Клэнси Том. Слово президента

   — Ничего, в следующий раз я поступлю иначе, — пообещал Хэмм.
   — Смирение хорошо для души, — заметил Мэрион Диггз, наслаждаясь картиной восхода солнца.
   — Зато смерть пагубна для тела, — напомнил ему полковник;
   — Ме-е-е, — передразнил Диггз. Улыбка не сходила с его лица, пока он шёл к своему личному «хаммеру». Даже Элу Хэмму не вредно время от времени преподать урок.

* * *

   Они не спешили. «Артист» занялся арендой автомобилей. У него было несколько комплектов документов, чтобы арендовать четыре автомобиля — три четырехдверных седана и один микроавтобус. Он выбрал машины, не отличавшиеся от тех, на которых приезжали в детский сад за своими детьми родители, а микроавтобусом он собирался воспользоваться для ухода с места операции — теперь он считал такой исход не просто возможным, но даже вполне вероятным. Его люди оказались лучше, чем он предполагал. Проезжая мимо места предстоящей операции в арендованных автомобилях, ни один из них не повернул головы и не уставился на детский сад, а все оценили обстановку периферическим зрением. Они уже имели точное представление о расположении этого заведения, поскольку посвятили немало времени изучению его точной модели, которую построили на основании фотографий, сделанных их руководителем. Тем не менее они проехали мимо реального детского сада, чтобы получить полномасштабное и трехмерное представление, что послужило существенным добавлением не только к картине, сложившейся у них в уме, но и к ощущению уверенности. Закончив с рекогносцировкой, они поехали на запад, свернули с шоссе № 50 и проследовали дальше к одинокому дому в южной части графства Энн-Арундел.
   Дом принадлежал человеку, которого соседи считали евреем, выходцем из Сирии. Он жил здесь уже одиннадцать лет, но на самом деле являлся скрытым иранским агентом, «кротом». Последние несколько лет он с осторожностью приобретал оружие и боеприпасы, причём делал это совершенно законно, ещё до того, как было принято законодательство, ограничивающее продажу некоторых видов оружия. Впрочем, он мог бы в любом случае и обойти закон. Сегодня в кармане его пиджака лежали паспорт и авиабилеты на другое имя. Дом был местом их последней встречи. Сюда они привезут похищенного ребёнка. Затем шестеро немедленно разными рейсами покинут страну, а оставшиеся трое пересядут в автомобиль, принадлежащий владельцу дома, и переедут в другое заранее намеченное место, где будут ждать дальнейшего развития событий. Америка — огромная страна, где множество шоссейных дорог. Проследить за переговорами по сотовым телефонам очень трудно. Преследователям придётся решать невероятно сложную задачу, считал «Артист». Он знал, как поступить дальше, если операция пройдёт успешно и достигнет этого этапа. У группы, удерживающей ребёнка, будет один сотовый телефон. У него их будет два — по одному он будет сообщать свои условия американскому правительству, максимально ограничивая продолжительность переговоров, по другому — связываться со своими друзьями. За жизнь ребёнка они потребуют огромную сумму, настолько большую, что повергнут страну в состояние хаоса. Может быть, ребёнка даже освободят живым. Он не был уверен в этом, но полагал, что это возможно.

Глава 42
Хищник и добыча

   У ЦРУ была, разумеется, своя фотолаборатория. Плёнку с кадрами, заснятыми из иллюминатора самолёта оперативником Доминго Чавезом, лаборант пометил так же, как это делают в коммерческих фотолабораториях, и затем подверг обработке на обычном оборудовании. Зернистая высокочувствительная плёнка ASA 1200 давала плохое изображение, в таком виде снимки нельзя передавать начальству на седьмом этаже. Лаборант знал о предстоящем сокращении персонала и понимал, что и в ЦРУ, как и везде, лучший способ избежать увольнения — сделать себя незаменимым. Вот почему проявленная плёнка поступила на компьютерную установку, улучшающую изображение. На каждый кадр понадобилось всего три минуты, и изображения стали настолько совершенными, словно съёмка производилась «Хассельбладом» в руках профессионального фотографа да ещё в условиях ателье. Меньше чем через час после того, как он получил плёнку, лаборант представил комплект глянцевых фотографий размером восемь на десять дюймов, на которых был отчётливо виден аятолла Махмуд Хаджи Дарейи, спускающийся по трапу из самолёта, а изображение самого самолёта было настолько чётким и совершенным, что фирма, производящая «гольфстримы», могла бы использовать снимок для своего рекламного буклета. Плёнку уложили в конверт и направили в хранилище секретной информации, а сами фотографии были занесены в цифровой форме на магнитную ленту, причём их точные исходные данные — дата, время дня, место, где они сделаны, кем, кто изображён на них — также внесли в кодированной форме в компьютерное устройство регистрации перекрёстных ссылок. Так поступали всегда. Техник уже давно перестал интересоваться тем, что он проявлял, хотя иногда попадались кадры с людьми, часто встречавшимися в средствах массовой информации, но проявляемые им снимки не годились для экрана… впрочем, к мужчине на сегодняшней плёнке это не относилось. Насколько было известно лаборанту, Дарейи, духовный глава Ирана — теперь ОИР, — по-видимому, никогда не проявлял ни малейшего интереса ни к мальчикам, ни к девочкам, а мрачное выражение его лица, казалось, подтверждало это. Впрочем, у него неплохой вкус к самолётам — похоже, это «Гольфстрим G I-IV». Странно, разве на вертикальном киле хвостового оперения не регистрационный код Швейцарии?..
   Когда фотографии были готовы, их отослали на седьмой этаж, а отдельный комплект отложили для специального анализа, который будет проведён врачом. Некоторые болезни оставляли видимые следы, а ЦРУ всегда внимательно следило за состоянием здоровья иностранных государственных деятелей.

* * *

   — … Госсекретарь Скотт Адлер вылетает сегодня утром в Пекин, — сообщил Райан, обращаясь к ним.
   Арни сказал ему, что как ни неприятны ему его встречи с ними, появления на телевизионном экране, демонстрирующие его президентскую активность, приносят политические дивиденды, а это, неизменно подчёркивал Арни, означает, что он успешно занимается своим делом. Джек вспомнил, как мать говорила ему, сколь важно дважды в год навещать зубного врача, и подобно тому как запах антисептиков в зубоврачебном кабинете неизменно пугал ребёнка, так и здесь он испытывал идиосинкразию к запаху сырости в пресс-центре, расположенном в подвальном помещении Белого дома. Стены тут были с потёками, на некоторых окнах треснули стекла — эта часть Западного крыла Белого дома своей ухоженностью походила на раздевалку в школьном спортивном зале. Впрочем, телезрители не замечали этого. И хотя всего несколько ярдов отделяли помещение от Овального кабинета, никому не приходило в голову привести его в порядок. По мнению персонала Белого дома, репортёры такие разгильдяи, что вид пресс-центра просто для них не имеет значения. Да и сами репортёры, похоже, не обращали на это внимания.
   — Господин президент, удалось узнать что-нибудь новое про инцидент с авиалайнером?
   — Уже было объявлено, что подсчёт погибших пассажиров завершён. Рекордеры, регистрирующие информацию о полёте, обнаружены и…
   — Мы получим доступ к информации, содержащейся в «чёрных ящиках»?
   Почему они упорно называют их «чёрными ящиками», когда рекордеры окрашены в оранжевый цвет? Джек никак не мог понять этого, хотя и знал, что ни у кого не сможет получить разумный ответ.
   — Мы обратились с просьбой предоставить нам доступ к ним, и Китайская Республика обещала нам оказать полное содействие. Это жест доброй воли со стороны китайских властей, хотя они и не обязаны делать этого. Авиалайнер зарегистрирован на Тайване, а изготовлен в Европе. Но они полны желания пойти нам навстречу. Мы с благодарностью приняли этот любезный жест. Хочу добавить, что жизни американских граждан, уцелевших при катастрофе, вне опасности — некоторые из американцев получили серьёзные травмы, но они не угрожают их жизни.
   — Кто сбил авиалайнер? — спросил другой репортёр.
   — Мы все ещё изучаем полученную информацию, и…
   — Господин президент, поблизости находились два корабля нашего военно-морского флота, оборудованные системой «Иджис». Вы не можете не знать, что там произошло. — Было ясно, что репортёр успел ознакомиться с ситуацией.
   — Я не могу дать вам более подробных сведений о случившемся. Государственный секретарь Адлер обсудит обстоятельства инцидента со сторонами, принимавшими участие в конфликте. Мы, со своей стороны, прежде всего хотим добиться того, чтобы впредь там не происходило событий, угрожающих жизни людей.
   — Господин президент, позвольте мне дополнить свой вопрос: вы наверняка знаете больше, чем говорите. В этом инциденте погибло четырнадцать американских граждан. Американский народ имеет право знать причину происшедшего.
   Главное заключалось в том, что репортёр был совершенно прав, но ведь и он был по-своему прав, уходя от ответа на этот вопрос.
   — Нам неизвестны подробности случившегося. До тех пор пока мы не узнаем этого, я не могу дать вам определённый ответ. — Впрочем, с философской точки зрения это была правда. Он знал, кто запустил ракету, но не имел представления почему. Вчера Адлер вполне разумно убедил его, что пока это следует хранить в тайне.
   — Мистер Адлер вчера возвратился из какой-то поездки. Почему это держится в секрете? — Это снова говорил Пламер, повторяя вопрос, который он уже задавал накануне.
   Я убью Арни за то, что он всё время подвергает меня таким испытаниям, подумал Райан.
   — А, Джон, государственный секретарь был занят важными консультациями. Это все, что я могу сейчас сказать.
   — Но он был на Среднем Востоке, не правда ли?
   — Следующий вопрос.
   — Сэр, Пентагон сообщил, что авианосец «Эйзенхауэр» направляется в Южно-Китайское море. Вы отдали этот приказ?
   — Да. Мы пришли к выводу, что в сложившейся ситуации нам следует обратить более пристальное внимание на этот регион, где затрагиваются наши жизненно важные интересы. Хочу обратить ваше внимание на то, что мы не становимся на сторону одного из участников конфликта, а защищаем собственные интересы.
   — Как вы считаете, появление авианосца снизит напряжённость или усилит её?
   — Как вы сами понимаете, мы отнюдь не стремимся ухудшить ситуацию. Нам хочется ослабить напряжённость в этом регионе. В интересах обеих сторон сделать шаг назад и задуматься над тем, что происходит. В результате происшедших событий там погибли люди, — напомнил репортёрам президент. — Среди погибших есть и американцы. Вот почему мы особенно заинтересованы в том, что там происходит. Защита наших интересов и жизни американских граждан является долгом правительства и вооружённых сил Соединённых Штатов. Корабли военно-морских сил, направляющиеся в этот район, будут наблюдать за развитием событий и заниматься учениями. Это все.

* * *

   Чанг Хансан снова посмотрел на часы и подумал, что такой конец рабочего дня становится приятной традицией — вот так глядеть на американского президента, который поступает по твоему желанию. Теперь Китай выполнил свои обязательства, данные этому дикарю Дарейи. Впервые за последние двадцать лет в Индийском океане нет крупных военно-морских соединений США. Через пару часов американский министр иностранных дел вылетит из Вашингтона. Ему понадобится часов восемнадцать, чтобы долететь до Пекина, и тут он окунётся в обмен дипломатическими банальностями. Чанг Хансан постарается выжать как можно больше уступок у Америки и тайваньского марионеточного государства. Может быть, некоторые из них будут достаточно значительными, подумал он, принимая во внимание, что Америке придётся столкнуться с немалыми трудностями в другом регионе…

* * *

   Адлер находился у себя в кабинете. Вещи были упакованы и уже находились в служебном автомобиле, который доставит его в Белый дом, откуда он после обмена рукопожатиями с президентом и короткого и ничего не значащего заявления перед вылетом отправится на вертолёте на авиабазу Эндрюз. Он мог бы отправиться туда прямо из Госдепа, но при столь драматичных обстоятельствах вылет с лужайки Белого дома будет выглядеть по телевидению более впечатляюще и придаст дополнительную важность его миссии, хотя лишний крюк, который придётся ему сделать, не скажется благоприятно на костюме. Впрочем, на этот раз самолёт ВВС гораздо удобнее и стюарды даже смогут погладить его одежду.
   — Итак, что нам известно? — обратился заместитель государственного секретаря Ратледж к старшим советникам своего шефа.
   — Ракета была выпущена с истребителя КНР. На радиолокационных записях кораблей ВМС это отчётливо видно. Мы не знаем почему так произошло, хотя адмирал Джексон с уверенностью заявил, что это не могло быть случайностью.
   — Как прошла ваша встреча в Тегеране? — спросил другой помощник у государственного секретаря.
   — Сразу не скажешь. По пути в Пекин я напишу подробный отчёт и передам его сюда по факсу. — Адлер не имел времени обдумать все подробности своей встречи с Дарейи.
   — Нам необходимы эти сведения, если мы хотим детально отразить их в докладе по национальной безопасности, — напомнил ему Ратледж. Ему был отчаянно нужен этот документ. С его помощью Эд Келти сможет доказать, что Райан снова принялся за свои прежние штучки, снова играет роль секретного агента и даже заставил Скотта Адлера делать то же самое. Ключ к подрыву политической легитимности Райана таился где-то здесь, совсем рядом. До сих пор Райан ловко уворачивался от атак Келти, что, несомненно, объяснялось умелым руководством Арни ван Дамма, но его оплошность при ответе на вопрос о политике в отношении Китая вызвала недоумение в Госдепартаменте. Подобно многим руководителям Госдепа, Ратледжу хотелось, чтобы Тайвань просто исчез, тогда Америка получила бы возможность установить нормальные отношения с новой мировой сверхдержавой.
   — Не торопись, Клифф. Нужно действовать постепенно.
   Обсуждение снова вернулось к Китаю. Было решено, что проблему ОИР можно отложить на несколько дней.
   — Белый дом не собирается вносить каких-либо изменений в наши отношения с Китайской Народной Республикой? — спросил Ратледж.
   Адлер отрицательно покачал головой.
   — Нет, президент всего лишь пытался объяснить ситуацию — да, я знаю, ему не следовало называть Китайскую Республику Китаем, но, может быть, это потрясло их клетку в Пекине, заставило их призадуматься, так что я не считаю, что его оговорка может принести нам вред. Им надо дать понять, что они не могут безнаказанно убивать американцев. Мы пересекли эту линию, парни. Один из моментов, который я хочу им подчеркнуть, состоит именно в серьёзности отношения к этому вопросу.
   — Никто не может быть застрахован от случайностей, — послышался чей-то голос.
   — Военно-морской флот утверждает, что это не было случайностью.
   — Ну перестаньте, господин секретарь, — простонал Ратледж. — Зачем, чёрт возьми, им понадобилось преднамеренно сбивать авиалайнер?
   — Наша задача в том и состоит, чтобы выяснить все обстоятельства происшедшего. Адмирал Джексон привёл убедительные доказательства, подтверждающие его точку зрения. Представьте себе, что вы полицейский, идёте по улице и вдруг видите прямо перед собой вооружённого грабителя. Зачем вам убивать старушку в квартале от вас?
   — Несомненно, это произошло случайно, — продолжал настаивать Ратледж.
   — Послушай, Клифф, случайности бывают разными. В данном случае погибли американцы, и если кто-то из присутствующих здесь страдает провалами памяти, я обязан напомнить о всей серьёзности этого.
   Они не привыкли выслушивать подобное. Да что это происходит с Адлером? Задача Государственного департамента сохранять мир, предупреждать конфликты, ведущие к смерти тысяч людей. Несчастные случаи остаются несчастными случаями. Очень жаль, конечно, но они происходят, как случаются рак и сердечные приступы. Госдепу следует решать важные проблемы.

* * *

   — Спасибо, господин президент, — донеслось из зала. Райан отошёл от трибуны, в очередной раз сумев избежать стрел и копий со стороны средств массовой информации. Он посмотрел на часы. Проклятье. Он опять опоздал, не успел проводить детей в школу и опять не поцеловал на прощанье Кэти. Какая статья Конституции, подумал он, гласит, что президент не является живым человеком?
   Войдя в кабинет, Райан прочитал отпечатанное для него расписание дня. Примерно через час приедет Адлер, и президенту нужно поговорить с ним перед его вылетом в Китай. Уинстон — встреча в десять часов, обсуждение предложенных им административных перемен в аппарате Министерства финансов, что по другую сторону улицы. Арни и Кэлли — ознакомление с текстом речей, которые ему предстоит произнести на следующей неделе. Ланч с Тони Бретано. Встреча после ланча — с кем? С хоккеистами «Анахайм Майти Дакс»? Райан покачал головой. Ах да, ведь они выиграли кубок Стэнли, фотографии президента с национальными героями появятся на страницах газет и журналов. Нужно поговорить с Арни об этом политическом дерьме. Гм. Может быть, стоит пригласить на встречу Эда Фоули, ведь он фанатик хоккея…

* * *

   — Ты опаздываешь, — сказал Дон Расселл, когда Пэт О'Дей привёл Меган в детский сад.
   Инспектор ФБР прошёл мимо него, снял пальто с дочери, уложил в её шкафчик одеяльце и затем вернулся к Расселлу. — Ночью выключилось электричество, и мой будильник не сработал вовремя, — объяснил он.
   — Предстоит трудный день?
   — Нет, кабинетная работа, — покачал головой Пэт. — Нужно закончить несколько отчётов, ты ведь знаешь, как это делается. — Оба были знакомы с этим. Кабинетная работа заключалась главным образом в редактировании и сортировке отчётов, по сути дела секретарская работа, которая в некоторых особо секретных случаях делалась проверенными агентами, носящими оружие.
   — Мне сказали, что ты не прочь посостязаться со мной, — заметил Расселл.
   — Да, я слышал, что ты — отличный стрелок.
   — Так себе, средний, — улыбнулся агент Секретной службы.
   — Да ведь и я тоже. Всего лишь стараюсь, чтобы пули не попадали за пределы внешнего круга.
   — У тебя «Сиг-Зауэр»?
   — «Смит-Вессон 1076» из нержавейки, — сказал инспектор ФБР.
   — Калибр десять миллиметров.
   — Да, он оставляет большие отверстия, — напомнил О'Дей.
   — Меня всегда устраивала «Девятка», — возразил Расселл. Оба рассмеялись.
   — Играешь в биллиард? — спросил инспектор.
   — Не играл со школьных времён, Пэт. Установим размеры ставки?
   — Нужно, чтобы она была достаточно серьёзной, — заметил О'Дей.
   — Коробка «Сэмюэль Адамс»? — предложил Расселл.
   — Да, это убедительная ставка, сэр, — согласился инспектор.
   — Встретимся в Белтсвилле? — Это было стрельбище академии Секретной службы. — На открытом воздухе. Стрельба при искусственном освещении всегда казалась мне недостаточно серьёзной.
   — По стандартным мишеням?
   — Мне не доводилось целиться в яблочко уже много лет. Никогда не думал, что на одного из моих боссов может напасть чёрная точка.
   — Значит, завтра? — предложил О'Дей. Это будет неплохим субботним развлечением, подумал он.
   — Что-то слишком уж скоро. Знаешь, я проверю и скажу тебе сегодня вечером.
   — Отлично, Дон, договорились. И пусть победит сильнейший. — Они пожали друг другу руки.
   — Сильнейший и победит, Пэт. Он всегда побеждает. — Оба знали, кто из них сильнейший, хотя один неминуемо ошибался. Но они понимали, что всегда хорошо, чтобы твою спину защищал надёжный стрелок, и будет приятно выпить пиво, кто бы ни победил.

* * *

   Полученное ими оружие не было полностью автоматическим. Хороший слесарь мог бы легко переделать его, но иранскому агенту, занимавшемуся закупкой, это было не по зубам. Впрочем, «Артиста» и его людей это не смутило. Они были отличными стрелками и знали, что пули из автоматического оружия попадают точно в цель лишь при стрельбе короткими очередями — если только у тебя не руки гориллы: после трех выстрелов автомат начинает прыгать в руках и ты строчишь в небо вместо того, чтобы бить в цель, а если цель живая, да ещё вооружена, она откроет ответный огонь. Для пристрелки у них не было ни места, ни времени, но они были хорошо знакомы с этим типом оружия, китайской модификацией советского АК-47, «Калашникова», в основе которого, в свою очередь, был немецкий автомат сороковых годов. В обойме было тридцать патронов калибра 7,62 миллиметра. Террористы прикрепили магазины один к другому изоляционной лентой, чтобы вдвое увеличить скорострельность; вставляя и вынимая их, убедились, что все действует нормально. Закончив с оружием, они снова занялись изучением цели операции. Каждый из них знал своё место и свою часть задания. Все они понимали, насколько опасна предстоящая операция, но не задумывались над этим. К тому же, заметил «Артист», их не интересовала природа операции. Эти парни уже столько лет вращались в террористическом сообществе, что утратили обычные человеческие чувства, и хотя это была их первая настоящая операция — по крайней мере для большинства из них, — они думали лишь о том, как проявить себя с лучшей стороны. Каким образом они сумеют сделать это, не имело значения.

* * *

   — Они поднимут множество вопросов, — сказал Адлер.
   — Ты так считаешь? — спросил Джек.
   — Можешь не сомневаться. Статус страны наибольшего благоприятствования, споры об авторских правах и тому подобное. Привлекут все, что только можно.
   По лицу президента пробежала недовольная гримаса. Ему казалось отвратительным ставить в один ряд защиту авторских прав Барбары Стрейзанд^[90] и преднамеренное убийство такого количества людей, но…
   — Да, Джек. Они просто не думают о ценности человеческой жизни, как мы.
   — Читаешь мои мысли?
   — Я ведь дипломат, верно? Думаешь, я просто слушаю, что произносят вслух? Никакие переговоры так не ведутся. Это вроде длительной карточной игры с маленькими ставками — скучный, но одновременно увлекательный процесс.
   — Я думал об утерянных жизнях…
   — Я тоже, — кивнул госсекретарь. — Вы тут не должны зацикливаться — это будет истолковано, как признак слабости, — но я не забуду этого вопроса при переговорах.
   Верховный главнокомандующий резко отреагировал на слова Адлера.
   — Скажи мне. Скотт, почему нам всегда приходится с уважением относиться к их культурным традициям? Почему они никогда не проявляют уважения к нашим?
   — Так всегда было принято в Госдепе.
   — Это не ответ на мой вопрос, — заметил Райан.
   — Если мы слишком сильно станем подчёркивать это, господин президент, мы попадём к ним в заложники. Тогда другая сторона поймёт, что, захватив пару американцев и угрожая убить их, они таким образом смогут оказывать давление на нас. Они будут в выигрышном положении.
   — Только в том случае, если мы допустим это. Китайцы нуждаются в нас ничуть не меньше, чем мы в них, — даже больше, принимая во внимание активное торговое сальдо. Торговля жизнями означает жестокую борьбу. Мы тоже можем пойти на это. Я никак не мог понять, почему мы так не поступаем.
   Государственный секретарь поправил очки.
   — Сэр, я согласен с вами, но это нужно тщательно продумать, а сейчас у нас нет на то времени. Вы говорите о кардинальной перемене в политике нашего государства. Когда речь заходит о чём-то столь важном, нельзя стрелять навскидку, не целясь.
   — Когда ты вернёшься обратно, давай соберёмся на уик-энд с несколькими советниками и посмотрим, что здесь можно предпринять. Мне не нравится наше поведение по этому вопросу в моральном отношении, и я считаю, что это делает наши поступки излишне предсказуемыми.
   — Почему?
   — Играть по заранее установленным и согласованным правилам хорошо и легко, если только все соблюдают эти правила, но если мы будем соблюдать правила, а противник — нет, то попадём в слишком уязвимое положение, — задумчиво произнёс Райан. — С другой стороны, если кто-то нарушит правила, а затем мы поступим так же, только несколько иначе, но всё-таки нарушим, другой стороне придётся задуматься. Мы можем вести себя предсказуемо по отношению к своим друзьям — это другое дело, но в отношении к врагу следует вести себя так, чтобы он понял, что предсказать наше поведение невозможно и лучше всего просто не связываться с нами, потому что он неминуемо проиграет. А вот до какой степени он понесёт урон, это пусть и останется непредсказуемым.
   — Ваше замечание заслуживает внимания, господин президент. Это могло бы стать интересной темой обсуждения в первый же свободный уик-энд в Кэмп-Дэвиде. — Оба замолчали, услышав рёв турбин вертолёта, опускавшегося на лужайку. — Это за мной. У тебя приготовлена напутственная речь?
   — Да, и она не более увлекательна, чем прогноз погоды в солнечный день.