Клэнси Том. Все страхи мира

   Райан приложил свой пропуск к чёрному квадрату, и он опять сработал.
   — Кто вы, сэр? — спросил старшина ВМС.
   — Заместитель директора Центрального разведывательного управления. Кто тут за старшего? Проводите меня к нему.
   — Следуйте за мной, сэр. Вам придётся разговаривать с капитаном первого ранга Росселли.
   — Капитаном первого ранга? Не адмиралом и не генералом?
   — Генерал Уилкс пропал, сэр. Мы не знаем, куда он мог запропаститься.
   Старшина открыл дверь.
   Райан увидел перед собой капитана первого ранга ВМС и подполковника ВВС, огромный дисплей на стене, где мгновенно отражалась меняющаяся ситуация, и кучу многоканальных селекторов.
   — Вы — Росселли?
   — Да, а вы кто?
   — Джек Райан, заместитель директора ЦРУ.
   — Вы приехали не в самое лучшее место, дружище, — заметил подполковник Барнс.
   — Есть какие-нибудь изменения?
   — Как сказать, только что мы наблюдали что-то похожее на запуск баллистической ракеты в России…
   — Боже милосердный!
   — Но ракета не взлетела — по-видимому, произошёл взрыв внутри пусковой шахты. У вас есть какие-нибудь сведения для нас?
   — Мне нужен канал связи с командным центром ФБР. Кроме того, я должен поговорить с вами обоими.
   — Сумасшедший дом, — оценил обстановку Росселли.
   — Вы так думаете? — Райан поднял телефонную трубку. — Дэн, это Джек.
   — Где ты был, черт побери? Я только что звонил в Лэнгли.
   — Сейчас я в Пентагоне. Что там у тебя с бомбой?
   — Погоди минутку, я соединю тебя с доктором Ларри Парсонсом. Он руководитель группы по чрезвычайным ситуациям. Поговори с ним.
   — Хорошо. Здравствуйте, это Райан, заместитель директора ЦРУ. Объясните мне, что вам известно.
   — Бомба была изготовлена из американского плутония. Это совершенно определённо. Образец проверили четыре раза, и всякий раз получали один и тот же результат. Саванна-ривер, завод по производству плутония, февраль 1968 года, реактор типа К.
   — Вы уверены в этом? — спросил Джек, отчаянно желая, чтобы ответ был утвердительным.
   — Абсолютно. Это может показаться невероятным, но расщепляемый материал нашего производства.
   — Что ещё?
   — Мюррей передал мне, что у вас возникли проблемы с оценкой мощности взрыва. Так вот, я был на месте, понимаете? Это была бомба малой мощности, меньше пятнадцати килотонн тротила. На месте взрыва оказались уцелевшие — немного, но я видел их собственными глазами, ясно? Мне трудно сказать, откуда взялась первоначальная оценка мощности взрыва, но я твёрдо заявляю, что устройство обладало малой мощностью. Есть предположение, что это — шипучка. Мы пытаемся выяснить детали, но то, что я вам сообщил, самое важное. Бомба изготовлена из американского плутония. Я уверен в этом на сто процентов.
   Росселли перегнулся через аппарат, чтобы убедиться, что канал связи гарантирован от прослушивания и действительно ведёт в штаб-квартиру ФБР.
   — Одну минутку, доктор Парсонс. С вами говорит капитан первого ранга Джим Росселли, Военно-морской флот США. У меня степень магистра в ядерной физике. Чтобы убедиться в том, что я не ошибся, назовите соотношение изотопов 239 и 240.
   — Сейчас найду, где это записано… Вот, плутоний 239 — девяносто восемь целых и девяносто три сотых; плутоний 240 — ноль целых сорок пять сотых. Назвать соотношение микроэлементов?
   — Не надо, этого достаточно. Спасибо, сэр.
   Росселли выпрямился и тихо произнёс:
   — Либо он говорит правду, либо он редкостный жулик.
   — Капитан, я рад, что вы принимаете эту точку зрения. А теперь мне нужно ещё кое-что.
   — А именно?
   — Доступ к «горячей линии».
   — Я не имею права разрешить это.
   — Капитан, вы следили за обменом телеграммами между Кэмп-Дэвидом и Москвой?
   — Нет, у меня не было на это времени. В настоящий момент одновременно идут три сражения и…
   — Пойдём посмотрим.
   Никогда раньше Райану не приходилось бывать в центре связи «горячей линии», и это показалось ему странным. Отпечатанные экземпляры телеграмм были прикреплены к стене. В помещении находилось шесть человек. Лица их были пепельно-серыми.
   — Боже мой, Эрни… — заметил Росселли.
   — Поступило что-нибудь за последнее время? — спросил Джек.
   — Нет. Последнюю телеграмму президент послал двадцать минут назад.
   — Всё шло хорошо, когда я заходил сюда сразу после… Боже мой! — воскликнул Росселли, прочитав последнее сообщение, висевшее ниже других.
   — Президент больше не контролирует ситуацию, — заявил Джек. — Он отказывается слушать меня и игнорирует мнение вице-президента Дарлинга. А ведь ситуация на самом деле очень проста. Я знаком с президентом Нармоновым. Он знает меня. Располагая сведениями, полученными нами от ФБР, — вы их только что слышали сами, капитан, — мне кажется, я сумею кое-чего добиться. Если нет…
   — Сэр, это невозможно, — ответил Росселли.
   — Почему? — спросил Джек. Его сердце колотилось как бешеное, но он заставил себя дышать медленно и спокойно. Держи себя в руках, спокойнее, спокойнее, твердил он себе.
   — Сэр, весь смысл этого канала связи состоит в том, что только два человека имеют доступ…
   — Один из них, а может быть, теперь и оба не в себе. Капитан, вы не можете не понимать положения, в котором мы оказались. Я не могу заставить вас выполнить эту просьбу. Я всего лишь хочу, чтобы вы подумали. Несколько секунд назад вы проявили способность мыслить. Проявите эту способность снова, — спокойно произнёс Райан.
   — Сэр, мы все пойдём за это под суд, — заметил старший офицер «горячей линии».
   — Чтобы пойти под суд, для начала надо уцелеть, — сказал Джек. — Сейчас все мы находимся в режиме «ОТСЧЁТА». Вам известно, насколько это серьёзно. Капитан Росселли, вы здесь старший по званию и должны принять решение.
   — Я хочу видеть все, что вы введёте в это устройство, прежде чем начнётся передача.
   — Не возражаю. Можно мне печатать самому?
   — Да. Печатайте, потом, прежде чем текст будет передан, он подвергнется проверке и шифровке.
   Сержант морской пехоты встал и освободил Райану кресло. Джек сел и, не обращая внимания на запрещающие надписи, закурил.
   АНДРЕЙ ИЛЬИЧ, медленно напечатал Райан, с вами говорит ДЖЕК РАЙАН. ВЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЛЮБИТЕ СИДЕТЬ У КАМИНА НА СВОЕЙ ДАЧЕ?
   — Нет возражений?
   Росселли кивнул сержанту, сидящему рядом с Райаном.
   — Передавайте.

* * *

   — Что это? — спросил министр обороны. Над терминалом склонились четверо, напряжённо вглядываясь в появляющийся текст. Майор Советской Армии переводил на русский язык.
   — Здесь какая-то неисправность, — заметил офицер связи. — Это…
   — Передавайте, — произнёс Нармонов. — Вы помните, кто перевязывал вам колено?
   — Что?
   — Передавайте! — скомандовал Нармонов. Ожидание длилось две минуты.
   ВАШ ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ АНАТОЛИЙ ПОМОГАЛ МНЕ, НО ПРИ ЭТОМ ПОСТРАДАЛИ МОИ БРЮКИ.
   — Это Райан.
   — Давайте убедимся наверняка, — сказал Головко.
   Переводчик посмотрел на экран.
   — Здесь говорится: «Как поживает наш друг?» Райан напечатал:
   ОН БЫЛ С ПОЧЁТОМ ПОХОРОНЕН В КЭМП-ДЭВИДЕ.
   — Что за чертовщина? — спросил Росселли.
   — Не найти и двадцати человек во всём мире, кто знает об этом, — сказал Райан. — Он хочет убедиться, что с ним разговариваю действительно я.
   Его пальцы застыли над клавишами.
   — Это какая-то чепуха.
   — Пусть чепуха, но разве это вредит кому-нибудь?
   — Посылайте.

* * *

   — Что происходит? — закричал Фаулер. — Кто занимается…

* * *

   — Сэр, сюда поступило приказание президента. Он требует, чтобы…
   — Не обращайте внимания, — спокойно посоветовал Райан.
   — Я не могу, черт побери!
   — Капитан, президент больше не контролирует положение. Если вы позволите ему прекратить мой разговор с Нармоновым, ваша семья, моя семья и множество других людей погибнут. Вы поклялись соблюдать конституцию страны, капитан, а не указания президента. А теперь посмотрите снова на телеграммы и попытайтесь убедить меня, что я ошибаюсь!
   — Из Москвы, — произнёс переводчик. — «Райан, что происходит?»
   ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
   МЫ СТАЛИ ЖЕРТВОЙ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО АКТА. У НАС ЦАРИТ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО, НО ТЕПЕРЬ В НАШЕМ РАСПОРЯЖЕНИИ ИМЕЮТСЯ ДОСТОВЕРНЫЕ ДАННЫЕ ОТНОСИТЕЛЬНО ПРОИСХОЖДЕНИЯ БОМБЫ. МЫ УБЕЖДЕНЫ, ЧТО ВЗРЫВ НЕ БЫЛ ВЫЗВАН СОВЕТСКИМ ОРУЖИЕМ. ПОВТОРЯЮ, МЫ УБЕЖДЕНЫ, ЧТО БОМБА НЕ БЫЛА СОВЕТСКОЙ. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ МЫ ПЫТАЕМСЯ ЗАДЕРЖАТЬ ТЕРРОРИСТОВ. ОНИ МОГУТ ОКАЗАТЬСЯ У НАС В РУКАХ В ТЕЧЕНИЕ НЕСКОЛЬКИХ БЛИЖАЙШИХ МИНУТ.
   В ответ прозвучал вопрос:
   — Почему ваш президент обвиняет нас в этом? Снова двухминутное ожидание.
   ПРЕЗИДЕНТУ НАРМОНОВУ:
   ПРИЧИНОЙ ВСЕГО ЯВЛЯЕТСЯ ПОЛНОЕ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО, ЦАРЯЩЕЕ ЗДЕСЬ. К НАМ ПОСТУПАЛИ СООБЩЕНИЯ О ПОЛИТИЧЕСКИХ БЕСПОРЯДКАХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ. ЭТИ СООБЩЕНИЯ ОКАЗАЛИСЬ ЛОЖНЫМИ, НО ОНИ ОЧЕНЬ ЗАПУТАЛИ НАС. ВДОБАВОК ПРОИЗОШЛИ ДРУГИЕ СОБЫТИЯ, ВЗВИНТИВШИЕ ОБЕ СТОРОНЫ.
   — Да, с этим трудно не согласиться.

* * *

   — Пит, немедленно выслать туда людей и арестовать этого человека!
   Коннор не мог не выполнить приказ президента, несмотря на взгляд, который бросила на него Элен Д'Агустино. Он позвонил в штаб Секретной службы и передал распоряжение.

* * *

   Он спрашивает:
   — Что… что вы предлагаете?
   ПРОШУ ВЕРИТЬ НАМ И ПОЗВОЛИТЬ НАМ ВЕРИТЬ ВАМ. НАМ ОБОИМ НУЖНО УСТУПИТЬ. Я ПРЕДЛАГАЮ, ЧТОБЫ ОБЕ СТОРОНЫ — И ВЫ, И МЫ — СНИЗИЛИ УРОВЕНЬ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ ВОЙСК СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ И ОТДАЛИ ПРИКАЗЫ ВСЕМ ВОИНСКИМ ЧАСТЯМ ИЛИ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ, ИЛИ ОТВЕСТИ СОВЕТСКИЕ ИЛИ АМЕРИКАНСКИЕ ВОЙСКА, НАХОДЯЩИЕСЯ В НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ БЛИЗОСТИ ДРУГ ОТ ДРУГА, И, ЕСЛИ ВОЗМОЖНО, НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ ОГОНЬ.
   — Ну? — спросил Райан.
   — Посылайте.

* * *

   — А это не может оказаться военной хитростью? — спросил министр обороны. — Какой-нибудь уловкой?
   — Головко?
   — Я считаю, что мы разговариваем с Райаном и он, по-моему, действует из лучших побуждений, искренне и честно. Но сможет ли он уговорить своего президента?
   Президент Нармонов прошёлся по кабинету, думая об истории, о Николае II.
   — Если мы отменим боевую готовность наших войск…
   — Они смогут нанести нам сокрушительный удар, и мощь нашего ответного удара сократится вдвое!
   — А разве вдвое меньший ответный удар недостаточен для их уничтожения? — спросил Нармонов, видя путь к спасению, стремясь к нему и надеясь, что он окажется реальным.
   — Ну, понимаете… — Министр обороны утвердительно кивнул. — Разумеется, в нашем распоряжении имеется оружие, мощность которого более чем вдвое превосходит ту, которая требуется для полного уничтожения Соединённых Штатов. Мы называем это «оверкилл», способность к многократному истреблению.

* * *

   — Сэр, в ответе из Москвы говорится:
   РАЙАНУ.
   ПО МОЕМУ ПРИКАЗУ, ПОСЛАННОМУ В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ВЫ ЧИТАЕТЕ ЭТО, СОВЕТСКИЕ ВОЙСКА СТРАТЕГИЧЕСКОГО НАЗНАЧЕНИЯ СНИЖАЮТ УРОВЕНЬ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ. ПОКА МЫ РЕШИЛИ ВСЕ ЖЕ СОХРАНИТЬ СПОСОБНОСТЬ К ОБОРОНЕ, НО ТЕМ НЕ МЕНЕЕ СТРАТЕГИЧЕСКИЕ СИЛЫ ПЕРЕВОДЯТСЯ НА ТАКОЙ УРОВЕНЬ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ, КОТОРЫЙ НЕМНОГО ВЫШЕ СУЩЕСТВУЮЩЕГО В МИРНОЕ ВРЕМЯ. ЕСЛИ ВЫ ПОСЛЕДУЕТЕ НАШЕМУ ПРИМЕРУ, Я ПРЕДЛАГАЮ, ЧТОБЫ ОБЕ СТОРОНЫ, ШАГ ЗА ШАГОМ, ОТВОДИЛИ ВОЙСКА И ПОНИЖАЛИ УРОВЕНЬ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ НА ПРОТЯЖЕНИИ ПОСЛЕДУЮЩИХ ПЯТИ ЧАСОВ.
   Джек уронил голову на клавиатуру, и на экране появились непонятные буквосочетания.
   — У вас не найдётся стакана воды? У меня что-то пересохло в горле.

* * *

   — Господин президент? — донёсся из динамика голос Фремонта.
   — Слушаю вас, генерал.
   — Сэр, независимо от того, как это произошло, сама идея, по-моему, неплохая.
   Боб Фаулер едва не швырнул в стенку чашку с кофе, но сдержался. Разве это имеет значение? Впрочем, имеет, но не в этом смысле.
   — Что вы советуете?
   — Сэр, чтобы убедиться в их намерениях, подождём до тех пор, пока не увидим, что они действительно снижают уровень своей боеготовности. Тогда мы последуем их примеру. Для начала — прямо сейчас — нужно отменить команду «ОТСЧЁТ», сохраняя боевую готовность.
   — Генерал Борштейн?
   — Сэр, я поддерживаю эту точку зрения, — послышался голос из НОРАД.
   — Генерал Фремонт, я согласен.

* * *

   — Спасибо, господин президент. Мы немедленно займёмся этим. — Генерал Питер Фремонт, ВВС США, командующий стратегической авиацией, повернулся к своему заместителю по оперативной части:
   — Сохранить прежний уровень боевой готовности, самолёты остаются в готовности к немедленному взлёту, но стоят на аэродромах. Ракеты снять с боевой тревоги.

* * *

   — Установил контакт… пеленг три-пять-два… расстояние семь тысяч шестьсот метров.
   Они ждали этого сообщения уже несколько минут.
   — Приготовиться к торпедному залпу. Наводить не по проводам, взрыватель снимается с предохранителя через четыре тысячи метров.
   Дубинин посмотрел вверх. Он не мог понять, почему самолёт, летающий над головой, не предпринял новой атаки.
   — Готово! — доложил командир торпедной части.
   — Огонь! — скомандовал Дубинин.
   — Капитан, поступает шифровка по ИНЧ-диапазону, — донёсся из динамика голос офицера связи.
   — Не иначе, это сообщение о том, что наступил конец света. — Капитан первого ранга тяжело вздохнул.
   — Ну что ж, мы сделали все что могли, верно? — Было бы приятно сознавать, что действия, предпринятые «Адмиралом Луниным», спасли кому-то жизни, но ему было известно, что это не так. Он поможет советским войскам уничтожить больше американцев, но это не совсем то же самое. Не правда ли, ядерное оружие — зловещая штука?
   — Погружаемся?
   Дубинин покачал головой.
   — Нет, у них, по-видимому, больше неприятностей с волнением на поверхности, чем я ожидал. Не исключено, что здесь мы в большей безопасности. Повернуть направо, курс ноль-девять-ноль. Прекратить активную гидролокацию.
   Новое сообщение из динамика:
   — Получена шифровка — группы из пяти цифр: «Немедленно остановить все боевые действия!».
   — Всплыть на поверхность! Поднять антенну!

* * *

   Мексиканская полиция проявила поразительную готовность к сотрудничеству, а отличный испанский Кларка и Чавеза отнюдь этому не повредил. Четверо детективов из федеральной полиции, одетые в штатское, вместе с сотрудниками ЦРУ ждали в помещении аэропорта прибытия самолёта, а ещё четверо полицейских в форме, с автоматами наготове, расположились поблизости, стараясь не привлекать к себе внимания.
   — У нас слишком мало людей, чтобы провести эту операцию соответствующим образом, — с беспокойством заметил руководитель группы федеральной полиции.
   — Лучше всего взять их, когда они выйдут из самолёта, — сказал Кларк.
   — Хорошо, сеньор. Вы считаете, что они вооружены?
   — Вряд ли. Опасно проносить оружие на борт самолёта.
   — Это имеет какое-то отношение к… Денверу?
   Кларк кивнул.
   — Мы так считаем.
   — Будет интересно посмотреть на людей, способных совершить такое. — Детектив имел в виду глаза, разумеется. Фотографии он уже видел.
   Авиалайнер DC-10 подрулил к воротам и выключил турбины. Коридор продвинулся на несколько футов вперёд, чтобы присоединиться к передней двери.
   — Они путешествуют первым классом, — сделал совершенно излишнее пояснение Джон.
   — Да. Авиакомпания сообщила, что на борту находятся пятнадцать пассажиров первого класса, и согласилась задержать остальных. Как видите, сеньор Кларк, мы знаем своё дело.
   — Я в этом не сомневался. Извините, если у вас создалось по моей вине такое впечатление. Teniente.
   — Вы из ЦРУ?
   — Я не имею права говорить об этом.
   — Тогда вы из ЦРУ, разумеется. Что вы собираетесь делать с ними?
   — Побеседовать, — просто ответил Кларк.
   Служащий аэропорта открыл дверь самолёта. Двое сотрудников федеральной полиции, расстегнув пиджаки, встали по сторонам. Кларк молил Бога, чтобы все обошлось без стрельбы. Пассажиры начали выходить из самолёта, и, как обычно, их приветствовали встречающие.
   — Начали, — тихо произнёс Кларк.
   Лейтенант полиции поправил галстук, подав этим знак детективам, стоящим у двери. Арабы сами облегчили задачу полицейским, выйдя из салона последними. Куати выглядел бледным. Кларк заметил, что на лице его застыла гримаса боли. Может быть, рейс прошёл не так гладко. Он переступил через верёвочное заграждение. Чавез сделал то же самое, улыбаясь незнакомому пассажиру. Тот смотрел на него с изумлением.
   — Эрнесто! — воскликнул Джон, подбегая к пассажиру.
   — Боюсь, вы ошибаетесь…
   Кларк не останавливаясь пробежал мимо пассажира из Майами.
   Госн отреагировал на происходящее слишком медленно. Его чувство самосохранения притупилось из-за долгого перелёта и радостной мысли, что им удалось спастись. Когда он понял, в чём дело, и попытался сопротивляться, сзади его тоже схватили. Ещё один полицейский приставил дуло пистолета к затылку, на руках защёлкнулись наручники, и его потащили вперёд.
   — Черт меня побери! — удивлённо воскликнул Чавез. — Ты — тот самый парень с книгами. Никак, мы встречались, милый?
   — Куати, — произнёс Кларк, обращаясь ко второму. Тот тоже был в наручниках, и его обыскали. Оба оказались безоружными. — Вот уже несколько лет я мечтал об этой встрече.
   Кларк взял их билеты. Полиция заберёт багаж. Задержанных быстро повели вперёд. Пассажиры бизнес— и турклассов узнают о случившемся лишь через несколько минут, когда им расскажут об увиденном встречающие.
   — Здорово работаете, лейтенант, — похвалил Джон старшего группы.
   — Я же говорил — мы знаем своё дело.
   — Вы не могли бы поручить одному из своих людей позвонить в посольство и передать, что взяты оба — живыми.
   — Конечно.
   Восемь человек ждали в маленькой комнате, пока не принесли чемоданы арабов. В них могли оказаться косвенные доказательства, и вообще спешить не было особых оснований. Лейтенант мексиканской полиции внимательно посмотрел на лица арестованных, но не заметил в них ничего, что отличало бы их от сотен других убийц, — ничего особенно уж бесчеловечного, — которых он видел прежде. Это его несколько разочаровало, хотя он и был опытным полицейским и не ожидал ничего иного. Чемоданы обыскали, но, не считая кучи лекарств — их проверили и убедились, что это не наркотики, — не обнаружили ничего необычного. Полиция подогнала фургон, чтобы отвезти их к стоящему наготове «Гольфстриму».
   — Надеюсь, вы остались довольны своим пребыванием в Мексике, — сказал прощаясь лейтенант Кларку.
   — Что тут происходит, черт побери? — спросила женщина-лётчик, одетая в гражданскую одежду. Она была майором ВВС.
   — Сейчас я все вам объясню, — начал Кларк. — Вы, летающие скауты, погоните этот самолёт на базу Эндрюз. Мистер Чавез и я собираемся побеседовать с этими джентльменами в хвостовой части вашего самолёта. Ни вы сами, ни ваши сослуживцы не будете смотреть, слушать или думать о том, что там происходит.
   — Что…
   — Вот видите, майор, вы уже начали думать. Я не хочу, чтобы вы даже думали о происходящем. Может быть, объяснить все ещё раз?
   — Нет, сэр.
   — Тогда вылетаем отсюда — и побыстрее.
   Лётчик и второй пилот прошли к своим креслам. Два техника-связиста разместились у консолей и задёрнули занавеску, отделяющую их от салона самолёта.
   Кларк повернулся и заметил, как его гости обменялись взглядами. Это никуда не годится. Он снял галстук с шеи Куати и завязал ему глаза. Чавез поступил так же со своим арестованным. Затем обоим заткнули рты, и Кларк прошёл в кабину пилотов, чтобы попросить заглушки для ушей. Наконец их посадили в кресла, максимально удалив одного от другого. Потом подождали, пока самолёт не взлетит, прежде чем приступить к делу. Он с отвращением относился к пыткам, но сведения требовались немедленно, так что Кларк был готов на любые меры.

* * *

   — Слышу торпеду в воде!
   — Боже мой, он прямо позади нас! — воскликнул Рикс. — Максимальная возможная скорость, поворот налево на курс два-семь-ноль! Помощник, ответный выстрел!
   — Слушаюсь! Приготовиться к залпу! — скомандовал Клаггетт. — Пеленг один-восемь-ноль, взвести взрыватель с расстояния в три тысячи метров, первоначальная глубина поиска двести.
   — Торпеда готова!
   — Пуск!
   — Пошла из третьего аппарата.
   Это была обычная тактика. Торпеда, пущенная в сторону приближающейся подлодки, по крайней мере заставит противника перерезать провода управления, ведущие к собственной торпеде. Рикс уже прошёл в гидролокационный отсек.
   — Я упустил шум его выстрела и не сразу услышал торпеду. Шум на поверхности…
   — Уйдём на глубину? — Рикс повернулся к Клаггетту.
   — Сейчас шум от волн может оказаться нашим лучшим другом.
   — Хорошо, помощник… вы были правы раньше. Мне следовало пустить в ход вспомогательный двигатель.
   — Телеграмма по ИНЧ-диапазону, сэр, «ОТСЧЁТ» отменён.
   — Отменён? — Рикс не поверил собственным ушам.
   — Так точно, отменён, сэр.
   — Ну вот, наконец-то хорошие новости.

* * *

   И что делать теперь? — спросил себя офицер-тактик. Радиограмма, что он держал в руке, ничего не говорила ему.
   — Сэр, нам удалось найти сукина сына!
   — Продолжайте полет.
   — Сэр, он выстрелил в «Мэн» торпедой!
   — Я знаю, но не могу принять ответных мер.
   — Но это безумие, сэр!
   — Это точно, — согласился офицер.

* * *

   — Скорость?
   — Шесть узлов — из машинного отделения передают, что подшипники гребного вала в отчаянном виде, сэр.
   — Если мы попробуем увеличить скорость… — нахмурился Рикс.
   Клаггетт кивнул.
   — ., все просто развалится. Думаю, пришло время прибегнуть к контрмерам.
   — Действуйте.
   — Отсек пятидюймовых, запустите несколько штук веером. — Клаггетт повернулся к командиру. — Наша скорость слишком мала, чтобы поворот оказался полезным.
   — По-моему, шансы примерно равны.
   — Ситуация могла быть и хуже. Как по-вашему, какого черта они отменили «ОТСЧЁТ»? — спросил помощник, глядя на экран гидролокатора.
   — Помощник, мне кажется, что опасность войны миновала…
   Я проявил себя не с лучшей стороны, правда?
   — Чепуха, шкипер, кто мог бы предвидеть такое? Рикс отвернулся.
   — Спасибо, помощник.
   — Торпеда перешла в режим активной гидролокации, подаёт сигнал и прислушивается, подаёт сигнал и прислушивается. Пеленг один-шесть-ноль.

* * *

   — Американская торпеда, тип «48», пеленг три-четыре-пять, только что начала активную гидролокацию!
   — Полный вперёд, сохранять прежний курс, — приказал Дубинин.
   — Контрмеры?
   Капитан отрицательно покачал головой.
   — Нет-нет, мы сейчас находимся на самом пределе возможностей её поиска, и это только подскажет ей, куда нужно повернуть. Нам помогут условия на поверхности. Не следует вести бой в таких условиях, — напомнил Дубинин, — это плохо отражается на приборах.
   — Капитан, я только что принял сигнал через спутник связи — он адресован всем воинским подразделениям: «Прервать контакт и отступить от всех вражеских сил, принимать меры только для самообороны».
   — Меня отдадут под военный трибунал, — тихо заметил Валентин Борисович Дубинин.
   — За вами никаких не правильных действий, вы принимали необходимые меры на каждом…
   — Спасибо. Надеюсь, вы сделаете такое заявление во время суда.
   — Изменение сигнала — перемена курса, торпеда только что повернула на запад и уходит от нас, — сообщил лейтенант Рыков. — Её первый запрограммированный поворот был, должно быть, направо.
   — Слава Богу, что он не был налево. Думаю, мы в безопасности. Теперь лишь бы наша торпеда прошла мимо…

* * *

   — Сэр, она продолжает приближаться. Торпеда, по-видимому, ведёт активный поиск — она непрерывно подаёт сигналы.
   — Меньше двух тысяч ярдов, — заметил Рикс.
   — Да, — согласился Клаггетт.
   — Попробуйте контрмеры — нет, черт побери, ведите их всё время.
   Тактическая ситуация продолжала ухудшаться. «Мэн» двигался с недостаточной скоростью, чтобы смена курса и попытки уклониться имели какое-нибудь значение. Контрмеры наполняли воду моря массой воздушных пузырьков, и, хотя они могли заставить русскую торпеду отклониться от курса — единственная реальная надежда, — печальным обстоятельством было то, что, прорвавшись сквозь массу пузырьков, торпеда своим гидролокатором снова обнаружит «Мэн». Может быть, непрерывное появление ложных целей приведёт к перегрузке приборов поиска. В данный момент больше надеяться было не на что.
   — Удерживайте лодку у поверхности, — добавил Рикс. Клаггетт посмотрел на него и кивнул, показывая, что понимает его желание.
   — Ничего не выходит, сэр… я снова потерял торпеду, сэр, она в звукопоглощающей полосе.
   — Всплываем, — скомандовал Рикс. — Аварийное всплытие!
   — Думаете, её захватит поверхностное волнение?
   — У меня больше нет иных предложений, помощник.
   — Повернём налево, параллельно бегущим волнам?
   — Хорошо, отдайте команду. Клаггетт вошёл в рубку.
   — Поднять перископ!
   Он взглянул в объектив и проверил курс субмарины.
   — Правый поворот, новый курс ноль-пять-пять!
   Американский подводный ракетоносец «Мэн» последний раз всплыл на поверхность. Вокруг были огромные волны в тридцать пять футов высотой и почти полная темнота. Округлый корпус подлодки начал раскачиваться в набегающих волнах, и она поворачивалась очень медленно.
   Контрмеры оказались ошибкой. Хотя русская торпеда вела активный гидролокационный поиск, она следовала главным образом по кормовой струе. Приборы поиска, расположенные в носовой части, пускали пузырьки, и непрерывные контрмеры создали идеальный след, который "внезапно прекратился. Когда «Мэн» всплыл на поверхность, за подводной лодкой остался поток воздушных пузырьков. И снова решающими факторами были технические обстоятельства. Волнение на поверхности моря запутало программу торпеды, рассчитанную на преследование кормовой струи, и торпеда начала свой запрограммированный поиск под самой поверхностью моря. Совершая третью петлю, она обнаружила в сумятице проносящихся над ней звуков необычно громкое эхо. Торпеда начала сближение и привела в действие взрыватель, срабатывающий по магнитному принципу. Русская торпеда была менее совершенной, чем американская типа «50». Она не поднималась выше глубины двадцать метров, и потому поверхностное волнение не могло захватить её. Испускаемое ею активное магнитное поле расходилось вокруг подобно невидимой паутине, и когда присутствие большой металлической массы нарушило эту паутину…