Страница:
– Найдешь Онуфрия, – отрывисто сказал Иван ведьме. – Вернетесь с ним в мой замок, разбудите Ингвара.
Светлана кивнула. Ингвар, светлоглазый великан, знаток неприличных куплетов на неречи, командовал воинами князя.
– И телепортируете сюда всю мою дружину, – продолжал Иван. – Бросайте их между людьми и сидхами. Передашь дружинникам мой приказ – не допустить драки на поляне. Пусть что хотят, то и делают, но все сидхи должны уйти отсюда живыми. Было бы хорошо, если бы ведьмы поддержали моих ребят огненными шарами и прочими штучками. Передай Карине, что я очень прошу вас об этом.
Ведьма потерла висок, пытаясь связаться с Кариной.
– Чего там? Согласна ваша старшая? – спросил Иван, пытаясь поймать взгляд Светланы.
– Ее нет на поляне, – сказала ведьма тихо.
– Вот невезуха, – с досадой пробормотал князь. – Куда Карина делась, я ведь сам ее только что видел вместе Владиславом...
– Когда я вернусь, я попробую собрать всех, кого найду, но не знаю, послушаются ли они меня, – сказала Светлана.
Иван отрицательно покачал головой.
– Ты останешься в замке, – сказал князь.
– Нет, – сказала ведьма. – Я...
– Ты останешься в замке, – тяжело посмотрев на подругу, повторил Иван. – Хватит с меня двух погибших невест! Рахман, ты пойдешь со Светланой.
Рахман сделал шаг вперед. Смысл приказа князя был ясен – экен должен был охранять его невесту, а заодно и проследить, чтобы своенравная ведьма не вернулась на поляну. Светлана сдержалась, прикрыла глаза, мысленно вызывая Онуфрия. Целительница нахмурилась – кто-то глушил все телепатемммы на поляне. Но благодаря тому, что между ведьмой и магом существовал закрепленный телепатический канал, она все-таки смогла обнаружить Онуфрия. Маг находился саженях в десяти от целительницы, и, судя по замутненности его сознания, предавался любовным утехам.
– Мама! – радостно воскликнул Финголфин.
Урсула бросилась к сыну, обняла его.
– Ты цел?
Финголфин кивнул. Урсула, смеясь и плача, тискала его.
– Где ты взял эту ужасную шапку? – спросила мать.
Из-за нее Урсула и не узнала сына в первый момент.
– Эта шапка прекрасна! Под ней точно никто не заметил бы моих ушей! – возразил деликатный Финголфин. – Мне Михей дал, он хотел помочь мне искать тебя на поляне!
Урсула перевела взгляд на второго мальчика. Парнишка, насупившись, стоял у ближайшего клена. Судя по наморщенному лбу, он раздумывал, не пора ли улизнуть.
– Ты Михей, насколько я понимаю, – сказала Урсула.
Мальчик неохотно кивнул. Эльфка увидела сапожки сына, лежащие на траве. Финголфин стоял босиком.
– А сапожки ты хотел взять в уплату за услугу? – понимающе спросила Урсула. – Бери, пожалуйста. Но мы теперь пойдем сами, хорошо?
Михей очень по-взрослому усмехнулся.
– Госпожа, – сказал он. – Ни один мальчик из моего города не ходит в таких сапожках. И как, мне интересно, вы пойдете сами, если всех ваших уже оттеснили на другой край поляны?
Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться – Михей прав.
Эльфка услышала шаги сзади и обернулась, прижимая к себе обоих детей.
– Мужчина с усами – что корабль с парусами, – сказала женщина мечтательно.
Николай усмехнулся и расправил усы.
– Помогите! Люди добрые! – фальшиво завопил кто-то на поляне. – Что же это делается! Сидхи воруют наших баб!
Женщина вскочила. Николай торопливо застегнул ремень на брюках.
– Я так и знала, – сказала его новая подруга сквозь зубы. – Чистильщики! Сволочи! Обязательно надо испортить праздник!
Николай поднялся на ноги и потянул ее за рукав.
– Теперь это уже не наш праздник, – сказал он. – Пойдем лесом. Я провожу тебя до города.
Женщина вырвалась.
– Что такое? – удивился Николай.
– Там мой сын! – со слезами в голосе выкрикнула она.
Николай крякнул и задумчиво посмотрел на поляну. Женщина обхватила голову руками и качнулась из стороны в сторону. Когда она заговорила снова, голос ее дрожал от ужаса.
– Он под старым кленом, – сказала женщина. – И с ним два сидха!
Николай понял, что его случайная подружка – волшебница. Она повернулась, уверенным движениям сняла платок с куста, набросила его на плечи и быстрыми шагами двинулась вглубь леса. Николай последовал за ней. Женщина покосилась на него.
– Зачем ты идешь со мной?
– Ну, я попробую поговорить с этими сидхами, – сказал Николай. – А если ничего не выйдет, ты попробуешь одолеть их своей магией.
– Мандреченам лучше не тягаться в магии с сидхами, – пробормотала женщина. – Да и разговаривать с ними надо уметь...
– Как раз этим я и занимался всю войну, – ответил Николай. – Я служил в «Белочке». Ну, знаешь, те ребята, которые являются неизвестно откуда, когда все очень плохо, и начинают разговаривать...
– Да, я знаю, – задумчиво ответила женщина.
Парочка двинулась через ночной лес. Женщина уверенно вела его в самую чащу. Голоса на поляне стали стихать. Николай хорошо знал эти места, но сейчас, в темноте, совершенно перестал понимать, куда они идут. Почва ощутимо поднималась под ногами – они направлялись не к Куне, а к княжескому замку. Под ногами хрустели палые желуди. Николай поскользнулся, но устоял на ногах.
– Кстати, – сказал он непринужденно. – Давай хоть познакомимся, что ли.
Женщина засмеялась.
– Адриана, – представилась она.
Николай тоже назвал себя. Они пробрались через невероятно колючий кустарник, и оказались на широкой аллее, образованной посаженными в два ряда елочками. Николай узнал место – голубые ели означали границу княжеского парка. Пара прошла по аллее и добралась наконец до кленовой рощи на самом краю поляны. Николай заметил высокую фигуру в ярком платье. Второго сидха пока не было видно. Эльфка прижимала к себе двоих мальчишек. На одном из них был засаленный картуз, явно слишком большой для мальчишеской головы. Когда до эльфки оставалось сажени три, она обернулась. Увидев мандречена, эльфка побледнела и вскинула руки.
Николай остановился, очень медленно и осторожно развел руки в стороны, чтобы эльфка увидела – они пусты.
– Успокойся. Видишь, у меня ничего нет, и я не маг. Просто отпусти ребенка, и разойдемся, – сказал он. – Ты ведь сама мать...
Адриана высунулась из-за его плеча.
– Урсула! – воскликнула она.
– У тебя изумительные руки, – глубоким голосом произнесла ведьма. – Понятно теперь, почему тебя так прозвали... Обычно такие красивые парни, как ты, ничего не умеют, потому что на вас девки и так виснут. И в постель вы ложитесь со словами: «Ах, любите меня, любите...»
– Может, причина в том, что мы с тобой не в постели, а на травке? – смеясь, сказал Марфор.
– Может, – усмехнулась ведьма. – А в чем причина того, что ты валяешься на травке со мной, а не с Ваниэль, ты мне, конечно, не скажешь?
– Скажу, – отозвался эльф. – Исключительно в качестве поощрения за ловкость, с которой ты подвела к этому вопросу... Я не хочу плавать в чужом супе.
– Это какая-то поговорка ледяных эльфов, – догадалась Дарина. – Но на мандречи она ничего не значит. Объясни.
– У нее есть муж, а кроме того – любовник, – сказал Марфор. – Я был бы третьим.
– А, так ты из тех, кто будет лучше клевать говно в одиночку, чем есть сладкий торт в компании, – заметила ведьма.
Эльф слышал эту идиому тоже в первый раз, но понял ее смысл и расхохотался.
– Послушай, Дарина, – сказал он. – Палатки оружейных дел мастеров ломятся от товара. Сюркистанские, экенские, мандреченские клинки... Я понимаю желание перетрогать их все, но в бой ты возьмешь один, тот, который подошел тебе по размеру и цене.
– Ну, не всегда, – возразила Дарина. – Обычно я беру с собой еще и кинжал – так, на всякий случай. Как говорят сюрки, кинжал хорош для того, у кого он есть, и плох для того, у кого он не окажется под рукой в нужную минуту...
Она вдруг резко села. В первый момент Дарина подумала, что эльф увидел татуировку на бедре. Но под деревьями, где расположились любовники, царил мягкий полумрак, в котором даже темный эльф ничего не разобрал бы.
– И давно ты понял, что я – боевая ведьма? – угасшим голосом спросила Дарина.
Эльф обнял ее и привлек обратно к себе, расстегивая блузку.
– Это неважно, – сказал Марфор и поцеловал грудь ведьмы. – И твое боевое прошлое, и мое, не менее боевое, – это все сейчас не имеет значения. Важно лишь, хочешь ли ты сейчас еще полетать или нет...
– Привет, Рахман, – сказал маг.
Теперь и ведьма заметила экена, стоявшего рядом со Светланой. Целительница увидела Марину и чуть дернула плечом.
– Иван приказал нам с тобой вернуться в замок, – сказала Светлана Онуфрию. – Тут уже кто-то чары навел, и телепортироваться отсюда невозможно, так что полетим на метле. А Рахман придет пешком.
Княжеский маг поднялся и стал одеваться.
– Что произошло? – спросила звеньевая.
В этот момент на поляне завопили:
– Сидхи – враги рода человеческого!
– Наша Карина убежала с любовником, – сказала Светлана, вызывая метлу. – А Владислав думает, что с сидхом, он эту бучу и поднял.
У Марины вдруг задрожало все внутри. Судьба что-то расщедрилась на подарки ведьме – за последние три дня это был уже второй шанс воплотить заветную мечту Марины, стать старшей крыла. Но звеньевая не повторила своей ошибки. Тогда, в замке, она потеряла голову от возбуждения и настроила целительницу против себя, а сейчас Светлану следовало приласкать. Целительница уже оседлала метлу и пристегивалась. Онуфрий устраивался на втором сиденье.
– Что же теперь делать? – сказала Марина растерянно.
– Ты же не выполняешь моих приказов, – ответила целительница, не глядя на звеньевую.
– Прости, Света, – чуть не плача от ярости и унижения, сказала ведьма. – Командуй!
– Собери всех, кого найдешь, – отрывисто сказала Светлана. – Поднимайтесь в небо. Не дайте людям поубивать сидхов. Скоро мы телепортируем сюда дружинников Ивана – поддержите их с неба.
Марина проводила взглядом взлетающую целительницу. Опустив глаза, ведьма обнаружила, что экен уже исчез. Марина вскочила и начала торопливо одеваться.
– Сидхи – враги рода человеческого! Они воруют наших баб!
Княжна побледнела и вцепилась в руку Ульрика.
– Мне кажется, вам пора возвращаться на свой берег, – заметил Дренадан. – Я, пожалуй, провожу вас до ладьи.
– Даже не знаю, как вас благодарить, – ответил очень сильно удивленный эльф.
Ульрик примерно представлял себе, что начнется на поляне после такого вопля. Помочь своим собратьям однорукий столяр ничем не мог, а пробиться к ладьям в одиночку – и тем более. Елена в порыве чувств чмокнула волхва в морщинистую, как у крокодила, щеку. В этот момент кусты перед ними затрещали. Елена попятилась. Из кустов выбрались Марфор и незнакомая мандреченка.
– Кого я вижу! – воскликнул Марфор, увидев Ульрика.
Тут эльф заметил серебряную ящерицу на черной тунике волхва и резко вскинул руки. Дренадан тоже сплел пальцы. Ульрику невольно пришло на ум сравнение с двумя гремучими змеями, яростно трясущими своими хвостами с погремушками перед тем, как напасть.
– Все в порядке! – сказал столяр на родном языке. – Этот жрец поможет нам выбраться отсюда!
Марфор недоверчиво посмотрел на Дренадана и произнес:
– Какой необычный сегодня день. Жрец Ящера, помогающим эльфам спастись от смерти...
– Я тоже ничего подобного не могу припомнить, – сказал волхв на эльфийском. – Вы правы, похоже, действительно настали последние дни.
Марфор смутился – Дренадан прочел его мысли, и вдобавок, владел эльфийским ничуть не хуже его самого.
– Простите, – сказал Марфор дружелюбно.
Вся компания двинулась к поляне.
– Марфор, ты нас хоть познакомил бы, что ли, – заметил Ульрик, с любопытством глядя на мандреченку.
– А мы знакомы, – ответила Елена.
Подруга Марфора улыбнулась.
– Это Дарина, боевая ведьма из крыла «Змей», они сейчас гостят в замке у брата. А это Ульрик, мой муж.
– Муж? – повторила Дарина с уважением.
Марфор восхищенно присвистнул, но от комментариев воздержался.
«Началось», – подумала Ваниэль. Поджер приподнялся на локтях.
– Это Лайтонд! – возбужденно сказал он. – Как я сразу не сообразил! Пришел-таки за ведьмой своей! А я-то еще подумал, чего это барон правую ногу волочет!
Ваниэль молчала и пристально смотрела на хирурга. Он провел рукой по лицу.
– Что-то спать так хочется... – пробормотал Поджер.
И тут хирург понял, в чем дело.
– Ваниэль, отпусти меня, пожалуйста... – еще успел произнести он. – Я теперь готов и умереть, но там – мои друзья, им нужна моя помощь...
Руки его подогнулись, и Поджер упал на траву лицом вниз. Эльфка провела рукой по его непокорным черным кудрям. Таким же, как и ее собственные.
Ну, или почти таким же.
– Я и не знала, что люди не хотят жить дальше, едва сбудутся их мечты, – сказала Ваниэль. – Хотя, пожалуй, в этом есть глубокий смысл – умереть на пике счастья. Но я хочу, чтобы ты жил. И твоей принцессе ради этого придется остаться только сном, мечтой... Спи, поланин Поджер. Спи.
А от кораблей эльфов в устье Куны остались только почерневшие остовы.
Толпа протащила компанию мимо перевернутых, сдвинутых праздничных столов. Марфор увидел Лакгаэра и еще нескольких эльфов. Это они держали магический щит, позволивший многим эльфам вырваться из ловушки и убежать к ладьям. Но цепь Чистильщиков уже смыкалась. Глава Нолдокора тоже заметил Марфора и закричал:
– Удержите дорогу, Марфор! Мы сейчас подтянемся!
– Я постараюсь! – крикнул тот в ответ.
Дарина вдруг покачнулась и схватилась за голову. Эльф подхватил ее за талию.
– Что с тобой? – встревоженно спросил он.
– Меня зовут, – пробормотала ведьма. – Мои подруги сейчас все будут в небе...
Ульрик умоляюще посмотрел на Марфора. Однорукий столяр понимал, что ему должно очень повезти для того, чтобы снова оказаться на эльфийском берегу залива. Но и оставлять беременную жену одну в гуще обезумевшей толпы ему вовсе не улыбалось. А боевая ведьма смогла бы защитить княжну.
– А ты не можешь пренебречь этим зовом? – спросил Марфор. – Когда мы уйдем, Елене может понадобиться помощь...
Дарина скользнула оценивающим взглядом по ее ауре. Княжна покраснела.
– В этом нет никакой необходимости, – сказала Елена почти сердито.
– Хорошо, я останусь, – сказала ведьма.
– Благодарю тебя, Дарина, – сказал Ульрик с чувством.
Волхв и обе пары вырвались из толпы и устремились к дороге, ведущей на берег. Дарина безжалостно перекрутила каналы воли двум прыщавым подросткам с дубинами, кинувшимся им наперерез. Юные патриоты взвыли, отбросили дубины и на четвереньках побежали к Купальцу. Марфор и Дренадан разошлись аршин на пятнадцать и остановились, пристально глядя друг на друга. Воздух между ними задрожал. Они создавали оптическую иллюзию, закрывая реальный вид на дорогу и создавая ложный, в двадцати аршинах левее. На лбу Марфора выступили капельки пота. Дарина прикрыла экраном невидимости себя, Елену и Ульрика. Помимо оптической иллюзии, волхв и Мэрфор выстроили коридор невидимости, в который и устремились метавшиеся по поляне сидхи. Однако один из них, высокий рыжий мужчина в разорванной на груди рубахе, направился прямо к Марфору и Дренадану.
– Ты не видел Урсулу? – крикнул он.
– Ты же знаешь, что нет, – ответил Марфор.
– Ты что, потерял ее? – воскликнул Ульрик. – Здесь?
Однорукий столяр сделал такое движение, как будто хотел броситься в гущу безумной толпы, из которой только что с таким трудом выбрался.
– Не сходите с ума, вы оба! – закричал Марфор. – Иди на берег, Кулумит! Может, Урсула уже там!
– Она где-то здесь, рядом, я чувствую! – ответил Кулумит.
– Как ты можешь чувствовать, здесь ни с кем нельзя связаться телепатически! – возразил Марфор.
Чистильщики развернулись и теперь двигались прямо на них Марфор увидел отвратительное чудовище позади цепи – двух девушек, сросшихся в одно, и позабыл о семейных проблемах Синергиста.
Сестер окутывало коричневое сияние, такое плотное, что отсюда оно казалось паранджой, скрывающей их истинные лица. Каналы жизненной силы близняшек, вместо того чтобы сияющим плотным коконом охватывать левую сторону тела, были разбросаны по всей ауре и, очевидно, перемешаны с каналами мертвой силы, которые Марфор видеть не мог. Причиной уродства послужило то, что один или несколько каналов Чи одной сестры замыкались на каналы Цин другой. Там, где силы жизни перерождались в мертвую силу, тела сестер и соединились.
– Эти близняшки владеют мертвой силой? – тихо спросил эльф Дренадана.
Ауру жреца закрывал плотный магический кокон, но Марфор не почувствовал ни единого колебания Чи вокруг Дренадана за все это время. Это могло означать только одно – для своего колдовства Дренадан пользовался Цин и каналы мертвой силы сестер должен был видеть.
Жрец Ящера кивнул:
– Причем они сильнее меня. Они Синергисты, как ты и этот рыжнй сидх, но они немного больше, чем Синергисты, если ты понимаешь, о чем я.
Эльф понимал. Он быстро взвесил шансы. Девушки были антагонистами боевой ведьмы и Кулумита, магами Земли. Единственным серьезным соперником близняшкам мог быть только он сам, но даже если бы Марфор выжал всю Чи Кулумита досуха, как выпивает свою жертву вампир, этого не хватило бы. Как верно подметил жрец Ящера, сестры были чуть больше, чем Синергистами.
– Нам их не остановить, – сказал Марфор себе под нос. – А если позицию нельзя удержать, ее сдают. Отходим!
Ульрик ободряюще улыбнулся Елене, а Дарина сделала отточенный пасс рукой, снимая кокон невидимости.
– Марфор, еще минуту! – закричал Кулумит. – Ты же не бросишь Лакгаэра!
– Еще как брошу! – завопил тот. – Его, может, уже прикончили, а я буду ждать здесь, как дурак, неизвестно чего?
– Но Урсула уже совсем близко! – чуть не плача, воскликнул Кулумит.
– Промой глаза! – рассердился его Синергист. – Где ты ее видишь?
На пустом пространстве между цепью Чистильщиков и магами, державшими коридор невидимости, остались только рябой мужик с окровавленной бородой и парень в серой рубахе, тащивший прочь двух баб. Следом за взрослыми вприпрыжку мчался мальчишка лет двенадцати. Одна из баб была закутана в огромный платок с безвкусными кистями и отвратительными розами. Марфор узнал соседку Дарины по праздничному столу. Женщина несла своего сына на руках. Мальчик то и дело одной рукой поправлял наползавший на глаза засаленный картуз. Второй он крепко сжимал изумительной красоты игрушечную ладью. Второй ребенок тоже нес солдатика эльфийской работы, но именно эта ладья, покрытая красным лаком, зацепила глаз Марфора. Лак местами облупился, часть крохотных весел была намного светлее остальных, а многие вообще отсутствовали. Ладья была слишком уж заигранной для игрушки, которую подарили три дня назад.
Увидев появившихся словно из ниоткуда эльфов и их подружек, окровавленный бородач решительно направился к ним. Аура его горела алым – мандречен собирался драться.
– Только его нам не хватало, – проворчал Марфор. – Все, Кулумит, пошли!
– Давайте, я вас прикрою, – сказал Дренадан. – Торопитесь, гроб Ярилы, я совсем не хочу свести знакомство с этими жуткими девахами! Стар я уже для подобных игр!
Закутанная в платок баба вдруг в пояс поклонилась второй и, резко развернувшись, бегом бросилась к эльфам. Марфор заметил маленькое острое ушко мальчика, выскочившее из-под слишком большого картуза, а в следующий миг узнал Финголфина, сына Кулумита. Синергист Марфора с радостным воплем бросился навстречу эльфке и крепко обнял обоих.
– Я же говорил! – не помня себя от счастья, повторял эльф. – Я знал, что вы где-то здесь!
Марфор покачал головой, хотя не мог не восхититься мужеством мандреченки, которая вывела свою подругу и маленького эльфа из толпы. А ведь если бы обман раскрылся, разъяренные люди разорвали бы и ее сына тоже. Финголфин указал ручкой вниз. Урсула спустила его с рук, и Кулумит снова прижал ее к себе, словно все еще не верил, что ей удалось спастись. Затем он стал с остервенением срывать с жены уродливый платок.
– Поторопитесь, ваши уже отплывают, – раздался голос за их спинами. Марфор обернулся и увидел князя Ивана и его телохранителя-экена. С неба донесся свист. Эльф инстинктивно вжал голову в плечи. Между людьми и окруженными эльфами вспыхнуло и опало пламя – кто-то метнул с высоты огненный шар.
– Боевые ведьмы уже в небе, – сказал Иван. – Прекрасно!
Но и цепь Чистильщиков была уже саженях в десяти от эльфов.
– Уходите через рощу, – прошипел Дренадан. – Быстрее!
Боевая ведьма, Марфор, его Синергист со счастливо обретенной семьей и княжна со своим возлюбленным бегом бросились в оливковую рощу. Волхв, князь и экен направились навстречу Чистильщикам.
– ФИНГОЛФИН! – вдруг диким голосом завопила Урсула.
И тут же, словно эхо, с поляны прилетел такой же нечеловеческий вопль:
– МИХЕЙ!
– Только не это... – простонал эльф, оборачиваясь и уже зная, что он сейчас увидит.
– Ты забыл, вот, возьми свою шапку. Благодарю тебя и твою маму за все.
– Да ладно, – ответил Михей и протянул другу солдатика.
– Не надо, – смутился маленький эльф.
– Я не хочу больше быть солдатом, – сказал Михей. – Возьми.
Финголфин все прекрасно понял.
– Ну хорошо, – сказал он, принимая игрушку. – Тогда и ты возьми мою лодку. Вырастешь, будешь плавать за далекие моря и океаны, в чудесные страны и торговать чудесными товарами. И паруса твоего корабля всегда будут полны волшебным ветром – вон как здорово у тебя сейчас получалось! А пока тренируйся на этой маленькой лодке...
Михей усмехнулся.
– Если так, то давай, – сказал он и взял ладью, покрытую красным лаком.
Дарина услышала два женских крика, потом раздался голос Дренадана:
– Гроб Ярилы!
Ведьма оглянулась. Краем глаза Дарина видела, что Елена с Ульриком тоже остановились.
Двое детей – эльф и юный мандречен, Финголфин и Михей, как следовало из почти синхронного вопля их матерей, – оказались в самом центре мертвой зоны между Чистильщиками и свитой князя. Мандречен с окровавленной бородой тоже заметил мальчиков, совершенно по-звериному зарычал и кинулся к ним. Мужчина в серой рубахе метнулся наперерез рябому, спасая своего сына. Дети бросились в разные стороны. Дарина заметила, что они поменялись игрушками – теперь затертая красная ладья была в руках Михея, а Финголфин прижимал к груди солдатика. Бородач преследовал Финголфина, и было ясно, что ребенок не успеет скрыться за магическим щитом, которым закрывал эльфов Дренадан. Кроме волхва, магов на поляне не осталось, а он не смог бы одновременно отводить глаза Чистильщикам и защитить Финголфина. Урсула закричала снова, и Кулумит схватил жену, не давая ей вырваться за щит. Рябой мандречен догнал маленького эльфа, схватил его за плечо.
– Попалшя! – с наслаждением прорычал мужчина.
Финголфин вскинул руку. У Дарины дрогнуло сердце, когда она увидела растопыренные в магическом жесте детские пальчики. Этот знак был сложным, но маленький эльф сложил его правильно. Однако метнуть заклинание мальчик не успел. Мужчина перехватил детскую ручку и перекрутил ее так, что даже ведьма со своего места услышала хруст кости. Брызнула кровь. Финголфин закричал, а следом за ним закричала и мандреченка на поляне.
Светлана кивнула. Ингвар, светлоглазый великан, знаток неприличных куплетов на неречи, командовал воинами князя.
– И телепортируете сюда всю мою дружину, – продолжал Иван. – Бросайте их между людьми и сидхами. Передашь дружинникам мой приказ – не допустить драки на поляне. Пусть что хотят, то и делают, но все сидхи должны уйти отсюда живыми. Было бы хорошо, если бы ведьмы поддержали моих ребят огненными шарами и прочими штучками. Передай Карине, что я очень прошу вас об этом.
Ведьма потерла висок, пытаясь связаться с Кариной.
– Чего там? Согласна ваша старшая? – спросил Иван, пытаясь поймать взгляд Светланы.
– Ее нет на поляне, – сказала ведьма тихо.
– Вот невезуха, – с досадой пробормотал князь. – Куда Карина делась, я ведь сам ее только что видел вместе Владиславом...
– Когда я вернусь, я попробую собрать всех, кого найду, но не знаю, послушаются ли они меня, – сказала Светлана.
Иван отрицательно покачал головой.
– Ты останешься в замке, – сказал князь.
– Нет, – сказала ведьма. – Я...
– Ты останешься в замке, – тяжело посмотрев на подругу, повторил Иван. – Хватит с меня двух погибших невест! Рахман, ты пойдешь со Светланой.
Рахман сделал шаг вперед. Смысл приказа князя был ясен – экен должен был охранять его невесту, а заодно и проследить, чтобы своенравная ведьма не вернулась на поляну. Светлана сдержалась, прикрыла глаза, мысленно вызывая Онуфрия. Целительница нахмурилась – кто-то глушил все телепатемммы на поляне. Но благодаря тому, что между ведьмой и магом существовал закрепленный телепатический канал, она все-таки смогла обнаружить Онуфрия. Маг находился саженях в десяти от целительницы, и, судя по замутненности его сознания, предавался любовным утехам.
* * *
Урсула раздвинула ветки голубой елочки, прошла вперед и в нерешительности остановилась, не доходя аршин трех до толстого клена, что рос уже на самом краю поляны. Вдруг она увидела две детские фигуры, неясно белеющие в полумраке.– Мама! – радостно воскликнул Финголфин.
Урсула бросилась к сыну, обняла его.
– Ты цел?
Финголфин кивнул. Урсула, смеясь и плача, тискала его.
– Где ты взял эту ужасную шапку? – спросила мать.
Из-за нее Урсула и не узнала сына в первый момент.
– Эта шапка прекрасна! Под ней точно никто не заметил бы моих ушей! – возразил деликатный Финголфин. – Мне Михей дал, он хотел помочь мне искать тебя на поляне!
Урсула перевела взгляд на второго мальчика. Парнишка, насупившись, стоял у ближайшего клена. Судя по наморщенному лбу, он раздумывал, не пора ли улизнуть.
– Ты Михей, насколько я понимаю, – сказала Урсула.
Мальчик неохотно кивнул. Эльфка увидела сапожки сына, лежащие на траве. Финголфин стоял босиком.
– А сапожки ты хотел взять в уплату за услугу? – понимающе спросила Урсула. – Бери, пожалуйста. Но мы теперь пойдем сами, хорошо?
Михей очень по-взрослому усмехнулся.
– Госпожа, – сказал он. – Ни один мальчик из моего города не ходит в таких сапожках. И как, мне интересно, вы пойдете сами, если всех ваших уже оттеснили на другой край поляны?
Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться – Михей прав.
Эльфка услышала шаги сзади и обернулась, прижимая к себе обоих детей.
* * *
Музыканты наконец-то заняли свои руки теми инструментами, с которыми умели обращаться, а именно – ложками. Усталый Николай лежал на траве и смотрел на свисавший с дерева платок с кистями. Вышитые на ткани розы в полумраке казались черными.– Мужчина с усами – что корабль с парусами, – сказала женщина мечтательно.
Николай усмехнулся и расправил усы.
– Помогите! Люди добрые! – фальшиво завопил кто-то на поляне. – Что же это делается! Сидхи воруют наших баб!
Женщина вскочила. Николай торопливо застегнул ремень на брюках.
– Я так и знала, – сказала его новая подруга сквозь зубы. – Чистильщики! Сволочи! Обязательно надо испортить праздник!
Николай поднялся на ноги и потянул ее за рукав.
– Теперь это уже не наш праздник, – сказал он. – Пойдем лесом. Я провожу тебя до города.
Женщина вырвалась.
– Что такое? – удивился Николай.
– Там мой сын! – со слезами в голосе выкрикнула она.
Николай крякнул и задумчиво посмотрел на поляну. Женщина обхватила голову руками и качнулась из стороны в сторону. Когда она заговорила снова, голос ее дрожал от ужаса.
– Он под старым кленом, – сказала женщина. – И с ним два сидха!
Николай понял, что его случайная подружка – волшебница. Она повернулась, уверенным движениям сняла платок с куста, набросила его на плечи и быстрыми шагами двинулась вглубь леса. Николай последовал за ней. Женщина покосилась на него.
– Зачем ты идешь со мной?
– Ну, я попробую поговорить с этими сидхами, – сказал Николай. – А если ничего не выйдет, ты попробуешь одолеть их своей магией.
– Мандреченам лучше не тягаться в магии с сидхами, – пробормотала женщина. – Да и разговаривать с ними надо уметь...
– Как раз этим я и занимался всю войну, – ответил Николай. – Я служил в «Белочке». Ну, знаешь, те ребята, которые являются неизвестно откуда, когда все очень плохо, и начинают разговаривать...
– Да, я знаю, – задумчиво ответила женщина.
Парочка двинулась через ночной лес. Женщина уверенно вела его в самую чащу. Голоса на поляне стали стихать. Николай хорошо знал эти места, но сейчас, в темноте, совершенно перестал понимать, куда они идут. Почва ощутимо поднималась под ногами – они направлялись не к Куне, а к княжескому замку. Под ногами хрустели палые желуди. Николай поскользнулся, но устоял на ногах.
– Кстати, – сказал он непринужденно. – Давай хоть познакомимся, что ли.
Женщина засмеялась.
– Адриана, – представилась она.
Николай тоже назвал себя. Они пробрались через невероятно колючий кустарник, и оказались на широкой аллее, образованной посаженными в два ряда елочками. Николай узнал место – голубые ели означали границу княжеского парка. Пара прошла по аллее и добралась наконец до кленовой рощи на самом краю поляны. Николай заметил высокую фигуру в ярком платье. Второго сидха пока не было видно. Эльфка прижимала к себе двоих мальчишек. На одном из них был засаленный картуз, явно слишком большой для мальчишеской головы. Когда до эльфки оставалось сажени три, она обернулась. Увидев мандречена, эльфка побледнела и вскинула руки.
Николай остановился, очень медленно и осторожно развел руки в стороны, чтобы эльфка увидела – они пусты.
– Успокойся. Видишь, у меня ничего нет, и я не маг. Просто отпусти ребенка, и разойдемся, – сказал он. – Ты ведь сама мать...
Адриана высунулась из-за его плеча.
– Урсула! – воскликнула она.
* * *
Марфор и Дарина лежали, обнявшись. Эльф гладил ее по голове, тихонько целуя щеки.– У тебя изумительные руки, – глубоким голосом произнесла ведьма. – Понятно теперь, почему тебя так прозвали... Обычно такие красивые парни, как ты, ничего не умеют, потому что на вас девки и так виснут. И в постель вы ложитесь со словами: «Ах, любите меня, любите...»
– Может, причина в том, что мы с тобой не в постели, а на травке? – смеясь, сказал Марфор.
– Может, – усмехнулась ведьма. – А в чем причина того, что ты валяешься на травке со мной, а не с Ваниэль, ты мне, конечно, не скажешь?
– Скажу, – отозвался эльф. – Исключительно в качестве поощрения за ловкость, с которой ты подвела к этому вопросу... Я не хочу плавать в чужом супе.
– Это какая-то поговорка ледяных эльфов, – догадалась Дарина. – Но на мандречи она ничего не значит. Объясни.
– У нее есть муж, а кроме того – любовник, – сказал Марфор. – Я был бы третьим.
– А, так ты из тех, кто будет лучше клевать говно в одиночку, чем есть сладкий торт в компании, – заметила ведьма.
Эльф слышал эту идиому тоже в первый раз, но понял ее смысл и расхохотался.
– Послушай, Дарина, – сказал он. – Палатки оружейных дел мастеров ломятся от товара. Сюркистанские, экенские, мандреченские клинки... Я понимаю желание перетрогать их все, но в бой ты возьмешь один, тот, который подошел тебе по размеру и цене.
– Ну, не всегда, – возразила Дарина. – Обычно я беру с собой еще и кинжал – так, на всякий случай. Как говорят сюрки, кинжал хорош для того, у кого он есть, и плох для того, у кого он не окажется под рукой в нужную минуту...
Она вдруг резко села. В первый момент Дарина подумала, что эльф увидел татуировку на бедре. Но под деревьями, где расположились любовники, царил мягкий полумрак, в котором даже темный эльф ничего не разобрал бы.
– И давно ты понял, что я – боевая ведьма? – угасшим голосом спросила Дарина.
Эльф обнял ее и привлек обратно к себе, расстегивая блузку.
– Это неважно, – сказал Марфор и поцеловал грудь ведьмы. – И твое боевое прошлое, и мое, не менее боевое, – это все сейчас не имеет значения. Важно лишь, хочешь ли ты сейчас еще полетать или нет...
* * *
Онуфрий зашевелился. Марина открыла глаза. В горле ведьмы стоял комок – маг два раза назвал ее Светланой. Марина увидела перед собой целительницу и вздрогнула.– Привет, Рахман, – сказал маг.
Теперь и ведьма заметила экена, стоявшего рядом со Светланой. Целительница увидела Марину и чуть дернула плечом.
– Иван приказал нам с тобой вернуться в замок, – сказала Светлана Онуфрию. – Тут уже кто-то чары навел, и телепортироваться отсюда невозможно, так что полетим на метле. А Рахман придет пешком.
Княжеский маг поднялся и стал одеваться.
– Что произошло? – спросила звеньевая.
В этот момент на поляне завопили:
– Сидхи – враги рода человеческого!
– Наша Карина убежала с любовником, – сказала Светлана, вызывая метлу. – А Владислав думает, что с сидхом, он эту бучу и поднял.
У Марины вдруг задрожало все внутри. Судьба что-то расщедрилась на подарки ведьме – за последние три дня это был уже второй шанс воплотить заветную мечту Марины, стать старшей крыла. Но звеньевая не повторила своей ошибки. Тогда, в замке, она потеряла голову от возбуждения и настроила целительницу против себя, а сейчас Светлану следовало приласкать. Целительница уже оседлала метлу и пристегивалась. Онуфрий устраивался на втором сиденье.
– Что же теперь делать? – сказала Марина растерянно.
– Ты же не выполняешь моих приказов, – ответила целительница, не глядя на звеньевую.
– Прости, Света, – чуть не плача от ярости и унижения, сказала ведьма. – Командуй!
– Собери всех, кого найдешь, – отрывисто сказала Светлана. – Поднимайтесь в небо. Не дайте людям поубивать сидхов. Скоро мы телепортируем сюда дружинников Ивана – поддержите их с неба.
Марина проводила взглядом взлетающую целительницу. Опустив глаза, ведьма обнаружила, что экен уже исчез. Марина вскочила и начала торопливо одеваться.
* * *
Иван и Светлана оставили новобрачных наедине с волхвом еще до того, как высохли чернила на свидетельстве. Ульрику с Еленой пришлось задержаться, пока Дренадан оформлял документ по всем правилам. Первое, что услышали супруги и волхв, выйдя из требища, был громкий крик:– Сидхи – враги рода человеческого! Они воруют наших баб!
Княжна побледнела и вцепилась в руку Ульрика.
– Мне кажется, вам пора возвращаться на свой берег, – заметил Дренадан. – Я, пожалуй, провожу вас до ладьи.
– Даже не знаю, как вас благодарить, – ответил очень сильно удивленный эльф.
Ульрик примерно представлял себе, что начнется на поляне после такого вопля. Помочь своим собратьям однорукий столяр ничем не мог, а пробиться к ладьям в одиночку – и тем более. Елена в порыве чувств чмокнула волхва в морщинистую, как у крокодила, щеку. В этот момент кусты перед ними затрещали. Елена попятилась. Из кустов выбрались Марфор и незнакомая мандреченка.
– Кого я вижу! – воскликнул Марфор, увидев Ульрика.
Тут эльф заметил серебряную ящерицу на черной тунике волхва и резко вскинул руки. Дренадан тоже сплел пальцы. Ульрику невольно пришло на ум сравнение с двумя гремучими змеями, яростно трясущими своими хвостами с погремушками перед тем, как напасть.
– Все в порядке! – сказал столяр на родном языке. – Этот жрец поможет нам выбраться отсюда!
Марфор недоверчиво посмотрел на Дренадана и произнес:
– Какой необычный сегодня день. Жрец Ящера, помогающим эльфам спастись от смерти...
– Я тоже ничего подобного не могу припомнить, – сказал волхв на эльфийском. – Вы правы, похоже, действительно настали последние дни.
Марфор смутился – Дренадан прочел его мысли, и вдобавок, владел эльфийским ничуть не хуже его самого.
– Простите, – сказал Марфор дружелюбно.
Вся компания двинулась к поляне.
– Марфор, ты нас хоть познакомил бы, что ли, – заметил Ульрик, с любопытством глядя на мандреченку.
– А мы знакомы, – ответила Елена.
Подруга Марфора улыбнулась.
– Это Дарина, боевая ведьма из крыла «Змей», они сейчас гостят в замке у брата. А это Ульрик, мой муж.
– Муж? – повторила Дарина с уважением.
Марфор восхищенно присвистнул, но от комментариев воздержался.
* * *
– Сидхи – враги рода человеческого! Они воруют наших баб!«Началось», – подумала Ваниэль. Поджер приподнялся на локтях.
– Это Лайтонд! – возбужденно сказал он. – Как я сразу не сообразил! Пришел-таки за ведьмой своей! А я-то еще подумал, чего это барон правую ногу волочет!
Ваниэль молчала и пристально смотрела на хирурга. Он провел рукой по лицу.
– Что-то спать так хочется... – пробормотал Поджер.
И тут хирург понял, в чем дело.
– Ваниэль, отпусти меня, пожалуйста... – еще успел произнести он. – Я теперь готов и умереть, но там – мои друзья, им нужна моя помощь...
Руки его подогнулись, и Поджер упал на траву лицом вниз. Эльфка провела рукой по его непокорным черным кудрям. Таким же, как и ее собственные.
Ну, или почти таким же.
– Я и не знала, что люди не хотят жить дальше, едва сбудутся их мечты, – сказала Ваниэль. – Хотя, пожалуй, в этом есть глубокий смысл – умереть на пике счастья. Но я хочу, чтобы ты жил. И твоей принцессе ради этого придется остаться только сном, мечтой... Спи, поланин Поджер. Спи.
* * *
Две парочки и Дренадан выбрались из леса между «мариной» и оливковой рощей. Парни, девушки и волхв оказались в гуще толпы. Оказавшиеся в ловушке сидхи рвались к выходу на берег, а случайно затесавшиеся между ними люди бежали в противоположном направлении – они пытались выскочить из капкана. Плакали дети, в воздухе густо висела брань. Дарина держалась за Марфора. С другой стороны от ведьмы находился Дренадан, а Елена оказалась между парнями. Эльф увидел, что Чистильщики допустили стратегическую ошибку – они двинулись цепью от дороги, ведущей на берег реки, не оставив никого охранять единственный выход из ловушки. Видимо, рабинские борцы за чистоту расы в основном были молодыми ребятами, без боевого опыта. Марфору вдруг пришла в голову мысль, от которой эльфа пробрал озноб. Возможно, никакой ошибки не было.А от кораблей эльфов в устье Куны остались только почерневшие остовы.
Толпа протащила компанию мимо перевернутых, сдвинутых праздничных столов. Марфор увидел Лакгаэра и еще нескольких эльфов. Это они держали магический щит, позволивший многим эльфам вырваться из ловушки и убежать к ладьям. Но цепь Чистильщиков уже смыкалась. Глава Нолдокора тоже заметил Марфора и закричал:
– Удержите дорогу, Марфор! Мы сейчас подтянемся!
– Я постараюсь! – крикнул тот в ответ.
Дарина вдруг покачнулась и схватилась за голову. Эльф подхватил ее за талию.
– Что с тобой? – встревоженно спросил он.
– Меня зовут, – пробормотала ведьма. – Мои подруги сейчас все будут в небе...
Ульрик умоляюще посмотрел на Марфора. Однорукий столяр понимал, что ему должно очень повезти для того, чтобы снова оказаться на эльфийском берегу залива. Но и оставлять беременную жену одну в гуще обезумевшей толпы ему вовсе не улыбалось. А боевая ведьма смогла бы защитить княжну.
– А ты не можешь пренебречь этим зовом? – спросил Марфор. – Когда мы уйдем, Елене может понадобиться помощь...
Дарина скользнула оценивающим взглядом по ее ауре. Княжна покраснела.
– В этом нет никакой необходимости, – сказала Елена почти сердито.
– Хорошо, я останусь, – сказала ведьма.
– Благодарю тебя, Дарина, – сказал Ульрик с чувством.
Волхв и обе пары вырвались из толпы и устремились к дороге, ведущей на берег. Дарина безжалостно перекрутила каналы воли двум прыщавым подросткам с дубинами, кинувшимся им наперерез. Юные патриоты взвыли, отбросили дубины и на четвереньках побежали к Купальцу. Марфор и Дренадан разошлись аршин на пятнадцать и остановились, пристально глядя друг на друга. Воздух между ними задрожал. Они создавали оптическую иллюзию, закрывая реальный вид на дорогу и создавая ложный, в двадцати аршинах левее. На лбу Марфора выступили капельки пота. Дарина прикрыла экраном невидимости себя, Елену и Ульрика. Помимо оптической иллюзии, волхв и Мэрфор выстроили коридор невидимости, в который и устремились метавшиеся по поляне сидхи. Однако один из них, высокий рыжий мужчина в разорванной на груди рубахе, направился прямо к Марфору и Дренадану.
– Ты не видел Урсулу? – крикнул он.
– Ты же знаешь, что нет, – ответил Марфор.
– Ты что, потерял ее? – воскликнул Ульрик. – Здесь?
Однорукий столяр сделал такое движение, как будто хотел броситься в гущу безумной толпы, из которой только что с таким трудом выбрался.
– Не сходите с ума, вы оба! – закричал Марфор. – Иди на берег, Кулумит! Может, Урсула уже там!
– Она где-то здесь, рядом, я чувствую! – ответил Кулумит.
– Как ты можешь чувствовать, здесь ни с кем нельзя связаться телепатически! – возразил Марфор.
Чистильщики развернулись и теперь двигались прямо на них Марфор увидел отвратительное чудовище позади цепи – двух девушек, сросшихся в одно, и позабыл о семейных проблемах Синергиста.
Сестер окутывало коричневое сияние, такое плотное, что отсюда оно казалось паранджой, скрывающей их истинные лица. Каналы жизненной силы близняшек, вместо того чтобы сияющим плотным коконом охватывать левую сторону тела, были разбросаны по всей ауре и, очевидно, перемешаны с каналами мертвой силы, которые Марфор видеть не мог. Причиной уродства послужило то, что один или несколько каналов Чи одной сестры замыкались на каналы Цин другой. Там, где силы жизни перерождались в мертвую силу, тела сестер и соединились.
– Эти близняшки владеют мертвой силой? – тихо спросил эльф Дренадана.
Ауру жреца закрывал плотный магический кокон, но Марфор не почувствовал ни единого колебания Чи вокруг Дренадана за все это время. Это могло означать только одно – для своего колдовства Дренадан пользовался Цин и каналы мертвой силы сестер должен был видеть.
Жрец Ящера кивнул:
– Причем они сильнее меня. Они Синергисты, как ты и этот рыжнй сидх, но они немного больше, чем Синергисты, если ты понимаешь, о чем я.
Эльф понимал. Он быстро взвесил шансы. Девушки были антагонистами боевой ведьмы и Кулумита, магами Земли. Единственным серьезным соперником близняшкам мог быть только он сам, но даже если бы Марфор выжал всю Чи Кулумита досуха, как выпивает свою жертву вампир, этого не хватило бы. Как верно подметил жрец Ящера, сестры были чуть больше, чем Синергистами.
– Нам их не остановить, – сказал Марфор себе под нос. – А если позицию нельзя удержать, ее сдают. Отходим!
Ульрик ободряюще улыбнулся Елене, а Дарина сделала отточенный пасс рукой, снимая кокон невидимости.
– Марфор, еще минуту! – закричал Кулумит. – Ты же не бросишь Лакгаэра!
– Еще как брошу! – завопил тот. – Его, может, уже прикончили, а я буду ждать здесь, как дурак, неизвестно чего?
– Но Урсула уже совсем близко! – чуть не плача, воскликнул Кулумит.
– Промой глаза! – рассердился его Синергист. – Где ты ее видишь?
На пустом пространстве между цепью Чистильщиков и магами, державшими коридор невидимости, остались только рябой мужик с окровавленной бородой и парень в серой рубахе, тащивший прочь двух баб. Следом за взрослыми вприпрыжку мчался мальчишка лет двенадцати. Одна из баб была закутана в огромный платок с безвкусными кистями и отвратительными розами. Марфор узнал соседку Дарины по праздничному столу. Женщина несла своего сына на руках. Мальчик то и дело одной рукой поправлял наползавший на глаза засаленный картуз. Второй он крепко сжимал изумительной красоты игрушечную ладью. Второй ребенок тоже нес солдатика эльфийской работы, но именно эта ладья, покрытая красным лаком, зацепила глаз Марфора. Лак местами облупился, часть крохотных весел была намного светлее остальных, а многие вообще отсутствовали. Ладья была слишком уж заигранной для игрушки, которую подарили три дня назад.
Увидев появившихся словно из ниоткуда эльфов и их подружек, окровавленный бородач решительно направился к ним. Аура его горела алым – мандречен собирался драться.
– Только его нам не хватало, – проворчал Марфор. – Все, Кулумит, пошли!
– Давайте, я вас прикрою, – сказал Дренадан. – Торопитесь, гроб Ярилы, я совсем не хочу свести знакомство с этими жуткими девахами! Стар я уже для подобных игр!
Закутанная в платок баба вдруг в пояс поклонилась второй и, резко развернувшись, бегом бросилась к эльфам. Марфор заметил маленькое острое ушко мальчика, выскочившее из-под слишком большого картуза, а в следующий миг узнал Финголфина, сына Кулумита. Синергист Марфора с радостным воплем бросился навстречу эльфке и крепко обнял обоих.
– Я же говорил! – не помня себя от счастья, повторял эльф. – Я знал, что вы где-то здесь!
Марфор покачал головой, хотя не мог не восхититься мужеством мандреченки, которая вывела свою подругу и маленького эльфа из толпы. А ведь если бы обман раскрылся, разъяренные люди разорвали бы и ее сына тоже. Финголфин указал ручкой вниз. Урсула спустила его с рук, и Кулумит снова прижал ее к себе, словно все еще не верил, что ей удалось спастись. Затем он стал с остервенением срывать с жены уродливый платок.
– Поторопитесь, ваши уже отплывают, – раздался голос за их спинами. Марфор обернулся и увидел князя Ивана и его телохранителя-экена. С неба донесся свист. Эльф инстинктивно вжал голову в плечи. Между людьми и окруженными эльфами вспыхнуло и опало пламя – кто-то метнул с высоты огненный шар.
– Боевые ведьмы уже в небе, – сказал Иван. – Прекрасно!
Но и цепь Чистильщиков была уже саженях в десяти от эльфов.
– Уходите через рощу, – прошипел Дренадан. – Быстрее!
Боевая ведьма, Марфор, его Синергист со счастливо обретенной семьей и княжна со своим возлюбленным бегом бросились в оливковую рощу. Волхв, князь и экен направились навстречу Чистильщикам.
– ФИНГОЛФИН! – вдруг диким голосом завопила Урсула.
И тут же, словно эхо, с поляны прилетел такой же нечеловеческий вопль:
– МИХЕЙ!
– Только не это... – простонал эльф, оборачиваясь и уже зная, что он сейчас увидит.
* * *
Финголфин торопливо подал Михею смятый картуз.– Ты забыл, вот, возьми свою шапку. Благодарю тебя и твою маму за все.
– Да ладно, – ответил Михей и протянул другу солдатика.
– Не надо, – смутился маленький эльф.
– Я не хочу больше быть солдатом, – сказал Михей. – Возьми.
Финголфин все прекрасно понял.
– Ну хорошо, – сказал он, принимая игрушку. – Тогда и ты возьми мою лодку. Вырастешь, будешь плавать за далекие моря и океаны, в чудесные страны и торговать чудесными товарами. И паруса твоего корабля всегда будут полны волшебным ветром – вон как здорово у тебя сейчас получалось! А пока тренируйся на этой маленькой лодке...
Михей усмехнулся.
– Если так, то давай, – сказал он и взял ладью, покрытую красным лаком.
Дарина услышала два женских крика, потом раздался голос Дренадана:
– Гроб Ярилы!
Ведьма оглянулась. Краем глаза Дарина видела, что Елена с Ульриком тоже остановились.
Двое детей – эльф и юный мандречен, Финголфин и Михей, как следовало из почти синхронного вопля их матерей, – оказались в самом центре мертвой зоны между Чистильщиками и свитой князя. Мандречен с окровавленной бородой тоже заметил мальчиков, совершенно по-звериному зарычал и кинулся к ним. Мужчина в серой рубахе метнулся наперерез рябому, спасая своего сына. Дети бросились в разные стороны. Дарина заметила, что они поменялись игрушками – теперь затертая красная ладья была в руках Михея, а Финголфин прижимал к груди солдатика. Бородач преследовал Финголфина, и было ясно, что ребенок не успеет скрыться за магическим щитом, которым закрывал эльфов Дренадан. Кроме волхва, магов на поляне не осталось, а он не смог бы одновременно отводить глаза Чистильщикам и защитить Финголфина. Урсула закричала снова, и Кулумит схватил жену, не давая ей вырваться за щит. Рябой мандречен догнал маленького эльфа, схватил его за плечо.
– Попалшя! – с наслаждением прорычал мужчина.
Финголфин вскинул руку. У Дарины дрогнуло сердце, когда она увидела растопыренные в магическом жесте детские пальчики. Этот знак был сложным, но маленький эльф сложил его правильно. Однако метнуть заклинание мальчик не успел. Мужчина перехватил детскую ручку и перекрутил ее так, что даже ведьма со своего места услышала хруст кости. Брызнула кровь. Финголфин закричал, а следом за ним закричала и мандреченка на поляне.