Гурджиев Георгий Иванович. Всё и вся. Рассказы Вельзевула своему внуку

   Кстати, здесь очень интересно, между прочим, заметить, что, хотя всевозможные данные для порождения различных бытийных импульсов, которые им надлежит иметь, вообще слабо кристаллизованы в присутствии этих современных специалистов там, зато данные, порождающие импульс, называемый «чувством корпорации», почему-то кристаллизуются и действуют в них очень сильно.
   Итак, мой мальчик, пока я еще не знал, что заниматься «интригами» и кознями, или, как они сами еще иногда выражаются, «взаимным подсаживанием», уже неизбежно присуще власть имущим существам этого сообщества, я еще надеялся и терпеливо ждал того времени, когда, наконец, подходящие условия дадут мне возможность осуществить мою основную цель, именно возможность продолжать «разъясняющие эксперименты» над психеей земных существ в массе. Но, когда мне стало совершенно ясно, что здесь, в этом сообществе, в условиях существующих взаимоотношений, мне будет невозможно добиться этого, и я кроме того убедился, что там невозможно приобрести собственную химическую лабораторию честно, то есть строго по законам, установленным в том сообществе, я решил там долее не оставаться, а уехать подыскать подходящие для своей упомянутой цели условия в каком-нибудь другом европейском сообществе.
   Когда мой первый знакомый, важный русский, узнал об этом моем решении, он очень огорчился; очень огорчены были еще и несколько других русских существ, которые действительно в какой-то степени желали добра своему отечеству и которые за это время успели убедиться, что мои знания опыт могут быть очень полезны для их основной цели.
   В день моего предполагаемого отъезда это Попечительство готовилось открыть то большое здание, которое, как я уже говорил тебе, было как раз предназначено для борьбы против алкоголизма и которое тамошние существа в день его открытия назвали по имени своего царя «Народным домом императора Николая II».
   Накануне моего отъезда ко мне неожиданно пришел мой первый знакомый, важный русский, и, выразив искреннее сожаление по поводу моего отъезда, очень настоятельно просил меня отложить его на несколько дней, чтобы, после освящения и открытия упомянутого дома, он мог поехать со мной и, кстати, немного отдохнуть от последних хлопот, интриг и козней.
   Так как у меня не было особой причины спешить, я согласился и отложил свой отъезд на неопределенное время.
   Через два дня было открытие этого дома, и, так как накануне вечером я получил так называемое «официальное приглашение», я отправился на эту церемонию.
   И вот, на этом общегосударственном торжестве современного многомиллионного сообщества, на которое прибыл даже сам, как они называют его, «Его Величество Император», там началось по отношению к моей персоне так называемое «урецтакнилкарулни», что, вообще говоря, всегда вытекает из совокупностей окружающих ненормальностей и, автоматически образуясь в психее трехмозговых существ этой злосчастной планеты, держит их, так сказать, в «заколдованном круге».
   И дальнейшие события происходили в следующем порядке.
   В день упомянутого государственного торжества, во время этой церемонии, мой первый знакомый русский внезапно подбежал ко мне, расталкивая существ, собравшихся там во всем блеске разных так называемых «орденов» и «регалий», и радостно сообщил мне, что я буду иметь «счастье» быть представленным Его Величеству царю; торопливо сказав это, он поспешно удалился.
   Оказалось, что там, на этом торжестве, он говорил обо мне с императором, в результате чего было решено, что меня следует ему представить.
   Такое представление императору, царю или королю там считается очень и очень большим счастьем, вот почему, получив такое разрешение, мой знакомый неописуемо обрадовался за меня.
   Очевидно, он хотел этим представлением доставить мне большое «удовольствие» и успокоить этим свою совесть, так как считал себя виноватым в том, что мое пребывание в этой столице было неудачным.
   После этого события прошло два дня.
   На третье утро, случайно выглянув из окна своей квартиры на улицу, я увидел там совершенно необычное оживление; все чистили, всюду мели, туда и сюда ходило много из так называемых «жандармерии» и «полиции».
   На мой вопрос, что было причиной всего этого, наш Ахун объяснил мне, что в тот день на нашей улице ожидалось прибытие очень важного генерала того сообщества.
   В тот же самый день пополудни, когда я сидел дома и разговаривал с одним из моих новых знакомых, ко мне вбежал взволнованный и ошеломленный привратник и, заикаясь, воскликнул:
   «Е… го…, его… пре… восходи… ди… ди… тельство!»
   Но не успел он закончить, как вошел сам его превосходительство. Как только несчастный привратник увидел его, он онемел, как пораженный молнией, а потом, взяв себя в руки, поспешно, как там говорят, стал «пятиться» из комнаты.
   Но сам его благородное превосходительство, с весьма приветливой улыбкой, хотя с оттенком так называемого «высокомерия», характерного для всех власть имущих существ того сообщества в то время, подошел ко мне, одновременно разглядывая с большим любопытством находившиеся в моей комнате «антикварные вещи», и, тряхнув особым образом за кисть моей руки, уселся в мое любимое кресло.
   Затем, продолжая рассматривать антикварные вещи, он сказал:
   «Через пару дней вы будете представлены нашему «великому самодержцу», а так как я ведаю этими делами, то пришел к вам, чтобы как раз объяснить вам, как и что вы должны делать по такому большому и важному случаю вашей жизни».
   Сказав это, он вдруг встал и, подойдя к стоявшей в углу комнаты так называемой фарфоровой фигурке старинной китайской работы, воскликнул в порыве восторга, охватившего все его присутствие:
   «Какая прелесть!.. Где вы достали это чудо древней мудрости?..»
   И, не переставая смотреть на упомянутую фигурку и отдаваясь чувству восторга, или, точнее говоря, при всех своих чувствах, проносящихся через него, он продолжал:
   «Я сам очень интересуюсь всяким древним искусством, но, главным образом, китайским, и поэтому из пяти комнат, отведенных под мою коллекцию, три заполнены только произведениями старинной китайской работы».
   Продолжая говорить в этом духе о своем обожании произведений древних китайских мастеров, он опять бесцеремонно уселся в мое кресло и стал разглагольствовать о древних произведениях искусства вообще, их ценности и о том, где их можно находить.
   Во время этого разговора он вдруг поспешно вынул из кармана свои часы, машинально взглянул на них, быстро встал и, стоя, сказал:
   «Какая досада! Я вынужден прервать нашу в высшей степени интересную беседу, так как должен спешить домой, где меня уже несомненно ждут большой друг моей молодости и его очаровательная жена.
   Он здесь ненадолго проездом за границу из провинции, а я не видел его с тех пор, как мы служили в одном полку и получили различные назначения: я – ко двору, а он – на гражданский пост».
   Потом он дальше добавил:
   «А что касается указаний, которые мне нужно дать вам, ради чего я к вам приехал, то сегодня же пришлю к вам своего адъютанта, и он вам все объяснит, вероятно, не хуже меня».
   После этого он важно отбыл со всеми церемониями.
   И в самом деле, вечером того же дня, как его благородное превосходительство обещал мне, ко мне домой явился один из его адъютантов, который был еще, как там говорят, «молодым человеком», то есть существом, лишь совсем недавно достигшем ответственного возраста. Этот его прибывший адъютант принадлежал к ярко выраженному типу специфических земных трехмозговых существ, который я в последнее время часто встречал среди твоих любимцев и который очень хорошо определяется словами – маменькин сынок.
   Этот бывший маменькин сынок, когда прибыл и стал говорить со мной, сначала проявлял себя по отношению ко мне совершенно механически в соответствии с данными, закрепленными в его общем присутствии насильно внедренными в него правилами так называемого хорошего тона; а немного погодя, когда его бытийному мышлению стало ясно, что я не принадлежу ни к его касте, ни к более высокой, а, по-видимому, одно из тех существ, которые, по ненормальным понятиям существ того сообщества, считаются чуть выше так называемых «дикарей», он сразу же изменил тон и, опять-таки совершенно механически, стал проявлять себя по отношению ко мне в соответствии с данными, для того чтобы «командовать» и «распоряжаться», также уже закрепившимися в общих присутствиях принадлежащих к его касте существ того сообщества в то время, и стал давать указания, как мне надо «войти», «уйти», «двигаться», и когда и какие слова говорить.
   Помимо того, что на протяжении двух часов он своим примером показывал мне, как именно следует проявлять себя, он объявил мне, что вернется завтра, и приказал мне практиковаться, чтобы, как он выразился, не получилось никакого недоразумения, иначе я могу попасть туда, куда даже «Макар телят не гонял».
   Когда в день моего, как они называют это, «высочайшего представления» я прибыл туда, где было место пребывания главы этого большого сообщества, меня встретил уже на железнодорожной станции лично «его превосходительство», прибывший туда в сопровождении пяти или шести адъютантов, и с того момента он сам стал – конечно, совершенно без участия, как говориться, своей «личной субъективной инициативы», а руководимый лишь механической привычкой, приобретенной им от постоянного делания одного и того же, – подчинять все мои отдельные одухотворенные части и все самопроявления моего общего присутствия, беря это, так сказать, под руководство своего собственного «Я».
   С этого момента я должен был, в отношении моих «внешних проявлений», как сказал бы наш почитаемый мулла Наср-эддин, «во всем плясать под его дудку».
   Как только мы вышли со станции и сели в экипаж, он сразу же стал показывать и напоминать мне, что и как я должен делать и говорить, и чего я не должен делать и говорить.
   И когда позже, в том зале, где происходило знаменитое представление, он продолжал показывать и руководить моим присутствием… об этом невозможно ни в сказке Шехерезады сказать, ни пером мистера Канинсона описать.
   В зале каждое движение, каждый мой шаг, даже моргание глазами, были предусмотрены заранее и напоминались мне этим важным генералом.
   Однако, несмотря на всю нелепость этой процедуры, если принять во внимание, что совершенство существа зависит от качества и количества его внутренних переживаний, то объективная справедливость требует отдать должное твоим любимцам, что в тот день они заставили меня, конечно, бессознательно, пережить и почувствовать может быть больше, чем я пережил и почувствовал за все века своего личного пребывания там, среди них.
   Как бы то ни было, я должен еще сказать, что, согласившись на это «знаменитое представление» с целью наблюдения и исследования своеобразной и такой «изломанной» психеи твоих любимцев, я, наконец, свободно вздохнул, после всего пережитого в тот день «большого волнения», только в вагоне поезда, после того как мои мучители, особенно этот важный генерал, оставили меня в покое.
   В течение всего того дня я был так занят выполнением всех бесчисленных требовавшихся от меня дурацких манипуляций, утомивших меня ввиду моих преклонных лет, что я даже не заметил, как там выглядел несчастный император и как он провиял себя в этой комедии.
   Теперь, мой мальчик, если ты постараешься хорошо усвоить информацию о последующих событиях, которые произошли со мной и явились последствиями этого моего знаменитого представления Его Величеству императору, ты, быть может, получишь возможность ясно представить себе и хорошо понять, как там, у твоих любимцев, особенно в этом большом сообществе Россия того периода, их так называемое «индивидуальное значение» стало, особенно в последние столетия, оцениваться и складываться особенно для большинства этих несчастных всегда исключительно на основании внешних преходящих так называемых «ветроурецнелей», как в данном случае и было со мной.
   Эта постепенно приобретаемая привычка оценивать достоинства существ по внешнему преходящему впечатлению у всех других существ развивала и продолжала развивать их представление, которое укрепилось в том, что именно в этом состоит приобретение «бытийной индивидуальности», и все стали субъективно стремиться только к этому.
   Вот почему в настоящее время все они с момента своего возникновения постепенно теряют из своих общих присутствий даже «вкус» и «стремление» к так называемому «объективному Бытию».
   Проявление упомянутых «ветроурецнелей» лично по отношению к моей персоне стало оказывать свое действие уже с самого утра следующего дня, в том смысле, что все данные для «бытийного представления» о моей личности, уже до того прочно закрепившиеся в присутствиях всех знавших меня существ, вдруг резко изменились лишь из-за этого «объективно-зловредного» официального представления меня их высшим власть имущим существам.
   Мое личное значение и их представление обо всех моих качествах и достоинствах также изменились для их индивидуальности; я вдруг стал для всех «важным» и «мудрым», «необыкновенным» и «интересным» и т. д. и т. п., то есть обладателем всевозможных ненормальных бытийных качеств, выдуманных ими самими.
   Очень характерным примером, который хорошо разъяснит тебе только сказанное, может послужить следующая иллюстрация.
   Владелец той лавки, где, перед тем, как отправиться по делам, я покупал провизию для кухни, в первое же утро после этой, как там иногда говорят, «царской аудиенции», пожелал во что бы то ни стало сам отнести мои покупки ко мне домой. Все полицейские, стоявшие на углах улиц в том районе, где я временно жил, и уже хорошо знавшие меня как приезжего врача, стали, при виде меня, еще издали отдавать честь, точно так, как они отдавали честь тому их важному генералу.
   В тот же вечер глава того департамента, в который я прежде всего обратился, сам лично принес мне домой то несчастное разрешение, дающее мне право иметь лабораторию, для получения которого я томился три месяца, обивая пороги всевозможных «официальных» и «неофициальных» учреждений. А на второй день я получил еще четыре разрешения на это от различных департаментов других министерств, в сферу деятельности которых не входила выдача таких разрешений, но в которые, из-за этой их волокиты, я вынужден был обращаться во время своих бессмысленных хлопот.
   Домовладельцы, лавочники, дети и вообще все, жившие на той же улице, где и я, стали со мной так любезны, как будто я собирался каждому из них оставить большое «американское наследство», и т. д. и т. п.
   После этого «пустокрального» случая со мной, я, между прочим, потом узнал, что этот их несчастный царь также всегда готовился к таким официальным встречам с незнакомыми ему существами.
   Таких официальных встреч, как эта, у него бывает очень много, почти каждый день и даже несколько раз в день: то парад войск, то «аудиенция» послу какого-нибудь другого императора, утром – «делегация», в полдень – «представление», как, например, меня, потом – «прием» разных так называемых «народных представителей»; и с каждым ему нужно беседовать или даже произносить для них даже целую речь.
   Так как каждое слово всякого такого земного «царя» может иметь, и часто действительно имеет, серьезные последствия не только для существ того сообщества, царем которого он является, но и для существ других сообществ, то каждое слово должно быть всесторонне обдумано.
   Так вот, для этого вокруг этих императоров, или царей, которые становятся таковыми по праву наследования или в результате выборов, там имеется много специалистов из числа обычных трехмозговых существ, чтобы подсказывать им, что они должны делать и говорить в каждом случае; и эти подсказки и указания должны выполняться так, чтобы посторонние не замечали, что их император, или царь, проявляет себя не из своей инициативы, а из инициативы других.
   А для того чтобы помнить все это, эти цари должны, конечно, также практиковаться.
   А что значит практиковаться, ты уже, вероятно, можешь представить себе, после того, что я только что тебе рассказал. Я понял это всем своим Существом, когда готовился к знаменитому представлению.
   За время моего существования на той планете такая подготовка, между прочим, мне лично понадобилась только однажды. Но упаси, Боже, от такой жестокой доли, чтобы такие приготовления нужны были каждый день и для каждого отдельного случая.
   Во всяком случае, я, лично, ни под каким видом не хотел бы быть в шкуре такого земного императора, или царя, да и не пожелал бы этого ни своему злейшему врагу, ни врагу своих близких.
   После этого своего незабываемого «высочайшего представления» я очень скоро отправился из Санкт-Петербурга в другие части континента Европа и стал иметь главным местом своего существования различные города стран, расположенных как на самом континенте Европа, так и на других континентах. Потом я снова много раз бывал, но по другим делам, в этом же сообществе Россия, где в тот период течения времени произошел большой их процесс взаимного уничтожения и разрушения всего, уже достигнутого ими, как я уже говорил тебе, «большевизмом».
   Помнишь, я обещал рассказать тебе о действительных основных причинах этого архифеноменального процесса.
   Так вот, надо сказать, что это прискорбное явление возникает там вследствие двух самостоятельных факторов, первый из которых – космический закон Солиуненсиус, а второй – опять-таки те же ненормальные условия обычного бытийного существования, установленные ими самими.
   Чтобы ты лучше понял оба эти фактора, я хочу рассказать тебе о каждом из них отдельно и начну с космического закона Солиуненсиус.
   Прежде всего надо сказать, что все трехмозговые существа, на какой бы планете они ни возникали и какое бы ни получали внешнее покрытие, всегда ждут проявлений действий этого закона с радостью и нетерпением, вроде как твои любимцы ждут свои так называемые праздники «Пасху», «Байрам», «Задик», «Рамазан», «Каялана» и т. д.
   Единственная разница в том, что твои любимцы ждут эти свои праздники с нетерпением потому, что по этим «церковным праздникам» у них стало обычным позволять себе «веселиться» и свободно «пьянствовать»; в то время как существа других планет ждут действия Солиуненсиуса с нетерпением потому, что, благодаря ему, потребность к эволюции, в смысле приобретения ими объективного разума, у них усиливается сама собой.
   Что касается причин, порождающих это самое действие этого космического закона, то они различны для каждой планеты и всегда проистекают от так называемого «общекосмического Гармоничного Движения» и зависят от него; кроме того зачастую на твоей планете Земля так называемым «центром тяжести причин» является «периодическое напряжение» солнца ее системы, которое, в свою очередь, происходит в результате влияния на это солнце соседней солнечной системы под названием «Балеауто».
   В этой последней системе, однако, такой центр тяжести причин возникает потому, что в числе ее сгущений имеется большая комета Солни, которая, в соответствии с некоторыми известными комбинациями общекосмического Гармоничного Движения, иногда приближается при своем падении очень близко к своему солнцу Балеауто, которое из-за этого вынуждено создавать «сильное напряжение», чтобы сохранить траекторию своего падения. Это напряжение вызывает напряжение солнц соседних систем, в числе которых находится система Орс; и, когда солнце Орс стремится сохранить присущую ему траекторию падения, это солнце Орс, в свою очередь, вызывает такое же напряжение во всех сгущениях своей собственной системы, среди которых находится и планета Земля.
   Напряжение на всех планетах действует также на общие присутствия всех возникающих и плодящихся на них существ, всегда порождая в существах, помимо неосознанных ими желаний и намерений, чувство, называемое «священным Яболиунозаром», или, как сказали бы твои любимцы, чувство религиозности, то есть то «бытийное чувство», которое по временам проявляется в желании и стремлении, как я уже сказал, к более быстрому самосовершенствованию в смысле объективного разума.
   Интересно, когда это священное чувство, или другое, подобное ему, также порождаемое определенной общекосмической реализацией, проявляется в общих присутствиях твоих любимцев, то они воспринимают его как симптом каких-нибудь своих многочисленных болезней, и в данном случае, например, они называют это чувство «нервами».
   Надо заметить, что такой импульс, присущий присутствию всех трехмозговых существ нашей Великой Вселенной, раньше возникал и реализовывался почти нормально у большинства земных существ того времени, именно со времени удаления органа кундабуфер из общих присутствий трехмозговых существ планеты Земля вплоть до второй трансапальной пертурбации.
   Но потом случилось так, что в числе главных зол, проистекающих из условий обычного бытийного существования, установленных ими самими, особенно, когда в присутствиях всех трехмозговых существ стал господствовать их упомянутый мною «злой внутренний бог», называемый там Самоуспокоением, у них под влиянием действия Солиуненсиуса, вместо желания и стремления к более быстрому самосовершенствованию, стало возникать нечто, характеризуемое ими самими словами «потребность свободы», являющееся, главным образом, причиной возникновения там тех самых их прискорбных процессов, вроде этого последнего «большевизма».
   Я объясню тебе немного позже, как они представляют себе эту их знаменитую свободу, а сейчас я хочу тебе только сказать, что чувство, возникающее от действия Солиуненсиуса, усиливает у них существовавшую в какой-то степени и до этого потребность какого-нибудь общего изменения условий их обычного внешнего бытийного существования.
   После второй трансапальной пертурбации с этой твоей злосчастной планетой, то есть «после гибели Атлантиды», действие космического закона Солиуненсиус реализовывалось в общих присутствиях этих твоих любимцев по меньшей мере сорок раз, и почти с самого начала, всякий раз, уже из-за этой странной «потребности свободы», с тех пор закрепившейся у большинства из них, происходило почти то же самое, что в последние годы еще происходит на той части поверхности твоей планеты, на которой совокупность существующих групп называется «Россией».
   Здесь крайне важно также отметить, что само существование этих ужасающих процессов ни коим образом не могло бы иметь места там у трехмозговых существ планеты Земля, если бы в функционировании их сознания, ставшего привычным для них во время бодрствования, принимали участие оставшиеся неповрежденными в их подсознании данные для порождения бытийного импульса совести, те самые данные, на которые первым обратил внимание Святейший Ашиата Шиемаш и на которые он полагался при выполнении своей миссии.
   Только вследствие того, что данные для священного импульса бытийной совести не участвуют в деятельности этого их сознания, воздействие закона Солиуненсиус, так же как и других неотвратимых физических законов, выливаются в такие ненормальные и плачевные для них формы.
   Хотя вся совокупность причин служит источником возникновения второго фактора, все же, по моему мнению, основная причина и в данном случае, тем не менее, заключается в том, что у них в их взаимоотношениях установилось их знаменитое «подразделение на касты», которое существовало там постоянно, исключая только тот период, когда у них определенно укоренились результаты Святейших Трудов Ашиаты Шиемаша.
   Разница только в том, что в прежние века деление на разные касты проистекало там из сознания и намерения нескольких отдельных индивидуумов, в то время как теперь это происходит совершенно механически, без участия чьей бы то ни было воли или сознания.
   Теперь, мой мальчик, я нахожу уместным немного рассказать тебе об этом, именно, каким образом и в какой последовательности эти твои любимцы механически рассортировались по своим разным знаменитым кастам и как позже они уже стали подразделяться на эти касты.
   Когда, в силу различных случайных обстоятельств, где бы ни сосредотачивались значительные группы их и где бы ни существовали вместе, некоторые из них – у которых, во-первых, по той или иной причине раньше хорошо кристаллизовались последствия свойств органа кундабуфер, совокупность каковых кристаллизаций обычно дает их общим присутствиям импульсы так называемой «хитрости», и, во-вторых, в чьих руках в данное время по той или иной причине оказывается много разных так называемых «средств устрашения», или, как они сами называют их, «оружия», – быстро отделяются от других существ и, поставив себя во главе их, составляют начатки того, что называется «правящим классом».
   И далее, поскольку у всех трехмозговых существ планеты Земля, и особенно в последнее время, священный бытийный импульс, называемый совестью, не участвует в функционировании их общего сознания, вследствие чего у них отсутствует даже сама потребность делать вообще какое бы то ни было сознательное бытийное усилие, – они, то есть существа, которые отделились и поставили себя правящим классом, пользуясь упомянутыми средствами устрашения, вынуждают другие существа данных группировок производить за них даже те усилия, которые каждое существо должно обязательно реализовывать в обычном бытийном существовании.