Гинзбург Мария. Хозяйка Четырех Стихий

   Крон обернулся к ведьме, замершей на пороге.
   – Пойдемте, – повторил он, нехорошо улыбаясь.
   Зарина твердо шагнула вперед. Маг сделал короткий жест, и дверь за ее спиной закрылась, словно проем в стене просто зарос. Подавив в себе паническую мысль, что теперь ей никогда не выбраться отсюда, ведьма пошла рядом с магом. «В конце концов, именно этого ты и хотела», – напомнила она себе. Зарина изо всех сил старалась сохранять вид независимый и неприступный. Но у ведьмы создалось впечатление, что взгляды, скользившие по ее лицу, остались бы такими же равнодушными, даже если бы она билась и рыдала во весь голос. Крон встретил чиновника, с которым ему было нужно срочно поговорить. Маги отошли в сторонку, бросив Зарину и заключенного, над которым работал встреченный маг, посреди вяло текущего потока людской боли и страдания. Солдат, который вел на цепи заключенного, тоже остался стоять рядом с ведьмой. Воспользовавшись моментом, Зарина незаметно вытащила из-за пояса кинжал и спрятала его в широком рукаве. Но тут ведьма мельком посмотрела на узника и с трудом сдержала крик. В искалеченном старике сложно было узнать блистательного вельможу, но Зарина видела Владислава в последний раз совсем недавно. Бережно, как ребенка, барон правой рукой прижимал к груди чудовищно вывернутую левую руку. Пальцы были безжалостно раздавлены. Зарина была уверена, что это барон, терзаемый ревностью, натравил Имперскую Канцелярию на крыло «Змей». Владислав, видимо, решил, что его возлюбленная убежала от него с сидхом, и воспользовался законом о раздельном существовании разумных рас, чтобы испортить жизнь бросившей его любовнице и удовлетворить свою оскорбленную гордость и амбиции. Но теперь Зарина поняла, как сильно ошибалась в этом человеке. О происхождении Владислава ведьма знала только, что он был одним из соратников Искандера и получил титул при поддержке императора. Но, как выяснилось, благородства в сыне рабинского аптекаря было побольше, чем в некоторых дворянах, ведущих род от самих богов. При виде Зарины в потухших глазах Владислава что-то изменилось, но он тут же отвел взгляд.
   – Я ее предал... – тихо, так что слышала только стоявшая рядом ведьма, прошептал барон. – Не смог больше терпеть...
   Зарина с очень тяжелым чувством посмотрела на его руку. Владислав, как дворянин, подлежал пыткам только самой легкой, первой степени. Ведьма видела, что пальцы барону ломали медленно и со знанием дела. В груди Зарины зашевелилась холодная змея. Ведьма отвела глаза, чтобы не распалять свой гнев.
   – Им нельзя оставаться здесь, – продолжал тем временем Владислав. – Искандер все знает... Пусть бегут в Фейре, немедленно!
   Солдат дернул его за цепь, несильно, как бы призывая к порядку. Крон и чиновник, с которым он разговаривал, возвращались к своим подопечным. Барон замолчал. Ведьма и маг двинулись дальше. Зарина заметила, что маг искоса поглядывает на нее и сообразила, что они столкнулись с Владиславом вовсе не случайно. Крон хотел запугать ведьму, но добился совершенно противоположного эффекта.
   – Ну вот мы и пришли, – сказал имперский маг и толкнул дверь камеры. Оттуда несло гарью, кровью и человеческими испражнениями.
   Зарина увидела Гёсу. Экен был привязан к чему-то вроде наклонного хирургического стола. Вся виртуозная работа Поджера на груди экена была грубо распорота. Крон удовлетворенно смотрел на стремительно бледнеющее лицо ведьмы. Зарина смотрела на вскрытые свежие шрамы, на белые осколки кости, вспоминая, как налегал на рыбу и креветок абсолютно равнодушный к дарам моря Гёса. Как под смешки ведьм в охотку умял коробку школьного мела. Как валялся на пляже, хотя терпеть не мог загорать. А сколько своей собственной Чи она вложила, чтобы эти кости срослись сказочно быстро!
   Виноватое выражение в глазах экена стало последней каплей.
   – Мы здесь свято чтим указы императора, хотя можем считать некоторые из них грустной ошибкой, – мерзко улыбаясь, сказал маг. – С вашей головы и волос не упадет. Но на всякую голытьбу, вроде экенских наемников, мы, к счастью, еще можем найти управу.
   Палач переложил в своем тазу какие-то неприятно звякнувшие инструменты. Рядом с ним, на заляпанном кровью столе, лежали вещи экена – меч и ивовая дудка.
   – Приступай, – приказал Крон и закрыл дверь.
   Наемник и ведьма обменялись такими хищными улыбками, что маг вздрогнул и наконец почувствовал неладное.
   – Вы сделали очень большую ошибку, что привели меня сюда. Последнюю в своей жизни, – сказала Зарина.
   Крон поднял руки в привычном жесте, собираясь усмирить дерзкую ведьму. Именно этого Зарина и ждала. Вместо того чтобы отшатнуться, ведьма вскинула руки навстречу магу. Сверкнул кинжал, молнией вылетая из рукава. Крон закричал, глядя на торчащую из ладони рукоять. Кровь узким ручейком бежала к запястью. Имперский маг лишился возможности призвать свою Чи. Палач изумленно хрюкнул и на миг отвлекся от Гёсы. Экен изловчился и схватил со столика флейту.
   – Гёса, давай! – крикнула Зарина.
   И Гёса дал. Он приложил флейту к губам и заиграл. Эту музыку Зарина узнала. Мелодия, от которой замок дракона начал рассыпаться, как карточный домик, была чуть мрачнее. Но ритмический рисунок музыки Шенвэля и Гёсы был один и тот же.
   Затрещала поперечная потолочная балка, под которой неосторожно встал маг. Вырывая из потолка ребра жесткости, балка рухнула вниз. Но это было только начало. Зарина и Гёса только взялись за Цепь Синергистов, только начали ее раскручивать. А намеревались они выжать из нее все, что можно. Зарина научила Гёсу призывать Чи в тех ситуациях, когда кровотечения было не избежать, и вся магическая энергия, которую экен успел накопить, была при нем.
   Под ногами у Синергистов задрожал пол, с потолка посыпалась отсыревшая штукатурка, а за ней и кирпичи. В камере стремительно потемнело. Стены закручивались вокруг Синергистов в узкую спираль. Камера смертников превращалась в воронку смерти. Ведьме стало немного жаль невинных узников, которым сейчас предстояло погибнуть вместе с палачами. Но и без вмешательства Синергистов вряд ли кто-нибудь из заключенных покинул бы эти стены живым, да и вообще, как говорят мандречены, лес рубят – щепки летят.
   – Зарина, – прокричал наемник сквозь окутавшую их тьму. – Помоги мне! Я не могу...
   Но ведьма уже и сама видела черную дыру с рваными краями, плывущую в воздухе между ними. Дыра становилась все больше, напоминая раскрывающуюся пасть. Гёса уже не раз открывал Дверь при Зарине, однако в этот раз почему-то у экена не получалось закрыть ее. Ведьма знала, что нужно делать. Зарина швырнула в Дверь мощный заряд Чи, и та захлопнулась. Тьма рассеялась.
   Справа от ведьмы на толстой папке с грифом «сов. секретно» стояла целехонькая герань в горшке. Прямо перед Зариной причудливым осьминогом раскинулась ржавая цепь. За цепью в груде штукатурки обнаружился палач, прикрывший голову руками. Пыточный стол сорвало с креплений, и экена вместе с ним протащило аршин на пять в сторону. Намертво прикованный к вогнутому столу наемник удивительно напоминал младенца в детской ванночке.
   Зарина посмотрела вверх.
   Далеко-далеко над краем колодца, в который превратилась камера, синело небо с легкой перистой тучкой ровно по центру. Гроза унеслась к морю. Откуда-то пахло гарью. Но это был не тошнотворный запах старой копоти, а свежее, неумолимое дыхание открытого пламени. Огонь занялся от факелов, масляных ламп, свечей и пыточных жаровен, которых в Имперской Канцелярии было в избытке. Изломанные и скрученные доски, кирпичи и камни, сейфы, тела и секретные дела, оставшиеся незаконченными навсегда, превратились в одну сплошную массу, обступившую ведьму со всех сторон. Снизу отдельные составляющие не были различимы, и ведьме казалось, что она находится на дне огромной помойки.
   Зарина знала предел их возможностей как Синергистов, и на этот раз масштаб разрушений был слишком велик. Объяснение этому могло быть только одно. Зарина смотрела на флейту в руках Гёсы.
   – Ты делал Музыку? – спросила ведьма. – Как?
   Гёса кивнул.
   – Я стал Музыкантом в замке дракона, когда танцевал с Лайто, – ответил экен. – И тут, в Куле, успел пару уроков взять...
   – Но почему ты мне не сказал?
   Экен усмехнулся:
   – Ну... вдруг тебе не понравилось бы.
   Зарина улыбнулась. Нос ее заострился.
   – Мне очень нравится, – сказала ведьма.
   – Я буду играть тебе каждый вечер, перед сном, – оскалившись, словно волк, ответил Гёса.
   Экен глазами указал на палача. Зарина подняла руку, целясь в дрожащий зад.
   – Может, я сам? – спросил экен.
   Ведьма пожала плечами и разомкнула цепи на Гёсе пучками Чи.
   – Я ведь за вас еще и не принимался по-настоящему, только так... подготовил, – запричитал палач, очевидно, уловив происходящее самой верхней частью своего тела. – Лишней капли крови не пролил... Мы люди подневольные... Пощадите, у меня дети малые...
   Услышав о детях, Зарина сказала:
   – Может, ну его? Пусть живет...
   – Ладно, – пробормотал экен. – Пусть только вернет мне мою силу...
   – Запомни тех, кто на самом деле заботится о твоих детях, – добавила ведьма.
   Палач истово закивал, бормоча:
   – Благодетельница... Всю жизнь буду за вас богов молить...
   – Подойди ко мне и положи руку на грудь, – сказал Гёса.
   Палач поспешно повиновался.
   – То, что руки эти сделали, все что взяли, пусть вернется к хозяину своему, все до последней кровиночки, станет все одно! – нараспев произнес экен.
   Палач страшно закричал. Грудь Гёсы охватило синее свечение. Наемник закрыл глаза. Прием Чи требовал не меньших усилий, чем ее выброс. Зарина не любила смотреть, как работает это заклинание. Было что-то противоестественное в стремительно закрывающихся шрамах, в быстро срастающихся костях и втягивающейся обратно в жилы крови. Ведьма отвернулась и тут заметила руку мага, торчащую из щебенки. Камень в перстне сиял зеленью в косо падавших на дно воронки солнечных лучах. Пальцы спазматически сгибались, их хозяин был еще жив. Переведя взгляд, Зарина увидела за рухнувшей балкой Крона. Но не сразу узнала имперского мага.
   Лицо истинного мандречена исчезло. У мужчины, чьи руки раздавило балкой, были тонкие, мелкие черты лица и рыжие, с подпалинами, коротко остриженные волосы. Глаза его, широко распахнутые от боли, были желтыми, как мед, с узкими черными полосками вертикальных зрачков.
   Ведьма ахнула. Она поняла, в чем дело. В обычное время Крон скрывал свое лицо искусной оптической иллюзией, которая слетела при ранении – у мага не осталось сил поддерживать ее. Движения всех лицевых мышц Крона проступали через магическую маску, как сквозь мокрую салфетку. Но передать тонкие движения глаз и мимических мышц через такую иллюзию очень сложно – прежде всего потому, что движения глаз у оборотней не соответствуют человеческим. Этим и объяснялся слепой, неподвижный взгляд имперского мага.
   – Ты – татцель! – закричала Зарина. – И ты, скотина, борешься за чистоту человеческой расы?!
   Ведьма закусила губу и, топнув ногой, вонзила каблук прямо в средний палец. Крон хрипло закричал, а Зарина топтала и топтала его руку. Перед мысленным взором ведьмы стояло лицо Владислава, такое, каким она видела его в последний раз, – искаженное страхом и болью, лицо старого и сломанного человека.
   Гёса обнял ее за талию и заглянул через плечо. Зарина остановилась, тяжело дыша.
   – А я вот не кричал, – сказал экен.
   Обернувшись, ведьма торопливо поцеловала Гёсу.
   – Я знаю, любимый, – сказала она.
   Наемник критически оглядел результаты ее трудов.
   – Ты так и до вечера не управишься, – сказал он.
   Крон закричал еще до того, как нога экена в окованном железом башмаке опустилась на его руку. Но когда Гёса крепко наступил на нее и сделал шаркающее движение, словно давил таракана, маг неожиданно замолчал. В тишине отчетливо хрустнули кости.
   – Куда теперь? – спросила Зарина.
   Наемник молча посмотрел на северо-восток. Туда, где находились Драконьи Горы, невидимые за развалинами. Ведьма вызвала метлу. Достав из корзины плащ, она протянула его Гёсе.
   – Ты вроде хотел на метле в облаках порассекать? – сказала Зарина бодро. – Так сейчас тебе предоставляется первый и последний шанс. Одевайся, в небе очень холодно.
   Гёса был хорошим наездником, так что план его Синергистки имел большие шансы на успех. Экен закутался в плащ. Зарина плотно застегнула куртку. Гёса осторожно взобрался на сиденье. Зарина устроилась у него на коленях. Наемник заботливо укрыл ее ноги плащом. Потоком встречного воздуха ткань должно было прижать к ногам ведьмы. Зарина нашла лямки, радуясь, что не обрезала их, расставила на всю длину и защелкнула фибулу. Гёса обнял ее за талию.
   – Дышать будешь в полгруди, – сказала ведьма сурово.
   – И здесь ты меня обошла, ну ты подумай! – хмыкнул экен. – У тебя-то грудей две!
   – Отставить разговоры, – отрезала Зарина. – Я буду брать твою Чи, чтобы компенсировать лишний вес. Как только почувствуешь, что я взяла слишком много, скажи, не терпи, понял?
   Гёса кивнул. Зарина обеими руками взялась за руль и тихонько стронула метлу с места, направив вперед и вверх. Подъем продлился несколько дольше, чем рассчитывала ведьма. Дым, вместо того чтобы рассеиваться, становился все гуще. Под ногами у Зарины мелькнуло колесо от телеги в куче красной черепицы.
   – О Баррах, – выдохнул Гёса.
   Столица Мандры превратилась в огромный кратер с рваными краями. По его южному склону бурлила грязная вода – в воронку затянуло один из рукавов Нудая. В центре кратера полыхало пламя – от Имперской Канцелярии занялись ближайшие кварталы. Ведьма вдруг подумала об Арутюне и его молодом помощнике Рустаме. Рустам не знал, что ему суждено навсегда остаться молодым. Но экен, воин Барраха, мечтал о скорейшем переселении в сады вечной весны, к обольстительным гуриям.
   А вот мандречены, жившие в Куле, вряд ли ожидали встречи со своим богом смерти именно сегодня.
   Зарина подняла метлу выше в небо, чтобы не задохнуться в дыму.
   – Тебе не кажется, что ты немного переборщил, милый? – спросила ведьма.
   – Ты говоришь, как мандреченка, – проворчал Гёса. – Да, я не знал, что так будет. Но если уж говорить, как мандречены, то первый блин всегда комом.
   – Третья экенская компания была начата по гораздо меньшему поводу, – заметила Зарина. – А не заметить пресловутый «экенский след» в этом погроме может разве что слепой. Надо было прикончить палача, да и мага тоже...
   – Они оба задохнутся в дыму, – пожал плечами экен. – А даже если кто-то из них останется жив... Насколько я знаю, в Мандре видят «экенский след» там где его и нет, когда хотят. А когда не хотят, то становятся не только слепыми, но и глухими. Что ты мне про третью экенскую компанию рассказываешь? А эпидемия Красной Смерти в Бьонгарде? Что тогда сказали? Только то, что занес заразу-де уважаемый экенский купец Аслан ибн Мохаммед, и все!
   Зарина задумчиво покачала головой.
   Уважаемый купец Аслан ибн Мохаммед был больше известен в Экне как Аслан Одноглазый. Его дружина, а попросту – банда была изгнана из родной страны за неумеренное буйство и грабежи. Погибший Валет был из людей Аслана. Два года назад банду подкараулил в Порисском ущелье объединенный отряд из воинских частей Экны и Мандры. Экен вырезали подчистую, Валет спасся каким-то чудом. Так вот Валет рассказал ведьмам в подробностях, что это за Красная Смерть посетила Бьонгард.
   Дружину Аслана объявили тогда вне закона и в М'Калии, последнем кантоне Экны, в котором бандиты могли найти пристанище. Спасаясь от преследования дружины князя Джабраила, Аслан и его люди спешно бежали из Экны через Ущелье Шайтана. Оно вполне оправдывало свое название – до цветущих долин Фейре добралось не больше половины банды. Экены обошли Мир Минас по широкой дуге. Попасть на глаза сидхам означало угодить из огня да в полымя. Комендант крепости давно мечтал украсить Мост Радуги головами бандитов. Затем экены раздобыли в ближайшей деревне несколько лодок и начали спускаться вниз по Гламранту. Аслан хотел добраться до того места, где на берег выходила заброшенная эльфийская тропа, и скрыться под сводами Лихого Леса. В древнем лесу кишели такие твари, с которыми даже темные эльфы избегали встречаться ночью. Но люди Аслана рассудили, что отвратительнее и кровожадней, чем судьи Военного трибунала Мандры, зверей нет. А таких чудовищ в Лихом Лесу точно не водилось.
   Однако утомленные экены проспали, и река принесла их прямиком в Трандуиловы Чертоги. В старинной крепости, построенной королем серых эльфов Лихого Леса, теперь постоянно дежурил гарнизон из отборных воинских частей Мандры. Валет, проснувшись под вырубленными в скале ажурными сводами города, решил, что его песенка спета. Как, впрочем, и его остальные товарищи. Однако он ошибся. Экен не тронули, ну, разве что слегка помяли, когда вели в подземные казематы. Первым забрали Аслана. А потом экен освободили, вернули лодки и дали попутчика, который все время прятал лицо под капюшоном. Мужчина не носил оружия, однако Аслан относился к нему очень почтительно, и Валет заключил, что с ними пошел какой-то маг. Экены вернулись вверх по течению, нашли тропу и двинулись по ней. Но вместо того чтобы после первых десяти верст свернуть в глухую чащу, Аслан довел свою банду до самой северной стены Бьонгарда. Попутчик ушел в город сразу, а экены дождались наступления ночи. Ворота, которые вели в ту часть города, где компактно проживали оставшиеся в Бьонгарде сидхи, оказались открыты. И люди Аслана с наслаждением занялись тем, что любили и умели больше всего – резней и грабежами. Сидхи, безоружные, разбуженные среди ночи, сопротивлялись недолго. В Бьонгарде тоже был свой гарнизон, но остановить погром армия не пыталась. Утром, ничуть не таясь, экены по Старому Тракту двинулись на север. Аслан, ко всему, сумел как-то раздобыть помилование, подписанное князем Баррии. Экены возвращались домой, нагруженные тюками с добычей, с которых все еще капала кровь.
   – Мы подкинули хорошую охапку хвороста в этот костер, – подвел итог размышлениям ведьмы Гёса. – Но в Мандре могут не захотеть дуть на угли.
   – Какая же это охапка хвороста? Это лесной пожар, – пробормотала экенка. – Хотя, пожалуй, ты прав. Как теперь на жизнь зарабатывать? Войну, может, и не объявят, но в имперский розыск нас с тобой подадут точно...
   Гёса поцеловал Зарину в теплую шею. Ведьма недовольно завертела головой.
   – Перестань подлизываться, – сказала она. – Как мы жить-то будем?
   – Ты, я помню, вроде из М'Калии?
   – Да. Из Усть-Картана.
   – Ну вернемся в твой родной аул. Я наймусь в дружину к Джабраилу – как ты думаешь, сколько он предложит второму в мире Музыканту? А тебя на дворцовую кухню потом пристрою...
   – Всю жизнь мечтала, – сказала Зарина мрачно.
   Но Гёсу это ничуть не смутило.
   – Выпутаемся как-нибудь, не впервой. Как ты говоришь, пойдем «на выверт».
   Ведьма засмеялась.

Глава VI

   Эльфы спускались в розарий, когда земля глухо дрогнула у них под ногами. Удар был такой силы, что Лакгаэра и Шенвэля сбило с ног. Зазвенела падающая посуда, на улице закричал ребенок.
   – Что это?
   – Опять подводное землетрясение, – пробормотал Лакгаэр, лежа под Шенвэлем. – Не пойму, как Марфор проморгал...
   Шенвэль поднялся и протянул руку старому эльфу. Лакгаэр встал на ноги. Пока старый эльф отряхивался, Верховный маг вдруг резко повернулся. С того места, где они стояли, Крука не загораживала вида на море. Шенвэль смотрел туда, где в туманной дымке, на расстоянии, недоступном даже взгляду эльфа, находилась Кула.
   – Марфор ни в чем не виноват, – сказал Шенвэль. – Подземный толчок был в столице.
   Лакгаэр взглянул в сторону Кулы, потом снова перевел взгляд на Шенвэля.
   – Прости меня, но ты ошибаешься, – сказал он. – В Куле не может быть землетрясения. Столица расположена на...
   – Это не естественный толчок, – сказал Шенвэль сухо.
   Лакгаэр прикинул силу удара, и ему стало зябко несмотря на жару. Глаза Верховного мага сузились.
   – Карина, – сказал он вдруг. – Карина улетела к Искандеру, а Крон...
   Шенвэль сорвался с места. Он не мог бежать, но левитировал с такой скоростью, что старый эльф едва успевал за ним бегом. Шенвэль пинком распахнул дверь в покои. Там никого не было. Лакгаэр вошел вслед за Верховным магом. Старый эльф тактично отвернулся, чтобы не смотреть на смятую постель. Лакгаэр увидел лист из своих записей, лежавший на столе. На бумаге был мокрый круг от стакана и жирное пятно. Рядом стояла тарелка, на которой лежал недогрызенный соленый огурец. Часы на стене показывали половину пятого. Лакгаэр подумал о том, что члены Нолдокора уже ждут его.
   Шенвэль вдруг метнулся к кровати. Увидев синюю форменную куртку, Лакгаэр с облегчением подумал, что ведьма не успела убежать. Однако это оказалась не Карина, а Ваниэль. Эльфка попыталась вырваться, но Шенвэль сжал ее и грубо тряхнул. Ваниэль коротко замахнулась, блеснула сталь. Эльфка ударила Шенвэля в лицо. Брызнула кровь. Шенвэль ослабил хватку, скорее от неожиданности, чем от боли. Ваниэль проскользнула под его рукой и побежала к выходу на террасу, но там ее перехватил Лакгаэр.
   – Вам придется остаться, принцесса, – сказал старый эльф. Он увидел, что в руке у Ваниэль не кинжал, как он сначала подумал, а изящная серебряная сережка. Вторая такая же висела в ухе эльфки. Ваниэль ударила Шенвэля острым концом украшения. Старый эльф догадался, что Ваниэль искала под кроватью потерянную сережку, а вовсе не пряталась от них. Лакгаэр сообразил, что здесь произошло, и смутился. Но хватки не ослабил.
   Шенвэль повернулся. По его щеке стекала кровь. Глаза у эльфа были мертвые.
   – Где Карина? – спросил Шенвэль бесцветным голосом. – Что ты с ней сделала?
   – Чем мы с ней занимались, ты уже знаешь, – сказала Ваниэль бесстрашно.
   Шенвэль жутко улыбнулся.
   – Я никогда не сомневался, что ты лучше меня в этом деле, – сказал он. – Где Карина?
   – Этого я тебе не скажу, – ответила эльфка.
   Шенвэль посмотрел ей в глаза. У Лакгаэра заболела голова. Боль все нарастала и билась в висках. Ощущение было такое, словно мозг вскипает и разбухает, пытаясь вырваться из тесного черепа. Что сейчас чувствовала Ваниэль, находившаяся в фокусе ментальной атаки, легко можно было себе представить. Эльфка могла попытаться спасти себя, попробовать отвести взгляд. Но не отводила.
   Лакгаэр увидел себя в зале заседаний. Аласситрон, точный и собранный, опаленный солнцем юга, под которым темнеет даже всегда светлая кожа эльфов, шел к нему. «Что нового?» – улыбаясь, спросил купец. «Да вот, жену твою убили сегодня», – ответил глава Нолдокора.
   Лакгаэр отпустил Ваниэль, встал между ней и эльфом.
   – Если тебе надо кого-то убить, пусть это буду я, – сказал старый эльф.
   Шенвэль несколько секунд смотрел на него, затем развернулся и вышел на террасу. Он почувствовал, что через телепорт кто-то прошел, и теперь понял, что это была Карина.
   – Ты отправила ее к Искандеру, – не оборачиваясь, сказал Шенвэль эльфке. – На верную смерть. Но ты этого не знала. Ты думала, что спасаешь ее от меня. Я этого не забуду.
   Он встал по центру гексаэдра и раскинул руки. Черные зигзаги, брызнув с его пальцев, соединили три статуи и пустующий пьедестал. Послышалось равномерное гудение. Шенвэль наклонил голову. Ваниэль и Лакгаэр чувствовали, как растет в воздухе напряжение. Они оба понимали, что делает Верховный маг. Шенвэль вытаскивал обратно того, кто прошел через телепорт. «Он с ума сошел, – думал Лакгаэр. – Если Карина убита, то теперь он не вытащит ее... Хотя...»
   Шенвэль резко взмахнул руками и отступил назад. Черные зигзаги опали.
   В центре гексаэдра стояла женщина в форме боевых ведьм. Лакгаэр увидел рыжие волосы и узнал Светлану. Старый эльф с очень неприятным чувством смотрел на разорванный рукав куртки и пятна сажи на лице ведьмы. С меча в руке Светланы капала кровь. «Что же происходит в Куле?» – подумал глава Нолдокора.
   Возвращение через поисковый телепорт даже мазохист не назвал бы приятной процедурой. Но ведьма не растерялась ни на миг. Она шагнула вперед, замахиваясь. Меч ударился о магический кокон Шенвэля. Верховного мага на миг окутало черно-синее свечение. Меч вырвало из руки ведьмы, и он отлетел в сторону, коротко звякнув на плитках.
   – Где Карина? – спросил Шенвэль.
   Рыжая ведьма посмотрела на эльфа с ненавистью.
   – Я не знаю, – произнесла целительница. – Ее вон спроси!
   Светлана кивнула на эльфку. Шенвэль посмотрел на Ваниэль, затем снова перевел взгляд на ведьму и медленно поднял руки. Ваниэль выбежала на террасу и встала между эльфом и ведьмой, как только что Лакгаэр стоял между ней и Шенвэлем.
   – Даже думать забудь, – сказала Ваниэль.
   В лице Шенвэля что-то сломалось. Он прикрыл глаза веками.
   – А если Карина умрет или с ней что-нибудь еще случится, – добавила Светлана, – знай, сидх, мы тебя достанем из-под земли. Магов седьмого класса среди нас нет. Но нас десять человек, и каждый из нас будет мстить тебе до последнего вздоха. Понял?
   Шенвэль обошел их, держась за бордюр, словно слепой, и медленно стал спускаться к воде. Ваниэль повернулась лицом к Светлане.
   – Это гораздо больше того, чем я могла ожидать от эльфки, – произнесла ведьма. – Благодарю тебя.
   – Не за что, – сказала Ваниэль.
   – Где Карина? – спросила Светлана.
   Ваниэль некрасиво улыбнулась.