Клэнси Том. Все страхи мира

   Она надела её во второй раз, длинную, до пола, ночную рубашку из белого шелка. Первый раз это произошло во время их медового месяца. Кэти подошла босиком к мужу, скользя по ковру подобно привидению.
   — Головная боль у тебя, должно быть, прошла.
   — А вот жажда по-прежнему осталась. — Кэти улыбнулась Джеку.
   — Думаю, это мы сейчас уладим. — Джек поднял бокал и поднёс его к губам жены. Она сделала глоток и отвела бокал к губам мужа.
   — Хочешь есть?
   — Нет.
   Кэти наклонилась к нему, взяв его за обе руки.
   — Я люблю тебя, Джек. Пошли?
   Джек повернул её спиной к себе и пошёл сзади, держа руки на её талии. Постель была приготовлена, одеяло откинуто, свет в спальне выключен, только сияние прожекторов, освещающих Белый дом, пробивалось сквозь шторы.
   — Помнишь наш первый раз, первую ночь после свадьбы?
   — Я не забыл оба раза, Кэти, — улыбнулся Джек.
   — Это будет у нас ещё одна первая ночь, Джек. — Она протянула руки, стоя позади него, и расстегнула пояс. Он понял и быстро разделся. Когда он встал перед ней обнажённый, она обняла его с неожиданной страстью и шёлк ночной рубашки охладил его горячую кожу.
   — Ложись.
   — Сейчас ты красивее, чем раньше, Кэти.
   — Я никому не позволю отнять тебя у меня. Кэти последовала за ним в постель. Оба дрожали от нетерпения. Кэролайн подняла ночную рубашку до пояса и опустилась на него, затем шёлк упал вниз. Его руки ласкали её груди. Она прижала их, раскачиваясь на нём, зная, что он не сумеет долго сдерживать себя, но и её момент был уже совсем близко.
   Я — самый счастливый человек в мире, подумал Джек, пытаясь сдержаться, и, хотя это ему не удалось, получил в награду улыбку, от которой у него дрогнуло сердце.
   — Совсем неплохо, — заметила Кэти через минуту, целуя его руки.
   — Практики недостаточно.
   — Ничего, вечер только наступил, — сказала она, ложась рядом, — и я тоже не испытывала ничего подобного вот уже много времени. Ну как, проголодался?
   Райан посмотрел по сторонам.
   — Я…
   — Подожди. — Она встала с кровати и принесла ему халат с монограммой отеля. — Это чтобы ты не утратил пыла.
   Ужин прошёл в тишине. Они не нуждались в словах и следующий час молча делали вид, что им снова двадцать с небольшим, юные и страстные, проявляющие любопытство в любви, стремящиеся познать её как новое и удивительное явление, где каждый поворот открывает что-то неизведанное, не встречавшееся раньше. Прошло слишком много времени, напомнил себе Джек, но тут же выбросил эту мысль из своего сознания, которое на этот раз было спокойным и безмятежным. Они покончили с десертом, и он разлил по бокалам остаток шампанского..
   — Пора кончать пить. — Но ещё не сегодня, подумал он. Кэти осушила бокал и поставила его на стол.
   — Да, это будет неплохо, но ведь ты не алкоголик. Мы с тобой доказали это на прошлой неделе. Тебе был нужен отдых, и ты отдохнул. А теперь ты снова нужен мне.
   — Если справлюсь.
   Кэти встала и взяла его за руку.
   — Справишься, ты такой сильный.
   На этот раз Джек принял инициативу на себя. Когда они вошли в спальню, он наклонился и снял с Кэти ночную сорочку, потом бросил свой халат на пол рядом с ней.
   Первый поцелуй превратился в вечность. Он поднял её на руки, положил на кровать и спустя мгновение лёг рядом. Нетерпение страсти не исчезло у них. Скоро он оказался наверху, чувствуя под собой и вокруг себя её тепло. На этот раз у него все получилось гораздо лучше, он сдерживал себя до того момента, когда её таз поднялся вверх, спина изогнулась, а на лице появилось удивительное выражение боли, которым каждый мужчина хочет наградить свою жену. В последние секунды его руки обхватили её тело и подняли с постели, прижав к своей груди. Кэти любила, когда он делал так, ей нравилась его мужская сила едва ли не больше, чем его доброта. Наконец всё кончилось, и он лёг рядом с ней. Кэти прижалась к нему, положив его голову на свою не слишком пышную грудь.
   — С тобой ничего раньше и не было, — прошептала она ему на ухо. То, что последовало дальше, не удивило её. Она так хорошо знала своего мужа, хотя на короткое время и поступила глупо, забыв об этом. Кэти надеялась, что сумеет забыть те тяжкие дни. Все тело Джека сотрясалось в рыданиях. Кэти обняла его, чувствуя слезы на своей груди. Какой он хороший, какой сильный мужчина.
   — Я был плохим мужем и плохим отцом…
   Она прижалась щекой к его лбу.
   — Последнее время ни один из нас не проявил себя слишком уж хорошо, Джек, но теперь все в прошлом.
   — Да. — Он поцеловал её грудь. — Как это мне посчастливилось найти тебя?
   — Ты выиграл меня, Джек. В великой лотерее жизни я досталась тебе. А ты — мне. По-твоему, семейные люди, жены и мужья, всегда заслуживают друг друга? Сколько встречается мне таких, которым не повезло. Может быть, они просто не старались, просто забыли.
   — Забыли?
   Как чуть не забыла я, подумала Кэти.
   — «В богатстве и в бедности, в счастье и несчастье, в здравии и в болезни, пока мы оба живы». Помнишь? Я тоже дала эту клятву. Я ведь знаю, Джек, каким хорошим ты можешь быть, и для меня этого достаточно. Я так плохо относилась к тебе всю прошлую неделю… Извини меня за все плохое, что я сделала. Но все осталось позади.
   Наконец рыдания стихли.
   — Спасибо, милая.
   — Спасибо, Джек. — Она провела пальцем по его спине.
   — Ты хочешь сказать? — Его голова поднялась, и он заглянул ей в лицо.
   — Надеюсь. Может быть, это будет ещё одна девочка.
   — Было бы очень славно.
   — А теперь спи.
   — Сейчас.
   Джек встал и направился в ванную, но, прежде чем вернуться в спальню, зашёл в гостиную. Десять минут спустя, услышав его ровное дыхание, Кэти осторожно спустилась с кровати, надела ночную рубашку, а потом на пути из ванной подошла к телефону и отменила просьбу Джека разбудить его пораньше. Теперь настала её очередь остановиться у окна и посмотреть на дом президента. Ещё никогда мир не казался ей более прекрасным. Вот если бы ей удалось убедить Джека прекратить работать на этих людей…

* * *

   Грузовик остановился на заправку недалеко от Лексингтона, штат Кентукки. Шофёр потратил десять минут, чтобы набить желудок кофе с оладьями — он уже давно пришёл к выводу, что хороший завтрак не даёт уснуть за рулём, — и отправился дальше. Премия в тысячу долларов была очень соблазнительной, и, чтобы получить её, нужно было пересечь Миссисипи до того, как в Сент-Луисе начнётся час пик.

Глава 31
Опасности

   Шум транспорта, разбудивший Райана, дал ему понять, что уже слишком поздно. В окна струился яркий свет дня. Он посмотрел на часы — восемь пятнадцать. Его едва не охватила паника, но теперь уже ничего не поделаешь. Джек встал с кровати, вошёл в гостиную и увидел, что его жена занята утренним кофе.
   — Разве тебе сегодня не нужно на работу?
   — Я должна была ассистировать при операции, которая началась несколько минут назад, но Берни согласился заменить меня. Тебе, впрочем, не мешало бы одеться, а?
   — Как мне попасть на службу?
   — Джон будет здесь с автомобилем в девять.
   — Превосходно.
   Джек отправился в ванную, чтобы принять душ и побриться. По дороге он заглянул в шкаф и увидел, что там для него приготовлены костюм, рубашка и галстук. Он не удержался от улыбки. Джек никогда не думал о своей жене, как о мастере — мастерице? — конспирации. К восьми сорока он принял душ и побрился.
   — Знаешь, в одиннадцать часов у меня встреча в доме на другой стороне улицы.
   — Нет, не знаю. Передай от меня привет этой стерве Эллиот, — улыбнулась Кэти.
   — Тебе она тоже не нравится? — спросил Джек.
   — Что может в ней нравиться? Она была никуда не годным преподавателем в колледже. К тому же она совсем не так умна, как ей кажется. Слишком большое самомнение'.
   — Да, я обратил на это внимание. Я ей тоже не нравлюсь.
   — У меня появилось такое же впечатление. Вчера мы немного поссорились. Думаю, я одержала верх, — заметила Кэти.
   — Из-за чего?
   — Так, женские дела. — Кэти сделала короткую паузу. — Джек?..
   — Да, милая?
   — Мне кажется, тебе нужно уйти со своего поста.
   Райан посмотрел в тарелку.
   — Думаю, ты права. Мне надо кое-что закончить… но после этого…
   — Сколько времени тебе потребуется?
   — Не больше двух месяцев. Понимаешь, дорогая, я не могу просто встать и уйти. Моё назначение было утверждено сенатом. Бросить все и покинуть пост — это слишком походит на дезертирство. Нужно соблюдать правила.
   Кэти кивнула. Она уже добилась своего.
   — Я понимаю тебя, Джек. Два месяца меня устраивают. Чем бы тебе хотелось заняться?
   — Интересная исследовательская работа есть почти всюду — и в Центре стратегических и международных исследований, и в Херитидж Фаундейшн, может быть, в Центре Джона Хопкинса по актуальным международным проблемам. В Англии у меня был разговор с Бэзилом. Когда достигаешь моего уровня, без работы не останешься. Гм… Я мог бы даже написать ещё одну книгу…
   — Только давай начнём с хорошего продолжительного отпуска, когда дети кончат учиться.
   — Но мне казалось… — К этому времени я ещё не буду слишком беременной, Джек.
   — Ты уверена, что это действительно случилось прошлой ночью?
   Её брови озадаченно поднялись.
   — Я рассчитала время, да и у тебя было две попытки. В чём дело? Я слишком утомила тебя? Джек улыбнулся.
   — Мне приходилось утомляться и больше.
   — Повторим сегодня вечером?
   — Я говорил тебе, как мне нравится эта ночная рубашка?
   — Мой свадебный наряд? Она немного пуританского покроя, но сумела оказать желаемый эффект. Жаль, что сейчас у нас мало времени!
   Джек поспешно решил, что нужно уходить, пока это ещё возможно.
   — Ты права, милая, но мне пора, да и тебе следует заняться делами.
   — Ну вот, — заметила Кэти с игривым разочарованием.
   — Ведь я не смогу объяснить президенту, что опоздал потому, что мы с женой решили поразвлечься в постели напротив Белого дома. — Он подошёл к жене и поцеловал её. — Спасибо, милая.
   — Рада, что доставила тебе удовольствие, Джек. Райан вышел из отеля и увидел, что Кларк ждёт его в машине. Он распахнул дверцу и сел рядом с ним.
   — Доброе утро, док.
   — Привет, Джон. Ты совершил всего одну ошибку.
   — Какую?
   — Кэти назвала тебя по имени. Что это значит?
   — Тебе не обязательно все знать. — Кларк передал ему портфель с донесениями. — Черт побери, иногда мне тоже хочется переночевать где-нибудь в отеле, понимаешь?
   — Уверен, что без нарушения закона не обошлось.
   — Это уж точно, — кивнул Кларк и выехал на улицу. — Когда мы получим команду о начале мексиканской операции?
   — Именно за этим я и еду в Белый дом.
   — В одиннадцать?
   — Да.
   Райан с удовольствием отметил, что Центральное разведывательное управление может функционировать и в его отсутствие. Поднявшись на седьмой этаж, он убедился, что все на месте и работают. Даже Маркус был у себя в кабинете.
   — Готовы к поездке? — спросил Райан директора ЦРУ.
   — Вылетаю сегодня вечером. Наша резидентура в Японии организует мне встречу с Лялиным.
   — Маркус, прошу вас не забывать, что его имя — агент «Мушаши», а поступающая информация проходит под кодовым названием «Ниитака». Даже здесь не следует называть его настоящее имя — это может стать плохой привычкой.
   — Хорошо, Джек. Ты сейчас отправляешься к президенту по вопросу мексиканской операции?
   — Да.
   — Мне понравилось, как ты подготовил её.
   — Спасибо, Маркус, но это заслуга Кларка и Чавеза. Можно высказать предложение? — спросил Джек.
   — Давай.
   — Может быть, стоит вернуть их к оперативной деятельности?
   — Если они успешно проведут операцию, президент не будет возражать. Я — тоже.
   — Разумное решение.
   Как все оказалось просто, подумал Джек. Вот только он не мог понять почему.

* * *

   Доктор Каминский посмотрел рентгеновские снимки и выругал себя за ошибочный диагноз, поставленный накануне. Это казалось невероятным, но…
   Почему казалось? Это действительно невероятно. В этом регионе? А вдруг? Придётся взять дополнительные анализы, но сначала он потратил час, разыскивая своего сирийского коллегу. Пациента уже перевели в другой госпиталь, где была ламинарная палата. Даже если Каминский ошибался, больного нужно полностью изолировать.

* * *

   Расселл завёл автопогрузчик, ему понадобилось всего несколько минут, чтобы разобраться в системе его управления. Интересно, подумал он, для чего был нужен этот автопогрузчик предыдущему владельцу ранчо, однако пришёл к выводу, что раздумывать над этим не имеет смысла. В баллонах оказалось достаточно пропана, чтобы выполнить работу, так что и об этом можно было не беспокоиться. Он выключил двигатель и вернулся в дом.
   Местное население оказалось достаточно гостеприимным. Почтальоны уже установили почтовый ящик рядом с въездом на ранчо. Расселл достал утреннюю газету, чтобы прочитать её за утренним кофе. И тут же понял, насколько это оказалось своевременным.
   — Вот как, — тихо произнёс он.
   — В чём дело, Марвин?
   — Такого ещё не было. Болельщики «Викингов» собираются приехать больше чем на… тысяче автобусов и автомобилей. Черт побери, — выругался он. — Дороги будут забиты до предела. — Он повернулся, чтобы взглянуть на долгосрочный прогноз погоды.
   — Что ты хочешь этим сказать, Марвин?
   — Они приедут по шоссе 1-76, ведущему к Денверу. Это может затруднить положение. Нам нужно подъехать к стадиону около полудня или чуть позже… Примерно в это же время прибудет конвой болельщиков…
   — Конвой? Что значит «конвой»? От кого он будет защищать?
   — Это не «конвой» в таком смысле слова, — объяснил Расселл. — В Америке такое слово значит… ну, караван, процессия что ли. Болельщики из Миннесоты подготовили большое количество машин и автобусов, на которых приедут на матч. Знаете что, парни, давайте забронируем комнату в мотеле, где-нибудь недалеко от аэропорта. Когда мы вылетаем? — Он снова замолчал. — Боже, ведь я уже совсем перестал соображать!
   — Что-нибудь ещё? — спросил Госн.
   — Погода, — ответил Расселл. — Мы находимся в Колорадо, а на дворе — январь. Что, если начнётся снегопад, а? — Он взглянул на газетную страницу.
   — Ты хочешь сказать, это помешает езде по дорогам?
   — Да. Послушайте, лучше всего забронировать комнаты в одном из мотелей у самого аэропорта. Мы можем появиться там накануне… нет, лучше я забронирую комнаты на двое или трое суток, чтобы не, возникло никаких подозрений. Господи, надеюсь, у них ещё остались свободные номера.
   Расселл подошёл к телефону и открыл справочник на разделе «Жёлтые страницы». Лишь с четвёртой попытки ему удалось найти свободные комнаты в небольшом семейном мотеле в миле от аэропорта. Ему пришлось использовать для бронирования номеров свою кредитную карточку, которую он до сих пор не пускал в ход, расплачиваясь наличными. Это беспокоило Расселла. Теперь за ним будет легче проследить — ещё один листок бумаги.

* * *

   — Доброе утро, Лиз. — Райан вошёл в кабинет и сел. — Как поживаешь?
   Советник по национальной безопасности не выносила, когда её унижали. Ей уже пришлось выдержать ссору с женой этого сукиного сына прошлым вечером — да ещё перед репортёрами! — и потерпеть позорное поражение на виду у всех. Неважно, имел Райан отношение к этому делу или нет, он уж наверняка здорово посмеялся прошлым вечером. Но ещё Хуже было то, что эта тощая сука издевалась не только над ней — она затронула и Боба Фаулера! Именно таким было мнение президента, когда Элизабет рассказала ему вчера о случившемся.
   — Ты готов к докладу?
   — Конечно.
   — Пошли, — бросила она и вышла в коридор. Пусть Боб разбирается с этим делом.
   Элен Д'Агустино видела, как два высокопоставленных чиновника вошли в Овальный кабинет. Она, разумеется, знала о случившемся. Один из агентов Секретной службы слышал весь разговор, и жестокое поражение доктора Эллиот было уже предметом осторожных насмешек.
   — Доброе утро, господин президент, — услышала она слова Райана, когда дверь начала закрываться.
   — Доброе утро, Райан. Ну, что там у вас?
   — Сэр, наш план очень прост. Два сотрудника ЦРУ будут в Мехико под видом служащих аэропорта. Они займутся обычным делом — очистят пепельницы, приведут в порядок туалеты. Перед уходом они поставят в верхней комнате отдыха «Боинга-747» новые цветы. В этих цветах будут скрыты микрофоны, похожие вот на этот. — Райан достал из кармана пластиковую палочку и передал её президенту. — Эти микрофоны будут передавать все, что произнесут в гостиной лайнера, на передатчик, замаскированный в керамической бутылке. В свою очередь передатчик ведёт передачу на многоканальной сверхвысокой частоте. Три наших самолёта, летящие на параллельных с «Боингом» курсах, будут принимать этот сигнал. Для страховки внутри японского самолёта спрятан дополнительный приёмник с магнитофоном. Он будет служить как для страховки, так и для прикрытия операции. Если его обнаружат, жучки в пластиковых палочках примут за попытку репортёров, сопровождающих премьер-министра, подслушать его разговоры. Мы, разумеется, полагаем, что этого не случится. Наши сотрудники в аэропорту Даллеса заберут всю аппаратуру. В любом случае полученные данные будут обработаны и расшифрованные записи представят вам через несколько часов после посадки самолёта.
   — Хорошо. Какова вероятность успеха? — спросил руководитель аппарата Белого дома Арнольд ван Дамм. Его присутствие здесь было, разумеется, необходимо. Предстоящая операция являлась политическим манёвром, а не проявлением искусства управления государством. Политический риск в данном случае был велик — правда, и вознаграждение в случае успеха огромно.
   — Сэр, в операциях такого рода не может быть гарантий. Если в комнате отдыха что-нибудь скажут, мы скорее всего узнаем содержание разговора, но премьер-министр не захочет, возможно, даже говорить об этом. Оборудование проверено, оно функционирует исправно. Оперативник, руководящий этой операцией, обладает большим опытом, ему уже приходилось участвовать в очень рискованных делах.
   — Например? — поинтересовался ван Дамм.
   — Например, он сумел вывезти жену и дочь Герасимова несколько лет назад. — Райан объяснил подробности давней операции.
   — Значит, вы считаете, что наша попытка прослушать разговоры японского премьер-министра стоит риска? — спросил Фаулер. Этот вопрос изрядно удивил Райана.
   — Сэр, это вам нужно принять решение.
   — Но я спросил ваше мнение.
   — Да, господин президент, ради этого стоит идти на риск. Информация, которую мы получаем по каналу «Ниитака», показывает, что к нам относятся с изрядным высокомерием. Если вы сможете потрясти их, сообщив, что нам известно о сделке, заключённой за спиной Америки, может быть, они решат в дальнейшем вести с нами честную игру.
   — Вы одобряете нашу политику по отношению к Японии? — спросил ван Дамм, не менее Райана удивлённый вопросом президента.
   — Моё одобрение или неодобрение не относится к делу, но я могут ответить на ваш вопрос — да, одобряю.
   Глава аппарата Белого дома не мог скрыть своего изумления:
   — Однако предыдущая администрация… почему вы ничего не сообщили нам?
   — Вы не спрашивали меня об этом, Арни. Ведь я не имею отношения к формированию государственной политики, правда? Я всего лишь разведчик и выполняю то, что мне поручают, — при условии что эти поручения не нарушают законов страны.
   — Значит, у вас нет сомнений в законности этой операции? — поинтересовался Фаулер, едва сдерживая улыбку.
   — Мистер президент, это вы — юрист, а не я. Если я не знаком с юридическими деталями операции — признаюсь, что юридические тонкости мне неизвестны, — то исхожу из того, что вы, юрист, не отдаёте мне приказа, связанного с нарушением законов.
   — В последний раз такую ловкость я наблюдал прошлым летом в Центре Кеннеди, когда там выступала балетная труппа Кировского театра, — засмеялся ван Дамм.
   — Райан, вы — опытный специалист и знаете как поступать. Считайте, что моё разрешение вами получено, — произнёс Фаулер после короткой паузы. — Допустим, мы получим ту информацию, которую ожидаем. Что тогда?
   — Нужно изучить её вместе с сотрудниками государственного департамента, — заявила Лиз Эллиот.
   — Такой шаг чреват серьёзными последствиями, — возразил Райан. — Японцы взяли на службу немало сотрудников из отдела, занимающегося торговыми переговорами. Нам следует исходить из того, что в госдепе есть их люди.
   — Коммерческий шпионаж? — спросил Фаулер.
   — Конечно, почему бы нет? По каналу «Ниитака» к нам не поступило достоверной информации об этом, но, если бы я был чиновником, намеревающимся уйти с государственной службы и начать зарабатывать половину миллиона долларов в год, представляя здесь японскую корпорацию — а так поступают многие, — почему не доказать японцам, насколько полезным для них я являюсь? Я бы поступил точно так же, как поступают советские чиновники или агенты, стремясь хорошо зарекомендовать себя в наших глазах. Для этого следует представить нечто сенсационное. Это незаконно, но мы не пытаемся бороться с такими нарушениями. По этой причине широкое распространение сведений, полученных в результате этой операции, может иметь опасные последствия. Судя по всему, вы собираетесь запросить мнение Талбота и ещё нескольких сотрудников госдепа, но я серьёзно подумал бы, прежде чем привлекать кого-нибудь ещё. Кроме того, прошу иметь в виду, господин президент, если вы скажете премьер-министру, что знаете, что он сказал, — и если он вспомнит, что произнёс это только в одном месте, — это может нанести ущерб нашему методу получения разведывательной информации.
   Президент выслушал Райана молча и всего лишь нахмурился.
   — А если попытаться представить это как утечку информации в Мексике? — высказал предложение ван Дамм.
   — Да, такое решение проблемы будет наилучшим и самым очевидным, — согласился с ним Райан.
   — Что, если я выскажу ему все прямо в лицо? — спросил Фаулер.
   — Трудно играть, когда у соперника полная масть — и к тому же козырная, господин президент. А если сведения об этой операции просочатся, конгресс выйдет на орбиту от возмущения. Это одна из тех проблем, с которыми мне приходится сталкиваться. Я обязан обсудить эту операцию с Элом Трентом и Сэмом Феллоузом. Сэма можно уговорить, но у Эла есть политические причины ненавидеть японцев.
   — В моей власти отдать вам приказ не встречаться с ним…
   — Сэр, этот закон я не могу нарушить ни при каких обстоятельствах.
   — И всё-таки может получиться, что я дам вам такой приказ, — заметил Фаулер.
   Это опять удивило Райана. Оба — и он и президент — знали, каковы будут последствия такого приказа. Именно об этом мечтала Кэти. В конце концов это будет отличным предлогом для ухода в отставку.
   — Впрочем, в этом может не возникнуть необходимости. Мне надоело заниматься играми с ними. Они заключили с нами соглашение и обязаны сдержать взятые обязательства, иначе им придётся иметь дело с очень рассерженным президентом. Более того, сама мысль о том, что кто-то может совратить президента какой-нибудь страны таким преступным путём вызывает у меня отвращение. Черт побери, как я ненавижу коррупцию!
   — Правильно, босс, — одобрительно отозвался ван Дамм. — К тому же такая твёрдость нравится избирателям.
   — Этот стервец говорит мне, — продолжал помолчав Фаулер (Райан так и не смог понять, где у него актёрская игра, а где — подлинные чувства). — что собирается приехать, чтобы уладить некоторые мелочи, ближе познакомиться, а сам намерен нарушить обещание. Ну ладно, мы ещё посмотрим. По-видимому, настало время поговорить с ним твёрдо. — На этом выступление президента закончилось. — Райан, куда это вы исчезли вчера вечером?
   — У моей жены заболела голова. Пришлось неожиданно уехать, извините.
   — А как она сейчас? Все прошло?
   — Да, сэр, спасибо.
   — Ну, выпускайте своих молодцов.
   Райан встал.
   — Будет исполнено, господин президент. Ван Дамм вышел следом за ним, и они направились к Западному выходу.
   — Отлично сработано, Джек.
   — Господи, неужели я начинаю им нравиться? — спросил Джек с лукавой усмешкой. Беседа прошла подозрительно гладко.
   — Я не знаю, что произошло вчера вечером, но Лиз ужасно сердита на твою жену.
   — Они беседовали о чём-то, хотя я не знаю о чём.
   — Джек, можно я скажу тебе прямо? — спросил ван Дамм. Райан понимал, что эта дружеская прогулка в сторону выхода была слишком уж необычной, да и символизм был очевидным.
   — Когда, Арни?
   — Мне хотелось бы сказать, что в этом нет ничего личного и все чисто деловое, но это не правда — виной являются личные отношения. Извини меня, Джек, но такова жизнь. Президент примет твою отставку с огромным сожалением и будет превозносить тебя до небес.
   — Благородно с его стороны, — равнодушно заметил Райан.
   — Я сделал все что мог, Джек. Ты мне нравишься. Но всё было напрасно. Такое бывает.
   — Я уйду не поднимая шума. Однако…
   — Да, я знаю. Никаких закулисных интриг за твоей спиной ни в то время, когда ты обратишься с просьбой об отставке, ни после этого. Время от времени тебя будут приглашать для консультаций, может быть, для проведения специальных миссий, установления контактов. Ты уйдёшь с почётом. Даю тебе слово, Джек, и президент даёт слово. Он вообще-то неплохой мужик, Джек, честное слово, неплохой. Он жёсткий и крутой сукин сын, превосходный политический деятель, но я не встречал более честного человека. Дело всего лишь в том, что твоя позиция и его позиция не совпадают, а он — президент.