Клэнси Том. Все страхи мира

   — Поступило что-нибудь о русских?
   — Ничего особенного. В Восточной Сибири проводятся региональные манёвры по противовоздушной обороне. Вот и все.
   — Ладно. Информировать все наши станции и резидентуры. Передайте им, что я хочу получить от них любые сведения, которые могут иметь отношение к этому делу, — любые. Пусть пользуются любыми источниками информации — и как можно быстрее. — Джек снова сделал паузу. — Мы уверены, что это действительно случилось?
   — Сэр, два разведывательных спутника зафиксировали вспышку. Примерно через двадцать минут над Северной Америкой будет пролетать наш «КН-11», и я уже дал указание, чтобы все камеры были направлены на Денвер. НОРАД категорически заявляет, что там произошёл ядерный взрыв, но пока нет информации о его мощности и нанесённом ущербе. По-видимому, взрыв произошёл рядом со стадионом — как в «Чёрном воскресенье», сэр, только на самом деле. Уверяю вас, сэр, это не учебная тревога — иначе кто осмелился бы объявить боевую готовность номер два для сил стратегического назначения, сэр.
   — Не был замечен ведущий к Денверу след баллистической ракеты? Или бомбу могли доставить на самолёте?
   — Относительно первого — ответ отрицательный, предупреждения о запуске не поступало, да и на экранах радиолокаторов нет следа баллистической ракеты.
   — Как относительно ЧОСБ? — спросил Гудли. Ядерное оружие может быть доставлено к цели с помощью спутника. Для этого и была создана Частично-орбитальная система бомбардировки.
   — Тоже неминуемо было бы зарегистрировано, — покачал головой дежурный офицер. — Я уже поинтересовался. Что касается доставки бомбы самолётом, окончательного ответа ещё не получили. Они просматривают ленты диспетчеров аэропорта Стейплтон.
   — Значит, нам ни хрена не известно.
   — Совершенно точно.
   — Президент уже связывался с нами? — спросил Райан.
   — Нет, но в нашем распоряжении открытая линия в Кэмп-Дэвид. С ним советник по национальной безопасности.
   — Каков наиболее вероятный вариант?
   — По-моему, террористический акт.
   Райан кивнул.
   — Я тоже придерживаюсь такой точки зрения. Хорошо, я расположусь в конференц-зале. Немедленно вызовите начальников оперативного и разведывательного управлений и руководителя научно-технического отдела. Если понадобятся вертолёты для их доставки в Лэнгли, затребуйте.
   Райан вошёл в конференц-зал, оставив дверь открытой.
   — Боже мой, — произнёс Гудли. — Я вам действительно нужен?
   — Да, и если у вас появится какая-нибудь мысль, сразу сообщите об этом, и погромче. Я забыл про ЧОСБ.
   Джек поднял трубку и нажал на кнопку связи с ФБР.
   — Оперативный центр.
   — Говорит заместитель директора ЦРУ Райан. Кто вы?
   — Инспектор Пэт О'Дэй. Рядом со мной помощник заместителя директора Мюррей. Вы подключены к громкоговорителю, сэр.
   — Ну, слушаю тебя, Дэн. — Джек тоже перевёл свой телефон на динамик. Дежурный офицер принёс ему чашку кофе.
   — Нам ничего не известно, Джек. Не жди простых ответов. По-твоему, террористы?
   — Сейчас мне это представляется наиболее приемлемой альтернативой.
   — Насколько ты в этом уверен?
   — Уверен? — Гудли увидел, как Райан недоуменно покачал головой. — Скажи мне, Дэн, а что такое «уверен»?
   — Понятно. Мы тоже пытаемся выяснить, что там произошло. На моём телевизоре нельзя даже поймать Си-эн-эн.
   — Что?
   — Один из наших специалистов по связи говорит, что все спутники связи вышли из строя, — пояснил Мюррей. — А ты разве этого не знал?
   — Нет. — Джек сделал жест Гудли, чтобы тот вернулся в оперативный центр и проверил. — Если это действительно так, то придётся отбросить мысль о террористическом акте. Боже, тогда ситуация по-настоящему пугающая!
   — Это так и есть, Джек. Мы проверили.
   — Мне сказали, что из строя выведены десять коммерческих спутников связи, — вернулся Гудли. — Правда, все военные спутники функционируют нормально. Наша космическая связь в полном порядке.
   — Найди самого старшего представителя научно-технического отдела — или одного из наших специалистов по связи — и выясни, что может вывести из строя спутники. Быстрее! — приказал Джек.
   — Где Шоу? — спросил он Мюррея.
   — Едет сюда. Ему потребуется немало времени — дороги в жутком состоянии.
   — Дэн, я буду информировать тебя обо всём, что мне сообщат.
   — И ты можешь на меня рассчитывать.
   Линия отключилась.
   Самое ужасное было в том, что Райан не знал, что предпринять дальше. Его обязанностью было собирать информацию и передавать президенту, но у него не было никаких данных. Вся информация по этому взрыву поступит из военных источников. ЦРУ снова потерпело неудачу, сказал себе Райан. Кто-то нанёс ущерб его стране, и он не сумел помешать этому. Погибли люди — лишь потому, что его управление не выполнило поставленной перед ним задачи. Райан был заместителем директора ЦРУ и делал работу, управляя департаментом вместо политического бездельника, назначенного директором. Неудача касалась его лично. Там, в Денвере, погибло, может быть, до миллиона людей, а он сидит здесь, в элегантном маленьком конференц-зале и смотрит на голую стену. Он нашёл кнопку с буквами НОРАД и нажал её.
   — НОРАД, — произнёс бесплотный голос.
   — Оперативный центр, заместитель директора ЦРУ Райан. Мне нужна информация.
   — У нас мало сведений, сэр. Мы думаем, что рядом со «Скайдоумом» произошёл взрыв ядерной бомбы. Пытаемся оценить его мощность, но пока не получили точных данных. С базы ВВС Лоури туда вылетел вертолёт.
   — Держите меня в курсе событий.
   — Хорошо, сэр.
   — Спасибо. — Спасибо — за что? — подумал Райан. Теперь он знал, что кто-то ещё ничего не знает.

* * *

   В грибовидном облаке нет ничего магического — уж это командир батальона пожарного департамента Денвера Майк Кэллахан понимал лучше многих. Ему уже довелось видеть одно такое облако, когда он только начинал служить пожарным. В 1968 году на станции в Берлингтоне, совсем рядом с городом, начался пожар. Взорвалась железнодорожная цистерна с пропаном у самого состава, перевозившего вагоны боеприпасов на склад ВМС в Окленде, Калифорния. У тогдашнего начальника пожарного департамента хватило здравого смысла эвакуировать своих людей сразу после взрыва цистерны, и они наблюдали с расстояния в четверть мили, как сотня тонн бомб взрывалась в ужасном фейерверке. Вот тогда он и увидел впервые грибовидное облако. Над местом взрыва начала подниматься вверх масса горячего воздуха, кружащегося в гигантском кольце. Возникла мощная тяга вверх, начал образовываться ствол гриба…
   Но это облако было намного больше.
   Он сидел за рулём своего ярко-красного автомобиля, и, как только был получен сигнал тревоги, помчался к месту происшествия. Следом ехали три автоцистерны «Сигрейв», автомеханическая лестница и две машины «скорой помощи». Это была грустная первая реакция пожарного департамента на сообщение о взрыве. Кэллахан поднял к губам микрофон и объявил общую тревогу. Затем распорядился, чтобы его люди приближались к месту происшествия с наветренной стороны.
   Господи, да что же здесь произошло? Этого не может быть… город почти не пострадал. Кэллахан не знал подробностей, но ему было известно, что нужно бороться с пожаром и спасать людей. Когда его автомобиль выскочил из последней боковой улицы на бульвар, ведущий к стадиону, он увидел огромное дымящееся облако. Это автостоянка, конечно. Что ещё? Грибовидное облако быстро перемещалось на юго-запад в сторону гор. Автомобильная стоянка представляла собой поле огня и пламени от горящего бензина, масла и самих машин. Сильный порыв ветра на мгновение сдул в сторону облако дыма, и он успел рассмотреть то, что раньше было стадионом… Несколько секций уцелело… нет, не уцелело, но можно было догадаться, что они собой представляли всего несколько минут назад. Кэллахан отбросил эту мысль. Нужно тушить пожар. Спасать пострадавших. Первая автоцистерна остановилась у пожарного гидранта. Здесь было хорошее водоснабжение. Сам стадион снабжён системой аварийного пожаротушения, и сюда вели две 36-дюймовые трубы высокого давления, образующие сеть пожарных гидрантов вокруг стадиона.
   Он поставил свой автомобиль рядом с первой огромной автоцистерной, вышел из него и вскарабкался по лестнице на крышу пожарной машины. Тяжёлые части конструкции здания — скорее всего крыша стадиона — лежали на стоянке справа. Часть огромных обломков упала в четверти мили на пустовавшую, к счастью, автостоянку торгового центра. Кэллахан отдал приказ по своему портативному радио, чтобы следующая группа, спасательных машин направилась в сторону торгового центра и жилых домов, расположенных за ним. Нужно проверить, нет ли там пострадавших. Небольшие пожары подождут. В развалинах стадиона находились люди, нуждающиеся в срочной помощи, но, чтобы добраться до стадиона, его пожарным придётся преодолеть двести ярдов пылающих автомашин…
   В этот момент он посмотрел вверх и увидел голубой спасательный вертолёт ВВС с бортовым номером «UH-1N», который опускался в тридцати ярдах от него. Кэллахан подбежал к нему. Офицер, сидевший в пассажирском отсеке, заметил он, был в форме майора.
   — Кэллахан, — представился пожарный. — Командир батальона.
   — Григгс, — ответил майор. — Хотите увидеть общую картину?
   — Да.
   — Залезайте в кабину. — Майор отдал команду в микрофон на груди, и вертолёт начал подниматься вверх. Кэллахан опустился в кресло и накинул ремень, но не пристегнулся.
   На осмотр места происшествия потребовалось несколько минут. То, что с уровня улицы представлялось сплошной стеной дыма, при взгляде сверху оказалось отдельными столбами, поднимавшимися к небу. Кэллахан по одному из подъездных путей мог проехать ближе к стадиону, хотя местами дорога была перекрыта разбитыми и горящими машинами. Вертолёт облетел стадион. Потоки горячего воздуха бросали его из стороны в сторону. Глядя вниз, Кэллахан увидел массу расплавленного асфальта, причём местами все ещё раскалённого докрасна. Единственной частью стадиона, от которой не поднимался дым, оказался южный сектор, который, как показалось Кэллахану, сверкал, хотя он не мог понять почему. Сверху был виден кратер, но размеры его было трудно оценить, поскольку в поле зрения попадали лишь отдельные его части. Они не сразу поняли, что некоторые секторы стадиона уцелели и все ещё стояли. Четыре или пять секторов, решил Кэллахан.
   — Достаточно, я увидел все, что мне нужно, — повернулся он к Григгсу. Майор протянул ему наушники с микрофоном. Теперь они могли разговаривать.
   — Что это?
   — Именно то, что вы видели, насколько я понимаю, — ответил Григгс. — Что вам понадобится для работы?
   — Тяжёлое подъёмное оборудование и такелаж. В уцелевшей части стадиона находятся, по-видимому, люди. Нам нужно добраться до них. Но как быть с… как быть с радиацией?
   Майор пожал плечами.
   — Не знаю. Мне придётся доставить сюда группу специалистов из Рокки-Флэтс. Сам я работаю в арсенале и кое в чём разбираюсь, но настоящие эксперты находятся в Рокки-Флэтс. Там специалисты по радиоактивности и последствиям ядерного взрыва. Их нужно немедленно переправить сюда. Я сообщу охране в арсенале, и тяжёлое подъёмное оборудование прибудет быстро. Прикажите своим людям держаться с наветренной стороны. Не пытайтесь приближаться к стадиону с любого другого направления, ладно?
   — Ладно.
   — Организуйте пункт дезактивации в том месте, где стоят ваши машины. Всех, кого удастся спасти, обмывайте водой — разденьте догола и обливайте водой. Понятно? — спросил майор, когда вертолёт коснулся асфальта. — Затем направляйте их в ближайшую больницу. Не забудьте: приближаться только с наветренной стороны; чтобы оказаться в безопасности, подходите к стадиону только с северо-востока, вместе с потоком ветра.
   — Как относительно радиоактивных осадков?
   — Я не специалист по этому вопросу, но могу посоветовать кое-что. Мне кажется, взрыв был небольшой мощности, так что осадков будет немного. Всасывающее действие огненного шара и ветер у поверхности унесли, должно быть, почти все радиоактивное дерьмо из этого района. Не все, но почти. Пребывание в этом месте в течение часа или около этого не вызовет радиоактивного облучения. К этому времени сюда уже прибудут специалисты по радиационному загрязнению, которые сообщат вам более точные сведения. Это все, что я мог сделать для вас. Желаю успеха.
   Кэллахан выпрыгнул из вертолёта и отбежал в сторону. Винтокрылая машина поднялась в воздух и взяла курс на северо-запад, к Рокки-Флэтс.

* * *

   — Ну, что выяснили? — спросил Куропаткин.
   — Товарищ генерал, мы измерили мощность взрыва на основе первоначального и остаточного выброса тепла. Характеристика оказалась какой-то странной, но мои расчёты говорят о том, что мощность взрывного устройства была от ста пятидесяти до двухсот килотонн. — Майор показал генералу расчёты.
   — Что вам показалось странным?
   — Энергия первичной вспышки была относительно небольшой. Это можно объяснить тем, что небо было закрыто облаками. А вот остаточная тепловая эмиссия очень велика. Я пришёл к выводу, что это был мощный взрыв, сравнимый с очень большой тактической боеголовкой или маленькой стратегической.
   — Вот справочник целей. — К ним подошёл лейтенант. Это была книга в матерчатом переплёте, в формате кварто, страницы которой представляли собой сложенные карты. Целью справочника было оценивать ущерб, нанесённый цели. На плане Денвера находилась пластиковая схема, демонстрирующая нацеленные на город советские стратегические ракеты. Всего на Денвер оказалось нацелено восемь баллистических ракет, пять СС-18 и три СС-19 с общим количеством боеголовок не меньше шестидесяти четырех и суммарной мощностью в двадцать мегатонн. Кто-то, подумал Куропаткин, считает Денвер целью, заслуживающей большого внимания.
   — Мы исходим из того, что это был наземный взрыв? — спросил Куропаткин.
   — Совершенно верно, товарищ генерал, — ответил майор. С помощью циркуля он прочертил круг с центром в здании стадиона.
   — Взрывное устройство мощностью двести килотонн будет иметь радиус смертельного поражения вот такого размера…
   План Денвера был раскрашен в разные цвета. Здания, способные выдержать взрывную волну, были коричневого цвета, жилые дома — жёлтого. В зелёный цвет были окрашены коммерческие строения, считающиеся лёгкой добычей при взрыве ядерной бомбы. Генерал увидел, что стадион, а также почти все здания вокруг него окрашены в зелёный цвет. В пределах радиуса смертельного поражения оказались сотни домов и невысоких жилых зданий.
   — Сколько вмещает стадион?
   — Я обратился в КГБ за оценкой, — сказал лейтенант. — Это крытый стадион — находится под крышей. Американцы любят удобства. Общее количество зрителей, которое он может вместить, превышает шестьдесят тысяч.
   — Господи, — выдохнул генерал Куропаткин. — Шестьдесят тысяч внутри стадиона… и по крайней мере сто тысяч в пределах радиуса смертельного поражения. Американцы сейчас, наверно, обезумели от ярости. — А если они считают, что это дело наших рук…

* * *

   — Каково ваше мнение? — спросил Борштейн.
   — Я трижды проверила вычисления, — ответила женщина-капитан. — Самым вероятным является мощность взрыва в сто пятьдесят килотонн, сэр.
   Борштейн вытер лицо.
   — Боже мой! Число пострадавших?
   — Двести тысяч — исходя из компьютерного моделирования и по взгляду на карты, которые имелись в нашем распоряжении, — ответила она. — Сэр, если кто-то считает это террористическим актом, они ошибаются. Для этого мощность бомбы слишком велика.
   Борштейн включил линию, соединяющую его одновременно с президентом и командующим стратегической авиацией.
   — Мы получили предварительные расчёты.

* * *

   — Ну, я слушаю, — сказал президент. Он уставился на динамик, словно это был живой человек.
   — Предположительно мощность взрывного устройства составляет сто пятьдесят килотонн.
   — Неужели так много? — послышался голос генерала Фремонта.
   — Мы проверили вычисления трижды.
   — Пострадавшие? — спросил затем генерал.
   — Исходим из того, что погибло двести тысяч. И ещё пятьдесят тысяч умрёт в ближайшее время.
   Голова президента Фаулера откинулась назад, словно его ударили по лицу. Последние пять минут он пытался убедить себя, что такое невозможно. И вот теперь самое невозможное стало очевидным. Двести тысяч мёртвых. Двести тысяч граждан его страны, люди, которых он поклялся защищать и оберегать.
   — Что ещё? — раздался его голос.
   — Я не расслышал, — сказал Борштейн. Фаулер сделал глубокий вздох и заговорил снова.
   — Что ещё вы можете сообщить нам?
   — Сэр, у нас создалось впечатление, что мощность взрыва на удивление велика для террористического акта.
   — Я вынужден согласиться с этим, заявлением, — заметил командующий стратегической авиацией. — КАБ — кустарная атомная бомба, то, что могут изготовить террористы, не владеющие высокой технологией и научными знаниями, не должна превышать по своей мощности двадцати килотонн. Взрыв в Денвере походит на многоступенчатую бомбу.
   — Многоступенчатую? — спросила Эллиот, повернувшись к динамику.
   — Термоядерное устройство, — пояснил генерал Борштейн. — Водородная бомба.

* * *

   — Райан слушает. Кто это?
   — Майор Фоке, сэр, из НОРАД. У нас есть информация относительно тротилового эквивалента и числа пострадавших. — Он зачитал цифры.
   — Мощность слишком велика для террористической бомбы, — заметил офицер из научно-технического отдела.
   — Мы придерживаемся аналогичной точки зрения, сэр.
   — Повторите вероятное число пострадавших, — попросил Райан.
   — Количество погибших сразу — примерно двести тысяч, включая зрителей, находившихся на стадионе.
   Боже мой, мне надо проснуться, сказал себе Райан, прикрыв глаза. Это идиотский кошмар, и я вот-вот проснусь. Но он открыл глаза, и вокруг ничего не изменилось.

* * *

   Робби Джексон сидел в каюте командира авианосца, капитана первого ранга Эрни Ричардса. Вполуха они слушали репортаж о матче, но обсуждали главным образом тактику предстоящих манёвров. Боевая группа «Теодора Рузвельта» приблизится к Израилю, имитируя нападение противника. В данном случае противником будут русские. Это казалось в высшей степени маловероятным, но для учений нужно установить какие-то правила. Русские — роль которых будет исполнять боевая группа американских судов — поведут себя очень хитро. Тактическая группировка разобьётся на отдельные корабли, чтобы походить на беспорядочную флотилию торговых судов вместо боевой эскадры. Первая атакующая волна будет состоять из истребителей и ударных бомбардировщиков, приблизится к аэропорту Бен-Гурион под видом авиалайнеров, мирных самолётов, и попытается проникнуть в воздушное пространство Израиля. Оперативный отдел авиакрыла Джексона уже изучал расписание рейсов и сравнивал временные факторы, чтобы первая атака выглядела похожей на настоящую. Вероятность этого была очень невелика. «Теодор Рузвельт» не собирался слишком уж нарушать правила Международной авиационной федерации и дразнить американские самолёты, базирующиеся в Израиле. Но Джексон любил рисковать.
   — Включи радио погромче, Роб. Я уже забыл, какой был счёт. Джексон протянул руку через стол и повернул тумблер, но из репродуктора доносилась только музыка. На авианосце была собственная бортовая телевизионная станция, а радио было всегда настроено на станцию вооружённых сил США.
   — Наверно, антенна вышла из строя, — заметил командир авиакрыла.
   — Это в такое-то время? — засмеялся Ричардс. — Да у меня на корабле начнётся мятеж!
   — Да, это будет неплохо выглядеть в отчёте о боевой готовности корабля.
   Раздался стук в дверь.
   — Войдите! — произнёс Ричардс.
   На пороге каюты появился старшина-писарь.
   — Молния, сэр.
   Старшина вручил Ричард су папку с листком бумаги.
   — Что-то важное? — спросил Робби. Ричарде молча передал ему листок, затем поднял трубку телефона и вызвал мостик.
   — Объявить боевую тревогу.
   — Какого черта? — пробормотал Джексон. — Боевая готовность номер три — почему?
   Эрни Ричардс, бывший лётчик ударного бомбардировщика, имел репутацию оригинала. Он восстановил на своём корабле старую морскую традицию, когда начало учений объявлялось звуками горна. В данном случае по корабельной трансляции загремели вступительные звуки отчаянного призыва к оружию Джона Уилльямса из «Звёздных войн», за которыми последовали обычные электронные удары гонга.
   — Пошли, Роб!
   Капитаны первого ранга бросились в центр управления боевыми действиями.

* * *

   — Что нам известно? — спросил Андрей Ильич Нармонов.
   — Мощность бомбы равнялась почти двум сотням килотонн. Это означает, что бомба была водородной, — послышался голос генерала Куропаткина. — Число погибших намного превзойдёт сотню тысяч. Кроме того, есть свидетельство того, что мощный электромагнитный импульс вывел из строя один из наших спутников раннего оповещения.
   — Чем это можно объяснить? — задал вопрос советник Нармонова по вопросам обороны.
   — Мы не знаем.
   — Вы можете отчитаться за каждую ядерную боеголовку? — услышал Куропаткин вопрос своего президента.
   — Со стопроцентной уверенностью, — раздался третий голос.
   — Что ещё?
   — С вашего разрешения, я хочу отдать приказ о переводе войск ПВО на повышенную боевую готовность. У нас, например, уже ведутся плановые учения в Восточной Сибири.
   — Это не будет выглядеть как провокация? — спросил Нармонов.
   — Нет, войска противовоздушной обороны предназначены исключительно для оборонительных целей. Наши перехватчики обладают дальностью поражения всего несколько сотен километров за пределами границы страны.
   — Хорошо, приступайте.
   Генерал Куропаткин, находящийся в своём подземном центре управления, всего лишь сделал знак другому офицеру, который поднял трубку телефона. Разумеется, советская система ПВО была уже предупреждена; в течение минуты были переданы радиограммы, и радиолокационные станции дальнего обнаружения, протянувшиеся вдоль границы СССР, вступили в действие. Как радиограммы, так и излучение от радиолокационных станций сразу были обнаружены приборами Агентства национальной безопасности США, находящимися как на земле, так и на орбитальных спутниках.
   — Что ещё мне следует предпринять? — Нармонов посмотрел на своих советников.
   Представитель Министерства иностранных дел ответил за всех:
   — Похоже, лучше всего не предпринимать никаких шагов. Когда Фаулер захочет говорить с вами, он установит контакт. Пока у него и без нас хватает неприятностей.

* * *

   Лайнер «МД-80» компании «Америкэн Эйрлайнс» совершил посадку в аэропорту Майами и подрулил к зданию аэропорта. Куати и Госн встали со своих кресел первого класса и вышли из самолёта. Их чемоданы будут перегружены на тот рейс, на котором они продолжат полет. Впрочем, это их мало беспокоило. Оба нервничали, но меньше, чем можно было ожидать. Куати и Госн примирились с тем, что смерть при осуществлении этой операции весьма вероятна. Если им удастся уцелеть, тем лучше. Госн сохранял самообладание до тех пор, пока не обратил внимание, что вокруг нет никакой паники. Странно, подумал он. Уже должно было стать известно о взрыве. Он отыскал бар в здании аэропорта и взглянул на телевизор, как всегда висящий наверху. Телевизор был настроен на местную станцию. Репортаж о матче не передавался. Он хотел было задать вопрос, но передумал. Это решение оказалось правильным. Прошла всего минута, и Госн услышал, как чей-то голос поинтересовался, какой сейчас счёт.
   — Четырнадцать — семь в пользу «Викингов», — услышал он ответ. — Затем изображение исчезло.
   — Когда?
   — Минут десять назад. Странно, что ещё не ликвидировали неисправность.
   — Думаешь, там землетрясение, как случилось во время розыгрыша Всемирной Серии в Сан-Франциско?
   — Представления не имею, — ответил бармен. Госн встал и направился обратно в зал вылета.

* * *

   — А что известно ЦРУ? — спросил Фаулер.
   — В данный момент — ничего, сэр. Мы занимаемся сбором информации, но сейчас вам известно ровно столько же, сколько и нам. Одну минуту. — Старший дежурный офицер передал Райану полученное сообщение. — Мы только что получили молнию из АНБ. Русская система противовоздушной обороны перешла на более высокую боевую готовность. Радиолокационные станции активно прощупывают пространство, и ведутся оживлённые переговоры по радио.
   — Что это значит? — спросила Лиз Эллиот.
   — Это значит, что русские хотят быть готовыми к обороне. Служба ПВО не представляет никакой угрозы, если только самолёты возможного противника не приближаются к границам России или не проникают в её воздушное пространство.
   — Но почему они повысили свою боевую готовность?
   — Может быть, они опасаются нападения.
   — Черт побери, Райан! — воскликнул президент.
   — Извините меня, господин президент. Это не было легкомысленным замечанием. То, что я сказал о боязни нападения, является буквальной правдой. Войска ПВО представляют собой такую же оборонительную систему, как наш НОРАД. Наша противовоздушная оборона и системы оповещения приведены в боевую готовность. Русские последовали нашему примеру. Это — чисто защитная мера. Они не могут не знать, что произошло у нас в Денвере. Когда случается такое событие, повышение боевой готовности средств обороны — естественная реакция.