Страница:
Придел Королевы Без Имени соседствовал с сокровищницей замка. Шенвэль смотрел на груду золотых монет, тепло мерцавших в магическом свете, на вмятину, оставшуюся от тела дракона. Парадный панцирь, украшенный рубинами и агатами, торчал из золота, словно коряга из песка на речном берегу. Рубины переливались алым. Панцирь напоминал труп, у которого освежевавшие его оборотни успели отгрызть только руки и голову.
Мысли Шенвэля кружились, как деревянные лошадки на карусели. Вперед и по кругу, не находя выхода. Эрустим обладал собственной волей. Жезл истосковался без хозяина, изголодался без крови. Это он позвал Шенвэля сюда. Эльф протянул руку, из-под пальцев посыпались синие искры. Шенвэль мог разбить кувшин и достать Эрустим, даже не прибегая к магии. Но Шенвэль слишком хорошо знал, что будет потом. И дело было даже не в клятве, которую он когда-то дал жрецу Ящера. Эльф опустил руку, прижался горячим лбом к влажной стене, и у него заломило виски от холода.
– Ведь сто раз ходил в Лабац, – пробормотал Шенвэль. – И вот надо же, чтобы именно сегодня...
Ласково журчала вода. Минуты, как капли, срывались в вечность.
Эльф не услышал шагов за спиной.
Иван рванулся из рук телохранителя.
– Света, – бормотал князь, обнимая ведьму. – Светланка...
– Ваня, ну ты что... – пробормотала Светлана. – Тут же люди...
Она успела заметить барона Владислава, какого-то незнакомого эльфа весьма преклонного возраста и Онуфрия у дальней стены.
– Князь, – услышала Светлана голос Абдулы. – Лайто просил передать тебе, чтобы люди покинули берег.
Ведьма ощутила, как затвердели руки Ивана. У князя стало отчужденное, далекое лицо. Светлана с искренним восхищением смотрела на него. Вот за эту способность моментально принимать решения, не распускать соплей в пиковых ситуациях ведьма и любила князя. Иван выпустил подругу и повернулся к старому эльфу.
– Согласно договору между Фейре и Мандрой, – сказал князь, в упор глядя на Лакгаэра, – убытки, нанесенные во время уничтожения Эрустима, возмещению не подлежат. Я помню об этом. Но я прошу вас о помощи, глава Нолдокора. Мы оба знаем цену словам Лайтонда. Даже если я объявлю эвакуацию немедленно, большая часть людей не успеет спастись.
Светлана услышала негромкий скрип и покосилась на дверь. В зале появилась Анастасия. Княгиня увидела ведьму. Светлана широко улыбнулась. Анастасия попятилась, чуть не сбив с ног идущую сзади Розалию.
Через три дня Ивану исполнялось двадцать семь. В Мандре мужчина в этом возрасте обычно имел троих детей, и часто – уже вторую жену. Холостяцкая жизнь князя затянулась совсем не по его воле. После гибели двух его невест перед самой свадьбой молодые рабинские дворянки начали сторониться Ивана. Анастасию и так отделяло от желанного престола двое наследников, и новые претенденты, даже совсем юного возраста, княгине были совсем ни к чему. А на Светлане Анастасия споткнулась. Ведьма расправилась с наемными убийцами, не вставая с постели, где нежилась с князем. Правда, потолок и стены в покоях пришлось белить заново. А у княгини на следующий день вскочил чирей на самом неудобном месте. Вдобавок Анастасия покрылась коростой. Княгине удалось вылечиться, но с тех пор Анастасия боялась Светлану до слабости в коленках.
Ведьма потянула Ивана за рукав. Не стоило приглашать сидхов на человеческую половину Рабина в присутствии главы Чистильщиков. Но князь только отмахнулся. Мачеху он не видел.
– Что же вы хотите? – спросил Лакгаэр.
– Я прошу, чтобы маги-сидхи встали вдоль нашего берега и отвели волну, если это возможно, – сказал Иван. – Я гарантирую безопасность ваших подданных на моей земле. Я готов оплатить работу магов согласно расценкам Круга Волшебников Мандры. И вообще, вы же знаете – такое не забывается...
– Я все слышала! – завопила княгиня с наслаждением. – Ты призываешь сидхов на нашу землю! Какое гнусное предательство! Чего же еще ждать от полукровки! Я так и знала! Я сейчас же сообщу...
Иван обернулся и взглянул на Онуфрия. Для того чтобы применить нужное заклинание, княжескому магу пришлось встать. Онуфрий прищурился и взмахнул обеими руками.
Анастасия рухнула на пол. Подхватить ее было некому, Розалия потеряла сознание от чар одновременно с княгиней. От удара диадема выскочила из прически княгини и покатилась по полу. Лицо Светланы на краткий миг исказила безобразная гримаса, которую заметил только Онуфрий. Ведьма давно ждала один шанс. И только что этот шанс процокал перед ней острыми шлифованными гранями по грязным доскам. Светлана глубоко засунула руки в карманы штанов, словно у нее озябли ладошки.
– Хорошо, – сказал Лакгаэр. – Я сейчас свяжусь, с кем нужно.
Старый эльф привалился к стене и чуть прикрыл глаза.
– Извините, не рассчитал, – обратился Онуфрий к Владиславу. – Привести баронессу в чувство?
– Не стоит беспокоиться, – сказал барон хладнокровно и обратился к ведьме: – Светлана, а раненые есть?
Целительнице понадобилась вся ее сила воли, чтобы выпустить диадему из поля зрения и повернуться лицом к Владиславу.
– Один средний тяжести, один очень тяжелый, и один труп, – сказала ведьма. – Их уже понесли в госпиталь. Лайтонд преследует Тенквисса, это маг, который нас нанял. А Карина пошла за ними. Этот маг – ее старый друг, и...
Лицо Владислава исказилось, как от боли. Иван с сочувствием посмотрел на барона и сказал, обращаясь к подруге:
– Располагайся, Светик. Абдула принесет тебе чаю... Кстати, заодно отнесите княгиню в каморку, нечего ей валяться здесь.
Экены и Онуфрий направились к бесчувственным телам. Ведьма незаметно покосилась туда, куда укатилась диадема. Глаза ее расширились. Смазанный след обрывался аршинах в пяти от стены с фреской, изображающей дракона на луне. Но сама диадема исчезла.
– Я только Абдулу оставить, и сразу же назад, – сказала Светлана.
– Может, в каморке найдется местечко и для Розалии? – спросил барон.
– Найдется, не переживайте, – сказал Рахман.
Абдула с Онуфрием подняли баронессу. Рахман замешкался над Анастасией, хотя вполне мог поднять княгиню и один.
– Чего встал? – раздраженно бросил Иван.
– Но там твой брат, князь, – сказал Рахман почтительно. – Разве ты не хотел спрятать его от княгини?
Светлана вызвала метлу.
– А я и забыл, – сказал Иван. – Света, подожди, не улетай.
Князь подошел к двери в каморку, чуть опередив своих телохранителей, и открыл ее.
– Митя, выходи, мы тут положим твою мать, – негромко сказал он. Ответа не последовало. Абдула и Рахман пыхтели за спиной князя. – Митя! Ты что, заснул там, что ли?
– Там и правда кто-то спит, но это не ваш брат, – сказал Онуфрий.
Старый эльф догадался, кто спит в каморке, но объяснять князю не стал.
– А где же Митя? – спросил князь растерянно.
– Там есть еще один выход, в комнатку, из которой управляют вертушкой, – сказал Лакгаэр. – Может, княжич услышал голоса, испугался и убежал?
– Может быть, – сказал Иван задумчиво. – Что же, заносите...
Князь посторонился, пропуская экен.
– Но получается, что ли, что мой брат сейчас бродит по вашей половине Рабина?
– Вертушка заблокирована, это правда, но для подростка нет ничего легче перепрыгнуть ее, – заметил княжеский маг.
Светлана уже оседлала метлу и пристегнулась.
– Подожди, – сказал Иван, положив руку на рога управления. – Останься.
– Не беспокойся, я пойду за Кариной не одна, а вместе со звеном Дарины, – сказала ведьма мягко, но непреклонно. – Мы прорвемся.
– В замок сейчас может пойти только убежденный самоубийца, – сказал Онуфрий, останавливаясь рядом с князем. – Нам всем надо уходить отсюда. Всем! Ведь и Лайтонд может погибнуть – видишь, как я уважаю твою подругу, – и тогда...
Барон шумно вздохнул. Даже по лицу невозмутимого эльфа скользнула тень ужаса.
Несколько мгновений все молчали, но думали об одном и том же. До гибели Вахтанга Порисского ущелья не было на картах. Музыканта Вахтанга убил наемник, лишенный магических способностей, а сейчас Лайтонду противостояли маг и пять боевых ведьм.
– Как же мы сразу не подумали, – пробормотал Владислав. – Молодец, Онуфрий...
– Я думаю, – сказал Лакгаэр. – Мы должны внять совету твоего мага, князь. Лайтонд окружил замок экраном, еще когда в первый раз шел на дракона. Экран должен активироваться в случае смерти Лайтонда и защитить город от Двери, которая при этом раскроется. С нашей стороны ключевые артефакты целы, но два из них находились на вашей земле. Один вмурован в статую Черного Пламени, которую снесли сразу после мятежа, а второй спрятан в памятнике Детям Волоса, который вы демонтировали так же...
Ведьма сжала кулаки.
– Я улетаю в замок, – сказала она яростно. – Вы можете делать все, что хотите!
Иван молча снял руки с метлы.
– Хорошо, – сказал Онуфрий. – Тогда позволь хотя бы мне пойти с тобой. Я читал хроники бунта Детей Волоса и сумею закрыть Дверь, если Лайтонд погибнет. Но я должен войти в нее сразу, как только она откроется, и я должен войти в нее живым.
– Возьми Онуфрия с собой, – не глядя на ведьму, сказал Иван.
Светлана заколебалась. Танцоры Смерти редко проходили аттестацию Круга Волшебников Мандры, но по аурам экен ведьма видела, что они оба – маги класса третьего-второго. Этого хватило бы, чтобы построить простейший магический экран, но во время разрушения замка этого могло оказаться недостаточно. Поняв причину ее опасений, Лакгаэр сказал:
– Вы можете лететь спокойно, Светлана. Я не отойду от князя Рабина до тех пор, пока все это не завершится. А я – маг пятого класса.
Светлана с благодарностью взглянула на старого эльфа и кивнула.
– Ладно, – сказала ведьма княжескому магу. – Садись!
– Только прежде, – сказал барон. – Онуфрий, отправь меня в госпиталь! Там сейчас один Эней, и ведь будут еще раненые... Ему одному не справиться!
Светлана знала, о чем думает барон. Плевать он хотел на раненых. Ближайшим местом, где Владислав теперь мог увидеть Карину, был рабинский госпиталь. И то, если боги будут очень милостивы к его безрассудной подруге.
– Это разумно, – кивнул Иван. – Телепортируй барона, Онуфрий, и отправляйтесь.
Владислав поднялся, подошел к уже сидевшему на метле магу. Онуфрий поднял руки.
– Швырни меня в дом Поджера, я его разбужу, пойдем вместе, – торопливо сказал барон. – Сейчас в госпитале будут нужны все, кто умеет держать скальпель.
Онуфрий раскрыл телепорт. Светлана увидела сквозь прозрачную вспышку знакомое изголовье кровати и черные кудри Поджера. Барон исчез. Ведьма торопливо поцеловала князя и рывком подняла метлу в воздух. Едва они вылетели в пролом, на них обрушился дождь. Онуфрий от неожиданности фыркнул. Светлана вела метлу почти над самой площадью, и лишь когда до огненной стены вокруг замка оставалось саженей десять, начала набирать высоту.
– Света, – сказал маг. – Диадема у меня.
Ведьма вздрогнула так сильно, что метла вильнула в воздухе.
– Зачем ты мне это говоришь? – спросила Светлана изменившимся голосом.
Онуфрий тихо засмеялся.
– А то ты не понимаешь, – сказал маг.
– Что ты хочешь? – спросила ведьма.
Маг несколько секунд смотрел на рыжую шлем-косу, которая только и была видна над спинкой сиденья Светланы.
– Тебя, – сказал Онуфрий.
Ведьма выпустила воздух сквозь плотно сжатые зубы. Звук получился очень похож на шипение разъяренной гадюки.
– Но диадему надо воткнуть в щель между камнями, пока замок еще цел. А пока ты удовлетворишь свои желания...
– Я отдам ее тебе, как только мы приземлимся. Но тебе не удастся меня надуть, – сказал Онуфрий спокойно. – Прежде, чем украшение перейдет в твои руки, мы свяжем друг друга чарами. Если ты переспишь со мной до рассвета, я забуду обо всем. Если нет – значит, нет.
Светлана только крепче стиснула рога управления метлой.
В сокровищнице находился кто-то еще.
Тенквисс увидел эльфа и похолодел. Лайтонду удалось обвести своего врага вокруг пальца при помощи ложного имени, но теперь маг узнал его. Эльф затаился рядом с фонтаном, в том приделе, который бывший император Мандры обустроил для Королевы Без Имени. Первая мысль Тенквисса была, что Лайтонд как-то разузнал про тайный ход и подкарауливал мага здесь, пока тот метался по верхним коридорам. Тенквисс вскинул руки для заклинания и только тут увидел, что Лайтонд стоит спиной. С пальцев эльфа посыпались синие искры. Лайтонд резко отдернул руку от кувшина, из которого лилась вода, и что-то неразборчиво пробормотал. А в следующий миг Тенквисс понял, что эльф нашел в фонтане. От неожиданной удачи у Тенквисса захолонуло сердце. «Чистоплюй, – мелькнуло у мага. – Хочешь остаться хорошим мальчиком, несмотря ни на что?»
Он решил вернуться в свой привычный облик. Тенквисс знал, что у него не будет шанса ударить эльфа второй раз. Маг мог рассчитывать на успех – и жизнь – только в том случае, если бы ему удалось раздавить Лайтонда при первом же броске. Тенквисс опутал себя завесой неслышимости. В момент превращения всегда раздавались какие-нибудь звуки – трещала разрываемая одежда, скрипела чешуя. А единственным преимуществом мага, даже в истинном облике, была только внезапность.
Эльф почувствовал мощные колебания Чи и хотел обернуться. Лайтонд подумал, что кто-то из особо наглых стражей все-таки решил полакомиться его кровью.
Но эльф не успел.
Черное Пламя просунул в придел лапу, как кошка, которая пытается вытащить мышонка из норы. Огромные когти клацнули по малахиту и впились в тело эльфа. На этой лапе дракона не хватало указательного пальца, и правая рука Лайтонда осталась свободной. Одним точным жестом эльф разбил кувшин. Мокрый Эрустим упал в его руку. Обрушившаяся волна воды едва не выбила жезл из пальцев Лайтонда, но эльф успел крепко стиснуть его. Лайтонд направил Эрустим себе за плечо. Эльфу еще никогда не доводилось активировать артефакт, но он надеялся, что принцип действия Эрустима такой же, как и у обычных магических жезлов. Так оно и оказалось.
Из жезла вырвался сине-черный луч. Стена между сокровищницей и приделом Королевы Без Имени рухнула. Дракон чихнул – каменная крошка забилась ему в нос. И в этот момент поток Цин из жезла достиг его. Черное Пламя заревел от боли и сделал непроизвольное движение, словно давился. Он хотел плюнуть огнем. Линдвормы этого не могут, но магия Эрустима оказала свое обычное действие. Из пасти дракона вырвалась струя огня. Пролетев над головой эльфа, Черное Пламя ударил в источник. Вода в нем мгновенно вскипела. Лайтонд закрыл лицо рукой с жезлом и закричал от боли – обваренная кожа лопалась и слезала с пальцев вместе с мясом. Раскалившийся Эрустим жег ладонь изнутри. Но эльф не выпустил жезла.
Далеко над Лайтондом и Черным Пламенем вспыхнул огненный ров.
Медсестра погрузилась в привычные невеселые мысли о муже.
Сегодня Радагаст вернулся необычно тихий и сразу же заснул. А ведь раньше его появление дома в пьяном виде было чем-то из ряда вон выходящим. Конечно, Адриана понимала, что работа у Радагаста теперь такая, что мужу необходима какая-то отдушина. Он все же был воином, а не мясником. Адриана могла навести «непей-чары», заклятие было по силам самому слабому магу. Но что потом? Сумасшествие? Радагаст до сих пор сохранил рассудок только потому, что профессия палача была его фамильной. Адриана подумала о свекре, у которого они жили сразу после демобилизации. Тот был полностью невменяем. Адриана вдруг вспомнила деревянного коняшку – свекор выстрогал Михею игрушку в редкий момент ясности сознания. Морда лошадки до ужаса смахивала на лезвие топора. У женщины комок подкатил к горлу. «Но дальше так жить нельзя», – подумала Адриана. Конечно, она могла попробовать развестись. Однако при одной мысли о всей предстоящей судебной волоките, о дрязгах при разделе дома Адриану бросало в дрожь. Волхвы Ладо могли и не дать ей развода. Радагаст работал, и у них было двое детей. Пьет – ну а кто не пьет, скажите? О том, какой будет жизнь в доме после неудачной попытки расстаться, медсестре не хотелось даже думать.
Адриана встала, взяла папиросы и вышла из приемного покоя. Между воротами госпиталя и приемным покоем хирургического отделения находился небольшой парк, десятка три старых лип. Аллея, ведущая к воротам, была усыпана гравием и обсажена кустами боярышника. Медсестра неторопливо прогулялась по ней, слушая, как шуршит в ветвях деревьев дождь и хрустит под ногами гравий. Адриана остановилась за воротами госпиталя. Медсестра курила, поглядывала вниз, туда, где находился замок дракона. Резкие вспышки молний выхватывали из темноты громоздкий силуэт крепости. Адриана чувствовала растущее в воздухе напряжение. Что-то происходило там, что-то опасное.
Когда замок вспыхнул, она ощутила почти облегчение. Но видение, посетившее ее сегодня, касалось не только разрушения цитадели дракона. Адриана сделала шаг вперед, остановилась, закусила губу.
Дети остались дома.
Медсестра торопливо затоптала окурок. Адриана вернулась в отделение и привела в порядок обе операционные, застелила койки в ближайших палатах. Доктора Энея, который спал в ординаторской, она решила не будить. Эней не отпустил бы Адриану, несмотря на то, что она выполнила все, что входило в ее обязанности, даже до появления первых жертв битвы. А в том, что они скоро прибудут в госпиталь, Адриана не сомневалась. Если бы Адриане повезло, она успела бы вернуться вместе с Михеем и дочерью до того, как поступят первые раненые. До их дома было минут десять ходьбы, только спуститься вниз по переулку.
Но ей не повезло.
Дверь госпиталя заходила ходуном, едва не соскакивая с петель. Сердце медсестры упало. «О Парвата, пусть это будет пустячное ранение, такое, чтобы Эней мог справиться один», – взмолилась она беззвучно. Адриана взяла со столика лампу и пошла открывать. Когда медсестра распахнула дверь, порыв ветра метнул ей в лицо веер режущих капель. Лампа тут же погасла, несмотря на защитный колпак. Решительная рука отодвинула медсестру, и холл отделения наполнился энергичными возгласами. Раздался грохот и прощальный звон – посетители смахнули цветок с окна. Две гибкие фигуры пронесли на плаще чудовищно вывернутое тело. Надежда Адрианы оставить раненого на попечение врача рассеялась, как туман на заре.
– Позови Поджера! – повернувшись к медсестре, крикнул один из ночных гостей. Судя по голосу, это был не гость, а гостья. – Быстро!
– Сегодня доктора Эохама нет, дежурит доктор Марвак, – ответила Адриана. – Я сейчас схожу за ним.
Она разожгла лампу своим Чи и закрепила ее в держателе на стене. Обернувшись, медсестра с грустью посмотрела на осколки горшка, рассыпанную по полу землю и беленькие ниточки корней. Как ни билась над геранью Адриана, она ни разу даже бутонов не выбросила. Впрочем, магам Огня редко давалось садоводство, у них обычно все горело в руках, а не расцветало. Медсестра перевела взгляд на бледного черноволосого мужчину, которого принесли в госпиталь. С кожаной куртки в отвратительных металлических набивках текли черные ручьи. Адриана видела, как темнеет кафель. Воды в этих струях было не так уж много. Голова мужчины лежала на подоле, нет, просто на коленях женщины в форме боевой ведьмы, сидевшей на полу рядом с ним. Над раненым и ведьмой дрожала сине-черная сфера – у них была одна аура на двоих. Медсестра почувствовала, как холод потек у нее по спине. «Ящер и Коруна, – подумала Адриана. – Только Синергистов нам здесь не хватало!» Синергистов можно было узнать, только увидев их обоих рядом. Если бы раненый умер, ведьму уже ничто не спасло бы, но теперь медсестра знала, что бороться за жизнь ведьмы будет бессмысленно.
Пять ярких брошей на рукаве ночной гостьи совсем не сочетались с мечом на ее на бедре. На форменных брюках красовался синий змей, свернувшийся в кольцо. Он выглядел очень мокрым и несчастным. «Крыло «Змей», – подумала Адриана. – Не те ли это, что в прошлом году устраивали воздушный парад в день именин князя?»
– Нам не нужен доктор Марвак, – сказала экенка. – Вызови доктора Поджера.
– Боюсь, это невозможно, – сказала медсестра холодно.
Подруга экенки подскочила к Адриане, вытаскивая меч. Медсестра прищурилась. Красный зигзаг обвил ладонь ведьмы. Небесная воительница зашипела и выронила меч.
– Мы готовы заплатить, – сдерживаясь, сказала первая ведьма. – Мы вас очень просим.
– Ладно, я попробую, – сказала Адриана. – Но господин Эохам живет на другом конце города, ваш друг может не дождаться его.
– Поберегись! – закричали у входа.
В холл влетели еще две ведьмы с натянутым между метлами плащом. Снова загремело, и второй горшок оказался на полу. Адриана почувствовала, как в ней закипает ярость.
– Осторожнее, – сказала она ведьмам.
Те как раз опускали свою ношу на пол. Судя по разноцветным переливам в ауре раненого, у него был перелом шейки бедра, внутреннее кровотечение в брюшной полости и в довершение ко всем прелестям разорвана селезенка. Нормальному человеку хватило бы и половины, чтобы начать спуск в чертоги Ящера, но этот еще жил. Медсестра перевела задумчивый взгляд на ведьм. В ауре одной из них было что-то неуловимо странное, необъяснимое, а вторая, как и предполагала Адриана, оказалась Синергисткой раненого. Именно она и повернулась на оклик медсестры и сказала нервно:
– Мы же предупредили! Крикнули, что заходим на посадку!
По характерным ошибкам в ударениях Адриана догадалась, что перед ней поланка.
– Вы уронили цветок, – сказала медсестра.
Лицо ведьмы перекосилось.
– Тут люди умирают, а вы... – прошипела она, сжимая кулаки.
Медсестра не успела ответить – напарница боевой ведьмы, белокурая красавица богатырского сложения, схватила Синергистку раненого за руку.
– Сабрина, не заводись, – сказала она.
Адриана услышала легкий, неуловимый акцент человека, который давно пользуется мандречыо, но для которого этот язык все же не родной. Да и внешность посетительницы говорила о том, что эта небесная воительница родилась в Боремии.
– Извините нас. Мы сейчас все уберем.
В этот момент вошли Поджер и барон Ревенский. Поджер мельком взглянул на распростертые на полу тела. Ведьмы торопливо раздевали раненых. Хирург закрыл за собой дверь и сказал:
– Адриана, подготовьте обе операционные.
– Они уже готовы, – отвечала она.
Поджер с благодарностью посмотрел на Адриану и спросил:
– Где Эней?
– В ординаторской, – ответила медсестра.
Поджер направился за вторым хирургом.
– Адриана, подайте мне халат, – сказал барон. Шкафчик, в котором висели чистые халаты, находился в дежурке, и Владиславу не хотелось протискиваться, мешать медсестре.
– Идите, я же говорю – там все есть, – сказала Адриана мягко.
Барон прошел в операционную, на ходу снимая плащ. Послышался шум воды – Владислав мыл руки. Адриана вытащила бланк карты.
– Имя? – обратилась она к лежавшему на полу экену.
– Зарина... – подавшись к ведьме-экенке всем телом, умоляющим голосом сказала Сабрина.
Адриану всю войну удивляла прозорливость родителей боевых ведьм, дававших своим дочерям созвучные имена. Выходит, магические зачатки были видны в малышках еще с колыбели? Только в Ринтали, разговорившись с одной из небесных воительниц, медсестра узнала, что все гораздо проще. При поступлении в Горную Школу девочке давали новое имя, оканчивающееся на «рина», «ина» или «на». По задумке Буровея, это подчеркивало женственность профессии, «на» и означало женское начало в мандречи. О том, что круг возможных имен очень узок, и это, наоборот, сотрет в девочках индивидуальность, основатель Горной Школы сначала не подумал, а потом уже не захотел отказываться от традиции.
Зарина, как и медсестра, видела, что состояние раненого, прибывшего вторым, намного тяжелее.
Мысли Шенвэля кружились, как деревянные лошадки на карусели. Вперед и по кругу, не находя выхода. Эрустим обладал собственной волей. Жезл истосковался без хозяина, изголодался без крови. Это он позвал Шенвэля сюда. Эльф протянул руку, из-под пальцев посыпались синие искры. Шенвэль мог разбить кувшин и достать Эрустим, даже не прибегая к магии. Но Шенвэль слишком хорошо знал, что будет потом. И дело было даже не в клятве, которую он когда-то дал жрецу Ящера. Эльф опустил руку, прижался горячим лбом к влажной стене, и у него заломило виски от холода.
– Ведь сто раз ходил в Лабац, – пробормотал Шенвэль. – И вот надо же, чтобы именно сегодня...
Ласково журчала вода. Минуты, как капли, срывались в вечность.
Эльф не услышал шагов за спиной.
* * *
Рахман заметил черный силуэт, приближавшийся со стороны замка. Экен сдернул Ивана со стула и упал на князя сверху за миг до того, как метла с двумя всадниками ворвалась в пролом в стене. Ведьма развернулась в воздухе, раскрыв руль на полную, чтобы погасить скорость. С пола взметнулась туча пыли. Целительница приземлилась в центре зала, щелкнула пальцами, и метла исчезла. Абдула едва успел отстегнуться.Иван рванулся из рук телохранителя.
– Света, – бормотал князь, обнимая ведьму. – Светланка...
– Ваня, ну ты что... – пробормотала Светлана. – Тут же люди...
Она успела заметить барона Владислава, какого-то незнакомого эльфа весьма преклонного возраста и Онуфрия у дальней стены.
– Князь, – услышала Светлана голос Абдулы. – Лайто просил передать тебе, чтобы люди покинули берег.
Ведьма ощутила, как затвердели руки Ивана. У князя стало отчужденное, далекое лицо. Светлана с искренним восхищением смотрела на него. Вот за эту способность моментально принимать решения, не распускать соплей в пиковых ситуациях ведьма и любила князя. Иван выпустил подругу и повернулся к старому эльфу.
– Согласно договору между Фейре и Мандрой, – сказал князь, в упор глядя на Лакгаэра, – убытки, нанесенные во время уничтожения Эрустима, возмещению не подлежат. Я помню об этом. Но я прошу вас о помощи, глава Нолдокора. Мы оба знаем цену словам Лайтонда. Даже если я объявлю эвакуацию немедленно, большая часть людей не успеет спастись.
Светлана услышала негромкий скрип и покосилась на дверь. В зале появилась Анастасия. Княгиня увидела ведьму. Светлана широко улыбнулась. Анастасия попятилась, чуть не сбив с ног идущую сзади Розалию.
Через три дня Ивану исполнялось двадцать семь. В Мандре мужчина в этом возрасте обычно имел троих детей, и часто – уже вторую жену. Холостяцкая жизнь князя затянулась совсем не по его воле. После гибели двух его невест перед самой свадьбой молодые рабинские дворянки начали сторониться Ивана. Анастасию и так отделяло от желанного престола двое наследников, и новые претенденты, даже совсем юного возраста, княгине были совсем ни к чему. А на Светлане Анастасия споткнулась. Ведьма расправилась с наемными убийцами, не вставая с постели, где нежилась с князем. Правда, потолок и стены в покоях пришлось белить заново. А у княгини на следующий день вскочил чирей на самом неудобном месте. Вдобавок Анастасия покрылась коростой. Княгине удалось вылечиться, но с тех пор Анастасия боялась Светлану до слабости в коленках.
Ведьма потянула Ивана за рукав. Не стоило приглашать сидхов на человеческую половину Рабина в присутствии главы Чистильщиков. Но князь только отмахнулся. Мачеху он не видел.
– Что же вы хотите? – спросил Лакгаэр.
– Я прошу, чтобы маги-сидхи встали вдоль нашего берега и отвели волну, если это возможно, – сказал Иван. – Я гарантирую безопасность ваших подданных на моей земле. Я готов оплатить работу магов согласно расценкам Круга Волшебников Мандры. И вообще, вы же знаете – такое не забывается...
– Я все слышала! – завопила княгиня с наслаждением. – Ты призываешь сидхов на нашу землю! Какое гнусное предательство! Чего же еще ждать от полукровки! Я так и знала! Я сейчас же сообщу...
Иван обернулся и взглянул на Онуфрия. Для того чтобы применить нужное заклинание, княжескому магу пришлось встать. Онуфрий прищурился и взмахнул обеими руками.
Анастасия рухнула на пол. Подхватить ее было некому, Розалия потеряла сознание от чар одновременно с княгиней. От удара диадема выскочила из прически княгини и покатилась по полу. Лицо Светланы на краткий миг исказила безобразная гримаса, которую заметил только Онуфрий. Ведьма давно ждала один шанс. И только что этот шанс процокал перед ней острыми шлифованными гранями по грязным доскам. Светлана глубоко засунула руки в карманы штанов, словно у нее озябли ладошки.
– Хорошо, – сказал Лакгаэр. – Я сейчас свяжусь, с кем нужно.
Старый эльф привалился к стене и чуть прикрыл глаза.
– Извините, не рассчитал, – обратился Онуфрий к Владиславу. – Привести баронессу в чувство?
– Не стоит беспокоиться, – сказал барон хладнокровно и обратился к ведьме: – Светлана, а раненые есть?
Целительнице понадобилась вся ее сила воли, чтобы выпустить диадему из поля зрения и повернуться лицом к Владиславу.
– Один средний тяжести, один очень тяжелый, и один труп, – сказала ведьма. – Их уже понесли в госпиталь. Лайтонд преследует Тенквисса, это маг, который нас нанял. А Карина пошла за ними. Этот маг – ее старый друг, и...
Лицо Владислава исказилось, как от боли. Иван с сочувствием посмотрел на барона и сказал, обращаясь к подруге:
– Располагайся, Светик. Абдула принесет тебе чаю... Кстати, заодно отнесите княгиню в каморку, нечего ей валяться здесь.
Экены и Онуфрий направились к бесчувственным телам. Ведьма незаметно покосилась туда, куда укатилась диадема. Глаза ее расширились. Смазанный след обрывался аршинах в пяти от стены с фреской, изображающей дракона на луне. Но сама диадема исчезла.
– Я только Абдулу оставить, и сразу же назад, – сказала Светлана.
– Может, в каморке найдется местечко и для Розалии? – спросил барон.
– Найдется, не переживайте, – сказал Рахман.
Абдула с Онуфрием подняли баронессу. Рахман замешкался над Анастасией, хотя вполне мог поднять княгиню и один.
– Чего встал? – раздраженно бросил Иван.
– Но там твой брат, князь, – сказал Рахман почтительно. – Разве ты не хотел спрятать его от княгини?
Светлана вызвала метлу.
– А я и забыл, – сказал Иван. – Света, подожди, не улетай.
Князь подошел к двери в каморку, чуть опередив своих телохранителей, и открыл ее.
– Митя, выходи, мы тут положим твою мать, – негромко сказал он. Ответа не последовало. Абдула и Рахман пыхтели за спиной князя. – Митя! Ты что, заснул там, что ли?
– Там и правда кто-то спит, но это не ваш брат, – сказал Онуфрий.
Старый эльф догадался, кто спит в каморке, но объяснять князю не стал.
– А где же Митя? – спросил князь растерянно.
– Там есть еще один выход, в комнатку, из которой управляют вертушкой, – сказал Лакгаэр. – Может, княжич услышал голоса, испугался и убежал?
– Может быть, – сказал Иван задумчиво. – Что же, заносите...
Князь посторонился, пропуская экен.
– Но получается, что ли, что мой брат сейчас бродит по вашей половине Рабина?
– Вертушка заблокирована, это правда, но для подростка нет ничего легче перепрыгнуть ее, – заметил княжеский маг.
Светлана уже оседлала метлу и пристегнулась.
– Подожди, – сказал Иван, положив руку на рога управления. – Останься.
– Не беспокойся, я пойду за Кариной не одна, а вместе со звеном Дарины, – сказала ведьма мягко, но непреклонно. – Мы прорвемся.
– В замок сейчас может пойти только убежденный самоубийца, – сказал Онуфрий, останавливаясь рядом с князем. – Нам всем надо уходить отсюда. Всем! Ведь и Лайтонд может погибнуть – видишь, как я уважаю твою подругу, – и тогда...
Барон шумно вздохнул. Даже по лицу невозмутимого эльфа скользнула тень ужаса.
Несколько мгновений все молчали, но думали об одном и том же. До гибели Вахтанга Порисского ущелья не было на картах. Музыканта Вахтанга убил наемник, лишенный магических способностей, а сейчас Лайтонду противостояли маг и пять боевых ведьм.
– Как же мы сразу не подумали, – пробормотал Владислав. – Молодец, Онуфрий...
– Я думаю, – сказал Лакгаэр. – Мы должны внять совету твоего мага, князь. Лайтонд окружил замок экраном, еще когда в первый раз шел на дракона. Экран должен активироваться в случае смерти Лайтонда и защитить город от Двери, которая при этом раскроется. С нашей стороны ключевые артефакты целы, но два из них находились на вашей земле. Один вмурован в статую Черного Пламени, которую снесли сразу после мятежа, а второй спрятан в памятнике Детям Волоса, который вы демонтировали так же...
Ведьма сжала кулаки.
– Я улетаю в замок, – сказала она яростно. – Вы можете делать все, что хотите!
Иван молча снял руки с метлы.
– Хорошо, – сказал Онуфрий. – Тогда позволь хотя бы мне пойти с тобой. Я читал хроники бунта Детей Волоса и сумею закрыть Дверь, если Лайтонд погибнет. Но я должен войти в нее сразу, как только она откроется, и я должен войти в нее живым.
– Возьми Онуфрия с собой, – не глядя на ведьму, сказал Иван.
Светлана заколебалась. Танцоры Смерти редко проходили аттестацию Круга Волшебников Мандры, но по аурам экен ведьма видела, что они оба – маги класса третьего-второго. Этого хватило бы, чтобы построить простейший магический экран, но во время разрушения замка этого могло оказаться недостаточно. Поняв причину ее опасений, Лакгаэр сказал:
– Вы можете лететь спокойно, Светлана. Я не отойду от князя Рабина до тех пор, пока все это не завершится. А я – маг пятого класса.
Светлана с благодарностью взглянула на старого эльфа и кивнула.
– Ладно, – сказала ведьма княжескому магу. – Садись!
– Только прежде, – сказал барон. – Онуфрий, отправь меня в госпиталь! Там сейчас один Эней, и ведь будут еще раненые... Ему одному не справиться!
Светлана знала, о чем думает барон. Плевать он хотел на раненых. Ближайшим местом, где Владислав теперь мог увидеть Карину, был рабинский госпиталь. И то, если боги будут очень милостивы к его безрассудной подруге.
– Это разумно, – кивнул Иван. – Телепортируй барона, Онуфрий, и отправляйтесь.
Владислав поднялся, подошел к уже сидевшему на метле магу. Онуфрий поднял руки.
– Швырни меня в дом Поджера, я его разбужу, пойдем вместе, – торопливо сказал барон. – Сейчас в госпитале будут нужны все, кто умеет держать скальпель.
Онуфрий раскрыл телепорт. Светлана увидела сквозь прозрачную вспышку знакомое изголовье кровати и черные кудри Поджера. Барон исчез. Ведьма торопливо поцеловала князя и рывком подняла метлу в воздух. Едва они вылетели в пролом, на них обрушился дождь. Онуфрий от неожиданности фыркнул. Светлана вела метлу почти над самой площадью, и лишь когда до огненной стены вокруг замка оставалось саженей десять, начала набирать высоту.
– Света, – сказал маг. – Диадема у меня.
Ведьма вздрогнула так сильно, что метла вильнула в воздухе.
– Зачем ты мне это говоришь? – спросила Светлана изменившимся голосом.
Онуфрий тихо засмеялся.
– А то ты не понимаешь, – сказал маг.
– Что ты хочешь? – спросила ведьма.
Маг несколько секунд смотрел на рыжую шлем-косу, которая только и была видна над спинкой сиденья Светланы.
– Тебя, – сказал Онуфрий.
Ведьма выпустила воздух сквозь плотно сжатые зубы. Звук получился очень похож на шипение разъяренной гадюки.
– Но диадему надо воткнуть в щель между камнями, пока замок еще цел. А пока ты удовлетворишь свои желания...
– Я отдам ее тебе, как только мы приземлимся. Но тебе не удастся меня надуть, – сказал Онуфрий спокойно. – Прежде, чем украшение перейдет в твои руки, мы свяжем друг друга чарами. Если ты переспишь со мной до рассвета, я забуду обо всем. Если нет – значит, нет.
Светлана только крепче стиснула рога управления метлой.
* * *
Тенквисс чуял, что эльф идет за ним по пятам, и петлял по замку, надеясь сбить преследователя со следа. Маг вбежал в сокровищницу, поспешно пересек зал, отшвыривая попадавшиеся под ноги мелкие алмазы, как гальку. Тенквисс был на полпути к тайному выходу, которым один раз уже воспользовался, когда ощутил мощные вибрации Чи. Маг замер как вкопанный.В сокровищнице находился кто-то еще.
Тенквисс увидел эльфа и похолодел. Лайтонду удалось обвести своего врага вокруг пальца при помощи ложного имени, но теперь маг узнал его. Эльф затаился рядом с фонтаном, в том приделе, который бывший император Мандры обустроил для Королевы Без Имени. Первая мысль Тенквисса была, что Лайтонд как-то разузнал про тайный ход и подкарауливал мага здесь, пока тот метался по верхним коридорам. Тенквисс вскинул руки для заклинания и только тут увидел, что Лайтонд стоит спиной. С пальцев эльфа посыпались синие искры. Лайтонд резко отдернул руку от кувшина, из которого лилась вода, и что-то неразборчиво пробормотал. А в следующий миг Тенквисс понял, что эльф нашел в фонтане. От неожиданной удачи у Тенквисса захолонуло сердце. «Чистоплюй, – мелькнуло у мага. – Хочешь остаться хорошим мальчиком, несмотря ни на что?»
Он решил вернуться в свой привычный облик. Тенквисс знал, что у него не будет шанса ударить эльфа второй раз. Маг мог рассчитывать на успех – и жизнь – только в том случае, если бы ему удалось раздавить Лайтонда при первом же броске. Тенквисс опутал себя завесой неслышимости. В момент превращения всегда раздавались какие-нибудь звуки – трещала разрываемая одежда, скрипела чешуя. А единственным преимуществом мага, даже в истинном облике, была только внезапность.
Эльф почувствовал мощные колебания Чи и хотел обернуться. Лайтонд подумал, что кто-то из особо наглых стражей все-таки решил полакомиться его кровью.
Но эльф не успел.
Черное Пламя просунул в придел лапу, как кошка, которая пытается вытащить мышонка из норы. Огромные когти клацнули по малахиту и впились в тело эльфа. На этой лапе дракона не хватало указательного пальца, и правая рука Лайтонда осталась свободной. Одним точным жестом эльф разбил кувшин. Мокрый Эрустим упал в его руку. Обрушившаяся волна воды едва не выбила жезл из пальцев Лайтонда, но эльф успел крепко стиснуть его. Лайтонд направил Эрустим себе за плечо. Эльфу еще никогда не доводилось активировать артефакт, но он надеялся, что принцип действия Эрустима такой же, как и у обычных магических жезлов. Так оно и оказалось.
Из жезла вырвался сине-черный луч. Стена между сокровищницей и приделом Королевы Без Имени рухнула. Дракон чихнул – каменная крошка забилась ему в нос. И в этот момент поток Цин из жезла достиг его. Черное Пламя заревел от боли и сделал непроизвольное движение, словно давился. Он хотел плюнуть огнем. Линдвормы этого не могут, но магия Эрустима оказала свое обычное действие. Из пасти дракона вырвалась струя огня. Пролетев над головой эльфа, Черное Пламя ударил в источник. Вода в нем мгновенно вскипела. Лайтонд закрыл лицо рукой с жезлом и закричал от боли – обваренная кожа лопалась и слезала с пальцев вместе с мясом. Раскалившийся Эрустим жег ладонь изнутри. Но эльф не выпустил жезла.
Далеко над Лайтондом и Черным Пламенем вспыхнул огненный ров.
* * *
Адриана навела снотворные чары на больного из пятой палаты, который страдал от болей после операции, вымыла пол и устроилась в дежурке – небольшом огороженном «кармане» у входа в отделение. Выщербленный кафель пола, скамейки у стен приемного покоя, расписание дежурств на доске и подаренная кем-то из благодарных пациентов картина, изображающая богиню Парвату, – все это было привычно до тошноты. На подоконниках по сторонам от двери стояли две герани, чахлые и вялые. Занавесочки из веселенького ситца, которые она сама когда-то сшила, сейчас казались Адриане убогими, как вся ее жизнь.Медсестра погрузилась в привычные невеселые мысли о муже.
Сегодня Радагаст вернулся необычно тихий и сразу же заснул. А ведь раньше его появление дома в пьяном виде было чем-то из ряда вон выходящим. Конечно, Адриана понимала, что работа у Радагаста теперь такая, что мужу необходима какая-то отдушина. Он все же был воином, а не мясником. Адриана могла навести «непей-чары», заклятие было по силам самому слабому магу. Но что потом? Сумасшествие? Радагаст до сих пор сохранил рассудок только потому, что профессия палача была его фамильной. Адриана подумала о свекре, у которого они жили сразу после демобилизации. Тот был полностью невменяем. Адриана вдруг вспомнила деревянного коняшку – свекор выстрогал Михею игрушку в редкий момент ясности сознания. Морда лошадки до ужаса смахивала на лезвие топора. У женщины комок подкатил к горлу. «Но дальше так жить нельзя», – подумала Адриана. Конечно, она могла попробовать развестись. Однако при одной мысли о всей предстоящей судебной волоките, о дрязгах при разделе дома Адриану бросало в дрожь. Волхвы Ладо могли и не дать ей развода. Радагаст работал, и у них было двое детей. Пьет – ну а кто не пьет, скажите? О том, какой будет жизнь в доме после неудачной попытки расстаться, медсестре не хотелось даже думать.
Адриана встала, взяла папиросы и вышла из приемного покоя. Между воротами госпиталя и приемным покоем хирургического отделения находился небольшой парк, десятка три старых лип. Аллея, ведущая к воротам, была усыпана гравием и обсажена кустами боярышника. Медсестра неторопливо прогулялась по ней, слушая, как шуршит в ветвях деревьев дождь и хрустит под ногами гравий. Адриана остановилась за воротами госпиталя. Медсестра курила, поглядывала вниз, туда, где находился замок дракона. Резкие вспышки молний выхватывали из темноты громоздкий силуэт крепости. Адриана чувствовала растущее в воздухе напряжение. Что-то происходило там, что-то опасное.
Когда замок вспыхнул, она ощутила почти облегчение. Но видение, посетившее ее сегодня, касалось не только разрушения цитадели дракона. Адриана сделала шаг вперед, остановилась, закусила губу.
Дети остались дома.
Медсестра торопливо затоптала окурок. Адриана вернулась в отделение и привела в порядок обе операционные, застелила койки в ближайших палатах. Доктора Энея, который спал в ординаторской, она решила не будить. Эней не отпустил бы Адриану, несмотря на то, что она выполнила все, что входило в ее обязанности, даже до появления первых жертв битвы. А в том, что они скоро прибудут в госпиталь, Адриана не сомневалась. Если бы Адриане повезло, она успела бы вернуться вместе с Михеем и дочерью до того, как поступят первые раненые. До их дома было минут десять ходьбы, только спуститься вниз по переулку.
Но ей не повезло.
Дверь госпиталя заходила ходуном, едва не соскакивая с петель. Сердце медсестры упало. «О Парвата, пусть это будет пустячное ранение, такое, чтобы Эней мог справиться один», – взмолилась она беззвучно. Адриана взяла со столика лампу и пошла открывать. Когда медсестра распахнула дверь, порыв ветра метнул ей в лицо веер режущих капель. Лампа тут же погасла, несмотря на защитный колпак. Решительная рука отодвинула медсестру, и холл отделения наполнился энергичными возгласами. Раздался грохот и прощальный звон – посетители смахнули цветок с окна. Две гибкие фигуры пронесли на плаще чудовищно вывернутое тело. Надежда Адрианы оставить раненого на попечение врача рассеялась, как туман на заре.
– Позови Поджера! – повернувшись к медсестре, крикнул один из ночных гостей. Судя по голосу, это был не гость, а гостья. – Быстро!
– Сегодня доктора Эохама нет, дежурит доктор Марвак, – ответила Адриана. – Я сейчас схожу за ним.
Она разожгла лампу своим Чи и закрепила ее в держателе на стене. Обернувшись, медсестра с грустью посмотрела на осколки горшка, рассыпанную по полу землю и беленькие ниточки корней. Как ни билась над геранью Адриана, она ни разу даже бутонов не выбросила. Впрочем, магам Огня редко давалось садоводство, у них обычно все горело в руках, а не расцветало. Медсестра перевела взгляд на бледного черноволосого мужчину, которого принесли в госпиталь. С кожаной куртки в отвратительных металлических набивках текли черные ручьи. Адриана видела, как темнеет кафель. Воды в этих струях было не так уж много. Голова мужчины лежала на подоле, нет, просто на коленях женщины в форме боевой ведьмы, сидевшей на полу рядом с ним. Над раненым и ведьмой дрожала сине-черная сфера – у них была одна аура на двоих. Медсестра почувствовала, как холод потек у нее по спине. «Ящер и Коруна, – подумала Адриана. – Только Синергистов нам здесь не хватало!» Синергистов можно было узнать, только увидев их обоих рядом. Если бы раненый умер, ведьму уже ничто не спасло бы, но теперь медсестра знала, что бороться за жизнь ведьмы будет бессмысленно.
Пять ярких брошей на рукаве ночной гостьи совсем не сочетались с мечом на ее на бедре. На форменных брюках красовался синий змей, свернувшийся в кольцо. Он выглядел очень мокрым и несчастным. «Крыло «Змей», – подумала Адриана. – Не те ли это, что в прошлом году устраивали воздушный парад в день именин князя?»
– Нам не нужен доктор Марвак, – сказала экенка. – Вызови доктора Поджера.
– Боюсь, это невозможно, – сказала медсестра холодно.
Подруга экенки подскочила к Адриане, вытаскивая меч. Медсестра прищурилась. Красный зигзаг обвил ладонь ведьмы. Небесная воительница зашипела и выронила меч.
– Мы готовы заплатить, – сдерживаясь, сказала первая ведьма. – Мы вас очень просим.
– Ладно, я попробую, – сказала Адриана. – Но господин Эохам живет на другом конце города, ваш друг может не дождаться его.
– Поберегись! – закричали у входа.
В холл влетели еще две ведьмы с натянутым между метлами плащом. Снова загремело, и второй горшок оказался на полу. Адриана почувствовала, как в ней закипает ярость.
– Осторожнее, – сказала она ведьмам.
Те как раз опускали свою ношу на пол. Судя по разноцветным переливам в ауре раненого, у него был перелом шейки бедра, внутреннее кровотечение в брюшной полости и в довершение ко всем прелестям разорвана селезенка. Нормальному человеку хватило бы и половины, чтобы начать спуск в чертоги Ящера, но этот еще жил. Медсестра перевела задумчивый взгляд на ведьм. В ауре одной из них было что-то неуловимо странное, необъяснимое, а вторая, как и предполагала Адриана, оказалась Синергисткой раненого. Именно она и повернулась на оклик медсестры и сказала нервно:
– Мы же предупредили! Крикнули, что заходим на посадку!
По характерным ошибкам в ударениях Адриана догадалась, что перед ней поланка.
– Вы уронили цветок, – сказала медсестра.
Лицо ведьмы перекосилось.
– Тут люди умирают, а вы... – прошипела она, сжимая кулаки.
Медсестра не успела ответить – напарница боевой ведьмы, белокурая красавица богатырского сложения, схватила Синергистку раненого за руку.
– Сабрина, не заводись, – сказала она.
Адриана услышала легкий, неуловимый акцент человека, который давно пользуется мандречыо, но для которого этот язык все же не родной. Да и внешность посетительницы говорила о том, что эта небесная воительница родилась в Боремии.
– Извините нас. Мы сейчас все уберем.
В этот момент вошли Поджер и барон Ревенский. Поджер мельком взглянул на распростертые на полу тела. Ведьмы торопливо раздевали раненых. Хирург закрыл за собой дверь и сказал:
– Адриана, подготовьте обе операционные.
– Они уже готовы, – отвечала она.
Поджер с благодарностью посмотрел на Адриану и спросил:
– Где Эней?
– В ординаторской, – ответила медсестра.
Поджер направился за вторым хирургом.
– Адриана, подайте мне халат, – сказал барон. Шкафчик, в котором висели чистые халаты, находился в дежурке, и Владиславу не хотелось протискиваться, мешать медсестре.
– Идите, я же говорю – там все есть, – сказала Адриана мягко.
Барон прошел в операционную, на ходу снимая плащ. Послышался шум воды – Владислав мыл руки. Адриана вытащила бланк карты.
– Имя? – обратилась она к лежавшему на полу экену.
– Зарина... – подавшись к ведьме-экенке всем телом, умоляющим голосом сказала Сабрина.
Адриану всю войну удивляла прозорливость родителей боевых ведьм, дававших своим дочерям созвучные имена. Выходит, магические зачатки были видны в малышках еще с колыбели? Только в Ринтали, разговорившись с одной из небесных воительниц, медсестра узнала, что все гораздо проще. При поступлении в Горную Школу девочке давали новое имя, оканчивающееся на «рина», «ина» или «на». По задумке Буровея, это подчеркивало женственность профессии, «на» и означало женское начало в мандречи. О том, что круг возможных имен очень узок, и это, наоборот, сотрет в девочках индивидуальность, основатель Горной Школы сначала не подумал, а потом уже не захотел отказываться от традиции.
Зарина, как и медсестра, видела, что состояние раненого, прибывшего вторым, намного тяжелее.