Страница:
Владислав бросился к входу, едва раздался стук, и распахнул обе створки. Ульрик первый раз в жизни видел, как боевые ведьмы влетают в дверь. Отточенность этого маневра, по сложности сравнимого с ритуальными танцами экен, заворожила эльфа. Четверка воительниц медленно вплыла в проем, на миг зависла в воздухе. Ульрик с удивлением заметил на одной из метел мужчину, сидевшего за спиной у рыжей ведьмы.
– Вперед на три шага, – скомандовала она. Четверка продвинулась вперед тремя отчетливыми толчками.
– Приземляемся, – сказала рыжая ведьма. Ульрик очнулся, вспомнил, кого принесли на этом плаще, натянутом между четырех метел, и поспешил к ведьмам. Те уже стояли на полу, отсылая свои метлы, а плащ с телами лежал между ведьмами. Ульрик увидел Шенвэля. Тот заметил друга и слабо улыбнулся. Столяр улыбнулся в ответ. Рядом с эльфом, уткнувшись лицом в плечо, лежала черноволосая женщина в форме боевой ведьмы. Ульрик решил, что это, должно быть, Карина. Рука ведьмы покоилась на талии Шенвэля. Ульрик непроизвольно покосился назад, но Ваниэль еще не вернулась из перевязочной. Однако Владислав был здесь, и видел все то же, что и Ульрик. Барон хрипло вздохнул. Поджер разглядывал тело эльфа, мрачнея на глазах. Ведьма приподнялась на локте. Глаза у нее оказались синие, яркие, как васильки, а лицо – белое, как известь.
– Не стойте столбами, раздевайте его, – сказал Поджер.
Дарина и ее подруги торопливо стали разоблачать сидха.
– Карина, – сказал Шенвэль. – Будь добра, достань у меня там в кармане...
Карина свободным жестом запустила руку в карман его брюк. Владислава перекосило, но барон сдержался. Ведьма вытащила коротко звякнувший мешочек.
– Это? – спросила она.
– Да, – сказал Шенвэль. – Отдай вон тому эльфу.
Ульрик непонимающе уставился на Шенвэля.
– Вдова расплатилась за ларь, – пояснил Шенвэль. – Возьми.
– Я уже и забыл, – пробормотал Ульрик, принимая деньги.
Карина с трудом поднялась. Барон проворно ухватил ее за руку и помог встать.
– Карина, – окликнул ведьму Шенвэль.
Карина обернулась. Эльф протягивал ее пояс, синие и белые полоски кожи, сплетенные в тугую косичку.
Пояс Карины был распущен, когда она лежала рядом с Шенвэлем.
Ульрик почувствовал, что краснеет, и снова порадовался тому, что Ваниэль ничего этого не видит. У Владислава аж кончик носа зашевелился от сдерживаемой ярости. Ведьма с совершенным безразличием на лице взяла пояс, продернула его в шлевки и неуверенными шагами двинулась к ближайшей скамье.
– Может быть, вы возьмете его? – тихо спросил Поджер, глядя на барона. – Похоже, что берцовая кость расколота вдоль, а я не уверен...
– Хорошо, – кивнул Владислав.
– Не хорошо, – сказал Шенвэль. – Я прошу вас, господин Эохам, провести эту операцию.
Глаза эльфа и человека встретились, и барон первым отвел взгляд.
– Я бы отдал свой диплом за то, что ты тогда был мертв! – воскликнул Владислав.
– Я не хочу, чтобы ты рисковал своим дипломом еще раз, – хладнокровно отвечал Шенвэль.
Ульрик с интересом посмотрел на барона. Владислав и Верховный маг Фейре оказались старыми знакомыми. У столяра появилась даже догадка, где их свела судьба. Считалось, что в ту ночь, когда заговорщики проникли в замок дракона, все люди – соратники Верховного мага Фейре – там и погибли. Кроме Искандера. Сам Шенвэль, изнемогая от ран, с трудом выбрался из замка через случайно обнаруженный им тайный ход. Но очевидно, кое-кому из людей это тоже удалось, хотя вряд ли они это афишировали.
Поджер поскреб подбородок и вздохнул.
– Что ж, несите, – сказал он. – Света...
Хирург посмотрел туда, где только что стояла рыжая ведьма, но ее там уже не было, словно она растаяла в воздухе. Поджер на миг изменился в лице. Как и Ульрик, он заметил, что мужчины, прилетевшего вместе с рыжей ведьмой на метле, в приемном покое тоже нет.
– Карина, – обратился хирург к старшей крыла, сидевшей на скамеечке с полузакрытыми глазами. – Может, кто-нибудь из твоих ведьм даст сидху анестезию? Сам я не могу, а Эней сейчас будет нужен здесь. Да и вообще, может, поможете нам? Нас здесь как раз трое хирургов...
Карина открыла глаза.
– Девочки, вы как? – спросила она.
Ведьмы переглянулись, и одна из них кивнула.
– Ну так иди с господином Эохамом, Дариночка, – сказала Карина. – И вы тоже, выбирайте, кому будете ассистировать...
Ульрик поднял освободившийся край плаща, и вместе с боевыми ведьмами внес Шенвэля в операционную.
– Ты убил Радагаста? – ровным голосом спросила Адриана, подчерпывая следующую порцию мази.
Марфор почувствовал, как напряглись руки Ваниэль.
– Позвольте спросить, кто это такой? – осведомился эльф.
– Мужчина в доме на берегу, – сказала медсестра.
Марфор много раз слышал выражение «день, когда не стоит вставать с кровати», но сам переживал такой день впервые. И после слов Адрианы эльф остро почувствовал, что этот день вполне может стать его последним днем.
– Поверьте, мы изо всех сил старались его разбудить, но он... – стараясь придать голосу необходимую долю вежливого сочувствия, начал Марфор.
Адриана опустила свою медицинскую лопатку в рану. На четверть дюйма глубже, чем нужно. Марфор зашелся от боли.
– Прекратите! – закричала Ваниэль.
Марфор слышал ее голос сквозь пульсирующий розовый туман. Адриана извлекла инструмент. Эльф хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
– Побереги голос, – небрежно сказала медсестра эльфке, и снова обратилась к Марфору: – Твоего мужества хватает только на то, чтобы убивать спящих?
– Я хотел его убить, и теперь жалею, что не сделал этого! – воскликнул Марфор. – Твой муж захлебнулся в своей блевотине, ясно? Мы не успели его перевернуть...
– Вот теперь больше похоже на правду, – сказала Адриана. – Но чем же вы были так заняты?
– Мы... – Марфор замялся. – Мы с Ульриком подрались.
Ваниэль изумленно посмотрела на него, а медсестра покачала головой.
– Так вот кто расквасил тебе морду. А еще говорят, что это мы, мандречены, вспыльчивая нация, – сказала Адриана.
Медсестра закончила, взяла банку и скользнула глазами по инструкции на этикетке.
– Ты, кстати, маг какой стихии? – спросила Адриана.
– Воды, – ответил Марфор.
– Досадно, – поморщилась медсестра и пояснила: – Здесь еще заклинание надо наложить. И маги – пациент и тот, кто накладывает чары, – не должны быть антагонистами. А я маг Огня.
– Я могу наложить чары, – сказала Ваниэль.
– Ты читаешь на мандречи? – спросила Адриана.
Эльфка отрицательно покачала головой. Медсестра вздохнула.
– Повторяй за мной, – сказала Адриана.
Когда чары были наложены, мандреченка обмотала голову эльфа тугой повязкой и закрепила ее.
– Он очень ослаб от потери крови, – сказала Ваниэль. – Разрешите нам остаться здесь...
– Перевязочная может понадобиться, – сказала Адриана. – Найдите свободную палату.
Маг обернулся. Светлана стояла спиной к нему. Ведьма расстегнула штаны и прислонилась к столу. Несколько мгновений Онуфрий молча смотрел на обнаженные ягодицы и стройные бедра ведьмы.
– Я хочу видеть твое лицо, – сказал маг хрипло.
– А я – нет, – отрезала Светлана.
Онуфрий подошел к ней, взял ведьму за плечи и рывком развернул к себе.
Карина осталась в приемном покое, пока еще пустом. Медсестра вернулась на свой пост в дежурке. Эней с одной из ведьм ушли в перевязочную, Владислав с другой ведьмой заняли свои места во второй операционной.
Первым явился Митя с ранеными эльфийскими магами и мандреченами, отказавшимися покинуть свои дома и поплатившимися за это. Карина безучастно наблюдала за сутолокой, закипевшей в приемном покое, и думала о том, сколько же раз она видела подобное. И всегда, всегда повторяется то же самое – стоны, ругань раненых, запах крови и гари.
Но было и различие.
Первый раз причиной этого всего была она сама. Впрочем, если бы Карина не пошла бы за сидхом, Шенвэль благополучно отдал бы концы в подземелье, и Рабина уже не существовало бы. Но люди и сидхи, чьи косые взгляды ведьма ловила на себе, еще не понимали этого.
Владислав вынырнул откуда-то, потрепал Карину по голове и дал ужасно твердого и кислого петушка на палочке. Ведьма улыбнулась, поцеловала его в щеку. Как и Карина, барон знал, что чрезмерное расходование Чи ведет в первую очередь к потерям глюкозы и витаминов в организме. Карина с большим удовольствием съела бы сейчас что-нибудь посущественнее, но знала, что этого делать нельзя. Владислав вернулся в операционную. Карина грызла петушка и размышляла, как же поступить с Мариной, – Светлана успела рассказать ей о демарше звеньевой. По-хорошему, всех трех ведьм надо было рассчитать прямо сегодня утром. «Но где я в середине сезона возьму свободное звено? Да еще и такого высокого класса?» – мрачно думала Карина.
Старшая крыла «Змей» так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как в приемном покое появился Иван. Карина обратила внимание на князя только тогда, когда он остановился у дверей той операционной, где Поджер сейчас оперировал Шенвэля. Иван, очевидно, хотел поговорить с Верховным магом Фейре. Князь тяжело опирался на плечо своего телохранителя, то ли Рахмана, то ли Абдулы – Карина вечно их путала. Левая рука Ивана была неестественно вывернута. Кроме экена рядом с князем стоял пожилой сидх. Ведьма подумала, что этот сидх, пожалуй, самый старый из виденных ею. «Как же он пережил бунт Детей Волоса?» – подумала Карина и направилась к князю. Возможно, сейчас было не лучшее время, чтобы решить этот вопрос, но Карина хотела знать, сохраняет ли силу заказ Ивана ее крылу после разгрома, учиненного в Рабине ее ведьмами. Если бы князь отказался от их услуг, можно было бы, по крайней мере, уволить звено Марины. Почти одновременно с ней к Ивану подошел подросток, в котором ведьма узнала княжича, и второй телохранитель Ивана. Карина остановилась, не желая вмешиваться в семейную сцену.
– А, Митя, вот и ты, – сказал Иван, увидев княжича. – Хвала богам, ты жив!
– Что у тебя с рукой? – спросил Митя.
Иван пренебрежительно повел здоровым плечом. Вдруг лицо его посмурнело.
– Митя, – сказал он, отводя глаза. – Твоя мама... Лакгаэр сделал все, что мог, но...
– Простите меня, княжич, – сказал старый сидх печально. – Большая часть камней посыпалась в залив, когда замок рухнул, но были и те, что полетели прямо на нас. Я отводил их, но с этим осколком мне справиться не удалось. Он шел прямо на КПП, как выпущенный из баллисты, как заговоренный прямо... Одно утешает, ни княгиня, ни баронесса так и не пришли в сознание до самой своей гибели.
Лакгаэр не стал терзать подростка описанием того, что осталось от Анастасии, но образ кровавой лепешки с воткнутой в середину алмазной диадемой горел в его ауре так ярко, что Карину передернуло. Иван же думал о другом. Сидх солгал из деликатности. Анастасия была вполне в сознании в момент смерти. Ее тело оказалось тесно сплетенным с телом неизвестного мужчины. Издевательское пожелание Онуфрия сбылось. Князь размышлял о том, что похороны надо будет устроить как можно быстрее и в закрытом гробу.
Митя так же вяло, как и его брат только что, повел плечом. Карина поняла, что сегодня ночью уже произошло нечто такое, что оглушило подростка, и известие о смерти матери на этом фоне показалось мелким и незначительным. Иван обнял княжича здоровой рукой, прижал к себе.
В этот момент дверь операционной распахнулась. Братья и Лакгаэр развернулись на звук, полностью закрыв обзор Карине. Ведьма аккуратно обошла их и встала рядом с Лакгаэром. С другой стороны от Карины оказался однорукий сидх. Наверное, он хотел что-то спросить у своего старейшины, но, как и Карина, постеснялся вмешиваться. Дарина выкатила Шенвэля и озадаченно остановилась при виде загородившей ей дорогу группы.
– Ты нашел Жезл Власти? – сурово произнес Иван.
Шенвэль отрицательно покачал головой.
– Я думаю, что Эрустим разрушился в горящем замке, – хрипло, с усилием выталкивая слова, ответил Верховный маг Фейре. Он увидел Карину и насмешливо чуть приподнял бровь. Ведьма проследила направление его взгляда и увидела, что все еще держит в руке леденец.
– Что это была за шестиголовая тварь? – спросил Иван. – Ведь Черное Пламя, насколько я помню, имел только три головы?
Карина, пристально глядя на Шенвэля, поднесла леденец ко рту и медленно, с наслаждением облизала его. К восторгу ведьмы, на бледных щеках сидха выступила краска. Верховный маг Фейре с трудом оторвал взгляд от леденца и ответил:
– Это Чудо Юдин, младший брат Змея Горыныча, повелителя драконов Загорья.
– Еще не легче, – пробормотал Иван. – Ты хочешь сказать, что разгневанный Змей Горыныч теперь явится мстить за брата?
– Ну, в любом случае, не раньше, чем похоронит его, – ответил Шенвэль. – Но я тебе твердо обещаю, что когда дракон прилетит, мы выясним свои отношения подальше от твоего города.
Карина почувствовала движение за спиной. Сидхи, сидевшие в приемном покое, потянулись на голос Верховного мага Фейре.
– И на том спасибо, – сказал Иван хмуро.
– Позволь нам вернуться на нашу половину Рабина, князь, – сказал Лакгаэр. – Теперь все в сборе... Через площадь не пройти, может, ты разрешишь ладьям пристать к берегу и забрать нас?
– Можно, – согласился Иван. – Да только, наверное, не все ваши смогут идти...
– О, не беспокойся, – ответил старый сидх. – Легкораненые помогут идти раненным тяжело.
– Можете взять подводы, на которых мы приехали, – сказал Митя.
Иван одобрительно кивнул. Лакгаэр чуть прикрыл глаза, выходя на телепатическую связь.
– Сейчас меня посмотрит врач, и мы тоже поедем. Неизвестно, что с домом Анастасии. Заночуешь у меня, – сказал Иван брату и продолжил, обращаясь ко всем собравшимся: – Никто не видел, кстати, Онуфрий здесь?
– Да, – сказала Карина. – По крайней мере, он прибыл в госпиталь вместе с нами, а потом где-то потерялся.
– Митя, иди, поищи его, – попросил Иван.
Княжич скрылся в коридоре. Из операционной выглянул Поджер.
– Что за совещание здесь? – спросил он резко. – Немедленно освободите проход, пациента надо доставить в палату.
Тут хирург увидел Ивана и осекся.
– О, я не претендую на место, которое мне не принадлежит, – сказал Шенвэль. – Мы возвращаемся к себе.
– Вы совсем с ума сошли, – возразил Поджер. – Транспортировка убьет вас. Я категорически запрещаю вам покидать госпиталь, иначе я снимаю с себя всякую ответственность.
– Мы будем очень осторожны, – сказал Лакгаэр. – Вы знаете, как говорят: «Дома стены помогают»?
– Я все сказал, – отрезал хирург.
Иван, экены, Карина и подошедшие сидхи молча наблюдали за перепалкой.
– Похоже, мне придется остаться, – сказал Шенвэль.
– Еще чего, – возмутился Лакгаэр.
– Я бы на вашем месте прислушался к мнению врача, – заметил князь. – И пациента.
– Возможность покушения исключена, – сказал Шенвэль спокойно. – Ведь если я умру, Рабина тоже не будет.
– Тогда позволь мне остаться с тобой, – произнес Лакгаэр.
– Ну уж нет, – энергично возразил Поджер. – Вы не доверяете нам, но вы, по крайней мере, откровенны, так и я буду откровенен. Из всех нас магией владеет только медсестра, а она сейчас сменяется. Какой магический класс у Лайтонда? Седьмой? К тому же он владеет мертвой силой. Нам и одного такого пациента хватит за глаза и за уши.
– Тогда разрешите мне остаться с Верховным магом, – вмешался в беседу однорукий сидх, стоявший рядом с ведьмой. Все взгляды обратились на него.
– Я ведь не маг, так что вам нечего опасаться, – непринужденно продолжал калека.
– Если Верховный маг Фейре и твой старейшина не будут возражать... – сказал Поджер.
– Оставайся, – кивнул Шенвэль.
Лакгаэр сказал с нескрываемым облегчением:
– Не будут.
– Теперь мы можем доставить пациента в палату? – сухо спросил хирург.
Толпа расступилась. Дарина толкнула каталку.
– Кулумит, – обратился Лакгаэр к рыжему сидху. – Иди, собери всех.
Толпа начала рассасываться.
– Зайдите ко мне, – обратился Поджер к Ивану. – У вас вывих, надо вправить.
– Сейчас, – сказал князь и поманил ведьму к себе.
Старшая крыла неохотно подошла.
– Окажи мне услугу, – произнес Иван тихо. – Вместе со своими ведьмами проводи сидхов до их ладей.
Ведьма обрадовалась – после такой ночи она ожидала совсем других слов.
– Конечно, князь, – сказала Карина. – Но только должна предупредить, что сейчас в моем распоряжении только одно звено.
– Это сколько? – уточнил Иван.
– Три ведьмы, плюс мы с ценительницей.
– Все-таки лучше, чем совсем ничего, – сказал князь. – Кстати, ты не знаешь, где Светлана сейчас?
Карина с крайне неприятным чувством пожала плечами. Где целительница, ведьма и правда не знала, но уже почти догадалась. Иван вздохнул и вошел в операционную.
– Онуфрий! – закричали в ординаторской, и эльф узнал голос княжича. – Да где же тебя носит!
Снова грохнула дверь. Княжич Дмитрий убежал, не обнаружив, видимо, того, кого искал. Но его звонкий голос заставил Ирмо[11] покинуть эльфа, хотя все это время валара не смущали ни стоны раненых, ни грохот каталок в коридоре. Марфор понял, что больше не заснет. Он посмотрел на парк за окном. В черном небе плыла Ифиль, ослепительная в своем холодном блеске. Дождь промыл ее бледный лик. Исчезла отвратительная желтизна, так уродовавшая Ифиль на восходе. Черная фигурка дракона казалась вычеканенной на серебряной тарелке. Эльф покосился на подругу. Глаза Ваниэль были открыты, и, как всегда в темноте, чуть фосфоресцировали.
– Мне кажется, я где-то уже сегодня видел такого дракона, – сказал Марфор. – Я имею в виду, не в небе.
– На стене КПП была такая фреска, – ответила эльфка.
Марфор ощутил, что при звуках ее голоса его сердце забилось сильнее. У эльфа закружилась голова, к горлу подкатилась тошнота.
– Что с тобой? – встревожилась Ваниэль, увидев изменения в его ауре. – Тебе плохо?
– Это слабость, – сквозь зубы ответил эльф. – От потери крови...
– Ах вот как это теперь называется, – мягко произнесла Ваниэль. – Что с нами стало, Марфор? Разве могли мы подумать, что когда-нибудь будем просто лежать рядом?
Она провела рукой по его груди.
– Так значит, Ульрик был прав, – сказал Марфор медленно. – Все дело было в моем шраме? Тебя коробило при мысли о том, чтобы пройти по набережной под руку с уродом? Столько лет ты даже не вспоминала о том, что мы вообще когда-то спали рядом, а стоило этому мандречену намазать мою морду чудодейственной мазью...
– Нет, – ответила Ваниэль. – Твоя рана здесь ни при чем.
– Но если мое уродство ни при чем, почему же тогда ты бросила меня? Что я такого сделал?
– Какая теперь разница.
Марфор отвернулся к стене и сказал глухо:
– Для меня это все еще важно.
Эльфка вздохнула.
– Но почему, почему ты не сказал сразу, – кусая губы, сказала она. – Что твой брат ведет химмельриттеров? Мы бы поняли. Мы бы не стали тебя заставлять, если бы знали...
– Я и сам не знал, – ответил Марфор. – Я увидел Змееслава только когда... когда... Послушай, так ты поэтому...
– Да, – сказала Ваниэль. – Если бы ты, например, убил своего брата из ревности ко мне, эта смерть не терзала бы меня. Обычное дело между братьями. Но так... Я не могу. Я чувствую себя чудовищем.
– Ваниэль... – начал Марфор.
В дверь постучали.
– Марфор, Ваниэль, – услышали они голос Кулумита. – Мы уходим домой!
– Ты потеряла друга? – спросил он. – Но ведь все ваши вроде живы...
Светлана всхлипнула.
– Уходи, – сказала она. – Тебя звали.
Маг поднялся, застегнул штаны.
– Ну скажи мне, Онуфрий, – произнесла вдруг Светлана со слезами в голосе. – Почему каждый второй мужик хочет меня изнасиловать? Может, я как-то не так себя веду? Но почему?
– Да потому, – ответил Онуфрий сухо. – Что не могут все поголовно быть князьями, картошку некому сажать будет...
– Я люблю его, – возразила Светлана.
– Да? – жестко усмехнулся маг. – А под чарами зачем тогда держишь?
– Собирайся, поедем домой. Князь дал сидхам подводы, чтобы добраться до берега, им по пути, и они берут нас. Поторапливайся.
Адриана помогла сыну одеться, и они вышли из приемного покоя. Подводы стояли за распахнутыми воротами госпиталя. На козлах первой сидел княжич Дмитрий, второй повозкой должен был управлять старый-престарый сидх. Михей и мать устроились на подводе княжича, между сидхом с повязкой через все лицо и эльфкой с огромным черным пятном на подоле. Медсестра достала портсигар, закурила.
– Мама, а как же Натка? – спросил Михей. – Ты что, оставила ее здесь?
Адриана выпустила дым.
– Неизвестно, что с домом, Михей, – сказала она. – Пусть пока в госпитале побудет.
Забинтованный сидх чуть шевельнулся. Марфор, а это был он, хотел сказать женщине, что ее дом в целости и сохранности, но тут увидел, почему женщина лжет, и промолчал.
– Мама, так нельзя, – сказал мальчик взволнованно. – Ты же знаешь, какая Натка слабенькая. Она заплачет, а нянечка не услышит. Давай вернемся и заберем ее.
– Но повозка уйдет, – сказала Адриана.
– Ничего, дойдем пешком, – настаивал мальчик. – Если ты устала, я сам донесу Нату.
– Все здесь? – спросил княжич.
Старый сидх обернулся, обвел взглядом пассажиров.
– Да, – сказал он.
Княжич Дмитрий вытянул лошадь кнутом, и подвода тронулась.
– Мама! – воскликнул мальчик.
– Ната умерла, – чужим голосом сказала мать.
Адриана смяла папиросу, бросила ее под колеса подводы и разрыдалась. Михей поднялся на ноги и погладил мать по голове.
– Не надо, мамочка, – пробормотал он. – Не плачь...
Адриана пыталась сдержать рыдания, но выходило только хуже – вырываясь из ее горла смятыми комками, они походили на вой. Сидевшая рядом эльфка обняла ее.
– Сейчас вам будет легче, – сказала она на мандречи с легким акцентом.
– Не надо... магии, – с трудом пробормотала Адриана. – Это хуже водки... Я сама...
Но у нее не получилось. Только что всхлипывать она стала потише.
От скрипа колес котенок, сидевший на распахнутой воротине, испуганно вздыбил шерстку и канул в темноту двора. На мостовой валялась дорогая кукла в шелковом платье, бродили разбежавшиеся куры. В сером предрассветном небе скользили силуэты боевых ведьм.
– Ульрик выкупил его, – сказала Ваниэль. – Шенвэль отдал ему какой-то долг... Никогда бы не подумала, что Ульрик сделает что-нибудь подобное для меня.
Марфор покачал головой.
– А я думаю, смог бы я, растерзанный так же, как Шенвэль, вспомнить о долге товарищу, – сказал он задумчиво.
Эльфка направилась к ладье. В этот момент кто-то потянул Марфора за штанину. Эльф обернулся и увидел «Андрея», оказавшегося Михеем. Они ехали в одной подводе и всю дорогу просидели рядом, но мальчик не признал в попутчике эльфа, побывавшего в его доме, из-за повязки на лице. А когда Марфор заговорил с Ваниэль, юный мандречен узнал его по голосу.
– Вперед на три шага, – скомандовала она. Четверка продвинулась вперед тремя отчетливыми толчками.
– Приземляемся, – сказала рыжая ведьма. Ульрик очнулся, вспомнил, кого принесли на этом плаще, натянутом между четырех метел, и поспешил к ведьмам. Те уже стояли на полу, отсылая свои метлы, а плащ с телами лежал между ведьмами. Ульрик увидел Шенвэля. Тот заметил друга и слабо улыбнулся. Столяр улыбнулся в ответ. Рядом с эльфом, уткнувшись лицом в плечо, лежала черноволосая женщина в форме боевой ведьмы. Ульрик решил, что это, должно быть, Карина. Рука ведьмы покоилась на талии Шенвэля. Ульрик непроизвольно покосился назад, но Ваниэль еще не вернулась из перевязочной. Однако Владислав был здесь, и видел все то же, что и Ульрик. Барон хрипло вздохнул. Поджер разглядывал тело эльфа, мрачнея на глазах. Ведьма приподнялась на локте. Глаза у нее оказались синие, яркие, как васильки, а лицо – белое, как известь.
– Не стойте столбами, раздевайте его, – сказал Поджер.
Дарина и ее подруги торопливо стали разоблачать сидха.
– Карина, – сказал Шенвэль. – Будь добра, достань у меня там в кармане...
Карина свободным жестом запустила руку в карман его брюк. Владислава перекосило, но барон сдержался. Ведьма вытащила коротко звякнувший мешочек.
– Это? – спросила она.
– Да, – сказал Шенвэль. – Отдай вон тому эльфу.
Ульрик непонимающе уставился на Шенвэля.
– Вдова расплатилась за ларь, – пояснил Шенвэль. – Возьми.
– Я уже и забыл, – пробормотал Ульрик, принимая деньги.
Карина с трудом поднялась. Барон проворно ухватил ее за руку и помог встать.
– Карина, – окликнул ведьму Шенвэль.
Карина обернулась. Эльф протягивал ее пояс, синие и белые полоски кожи, сплетенные в тугую косичку.
Пояс Карины был распущен, когда она лежала рядом с Шенвэлем.
Ульрик почувствовал, что краснеет, и снова порадовался тому, что Ваниэль ничего этого не видит. У Владислава аж кончик носа зашевелился от сдерживаемой ярости. Ведьма с совершенным безразличием на лице взяла пояс, продернула его в шлевки и неуверенными шагами двинулась к ближайшей скамье.
– Может быть, вы возьмете его? – тихо спросил Поджер, глядя на барона. – Похоже, что берцовая кость расколота вдоль, а я не уверен...
– Хорошо, – кивнул Владислав.
– Не хорошо, – сказал Шенвэль. – Я прошу вас, господин Эохам, провести эту операцию.
Глаза эльфа и человека встретились, и барон первым отвел взгляд.
– Я бы отдал свой диплом за то, что ты тогда был мертв! – воскликнул Владислав.
– Я не хочу, чтобы ты рисковал своим дипломом еще раз, – хладнокровно отвечал Шенвэль.
Ульрик с интересом посмотрел на барона. Владислав и Верховный маг Фейре оказались старыми знакомыми. У столяра появилась даже догадка, где их свела судьба. Считалось, что в ту ночь, когда заговорщики проникли в замок дракона, все люди – соратники Верховного мага Фейре – там и погибли. Кроме Искандера. Сам Шенвэль, изнемогая от ран, с трудом выбрался из замка через случайно обнаруженный им тайный ход. Но очевидно, кое-кому из людей это тоже удалось, хотя вряд ли они это афишировали.
Поджер поскреб подбородок и вздохнул.
– Что ж, несите, – сказал он. – Света...
Хирург посмотрел туда, где только что стояла рыжая ведьма, но ее там уже не было, словно она растаяла в воздухе. Поджер на миг изменился в лице. Как и Ульрик, он заметил, что мужчины, прилетевшего вместе с рыжей ведьмой на метле, в приемном покое тоже нет.
– Карина, – обратился хирург к старшей крыла, сидевшей на скамеечке с полузакрытыми глазами. – Может, кто-нибудь из твоих ведьм даст сидху анестезию? Сам я не могу, а Эней сейчас будет нужен здесь. Да и вообще, может, поможете нам? Нас здесь как раз трое хирургов...
Карина открыла глаза.
– Девочки, вы как? – спросила она.
Ведьмы переглянулись, и одна из них кивнула.
– Ну так иди с господином Эохамом, Дариночка, – сказала Карина. – И вы тоже, выбирайте, кому будете ассистировать...
Ульрик поднял освободившийся край плаща, и вместе с боевыми ведьмами внес Шенвэля в операционную.
* * *
Голова Марфора лежала на руках Ваниэль. Адриана подцепила новую порцию крохотной лопаткой, аккуратно вложила мазь в рану и чуть сжала края. Эльф боялся, что процедура будет очень болезненной, а у Ваниэль уже не хватит сил на обезболивающее заклинание, и он будет корчиться и плакать, позабыв всякий стыд и невыразимо страдая, что свидетелем его слабости станет мандреченка. Но Адриана оказалась очень опытной медсестрой. Она ни разу не коснулась своей лопаточкой краев раны. Марфор чувствовал только холод и приятное пощипывание, когда она укладывала мазь.– Ты убил Радагаста? – ровным голосом спросила Адриана, подчерпывая следующую порцию мази.
Марфор почувствовал, как напряглись руки Ваниэль.
– Позвольте спросить, кто это такой? – осведомился эльф.
– Мужчина в доме на берегу, – сказала медсестра.
Марфор много раз слышал выражение «день, когда не стоит вставать с кровати», но сам переживал такой день впервые. И после слов Адрианы эльф остро почувствовал, что этот день вполне может стать его последним днем.
– Поверьте, мы изо всех сил старались его разбудить, но он... – стараясь придать голосу необходимую долю вежливого сочувствия, начал Марфор.
Адриана опустила свою медицинскую лопатку в рану. На четверть дюйма глубже, чем нужно. Марфор зашелся от боли.
– Прекратите! – закричала Ваниэль.
Марфор слышал ее голос сквозь пульсирующий розовый туман. Адриана извлекла инструмент. Эльф хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
– Побереги голос, – небрежно сказала медсестра эльфке, и снова обратилась к Марфору: – Твоего мужества хватает только на то, чтобы убивать спящих?
– Я хотел его убить, и теперь жалею, что не сделал этого! – воскликнул Марфор. – Твой муж захлебнулся в своей блевотине, ясно? Мы не успели его перевернуть...
– Вот теперь больше похоже на правду, – сказала Адриана. – Но чем же вы были так заняты?
– Мы... – Марфор замялся. – Мы с Ульриком подрались.
Ваниэль изумленно посмотрела на него, а медсестра покачала головой.
– Так вот кто расквасил тебе морду. А еще говорят, что это мы, мандречены, вспыльчивая нация, – сказала Адриана.
Медсестра закончила, взяла банку и скользнула глазами по инструкции на этикетке.
– Ты, кстати, маг какой стихии? – спросила Адриана.
– Воды, – ответил Марфор.
– Досадно, – поморщилась медсестра и пояснила: – Здесь еще заклинание надо наложить. И маги – пациент и тот, кто накладывает чары, – не должны быть антагонистами. А я маг Огня.
– Я могу наложить чары, – сказала Ваниэль.
– Ты читаешь на мандречи? – спросила Адриана.
Эльфка отрицательно покачала головой. Медсестра вздохнула.
– Повторяй за мной, – сказала Адриана.
Когда чары были наложены, мандреченка обмотала голову эльфа тугой повязкой и закрепила ее.
– Он очень ослаб от потери крови, – сказала Ваниэль. – Разрешите нам остаться здесь...
– Перевязочная может понадобиться, – сказала Адриана. – Найдите свободную палату.
* * *
Онуфрий опутал проход хитрой комбинацией заклинаний. Дверь в ординаторскую можно было даже открыть, но вошедший не обнаружил бы ни ведьмы, ни мага. Так же визитеру немедленно захотелось бы покинуть это место – вспомнились бы какие-нибудь более важные дела.Маг обернулся. Светлана стояла спиной к нему. Ведьма расстегнула штаны и прислонилась к столу. Несколько мгновений Онуфрий молча смотрел на обнаженные ягодицы и стройные бедра ведьмы.
– Я хочу видеть твое лицо, – сказал маг хрипло.
– А я – нет, – отрезала Светлана.
Онуфрий подошел к ней, взял ведьму за плечи и рывком развернул к себе.
* * *
Владислав не в первый раз сталкивался с постбатальным магическим истощением. Барон напоил Карину и ее ведьм каким-то настоем, горьким и горячим, после чего старшая крыла почувствовала себя гораздо лучше. Владислав предлагал ей прилечь в одной из палат, но ведьма отказалась, зная, что места сейчас понадобятся людям, чье состояние намного тяжелее.Карина осталась в приемном покое, пока еще пустом. Медсестра вернулась на свой пост в дежурке. Эней с одной из ведьм ушли в перевязочную, Владислав с другой ведьмой заняли свои места во второй операционной.
Первым явился Митя с ранеными эльфийскими магами и мандреченами, отказавшимися покинуть свои дома и поплатившимися за это. Карина безучастно наблюдала за сутолокой, закипевшей в приемном покое, и думала о том, сколько же раз она видела подобное. И всегда, всегда повторяется то же самое – стоны, ругань раненых, запах крови и гари.
Но было и различие.
Первый раз причиной этого всего была она сама. Впрочем, если бы Карина не пошла бы за сидхом, Шенвэль благополучно отдал бы концы в подземелье, и Рабина уже не существовало бы. Но люди и сидхи, чьи косые взгляды ведьма ловила на себе, еще не понимали этого.
Владислав вынырнул откуда-то, потрепал Карину по голове и дал ужасно твердого и кислого петушка на палочке. Ведьма улыбнулась, поцеловала его в щеку. Как и Карина, барон знал, что чрезмерное расходование Чи ведет в первую очередь к потерям глюкозы и витаминов в организме. Карина с большим удовольствием съела бы сейчас что-нибудь посущественнее, но знала, что этого делать нельзя. Владислав вернулся в операционную. Карина грызла петушка и размышляла, как же поступить с Мариной, – Светлана успела рассказать ей о демарше звеньевой. По-хорошему, всех трех ведьм надо было рассчитать прямо сегодня утром. «Но где я в середине сезона возьму свободное звено? Да еще и такого высокого класса?» – мрачно думала Карина.
Старшая крыла «Змей» так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как в приемном покое появился Иван. Карина обратила внимание на князя только тогда, когда он остановился у дверей той операционной, где Поджер сейчас оперировал Шенвэля. Иван, очевидно, хотел поговорить с Верховным магом Фейре. Князь тяжело опирался на плечо своего телохранителя, то ли Рахмана, то ли Абдулы – Карина вечно их путала. Левая рука Ивана была неестественно вывернута. Кроме экена рядом с князем стоял пожилой сидх. Ведьма подумала, что этот сидх, пожалуй, самый старый из виденных ею. «Как же он пережил бунт Детей Волоса?» – подумала Карина и направилась к князю. Возможно, сейчас было не лучшее время, чтобы решить этот вопрос, но Карина хотела знать, сохраняет ли силу заказ Ивана ее крылу после разгрома, учиненного в Рабине ее ведьмами. Если бы князь отказался от их услуг, можно было бы, по крайней мере, уволить звено Марины. Почти одновременно с ней к Ивану подошел подросток, в котором ведьма узнала княжича, и второй телохранитель Ивана. Карина остановилась, не желая вмешиваться в семейную сцену.
– А, Митя, вот и ты, – сказал Иван, увидев княжича. – Хвала богам, ты жив!
– Что у тебя с рукой? – спросил Митя.
Иван пренебрежительно повел здоровым плечом. Вдруг лицо его посмурнело.
– Митя, – сказал он, отводя глаза. – Твоя мама... Лакгаэр сделал все, что мог, но...
– Простите меня, княжич, – сказал старый сидх печально. – Большая часть камней посыпалась в залив, когда замок рухнул, но были и те, что полетели прямо на нас. Я отводил их, но с этим осколком мне справиться не удалось. Он шел прямо на КПП, как выпущенный из баллисты, как заговоренный прямо... Одно утешает, ни княгиня, ни баронесса так и не пришли в сознание до самой своей гибели.
Лакгаэр не стал терзать подростка описанием того, что осталось от Анастасии, но образ кровавой лепешки с воткнутой в середину алмазной диадемой горел в его ауре так ярко, что Карину передернуло. Иван же думал о другом. Сидх солгал из деликатности. Анастасия была вполне в сознании в момент смерти. Ее тело оказалось тесно сплетенным с телом неизвестного мужчины. Издевательское пожелание Онуфрия сбылось. Князь размышлял о том, что похороны надо будет устроить как можно быстрее и в закрытом гробу.
Митя так же вяло, как и его брат только что, повел плечом. Карина поняла, что сегодня ночью уже произошло нечто такое, что оглушило подростка, и известие о смерти матери на этом фоне показалось мелким и незначительным. Иван обнял княжича здоровой рукой, прижал к себе.
В этот момент дверь операционной распахнулась. Братья и Лакгаэр развернулись на звук, полностью закрыв обзор Карине. Ведьма аккуратно обошла их и встала рядом с Лакгаэром. С другой стороны от Карины оказался однорукий сидх. Наверное, он хотел что-то спросить у своего старейшины, но, как и Карина, постеснялся вмешиваться. Дарина выкатила Шенвэля и озадаченно остановилась при виде загородившей ей дорогу группы.
– Ты нашел Жезл Власти? – сурово произнес Иван.
Шенвэль отрицательно покачал головой.
– Я думаю, что Эрустим разрушился в горящем замке, – хрипло, с усилием выталкивая слова, ответил Верховный маг Фейре. Он увидел Карину и насмешливо чуть приподнял бровь. Ведьма проследила направление его взгляда и увидела, что все еще держит в руке леденец.
– Что это была за шестиголовая тварь? – спросил Иван. – Ведь Черное Пламя, насколько я помню, имел только три головы?
Карина, пристально глядя на Шенвэля, поднесла леденец ко рту и медленно, с наслаждением облизала его. К восторгу ведьмы, на бледных щеках сидха выступила краска. Верховный маг Фейре с трудом оторвал взгляд от леденца и ответил:
– Это Чудо Юдин, младший брат Змея Горыныча, повелителя драконов Загорья.
– Еще не легче, – пробормотал Иван. – Ты хочешь сказать, что разгневанный Змей Горыныч теперь явится мстить за брата?
– Ну, в любом случае, не раньше, чем похоронит его, – ответил Шенвэль. – Но я тебе твердо обещаю, что когда дракон прилетит, мы выясним свои отношения подальше от твоего города.
Карина почувствовала движение за спиной. Сидхи, сидевшие в приемном покое, потянулись на голос Верховного мага Фейре.
– И на том спасибо, – сказал Иван хмуро.
– Позволь нам вернуться на нашу половину Рабина, князь, – сказал Лакгаэр. – Теперь все в сборе... Через площадь не пройти, может, ты разрешишь ладьям пристать к берегу и забрать нас?
– Можно, – согласился Иван. – Да только, наверное, не все ваши смогут идти...
– О, не беспокойся, – ответил старый сидх. – Легкораненые помогут идти раненным тяжело.
– Можете взять подводы, на которых мы приехали, – сказал Митя.
Иван одобрительно кивнул. Лакгаэр чуть прикрыл глаза, выходя на телепатическую связь.
– Сейчас меня посмотрит врач, и мы тоже поедем. Неизвестно, что с домом Анастасии. Заночуешь у меня, – сказал Иван брату и продолжил, обращаясь ко всем собравшимся: – Никто не видел, кстати, Онуфрий здесь?
– Да, – сказала Карина. – По крайней мере, он прибыл в госпиталь вместе с нами, а потом где-то потерялся.
– Митя, иди, поищи его, – попросил Иван.
Княжич скрылся в коридоре. Из операционной выглянул Поджер.
– Что за совещание здесь? – спросил он резко. – Немедленно освободите проход, пациента надо доставить в палату.
Тут хирург увидел Ивана и осекся.
– О, я не претендую на место, которое мне не принадлежит, – сказал Шенвэль. – Мы возвращаемся к себе.
– Вы совсем с ума сошли, – возразил Поджер. – Транспортировка убьет вас. Я категорически запрещаю вам покидать госпиталь, иначе я снимаю с себя всякую ответственность.
– Мы будем очень осторожны, – сказал Лакгаэр. – Вы знаете, как говорят: «Дома стены помогают»?
– Я все сказал, – отрезал хирург.
Иван, экены, Карина и подошедшие сидхи молча наблюдали за перепалкой.
– Похоже, мне придется остаться, – сказал Шенвэль.
– Еще чего, – возмутился Лакгаэр.
– Я бы на вашем месте прислушался к мнению врача, – заметил князь. – И пациента.
– Возможность покушения исключена, – сказал Шенвэль спокойно. – Ведь если я умру, Рабина тоже не будет.
– Тогда позволь мне остаться с тобой, – произнес Лакгаэр.
– Ну уж нет, – энергично возразил Поджер. – Вы не доверяете нам, но вы, по крайней мере, откровенны, так и я буду откровенен. Из всех нас магией владеет только медсестра, а она сейчас сменяется. Какой магический класс у Лайтонда? Седьмой? К тому же он владеет мертвой силой. Нам и одного такого пациента хватит за глаза и за уши.
– Тогда разрешите мне остаться с Верховным магом, – вмешался в беседу однорукий сидх, стоявший рядом с ведьмой. Все взгляды обратились на него.
– Я ведь не маг, так что вам нечего опасаться, – непринужденно продолжал калека.
– Если Верховный маг Фейре и твой старейшина не будут возражать... – сказал Поджер.
– Оставайся, – кивнул Шенвэль.
Лакгаэр сказал с нескрываемым облегчением:
– Не будут.
– Теперь мы можем доставить пациента в палату? – сухо спросил хирург.
Толпа расступилась. Дарина толкнула каталку.
– Кулумит, – обратился Лакгаэр к рыжему сидху. – Иди, собери всех.
Толпа начала рассасываться.
– Зайдите ко мне, – обратился Поджер к Ивану. – У вас вывих, надо вправить.
– Сейчас, – сказал князь и поманил ведьму к себе.
Старшая крыла неохотно подошла.
– Окажи мне услугу, – произнес Иван тихо. – Вместе со своими ведьмами проводи сидхов до их ладей.
Ведьма обрадовалась – после такой ночи она ожидала совсем других слов.
– Конечно, князь, – сказала Карина. – Но только должна предупредить, что сейчас в моем распоряжении только одно звено.
– Это сколько? – уточнил Иван.
– Три ведьмы, плюс мы с ценительницей.
– Все-таки лучше, чем совсем ничего, – сказал князь. – Кстати, ты не знаешь, где Светлана сейчас?
Карина с крайне неприятным чувством пожала плечами. Где целительница, ведьма и правда не знала, но уже почти догадалась. Иван вздохнул и вошел в операционную.
* * *
Свободных палат пока хватало, но Марфор и Ваниэль сразу прошли в самый дальний конец коридора, рядом с ординаторской. Им хотелось отдохнуть как можно дольше. Марфор попросил эльфку открыть окно. Он потратил очень много своей Чи, а после дождя в воздухе висело столько влаги, что Марфор мог восстановить баланс во время сна. В палате посвежело, и эльфы, чтобы не замерзнуть, легли вместе и на всякий случай укрылись двумя одеялами. Марфор успел просмотреть длинную вереницу тревожных и путаных видений, прежде чем где-то совсем рядом громко хлопнула дверь. Марфор вздрогнул, пробуждаясь, прижал к себе мягкую, теплую Ваниэль.– Онуфрий! – закричали в ординаторской, и эльф узнал голос княжича. – Да где же тебя носит!
Снова грохнула дверь. Княжич Дмитрий убежал, не обнаружив, видимо, того, кого искал. Но его звонкий голос заставил Ирмо[11] покинуть эльфа, хотя все это время валара не смущали ни стоны раненых, ни грохот каталок в коридоре. Марфор понял, что больше не заснет. Он посмотрел на парк за окном. В черном небе плыла Ифиль, ослепительная в своем холодном блеске. Дождь промыл ее бледный лик. Исчезла отвратительная желтизна, так уродовавшая Ифиль на восходе. Черная фигурка дракона казалась вычеканенной на серебряной тарелке. Эльф покосился на подругу. Глаза Ваниэль были открыты, и, как всегда в темноте, чуть фосфоресцировали.
– Мне кажется, я где-то уже сегодня видел такого дракона, – сказал Марфор. – Я имею в виду, не в небе.
– На стене КПП была такая фреска, – ответила эльфка.
Марфор ощутил, что при звуках ее голоса его сердце забилось сильнее. У эльфа закружилась голова, к горлу подкатилась тошнота.
– Что с тобой? – встревожилась Ваниэль, увидев изменения в его ауре. – Тебе плохо?
– Это слабость, – сквозь зубы ответил эльф. – От потери крови...
– Ах вот как это теперь называется, – мягко произнесла Ваниэль. – Что с нами стало, Марфор? Разве могли мы подумать, что когда-нибудь будем просто лежать рядом?
Она провела рукой по его груди.
– Так значит, Ульрик был прав, – сказал Марфор медленно. – Все дело было в моем шраме? Тебя коробило при мысли о том, чтобы пройти по набережной под руку с уродом? Столько лет ты даже не вспоминала о том, что мы вообще когда-то спали рядом, а стоило этому мандречену намазать мою морду чудодейственной мазью...
– Нет, – ответила Ваниэль. – Твоя рана здесь ни при чем.
– Но если мое уродство ни при чем, почему же тогда ты бросила меня? Что я такого сделал?
– Какая теперь разница.
Марфор отвернулся к стене и сказал глухо:
– Для меня это все еще важно.
Эльфка вздохнула.
– Но почему, почему ты не сказал сразу, – кусая губы, сказала она. – Что твой брат ведет химмельриттеров? Мы бы поняли. Мы бы не стали тебя заставлять, если бы знали...
– Я и сам не знал, – ответил Марфор. – Я увидел Змееслава только когда... когда... Послушай, так ты поэтому...
– Да, – сказала Ваниэль. – Если бы ты, например, убил своего брата из ревности ко мне, эта смерть не терзала бы меня. Обычное дело между братьями. Но так... Я не могу. Я чувствую себя чудовищем.
– Ваниэль... – начал Марфор.
В дверь постучали.
– Марфор, Ваниэль, – услышали они голос Кулумита. – Мы уходим домой!
* * *
Онуфрий повернулся к ведьме. Маг не особенно прислушивался к мыслям Светланы, но после слияния тел ауры любовников некоторое время были полностью прозрачны друг для друга.– Ты потеряла друга? – спросил он. – Но ведь все ваши вроде живы...
Светлана всхлипнула.
– Уходи, – сказала она. – Тебя звали.
Маг поднялся, застегнул штаны.
– Ну скажи мне, Онуфрий, – произнесла вдруг Светлана со слезами в голосе. – Почему каждый второй мужик хочет меня изнасиловать? Может, я как-то не так себя веду? Но почему?
– Да потому, – ответил Онуфрий сухо. – Что не могут все поголовно быть князьями, картошку некому сажать будет...
– Я люблю его, – возразила Светлана.
– Да? – жестко усмехнулся маг. – А под чарами зачем тогда держишь?
* * *
Взъерошенный со сна Михей походил на воробушка. Мать пригладила ему волосы и сказала:– Собирайся, поедем домой. Князь дал сидхам подводы, чтобы добраться до берега, им по пути, и они берут нас. Поторапливайся.
Адриана помогла сыну одеться, и они вышли из приемного покоя. Подводы стояли за распахнутыми воротами госпиталя. На козлах первой сидел княжич Дмитрий, второй повозкой должен был управлять старый-престарый сидх. Михей и мать устроились на подводе княжича, между сидхом с повязкой через все лицо и эльфкой с огромным черным пятном на подоле. Медсестра достала портсигар, закурила.
– Мама, а как же Натка? – спросил Михей. – Ты что, оставила ее здесь?
Адриана выпустила дым.
– Неизвестно, что с домом, Михей, – сказала она. – Пусть пока в госпитале побудет.
Забинтованный сидх чуть шевельнулся. Марфор, а это был он, хотел сказать женщине, что ее дом в целости и сохранности, но тут увидел, почему женщина лжет, и промолчал.
– Мама, так нельзя, – сказал мальчик взволнованно. – Ты же знаешь, какая Натка слабенькая. Она заплачет, а нянечка не услышит. Давай вернемся и заберем ее.
– Но повозка уйдет, – сказала Адриана.
– Ничего, дойдем пешком, – настаивал мальчик. – Если ты устала, я сам донесу Нату.
– Все здесь? – спросил княжич.
Старый сидх обернулся, обвел взглядом пассажиров.
– Да, – сказал он.
Княжич Дмитрий вытянул лошадь кнутом, и подвода тронулась.
– Мама! – воскликнул мальчик.
– Ната умерла, – чужим голосом сказала мать.
Адриана смяла папиросу, бросила ее под колеса подводы и разрыдалась. Михей поднялся на ноги и погладил мать по голове.
– Не надо, мамочка, – пробормотал он. – Не плачь...
Адриана пыталась сдержать рыдания, но выходило только хуже – вырываясь из ее горла смятыми комками, они походили на вой. Сидевшая рядом эльфка обняла ее.
– Сейчас вам будет легче, – сказала она на мандречи с легким акцентом.
– Не надо... магии, – с трудом пробормотала Адриана. – Это хуже водки... Я сама...
Но у нее не получилось. Только что всхлипывать она стала потише.
От скрипа колес котенок, сидевший на распахнутой воротине, испуганно вздыбил шерстку и канул в темноту двора. На мостовой валялась дорогая кукла в шелковом платье, бродили разбежавшиеся куры. В сером предрассветном небе скользили силуэты боевых ведьм.
* * *
Когда подвода выехала на берег, ладьи уже стояли там, уткнувшись резными носами в захламленный песок. Марфор спрыгнул с подводы, подал руку Ваниэль. Только сейчас он заметил, что серебряный кулон вернулся на грудь своей хозяйки. Марфор коснулся его и вопросительно посмотрел на эльфку.– Ульрик выкупил его, – сказала Ваниэль. – Шенвэль отдал ему какой-то долг... Никогда бы не подумала, что Ульрик сделает что-нибудь подобное для меня.
Марфор покачал головой.
– А я думаю, смог бы я, растерзанный так же, как Шенвэль, вспомнить о долге товарищу, – сказал он задумчиво.
Эльфка направилась к ладье. В этот момент кто-то потянул Марфора за штанину. Эльф обернулся и увидел «Андрея», оказавшегося Михеем. Они ехали в одной подводе и всю дорогу просидели рядом, но мальчик не признал в попутчике эльфа, побывавшего в его доме, из-за повязки на лице. А когда Марфор заговорил с Ваниэль, юный мандречен узнал его по голосу.