Клэнси Том. Слово президента

   — ЦРУ предупредит нас об этом, — уверенно заметил Гудли. — Мы знаем, чего ожидать, а войска ОИР недостаточно подготовлены, чтобы скрыть это.
   — Но если мы сейчас пошлём в Кувейт свои войска, это будет расценено как акт агрессии, — предостерёг Адлер. — Лучше сначала встретиться с Дарейи и попытаться выяснить его намерения.
   — Чтобы у него не было сомнений относительно нашей позиции в этом вопросе. — поддержал Васко государственного секретаря.
   — На этот раз мы не повторим прежней ошибки, и мне кажется, он понимает, что положение стран Персидского залива представляет для нас проблему первостепенной важности. Мы не допустим не правильного толкования нашей позиции. — Посла Эйприл Глэспи обвиняли в том, что у Саддама Хусейна после беседы с ней летом 1990 года создалось не правильное впечатление о позиции Соединённых Штатов, но она отрицала объяснение Хусейна, а его самого не назовёшь особенно надёжным источником информации. Может быть, дело заключалось в лингвистических нюансах перевода. Но скорее всего он просто услышал именно то, что ему хотелось услышать, хотя посол и не говорила этого, — привычка, широко распространённая среди глав государств и детей.
   — Как скоро ты сможешь это сделать? — спросил президент.
   — В самое ближайшее время, — ответил государственный секретарь.
   — Тогда действуй, — распорядился Райан. — И как можно быстрее. Бен?
   — Да, сэр?
   — Я уже говорил с Робби Джексоном. Подготовь вместе с ним операцию по переброске туда ограниченного контингента сил быстрого развёртывания. Пусть это будет небольшая воинская часть — её задача продемонстрировать нашу озабоченность ситуацией, но чтобы это нельзя было истолковать как провокацию. Кроме того, свяжись с Кувейтом и передай, что мы всегда готовы прийти к нему на помощь и что можем по первой же их просьбе перебросить туда свои войска. Что у нас наготове?
   — Двадцать четвёртая мотомехдивизия, Форт-Стюарт, Джорджия. Я уже проверил, — ответил Гудли, испытывая гордость от того, что сумел предвидеть развитие событий. — Её Вторая бригада находится сейчас в состоянии повышенной боевой готовности. Кроме того, у нас наготове бригада Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии в Форт-Брэгге. Поскольку на складах в Кувейте находится военное снаряжение, мы можем доставить туда личный состав и развернуть войска в течение сорока восьми часов. Я также посоветовал бы повысить готовность транспортных кораблей в Диего-Гарсии. Это можно сделать, не привлекая внимания.
   — Молодец, Бен. Позвони министру обороны и передай, что я хочу, чтобы этим занялись, — но без лишнего шума.
   — Будет исполнено, господин президент.
   — Я скажу Дарейи, что мы протягиваем руку дружбы Объединённой Исламской Республике, — сказал Адлер. — Кроме того, дам понять, что мы заинтересованы в мире и стабильности в этом регионе, а это означает неприкосновенность существующих границ. Интересно, каким будет его ответ?
   Все повернулись к Васко, который уже начал жалеть о том, что приобрёл статус гения по Ближнему Востоку.
   — Может быть, Дарейи просто хочет напугать их. Однако не думаю, что ему захочется пугать нас.
   — Это твоя первая попытка уклониться от прямого ответа, — заметил Райан.
   — Слишком мало информации, — ответил Васко. — Ой вряд ли стремится к конфликту с нами. Это уже случилось однажды, и теперь все внимательно наблюдают за происходящим. Да, он враждебно относится к нам. Да, он с такой же враждебностью относится к Саудовской Аравии и другим странам Персидского залива. Однако он не собирается выступать против нас. Может быть, военной мощи ОИР достаточно, чтобы победить все эти государства в ходе военного конфликта, но я всего лишь служащий Государственного департамента и потому не могу дать определённого ответа на этот вопрос. Зато одержать победу в новой войне, если мы выступим в ней на стороне государств Персидского залива, он не сможет и отлично это понимает. Таким образом он стремится оказать политическое давление на Саудовскую Аравию и Кувейт, в этом нет сомнения. А вот дальше этого он вряд ли пойдёт, и потому я не вижу оснований для беспокойства.
   — Пока, — добавил президент.
   — Да, сэр, пока, — согласился Васко.
   — Может быть, я требую от тебя слишком многого, Берт?
   — Ничего страшного, господин президент. Достаточно, что вы готовы выслушать меня. Было бы неплохо разработать РОВН — специальную разведывательную оценку возможностей и намерений ОИР. Мне нужен более широкий доступ к той информации, которую получает наше разведывательное сообщество.
   Джек повернулся к доктору Гудли.
   — Бен, займись составлением РОВН. Берт входит в нашу команду, и я решил предоставить ему полный доступ ко всем сведениям по этому региону, которые к нам поступают. Знаете, ребята, мне иногда доставляет удовольствие отдавать распоряжения, — добавил он с улыбкой, чтобы ослабить напряжённость, которую вызвали обсуждаемые вопросы. — Итак, перед нами потенциально серьёзная проблема, но пока она не представляет непосредственной угрозы, верно? — Кивки собравшихся. — О'кей. Спасибо, джентльмены. Будем внимательно следить за развитием событий в этом регионе.

* * *

   Рейс 26 авиакомпании «Сингапур эйрлайнз» совершил посадку с опозданием на пять минут, и самолёт остановился у терминала в 10.25 утра. Пассажиры первого класса, после того как насладились отдыхом в широких и комфортабельных креслах, получили теперь более быстрый доступ к запутанной процедуре въезда в Америку, с помощью которой эта страна гостеприимно приветствует прибывающих гостей. Один из прибывших извлёк из багажа, вращающегося на карусели, свой портплед с двумя костюмами, повесил на плечо сумку из ручной клади и встал в очередь, ведущую к иммиграционному контролю. В руке он держал заполненную карточку, в которой говорилось, что у него нет с собой ничего, представляющего особый интерес для властей. Напиши он правду, она отнюдь не обрадовала бы федеральных агентов.
   — Добро пожаловать, — сказал инспектор. Он взял карточку и прочитал её. Затем проверил паспорт — потрёпанный от многочисленных поездок, со страницами, щедро усеянными штампами въезда и выезда. Инспектор перелистал страницы и нашёл чистую, чтобы поставить на ней свой штамп.
   — Цель приезда в Америку?
   — Бизнес, — ответил прибывший. — Посещение автомобильной выставки в Джавитс-сентер.
   — Угу. — Инспектор вряд ли слышал ответ. Он хлопнул печатью, вернул паспорт, и прибывший встал в другую очередь. Здесь его чемоданы подвергли рентгеновскому просвечиванию, чтобы не открывать их и не осматривать содержимое.
   — Есть вещи, подлежащие обложению таможенным налогом?
   — Нет. — Всегда лучше давать короткие ответы. Другой инспектор посмотрел на экран и, не увидев в багаже ничего интересного, дал знак, разрешая проходить дальше. Прибывший взял багаж с конвейера и направился к стоянке такси.
   Поразительно, подумал он, снова становясь в очередь. Больше всего он беспокоился, что его задержат при таможенном досмотре, но теперь это препятствие осталось позади. Он знал, что выбранное им такси не было ловушкой — когда подошла его очередь, он сделал вид, что застёгивает сумку, и пропустил женщину, стоявшую сзади. Опустившись на сиденье, он сделал вид, что с любопытством смотрит по сторонам, хотя на самом деле проверял, нет ли слежки из едущего следом автомобиля. Транспортный поток был настолько плотным, что казался невероятным, особенно если смотреть в окно одного из тысяч жёлтых такси, то и дело меняющих рядность, которые походили на панически мчащееся стадо. Пожалуй, единственно неудачным было лишь то, что отель, где ему забронировали номер, находился так далеко от выставочного центра, что ему снова придётся воспользоваться такси, чтобы проехать туда. Впрочем, все равно сначала нужно разместиться.
   Через тридцать минут машина остановилась у входа в отель. Он вошёл в лифт и поднялся на шестой этаж вместе с услужливым посыльным, держащим его портплед с костюмами, но не выпуская из рук сумки. Войдя в номер, он дал рассыльному два доллара — его заранее проинструктировали насчёт чаевых: лучше дать скромные чаевые, чем быть слишком щедрым или не дать ничего, потому что тогда на тебя могут обратить внимание. Рассыльный принял чаевые с благодарностью, но как само собой разумеющееся. Когда он ушёл, прибывший распаковал свой багаж, повесил костюмы в шкаф и разложил рубашки, а также извлёк из сумки остальное, оставив там только бритвенный прибор. Затем он принял освежающий душ и воспользовался бритвенными принадлежностями, предоставленными отелем, чтобы удалить с лица колючую щетину. Несмотря на испытываемое напряжение, он с удивлением почувствовал, что совсем не устал. Он вылетел из Тегерана… когда? Двадцать два часа назад? Что-то вроде того. Но в пути он спал, и перелёты не выбили его из колеи, как это бывает у многих. Он заказал по телефону ланч, поел, оделся, накинул на плечо ремень сумки и спустился вниз, где сел в такси и поехал в Джавитс-сентер. Выставка автомобилей, подумал он. Ему всегда нравились автомобили.
   Позади него — во времени и пространстве — находились ещё девятнадцать посланцев Бадрейна, летящих в Америку. Авиалайнеры некоторых уже заходили на посадку — сначала в Бостоне, потом в Нью-Йорке, ещё один в Даллесе, международном аэропорту Вашингтона. Им предстояло пройти таможню, подвергнуть испытанию свои знания и везение в столкновении с Великим Сатаной или какое там ещё глупое название дал Дарейи их главному противнику. Сатана, в конце концов, обладает колоссальной мощью и заслуживает уважение. Сатана может посмотреть человеку в глаза и прочитать его мысли, почти как Аллах. Нет, эти американцы всего лишь чиновники и станут опасными, только если их заранее предупредят.

* * *

   — Вам нужно уметь читать мысли людей, — сказал Кларк, обращаясь к своим слушателям. Это были способные парни. В отличие от учеников обычных школ все они стремились узнать как можно больше. Это напомнило ему о днях, проведённых им самим на Ферме, в разгар холодной войны, когда все хотели походить на Джеймса Бонда и даже немного верили в его существование, несмотря на то что говорили им инструкторы. Большинство его однокашников ещё недавно учились в колледжах и только закончили их. Это были парни, получившие хорошее книжное образование, но ещё мало знакомые с реальностями жизни. Большинство учились хорошо, некоторые плохо, и неудовлетворительная оценка, полученная в ходе оперативной работы, означала нечто большее, чем красная двойка в учебном табеле. В основном, однако, их работа была не такой романтичной, как в кино, и представляла собой лишь смену самой обычной профессии. На своих парней Кларк возлагал куда большие надежды. Может быть, они прибыли сюда без дипломов Дартмута или Брауна, но где-то и чему-то учились, затем совершенствовали свои знания на улицах крупных городов. Может быть, они даже понимали, что все, чему они научились когда-нибудь, им пригодится.
   — Они будут пытаться обмануть нас — я имею в виду наших агентов?
   — Вы ведь приехали из Питтсбурга, мистер Стоун?
   — Да, сэр.
   — Вам довелось работать с тайными осведомителями, верно? Они лгали вам?
   — Иногда, — признался Стоун.
   — Это и есть ответ на ваш вопрос. Они будут лгать вам о своей важности, об опасности, которой подвергаются, — короче говоря, будут лгать практически обо всём в зависимости от того, что им придёт в данный момент в голову. Вам нужно знать их и разбираться в их настроениях. Скажите, Стоун, вы догадывались, когда ваши осведомители обманывали вас?
   — Почти всегда.
   — Как вы определяли это? — поинтересовался Кларк.
   — Всякий раз, когда они знают слишком много, когда их информация не совпадает…
   — Знаете, — с улыбкой заметил инструктор, — вы, парни, настолько сообразительны, что иногда я не понимаю, почему занимаюсь с вами. Самое главное — это разбираться в людях. Работая в ЦРУ, вы будете постоянно сталкиваться с людьми, которые считают, что всю необходимую информацию можно получить из космических фотографий — дескать, спутники все видят и все замечают. Но дело обстоит не совсем так, — продолжал Кларк. — Спутники можно обмануть и сделать это проще, чем об этом готовы рассказать специалисты, ими занимающиеся. У людей есть обычные человеческие слабости и главная из них — они сами. Запомните, нет ничего надёжнее, чем пристальный взгляд в глаза. Однако есть кое-что полезное, даже когда ваши агенты лгут вам, эту ложь можно обратить в собственную пользу, потому что во лжи всегда скрывается правда. Вот, например, случай в Москве, на Кутузовском проспекте, 1983 год. Нам удалось вывезти этого агента из России, на будущей неделе вы встретитесь с ним. Он никак не мог поладить со своим начальником и…
   У задней двери появился Чавез и поднял руку с бланком телефонограммы. Кларк поспешно довёл занятие до конца и передал группу своему помощнику.
   — В чём дело, Динг? — спросил Джон.
   — Мэри-Пэт хочет, чтобы мы немедленно вернулись в Вашингтон. Она что-то сказала про подготовку РОВН.
   — Готов поспорить, речь идёт об Объединённой Исламской Республике.
   — Тогда не стоило и записывать содержание разговора, мистер К., — заметил Чавез. — Они хотят, чтобы мы приехали к ужину. Хочешь, я поведу машину?

* * *

   На атолле Диего-Гарсия находилось четыре грузовых корабля Военно-морского флота США. Это были сравнительно новые суда, построенные специально для того, чтобы служить плавающими гаражами для боевых машин. Треть этих машин составляли танки, самоходные артиллерийские установки и бронетранспортёры, а остальные были не столь угрожающими, нагруженные всем необходимым для боевых действий — от боеприпасов до походных рационов и воды. Корабли были серого цвета, как и боевые корабли военно-морского флота, только цветные полосы на их трубах означали, что они входят в состав резервного флота национальной обороны. Экипажи этих кораблей состояли из гражданских моряков, которые занимались их обслуживанием. Это не было особенно обременительным. Раз в несколько месяцев они включали огромные дизельные установки и проводили несколько часов в море, чтобы убедиться, что все в полном порядке. Этим вечером поступила шифровка повысить уровень боевой готовности.
   Обслуживающий персонал машинных отделений спускался вниз, где механики включали силовые установки. Проводилась проверка запаса топлива — сравнение с документацией — и испытания всего остального, целью которых было убедиться, что корабли готовы к выходу в море. Техническое обслуживание механизмов отличалось особой тщательностью и заботой, поэтому проверка силовых установок не была чем-то необычным, а вот одновременные испытания всех механизмов вызвали немалое любопытство. Включение гигантских силовых установок создало облако инфракрасною излучения, ко герое не моли не зарегистрировать датчики на космических аппаратах, особенно в ночное время.
   Уже через тридцать минут после обнаружения этого необычного явления Сергея Головко оповестили о происходящем, и он, подобно руководителям разведывательных служб всего мира, собрал группу специалистов.
   — Где находится американская авианосная группа? — поинтересовался он в первую очередь. Американцам нравилось посылать свои авианосцы по всем океанам.
   — Вчера она ушла из атолла Диего-Гарсия и направилась на восток.
   — Уходит от Персидского залива?
   — Совершенно верно. У них намечены совместные учения с Австралией, названные «Южная чаша». У нас нет сведений об отмене учений.
   — Тогда почему они привели в готовность свои транспортные корабли?
   Аналитик пожал плечами.
   — Возможно, это учения, но события в районе Персидского залива говорят о другом.
   — Никаких сведений из Вашингтона? — спросил Головко.
   — Наш друг Райан все ещё мчится по политическим водопадам, — доложил начальник американского отдела. — При этом испытывает немалые трудности.
   — Ему удастся преодолеть их?
   — Наш посол считает, что удастся, и глава резидентуры с ним согласен, но, по их мнению, пока он ещё не смог полностью овладеть ситуацией. Там происходит классическая неразбериха. Америка всегда гордилась плавным переходом власти из одних рук в другие, но американские законы не могли предвидеть нынешнюю ситуацию. Райан не в состоянии принять решительные меры против своего политического противника…
   — Поведение Келти равносильно государственной измене, — заметил Головко. В России наказание за такое преступление было крайне строгим. Одной этой фразы было достаточно, чтобы в кабинете повеяло холодом.
   — Но не по их законам, и мои эксперты считают, что ситуация настолько запутана, что ни один из них не сможет стать явным победителем. В этом случае Райан останется президентом, потому что оказался в Белом доме раньше своего соперника.
   Головко кивнул, но выражение его лица было мрачным. То, что произошло с Герасимовым и с «Красным Октябрём», не должно было стать достоянием общественности. Головко и российское правительство знали о первом, но всего лишь подозревали о втором. Во всём, что касалось подводного флота, Америка умела хранить секреты — значит, с помощью именно этой козырной карты Райан вынудил Герасимова покинуть Россию, не иначе. Теперь, когда прошло немало времени, всё стало предельно ясным, да и сама операция была задумана и проведена блестяще, за одним исключением: о ней узнали в России, так что теперь ему запретили вступать в контакт с Райаном до тех пор, пока не прояснятся дипломатические последствия случившегося. Момент для этого оказался крайне неудачным. Америка готовила что-то. Он не знал что именно, и вместо того чтобы обратиться прямо к Райану и, возможно, получить от него правдивый ответ, ему приходилось ждать, пока оперативники Службы внешней разведки разберутся в этом деле без его участия. Проблема заключалась как в том, что американскому правительству был нанесён тяжёлый удар, так и в привычке Райана, приобретённой им в ЦРУ, работать с небольшой группой людей, вместо того чтобы дирижировав всем чиновничьим аппаратом, как симфоническим оркестром Интуиция подсказывала Головко, что Райан готов сотрудничать с ним, потому что доверял бывшим врагам и считал, что они не смогут предать его из-за стремления защитить собственные интересы, но предателю Келти — кто ещё мог организовать утечку информации в американскую прессу? — удалось достигнуть хотя бы одного — он сумел завести отношения между Россией и Соединёнными Штатами в политический тупик.
   Когда-то политика представлялась Головко самым интересным делом в жизни. Он стал членом партии в восемнадцать лет, с увлечением семинариста изучал труды Ленина и Маркса, и несмотря на то что с течением лет это увлечение переросло в нечто другое, логически осмысленное, хотя и достаточно тщетное, теории этих философов оказали огромное влияние на его взрослую жизнь, а когда развеялись, оставили ему по крайней мере профессию, в которой ему удалось достигнуть немалых высот. Он сумел логически обосновать свою прошлую антипатию к Америке историческими причинами: две великие державы, два могучих союза, две различных философии, действующих в странном единении друг с другом и стремящихся к последнему величайшему мировому конфликту. Национальная гордость русского человека по-прежнему убеждала его, что Россия должна была одержать верх, но, к сожалению, родина потерпела неудачу, и тут уже ничего не поделаешь. Самым важным было то, что холодная война закончилась, а вместе с ней наступил конец смертельной конфронтации между Америкой и его страной. Теперь они могли, наконец, признать, что у них есть общие интересы, и иногда даже помогать друг другу. По сути дела это уже произошло. Иван Эмметович Райан обратился к нему за помощью во время конфликта Америки с Японией, и две страны, сотрудничая друг с другом, сумели решить жизненно важную проблему, которая все ещё продолжала оставаться секретной. Почему, чёрт возьми, подумал Головко, этот подонок Келти не пожелал предать гласности именно этот секрет? Но нет, теперь Россия оказалась в сложном положении, и хотя заново созданные российские средства массовой информации наслаждались сенсационными разоблачениями не в меньшей мере, чем американские, — или даже в большей, — он не мог даже позвонить Райану.
   Эти грузовые корабли проворачивали свои силовые установки по какой-то важной причине. Райан делал что-то или готовился к чему-то, а он, Головко, вместо того чтобы позвонить и просто спросить, в чём дело, вынужден прибегать к услугам шпионской сети и действовать против другого разведчика, вместо того чтобы работать с союзником. Ничего не поделаешь, у него нет выбора.
   — Создайте специальную группу по изучению ситуации в Персидском заливе. Подключите все, что есть в нашем распоряжении, и как можно быстрее представьте мне собранную информацию. Америка непременно должна как-то отреагировать на развитие событий в ближневосточном регионе. Прежде всего нам нужно выяснить, что там происходит. Затем узнаем, что уже, наверно, известно Америке. И третье, что она собирается предпринять. Подключите этого генерала Бондаренко из Генерального штаба. Он только что вернулся из Америки, где участвовал в штабных учениях с их военными.
   — Будет исполнено, товарищ директор, — ответил его первый заместитель, выражая общую готовность собравшихся. По крайней мере хоть это осталось прежним!

* * *

   Условия, подумал он, просто прекрасные — не слишком жарко и не слишком прохладно. Джавитс-сентер находился рядом с рекой, а потому влажность тут была относительно высокой, что тоже будет способствовать успеху. Действовать он будет внутри помещения, так что ему не придётся беспокоиться о том, что ультрафиолетовые лучи повредят содержимому баллончика. Что касается остального, теоретические стороны операции его не интересовали; он получил указания, что делать, и будет действовать в точном соответствии с ними. Окажется операция успешной или нет, его не интересовало — разве все не в руках Аллаха? Посланец расплатился с таксистом и направился в зал.
   Ещё никогда ему не доводилось видеть такое огромное помещение, и потому, получив гостевой значок и программу автосалона, в которой имелся план зала, он не сразу сумел сориентироваться. В буклете под номерами перечислялись экспонаты, и он решил, что в его распоряжении достаточно времени, чтобы выполнить задание, а потому можно осмотреть выставку, как и все посетители.
   В огромном зале стояло множество автомобилей, которые сияли, словно драгоценности. Некоторые из них размещались на вращающихся пьедесталах, чтобы облегчить задачу тех, кто ленились обойти вокруг. Нередко в автомобиле сидела полуобнажённая женщина, её призывные жесты сулили неземные наслаждения, разумеется, от обладания не женщиной, а автомобилем, хотя и некоторые из женщин могли предоставить такую возможность, подумал он, с интересом наблюдая за их лицами. Он слышал, что в Америке производятся миллионы автомобилей, причём самых разных формы и цветов. Это невероятно расточительно — в конце концов, что такое автомобиль, кроме как не транспортное средство, предназначенное для того, чтобы перевезти тебя из одного места в другое, а при этом он, безусловно, станет грязным, получит повреждения, так что автосалон — своего рода обман, потому что машина здесь демонстрируется не в том виде, который приобретёт, пока ты доедешь на ней до дома — и это даже в Америке, как он убедился во время поездки из отеля…
   И всё-таки автосалон произвёл на него впечатление. Он отнёсся к своей прогулке по залу, как к посещению магазинов, но это был не сук^[83], с которым он привык связывать покупки, и не узкая улочка с чередой маленьких лавочек, где для продавцов потребность торговаться не менее важна, чем воздух, которым они дышат. Нет, в Америке все иначе. Здесь они выставляют в качестве приманки почти голых женщин, чтобы убедить прохожих покупать вещи по фиксированной цене. Нельзя сказать, чтобы лично он возражал против подобного приёма — посланец был холост и испытывал плотские побуждения, свойственные любому нормальному мужчине, но подобная демонстрация женской плоти противоречила пуританской благопристойности его культуры, и хотя он не отводил взгляда от женщин, стоявших рядом с автомобилями, ему было приятно, что ни одна из них не была из его части мира.