Страница:
Платина, бесспорно, является одним из самых дорогих металлов.
Но не входит даже в десятку самых прочных.
Лакгаэр вздрогнул и схватился за папку. Так и есть, листы лежали не так, как он их оставил. Старый эльф хотел вскочить на ноги, как вдруг почувствовал, как глаза ею слипаются, а голова наливается тяжестью.
– Ну ты молодец! – проговорила эльфка сквозь смех. – Как ты его утерла! «Ну мы пойдем, не будем мешать...»
– Зачем ты сказала Лакгаэру правду? – спросила Светлана. – Про то, что ты – Хозяйка Четырех Стихий, и сама об этом знаешь? Лакгаэр ведь скажет Шенвэлю, обязательно!
– Ты забыла, чему нас учили в Горной Школе? Дезинформация – это всегда сочетание истинных фактов с ложными, – сказала Карина хладнокровно. – Увидев, что мы в его кабинете натворили, Лакгаэр и сам бы догадался. А вообще, надо сваливать отсюда.
Светлана облегченно вздохнула. Ваниэль, отсмеявшись, села на кровати и смотрела на подруг. В глазах эльфки целительница прочла полное понимание ситуации и удовлетворение тем, что все в итоге разрешилось именно так.
– Тогда летим в Кулу, – сказала целительница. – Летим, прямо сейчас. Пока Шенвэль не вернулся и ты снова не потеряла власть над собой из-за чар жезла.
– Я боюсь, что эльф найдет меня и там, – сказала Карина тихо.
– Пойдешь прямиком к Искандеру, – сказала Светлана. – Найти-то найдет, но из императорского дворца вряд ли достанет. Искандер сумеет заставить эльфа отдать жезл.
– И я попаду в новое рабство, – сказала Карина тихо.
Светлана махнула рукой:
– Вытащишь жезл из-под подушки императора как-нибудь ночью и сбежишь. Искандер вообще не маг, он не сможет тебя остановить.
Карина покачала головой.
– А Крон?
– А что Крон, – возразила целительница. – Как-нибудь поделитесь, темперамента Искандера вполне хватит на вас двоих.
«Более гомофобны, чем мандречены, по-моему, только боремцы. А именно такой человек и правит ими, – мелькнуло у Ваниэль. – Какая злая ирония судьбы!» Карина же вспомнила, что Шенвэль размышлял об убийстве Крона еще в ту ночь, когда похитил ее. Шенвэль словно хотел освободить место для ведьмы под боком у императора – на случай, если Карина ему надоест.
– Давай мы телепортируемся, – сказала Карина подруге. – Даже над морем сейчас уже жарко.
– Хорошо, пройдем через телепорт, – согласилась Светлана. – Как им пользоваться, кстати?
– Нужно встать на гексаэдр, что выложен из светлой плитки, – сказала Ваниэль. – И представить объект, рядом с которым хочешь оказаться. Чем ярче и точнее представишь, тем ближе к предмету окажешься.
Карина вызвала метлу и прицепила к ней корзину со своими вещами.
– Вы же вроде через телепорт идти собирались, – сказала эльфка.
– Ну да, представим себе побережье Кулы и выйдем прямо к нашим, они сейчас над морем дежурят, – сказала Светлана, вызывая свою метлу. – То-то они обрадуются. Все уже думают, что ты совсем нас бросила.
– Да, бросишь вас, как же, – пробурчала Карина.
Ваниэль начала снимать куртку, но Светлана жестом остановила ее:
– Это подарок, на память о нашей встрече.
Эльфка начала откалывать украшения с левого рукава.
– Это тоже... – начала Светлана, но Ваниэль покачала головой.
– Мой муж этого не поймет, – сказала она, протягивая броши ведьме.
Светлана приняла их, сунула в корзину. Карина не стала надевать форму, и благоразумная Светлана не стала поднимать этот вопрос. В любой момент Карина могла передумать. Или в покои ворвался бы Лакгаэр. Или, того хуже – вернулся бы Шенвэль. Ведьмы вышли на террасу. Ваниэль последовала за ними.
– Здесь, значит, стояла статуя Разрушительницы Пчелы, – сказала Карина, задумчиво глядя на пустой пьедестал. – Жаль, что артефакт не сохранился. Хотелось бы посмотреть, какой она была, великая Разрушительница и моя предшественница...
– Высокая, голубоглазая, очень сдержанная, – сказала Ваниэль. – Седая вся.
– Пчела была так стара, когда жила в Бьонгарде? – удивилась Карина.
– Ну, она не выглядела такой уж старой... Мне говорили, что Разрушительница поседела еще в детстве, – сказала Ваниэль. – От горя, когда эльфы предали огню селение, где она жила.
– И изнасиловали ее при этом, – добавила Карина. – Вшестером.
– Этого я не знала, – сказала эльфка спокойно. – В любом случае, в Мандре зверствовали ледяные эльфы. Мы, темные эльфы, не убивали людей до тех пор, пока Черное Пламя не напал на нас.
Целительница встала в центр гексаэдра и закинула ногу на метлу. Карина уже сидела верхом на своей. Ведьмы помогли друг другу пристегнуться.
– За руки только не беритесь, – сказала Ваниэль. – Одно и то же место каждый представляет чуть по-разному, вы из портала с некоторым разбросом выйдете, и руку может оторвать.
– Ладно. Прощай, Ваниэль, – сказала Карина.
– Мне почему-то кажется, что мы еще свидимся, – сказала эльфка.
Карина улыбнулась.
– Как у вас говорят, твои бы слова да Илу в ушки!
Ваниэль и ее родичи поклонялись Мелькору, но поправлять ведьму эльфка не стала. Она смотрела, как ведьм охватывает магическая сфера, как их контуры бледнеют и исчезают. Но покидать террасу Ваниэль не спешила. Эльфка подошла к пустующему цоколю и оперлась на него.
В воздухе замелькали голубые искры.
Кто-то должен был вот-вот прибыть через телепорт.
– Давайте попробуем еще раз, – сказал Крон.
Зарина пожала плечами. «Засиделся ты по штабам, милый», – злорадно подумала ведьма. Крон допрашивал ее уже по третьему кругу. Маг пытался применить к ней Заклятье Правдолюба, которое гасило волю допрашиваемого и заставляло раскрывать любые тайны. Но каждый раз, когда Крон касался ее своей Чи, Зарина чувствовала лишь легкую щекотку под правой подмышкой. Ведьма видела, что ее защитный кокон сияет, как фейерверк, отражая Чи мага. Крон тоже видел кокон, но никак не мог пробить, и это его раздражало. А между тем любой практикующий маг средней руки давно прочел бы заклинание на платках ведьмы. Заклинание, ограждающее ведьму от влияния чужой Чи. Крона же не интересовала ни внешность допрашиваемых, ни все эти бабские финтифлюшки. Зарине было даже страшно представить, что было бы с ней, догадайся Крон снять с нее платки.
– Где вы были в ночь на Купайлу? – спросил имперский маг. Одновременно Крон обрушил на Зарину удар такой силы, что пробил бы и крепостную стену, но кокон ведьмы даже не дрогнул. Маг неприязненно щелкнул языком и снял перстень. Крон пользовался им как усилителем своего дара, но за последние полчаса маг уже втянул через украшение столько Чи, что металл раскалился.
– Вместе с остальными ведьмами крыла «Змей» на празднике в Рабине, – бодро ответила ведьма. Ее заинтересовал перстень, которым Крон придавил бумаги, лежавшие на столе. Когда ведьму привели в кабинет мага, камень в перстне был зеленого цвета, и Зарина решила, что это изумруд. Но после того как Крон задернул тяжелые шторы, за которыми разбушевалась гроза, и зажег светильник, камень постепенно покраснел, словно наливаясь кровью. Ведьму это испугало бы, если бы она не знала, что такими свойствами обладает «ночной рубин», редкая разновидность хризоберилла. Этот минерал являлся одним из самых психоемких, большее количество Чи можно было сохранить только в алмазе. «Ночной рубин» на руке мага был огранен в форме колокольчика с четырьмя лепестками, в центре находилась вставка из золота, очень точно изображающего венчик. Такой же цветочек был нашит на рукаве черной куртки Крона. Ведьмам в Горной Школе читали солидный курс по травам, и Зарина узнала раскрытый прострел. В Экне его называли сон-травой. Мандречены же, несмотря на успокаивающее действие этой травы, называли эти милые фиолетовые цветочки цветами ярости, «яроцветами». Отваром яроцвета каждая ведьма минимум раз в жизни промывала свои интимные места – трава являлась одним из самых мощных природных антисептиков и хорошо помогала от «сока Лилит», зловредного грибка. Его назвали так в честь старой, полузабытой богини, олицетворяющей собой женскую похоть. У Лилит там уж завсегда было мокро. Крон, очевидно, не знал об этом, иначе бы не выбрал столь двусмысленный цветок в качестве эмблемы для Чистильщиков. Магическими свойствами цветок не обладал, скорее, антимагическими. Отваром из раскрытого прострела в сочетании с соответствующими заклинаниями снимались практически любые чары. Кроме тех, в которых присутствовал Цин, но такие чары почти никто не мог наложить. Перстень представлял собой хорошо сбалансированный талисман – мощные магические свойства материала уравновешивались свойствами изображенного объекта.
– На том празднике кроме людей присутствовали и сидхи? – спросил маг.
Ведьма кивнула. Крон прекратил эфирные атаки на ведьму, и Зарина решила воспользоваться моментом. Ведьма тихонечко коснулась мага своей Чи. Их энергия была однородна, и это облегчало задачу. Она не смогла бы пробить защитный экран, окружавший Крона, но просочиться в его ауру было Зарине по силам.
– Старшая вашего звена, Карина была похищена в ту ночь? – спросил маг.
– Возможно, она улетела с этим человеком добровольно, – пожала плечами ведьма.
– Так вы видели мужчину, с которым убежала ваша подруга? – перебил ведьму Крон. – Вы утверждаете, что это был человек?
– Нет, – поправилась Зарина. – Я сама-то не видела их. Мы вообще потом почти сразу ушли. Но волхв Ящера, присутствовавший на празднике, разобрал это дело, выслушал свидетельские показания и решил...
– Появились основания к пересмотру дела, – сухо ответил Крон. – Если бы вы могли точно засвидетельствовать, что Карина исчезла вместе с человеком, я мог бы передать это дело в департамент общественного порядка. А там его, возможно, и закрыли бы. Прямых указаний на то, что Карина похищена, нет. Но, к сожалению, Закон о раздельном существовании разумных рас требует от нас внимательного рассмотрения тех случаев, где может идти речь о сожительстве людей и нелюдей. Тем более, насильственном.
– Люди, нелюди, все мужики все равно козлы, – пожала плечами ведьма.
– Нет, – сказал Крон, посмотрев на Зарину таким тяжелым взглядом, что у нее отнялся язык. – Козлы, как вы выражаетесь, как раз только нелюди.
– А не случится такого, что пока вы будете гоняться за каждой, которая даст себя уговорить какому-нибудь сидху, разбойников и убийц ловить будет некому? Какой в этом смысл? – спросила ведьма. Зарина очень нежно проникла в ту из чакр Крона, которая отвечала за искренность и желание раскрыться перед собеседником. Имперский маг даже не почувствовал, как тоненькими струйками его оплетают чары. Но ему вдруг очень захотелось поговорить с этой ведьмой, растолковать ей все, объяснить.
– Разбойники и убийцы не по моей части, – сказал Крон. – Этим занимается уголовный департамент, а мое подразделение проводит только мероприятия, связанные с обеспечением чистоты расы. Вы должны вот что себе уяснить, Зарина. Вы – боевая ведьма. Вы думаете, что война закончилась? Ничего подобного. В мире, на небе и на земле идет война, беспощадная, постоянная. Темные боги сидхов, Хозяева Подземного мира, бьются не на жизнь, а насмерть с Ярилой, нашим светлым богом, за каждую человеческую душу. И мы должны выбрать свою сторону в этой борьбе.
Зарина имела весьма смутные познания о богах Мандры, но ей показалось, что официальная религия толкует отношения богов Прави и Нави несколько иначе. Что-то там было не о борьбе, а вроде как о равновесии. Как объяснила подруге Карина, смысл отношения сил Нави и Прави, или, как называл их Крон, Тьмы и Света, определялся народной мудростью. «На то и щука в пруду, чтобы карась не дремал».
– Главная задача женщины – рожать детей от настоящих мужчин, от чистокровных людей, – продолжал Крон. Ведьма слушала очень внимательно, хотя в этом вопросе их с магом взгляды расходились радикально. – Ведь дети – это будущее любой страны. Вот кого мы защищаем в первую очередь. Детей, рожденных и еще нерожденных, каждую невинную душу. А у нас сейчас что? Аборты официально разрешены! Под ножом у бабок гибнет больше людей, чем Мандра потеряла в последней войне! Да, мы заглядываем под юбки и роемся в грязном белье. Ради безопасности нации мы пойдем на все. Вот у вас в Экне это давно поняли. Это у нас, в Мандре, много воли ваша сестра получила. Это все от Разрушительниц пошло, дочерей проклятого Волоса. Забыли уложение предков, прекрасный был семейный кодекс – Домострой. Там было примерно как у вас, в Экне, порядки были установлены. Чадру на голову, калым заплатил, а там – стерпится, слюбится. И никакого там разврата, чувственности этой нездоровой. Про аборты слыхом не слыхивали. Сиди дома, вари кашу, а не носись по полям с мечом. А по приросту населения, между прочим, Экна сейчас впереди всех. Вы единственные пока, если по прошлогодней переписи судить, кто по численности населения вернулся на предвоенный уровень. Вот так.
Зарина промолчала. Хотя ей было что сказать. Например то, что для Экны война закончилась десять лет назад, а для Мандры мирными были только последние пять лет. Да и людские потери были несопоставимы. Или что, если бы мужики не измельчали и не выродились так, что бабам пришлось за них даже воевать идти, многие, и Зарина в том числе, с большим удовольствием остались бы дома варить кашу. Но она слушала не перебивая. Только профиль ведьмы заострился так, что стал походить на кривую экенскую саблю. В любом случае, ее трюк удался. Стало очевидно, что ведьма имеет дело с фанатиком. Не фанатик, даже под чарами, сообразил бы, что подобные взгляды не вызовут сочувствия у боевой ведьмы, большую часть жизни проведшей с мечом в руке.
– Женщина же изначально слабее мужчины и более его склонна к разврату, к удовлетворению своей ненасытной похоти. Вам же только покажи восьмивершковый – и вы на край света за его хозяином побежите, – продолжал Крон. – А мы боремся за моральное совершенствование всех и каждого, за чистоту нравов.
«Свой нрав очистил бы для начала», – подумала Зарина иронически. Как и Карина, ведьма знала, кем является Крон для Искандера Ведьма поняла, что Крон как раз был в курсе фунгицидных свойств яроцвета и выбрал его в качестве эмблемы Чистильщиков вполне осознанно. У Зарины возникло одно остроумное предположение о причинах столь яростной ненависти мага к обладателям восьмивершковых, но она благоразумно не стала высказывать его вслух. К тому же Крон ошибался. Если так уж глубоко входить в технические характеристики упоминаемого инструмента, то, на взгляд Зарины, большее значение имел диаметр.
– А сидхи этим пользуются, – сказал маг. – Кровь у них в жилах проклятая, холодная. Только в крови сидхов есть магия, порча. В крови истинных людей ничего подобного нет. Магия – это проклятый дар темных богов сидхов, чтобы сбить людей с истинного пути. Вот они и пытаются чистую кровь нашу своей черной кровью замутить, испортить. Ради этого сидхи и идут на обман и похищение наших женщин, чтобы заставить наших любимых плодить ублюдков с черной кровью, с этим проклятым даром, магией. Истинный же путь, предначертанный людям – это познание тайн природы, овладение ею, подчинение ее разуму человека. Путь развития технологий.
– Я поняла. Но дело не в темной крови сидхов, – прищурившись, сказала Зарина.
– Да? – спросил Крон. – А в чем же?
– Сидхи знают – в любви помогает только любовь, – сказала ведьма. – А люди всегда стараются купить себе женщину, удержать нас не собой, а деньгами, властью. А когда женщина находит себе любовника с кровью погорячее, не исключено, что именно сидха, ее называют шлюхой. Хотя шлюхой она была именно до этого.
– Вот не надо мне здесь сказки рассказывать, – сказал Крон. – В харчевне «На Старой Дороге» тебя вином ведь не нищий экен угощал, нет. А сидх, за один только камушек с пояса которого можно было с десяток таких подонков нанять.
Ведьме и в голову не могло прийти, что Крону в таких подробностях известна история, случившаяся с крылом «Змей» в Лихом Лесу. На несколько мгновений Зарина лишилась дара речи, но справилась с собой.
– Откуда вы знаете? – пробормотала она.
– Такая профессия, – пожал плечами Крон.
Зарина опомнилась. Удивляться информированности мага совершенно не стоило. Заказ, который тогда выполняли ведьмы, сопровождение обоза со стратегически важными грузами, а попросту – оружием для людей, находившихся в бесконечной войне с эльфийскими партизанами, оплачивался из имперской казны. А Крон был высокопоставленным имперским чиновником.
– Но тогда вы должны знать, – собралась с мыслями экенка. – Что с сидхом я не пошла.
– Поэтому я с тобой и разговариваю, – ответил Крон. – В тебе есть правильное понимание сути жизни. Ты осталась с экеном потому, что он был такой же, как ты. Вы с ним говорили на одном языке. Я не имею в виду чисто языковую общность, я говорю об общности культурной.
Зарина не совсем поняла слова мага, но смысл их почувствовала. Крон был прав.
– Вы были там? – спросила ведьма с непонятным ей самой почтением. – В харчевне?
Крон обскоблил пальцами кончик пера.
– Если бы я там был, – сказал он сухо, – вам не пришлось бы брать из Горной Школы новое звено. Но я не могу быть сразу везде, где нужен, хотя я и волшебник. Так вот, тогда ты сделала выбор правильный. Так и нужно поступать, иначе нация исчезнет, ее размоет, как песок под бурной волной, – вернулся к предыдущей теме Крон. – Главными соперниками людей являются сидхи, как я уже говорил. Люди и правда часто пытаются удержать любимых с помощью денег. Но это не парализует волю женщины. Не затуманивает разум, сознание остается ясным, насколько это вообще возможно для вас. В конце концов, можно найти любовника и богаче, или решиться на рай в шалаше с тем, кто мил. А сидхи окутывают наших женщин чарами, чтобы удержать, задурманивая сознание, подавляя волю. Именно об этом я вам и толкую.
Но кое-что в стройной теории мага оставалось непонятным для Зарины. Ведьмы, особенно ветеранши последней войны, практически все были неспособны к деторождению. И Карина тоже, о чем Крону должно было быть известно в первую очередь.
– Вы же знаете, что у меня, как и у Карины, детей нет, и вряд ли когда-нибудь будут, – сказала Зарина. – Так что вы абсолютно зря тратите и свое, и мое время. И нагло лезете в частную жизнь, неприкосновенность которой защищена законами вашей страны.
– В лапах сидхов у вас почему-то у всех начинает матка играть, – сказал Крон мрачно. – Последний раз, когда мы не успели среагировать, от сидха родила бабенка, у которой климакс-то десять лет назад уже был.
– Так может, не такая уж и холодная кровь у сидхов? – улыбнулась ведьма.
Крон сердито посмотрел на нее.
– Кстати, что стало с той женщиной?
– С ней-то ничего, – сказал маг и отвратительно улыбнулся.
У Зарины даже в глазах потемнело от ненависти. И этот человек называл себя защитником детей. Однако пора было отпускать Крона, держать его становилось все тяжелее, а ведьме сегодня предстояло еще не раз обращаться к своей Чи. Да и Крон в конце концов почувствовал бы неладное. Зарина очень осторожно убрала свое воздействие.
– Ладно, оставим эту лирику, – пробурчал маг, что-то черкая в лежащей перед ним бумаге. Она была уже так обильно покрыта исправлениями, что со стороны Зарины выглядела одной сплошной кляксой. – Вы были последней, кто разговаривал с Кариной.
– Нет, – возразила ведьма. – Я только спала на коленях у того человека, который последним разговаривал с Кариной.
– Где этот человек находится сейчас?
– Не знаю, – ответила ведьма.
Крон отшвырнул перо.
– Очень жаль, – сказал он. – Помочь расследованию дела, помочь своей похищенной подруге вы отказываетесь. Придется попробовать иначе.
Зарина надменно приподняла бровь.
– Я вас не понимаю, – сказала она.
После Казуса Свиригайло император своим личным указом запретил применять допрос с пристрастием к боевым ведьмам.
– Сейчас поймете, – улыбаясь, Крон поднялся из своего кресла и поманил ведьму пальцем. – Пойдемте со мной.
Зарина обошла кресло мага и остановилась у серой стены. Маг надел перстень и приложил его к нужному месту. Только когда створка беззвучно распахнулась, Зарина поняла, что в стене за креслом мага была потайная дверь. Ведьма глубоко вздохнула и последовала за Кроном в черноту проема. Они оказались на узкой и сырой винтовой лестнице, круто уходящей вниз. На уровне человеческого роста лестница освещалась магическими светильниками, которые вспыхнули при появлении мага и ведьмы. Спустившись на несколько ступеней, Крон обернулся к Зарине. Глаза их оказались на одном уровне. Крон жестом закрыл дверь и приблизил свое лицо к лицу ведьмы так, что она почувствовала его дыхание. Маг заботился о своих зубах – изо рта у него пахло шалфеем и мятой. Зарина знала, что Крон любит время от времени полакомиться сырым мясом, и, очевидно, маг хотел сохранить эту возможность до самой старости.
– Тем более что вы мне солгали, – произнес маг. – Вы знаете, где сейчас ваш любовник.
– Ну, вы ведь тоже это знаете, – сказала Зарина спокойно.
Крон коротко хохотнул.
– Привет, Лакгаэр, – сказал Шенвэль, открывая створку из черного стекла. Вынув из ниши початую бутылку миасского, эльф зубами вытащил пробку, выплюнул ее на пол и сделал большой глоток. А потом еще один. – Ты представляешь, Лакгаэр? Берусь за его мертвую силу своей, – морщась, сказал Шенвэль, – Цин Эрустима прячется за Чи Воды жезла. Берусь за Чи Воды Эрустима – эта проклятая палка экраном из Огня закрывается! Ладно, думаю, замкнул свою Цин и Чи одновременно. Мозги чуть себе не сжег. А Эрустим как ударит меня всеми своими чарами зараз! Я думал, там и помру. Вот Змей Горыныч разочаровался бы...
Эльф заглянул в бутылку, но там уже ничего не осталось. Шенвэль знал, что корзина для мусора стоит с другой стороны стола, и направился к ней. Эльф нагнулся, чтобы бросить бутылку в корзину и увидел на полу меч Лакгаэра Рядом с лежала серенькая брошь с тремя прозрачными камешками. Шенвэль узнал брошь Светланы. Он положил бутылку в корзину и выпрямился. Эльф обернулся и увидел, что Лакгаэр спит. Рука старого эльфа лежала на стопке листов, над которыми дрожало едва заметное голубое сияние. Кто-то установил на документах «ловушку сна».
Шенвэль вздрогнул.
Боевых ведьм этому не учили.
Шенвэль ликвидировал ловушку легким движением бровей и выжидательно посмотрел на старого эльфа Лакгаэр закряхтел, всхлипнул и открыл глаза.
– Где ты был? – воскликнул хозяин дома. Лакгаэр втянул воздух носом и подозрительно посмотрел на Шенвэля. – Пока ты напивался, как мандречен на похоронах тещи, здесь...
– Я весь день над Эрустимом провозился, – хмуро сказал Верховный маг Фейре.
Лакгаэр покосился на его заплечный мешок.
– Думал, хоть мертвую силу вытащу из него. Карина ведь не сможет сделать этого, когда меня не станет. Я всю свою Чи потратил, мне было нужно восполнить потерю жидкости, а воды ты в кабинете не держишь...
– Они прочли записи и теперь все знают! – воскликнул старый эльф. – Это все Ваниэль, она...
– Ты записал и то, что я говорил о мандреченках? – очень ровным голосом спросил Шенвэль.
Старый эльф всплеснул руками.
– О Илуватар, да! – выдохнул он.
Шенвэль подошел к стеллажу и наступил на темный треугольник паркета, внешне ничем не отличавшийся от остальных. Стеллаж со свитками отъехал в сторону, открывая самый короткий путь в покои любовников.
Ведьма и маг добрались до небольшой двери, которую Крон опять открыл перстнем. Они оказались в широком коридоре, в котором пахло чернилами и застарелой кровью. Зарина поняла, что они находятся в самом сердце Имперской Канцелярии. Если наверху, в безликих коридорах, было уныло и пустынно, то здесь кипела жизнь. По коридору спешили энергичные мужчины и женщины в форме Чистильщиков. Некоторые из них вели за собой на коротких цепях арестантов, заросших бородами. У заключенных были серые лица людей, давно не видевших солнца. В воздухе висел негромкий гул разговоров. Где-то заунывно что-то скрипело, кто-то орал диким голосом.
Но не входит даже в десятку самых прочных.
Лакгаэр вздрогнул и схватился за папку. Так и есть, листы лежали не так, как он их оставил. Старый эльф хотел вскочить на ноги, как вдруг почувствовал, как глаза ею слипаются, а голова наливается тяжестью.
* * *
Оказавшись в покоях любовников, Ваниэль повалилась в кресло и захохотала.– Ну ты молодец! – проговорила эльфка сквозь смех. – Как ты его утерла! «Ну мы пойдем, не будем мешать...»
– Зачем ты сказала Лакгаэру правду? – спросила Светлана. – Про то, что ты – Хозяйка Четырех Стихий, и сама об этом знаешь? Лакгаэр ведь скажет Шенвэлю, обязательно!
– Ты забыла, чему нас учили в Горной Школе? Дезинформация – это всегда сочетание истинных фактов с ложными, – сказала Карина хладнокровно. – Увидев, что мы в его кабинете натворили, Лакгаэр и сам бы догадался. А вообще, надо сваливать отсюда.
Светлана облегченно вздохнула. Ваниэль, отсмеявшись, села на кровати и смотрела на подруг. В глазах эльфки целительница прочла полное понимание ситуации и удовлетворение тем, что все в итоге разрешилось именно так.
– Тогда летим в Кулу, – сказала целительница. – Летим, прямо сейчас. Пока Шенвэль не вернулся и ты снова не потеряла власть над собой из-за чар жезла.
– Я боюсь, что эльф найдет меня и там, – сказала Карина тихо.
– Пойдешь прямиком к Искандеру, – сказала Светлана. – Найти-то найдет, но из императорского дворца вряд ли достанет. Искандер сумеет заставить эльфа отдать жезл.
– И я попаду в новое рабство, – сказала Карина тихо.
Светлана махнула рукой:
– Вытащишь жезл из-под подушки императора как-нибудь ночью и сбежишь. Искандер вообще не маг, он не сможет тебя остановить.
Карина покачала головой.
– А Крон?
– А что Крон, – возразила целительница. – Как-нибудь поделитесь, темперамента Искандера вполне хватит на вас двоих.
«Более гомофобны, чем мандречены, по-моему, только боремцы. А именно такой человек и правит ими, – мелькнуло у Ваниэль. – Какая злая ирония судьбы!» Карина же вспомнила, что Шенвэль размышлял об убийстве Крона еще в ту ночь, когда похитил ее. Шенвэль словно хотел освободить место для ведьмы под боком у императора – на случай, если Карина ему надоест.
– Давай мы телепортируемся, – сказала Карина подруге. – Даже над морем сейчас уже жарко.
– Хорошо, пройдем через телепорт, – согласилась Светлана. – Как им пользоваться, кстати?
– Нужно встать на гексаэдр, что выложен из светлой плитки, – сказала Ваниэль. – И представить объект, рядом с которым хочешь оказаться. Чем ярче и точнее представишь, тем ближе к предмету окажешься.
Карина вызвала метлу и прицепила к ней корзину со своими вещами.
– Вы же вроде через телепорт идти собирались, – сказала эльфка.
– Ну да, представим себе побережье Кулы и выйдем прямо к нашим, они сейчас над морем дежурят, – сказала Светлана, вызывая свою метлу. – То-то они обрадуются. Все уже думают, что ты совсем нас бросила.
– Да, бросишь вас, как же, – пробурчала Карина.
Ваниэль начала снимать куртку, но Светлана жестом остановила ее:
– Это подарок, на память о нашей встрече.
Эльфка начала откалывать украшения с левого рукава.
– Это тоже... – начала Светлана, но Ваниэль покачала головой.
– Мой муж этого не поймет, – сказала она, протягивая броши ведьме.
Светлана приняла их, сунула в корзину. Карина не стала надевать форму, и благоразумная Светлана не стала поднимать этот вопрос. В любой момент Карина могла передумать. Или в покои ворвался бы Лакгаэр. Или, того хуже – вернулся бы Шенвэль. Ведьмы вышли на террасу. Ваниэль последовала за ними.
– Здесь, значит, стояла статуя Разрушительницы Пчелы, – сказала Карина, задумчиво глядя на пустой пьедестал. – Жаль, что артефакт не сохранился. Хотелось бы посмотреть, какой она была, великая Разрушительница и моя предшественница...
– Высокая, голубоглазая, очень сдержанная, – сказала Ваниэль. – Седая вся.
– Пчела была так стара, когда жила в Бьонгарде? – удивилась Карина.
– Ну, она не выглядела такой уж старой... Мне говорили, что Разрушительница поседела еще в детстве, – сказала Ваниэль. – От горя, когда эльфы предали огню селение, где она жила.
– И изнасиловали ее при этом, – добавила Карина. – Вшестером.
– Этого я не знала, – сказала эльфка спокойно. – В любом случае, в Мандре зверствовали ледяные эльфы. Мы, темные эльфы, не убивали людей до тех пор, пока Черное Пламя не напал на нас.
Целительница встала в центр гексаэдра и закинула ногу на метлу. Карина уже сидела верхом на своей. Ведьмы помогли друг другу пристегнуться.
– За руки только не беритесь, – сказала Ваниэль. – Одно и то же место каждый представляет чуть по-разному, вы из портала с некоторым разбросом выйдете, и руку может оторвать.
– Ладно. Прощай, Ваниэль, – сказала Карина.
– Мне почему-то кажется, что мы еще свидимся, – сказала эльфка.
Карина улыбнулась.
– Как у вас говорят, твои бы слова да Илу в ушки!
Ваниэль и ее родичи поклонялись Мелькору, но поправлять ведьму эльфка не стала. Она смотрела, как ведьм охватывает магическая сфера, как их контуры бледнеют и исчезают. Но покидать террасу Ваниэль не спешила. Эльфка подошла к пустующему цоколю и оперлась на него.
В воздухе замелькали голубые искры.
Кто-то должен был вот-вот прибыть через телепорт.
* * *
Мебель в кабинете имперского мага была подобрана так, что посетитель сразу чувствовал себя ничтожной бессильной мошкой перед карательной машиной Империи. Маятник огромных часов, стоявших в углу, был сделан в виде полумесяца с острым нижним краем, гирьки на цепях – в виде черепов. Зарина пренебрежительно подумала, что это свидетельствует о недалеком уме хозяина кабинета. Любой посетитель проводил здесь меньше времени, чем сам маг, и в первую очередь подобная обстановка должна была угнетать умственные способности и дух Крона. Маг вздохнул и провел пальцами по перу, соединяя растрепавшиеся волокна.– Давайте попробуем еще раз, – сказал Крон.
Зарина пожала плечами. «Засиделся ты по штабам, милый», – злорадно подумала ведьма. Крон допрашивал ее уже по третьему кругу. Маг пытался применить к ней Заклятье Правдолюба, которое гасило волю допрашиваемого и заставляло раскрывать любые тайны. Но каждый раз, когда Крон касался ее своей Чи, Зарина чувствовала лишь легкую щекотку под правой подмышкой. Ведьма видела, что ее защитный кокон сияет, как фейерверк, отражая Чи мага. Крон тоже видел кокон, но никак не мог пробить, и это его раздражало. А между тем любой практикующий маг средней руки давно прочел бы заклинание на платках ведьмы. Заклинание, ограждающее ведьму от влияния чужой Чи. Крона же не интересовала ни внешность допрашиваемых, ни все эти бабские финтифлюшки. Зарине было даже страшно представить, что было бы с ней, догадайся Крон снять с нее платки.
– Где вы были в ночь на Купайлу? – спросил имперский маг. Одновременно Крон обрушил на Зарину удар такой силы, что пробил бы и крепостную стену, но кокон ведьмы даже не дрогнул. Маг неприязненно щелкнул языком и снял перстень. Крон пользовался им как усилителем своего дара, но за последние полчаса маг уже втянул через украшение столько Чи, что металл раскалился.
– Вместе с остальными ведьмами крыла «Змей» на празднике в Рабине, – бодро ответила ведьма. Ее заинтересовал перстень, которым Крон придавил бумаги, лежавшие на столе. Когда ведьму привели в кабинет мага, камень в перстне был зеленого цвета, и Зарина решила, что это изумруд. Но после того как Крон задернул тяжелые шторы, за которыми разбушевалась гроза, и зажег светильник, камень постепенно покраснел, словно наливаясь кровью. Ведьму это испугало бы, если бы она не знала, что такими свойствами обладает «ночной рубин», редкая разновидность хризоберилла. Этот минерал являлся одним из самых психоемких, большее количество Чи можно было сохранить только в алмазе. «Ночной рубин» на руке мага был огранен в форме колокольчика с четырьмя лепестками, в центре находилась вставка из золота, очень точно изображающего венчик. Такой же цветочек был нашит на рукаве черной куртки Крона. Ведьмам в Горной Школе читали солидный курс по травам, и Зарина узнала раскрытый прострел. В Экне его называли сон-травой. Мандречены же, несмотря на успокаивающее действие этой травы, называли эти милые фиолетовые цветочки цветами ярости, «яроцветами». Отваром яроцвета каждая ведьма минимум раз в жизни промывала свои интимные места – трава являлась одним из самых мощных природных антисептиков и хорошо помогала от «сока Лилит», зловредного грибка. Его назвали так в честь старой, полузабытой богини, олицетворяющей собой женскую похоть. У Лилит там уж завсегда было мокро. Крон, очевидно, не знал об этом, иначе бы не выбрал столь двусмысленный цветок в качестве эмблемы для Чистильщиков. Магическими свойствами цветок не обладал, скорее, антимагическими. Отваром из раскрытого прострела в сочетании с соответствующими заклинаниями снимались практически любые чары. Кроме тех, в которых присутствовал Цин, но такие чары почти никто не мог наложить. Перстень представлял собой хорошо сбалансированный талисман – мощные магические свойства материала уравновешивались свойствами изображенного объекта.
– На том празднике кроме людей присутствовали и сидхи? – спросил маг.
Ведьма кивнула. Крон прекратил эфирные атаки на ведьму, и Зарина решила воспользоваться моментом. Ведьма тихонечко коснулась мага своей Чи. Их энергия была однородна, и это облегчало задачу. Она не смогла бы пробить защитный экран, окружавший Крона, но просочиться в его ауру было Зарине по силам.
– Старшая вашего звена, Карина была похищена в ту ночь? – спросил маг.
– Возможно, она улетела с этим человеком добровольно, – пожала плечами ведьма.
– Так вы видели мужчину, с которым убежала ваша подруга? – перебил ведьму Крон. – Вы утверждаете, что это был человек?
– Нет, – поправилась Зарина. – Я сама-то не видела их. Мы вообще потом почти сразу ушли. Но волхв Ящера, присутствовавший на празднике, разобрал это дело, выслушал свидетельские показания и решил...
– Появились основания к пересмотру дела, – сухо ответил Крон. – Если бы вы могли точно засвидетельствовать, что Карина исчезла вместе с человеком, я мог бы передать это дело в департамент общественного порядка. А там его, возможно, и закрыли бы. Прямых указаний на то, что Карина похищена, нет. Но, к сожалению, Закон о раздельном существовании разумных рас требует от нас внимательного рассмотрения тех случаев, где может идти речь о сожительстве людей и нелюдей. Тем более, насильственном.
– Люди, нелюди, все мужики все равно козлы, – пожала плечами ведьма.
– Нет, – сказал Крон, посмотрев на Зарину таким тяжелым взглядом, что у нее отнялся язык. – Козлы, как вы выражаетесь, как раз только нелюди.
– А не случится такого, что пока вы будете гоняться за каждой, которая даст себя уговорить какому-нибудь сидху, разбойников и убийц ловить будет некому? Какой в этом смысл? – спросила ведьма. Зарина очень нежно проникла в ту из чакр Крона, которая отвечала за искренность и желание раскрыться перед собеседником. Имперский маг даже не почувствовал, как тоненькими струйками его оплетают чары. Но ему вдруг очень захотелось поговорить с этой ведьмой, растолковать ей все, объяснить.
– Разбойники и убийцы не по моей части, – сказал Крон. – Этим занимается уголовный департамент, а мое подразделение проводит только мероприятия, связанные с обеспечением чистоты расы. Вы должны вот что себе уяснить, Зарина. Вы – боевая ведьма. Вы думаете, что война закончилась? Ничего подобного. В мире, на небе и на земле идет война, беспощадная, постоянная. Темные боги сидхов, Хозяева Подземного мира, бьются не на жизнь, а насмерть с Ярилой, нашим светлым богом, за каждую человеческую душу. И мы должны выбрать свою сторону в этой борьбе.
Зарина имела весьма смутные познания о богах Мандры, но ей показалось, что официальная религия толкует отношения богов Прави и Нави несколько иначе. Что-то там было не о борьбе, а вроде как о равновесии. Как объяснила подруге Карина, смысл отношения сил Нави и Прави, или, как называл их Крон, Тьмы и Света, определялся народной мудростью. «На то и щука в пруду, чтобы карась не дремал».
– Главная задача женщины – рожать детей от настоящих мужчин, от чистокровных людей, – продолжал Крон. Ведьма слушала очень внимательно, хотя в этом вопросе их с магом взгляды расходились радикально. – Ведь дети – это будущее любой страны. Вот кого мы защищаем в первую очередь. Детей, рожденных и еще нерожденных, каждую невинную душу. А у нас сейчас что? Аборты официально разрешены! Под ножом у бабок гибнет больше людей, чем Мандра потеряла в последней войне! Да, мы заглядываем под юбки и роемся в грязном белье. Ради безопасности нации мы пойдем на все. Вот у вас в Экне это давно поняли. Это у нас, в Мандре, много воли ваша сестра получила. Это все от Разрушительниц пошло, дочерей проклятого Волоса. Забыли уложение предков, прекрасный был семейный кодекс – Домострой. Там было примерно как у вас, в Экне, порядки были установлены. Чадру на голову, калым заплатил, а там – стерпится, слюбится. И никакого там разврата, чувственности этой нездоровой. Про аборты слыхом не слыхивали. Сиди дома, вари кашу, а не носись по полям с мечом. А по приросту населения, между прочим, Экна сейчас впереди всех. Вы единственные пока, если по прошлогодней переписи судить, кто по численности населения вернулся на предвоенный уровень. Вот так.
Зарина промолчала. Хотя ей было что сказать. Например то, что для Экны война закончилась десять лет назад, а для Мандры мирными были только последние пять лет. Да и людские потери были несопоставимы. Или что, если бы мужики не измельчали и не выродились так, что бабам пришлось за них даже воевать идти, многие, и Зарина в том числе, с большим удовольствием остались бы дома варить кашу. Но она слушала не перебивая. Только профиль ведьмы заострился так, что стал походить на кривую экенскую саблю. В любом случае, ее трюк удался. Стало очевидно, что ведьма имеет дело с фанатиком. Не фанатик, даже под чарами, сообразил бы, что подобные взгляды не вызовут сочувствия у боевой ведьмы, большую часть жизни проведшей с мечом в руке.
– Женщина же изначально слабее мужчины и более его склонна к разврату, к удовлетворению своей ненасытной похоти. Вам же только покажи восьмивершковый – и вы на край света за его хозяином побежите, – продолжал Крон. – А мы боремся за моральное совершенствование всех и каждого, за чистоту нравов.
«Свой нрав очистил бы для начала», – подумала Зарина иронически. Как и Карина, ведьма знала, кем является Крон для Искандера Ведьма поняла, что Крон как раз был в курсе фунгицидных свойств яроцвета и выбрал его в качестве эмблемы Чистильщиков вполне осознанно. У Зарины возникло одно остроумное предположение о причинах столь яростной ненависти мага к обладателям восьмивершковых, но она благоразумно не стала высказывать его вслух. К тому же Крон ошибался. Если так уж глубоко входить в технические характеристики упоминаемого инструмента, то, на взгляд Зарины, большее значение имел диаметр.
– А сидхи этим пользуются, – сказал маг. – Кровь у них в жилах проклятая, холодная. Только в крови сидхов есть магия, порча. В крови истинных людей ничего подобного нет. Магия – это проклятый дар темных богов сидхов, чтобы сбить людей с истинного пути. Вот они и пытаются чистую кровь нашу своей черной кровью замутить, испортить. Ради этого сидхи и идут на обман и похищение наших женщин, чтобы заставить наших любимых плодить ублюдков с черной кровью, с этим проклятым даром, магией. Истинный же путь, предначертанный людям – это познание тайн природы, овладение ею, подчинение ее разуму человека. Путь развития технологий.
– Я поняла. Но дело не в темной крови сидхов, – прищурившись, сказала Зарина.
– Да? – спросил Крон. – А в чем же?
– Сидхи знают – в любви помогает только любовь, – сказала ведьма. – А люди всегда стараются купить себе женщину, удержать нас не собой, а деньгами, властью. А когда женщина находит себе любовника с кровью погорячее, не исключено, что именно сидха, ее называют шлюхой. Хотя шлюхой она была именно до этого.
– Вот не надо мне здесь сказки рассказывать, – сказал Крон. – В харчевне «На Старой Дороге» тебя вином ведь не нищий экен угощал, нет. А сидх, за один только камушек с пояса которого можно было с десяток таких подонков нанять.
Ведьме и в голову не могло прийти, что Крону в таких подробностях известна история, случившаяся с крылом «Змей» в Лихом Лесу. На несколько мгновений Зарина лишилась дара речи, но справилась с собой.
– Откуда вы знаете? – пробормотала она.
– Такая профессия, – пожал плечами Крон.
Зарина опомнилась. Удивляться информированности мага совершенно не стоило. Заказ, который тогда выполняли ведьмы, сопровождение обоза со стратегически важными грузами, а попросту – оружием для людей, находившихся в бесконечной войне с эльфийскими партизанами, оплачивался из имперской казны. А Крон был высокопоставленным имперским чиновником.
– Но тогда вы должны знать, – собралась с мыслями экенка. – Что с сидхом я не пошла.
– Поэтому я с тобой и разговариваю, – ответил Крон. – В тебе есть правильное понимание сути жизни. Ты осталась с экеном потому, что он был такой же, как ты. Вы с ним говорили на одном языке. Я не имею в виду чисто языковую общность, я говорю об общности культурной.
Зарина не совсем поняла слова мага, но смысл их почувствовала. Крон был прав.
– Вы были там? – спросила ведьма с непонятным ей самой почтением. – В харчевне?
Крон обскоблил пальцами кончик пера.
– Если бы я там был, – сказал он сухо, – вам не пришлось бы брать из Горной Школы новое звено. Но я не могу быть сразу везде, где нужен, хотя я и волшебник. Так вот, тогда ты сделала выбор правильный. Так и нужно поступать, иначе нация исчезнет, ее размоет, как песок под бурной волной, – вернулся к предыдущей теме Крон. – Главными соперниками людей являются сидхи, как я уже говорил. Люди и правда часто пытаются удержать любимых с помощью денег. Но это не парализует волю женщины. Не затуманивает разум, сознание остается ясным, насколько это вообще возможно для вас. В конце концов, можно найти любовника и богаче, или решиться на рай в шалаше с тем, кто мил. А сидхи окутывают наших женщин чарами, чтобы удержать, задурманивая сознание, подавляя волю. Именно об этом я вам и толкую.
Но кое-что в стройной теории мага оставалось непонятным для Зарины. Ведьмы, особенно ветеранши последней войны, практически все были неспособны к деторождению. И Карина тоже, о чем Крону должно было быть известно в первую очередь.
– Вы же знаете, что у меня, как и у Карины, детей нет, и вряд ли когда-нибудь будут, – сказала Зарина. – Так что вы абсолютно зря тратите и свое, и мое время. И нагло лезете в частную жизнь, неприкосновенность которой защищена законами вашей страны.
– В лапах сидхов у вас почему-то у всех начинает матка играть, – сказал Крон мрачно. – Последний раз, когда мы не успели среагировать, от сидха родила бабенка, у которой климакс-то десять лет назад уже был.
– Так может, не такая уж и холодная кровь у сидхов? – улыбнулась ведьма.
Крон сердито посмотрел на нее.
– Кстати, что стало с той женщиной?
– С ней-то ничего, – сказал маг и отвратительно улыбнулся.
У Зарины даже в глазах потемнело от ненависти. И этот человек называл себя защитником детей. Однако пора было отпускать Крона, держать его становилось все тяжелее, а ведьме сегодня предстояло еще не раз обращаться к своей Чи. Да и Крон в конце концов почувствовал бы неладное. Зарина очень осторожно убрала свое воздействие.
– Ладно, оставим эту лирику, – пробурчал маг, что-то черкая в лежащей перед ним бумаге. Она была уже так обильно покрыта исправлениями, что со стороны Зарины выглядела одной сплошной кляксой. – Вы были последней, кто разговаривал с Кариной.
– Нет, – возразила ведьма. – Я только спала на коленях у того человека, который последним разговаривал с Кариной.
– Где этот человек находится сейчас?
– Не знаю, – ответила ведьма.
Крон отшвырнул перо.
– Очень жаль, – сказал он. – Помочь расследованию дела, помочь своей похищенной подруге вы отказываетесь. Придется попробовать иначе.
Зарина надменно приподняла бровь.
– Я вас не понимаю, – сказала она.
После Казуса Свиригайло император своим личным указом запретил применять допрос с пристрастием к боевым ведьмам.
– Сейчас поймете, – улыбаясь, Крон поднялся из своего кресла и поманил ведьму пальцем. – Пойдемте со мной.
Зарина обошла кресло мага и остановилась у серой стены. Маг надел перстень и приложил его к нужному месту. Только когда створка беззвучно распахнулась, Зарина поняла, что в стене за креслом мага была потайная дверь. Ведьма глубоко вздохнула и последовала за Кроном в черноту проема. Они оказались на узкой и сырой винтовой лестнице, круто уходящей вниз. На уровне человеческого роста лестница освещалась магическими светильниками, которые вспыхнули при появлении мага и ведьмы. Спустившись на несколько ступеней, Крон обернулся к Зарине. Глаза их оказались на одном уровне. Крон жестом закрыл дверь и приблизил свое лицо к лицу ведьмы так, что она почувствовала его дыхание. Маг заботился о своих зубах – изо рта у него пахло шалфеем и мятой. Зарина знала, что Крон любит время от времени полакомиться сырым мясом, и, очевидно, маг хотел сохранить эту возможность до самой старости.
– Тем более что вы мне солгали, – произнес маг. – Вы знаете, где сейчас ваш любовник.
– Ну, вы ведь тоже это знаете, – сказала Зарина спокойно.
Крон коротко хохотнул.
* * *
Шенвэль очень удивился, увидев Лакгаэра. Глава Нолдокора сидел за столом и, похоже, что-то писал. Обычно Лакгаэр работал по ночам, но, в конце концов, это был его личный кабинет, и он мог работать здесь, когда хотел.– Привет, Лакгаэр, – сказал Шенвэль, открывая створку из черного стекла. Вынув из ниши початую бутылку миасского, эльф зубами вытащил пробку, выплюнул ее на пол и сделал большой глоток. А потом еще один. – Ты представляешь, Лакгаэр? Берусь за его мертвую силу своей, – морщась, сказал Шенвэль, – Цин Эрустима прячется за Чи Воды жезла. Берусь за Чи Воды Эрустима – эта проклятая палка экраном из Огня закрывается! Ладно, думаю, замкнул свою Цин и Чи одновременно. Мозги чуть себе не сжег. А Эрустим как ударит меня всеми своими чарами зараз! Я думал, там и помру. Вот Змей Горыныч разочаровался бы...
Эльф заглянул в бутылку, но там уже ничего не осталось. Шенвэль знал, что корзина для мусора стоит с другой стороны стола, и направился к ней. Эльф нагнулся, чтобы бросить бутылку в корзину и увидел на полу меч Лакгаэра Рядом с лежала серенькая брошь с тремя прозрачными камешками. Шенвэль узнал брошь Светланы. Он положил бутылку в корзину и выпрямился. Эльф обернулся и увидел, что Лакгаэр спит. Рука старого эльфа лежала на стопке листов, над которыми дрожало едва заметное голубое сияние. Кто-то установил на документах «ловушку сна».
Шенвэль вздрогнул.
Боевых ведьм этому не учили.
Шенвэль ликвидировал ловушку легким движением бровей и выжидательно посмотрел на старого эльфа Лакгаэр закряхтел, всхлипнул и открыл глаза.
– Где ты был? – воскликнул хозяин дома. Лакгаэр втянул воздух носом и подозрительно посмотрел на Шенвэля. – Пока ты напивался, как мандречен на похоронах тещи, здесь...
– Я весь день над Эрустимом провозился, – хмуро сказал Верховный маг Фейре.
Лакгаэр покосился на его заплечный мешок.
– Думал, хоть мертвую силу вытащу из него. Карина ведь не сможет сделать этого, когда меня не станет. Я всю свою Чи потратил, мне было нужно восполнить потерю жидкости, а воды ты в кабинете не держишь...
– Они прочли записи и теперь все знают! – воскликнул старый эльф. – Это все Ваниэль, она...
– Ты записал и то, что я говорил о мандреченках? – очень ровным голосом спросил Шенвэль.
Старый эльф всплеснул руками.
– О Илуватар, да! – выдохнул он.
Шенвэль подошел к стеллажу и наступил на темный треугольник паркета, внешне ничем не отличавшийся от остальных. Стеллаж со свитками отъехал в сторону, открывая самый короткий путь в покои любовников.
* * *
«Почему-то, – подумала Зарина, пока они спускались вниз по бесчисленным ступеням, – палачам не работается при живом свете».Ведьма и маг добрались до небольшой двери, которую Крон опять открыл перстнем. Они оказались в широком коридоре, в котором пахло чернилами и застарелой кровью. Зарина поняла, что они находятся в самом сердце Имперской Канцелярии. Если наверху, в безликих коридорах, было уныло и пустынно, то здесь кипела жизнь. По коридору спешили энергичные мужчины и женщины в форме Чистильщиков. Некоторые из них вели за собой на коротких цепях арестантов, заросших бородами. У заключенных были серые лица людей, давно не видевших солнца. В воздухе висел негромкий гул разговоров. Где-то заунывно что-то скрипело, кто-то орал диким голосом.