Клэнси Том. Все страхи мира

   Маленькое кафе при мотеле не обслуживало постояльцев в номерах, поэтому всем троим пришлось выйти на холод, чтобы позавтракать. По пути Расселл купил газету — он хотел прочитать материалы о предстоящем матче.
   Куати и Госну потребовалось всего лишь взглянуть вокруг, чтобы ещё больше возненавидеть американцев. Они ели яичницу с беконом или ветчиной, а также блинчики с мясом — во всех случаях мясо было самого нечистого из животных, свиньи. И одному и другому запах свинины казался отталкивающим. Марвин бессознательно заказал себе обычный завтрак, как если бы захотел выпить чашку кофе. Госн заметил, что командир выбрал овсяную кашу и, не доев её, внезапно побледнел и вышел из-за стола.
   — Что с ним такое? — спросил Расселл. — Ему плохо?
   — Да, Марвин, ему очень плохо. — Госн взглянул на жирный бекон в тарелке Расселла и понял, что запах вызвал у Куати приступ тошноты.
   — Надеюсь, он сумеет управлять автомобилем.
   — С этим не будет никаких затруднений. — А вдруг действительно возникнут проблемы, подумал Госн. Разумеется, попытался он убедить себя, командиру приходится преодолевать куда большие трудности. Но громкие слова рассчитаны на посторонних и не в такие моменты, как этот. Нет, поскольку никогда раньше перед ним не стояло подобной задачи, командир выполнит все, что от него потребуется. Расселл заплатил за завтрак наличными и оставил официантке, походившей на девушку индейского происхождения, порядочные чаевые.
   Когда они вернулись в свой номер, Куати был бледен и вытирал лицо после мучительного приступа рвоты.
   — Может быть, принести что-нибудь, дружище? — спросил Расселл. — Молока или ещё что для желудка?
   — Нет, Марвин, спасибо.
   — Ну, если ты так считаешь… — Он раскрыл газету. В оставшиеся несколько часов делать были нечего. В газете было напечатано, что Миннесота впереди на шесть с половиной очков. Марвин решил, что, если кто-нибудь спросит его, он поставит на «Викингов».

* * *

   Специальный агент Уолтер Хоскинс, заместитель руководителя отделения ФБР в Денвере, ответственный за расследование фактов коррупции и рэкета, понимал, что придётся пропустить матч, несмотря на то что жена сделала ему подарок на Рождество — билет на Суперкубок. Билет Хоскинс уже продал старшему агенту, возглавляющему отделение в Денвере, за двести долларов. Самому Хоскинсу предстояло ещё многое сделать. Тайный осведомитель ФБР сумела, наконец, добиться полного успеха на вчерашнем ужине у председателя Национальной футбольной лиги. На этот приём — как и на те, что проводятся перед розыгрышем приза «Кентукки-дерби», — всегда собираются богатые, влиятельные и обладающие политической властью люди. И этот не был исключением. На нём присутствовали оба сенатора от штатов Колорадо и Калифорния, несколько конгрессменов, губернаторы штатов и примерно сотни три других гостей. Тайный осведомитель Хоскинса сидела за столом вместе с губернатором Колорадо, сенаторами и женщиной-конгрессменом из третьего округа. Все они подозревались в коррупции, расследованием которой и занимался Хоскинс. Спиртное лилось за столом рекой, и, как всегда, в vino была veritas. Прошлым вечером заключили сделку — плотина будет построена — и приняли решение, кто и сколько получит. Даже глава местного отделения экологического клуба «Сьерра» не остался в стороне. В обмен на крупный взнос, который будет сделан подрядчиком, и разбивку нового парка, разрешение на создание которого даст губернатор штата, защитники окружающей среды приглушат свои голоса против строительства плотины. Самым печальным, подумал Хоскинс, является то, что регион действительно нуждается в ирригации. От этого выиграют все, включая местных рыбаков. Незаконным этот проект сделали взятки. Ему предстоит выбрать между пятью законодательными актами, каждый из которых мог быть использован для обвинения, однако самым суровым среди них был закон об организациях, действующих с использованием рэкета и коррупции. Этот закон был принят конгрессом более двадцати лет назад, причём никто не задумывался тогда над сферой его действия. В результате расследований, проведённых Хоскинсом, один губернатор уже отбывал срок заключения в федеральной тюрьме, и скоро к нему присоединятся ещё четыре народных избранника. Скандал взорвёт политический мир штата Колорадо. В данном случае тайным осведомителем была личная секретарша губернатора, молодая женщина, полная идеализма и ещё восемь месяцев назад сделавшая вывод, что с неё хватит. Женщине всегда легче спрятать на теле микрофон, особенно если у неё большая грудь, как в данном случае. Микрофон техническая служба ФБР спрятала у неё в бюстгальтере, и геометрические очертания фигуры способствовали хорошему приёму. Кроме того, это было надёжным местом, потому что губернатор уже вкусил её прелести и остался разочарован. Старая поговорка ещё раз подтвердила свою правоту: нет ничего ужаснее гнева покинутой женщины.
   — Ну и что? — спросил Мюррей, раздражённый тем, что ему приходится уже второе воскресенье проводить в своём кабинете. Чтобы приехать на работу, он воспользовался метрополитеном, а теперь и метро встало. Не исключено, что ему придётся сидеть здесь целый день.
   — Дэн, у нас уже достаточно доказательств для обвинительного акта, но мне хотелось бы подождать, пока не будут вручены деньги, и уже тогда произвести аресты. Мой тайный осведомитель сумела добыть неопровержимые доказательства. Сейчас я сижу и лично расшифровываю магнитофонную запись.
   — А ты не мог бы передать текст телефаксом?
   — Обязательно, как только закончу расшифровку. На этот раз они не сумеют выскользнуть, Дэн, ни один из них.
   — Уолт, мы поставим тебе памятник, — похвалил его Мюррей, забыв о своём раздражении. Подобно большинству полицейских, он ненавидел чиновников, замешанных в коррупции, почти так же, как и преступников, похищающих детей ради выкупа.
   — Знаешь, Дэн, я так доволен своей новой работой, — засмеялся в телефонную трубку Хоскинс. — Может быть, даже попробую баллотироваться на одно из освободившихся в Сенате мест.
   — От этого штату Колорадо будет только польза, — заметил Дэн. Только не пытайся носить с собой оружие, подумал он, хотя и понимал, что относится к Хоскинсу несправедливо. Несмотря на то что Уолт не смог проявить себя там, где требовались смелые и решительные действия, он полностью подтвердил ту оценку, которую ему дал в прошлом году Дэн: Хоскинс оказался блестящим следователем, настоящим гроссмейстером, равным по своему таланту, может быть, самому Биллу Шоу. А вот провести полевую операцию, задержать преступника, угрожая ему пистолетом, — это было Уолту не по силам. В данном случае арестовать виновных будет несложно, напомнил себе Мюррей. Политические деятели прячутся за адвокатами и для своей защиты прибегают к помощи прессы, а не к револьверам. — Каково мнение прокурора?
   — Он оказался честным, умным парнем. Мы работаем с ним рука об руку. Помощь Министерства юстиции не повредит, разумеется, но, если нужно, прокурор справится своими силами, Дэн.
   — Хорошо. Пришли мне текст, как только закончишь работу. — Мюррей нажал на другую кнопку и позвонил директору ФБР Шоу домой, в Шеви-Чейс.
   — Слушаю.
   — Билл, это Дэн, — произнёс Мюррей, разговаривая со своим начальником по защищённой от прослушивания линии. — Звонил Хоскинс и сообщил, что вчера вечером добился полного успеха. Говорит, что весь разговор записан на плёнку, — все пять подозреваемых заключили сделку, когда лакомились ростбифом.
   — Ты отдаёшь себе отчёт в том, что теперь нам придётся перевести Хоскинса на более высокую должность? — усмехнулся директор ФБР.
   — Сделай его помощником заместителя.
   — Я уже так поступил однажды, и ты всё ещё напрашиваешься на неприятности. Мне приехать на работу?
   — Думаю, нет необходимости. Как там у тебя погода?
   — Собираюсь построить трамплин для прыжков на лыжах — прямо во дворе. Дороги в ужасном состоянии.
   — Я приехал на метро, а потом его закрыли — говорят, лёд на рельсах.
   — Да, Вашингтон, округ Колумбия, — город паники, — ответил Шоу. — Ну хорошо, отдохну и посмотрю матч, мистер Мюррей.
   — А вот я, мистер Шоу, вынужден отказаться от личной жизни и трудиться ради вящей славы бюро.
   — Вот это приятно слышать — мне нравится преданность у подчинённых. Тут у меня рядом внук, — сообщил Шоу, глядя, как невестка кормит его из бутылочки.
   — Как поживает Кенни-младший?
   — Мы ещё сделаем из него отличного агента ФБР. Итак, если ты сможешь обойтись без меня, Дэн…
   — Билл, играй с внуком — только вовремя отдай его матери, если у него случится конфуз с пелёнками.
   — Ясно. Держи меня в курсе дела. Ты ведь понимаешь, по этому вопросу мне придётся разговаривать с президентом.
   — По-твоему, могут возникнуть проблемы?
   — Нет, он сам ненавидит коррупцию.
   — Ладно, Билл, в случае необходимости позвоню. — Мюррей положил трубку, вышел из своего кабинета и направился в центр связи. По пути он встретил инспектора Пэта О'Дэя, который шёл в ту же сторону.
   — Это твоя собачья упряжка во дворе, Пэт?
   — Некоторые из нас ездят на нормальных автомобилях. — О'Дэй пользовался пикапом с приводом на обе оси. — Между прочим, шлагбаум у ворот с Девятой улицы застыл в поднятом положении. Я распорядился, чтобы второй шлагбаум не поднимали.
   — Ты зачем приехал сегодня?
   — Я дежурю в центре управления. Мой сменщик живёт во Фредерике, так что я не жду его приезда раньше четверга. У меня такое впечатление, что шоссе 1-270 закрыли до весны.
   — Господи, что за нервный город, стоит только пойти снегу.
   — Мне об этом можешь не говорить. — Предыдущим местом службы инспектора О'Дэя был Вайоминг, и он всё ещё расстраивался, вспоминая, какая там великолепная охота.
   Мюррей вошёл в центр связи и сообщил сотрудникам, что ждёт телефакс из Денвера. Текст будет закодирован только словами, поэтому никто, кроме него, не должен видеть поступивший материал.

* * *

   — Вот это никак не сочетается, — сказал Гудли после ленча.
   — Что именно?
   — Да первое сообщение, которое нас так потрясло, — нет, извините, второе. Места пребывания Нармонова и Спинакера не совпадают.
   — Само по себе это мало что значит.
   — Знаю. Но вот странно: помните, я говорил о лингвистических изменениях в его докладах?
   — Да, только не забудь, что мой русский очень слаб. Я не в состоянии заметить нюансы подобно тебе.
   — Вот здесь я впервые это заметил — и именно здесь я не могу убедительно доказать, что они встречались. — Гудли сделал паузу. — Мне кажется, в этом что-то таится.
   — Не забудь, тебе придётся убедить наш русский отдел.
   — Действительно, это будет непросто.
   — Совершенно верно, — кивнул Райан, — поэтому подкрепи это чем-то ещё, Бен.

* * *

   Один из сотрудников службы безопасности помог Кларку внести ящик с бутылками. Джон поставил полные вместо пустых в бар, затем направился в помещение для отдыха с четырьмя оставшимися бутылками «Чивас Ригал». Чавез шёл следом, неся цветы. Кларк поставил бутылки на место и оглянулся вокруг, проверяя, все ли в порядке. Он поправил кое-что здесь и там, чтобы показать, что старается изо всех сил. Бутылка с установленным внутри трансивером имела трещину в верхней части, так что никто не попытается открыть её, подумал он. Умные парни в научно-техническом отделе. Обычно лучшими оказываются простые решения.
   Теперь нужно установить букеты цветов, которые были искусно подобраны. Они состояли главным образом из белых роз, очень красивых, по мнению Чавеза, и зелёные палочки, поддерживающие их, выглядели вполне уместными. После этого Динг спустился в туалет нижней палубы и заглянул внутрь. Там он положил на дно мусорной корзины маленький магнитофон японского производства, предварительно убедившись, что он исправно работает. Чавез встретил Кларка рядом с основанием винтовой лестницы, ведущей наверх, и они вышли из самолёта. Сотрудники службы безопасности, сопровождающие японского премьера, только подходили к трапу, когда оба офицера ЦРУ скрылись в здании аэропорта. Они быстро нашли запертую комнату, открыли её и переоделись, так что через несколько минут оттуда вышли два бизнесмена с другими причёсками и в тёмных очках.
   — Неужели обычно все проходит так просто, мистер К.?
   — Нет, — покачал головой Кларк.
   Теперь они направились в противоположную часть здания. Кларк и Чавез находились на расстоянии полумили от «Боинга-747», но отчётливо видели огромный авиалайнер. Неподалёку стоял «Гольфстрим-IV», окрашенный в цвета частного самолёта. Предполагалось, что он вылетит на несколько минут раньше японского «Боинга» и начнёт удаляться от него. Кларк достал из кейса маленький магнитофон «Сони», вставил кассету и надел наушники. Он отчётливо слышал голоса японских сотрудников безопасности внутри самолёта. Бобины кассеты вращались, фиксируя каждое слово. Кларк слушал, делая вид, что читает книгу. Жаль, что я не понимаю по-японски, подумал он. Как часто происходит во время тайных операций, её руководитель сидел без дела, ожидая, когда начнут развиваться события. Кларк поднял взгляд и увидел, как снова раскатывают красный ковёр, строятся солдаты и ставят трибуну. Должно быть, подумал Кларк, все это до смерти надоело тем, кто занимается такими вещами.
   Дальше всё пошло быстро. Президент Мексики лично проводил японского премьер-министра к самолёту и тепло пожал ему руку у трапа. Кларк решил, что это может служить доказательством успешно закончившихся переговоров. Радость от хорошо проведённой работы и грусть, что приходится идти на такие шаги. Премьер-министр и сопровождающие его лица поднялись по трапу, дверца закрылась, и трап отъехал в сторону. Одна за другой загудели турбины «Боинга-747».
   Кларк слышал, как в верхней комнате отдыха зазвучал разговор, но, едва заработали двигатели, качество приёма мгновенно ухудшилось. Тут же начал выруливать на взлётную площадку «Гольфстрим» и через две минуты после него — японский Боинг. Такой порядок взлёта был тщательно продуман. Посылая в воздух самолёты вслед за реактивными «джамбо», нужно проявлять максимальную осторожность. Широкофюзеляжные лайнеры оставляют за собой мощный турбулентный поток, представляющий немалую опасность для самолётов меньших размеров. Офицеры ЦРУ стояли на обзорной площадке до тех пор, пока «Боинг-747» не оторвался от бетона взлётной полосы и их работа не подошла к концу.
   Поднявшись в воздух, «Гольфстрим» достиг крейсерской высоты в сорок одну тысячу футов, двигаясь на север курсом двадцать шесть градусов, и направился в Новый Орлеан. Прислушиваясь к указаниям людей, расположившихся за его спиной, лётчик несколько уменьшил скорость. Справа от них на такой же высоте продолжал полёт «Боинг-747», курс которого был тридцать один градус. Внутри огромного авиалайнера фальшивая бутылка шотландского виски была направлена в сторону иллюминатора, и заключённый в ней трансивер вёл передачу на исключительно высокой частоте по направлению к принимающим установкам на борту «Гольфстрима». Очень благоприятная частота передачи гарантировала отличный приём, и не меньше десяти магнитофонов записывали передаваемые сигналы — по два для каждого канала. Лётчик старался, насколько это возможно, держать курс поближе к востоку до тех пор, пока оба самолёта не оказались над поверхностью Мексиканского залива. Затем, когда к ним присоединился ещё один самолёт, на этот раз ЕС-135, который с трудом сумел взлететь с базы ВВС Танкер в Оклахоме, «Гольфстрим» отвернул налево. Новый самолёт занял позицию в тридцати милях к востоку и на две тысячи футов ниже своего более крупного собрата из той же фирмы.
   Первый самолёт-преследователь совершил посадку в Новом Орлеане, высадил пассажиров, выгрузил оборудование, заправился и взлетел, возвращаясь обратно в Мехико-Сити.
   В это время Кларк находился в посольстве. Ему удалось добиться, чтобы в состав группы включили переводчика японского языка из разведывательного отдела ЦРУ. Попытка прослушать в аэропорту мексиканской столицы разговоры, ведущиеся внутри японского авиалайнера, подтвердила действенность системы, и Кларк решил, что ещё лучше тут же узнать, о чём велись эти разговоры. Переводчик не торопился. Он трижды прослушал магнитофонную запись и лишь после этого начал печатать. Получилось меньше двух страниц. Переводчика раздражало, что Кларк всё время смотрел через его плечо.
   — Жаль, что не так просто договориться с оппозицией в нашем парламенте, — читал вслух Кларк. — Мы всего лишь дали согласие заплатить некоторым его сотрудникам.
   — Похоже, мы получили то, что нам нужно, — заметил переводчик.
   — Где твой специалист по связи? — спросил Кларк начальника резидентуры.
   — Я сам сделаю это.
   Действительно, все оказалось достаточно просто. Резидент ввёл две страницы машинописного текста в память компьютера. К нему был присоединён небольшой аппарат, внешне напоминавший видеоплейер с лазерным диском. На этом диске были записаны буквально биллионы случайных цифр. Каждая буква, которую он печатал, произвольно превращалась во что-то иное и передавалась в центр связи системы «Меркурий» в Лэнгли. Там происходила запись поступающего сигнала. Дежурный техник выбирал соответствующий диск из секретной, строго охраняющейся библиотеки, вкладывал его в свой компьютер и нажимал кнопку. Через несколько секунд из принтера появились две страницы чёткого расшифрованного текста. Они были запечатаны в конверт и переданы курьеру, тот немедленно поднялся на седьмой этаж в кабинет заместителя директора ЦРУ.

* * *

   — Доктор Райан, вот материал, который вы ждёте.
   — Спасибо. — Джек расписался в получении. — Доктор Гудли, я вынужден отвлечься на пару минут.
   — Ничего страшного. — Бен склонился над пачкой бумаг. Райан вскрыл конверт, прочитал текст два раза, обращая внимание на каждое слово. Затем поднял телефонную трубку и попросил соединить его по защищённой от прослушивания линии с Кэмп-Дэвидом.
   — Центр управления, — послышался голос в трубке.
   — Говорит доктор Райан из Лэнгли. Мне нужно поговорить с боссом.
   — Одну минуту, сэр, — ответил дежурный, сержант морской пехоты. Райан закурил сигарету.
   — Президент слушает, — послышался новый голос.
   — Господин президент, докладывает Райан. У меня есть отрывок разговора в «Боинге-747».
   — Неужели так быстро?
   — Его прослушали перед тем, как были включены двигатели. В нашем распоряжении неопознанный голос — думаем, это премьер-министр, — заявивший, что сделка заключена.
   Джек прочитал три первые строчки.
   — Вот сукин сын, — выдохнул Фаулер. — Будь я прокурором и имей такие доказательства, привлёк бы его к суду.
   — Я решил, сэр, что вы захотите прочитать текст как можно быстрее. Первые две страницы могут передать по факсу немедленно. Полный текст будет готов к двадцати одному часу.
   — Будет приятно почитать что-нибудь после матча. О'кей, высылайте. — Президент положил трубку.
   — Будет исполнено, сэр, — ответил Райан.

* * *

   — Ну, пора отправляться, — сказал Госн.
   — Пора так пора. — Расселл встал и надел своё тёплое пальто.
   Снаружи было по-настоящему холодно. Предсказывали максимум шесть градусов выше нуля по Фаренгейту, но столбик ртути ещё не дополз до этой отметки. Ледяной северо-восточный ветер дул из Небраски, где было ещё холоднее. Хорошим было лишь то, что с холодной погодой небо очистилось. Денвер относится к тем городам, в которых инверсия низких зимних температур ухудшает проблему смога. Однако сегодня на небе практически не было ни единого облачка, а на западе Марвин видел, как ветер сдувает снег с пиков хребта Франт-Рейндж и он развевается подобно белым флагам. Вне сомнения, это было добрым предзнаменованием, а ясная погода означала, что рейсы из аэропорта Стейплтон не будут задерживаться, чего он опасался несколько дней назад.
   Марвин включил двигатель фургона, повторил про себя фразы, которые ему придётся произнести, и за то время, что двигатель прогревался, ещё раз мысленно прошёлся по плану операции. Повернув голову, он взглянул на груз, лежавший сзади. Почти тонна сверхмощной взрывчатки, говорил ему Ибрагим. Да, телевизионная аудитория по всей стране будет вне себя от ярости. Затем Расселл подошёл к автомобилю, который он взял в аренду, включил двигатель и передвинул рычажок нагрева на максимум. Жаль, что командир Куати чувствует себя так плохо. Может быть, это просто нервы, подумал Расселл.
   Через несколько минут арабы вышли из дома. Госн сел рядом с Марвином. Он тоже нервничал.
   — Ты готов, приятель?
   — Да.
   — Поехали.
   Расселл включил задний ход и выехал со стоянки, затем двинулся вперёд, предварительно убедившись, что арендованный автомобиль следует за ними, и выехал на шоссе.
   Чтобы добраться до стадиона, понадобилось всего несколько минут спокойной езды. Всюду стояли полицейские, и Расселл заметил, что Госн поглядывает на них с беспокойством. Присутствие полиции ничуть не тревожило Расселла. Копы находятся здесь всего лишь для того, чтобы следить за порядком и управлять движением, а сейчас они просто стояли и смотрели по сторонам, потому что поток транспорта в сторону стадиона ещё не начался. До матча оставалось почти шесть часов. Марвин свернул с шоссе и направил фургон к воротам, отведённым для автомобилей прессы. Там стоял полицейский, которого ему придётся убедить. Куати уже оторвался от фургона и ездил кругами вокруг ближайших кварталов. Марвин остановил машину и опустил стекло.
   — Привет, — обратился он к копу.
   Постовой Питер Доукинс из городской полиции Денвера уже изрядно замёрз, хотя родился и вырос в Колорадо. Ему поручили стоять у ворот, отведённых для проезда прессы и важных лиц, — он получил этот пост лишь потому, что был одним из самых младших полицейских. Те, что постарше, выбрали себе места потеплее.
   — Кто вы такой? — спросил Доукинс.
   — Технический персонал, — ответил Расселл. — Это ведь въезд для прессы, верно?
   — Да, но вас нет в моём списке. — На стоянке для особо важных лиц количество мест было ограничено, и Доукинс не собирался пропускать кого угодно.
   — В фургоне «А» вышел из строя видеорекордер, вон там, — объяснил Расселл, делая жест в сторону фургона компании Эй-би-си. — Нам пришлось привезти запасной.
   — Никто не предупредил меня об этом, — заметил полицейский.
   — И меня никто не предупредил до шести вечера накануне. Пришлось тащить проклятую штуку из Омахи. — Расселл взмахнул блокнотом куда-то в направлении штаб-квартиры телевизионной компании. Госн, сидящий сзади, вне поля зрения полицейского, затаил дыхание.
   — А почему не доставили самолётом?
   — Да потому что «Федерал-экспресс» не работает по воскресеньям, а чёртов аппарат слишком велик и не пролезает в дверь «Лиэрджета». Но я не жалуюсь, приятель. Я — техник из Чикаго, понимаешь? Мне платят сверхурочные — в три с половиной раза больше, чем в обычные дни, ясно? Это когда мы работаем далеко от дома, по особым случаям и в выходные дни.
   — Звучит совсем неплохо, — согласился Доукинс.
   — Больше, чем я зарабатываю в будние дни за всю неделю, так что продолжайте расспрашивать, приятель. — Расселл усмехнулся. — Я получаю доллар с четвертью каждую минуту.
   — У вас, должно быть, крепкий профсоюз.
   — Это уж точно, — засмеялся Марвин.
   — Знаешь, куда ехать?
   — Конечно, сэр.
   Расселл тронулся с места. Госн с облегчением вздохнул, когда фургон снова покатил вперёд. Он слышал каждое слово, уверенный, что сейчас все сорвётся.
   Доукинс смотрел вслед фургону. Он глянул на часы и сделал пометку в своём блокноте. По какой-то причине капитан требовал, чтобы рядом с номером каждого приехавшего автомобиля стояло время появления у стадиона. Доукинс не понимал смысла этого приказа, но далеко не все распоряжения капитана имеют смысл, правда? Лишь мгновение спустя он понял, что на только что въехавшем фургоне компании Эй-би-си номерные знаки штата Колорадо. Странно, подумал он, и в этот момент подъехал роскошный «линкольн». Этот автомобиль был внесён в список — в нём приехал президент Американской конференции НФЛ. Важные лица стараются приехать пораньше, подумал Доукинс, чтобы расположиться в своих ложах и взяться за выпивку. Накануне ему довелось попасть в число тех полицейских, которым было поручено следить за безопасностью во время вечеринки, организованной этим самым президентом, и у него на глазах каждый богатый придурок из Колорадо напился вусмерть вместе с разными политиками и другими важными лицами, съехавшимися со всей Америки, — почти все полные болваны, подумал молодой полицейский, видевший своими глазами, что они вытворяли. По-видимому, Хемингуэй был всё-таки прав: богатые отличаются от остальных лишь тем, что у них больше денег.
   В двухстах ярдах от полицейского Расселл остановил фургон и вытянул ручной тормоз, не выключая двигателя. Госн перелез в заднюю часть машины. Матч должен начаться в 16.20 по местному времени. Важные события, решил Ибрагим, всегда начинаются с опозданием. По-видимому, игра начнётся не раньше 16.30. К этому он прибавил ещё полчаса и установил момент взрыва на 17.00 поясного времени Скалистых гор. Выбранные наугад моменты всегда устанавливают на час с нулями, да и к тому же сам момент взрыва был выбран ещё несколько недель назад — в течение первого часа после начала матча.