Страница:
Эльфка криво улыбнулась.
– Я остаюсь собой и помню, кто я, – продолжала Светлана. – Когда становишься зверем, меняется способ восприятия мира. Способ мыслить. Но «я», то самое, которое сидит в каждой из нас, не меняется.
– Да? А что же тогда это самое «я», о котором ты говоришь? – спросила Карина хмуро. – Мой разум, мой способ мыслить – это не я. Моя память – это не я. А что же тогда я такое? Кто я?
Вдруг ведьма коротко вскрикнула и схватилась за голову. Перед глазами Карины вспыхнул ослепительный свет, как и в тот раз, когда Шенвэль задал ей тот же самый вопрос. Тогда ведьма решила, что это оргазм, и эльф приложил немало усилий, чтобы она именно так и считала. Сейчас этот свет снова заполнял всю ведьму, хотя никаких чувственных стимулов к этому не было.
Ваниэль стремительно наклонилась к ведьме, с усилием отвела руки Карины от головы и воскликнула:
– О, не покидай нас! Без твоей любви и твоего света мы пропадем, ресса! Ты не можешь бросить своих детей одних в жестоком лесу, на растерзание этим ужасным тварям, порождениям слепой гордости!
Карина встряхнула головой, и взгляд ее прояснился. Ведьма глубоко вздохнула.
– Что это было? – пробормотала она.
– Чтобы осознать свое «я», надо стать собой. Перекинуться из зверя обратно в человека, как сказала бы Светлана, – ответила Ваниэль. – Ты начала возвращаться к себе на небо, про которое ничего не помнишь.
– Но как ты поняла, что со мной происходит именно это? – изумилась ведьма.
– И что это за обращение, «ресса»? – добавила Светлана.
– Так у нас обращаются к живой богине, – ответила Ваниэль. – Как я уже сказала, твоя предшественница, Разрушительница Пчела, жила у нас в Бьонгарде. Как-то раз ей при мне задали такой же вопрос. Ресса тоже побледнела вся, затряслась. Как ты сейчас. И мой отчим бросился к Пчеле, выкрикивая эти слова.
– А что это за лес и ужасная гордость? – спросила Светлана подозрительно.
– Это молитва к Матери Рябине, – пожала плечами Ваниэль. – А при чем здесь гордость, я не знаю. Это священный текст, его учат, а не объясняют.
– Теперь ты веришь, что ты – это ваша третья дева, дева Смеха? – спросила Светлана.
– Верю, верю, – пробормотала ведьма. – Это что же, теперь, когда меня кто-нибудь спросит, кто я такая, меня каждый раз начнет так крючить?
– Я думаю, нет, – сказала Ваниэль. – Главное – сама не задавайся этим вопросом.
– Давайте вернемся к записям, – сказала Светлана. – Может быть, там есть ответ и на то, какими чарами Шенвэль, то есть воплощение вашего небесного покровителя, держит Карину, то есть воплощение народной души мандречен. И зачем ему это нужно.
– Весьма возможно, – согласилась эльфка.
Все трое снова склонились над текстом. Карина перевернула лист.
Яроцвет и Нава были предназначены друг другу. Плод их любви, девочка Свента, Светлое Дитя, так и не родилась. Звучало это как-то смутно. А Дренадан разрешил мне задавать вопросы, если мне будет что-то непонятно. Мало того, он настаивал, чтобы я спрашивал, и я воспользовался этим разрешением. Возвращаться в вонючий барак я совсем не торопился, а любой вопрос означал удлинение времени беседы. Я сказал: «Я понимаю, как мы можем узнать о смерти бога. Когда Мелькор совратил Аулэ, и они вдвоем дрались против Манвэ и Тулкаса восемь веков назад, нашу землю чуть не разнесло». Дренадан перебил меня с просьбой рассказать поподробнее. Я собрался с мыслями и выдал ему все, что помню из песен о Дне Наказания за Гордость Разума.
– У нас это событие называется Битвой Ярилы и Змея, – заметила Карина. – Хотя это название катастрофы мне тоже знакомо.
– А у нас – Спасением Солнца от Волка, – сказала Светлана. – Но эльфийское название, как всегда, оказалось самым пышным и цветистым. И непонятным.
Целительница повернулась к эльфке.
– Ты сейчас молитву читала – «Не бросай нас на растерзание ужасным тварям, порождениям слепой гордости», – сказала Светлана. – Получается, все эти ваши милые гоблины, тролли, орки и пауки – порождение разума, за гордость которого мы все когда-то были наказаны? Что это значит? Разве чудовища, которые живут в вашем лесу, созданы не магией?
Ваниэль пожала плечами.
– Считается, что их сотворили Мелькор и Аулэ, наш бог ремесел, – сказала эльфка. – Мелькор заключил с нами сделку. Мы, темные эльфы, охраняем Лихой Лес и существ, созданных им вместе с Аулэ. Гоблины и пауки не так опасны, как кажутся, и сами нуждаются в защите. А Мелькор научил некоторые роды темных эльфов управлять всей этой живностью.
– О том, что темные эльфы умеют управлять гоблинами и пауками, я знаю, – задумчиво сказала Светлана. – Помнишь, Карина...
– Помню, – перебила ее ведьма. – Сейчас не время для воспоминаний.
Ваниэль с интересом посмотрела на Карину и закончила:
– Возможно, имелось в виду, что Аулэ слишком увлекся, когда создавал орков и троллей. Потерял разум.
Целительница перескочила взглядом через несколько строк.
И когда тело Аулэ рухнуло на землю, занялся огромный пожар, в котором сгорели наши предшественники на этой земле. Но как мы можем узнать о рождении бога? Или о том, что он должен был родиться? Дренадан ответил, что все очень просто. Как только Мандра подчинит себе весь континент и мандречены займут положение лидирующей нации, это и будет означать прибавление в божественном семействе.
И после этого мандречены обвиняют нас в стремлении к мировому господству!
Но тут мы напали на Мандру с севера – Эльф решил захватить Наву и спасти нас браком с душой другого народа. Юг содрогался под копытами коней сюрков. Зажатая в двойные клещи, Мандра истекала кровью. Она вот-вот готова была исчезнуть как государство, да и мандречены перестали бы существовать как единая нация. Яроцвет, как ты можешь догадаться, этого не хотел. Но помочь своему народу не мог, поскольку был еще очень юн и слаб. Наву укрыли в Черных Горах. А Яроцвет пошел на отчаянный шаг. Он связал себя с Лилит, могучим демоном женского рода, олицетворяющим алчность и похоть. Результатом этого союза явился эфирный воин. Единственной целью его существования является защита Мандры и ее души, Навы.
– Тулкас, – пробормотала Ваниэль.
– Чего? – сказала Карина.
– Вечный воин, наш бог, – сказала эльфка. – Он был создан для борьбы с Мелькором и погиб вместе с Аулэ и Манвэ.
– А ты не думаешь, что мы хоть раз можем сочинить что-то сами? – спросила Карина.
– Извини, – сказала Ваниэль. – Просто похоже очень.
Светлана торопливо дочитывала:
Для удовлетворения амбиций его матери этот воин был назначен владыкой Подземного мира, главным богом Нави. Как ты уже, наверное, догадался, воин этот – Ящер. Его суть слишком отличается от человеческой. Он не может явиться на этой земле в человекоподобном виде. Его отражение здесь – Змей Горыныч, глава драконов Загорья.
– Переворачивай, – сказала целительница.
Карина отложила лист.
Именно поэтому надпись на идоле выглядела так странно. Ящер одновременно «Тот, кто порожден Хаосом» и «Тот, кто порождает Хаос».
Карина вздрогнула. Ведьма знала, о каком идоле шла речь.
Ящер выполнил свою миссию. Ты должен помнить, как путем открытой борьбы и дипломатических уловок Мандре того времени удалось сохранить себя. Но плата за это оказалась слишком высокой.
Эльфы насиловали мандреченок во время сбора дани. Таким образом, пусть уродливым, Эльф Фейре сочетался с народной душой, с Навой. Земное воплощение народной души Мандры постоянно осквернялось. Но эльфы продолжали существовать как народ, пусть даже и балансировали на грани. Политический климат Мандры заметно посуровел. До тех пор, пока Ящер Мандра будет либо бюрократической тиранией, либо централизованной деспотической империей. Если же небесный защитник империи погибнет, погибнет и нация. Нава оставила Яроцвета из-за измены, хотя к плоду его связи с демоном, Ящеру, Нава относится весьма доброжелательно. И это неудивительно – именно Ящер спас Наву. Причина разрыва, сказал Дренадан, в том, что связь с демоном очень сильно изменила внутреннюю сущность Яроцвета. Яроцвет приобрел какие-то новые качества. Или чего-то лишился, я не уверен, что правильно понял. Но я понял, что из-за этих новообретенных качеств Яроцвет стал отвратителен Наве.
– Так вот почему, Кариночка, ты до сих пор не в императорском дворце, – заметила Светлана.
Из-за этих же новых качеств Яроцвет не может теперь полностью воплотиться в человеческом виде. В том, в кого он воплощается, всегда остается еще некая изначальная собственная личность. Человек – воплощение Яроцвета становится марионеткой в руках своего бога, и это больше напоминает одержимость злым духом, чем нисхождение бога на землю.
– Этим и объясняются припадки Искандера, – заметила Карина. – Да, этого духа так просто не прогонишь! Небесный покровитель нации, надо же...
Балеорн был земным воплощением Эльфа Фейре. Моя мать – Навы, народной души Мандры. Они полюбили друг друга. Эльф и Нава любят друг друга и сейчас. Это совершенно не устраивает Яроцвета, хотя и принесло спокойствие и умиротворение нашим измученным народам. Земное воплощение Яроцвета сделает все, чтобы найти Наву и склонить ее к браку. И не дать ей заключить союз с Эльфом.
– Закон о раздельном существовании разумных рас! – хором воскликнули ведьмы и эльфка.
«И тут, – сказал Дренадан, – мы подходим к появлению самой величайшей магической ловушки, которая окончательно запутала отношения в небесном треугольнике и в которую угодила сама ее создательница.
Вряд ли кому-нибудь, кроме самой Пчелы, удалось бы создать жезл, в котором могли бы одновременно усиливаться силы Жизни и Смерти. Пчела планировала Эрустим как магический жезл с обычными функциями, в основном, конечно, для усиления проходящей через него Чи хозяина. Тонкость заключалась в том, что хозяев у этого жезла было двое, но аура у них была объединена в одну благодаря Клятве Синергистов. Разрушительница Пчела застала мужа в объятиях миловидной эльфки и в отчаянии ударила Балеорна – своего Синергиста – силой Эрустима. Обычно, если один Синергист ударяет другого так сильно, оба гибнут. Балеорн выжил. Но свойства Эрустима необратимо изменились. Пчела любила Балеорна и ее ревность и ярость преломились в момент удара таким образом, что теперь земное воплощение Навы всегда будет питать бессмысленную, безграничную страсть к владельцу Жезла. Кто бы это ни был, дракон, император или вечно пьяный сапожник.
Морул Кер именно так захватил власть над Мандрой. Он украл Эрустим у Змея Горыныча, которому я отдал жезл на вечное хранение. Морул Кер, хоть огня выдыхать и не мог, но как и все линдвормы, нес в себе Чи Огня. Стихии равнодушны к судьбам людей, но любовь Навы к Огню может привести только к одному – к разрушению и гибели Мандры, какие бы плюсы вначале не несла эта связь. Да и любовь эта не истинная, а вызванная магией Эрустима. На самом деле Нава прекрасно понимает это и очень несчастна». Слушая жреца, я вдруг вспомнил наш разговор с драконом...
Карина встала со стула и медленно пошла к окну.
– Карина, мы сейчас, – пробормотала Светлана. Они с Ваниэль еще не дочитали до этого места.
– Можете не торопиться, – сказала ведьма низким, глухим голосом.
Светлана подняла голову.
– Что с тобой, Карина? – спросила целительница.
Светлана говорила что-то еще, но Карина ее уже не слышала. Она оперлась на подоконник, прижалась лбом к холодному стеклу. Окно выходило на задний двор, который всегда находился в тени, и стекло не нагревалось никогда. Ведьма смотрела на эльфов, суетившихся вокруг большой телеги. Во дворце Лакгаэра находилась школа-пансионат и небольшой храм Ульмо. Лакгаэр содержал и жрецов, и тех детей, у родителей которых не находилось денег заплатить за обучение. Так что провизии требовалось много. Тот самый эльф, что принес завтрак, бодро тащил по двору мешок с мукой размером почти с себя самого.
Светлана встряхнула ведьму за плечо, и Карина очнулась.
– Я говорю, ты Шенвэля впрямую не спрашивала, взял он Жезл Власти или нет? – спросила Светлана. – Ивану эльф сказал, что Эрустим разрушился вместе с замком. Но возможно, Шенвэль не хотел политических осложнений. Искандер ведь тоже точит зубы на этот жезл. Ивана казнят, если Эрустим вывезут из Черногории...
– Теперь понятно, почему, – заметила эльфка. – Яроцвет хочет вернуть блудную невесту с помощью магии.
– Мне Шенвэль сказал то же самое, – сказала Карина. – Что Эрустим уничтожен.
– Ну вот видишь! – воскликнула Светлана.
– А еще эльф как-то сказал мне: «Он заставляет меня лгать», – добавила Карина. – И теперь мне кажется почему-то, что Шенвэль говорил совсем не о своем маленьком дружке...
– Не дрейфь, подруга, – сквозь зубы сказала Ваниэль. – Не бывает проклятия без способа его снять...
Эльфка лихорадочно металась взглядом по строчкам.
...Будет пытаться вызвать любовь Навы к себе, поскольку для его – для нашего – народа это вопрос жизни и смерти. В случае любви Навы и Эльфа Мандра и Фейре в итоге объединятся в одно государство, которое и будет главным на этом континенте и будет процветать. Благодаря нашей общей магии. Если людей поведет Яроцвет, то это будет дорога развития технологий, та, которую сейчас выбрали для себя гномы. И тут в игру вступают боги мандречен. Они не являются самостоятельными существами, как Яроцвет и Нава. Частично они являются расщепленным на множество осколков отражением самого Яроцвета в бесчисленном количестве человеческих разумов, частично – тем, что о них думают люди. Если люди перестанут верить в них, то боги Мандры тихо угаснут. Погибнут. Как ты догадываешься, их такая перспектива не радует. Боги, в общем, тоже хотели бы облегчить жизнь людей, но не ценой же собственной гибели. Они, оказывается, на моей стороне. Как и Ящер. Но Ящер отвернется от меня, как только Нава разлюбит Эльфа.
Ящер будет существовать независимо от того, верят в него люди или нет. Выступать против своего небесного отца Ящер не боится, поскольку изначально превосходил его по мощи благодаря крови своей матери. Я сидел, слушал жреца и думал о том, что сейчас, конечно, Дренадан мне ничего другою сказать не может, но...
Эльфка отшвырнула густо исписанный лист. Руки ее задрожали, когда она увидела, что под ним обнаружился еще один, самый последний в стопке. Лист был исписан только до половины, помарки и кляксы густо покрывали его. Очевидно, это был черновик, который Лакгаэр не успел переписать.
– Читай вслух! – крикнула Светлана эльфке. – Ты ведь ищешь способ уничтожить жезл? Я пойму то, что не поддастся твоему разуму!
– ...Этот хитрец, – прочла Ваниэль, – как я уже убедился, малейшую фальшь в моем голосе чувствовал мгновенно. Наказывал Дренадан за это так, что мне и вспомнить больно. Я честно сказал ему, что мол, недостоин да никогда и не мечтал о такой чести. А отношения мои с женщинами далеки от того, чего, наверно, заслуживает воплощение богини. Несмотря на то, что определенные мои умения неизменно вызывали восхищение прекрасных дам, серьезных отношений у меня как-то ни с кем не получалось. Я понял, к чему он гнет. Я сказал Дренадану: «Клянусь, я никогда не использую чары жезла против Навы. Если, конечно, я ее повстречаю и узнаю». – «Ты дал клятву необдуманную, – сказал Дренадан. – Там, где сплетаются любовь и спасение собственного народа, таких слов не стоит бросать на ветер. Но от выполнения ее теперь тебя не смогу освободить даже я». Я засмеялся и сказал ему, что волхв может быть спокоен. Я больше никогда не полюблю. К тому же я не верю в его сказки. Да и спать с человеческой женщиной я не буду даже ради...
– Это уже не то, – пробормотала эльфка.
– Как раз то, – сказала Карина пустым голосом. – Шенвэль говорил мне то же самое, когда его рассудок еще не был опутан чарами Жезла Власти...
Подойдя к стене, ведьма сняла с нее меч. Оружие бывшего Мстителя было слишком коротким, чтобы упереть его рукоятью в пол. «Будет неудобно, – подумала Карина. – Хотя, какая разница?»
– Карина, ты что! – закричала Светлана и обхватила ее сзади так, что руки Карины оказались прижаты к телу.
– Света, – сказала Карина. – Не заставляй меня сделать тебе больно. Я ведь богиня, не забывай.
– Вот, нашла, – услышала ведьма голос Ваниэль.
Наилучший выход из положения – это уничтожение Эрустима. Сделать это может только сама Нава, ее третье воплощение, при помощи со стороны земного воплощения Эльфа (Балеорн принимал самое непосредственное участие в создании жезла). Нава и больше никто.
Карина замерла.
– Видишь, еще не все потеряно, – сказала Светлана обрадованно.
Ваниэль покачала головой:
– Насколько я знаю жизнь, добровольно Эрустим никто не отдаст.
Карина вдруг внимательно посмотрела в сторону главного входа в библиотеку.
– Сюда кто-то идет, – сказала она.
– Это Лакгаэр! – охнула Светлана.
Ваниэль быстро собрала бумаги, прижала их папкой, чтобы придать записям нетронутый вид.
– Он должен был пойти на заседание Нолдокора, – пробормотала Карина.
– Но не пошел! – воскликнула эльфка и вырвала у нее меч. Светлана перестала прижимать руки Карины к бокам.
– Идите в зал, возьмите какую-нибудь книгу и сделайте вид, что читаете! – прошипела Ваниэль.
– Но он же сам... – пробормотала Карина.
– Все книги, – с ударением сказала эльфка, вкладывая меч обратно в ножны. – Но не записи, верно? Да и потом, Лакгаэр тебя рессой, насколько я понимаю, не называет еще? Они с Шенвэлем заодно!
Ваниэль слишком резко дернула ножны и крюк, на котором крепилась перевязь, вывалился из стены. Ножны с наполовину вставленным в них мечом упали обратно ей на руки. Эльфка тихо выругалась.
– Я воткну обратно этот крюк, – сказала Ваниэль. – А вы держите меч!
Эльфка швырнула меч Светлане. Целительница отпустила Карину и еле успела его поймать. Ваниэль взглядом подняла крюк с пола, подвела к небольшой дырочке в стене, из которой он выпал, и попыталась вставить. Крюк вошел легко. Все было хорошо, пока он висел на светящихся линиях Чи эльфки. Стоило Ваниэль ослабить хватку, как он вываливался снова.
– Что ты там возишься? – спросила Карина.
Ведьма чувствовала, что Лакгаэр вот-вот войдет в библиотеку.
– Да выпадает он, не пойму почему! – прорычала Ваниэль. – A-a, козни Илу!
Эльфка снова попыталась вставить гвоздь на место. Результат был тот же. Ведьма подошла к Ваниэль и увидела на полу крошечный деревянный цилиндрик.
– Спокойно, – сказала Карина, поднимая его с пола. – Крюк в пробке был. Сначала ты вывернула его из пробки, а потом пробка уже и сама выпала.
Ваниэль подозрительно посмотрела на деревянную пробку в руках ведьмы.
– И что теперь? – сказала эльфка. – Надо впихнуть крюк в эту пробку? А пробку в стену?
– Да нет, – сказала Карина. – Она теперь не будет держаться.
Шаги Лакгаэра уже были слышны на лестнице и человеческим ухом. Целительница за их спинами громко сопела.
– Ты перекосила меч, когда вставляла, – чуть не плача, сказала Светлана. – Теперь ни туда ни сюда!
Ваниэль обернулась. При виде брошей на рукаве Светланы глаза эльфки вспыхнули.
Лакгаэр услышал низкий, с хрипотцой, голос, говоривший на эльфийской латыни, и в изумлении остановился на пороге библиотеки.
– Что значит – преодолеть судьбу? Как это вообще возможно? Весь этот мир и все, что в нем будет, был уже предмет давным-давно. И наша судьба, и наше недовольство ею, и наши попытки ее изменить. Так что, если вдуматься в вопрос, мы сразу поймем, что он не имеет смысла.
Лакгаэр узнал голос Ваниэль и только тут понял, что эльфка читает вслух какой-то трактат. В первый момент старый эльф решил, что вопрос обращен непосредственно к нему. «Как Ваниэль оказалась здесь?» – подумал Лакгаэр. Но в этот момент раздался другой голос, который тоже показался смутно знакомым старому эльфу.
– Это чтение ваших книг не имеет смысла, – недовольно сказала другая женщина на мандречи.
– На, попробуй здесь что-нибудь найти, – услышал он голос Карины.
Старый эльф справился с собой. Голоса женщин доносились из-за высоких стеллажей слева от входа. Когда-то Лакгаэр хотел сделать там читальный зал для детишек из пансионата, убрал несколько шкафов и поставил уютный кожаный диван. Но маленькие эльфы стеснялись ходить сюда, предпочитая заказывать книги через преподавателей. А диван Лакгаэр постепенно заложил книгами, рассортировать которые все никак не доходили руки.
Лакгаэр обогнул стеллажи.
Ваниэль, Карина и еще одна боевая ведьма в полной форме сидели на кожаном диване. «Светлана, – вспомнил старый эльф, увидев ее рыжие кудри. – Возлюбленная Ивана». Троица выглядела очень колоритно. Книги с дивана женщины переложили на пол, и на одну из получившихся стопок Ваниэль вольготно закинула ноги. Увидев куртку боевой ведьмы, надетую поверх яркого платья эльфки, Лакгаэр на миг подумал, что бредит. На Карине были два разноцветных платья, коричневое поверх желтого, совершенно эльфийского фасона. Дорогая отделка платьев и властные черты лица Карины заставляли думать, что она – принцесса одного из многочисленных эльфийских королевских домов.
– Здравствуйте, Лакгаэр, – сказала Карина. – Это мои подруги, Ваниэль и Светлана.
– Меня-то Лакгаэр знает давно, – сказала эльфка. – Привет.
– А мы тоже знакомы, – улыбнулась Светлана. – Добрый день, Лакгаэр. Как поживаете?
– Благодарю, неплохо, – придя в себя от изумления, сказал он. – А что вы здесь делаете?
– Мне Ваниэль сказала, что я очень похожа на Хозяйку Четырех Стихий, – ответила Карина. – Мы вот книжку про нее ищем, «Переплетение Двух Миров» называется. Ваниэль сказала, что у вас, наверное, она есть. Я подумала, что одна точно не справлюсь, вот и позвала девочек с собой. Роемся битый час, никак не можем найти.
– Как вы вообще можете работать здесь без каталога? – спросила Светлана.
– Может, вы нам поможете? – сказала Ваниэль.
Лакгаэр собрался с мыслями.
– Подлинника у меня нет, – сказал старый эльф. – Он находится в Экне. Но список – есть. Я его сам делал, так что за точность ручаюсь. Сейчас, я посмотрю. Подождите чуток.
Он прошел вдоль полок с книгами, разглядывая корешки.
– Интересно, – сказала Карина задумчивым голосом. – Отчего это подлинник эльфийской книги хранится в Экне? У экен ведь невежество защищено государственной религией.
– Не скажи, – возразила Светлана. – Помнишь, Гёса хвастал, что он сам держал в руках тот список книги Волоса, по которому их восстанавливали? Эльфы ведь практически все книги Волоса сожгли во время бунта Детей вашего бога...
– Что это за Гёса? Где это он в Экне книгу раздобыл? – спросила Ваниэль.
– Да, он в Вергийском университете почти закончил юрфак, – сказала Карина.
Разговаривая так, все трое не сводили глаз с широкой спины эльфа. Лакгаэр дошел почти до конца шкафа и нагнулся.
– Хм, – сказал эльф, увидев пустое место.
Выпрямившись во весь рост, он посмотрел на книгу, которую Ваниэль держала в руках. Под этим взглядом эльфка закрыла книгу. Карина посмотрела на обложку. Под знаком, похожим на знак Триглава, старинными громоздкими рунами было написано: «Переплетение Двух Миров».
– Похоже, что вы ее все-таки нашли, – сказал Лакгаэр спокойно. – И никакой каталог не понадобился.
– Но мы тогда пойдем, пожалуй. Посидим у нас, почитаем, разберемся, – сказала Карина. – А то мы вам будем мешать своими разговорами. Отвлекать, сбивать с мысли.
– Хорошо, – сказал Лакгаэр.
Они все вместе вошли в кабинет, и Лакгаэр галантно открыл потайную дверь перед женщинами. Старый эльф постоял немного, прислушиваясь к смеху и голосам на лестнице, доносившимся даже сквозь стену. «Девочек, – повторил про себя Лакгаэр, – позвала с собой». Старый эльф закрыл потайной ход, сел за стол. Он протянул руку к черной кожаной папке. Под ней лежали набело переписанные листы и черновики беседы, которую Лакгаэр сегодня намеревался добавить в свою коллекцию свитков. Но рука старого эльфа зависла в воздухе.
На столе лежал потрепанный томик «Заметок о бунте Разрушителей», книга, которую эльф не перечитывал с тех пор, как ездил в Экну к Балеорну. Лакгаэр перевел взгляд на стену. Ему показалось, что меч висит как-то иначе, не так, как всегда. В тот самый момент, когда старый эльф вспомнил, что военные хроники брала почитать Карина, меч с грохотом упал на пол. Вслед за мечом из стены выскочила и тонкая металлическая полоска.
– Я остаюсь собой и помню, кто я, – продолжала Светлана. – Когда становишься зверем, меняется способ восприятия мира. Способ мыслить. Но «я», то самое, которое сидит в каждой из нас, не меняется.
– Да? А что же тогда это самое «я», о котором ты говоришь? – спросила Карина хмуро. – Мой разум, мой способ мыслить – это не я. Моя память – это не я. А что же тогда я такое? Кто я?
Вдруг ведьма коротко вскрикнула и схватилась за голову. Перед глазами Карины вспыхнул ослепительный свет, как и в тот раз, когда Шенвэль задал ей тот же самый вопрос. Тогда ведьма решила, что это оргазм, и эльф приложил немало усилий, чтобы она именно так и считала. Сейчас этот свет снова заполнял всю ведьму, хотя никаких чувственных стимулов к этому не было.
Ваниэль стремительно наклонилась к ведьме, с усилием отвела руки Карины от головы и воскликнула:
– О, не покидай нас! Без твоей любви и твоего света мы пропадем, ресса! Ты не можешь бросить своих детей одних в жестоком лесу, на растерзание этим ужасным тварям, порождениям слепой гордости!
Карина встряхнула головой, и взгляд ее прояснился. Ведьма глубоко вздохнула.
– Что это было? – пробормотала она.
– Чтобы осознать свое «я», надо стать собой. Перекинуться из зверя обратно в человека, как сказала бы Светлана, – ответила Ваниэль. – Ты начала возвращаться к себе на небо, про которое ничего не помнишь.
– Но как ты поняла, что со мной происходит именно это? – изумилась ведьма.
– И что это за обращение, «ресса»? – добавила Светлана.
– Так у нас обращаются к живой богине, – ответила Ваниэль. – Как я уже сказала, твоя предшественница, Разрушительница Пчела, жила у нас в Бьонгарде. Как-то раз ей при мне задали такой же вопрос. Ресса тоже побледнела вся, затряслась. Как ты сейчас. И мой отчим бросился к Пчеле, выкрикивая эти слова.
– А что это за лес и ужасная гордость? – спросила Светлана подозрительно.
– Это молитва к Матери Рябине, – пожала плечами Ваниэль. – А при чем здесь гордость, я не знаю. Это священный текст, его учат, а не объясняют.
– Теперь ты веришь, что ты – это ваша третья дева, дева Смеха? – спросила Светлана.
– Верю, верю, – пробормотала ведьма. – Это что же, теперь, когда меня кто-нибудь спросит, кто я такая, меня каждый раз начнет так крючить?
– Я думаю, нет, – сказала Ваниэль. – Главное – сама не задавайся этим вопросом.
– Давайте вернемся к записям, – сказала Светлана. – Может быть, там есть ответ и на то, какими чарами Шенвэль, то есть воплощение вашего небесного покровителя, держит Карину, то есть воплощение народной души мандречен. И зачем ему это нужно.
– Весьма возможно, – согласилась эльфка.
Все трое снова склонились над текстом. Карина перевернула лист.
Яроцвет и Нава были предназначены друг другу. Плод их любви, девочка Свента, Светлое Дитя, так и не родилась. Звучало это как-то смутно. А Дренадан разрешил мне задавать вопросы, если мне будет что-то непонятно. Мало того, он настаивал, чтобы я спрашивал, и я воспользовался этим разрешением. Возвращаться в вонючий барак я совсем не торопился, а любой вопрос означал удлинение времени беседы. Я сказал: «Я понимаю, как мы можем узнать о смерти бога. Когда Мелькор совратил Аулэ, и они вдвоем дрались против Манвэ и Тулкаса восемь веков назад, нашу землю чуть не разнесло». Дренадан перебил меня с просьбой рассказать поподробнее. Я собрался с мыслями и выдал ему все, что помню из песен о Дне Наказания за Гордость Разума.
– У нас это событие называется Битвой Ярилы и Змея, – заметила Карина. – Хотя это название катастрофы мне тоже знакомо.
– А у нас – Спасением Солнца от Волка, – сказала Светлана. – Но эльфийское название, как всегда, оказалось самым пышным и цветистым. И непонятным.
Целительница повернулась к эльфке.
– Ты сейчас молитву читала – «Не бросай нас на растерзание ужасным тварям, порождениям слепой гордости», – сказала Светлана. – Получается, все эти ваши милые гоблины, тролли, орки и пауки – порождение разума, за гордость которого мы все когда-то были наказаны? Что это значит? Разве чудовища, которые живут в вашем лесу, созданы не магией?
Ваниэль пожала плечами.
– Считается, что их сотворили Мелькор и Аулэ, наш бог ремесел, – сказала эльфка. – Мелькор заключил с нами сделку. Мы, темные эльфы, охраняем Лихой Лес и существ, созданных им вместе с Аулэ. Гоблины и пауки не так опасны, как кажутся, и сами нуждаются в защите. А Мелькор научил некоторые роды темных эльфов управлять всей этой живностью.
– О том, что темные эльфы умеют управлять гоблинами и пауками, я знаю, – задумчиво сказала Светлана. – Помнишь, Карина...
– Помню, – перебила ее ведьма. – Сейчас не время для воспоминаний.
Ваниэль с интересом посмотрела на Карину и закончила:
– Возможно, имелось в виду, что Аулэ слишком увлекся, когда создавал орков и троллей. Потерял разум.
Целительница перескочила взглядом через несколько строк.
И когда тело Аулэ рухнуло на землю, занялся огромный пожар, в котором сгорели наши предшественники на этой земле. Но как мы можем узнать о рождении бога? Или о том, что он должен был родиться? Дренадан ответил, что все очень просто. Как только Мандра подчинит себе весь континент и мандречены займут положение лидирующей нации, это и будет означать прибавление в божественном семействе.
И после этого мандречены обвиняют нас в стремлении к мировому господству!
Но тут мы напали на Мандру с севера – Эльф решил захватить Наву и спасти нас браком с душой другого народа. Юг содрогался под копытами коней сюрков. Зажатая в двойные клещи, Мандра истекала кровью. Она вот-вот готова была исчезнуть как государство, да и мандречены перестали бы существовать как единая нация. Яроцвет, как ты можешь догадаться, этого не хотел. Но помочь своему народу не мог, поскольку был еще очень юн и слаб. Наву укрыли в Черных Горах. А Яроцвет пошел на отчаянный шаг. Он связал себя с Лилит, могучим демоном женского рода, олицетворяющим алчность и похоть. Результатом этого союза явился эфирный воин. Единственной целью его существования является защита Мандры и ее души, Навы.
– Тулкас, – пробормотала Ваниэль.
– Чего? – сказала Карина.
– Вечный воин, наш бог, – сказала эльфка. – Он был создан для борьбы с Мелькором и погиб вместе с Аулэ и Манвэ.
– А ты не думаешь, что мы хоть раз можем сочинить что-то сами? – спросила Карина.
– Извини, – сказала Ваниэль. – Просто похоже очень.
Светлана торопливо дочитывала:
Для удовлетворения амбиций его матери этот воин был назначен владыкой Подземного мира, главным богом Нави. Как ты уже, наверное, догадался, воин этот – Ящер. Его суть слишком отличается от человеческой. Он не может явиться на этой земле в человекоподобном виде. Его отражение здесь – Змей Горыныч, глава драконов Загорья.
– Переворачивай, – сказала целительница.
Карина отложила лист.
Именно поэтому надпись на идоле выглядела так странно. Ящер одновременно «Тот, кто порожден Хаосом» и «Тот, кто порождает Хаос».
Карина вздрогнула. Ведьма знала, о каком идоле шла речь.
Ящер выполнил свою миссию. Ты должен помнить, как путем открытой борьбы и дипломатических уловок Мандре того времени удалось сохранить себя. Но плата за это оказалась слишком высокой.
Эльфы насиловали мандреченок во время сбора дани. Таким образом, пусть уродливым, Эльф Фейре сочетался с народной душой, с Навой. Земное воплощение народной души Мандры постоянно осквернялось. Но эльфы продолжали существовать как народ, пусть даже и балансировали на грани. Политический климат Мандры заметно посуровел. До тех пор, пока Ящер Мандра будет либо бюрократической тиранией, либо централизованной деспотической империей. Если же небесный защитник империи погибнет, погибнет и нация. Нава оставила Яроцвета из-за измены, хотя к плоду его связи с демоном, Ящеру, Нава относится весьма доброжелательно. И это неудивительно – именно Ящер спас Наву. Причина разрыва, сказал Дренадан, в том, что связь с демоном очень сильно изменила внутреннюю сущность Яроцвета. Яроцвет приобрел какие-то новые качества. Или чего-то лишился, я не уверен, что правильно понял. Но я понял, что из-за этих новообретенных качеств Яроцвет стал отвратителен Наве.
– Так вот почему, Кариночка, ты до сих пор не в императорском дворце, – заметила Светлана.
Из-за этих же новых качеств Яроцвет не может теперь полностью воплотиться в человеческом виде. В том, в кого он воплощается, всегда остается еще некая изначальная собственная личность. Человек – воплощение Яроцвета становится марионеткой в руках своего бога, и это больше напоминает одержимость злым духом, чем нисхождение бога на землю.
– Этим и объясняются припадки Искандера, – заметила Карина. – Да, этого духа так просто не прогонишь! Небесный покровитель нации, надо же...
Балеорн был земным воплощением Эльфа Фейре. Моя мать – Навы, народной души Мандры. Они полюбили друг друга. Эльф и Нава любят друг друга и сейчас. Это совершенно не устраивает Яроцвета, хотя и принесло спокойствие и умиротворение нашим измученным народам. Земное воплощение Яроцвета сделает все, чтобы найти Наву и склонить ее к браку. И не дать ей заключить союз с Эльфом.
– Закон о раздельном существовании разумных рас! – хором воскликнули ведьмы и эльфка.
«И тут, – сказал Дренадан, – мы подходим к появлению самой величайшей магической ловушки, которая окончательно запутала отношения в небесном треугольнике и в которую угодила сама ее создательница.
Вряд ли кому-нибудь, кроме самой Пчелы, удалось бы создать жезл, в котором могли бы одновременно усиливаться силы Жизни и Смерти. Пчела планировала Эрустим как магический жезл с обычными функциями, в основном, конечно, для усиления проходящей через него Чи хозяина. Тонкость заключалась в том, что хозяев у этого жезла было двое, но аура у них была объединена в одну благодаря Клятве Синергистов. Разрушительница Пчела застала мужа в объятиях миловидной эльфки и в отчаянии ударила Балеорна – своего Синергиста – силой Эрустима. Обычно, если один Синергист ударяет другого так сильно, оба гибнут. Балеорн выжил. Но свойства Эрустима необратимо изменились. Пчела любила Балеорна и ее ревность и ярость преломились в момент удара таким образом, что теперь земное воплощение Навы всегда будет питать бессмысленную, безграничную страсть к владельцу Жезла. Кто бы это ни был, дракон, император или вечно пьяный сапожник.
Морул Кер именно так захватил власть над Мандрой. Он украл Эрустим у Змея Горыныча, которому я отдал жезл на вечное хранение. Морул Кер, хоть огня выдыхать и не мог, но как и все линдвормы, нес в себе Чи Огня. Стихии равнодушны к судьбам людей, но любовь Навы к Огню может привести только к одному – к разрушению и гибели Мандры, какие бы плюсы вначале не несла эта связь. Да и любовь эта не истинная, а вызванная магией Эрустима. На самом деле Нава прекрасно понимает это и очень несчастна». Слушая жреца, я вдруг вспомнил наш разговор с драконом...
Карина встала со стула и медленно пошла к окну.
– Карина, мы сейчас, – пробормотала Светлана. Они с Ваниэль еще не дочитали до этого места.
– Можете не торопиться, – сказала ведьма низким, глухим голосом.
Светлана подняла голову.
– Что с тобой, Карина? – спросила целительница.
Светлана говорила что-то еще, но Карина ее уже не слышала. Она оперлась на подоконник, прижалась лбом к холодному стеклу. Окно выходило на задний двор, который всегда находился в тени, и стекло не нагревалось никогда. Ведьма смотрела на эльфов, суетившихся вокруг большой телеги. Во дворце Лакгаэра находилась школа-пансионат и небольшой храм Ульмо. Лакгаэр содержал и жрецов, и тех детей, у родителей которых не находилось денег заплатить за обучение. Так что провизии требовалось много. Тот самый эльф, что принес завтрак, бодро тащил по двору мешок с мукой размером почти с себя самого.
Светлана встряхнула ведьму за плечо, и Карина очнулась.
– Я говорю, ты Шенвэля впрямую не спрашивала, взял он Жезл Власти или нет? – спросила Светлана. – Ивану эльф сказал, что Эрустим разрушился вместе с замком. Но возможно, Шенвэль не хотел политических осложнений. Искандер ведь тоже точит зубы на этот жезл. Ивана казнят, если Эрустим вывезут из Черногории...
– Теперь понятно, почему, – заметила эльфка. – Яроцвет хочет вернуть блудную невесту с помощью магии.
– Мне Шенвэль сказал то же самое, – сказала Карина. – Что Эрустим уничтожен.
– Ну вот видишь! – воскликнула Светлана.
– А еще эльф как-то сказал мне: «Он заставляет меня лгать», – добавила Карина. – И теперь мне кажется почему-то, что Шенвэль говорил совсем не о своем маленьком дружке...
– Не дрейфь, подруга, – сквозь зубы сказала Ваниэль. – Не бывает проклятия без способа его снять...
Эльфка лихорадочно металась взглядом по строчкам.
...Будет пытаться вызвать любовь Навы к себе, поскольку для его – для нашего – народа это вопрос жизни и смерти. В случае любви Навы и Эльфа Мандра и Фейре в итоге объединятся в одно государство, которое и будет главным на этом континенте и будет процветать. Благодаря нашей общей магии. Если людей поведет Яроцвет, то это будет дорога развития технологий, та, которую сейчас выбрали для себя гномы. И тут в игру вступают боги мандречен. Они не являются самостоятельными существами, как Яроцвет и Нава. Частично они являются расщепленным на множество осколков отражением самого Яроцвета в бесчисленном количестве человеческих разумов, частично – тем, что о них думают люди. Если люди перестанут верить в них, то боги Мандры тихо угаснут. Погибнут. Как ты догадываешься, их такая перспектива не радует. Боги, в общем, тоже хотели бы облегчить жизнь людей, но не ценой же собственной гибели. Они, оказывается, на моей стороне. Как и Ящер. Но Ящер отвернется от меня, как только Нава разлюбит Эльфа.
Ящер будет существовать независимо от того, верят в него люди или нет. Выступать против своего небесного отца Ящер не боится, поскольку изначально превосходил его по мощи благодаря крови своей матери. Я сидел, слушал жреца и думал о том, что сейчас, конечно, Дренадан мне ничего другою сказать не может, но...
Эльфка отшвырнула густо исписанный лист. Руки ее задрожали, когда она увидела, что под ним обнаружился еще один, самый последний в стопке. Лист был исписан только до половины, помарки и кляксы густо покрывали его. Очевидно, это был черновик, который Лакгаэр не успел переписать.
– Читай вслух! – крикнула Светлана эльфке. – Ты ведь ищешь способ уничтожить жезл? Я пойму то, что не поддастся твоему разуму!
– ...Этот хитрец, – прочла Ваниэль, – как я уже убедился, малейшую фальшь в моем голосе чувствовал мгновенно. Наказывал Дренадан за это так, что мне и вспомнить больно. Я честно сказал ему, что мол, недостоин да никогда и не мечтал о такой чести. А отношения мои с женщинами далеки от того, чего, наверно, заслуживает воплощение богини. Несмотря на то, что определенные мои умения неизменно вызывали восхищение прекрасных дам, серьезных отношений у меня как-то ни с кем не получалось. Я понял, к чему он гнет. Я сказал Дренадану: «Клянусь, я никогда не использую чары жезла против Навы. Если, конечно, я ее повстречаю и узнаю». – «Ты дал клятву необдуманную, – сказал Дренадан. – Там, где сплетаются любовь и спасение собственного народа, таких слов не стоит бросать на ветер. Но от выполнения ее теперь тебя не смогу освободить даже я». Я засмеялся и сказал ему, что волхв может быть спокоен. Я больше никогда не полюблю. К тому же я не верю в его сказки. Да и спать с человеческой женщиной я не буду даже ради...
– Это уже не то, – пробормотала эльфка.
– Как раз то, – сказала Карина пустым голосом. – Шенвэль говорил мне то же самое, когда его рассудок еще не был опутан чарами Жезла Власти...
Подойдя к стене, ведьма сняла с нее меч. Оружие бывшего Мстителя было слишком коротким, чтобы упереть его рукоятью в пол. «Будет неудобно, – подумала Карина. – Хотя, какая разница?»
– Карина, ты что! – закричала Светлана и обхватила ее сзади так, что руки Карины оказались прижаты к телу.
– Света, – сказала Карина. – Не заставляй меня сделать тебе больно. Я ведь богиня, не забывай.
– Вот, нашла, – услышала ведьма голос Ваниэль.
Наилучший выход из положения – это уничтожение Эрустима. Сделать это может только сама Нава, ее третье воплощение, при помощи со стороны земного воплощения Эльфа (Балеорн принимал самое непосредственное участие в создании жезла). Нава и больше никто.
Карина замерла.
– Видишь, еще не все потеряно, – сказала Светлана обрадованно.
Ваниэль покачала головой:
– Насколько я знаю жизнь, добровольно Эрустим никто не отдаст.
Карина вдруг внимательно посмотрела в сторону главного входа в библиотеку.
– Сюда кто-то идет, – сказала она.
– Это Лакгаэр! – охнула Светлана.
Ваниэль быстро собрала бумаги, прижала их папкой, чтобы придать записям нетронутый вид.
– Он должен был пойти на заседание Нолдокора, – пробормотала Карина.
– Но не пошел! – воскликнула эльфка и вырвала у нее меч. Светлана перестала прижимать руки Карины к бокам.
– Идите в зал, возьмите какую-нибудь книгу и сделайте вид, что читаете! – прошипела Ваниэль.
– Но он же сам... – пробормотала Карина.
– Все книги, – с ударением сказала эльфка, вкладывая меч обратно в ножны. – Но не записи, верно? Да и потом, Лакгаэр тебя рессой, насколько я понимаю, не называет еще? Они с Шенвэлем заодно!
Ваниэль слишком резко дернула ножны и крюк, на котором крепилась перевязь, вывалился из стены. Ножны с наполовину вставленным в них мечом упали обратно ей на руки. Эльфка тихо выругалась.
– Я воткну обратно этот крюк, – сказала Ваниэль. – А вы держите меч!
Эльфка швырнула меч Светлане. Целительница отпустила Карину и еле успела его поймать. Ваниэль взглядом подняла крюк с пола, подвела к небольшой дырочке в стене, из которой он выпал, и попыталась вставить. Крюк вошел легко. Все было хорошо, пока он висел на светящихся линиях Чи эльфки. Стоило Ваниэль ослабить хватку, как он вываливался снова.
– Что ты там возишься? – спросила Карина.
Ведьма чувствовала, что Лакгаэр вот-вот войдет в библиотеку.
– Да выпадает он, не пойму почему! – прорычала Ваниэль. – A-a, козни Илу!
Эльфка снова попыталась вставить гвоздь на место. Результат был тот же. Ведьма подошла к Ваниэль и увидела на полу крошечный деревянный цилиндрик.
– Спокойно, – сказала Карина, поднимая его с пола. – Крюк в пробке был. Сначала ты вывернула его из пробки, а потом пробка уже и сама выпала.
Ваниэль подозрительно посмотрела на деревянную пробку в руках ведьмы.
– И что теперь? – сказала эльфка. – Надо впихнуть крюк в эту пробку? А пробку в стену?
– Да нет, – сказала Карина. – Она теперь не будет держаться.
Шаги Лакгаэра уже были слышны на лестнице и человеческим ухом. Целительница за их спинами громко сопела.
– Ты перекосила меч, когда вставляла, – чуть не плача, сказала Светлана. – Теперь ни туда ни сюда!
Ваниэль обернулась. При виде брошей на рукаве Светланы глаза эльфки вспыхнули.
* * *
После обеда Лакгаэр собирался на заседание Нолдокора. Но с ним связался Аласситрон, и попросил дождаться его. Корабль купца находился уже в прямой видимости берега, шторм, который мешал им подойти к Рабину, эльфы на корабле совместными усилиями отогнали к Куле. Лакгаэр уже знал от Ивана об изменениях в каганате, но ему очень хотелось поговорить с непосредственным свидетелем переворота и узнать о первых политических шагах Зейнеддина как Великого Бека. Глава Нолдокора согласился перенести заседание на вечер. Лакгаэр приказал своему секретарю оповестить всех членов совета, а сам решил пока пойти в библиотеку, переписать начисто последний лист заметок, которые он сделал во время беседы с Верховным магом. Тайная духовная доктрина мандречен, которой жрец Ящера поделился с Шенвэлем, действительно очень многое объясняла, и Лакгаэр очень хотел поскорее закончить работу над своими записями. Слишком многие полезные знания оказались утерянными потому, что когда-то их не успели зафиксировать, и они так и остались в неразобранных черновиках.Лакгаэр услышал низкий, с хрипотцой, голос, говоривший на эльфийской латыни, и в изумлении остановился на пороге библиотеки.
– Что значит – преодолеть судьбу? Как это вообще возможно? Весь этот мир и все, что в нем будет, был уже предмет давным-давно. И наша судьба, и наше недовольство ею, и наши попытки ее изменить. Так что, если вдуматься в вопрос, мы сразу поймем, что он не имеет смысла.
Лакгаэр узнал голос Ваниэль и только тут понял, что эльфка читает вслух какой-то трактат. В первый момент старый эльф решил, что вопрос обращен непосредственно к нему. «Как Ваниэль оказалась здесь?» – подумал Лакгаэр. Но в этот момент раздался другой голос, который тоже показался смутно знакомым старому эльфу.
– Это чтение ваших книг не имеет смысла, – недовольно сказала другая женщина на мандречи.
– На, попробуй здесь что-нибудь найти, – услышал он голос Карины.
Старый эльф справился с собой. Голоса женщин доносились из-за высоких стеллажей слева от входа. Когда-то Лакгаэр хотел сделать там читальный зал для детишек из пансионата, убрал несколько шкафов и поставил уютный кожаный диван. Но маленькие эльфы стеснялись ходить сюда, предпочитая заказывать книги через преподавателей. А диван Лакгаэр постепенно заложил книгами, рассортировать которые все никак не доходили руки.
Лакгаэр обогнул стеллажи.
Ваниэль, Карина и еще одна боевая ведьма в полной форме сидели на кожаном диване. «Светлана, – вспомнил старый эльф, увидев ее рыжие кудри. – Возлюбленная Ивана». Троица выглядела очень колоритно. Книги с дивана женщины переложили на пол, и на одну из получившихся стопок Ваниэль вольготно закинула ноги. Увидев куртку боевой ведьмы, надетую поверх яркого платья эльфки, Лакгаэр на миг подумал, что бредит. На Карине были два разноцветных платья, коричневое поверх желтого, совершенно эльфийского фасона. Дорогая отделка платьев и властные черты лица Карины заставляли думать, что она – принцесса одного из многочисленных эльфийских королевских домов.
– Здравствуйте, Лакгаэр, – сказала Карина. – Это мои подруги, Ваниэль и Светлана.
– Меня-то Лакгаэр знает давно, – сказала эльфка. – Привет.
– А мы тоже знакомы, – улыбнулась Светлана. – Добрый день, Лакгаэр. Как поживаете?
– Благодарю, неплохо, – придя в себя от изумления, сказал он. – А что вы здесь делаете?
– Мне Ваниэль сказала, что я очень похожа на Хозяйку Четырех Стихий, – ответила Карина. – Мы вот книжку про нее ищем, «Переплетение Двух Миров» называется. Ваниэль сказала, что у вас, наверное, она есть. Я подумала, что одна точно не справлюсь, вот и позвала девочек с собой. Роемся битый час, никак не можем найти.
– Как вы вообще можете работать здесь без каталога? – спросила Светлана.
– Может, вы нам поможете? – сказала Ваниэль.
Лакгаэр собрался с мыслями.
– Подлинника у меня нет, – сказал старый эльф. – Он находится в Экне. Но список – есть. Я его сам делал, так что за точность ручаюсь. Сейчас, я посмотрю. Подождите чуток.
Он прошел вдоль полок с книгами, разглядывая корешки.
– Интересно, – сказала Карина задумчивым голосом. – Отчего это подлинник эльфийской книги хранится в Экне? У экен ведь невежество защищено государственной религией.
– Не скажи, – возразила Светлана. – Помнишь, Гёса хвастал, что он сам держал в руках тот список книги Волоса, по которому их восстанавливали? Эльфы ведь практически все книги Волоса сожгли во время бунта Детей вашего бога...
– Что это за Гёса? Где это он в Экне книгу раздобыл? – спросила Ваниэль.
– Да, он в Вергийском университете почти закончил юрфак, – сказала Карина.
Разговаривая так, все трое не сводили глаз с широкой спины эльфа. Лакгаэр дошел почти до конца шкафа и нагнулся.
– Хм, – сказал эльф, увидев пустое место.
Выпрямившись во весь рост, он посмотрел на книгу, которую Ваниэль держала в руках. Под этим взглядом эльфка закрыла книгу. Карина посмотрела на обложку. Под знаком, похожим на знак Триглава, старинными громоздкими рунами было написано: «Переплетение Двух Миров».
– Похоже, что вы ее все-таки нашли, – сказал Лакгаэр спокойно. – И никакой каталог не понадобился.
– Но мы тогда пойдем, пожалуй. Посидим у нас, почитаем, разберемся, – сказала Карина. – А то мы вам будем мешать своими разговорами. Отвлекать, сбивать с мысли.
– Хорошо, – сказал Лакгаэр.
Они все вместе вошли в кабинет, и Лакгаэр галантно открыл потайную дверь перед женщинами. Старый эльф постоял немного, прислушиваясь к смеху и голосам на лестнице, доносившимся даже сквозь стену. «Девочек, – повторил про себя Лакгаэр, – позвала с собой». Старый эльф закрыл потайной ход, сел за стол. Он протянул руку к черной кожаной папке. Под ней лежали набело переписанные листы и черновики беседы, которую Лакгаэр сегодня намеревался добавить в свою коллекцию свитков. Но рука старого эльфа зависла в воздухе.
На столе лежал потрепанный томик «Заметок о бунте Разрушителей», книга, которую эльф не перечитывал с тех пор, как ездил в Экну к Балеорну. Лакгаэр перевел взгляд на стену. Ему показалось, что меч висит как-то иначе, не так, как всегда. В тот самый момент, когда старый эльф вспомнил, что военные хроники брала почитать Карина, меч с грохотом упал на пол. Вслед за мечом из стены выскочила и тонкая металлическая полоска.