Клэнси Том. Слово президента

* * *

   Первое звено из четырех истребителей-перехватчиков F-15C взлетело одновременно. Через двадцать минут они пристроились к самолётам-заправщикам KC-135R. Сейчас в воздухе находилось шесть таких самолётов из их авиакрыла, и скоро к ним присоединятся другие самолёты-заправщики из ВВС Национальной гвардии Монтаны, а также Северной и Южной Дакоты — штатов, которые не затронула эпидемия. На протяжении почти всего перелёта к Аравийскому полуострову они будут находиться в десяти милях позади авиалайнеров, вылетевших из Калифорнии. Их маршрут пройдёт сначала на север, к самому полюсу, затем, перевалив через макушку мира, они начнут спускаться на юг к России и пролетят над Восточной Европой. К западу от Кипра их будут сопровождать в качестве охранения истребители Израиля, которые обеспечат эскорт до Иордании. Оттуда американские «иглы» полетят в сопровождении саудовских F-15. Первые несколько самолётов смогут совершить посадку незаметно, рассчитывали штабные офицеры, летевшие в авиалайнерах, но если противник вдруг сумеет обнаружить летящие самолёты, начнётся воздушный бой. Лётчиков первого звена «иглов» вообще-то это не слишком пугало. Они не будут без необходимости вести радиопереговоры, ожидая, когда увидят со своего правого борта восход. Второй восход в этом перелёте они увидят уже с левого борта.

* * *

   — О'кей, дамы и господа, — обратился к пятнадцати собравшимся журналистам офицер по связи с прессой. — Мы пригласили вас для того, чтобы предложить вам принять участие в развёртывании воинских частей. Сержант Астор раздаёт вам сейчас бланки, где вы выражаете согласие с предлагаемыми условиями. Прошу вас подписать их и вернуть обратно.
   — А в чём дело? — спросил один из журналистов.
   — Может быть, вы сначала прочитаете бланки? — поинтересовался полковник морской пехоты с закрытым маской лицом.
   — Анализ крови, — пробормотал кто-то из собравшихся. — С этим трудно не согласиться. А как насчёт остального?
   — Те из вас, кто подпишут бланки, мэм, узнают кое-что ещё. Если откажетесь, вас отвезут домой.
   Любопытство победило, и все собравшиеся журналисты поставили свои подписи, заранее соглашаясь на все условия.
   — Спасибо. — Полковник проверил переданные ему бланки. — Теперь прошу вас пройти в дверь налево. Там вас ждут медики Военно-морского флота, для того чтобы провести анализ крови.

* * *

   Он отказался от адвоката и сам выступал в качестве защитника своего собственного иска. Несмотря на то что Эд Келти состоял в ассоциации адвокатов в течение тридцати лет, до сих пор он присутствовал на заседаниях суда только в качестве зрителя, хотя во многих случаях, стоя на ступеньках судебного здания, произносил речи или делал заявления, обращаясь к собравшимся репортёрам. Такие выступления всегда производили драматичное впечатление, а этому выступлению предстояло превзойти все предыдущие.
   — Если позволит уважаемый суд, — начал бывший вице-президент, — я обратился с иском о принятии суммарного решения. Моё законное право пересекать границу штата было нарушено указом президента. Это противоречит чётко выраженным конституционным гарантиям свободы личности, равно как и судебному прецеденту, а именно: постановлению Верховного суда по делу Лемюэла Кента, в котором суд единогласно постановил, что…
   Пэт Мартин сидел позади заместителя министра юстиции, который выступал от имени правительства. В зале находилась камера судебного телерепортёра, ведущая передачу через спутники связи по всей стране. Картина была действительно необычной. Судья, судебный стенографист, судебный пристав, все юристы, десять репортёров и четыре зрителя были в хирургических масках и резиновых перчатках. Все до единого только что услышали, как Эд Келти допустил самый крупный политический просчёт за все годы своей карьеры, хотя ни один пока не понял этого. Мартин пришёл в суд, заранее предвкушая, как он услышит подобное заявление из уст истца.
   — Свобода перемещения по стране является главным из всех прав человека, установленных и защищаемых Конституцией. Президент не имеет ни конституционного, ни законодательного права лишать американских граждан этой свободы, в особенности с применением вооружённой силы, что уже привело к смерти одного человека и ранению нескольких, — продолжал Келти. — Таков закон нашей страны, — закончил он своё выступление полчаса спустя, — вот почему от своего имени и от имени своих сограждан я обращаюсь к суду с настоятельной просьбой отменить этот указ президента. — С этими словами Эдвард Дж. Келти почтительно поклонился и занял своё место.
   — Ваша честь, — начал заместитель министра юстиции, поднимаясь на трибуну, где стоял микрофон, подсоединённый к телевизионной камере, — как только что сказал истец, это исключительно важный процесс, однако, с юридической точки зрения, в его основе нет ничего особенно сложного. Правительство хотело бы обратить ваше внимание на выступление судьи Холмса, сделанное им во время знаменитого процесса о свободе слова. Судья Холмс подчеркнул, что ограничение гражданских свобод допустимо, если перед страной в целом возникает реальная и действительная опасность. Конституция, ваша честь, не является договором о коллективном самоубийстве. В настоящий момент над нашей страной нависла смертельная опасность, как говорится в средствах массовой информации, причём такая, что люди, составлявшие текст Конституции почти двести лет назад, не могли предвидеть её. Позвольте напомнить моему учёному коллеге, ваша честь, что в конце восемнадцатого века природа инфекционных болезней ещё не была известна. Однако уже тогда было распространено и признавалось законным помещение в карантин кораблей, прибывающих из-за океана. Прецедентом является эмбарго, введённое Джефферсоном на международную торговлю, но главным доводом в поддержку президентского указа является здравый смысл. Мы не имеем права приносить на алтарь юридической теории жизни наших сограждан…
   Мартин внимательно слушал речь защитника, потирая нос под защитной маской. В зале суда пахло так, словно здесь разлили бочку лизола.

* * *

   Это было бы забавно в другой обстановке, но сейчас не было ничего смешного в том, как отреагировал каждый из пятнадцати репортёров на результаты анализа крови. Ожидание с затаённым дыханием, затем вздох облегчения. Они вставали и переходили в дальний угол комнаты, воспользовавшись предоставленной возможностью снять хирургические маски. Когда анализ крови был завершён и все признаны здоровыми, их проводили в соседнюю комнату.
   — О'кей, сейчас на автобусе вы отправитесь на базу ВВС Эндрюз, — сказал полковник, отвечавший за связь с общественностью. — Дальнейшую информацию вы получите сразу после взлёта.
   — Одну минуту! — возразил Доннер.
   — Сэр, это говорится в документе, который вы подписали.

* * *

   — Ты был прав, Джон, — сказал Александер. Эпидемиология — своего рода медицинский вариант бухгалтерского учёта, и подобно тому, как эта скучная профессия играла важную роль в руководстве бизнесом, такую же роль играло изучение болезней, а метод их распространения представлял собой основу современной медицины, начиная с того момента, когда в тридцатые годы прошлого столетия один французский врач пришёл к выводу, что люди умирали и выздоравливали одинаково часто вне зависимости от того, лечили их или нет. Это неловкое открытие заставило медицинское сообщество обратить внимание на самое себя, пересмотреть вещи, которые приносили успех и которые были бесполезными, и в результате медицина коренным образом изменилась, превратившись из ремесла в науку.
   Суть заключалась, как правило, в деталях, подумал Александер. В данном случае это могло оказаться решающим.
   Сейчас в стране было зарегистрировано 3 451 случай заболевания лихорадкой Эбола. В это число входили те, кто уже умирал, у кого проявились явные симптомы, и те, в крови которых были выявлены антитела. Число заболевших само по себе не было таким уж большим. Оно было меньше, чем число людей, умерших от СПИДа, и на два порядка меньше числа людей, умирающих от рака и сердечно-сосудистых заболеваний. С помощью статистических исследований, основанных на беседах, проведённых агентами ФБР, и сведений, полученных от врачей по всей стране, удалось установить, что первичными источниками распространения эпидемии стали 223 человека, причём все заразились на торговых выставках. Каждый из них заразил нескольких других, а те, в свою очередь, передали вирус Эбола дальше. Несмотря на то что число поступающих пациентов продолжало расти, скорость роста была ниже той, которая была предсказана на основе существующих компьютерных моделей… а в больнице Хопкинса находился первый пациент, в крови которого были обнаружены антитела, но у больной женщины отсутствовали симптомы болезни…
   — Вообще-то должно быть больше первичных источников, Алекс, — сказал генерал Пикетт. — Мы обнаружили это вчера вечером. Первый умерший пациент прилетел в Даллас из Финикса. ФБР получило список пассажиров этого рейса, и в больнице медицинского факультета Техасского университета проверили каждого из этих пассажиров — они закончили анализы только сегодня утром. Так вот, лишь в крови одного обнаружены антитела Эболы, да и то симптомы, проявляемые им, не слишком явные.
   — Каковы факторы риска?
   — Гингивит, кровоточащие десны, — сообщил Пикетт. — Это способствует распространению болезни.
   — Выходит, что первоначально вирус Эбола распространялся с помощью аэрозоля, но…
   — И я так думаю, Алекс. По-видимому, вторичное заражение происходит главным образом в результате личных контактов — объятия, поцелуи, уход за любимыми. Если мы правы, высшая точка эпидемии будет достигнута через три дня, а затем число заболеваний пойдёт на убыль. При этом число выздоравливающих начнёт быстро увеличиваться.
   — У нас уже есть один такой случай в Хопкинсе. У женщины в крови обнаружены антитела Эболы, но затем развитие болезни приостановилось.
   — Нам нужно поручить Гасу проработать вопрос об ослаблении вирулентности под влиянием окружающей среды.
   — Согласен. Позвони ему. А я тем временем продолжу кое-какие исследования.

* * *

   Судья был старым другом Келти. Мартин так и не понял, каким образом бывший вице-президент сумел изменить порядок назначения судей для рассмотрения исков в этом округе — он утверждался заранее, — но теперь это уже не имело значения. Каждый из участников — истец и представитель ответчика — потратили на свои выступления примерно по тридцать минут. Вообще-то вопрос был простым с юридической точки зрения — в этом Келти и заместитель министра юстиции, представляющий интересы президента, придерживались одинакового мнения, несмотря на то, что практическое толкование прецедентов крайне осложняло дело. Одновременно требовалось срочное решение проблемы, и в результате судья вышел из своего кабинета и появился в суде уже через час, потраченный им на размышления. Он зачитал решение на основании сделанных в кабинете рукописных записей, которые будут затем перепечатаны и оформлены надлежащим образом.
   — Суд, — начал он, — осознавая серьёзную опасность, угрожающую стране, должен выразить сочувствие президенту Райану, который искренне считает, что его долг заключается в том, чтобы защитить не только права американских граждан, но также и их жизни.
   С другой стороны, суд не может не признать, что Конституция была и остаётся высшим законом Соединённых Штатов Америки. Любая попытка нарушить этот оплот свободы и демократии представляет собой шаг, создающий потенциальный прецедент, последствия которого могут оказаться настолько угрожающими, что они выходят далеко за пределы настоящего кризиса. Несмотря на то что президент несомненно руководствовался самыми лучшими побуждениями, суд принимает решение обязать президента отменить свой указ как антиконституционный, полагаясь на то, что американские граждане будут вести себя разумно и осторожно, оберегая собственную безопасность. Таково решение суда, вступающее в силу сразу после вручения сторонам письменного текста.
   — Ваша честь, — произнёс заместитель министра юстиции, вставая и обращаясь к судье, — правительство считает своим долгом опротестовать данное решение и обращается в вышестоящий апелляционный суд Четвёртого округа в Ричмонде с просьбой о пересмотре дела. Мы просим отложить вступление решения в силу до того момента, когда нами будут подготовлены необходимые документы.
   — Суд отказывает ответчику в этой просьбе. Заседание закрыто. — Судья встал и удалился из зала, не произнеся больше ни единого слова. Едва за ним закрылась дверь, как зал взорвался шумом.
   — Что это значит? — спросил телевизионный репортёр, сам по профессии юрист, наверняка понимающий смысл решения суда, и протянул микрофон к лицу Эда Келти, как обычно поступают репортёры в подобные моменты.
   — Это значит, что так называемый президент Райан не имеет права нарушать законы. Я считаю, что сумел показать в этом зале, что в нашей стране по-прежнему правит закон, — ответил бывший вице-президент, стараясь скрыть самодовольную улыбку.
   — А каково мнение правительства? — спросил репортёр у заместителя министра юстиции.
   — Нам почти нечего сказать Мы успеем обратиться в апелляционный суд Четвёртого округа ещё до того, как судья Винэйбл успеет должным образом оформить своё решение, которое не считается обязательным до тех пор, пока не оформлено в письменном виде, подписано и принято к исполнению. Суд Четвёртого округа отдаст распоряжение о приостановлении исполнения…
   — Что, если апелляционный суд поступит иначе?
   На этот раз ответ дал Мартин.
   — В этом случае, сэр, указ президента как главы исполнительной власти остаётся в силе в интересах общественной безопасности до тех пор, пока обстоятельства дела не будут рассмотрены соответствующими инстанциями. Однако у нас есть все основания полагать, что апелляционный суд Четвёртого округа приостановит выполнение судебного решения. Судьи являются людьми, которые помимо формального соблюдения законов принимают во внимание и реальные обстоятельства. Но сейчас мы только что услышали из уст судьи любопытную фразу.
   — Что это за фраза? — поинтересовался репортёр. Келти стоял в десяти футах и прислушивался к разговору.
   — Дело в том, что суд только что решил важную конституционную проблему. Говоря о президенте Райане, судья называл его по имени и должности, которую он занимает. Таким образом, суд сумел окончательно решить вопрос о преемственности исполнительной власти, который так рьяно оспаривал бывший вице-президент Келти. Далее, в решении суда говорится, что указ президента отменяется. Если бы мистер Райан не был президентом, формулировка решения была бы иной — там было бы сказано, что указ признается недействительным и необязательным для исполнения. Таким образом, по моему мнению, суд действовал не правильно по сути иска, но совершенно правильно по форме. Спасибо. Нам нужно подготовить апелляцию.
   Редко случается, когда репортёры настолько потрясены, что им нечего сказать. Но ещё труднее быть свидетелем перемещения действующих лиц на политической арене.
   — Одну минуту! — выкрикнул Келти.
   — Из тебя никудышный адвокат, Эд, я всегда придерживался такого мнения, — заметил Мартин, проходя мимо.

* * *

   — Надеюсь, он прав, — прошептал Лоренц. — Господи, как я на это надеюсь!
   С самого начала эпидемии сотрудники лабораторий Центра инфекционных болезней трудились не покладая рук, стараясь найти ответ на вопрос, каким образом вирусу Эбола удалось выжить на открытом воздухе. Были построены специальные камеры, где поддерживалась различная температура, степень влажности и освещения, однако, ко всеобщему изумлению, результаты говорили об одном и том же. Только с помощью аэрозолей можно достигнуть массового заражения. Однако и в этом случае заражение происходило в течение считанных мгновений или даже не происходило совсем. Выживание вируса в воздушной среде при самых благоприятных условиях измерялось минутами.
   — Жаль, что я недостаточно хорошо разбираюсь в военных методах применения вируса Эбола. — Лоренц задумчиво покачал головой.
   — Двести двадцать три случая первичного заражения — вот и все. Если бы их было больше, мы сейчас уже знали бы об этом. Все случаи заражения произошли на восемнадцати торговых выставках, это получило многократное подтверждение, в то время как после четырех не было ни одного случая. Почему на восемнадцати, а не двадцати двух? — размышлял Александер. — А если диверсанты распылили аэрозоли на всех двадцати двух, но на четырех их замысел потерпел неудачу?
   — На основании наших экспериментальных данных могу сказать, что такая возможность не исключена, — заметил Лоренц, раскуривая свою трубку. — Сейчас наши компьютерные модели предсказывают восемнадцать тысяч случаев заболевания. Когда появятся выжившие после заражения вирусом, это несколько изменит модель. Введённый карантин смертельно напугал население. Знаешь, мне кажется, что запрет на переезды не имел особенно большого непосредственного значения, но он настолько перепугал людей, что они перестали вступать в прямой контакт друг с другом, достаточный для того, чтобы ..
   — Доктор, сегодня это третья хорошая новость, — задумчиво выдохнул Александер Действительно, первой было известие о выздоравливающей женщине в больнице Хопкинса, второй — аналитические данные Пикетта. И вот теперь лабораторные исследования Гаса и логический вывод, проистекающий из них. — Джон всегда утверждал, что биологическая война скорее психологическая, чем реальная.
   — Джон — отличный специалист, Алекс. И ты тоже, дружище.
   — Через три дня нам станет ясно, подтверждаются ли наши умозаключения.
   — Согласен. А сейчас полагайся на провидение, Алекс.
   — В случае необходимости можешь всегда связаться со мной — я буду безотлучно в госпитале Уолтера Рида.
   — Я тоже сплю на диване в своём кабинете.
   — Пока. — Нажав на кнопку, Александер отключил динамик. Рядом с ним стояли шесть армейских врачей — трое из госпиталя и трое из медицинского института в Форт-Детрике. — У кого есть замечания? — спросил он, глядя на них.
   — Безумная ситуация, — устало улыбнулся майор. — Это действительно весьма эффективное психологическое оружие. Пугает всех до смерти. Однако нам это может оказаться на руку. Кроме того, кто-то с противной стороны допустил ошибку. Интересно, как..?
   Алекс на мгновение задумался, потом поднял трубку телефона и набрал номер больницы Хопкинса.
   — Это доктор Александер, — сказал он дежурной медсестре. — Мне нужно поговорить с доктором Райан. Это очень важно… хорошо, я подожду. — Прошло несколько минут. — Кэти? Это Алекс. Я должен встретиться с вашим мужем. Было бы неплохо, если бы вы тоже присутствовали при этом разговоре. Это исключительно важно.

Глава 55
Начало

   В двухстах папках, содержащих личные дела, находилось двести свидетельств о рождении, двести водительских удостоверений, двести адресов, двести комплектов кредитных карточек и других документов. Все это следовало проверить. Вряд ли требовалось объяснять, что сразу после начала расследования особое внимание агентов ФБР, которым была поручена эта работа, привлечёт специальный агент Секретной службы Джефф Раман. Тем не менее тщательной проверке подвергся каждый сотрудник Секретной службы, имевший постоянный доступ в Белый дом. По всей стране (Секретная служба отбирает кандидатов отовсюду, как и любое федеральное агентство) триста агентов ФБР начали со свидетельств о рождении, затем двинулись дальше, сверяя фотографии, сделанные на церемонии вручения свидетельств об окончании средней школы, с фотографиями всех сотрудников. Оказалось, что трое агентов Секретной службы являются иммигрантами, причём в их личных делах отсутствуют некоторые биографические данные. Один из них был французом, привезённым матерью в Америку ещё в младенческом возрасте. Другая оказалась дочерью нелегальных переселенцев из Мексики, однако позднее официально оформила своё американское гражданство и проявила себя с самой лучшей стороны в техническом отделе Секретной службы как настоящий патриот своей новой родины, так и блестящий специалист. Таким образом, лишь у специального агента «Джеффа» Рамана недоставало документов, что легко объяснялось обстоятельствами бегства его родителей из Ирана.
   В общем-то ситуация казалась очень простой. Он не скрывал, что родился в Иране и приехал в Америку вместе со своей семьёй после свержения шаха, спасаясь от преследований нового режима. Все указывало на то, что он вполне адаптировался к жизни в новой стране и даже стал баскетбольным фанатиком, причём настолько хорошо разбирался в этом виде спорта, что почти никогда не проигрывал споров по поводу исхода того или иного матча. В Секретной службе даже шутили, что букмекеры регулярно консультируются с ним перед важными матчами. Раман не упускал случая выпить пива со своими сослуживцами. Он завоевал репутацию высококвалифицированного профессионала. То, что Раман остался холостяком, не вызывало особого удивления — среди сотрудников федеральных правоохранительных органов это не было чем-то необычным. Предъявляемые к ним требования — а в Секретной службе они были особенно жёсткими — заставляли агентов (главным образом мужчин) делить свою любовь между семьёй и профессиональными обязанностями. Нередко эти требования были намного строже, чем у самой ревнивой жены, так что разводы происходили чаще, чем свадьбы. Рамана видели в компании женщин, но он никогда не рассказывал об этом. Если у него и была личная жизнь, то спокойная и незаметная. Не было никаких сомнений в том, что он никогда не встречался с другими иранскими иммигрантами или соотечественниками, приезжавшими из Ирана, не проявлял религиозных чувств и не упоминал ислам в разговорах, разве что однажды сказал президенту, что его семья столько натерпелась от религии, что он предпочитает не затрагивать этой темы.
   Все это не произвело ни малейшего впечатления на инспектора по особым поручениям О'Дея, который вернулся на работу, потому что директор ФБР Мюррей доверил ему руководство этим расследованием. О'Дей исходил из того, что, если противнику удалось внедрить своего человека в ближайшее окружение президента, у этого человека будет тщательно разработанная легенда, в которой не удастся обнаружить ни малейшего изъяна. Таким образом, проверка биографических данных и образа жизни представляет собой всего лишь обязательную часть расследования, причём далеко не самую важную. К тому же ему предоставили неограниченные полномочия. Агент Прайс, возглавляющая президентскую охрану, сама сказала об этом. Пэт набрал группу следователей из состава центрального управления ФБР и вашингтонского полевого отдела. Лучшим из них он доверил проверку Арефа Рамана, который по счастливому стечению обстоятельств находился сейчас в Питтсбурге.
   Квартира Рамана, расположенная в северо-западной части города, была скромной, но удобной. То, что в ней установлена сигнализация, не составило каких-либо трудностей — в группу входил отличный специалист, который за две минуты справился с замками, затем мгновенно опознал контрольную панель и набрал на ней аварийный код фирмы-изготовителя, отключающий сигнализацию. Прежде эту процедуру называли «делать чёрное дело», что достаточно ясно говорило о её смысле. Теперь в ходу был термин «спецоперация», а это могло означать что угодно.
   Два агента, которые первыми вошли в квартиру, после того как были вскрыты двери и отключена сигнализация, осмотрелись и дали знак ещё троим, ожидавшим у входа. Прежде всего они сфотографировали все внутри и начали искать предметы, на первый взгляд не привлекающие к себе внимания, намеренно оставленные владельцем в определённом положении, так что, если их сдвинуть, они дадут ему знать, что в квартире кто-то побывал. Это может оказаться дьявольски трудным, однако эти пять агентов не первый день служили в управлении контрразведки ФБР и прошли хорошую школу. На обыск уйдут часы исключительно напряжённого труда. Агенты знали, что сейчас по меньшей мере ещё пять таких же групп проводят обыск квартир остальных потенциальных подозреваемых.

* * *

   Самолет-разведчик Р-ЗС держался на самом краю дальности радиолокационного обнаружения с кораблей индийского флота. Находясь на малой высоте, он пересекал перемежающиеся потоки воздуха над теплой поверхностью Аравийского моря. Операторы, находившиеся на его борту, уже обнаружили тридцать источников , излучения с девятнадцати кораблей. Больше всего их беспокоили мощные низкочастотные радары, работавшие в режиме поиска, хотя датчики, регистрирующие опасность, то и дело отмечали появление импульсов, исходивших от радиолокаторов наведения зенитных ракет «корабль-воздух». Судя по всему, индийский флот после продолжительного пребывания в порту, занимался учениями. Однако проблема заключалась в том, что такие повседневные учения трудно было отличить от состояния боевой готовности. Полученные данные анализировались на борту самолета специалистами электронной разведки и одновременно передавались на крейсер «Анцио» и другие корабли охранения тактической группы «Театр» — так моряки прозвали четыре транспортных корабля типа «Боб Хоуп»^[118] и их эскорт. Командир тактической группы сидел в центре боевой информации своего крейсера. На трех огромных дисплеях размером с бильярдный стол каждый (они представлял собой экраны, на которые сзади проецировалось телевизионное изображение, передаваемое компьютерно-радиолокационной системой «Иджис») виднелись корабли индийского флота. Командир даже различал, какие импульсы означают авианосцы, а какие — корабли боевого охранения. Перед ним стояла сложная задача. Тактическая группа «Театр» уже сформировалась и двигалась к Персидскому заливу. Танкеры «Платте» и «Сэпплай» вместе с эскортными фрегатами «Хэйес» и «Карр» уже присоединились к группе, и в течение нескольких следующих часов все корабли охранения поочередно проведут бункеровку, пополнив запасы топлива. Для командиров кораблей ВМС не существовало понятия «слишком много топлива» — оно было таким же несуразным, как «слишком много денег», чего никогда не бывает. После окончания бункеровки танкерам будет отдан приказ занять позицию с внешней стороны ромбовидного формирования из четырех гигантских транспортных кораблей, а эскортные фрегаты займут положение мористее. Эсминец «О'Баннон» переместится вперед и продолжит поиск подводных лодок — в состав индийского флота входили две атомные подводные лодки, и никто не знал, где они сейчас находятся. «Кидд» и «Анцио» займут позицию рядом с транспортными кораблями, обеспечивая их защиту от воздушной угрозы. При обычных обстоятельствах ракетный крейсер типа «иджис» находился бы дальше от охраняемых им кораблей, но в данном случае командир решил перестраховаться. Причина этого заключалась не в боевых приказах командования, а в телевизионных передачах. На каждом корабле находился свой телевизионный приемник, принимающий передачи из космоса; в современном военно-морском флоте моряки потребовали и получили собственные системы кабельного телевидения, и хотя члены экипажа смотрели главным образом те каналы, которые передавали кинофильмы (самым любимым был канал, по которому передавались фильмы из «Плейбоя» — моряки остаются моряками), командир боевой группы не отрывался от канала Си-эн-эн. Поскольку боевые приказы были лаконичными и не всегда посвящали его в ситуацию, царящую в мире, он следил за коммерческими каналами, откуда черпал нужную информацию. Чувствовалось, что члены экипажей испытывают беспокойство. В любом случае было бы невозможно скрыть от матросов события, происходящие дома, и воображение рисовало картины со множеством больных и умирающих, блокированные автострады и пустынные улицы городов. Сначала это потрясло их, так что офицерам и старшинам пришлось собирать матросов в кают-компаниях и беседовать с ними. Затем поступили приказы. Угрожающие события происходили не только дома, но и в районе Персидского залива, и внезапно все четыре огромных транспортных судна со снаряжением для бронетанковой бригады на борту вышли в море и направились в саудовский порт Дахран… а путь туда преграждал индийский флот. Командир крейсера «Анцио» заметил, что теперь матросы успокоились. Правда, они больше не смеялись и не дурачились в кают-компаниях — постоянные учения последних дней красноречиво говорили о серьезности предстоящей операции. Тактическая группа «Театр» шла навстречу врагу.