династию Хань! Согласны?

-- С великой радостью! -- воскликнул Лю Бэй.

-- Если бы вы позволили мне тогда убить Дун Чжо, теперь мы не попали бы в
беду! -- произнес Чжан Фэй.

-- Ну, раз уж пошло на то, пора в поход собираться, -- заключил Гуань Юй.

Так Лю Бэй, Гуань Юй и Чжан Фэй с несколькими воинами последовали за Гунсунь
Цзанем. Цао Цао принял и их.

Следом, один за другим, приходили князья. Они разбивали свои лагеря,
растянувшиеся на триста ли.

Цао Цао приказал зарезать быка и лошадь для жертвоприношений и созвал на
совет всех князей, чтобы обсудить план похода.

-- Мы собрались сюда движимые чувством великого долга, -- начал правитель
округа Ван Куан. -- Прежде всего нам надлежит избрать предводителя, связать
себя клятвой, а потом уж действовать.

-- В четырех поколениях рода Юаней было три гуна, -- сказал Цао Цао. --
У Юань Шао немало сторонников, и он, как потомок прославленного Ханьского
сяна, достоин быть главою нашего союза.

Юань Шао долго отказывался, но все в один голос кричали:

-- Только вы, кроме вас никто не достоин быть нашим начальником!

И тогда Юань Шао дал согласие.

На следующий день возвели трехъярусный помост, по краям которого установили
стяги пяти кланов, а на самом верху -- белое на желтом древке знамя. Тут же
положили полномочную грамоту и печать полководца и попросили Юань Шао
подняться на возвышение.

Взволнованный Юань Шао в полном облачении, с мечом у пояса поднялся по
ступеням, воскурил благовония и, поклонившись всем, произнес клятву:

"Несчастье постигло Ханьский правящий дом -- прервана родословная нить
императоров. Мятежник Дун Чжо, воспользовавшись распрями, бесчинствует
безудержно; бедствия обрушиваются на знатных, жестокость изливается на
народ. Мы, Юань Шао и союзники, опасаясь гибели династии, объединим наши
войска, дабы поспешить на помощь государству. Все мы, связывая себя клятвой,
обещаем действовать единодушно, дружно и согласно, и быть достойными
подданными Поднебесной. Пусть сгинет и лишится потомства тот, кто нарушит
эту клятву. Царь Небо, царица Земля и светлые духи наших предков, будьте
этому свидетелями".

Окончив клятву, он смазал кровью уголки рта. Обряд взволновал всех, у многих
на глазах навернулись слезы. Смазав кровью губы полководцев, Юань Шао
спустился с помоста. Толпа окружила его, увела в шатер и усадила там. Князья
и все остальные разместились по сторонам двумя рядами, в соответствии с
чином и возрастом.

По знаку Цао Цао подали вино, и когда оно обошло несколько кругов, он
заговорил:

-- Теперь у нас есть предводитель, и нам надлежит получить от него
назначения. Здесь не должно быть места соперничеству, основанному на силе и
слабости.

-- Хоть я и не отличаюсь талантами, -- сказал Юань Шао, -- но уважаемые
князья избрали меня своим предводителем, и я обещаю награждать и наказывать
по заслугам. В государстве есть законы, коими определяются наказания; в
армии -- дисциплина, которую никому не дозволено нарушать.

-- Приказывай, мы повинуемся! -- ответили все присутствующие.

-- Моему брату Юань Шу быть начальником по снабжению войска провиантом, --
сказал Юань Шао, -- ему надлежит следить за тем, чтобы ни в чем не было
нехватки. А сейчас нам надобен военачальник, который во главе отряда
отправился бы к перевалу Сышуй и завязал там битву. Остальные будут
удерживать важнейшие дороги.

-- Я хотел бы возглавить головной отряд, -- выступил вперед Сунь Цзянь,
правитель области Чанша.

-- Вы храбры, я знаю, вы с этим справитесь! -- сказал Юань Шао.

Итак, отряд под командованием Сунь Цзяня двинулся в поход и ворвался на
перевал Сышуй. Войска, охранявшие перевал, немедленно послали гонца в Лоян
уведомить Дун Чжо о своем опасном положении.

Меж тем Дун Чжо, добившись власти, предался распутству. Когда Ли Жу, получив
тревожные вести, доложил ему о них, Дун Чжо сильно встревожился и тотчас же
созвал своих военачальников на совет. Первым отозвался Люй Бу.