Клэнси Том. Слово президента

   — Что у нас есть на складах в Саудовской Аравии? — спросил Бен Гудли.
   — Там достаточно снаряжения для танковой бригады. Такие же склады есть в Кувейте. Снаряжение для третьей танковой бригады находится на борту четырех транспортных кораблей, идущих морем навстречу индийскому флоту.
   — Ближе всех к границе Кувейт, — сказал президент. — Что можно перебросить туда?
   — Если мы окажемся совсем уж в отчаянном положении, придётся передислоцировать Десятый бронетанковый полк из Израиля — он воспользуется снаряжением на складах к югу от Кувейт-сити. Это можно сделать за двадцать четыре часа. Кувейтцы возьмут на себя транспортировку личного состава полка. По этому вопросу у них достигнута негласная договорённость с Израилем. Мы принимали участие в этих переговорах, — напомнил адмирал Джексон. — Этот план называется «Буйволы — вперёд!».
   — Кто-нибудь считает, что этот план не заслуживает внимания? — спросил Джек.
   — Один танковый полк — не думаю, что он сможет остановить наступление трех тяжёлых корпусов ОИР, сэр, — выразил сомнение Гудли.
   — Он прав, сэр, — согласился начальник оперативного управления J-3.
   Райан посмотрел на сидящих за столом. Знать о нависшей угрозе — это одно, а вот принять меры, чтобы отразить её, — совсем другое. Он понимал, что может отдать приказ о стратегическом ядерном ударе по Ирану. На базе ВВС Уайтмен стояли бомбардировщики Б-2 «стелс», Райан не сомневался, что с той информацией, которая появилась у него за последние два часа, он сможет убедить главнокомандующего стратегическими ударными силами выполнить приказ, воспользовавшись правилом «двоих», в соответствии с которым два человека, входящие в список главнокомандующего, должны подтвердить правильность приказа. «Призраки» — так называли бомбардировщики Б-2 — могли оказаться над целью меньше чем через восемнадцать часов и превратить Иран в дымящуюся отравленную пустыню.
   Но он не мог решиться на такой шаг. Даже если такой приказ необходим, он скорее всего не сможет заставить себя отдать его. Несмотря на то что американские президенты в течение многих лет были вынуждены говорить миру, что они без колебаний отдадут приказ о запуске ракет с ядерными боеголовками и ударе атомными бомбами со стратегических бомбардировщиков, если такая необходимость возникнет, Райан никогда не думал, что сможет пойти на такие меры. И хотя на его страну произведено нападение с использованием оружия массового поражения — для Америки биологическое оружие являлось эквивалентом атомного, — решение о нём было принято одним человеком и осуществлено горсткой фанатиков. Разве можно в ответ стереть с лица земли целые города, убить столько ни в чём не повинных людей, как это сделал Дарейи, и лишь потому, что тот ступил на этот путь первым? И сможет ли он после этого жить с таким грузом на своей совести? Нужно найти иное решение, но тоже радикальное. Одним из таких решений является устранение самого Дарейи.
   — Эд?
   — Да, господин президент?
   — Где сейчас Кларк и Чавез?
   — В Хартуме, сэр, ждут дальнейших указаний.
   — Как ты считаешь, они смогут снова пробраться в Тегеран?
   — Это будет непросто, сэр. — Директор ЦРУ повернулся к жене.
   — Прежде русские помогали нам. Я могу обратиться к ним с такой просьбой. Каким будет оперативное задание?
   — Сначала выясни, смогут ли они попасть туда. О задании поговорим позже. Робби?
   — Слушаю, господин президент.
   — Немедленно перебросить Десятый бронетанковый полк в Кувейт.
   Джексон скептически посмотрел на него и глубоко вздохнул:
   — Слушаюсь, сэр.

* * *

   Прежде всего нужно было получить согласие кувейтского правительства. Этим занялся посол, и согласие было получено быстро. Майор Сабах постоянно информировал своё правительство о событиях, происходящих на территории нового северного соседа, а спутниковые фотографии, где танки, состоящие на вооружении трех корпусов, меняли гусеницы, сыграли решающую роль. Правительство Кувейта привело свои войска в состояние полной боевой готовности и передало по телексу официальную просьбу о проведении в западной части их страны крупномасштабных учений с участием американских войск. События развивались стремительно. Правительство маленькой страны хорошо помнило о своих недавних ошибках. Их единственная просьба заключалась в том, чтобы переброска американских войск происходила тайно, и Соединённые Штаты не возражали против этого. Не прошло и четырех часов, как превосходно оборудованные, совершенно новые авиалайнеры «Эйр Кувейт» начали взлетать в воздух, направляясь на юго-запад над территорией Саудовской Аравии, а затем поворачивали на север, вдоль залива Акаба.
   Приказ о передислокации был отдан командованием учебного управления Министерства обороны США, в административном подчинении которого находился Десятый бронетанковый полк, потому что формально он занимался боевой подготовкой. Приказ был послан полковнику Шону Магрудеру под кодом «Критический». Ему нужно было перебросить примерно пять тысяч человек, и для этого потребовалось двадцать рейсов широкофюзеляжных авиалайнеров. В каждом направлении самолёты пролетали тысячу триста миль, затрачивая на это примерно три часа. Кроме того, один час после каждой посадки уходил на осмотр и заправку авиалайнера. Но вся эта операция была тщательно продумана, а сокращение числа международных рейсов из-за опасности распространения эпидемии позволило использовать для неё больше самолётов, чем предполагалось в соответствии с планом «Буйволы — вперёд!». Пилоты кувейтских «Боингов-747» получили редкостную возможность наблюдать за тем, как их сопровождают истребители F-15 с голубой звездой Давида на борту, когда они заходили на посадку в главной израильской авиабазе в пустыне Негев.
   Первыми вылетели старшие офицеры и сотрудники службы безопасности, которые должны были усилить охрану базы в Кувейт-сити. Эта база представляла собой несколько огромных складов, в которых хранился полный комплект снаряжения для тяжёлой бригады — именно это и представлял собой бронетанковый полк. За снаряжением тщательно ухаживали, осуществляя регулярное техническое обслуживание. Это выполняли подрядные организации, работу которых щедро оплачивали кувейтцы.
   На втором самолёте вылетела рота «А» Первого батальона Десятого бронетанкового полка. Сразу после приземления в лучах заходящего солнца на земле Кувейта автобусы доставили солдат и офицеров к их боевым машинам, уже заправленным и с полным боекомплектом на борту, которые все до одной завелись с полуоборота. Танковая рота «А» Первого батальона «Флаг» выкатилась из складского помещения под внимательным взглядом командира батальона подполковника Дюка Мастермана. В Филадельфии у него осталась семья, и он не мог не понимать, что происходит. В его стране случилось нечто страшное, и тут же совершенно неожиданно началась передислокация полка в соответствии с планом «Буйволы — вперёд!». Наконец-то он и его личный состав примут участие в настоящем сражении, решил подполковник.
   Магрудер и штабные офицеры тоже следили за развёртыванием полка. Он настоял, чтобы с первой группой было доставлено полковое знамя, принадлежавшее раньше, в далёком прошлом, Десятому кавалерийскому полку.

* * *

   — Фолеева, это правда, что положение у вас такое тяжёлое? — спросил Головко, имея в виду эпидемию. Они говорили по-русски. Несмотря на то что Головко свободно владел английским языком, заместитель директора ЦРУ говорила на родном языке директора Службы внешней разведки России, причём делала это с известной элегантностью, которой научилась от деда.
   — Мы не знаем этого, Сергей Николаевич. Я хотела попросить вас о помощи в другом деле.
   — Как держится Иван Эмметович?
   — А вы как считаете? Я знаю, что вы видели его по телевидению несколько часов назад.
   — Ваш президент — интересный человек. С первого взгляда его легко недооценить. Я сам однажды допустил такую ошибку.
   — А как вы относитесь к Дарейи?
   — Опасный противник, но некультурный дикарь. — Мэри-Пэт показалось, что она слышит, как Головко сплюнул от отвращения.
   — Согласна с вами.
   — Передайте Ивану Эмметовичу, чтобы он тщательно обдумал создавшуюся обстановку, Фолеева, — посоветовал Головко. — Что касается вашей просьбы, то обещаю вам нашу помощь, — добавил он, даже не спросив о её содержании. — Сделаем все, что в наших силах.
   — Спасибо. Я перезвоню вам. — Мэри-Пэт положила трубку и посмотрела на мужа. — Нравится мне этот Головко.
   — Хотелось бы, чтобы он был на нашей стороне, — заметил директор ЦРУ.
   — А он и так на нашей стороне.

* * *

   «Собака» перестала лаять, отметили на станции прослушивания «След шторма». Примерно в полдень все три корпуса ОИР, за которыми велось наблюдение, внезапно прекратили переговоры.
   Наступило полное радиомолчание. Притом, что в электронном оборудовании станции прослушивания использовались последние достижения компьютерной техники, операторы, старавшиеся услышать хотя бы что-то, потерпели полную неудачу. Нельзя услышать переговоры, если радиопередатчики молчат. Такое радиомолчание было очевидным знаком, на который часто не обращали внимания, но не на этот раз. Теперь линии связи с Вашингтоном были постоянно заняты. На станцию прослушивания приезжало все больше офицеров саудовской армии, что свидетельствовало о возросшем беспокойстве военных, которые развёртывали свои войска вокруг городка короля Халеда. Это несколько успокаивало персонал радиостанции, но лишь отчасти. Станция находилась намного ближе к львиному логову. Являясь разведчиками, они и мыслили, как разведчики, и единодушно решили, что причина событий, происходящих в Америке, каким-то образом таится здесь, на Среднем Востоке. Где-нибудь в другом месте подобные мысли вызывали бы чувство отчаяния и беспомощности, однако на персонал станции они влияли совсем иначе. Здесь люди испытывали ярость и были готовы выполнить возложенную на них задачу независимо от того, насколько рискованным было их положение.

* * *

   — Ну хорошо. — Адмирал Джексон начал селекторное совещание. — Какие части мы можем перебросить в район возможного конфликта?
   Ответом была тишина. Армию сократили вдвое по сравнению с тем, какой она была меньше чем десятилетие назад. В Европе размещались две тяжёлые дивизии, составлявшие Пятый корпус, но по распоряжению германских властей они находились в карантине. Такая же ситуация была в Форт-Худе, штат Техас, где базировались две бронетанковые дивизии, и в Форт-Райли, штат Канзас, — там находилась Первая мотострелковая дивизия. Некоторые подразделения 82-й дивизии в Форт-Брэгге и 101-й в Форт-Кэмпбелле были использованы для оказания помощи частям Национальной гвардии, но в тех подразделениях этих дивизий, которые остались в казармах, зарегистрированы случаи заболевания лихорадкой Эбола. То же самое относилось к двум дивизиям морской пехоты, расквартированным в Леджине, штат Северная Каролина, и в Пендлтоне, штат Калифорния.
   — У меня предложение, — послышался наконец голос командующего сухопутными войсками. — У нас есть Одиннадцатый бронетанковый полк и бригада Национальной гвардии, которые проводят учения в Национальном центре боевой подготовки. Эта база совершенно изолирована от окружающего мира, и потому там нет ни единого случая заболевания. Мы можем передислоцировать эти части, как только будут готовы транспортные самолёты. Что касается остальных воинских частей, перед их переброской нам придётся проверить каждого военнослужащего на предмет заражения этим дьявольским вирусом, а портативные наборы для анализа крови ещё не прибыли во все части.
   — Он прав, — послышался чей-то голос. С этим согласились все участники совещания. Фармацевтические фабрики работали круглые сутки, стараясь максимально увеличить производство таких комплектов. Стране их нужны были миллионы, а сейчас имелось всего несколько десятков тысяч, и ими пользовались при анализе крови подозреваемых в заражении лихорадкой Эбола, тех, у кого появились симптомы, схожие с симптомами лихорадки, родственников или близких знакомых уже заболевших, водителей грузовиков, занимающихся перевозкой продовольствия и лекарств, и, самое главное, медицинского персонала, который соприкасался с больными теснее всех. Положение усугублялось тем, что одного отрицательного анализа, чтобы признать человека здоровым, было недостаточно. Некоторых приходилось подвергать анализу ежедневно в течение трех или даже более дней, потому что, хотя результаты анализа были надёжными и точными, сопротивляемость иммунной системы у каждой потенциальной жертвы эпидемии была различной. Антитела могли появиться в крови уже через час после того, как человек был признан здоровым. Врачи и больницы по всей стране требовали как можно больше таких портативных комплектов, и в данном случае нужды армии приходилось отодвигать на второй план.
   ОИР намерена начать войну, подумал начальник оперативного управления, а у нас нет солдат, готовых противостоять врагу. Такая ситуация могла бы показаться забавной для некоторых хиппи шестидесятых годов.
   — Сколько времени потребуется для этого?
   — В лучшем случае до конца недели, — ответил командующий сухопутными войсками. — Я поручил своим офицерам заняться этим.
   — У меня есть авиакрыло на базе Маунтин Хоум. Это отдалённый район, и там не зарегистрировано ни одного заболевания, — доложил командующий ВВС. — Кроме того, в Израиле у нас развёрнуто авиакрыло истребителей-бомбардировщиков F-16. А вот мои части на базах в Европе на карантине, все до единой.
   — Самолёты — это хорошо, Пол, — заметил командующий сухопутными войсками. — И корабли тоже. Но нам больше всего нужны солдаты — и как можно быстрее.
   — Пошлите в Форт-Ирвин приказ о подготовке к передислокации, — распорядился адмирал Джексон. — Я договорюсь с министром обороны о подтверждении приказа не позже чем через час.
   — Будет исполнено.

* * *

   — Летим в Москву? — спросил Чавез. — Иисус Христос, у нас действительно кругосветное путешествие.
   — Нам не дано рассуждать…
   — Да, я знаю вторую часть^[114], мистер К. Если мы отправляемся, куда нужно, я готов пойти на такой риск.
   — Ваша карета готова, господа, — сказал Клейтон. — Парни в голубом уже заводят двигатели.
   — Да, чуть не забыл. — Кларк достал из шкафа форменную рубашку и натянул на широкие плечи. Теперь он снова превратился в полковника. Через пять минут они уже были на пути в аэропорт, чтобы покинуть Судан вместе с Фрэнком Клейтоном и воспоминаниями о Китайце Гордоне^[115].

* * *

   Он испытывал неосознанное удовлетворение от того, что осложнения возникли не у него. Инспектор О'Дей собрал группу сотрудников ФБР, перед которыми стояла задача внимательно изучить личные дела всех агентов Секретной службы — как носивших форму, так и штатских, — которые имели доступ к президенту. Их оказалось очень много. При обычных обстоятельствах в число этих агентов не включали бы тех, кто явно не мог оказаться в категории подозреваемых, как например, О'Коннора, но эта проверка была слишком важной, и потому каждую папку, прежде чем отложить её в сторону, просматривали внимательнейшим образом. Эту работу О'Дей доверил одной части своей группы. Другая занималась тем, что не было известно за пределами весьма узкого круга сотрудников ФБР. Существовала компьютеризованная система регистрации всех телефонных звонков, сделанных в пределах Вашингтона. Строго говоря, такая система не нарушала закона, но если эту программу расширить, она вызвала бы негодование у самых строгих «ястребов» даже внутри правоохранительных органов — ещё бы, «Старший Брат все слышит!»^[116]. Но американские президенты жили в Вашингтоне, и Америка потеряла уже не одного президента. Тут Пэт не рассчитывал на успех. Действительно, вражеский агент, сумевший пробраться в Секретную службу, должен быть искусным конспиратором. Но тот, кого искали сотрудники ФБР, если такой человек на самом деле существовал, был скорее всего одним из телохранителей президента. Он мог отличаться высокими профессиональными качествами — не мог не отличаться, чтобы попасть в личную охрану главы государства, — но во всём остальном быть самым обычным человеком. С хорошей служебной репутацией. Он будет рассказывать анекдоты, ставить на исход спортивных матчей, пить пиво с друзьями из Секретной службы в соседнем баре. Короче говоря, он должен казаться одним из многих, готовых охранять президента и его семью мужественно и самоотверженно, даже ценой собственной жизни, как это сделал Дон Расселл. В душе О'Дей чувствовал себя неловко из-за того, что ему приходилось прибегать к методам, словно людей подозревают в уголовном преступлении. Так не должно быть. Но разве не может случиться что угодно?

* * *

   Генерал Диггз вызвал обоих полковников к себе в кабинет, чтобы ознакомить их с полученным приказом:
   — Следует приготовиться к передислокации за океан, — сказал он.
   — Кому? — спросил Эддингтон.
   — Обеим вашим частям, — ответил генерал.
   — Куда, сэр? — поинтересовался Хэмм.
   — В Саудовскую Аравию. Мы с тобой уже побывали там и занимались этим раньше, а для вас это благоприятная возможность, полковник Эддингтон.
   — В Саудовскую Аравию? Зачем? — спросил командир бригады Национальной гвардии.
   — Это ещё не известно. Сейчас на факс поступает разъясняющая информация. Пока мне сказали по телефону лишь одно: армия ОИР приступает к действиям. Десятый бронетанковый полк уже перебрасывается туда и получает снаряжение с армейских складов в районе Кувейт-сити…
   — План «Буйволы — вперёд!»? — спросил Хэмм. — Без всякого предупреждения?
   — Вот именно, Эл.
   — Это связано с эпидемией? — спросил Эддингтон. Диггз покачал головой.
   — Об этом мне ничего не сказали.

* * *

   Это нужно было сделать в Федеральном окружном суде Балтимора. Келти подал иск, где обвинял Джона Патрика Райана в нарушении Конституции. Суть иска заключалась в том, что истец хотел пересечь границу между штатами, а ответчик помешал этому. В иске содержалось требование немедленно принять суммарное^[117] решение, отменяющее указ президента (как ни странно, истец называл Райана президентом Соединённых Штатов). Келти считал, что он выиграет этот процесс. Конституция была на его стороне, а судью он выбрал сам.

* * *

   Составление разведывательного отчёта о национальной безопасности было закончено, но теперь он уже не требовался. В намерениях Объединённой Исламской Республики никто не сомневался. Вопрос заключался лишь в том, как им помешать, но, строго говоря, это уже не относилось к ведению разведки.

Глава 54
Друзья и соседи

   Они не заметили прибытия американцев, и теперь это привлекло их внимание. К рассвету следующего дня все три бронетанковых батальона Десятого полка были готовы и развёрнуты в полном снаряжении, а четвёртому батальону из штурмовых вертолётов нужен был ещё день, чтобы достичь состояния полной боевой готовности. Кувейтские кадровые офицеры — их постоянная армия была относительно небольшой, но пополнялась теперь горевшими энтузиазмом резервистами — приветствовали своих американских коллег, обнимая их и радостно потрясая перед телевизионными камерами сверкающими саблями. Затем последовали серьёзные переговоры в штабных палатках. Полковник Шон Магрудер со своей стороны приказал выстроить один из батальонов в парадном порядке с развёрнутыми знамёнами. Это благоприятно действовало на моральное состояние солдат обеих армий, а собранные вместе пятьдесят два танка походили на кулак разъярённого бога. Разведывательная служба ОИР ожидала каких-то действий со стороны США, но не в таком масштабе и не так быстро.

* * *

   — Что это? — потребовал ответа Дарейи, не в силах на этот раз сдержать гнев. В обычных условиях проявления его ярости не требовалось, достаточно было того, что окружающие знали, как страшен гнев аятоллы, скрывающийся где-то за его непроницаемой внешностью.
   — Это всего лишь попытка ввести нас в заблуждение. — После первоначального потрясения глава разведывательной службы взял себя в руки. — Американцы перебросили в Кувейт только один полк. А в составе каждой из шести дивизий нашей Армии Аллаха три бригады, в двух случаях — даже четыре. Таким образом, соотношение сил составляет двадцать к единице. Вы ведь не ожидали, что американцы никак не отреагируют на наши действия? Это было бы нереально. Но сейчас мы видим, какова их реакция, — они передислоцировали один бронетанковый полк из Израиля и к тому же не туда, куда следовало. И вот этим они пытаются запугать нас!
   — Продолжайте. — Тёмные глаза аятоллы чуть смягчились, в них все ещё таился гнев, но они уже не были такими страшными.
   — Америка не может перебросить сюда свои дивизии из Европы, потому что европейские страны под угрозой заражения поместили американские части в карантин. То же самое относится к их тяжёлым дивизиям в Америке. Таким образом, нам будет противостоять только саудовская армия. Начнётся великая битва, в которой мы одержим победу. Остальные страны на берегу Персидского залива либо сдадутся сами, либо мы сокрушим их — и тогда останется один Кувейт со своей игрушечной армией и этим американским полком. Исход войны очевиден. Они, наверно, полагают, что мы снова нападём на Кувейт. Но мы ведь не повторим этой ошибки, не так ли?
   — Что, если американцы пришлют подкрепление саудовцам?
   — Даже в этом случае в королевстве снаряжения — на одну бригаду. Снаряжение для второй бригады находится на военно-транспортных кораблях. Но вы ведь договорились с Индией, правда? — Все происходящее так очевидно, что можно было бы заранее предсказать ход разговора, подумал глава разведывательной службы ОИР, скрывая свои мысли за покорным выражением лица. Эти государственные деятели всегда нервничают перед началом решительных действий и удивляются, когда противник не следует их сценарию. Противник есть противник, и он принимает меры для собственной защиты. — Кроме того, я сомневаюсь, что у них есть войска, которые они могли бы передислоцировать в наш регион. Да, они могут перебросить сюда самолёты, но в радиусе десяти тысяч километров у них нет авианосца, а самолёты, хотя и могут нанести определённый ущерб, но они не в состоянии ни захватить территорию, ни удержать её.
   — Спасибо за разъяснения. — Суровость старого аятоллы смягчилась.

* * *

   — Наконец-то мы встретились, товарищ полковник. — Головко с интересом посмотрел на офицера ЦРУ.
   Кларку всегда хотелось побывать в штаб-квартире КГБ, но он никогда не ожидал, что ему когда-нибудь предложат напитки в кабинете директора Службы внешней разведки. Несмотря на ранний час, он сделал пару глотков «старки».
   — Ваше гостеприимство противоречит тому, на которое меня настраивали в годы учёбы, господин директор.
   — Здесь мы больше не занимаемся этим. Для таких целей у нас есть Лефортовская тюрьма. — Головко сделал паузу, поставил стакан с водкой на стол и вернулся к чаю. Традиция требовала выпить с друзьями, но для серьёзной выпивки было слишком рано. — Я должен задать вам этот вопрос. Это вы вывезли за границу госпожу Герасимову и её дочь?
   Кларк кивнул. Он ничего не добьётся, если попытается обманывать этого человека.
   — Да, я.
   — Ну что ж, раз они оказались в Америке, можете держать всех троих у себя, Иван… как звали вашего отца?
   — Тимоти. Меня зовут Иван Тимофеевич, Сергей Николаевич.
   — А-а, — засмеялся Головко. — Какой бы жестокой ни была холодная война, мой друг, приятно теперь встретиться со старыми врагами. Лет через пятьдесят, когда всех нас уже не будет, историки сравнят наши архивы и ЦРУ и сделают вывод, кто всё-таки выиграл войну разведок. Как вы полагаете, каким будет их вывод?
   — Вы забываете, Сергей Николаевич, что на протяжении почти всего этого времени я был рядовым солдатом.
   — Вы и ваш напарник, — Головко кивнул в сторону Чавеза, — произвели отличное впечатление на нашего майора Щеренко. И операцию по спасению Коги вы провели блестяще. Итак, мы снова работаем вместе. Вас успели проинструктировать?
   Для Чавеза, который был воспитан на фильмах о Рэмбо и которого учили в армии, что с Советами можно только воевать, происходящее казалось результатом крайней усталости, вызванной длительным перелётом и сменой часовых поясов, хотя оба офицера ЦРУ обратили внимание на то, что, когда их вели к кабинету Головко, коридоры были совершенно пусты. Излишне позволить им увидеть лица сотрудников Службы внешней разведки, которые они могут вспомнить в другое время и в другом месте.