Страница:
«Да, — подумал Торнан, — картагуниец и впрямь с любого дерьма сливки снимет».
— Слушай, — сказал он полушепотом, — а ты Мариссе помочь не сможешь?
— Попробую, — тем же полушепотом бросил Чикко. — Не глупый, сам понимаю. Тут, правда, вроде как пара магов есть, но они дохловаты, как я чую...
Среди толпы сновали ужами крикливо одетые типчики, о чем-то вполголоса расспрашивая встречных.
— Не хочет ли господин на кого-нибудь поставить? — позади Торнана стоял точно такой тип с восковой табличкой в руках.
— Да нет, я тут не знаю никого... — пожал плечами северянин, придавая лицу слегка растерянное выражение.
— Тогда я могу подсказать верную ставку, — заговорщически подмигнул незнакомец.
Ясно — собрался облапошить глуповатого чужеземца.
— Да нет, обожду пока...
Но вот трижды ударил гонг.
Представление началось с того, что на круглое возвышение в центре зала, усыпанное соломой, вышло с полдюжины девушек в мало что прикрывавших лохмотьях.
Девчата были отлично сложены, с крупными атлетическими фигурами и мощными формами. Под барабанную дробь, выбиваемую парочкой толстых евнухов, они принялись поднимать друг друга, строили пирамиды, забираясь друг дружке на плечи — в общем, обычное представление бродячего цирка в женском варианте. Потертый мужик с завитой бородкой — судья, или как он тут назывался, — отпускал сальные комментарии зычным басом, зрители свистели или одобрительно вопили. И лишь потом вышла первая пара бойцов женского пола.
Бородатый представил их как Стрелу и Сову и предложил делать ставки — кто из них победит.
Девушки держались спокойно, и было видно, что они жаждут поскорее начать бой. Как понял Торнан, они хорошо знают друг друга, видать, уже не раз боролись. Стрела была немного выше своей соперницы: красивая широкоплечая брюнетка с коротко обрезанными волосами. Сова — не первой молодости, коренастая, жилистая, выглядела даже более устрашающе, хотя у ее противницы на вид мышц было больше — по рукам аж перекатывались волны вздувающихся жгутов.
Торнану неожиданно стало интересно.
Вот рефери подал сигнал к бою, и Сова со Стрелой сразу сшиблись, сцепились и принялись молотить друг друга — ногами, руками, головой... Они кидали друг друга на затоптанные доски помоста, разбрасывая устилавшую его солому, чуть ли не кусались, и при этом вопили и визжали, словно проститутки в разносимом пьяными солдатами борделе.
Торнан приуныл — бабы дрались уверенно и умело, без дураков. Они врезались друг в друга, обрушивая на соперницу всю тяжесть своего тела. Мариссе придется тяжеловато.
Потом град ударов иссяк с обеих сторон, и они сцепились в мертвом захвате, стараясь опрокинуть друг друга. Бой закончился вничью — Стрела пыталась сбить противницу с ног, а Сова — методично придушить соперницу, и ни одна не достигла успеха.
Затем выпустили другую пару: долговязую брюнетку Иглу, против которой вышла коренастая и смуглая, с грубым лицом девица, чем-то напомнившая Торнану росомаху. Та носила вполне подходящую кличку — Дикарка. Вокруг прошелестело: пять к трем на победу второй. Капитан тоже поставил бы на Дикарку, но хорошо, что не сделал этого — Игла укротила ее в минуту, одним ударом пробив довольно хорошо поставленный блок и точно попав кулаком в солнечное сплетение. Сбив Дикарке дыхание и добавив по ушам раскрытыми ладонями, Игла поставила ее на колени, намотав на кулак волосы и запрокинув голову назад.
И вот на помост вышли Марисса и ее соперница — грузная молодая баба с могучим мужским торсом и толстыми ручищами, с вывороченными мясистыми ляжками слегка кривых ног.
— Итак, в бою сойдутся знакомая вам Слониха и новая девушка — прибывшая в наш славный город издалека, воительница, назвавшая себя... — смотритель сделал паузу, — Белая Рысь!
Слониха подпрыгивала и громко ухала, приветствуя толпу, встряхивая обильными телесами. Марисса стояла прямо и спокойно, скрестив руки на груди.
— Эй, покажи грудку, новенькая! — выкрикнул кто-то, и толпа издевательски засвистела.
— Покажи, покажи, пока тебе ее не оторвали! Презрительно обведя собравшихся взором, Марисса как бы невзначай поправила выбившиеся из-под повязки волосы.
Толпа встретила увиденное свистом и похабными советами вперемешку с презрительными комментариями. В Картагуни, по суртским обычаям, ценили толстых женщин — много толще, чем в прочих местах.
— Делайте ваши ставки, господа! Итак, Слониха против Белой Рыси! Бой начат!
Слониха не кинулась в атаку, а по обычаю опытных старых бойцов принялась медленно кружить по арене, подначивая соперницу.
— Ну как, шлюха харьятская, без штанов-то не мерзнешь? — осведомилась она. Зрители заржали, как табун жеребцов.
— Ну тебе-то не привыкать небось, — парировала Марисса. — Тебе и юбка небось не нужна — чтобы мужиков легче было к себе подпускать-то!
— Да я тебя порву и все выверну наизнанку, голозадая степнячка!!! — взревела Слониха, теряя над собой контроль. — Не понадобятся тебе штаны, потому что надевать будет не на что! — Яростно матерясь, она шагнула к Мариссе, занося кулак для сокрушительного удара.
И сразу Марисса стремительно бросилась навстречу сопернице, схватила ее обеими руками за талию и попыталась свалить. Но взять нахрапом не удалось — Слониха устояла, сжала противнице голову двумя руками и принялась невозмутимо пригибать ее к земле, так что амазонке пришлось освободить захват и отпрыгнуть в сторону. Трудно сказать, хорош ли был этот самый Федро Молот, что учил ее, но пока что пресловутый «вольный бой» мало помогал самонадеянному послу храма Тиамат.
Зрители затопотали, завыли.
Ничуть не обескураженная Марисса принялась кружить вокруг Слонихи, прыгая из стороны в сторону, нанося обманные удары, пару раз лягнув противницу в живот. Слониха спокойно топталась на месте, не реагируя на выпады Мариссы, только ухмылялась.
— Слониха, стопчи ее! Дави соплюху! — азартно визжали поклонники картагунийской борчихи.
Подстегнутая выкриками, Слониха перешла в атаку, кинувшись на воительницу. А та, казалось, именно этого и ждала — поднырнула под Слониху, ухватила за ногу... Неудача — та схватила Мариссу за руку и со всей мочи отшвырнула ее, как котенка, шагов на пять. Марисса стояла, растерянно держась за руку, видно, вывихнутую дланью могучей противницы.
— Эх! — не выдержал ант. — Говорил я дуре!..
И поэтому пропустил рывок Мариссы и сдвоенный удар коленями в живот заржавшей Слонихи.
И сразу же Марисса сделала совершенно неожиданный ход — с разбега запрыгнула сзади на Слониху, крепко обхватила за шею, а ногами — за талию и резко откинулась назад — ни дать ни взять хищная лесная кошка, в честь которой взяла свое прозвище.
Растерявшаяся Слониха отчаянно пыталась сбросить «рысь», но зашаталась, ноги у нее подкосились, и она завалилась на бок. А ловкая Марисса умудрилась соскочить с падающей противницы, упруго приземлившись и устояв на ногах.
Вокруг засуетились букмекеры, послышались выкрики:
— Двадцать на Рысь!
— Семнадцать на Слониху!
— Три к двум на Слониху!
Вновь они сошлись в схватке. Торнан понял тактику Слонихи — сбить противницу с ног и рухнуть сверху, навалиться всем телом, сполна используя преимущество массы. Но и амазонка понимала это не хуже него.
Слонихе удалось поймать Мариссу и провести шикарный бросок через бедро — но когда великанша, торжествующе взвыв, рухнула вниз, пытаясь прижать девушку к полу, то лишь брякнулась со всего маху на доски — та ловко ускользнула прямо из-под падающей туши. И тут же сама прыгнула сверху на Слониху, уселась ей на спину и яростно и жестко зажала ее шею и подбородок.
Зал визжал, ругался, верещал, бил в ладоши...
— Игра двадцать к одиннадцати на новенькую!
— Тридцать на Рысь!
— Забей ее, девочка! Гаси жирную свинью!
И вновь картагунийка вырвалась из почти безнадежного, казалось, положения, изо всех сил прижав Мариссу к себе, стараясь задавить в могучих лапищах. Руки амазонки оказались прижаты к телу, словно живым капканом.
Тщетно Марисса дергалась и даже пыталась укусить соперницу — та не поддавалась.
Торнан лишь горестно вздохнул. Сам борец не из последних, он понимал, что шансов у девушки мало — в такой ситуации более сильному и тяжелому достаточно просто не выпускать из захвата добычу, и противник неизбежно проиграет.
Судья извлек из-за спины палку, которой, судя по всему, прекращал затянувшиеся бои.
Не пытаясь больше вырваться из мощных рук, Марисса начала медленно тянуться вверх, поднимаясь на цыпочки. Слониха, шевельнув могучими плечами, оторвала соперницу от земли. Марисса вдруг отпустила Слониху, прогнулась всем телом назад, как будто превозмогая сильную боль. И тут Торнан заметил, как ее нога скользит по ляжке соперницы вниз.
Марисса нанесла удары одновременно — пяткой Слонихе под колено, и одновременно, используя силу мышц живота, — лбом в подбородок. Та рухнула на колени, расцепив захват.
Зал взревел, забил в ладоши, застучал ногами, как табун жеребцов.
— Ставлю сотню на девчонку!
— Ну дает Рыся! Так! Так ее!!!
— Слониха, не подкачай!
— Три к пяти!..
Но уже через считанные мгновения — ант не мог не восхититься силой и живучестью доставшегося его спутнице врага — Слониха вскочила на ноги, сгребла соперницу обеими ручищами и шваркнула спиной оземь так, что взметнулись в воздух клочья соломы. Она уже занесла ногу, намереваясь лягнуть поверженную амазонку в живот. И тут Марисса повернулась на спине, выстрелив обеими ногами в подвздошье противницы. Та зарычала и отшатнулась, но по-прежнему не упала.
Прыжком из положения лежа вскочив на ноги, Марисса, сильно толкнув соперницу коленом в грудь, вновь повалила ее на истоптанную солому и, вцепившись в затылок, прижала лицом к доскам. Слониха оказалась абсолютно беспомощной, видимо, захват оказался очень болезненным.
— Костлявая тварь! Сучка! — придушенно заорала она. Марисса усилила нажим.
— Да! Да! Сдаюсь!
— Бой окончен победой Белой Рыси, — объявил судья, пряча палку за спину.
Марисса поднялась с помоста — в синяках, исцарапанная, взмокшая, но довольная донельзя — и, как понял Торнан, даже не столько грядущим вознаграждением, как самой победой.
В комнатке отдыха давешний мальчишка с бляхой поднес ей кожаный мешочек.
— Сто тридцать монет серебром за победу, — важным баском сообщил он, — да еще сто восемьдесят одна — от выигравших ставки. Ежели хочете биться постоянно, то зайдите к моему батюшке, отведет к главному распорядителю, оформят все честь по чести на пергаменте. За выступление будут двадцать серебром класть без разницы — победа иль поражение, да еще всякие наградные.
— Подумаю, — произнесла Марисса, одеваясь. Мешочек перекочевал в сумку на поясе.
И почти сразу к ней подбежал одетый в пурпурные штаны и рубаху букмекер.
Вновь Марисса взвесила в руке кошель.
— Это от нас, — сообщил он, понизив голос. — Премия... И приглашаем сегодня на пир, — бросил он. — Твои друзья тоже могут придти.
— Пусть в гостиницу придут за нами, — последовал ответ амазонки. — И вообще, какой с тебя толк — когда надо, не можешь, а как рабынь толстых валять, пока меня всякие потаскухи оприходовать пытаются...
— И не надо орать! — вдруг вспылил Чикко. — Магия, между прочим, это не кулаками махать!
— Может, у тебя вообще способности пропали?
— Нет, не пропали, — серьезно ответил Чикко. — Только вот магия — это не так просто, как некоторые думают... Ты, видно, считаешь — прочел заклинание в книге или услышал где, заучил наизусть, и все? Нет, сестренка, чародейство прочувствовать надо. Через себя пропустить... Вообще, если на то пошло, любое чародейство можно и без всяких заклинаний творить. Просто нужно этим самым... чарами то есть... жить. Не зря говорят: «Не куя — не сделаешься кузнецом».
Марисса проворчала под нос, что некоторым кузнецами ни за что не сделаться, хоть куя, хоть не куя, но было видно, что она уязвлена.
Но так или иначе, продолжить беседу им не удалось.
Глава 15
— Слушай, — сказал он полушепотом, — а ты Мариссе помочь не сможешь?
— Попробую, — тем же полушепотом бросил Чикко. — Не глупый, сам понимаю. Тут, правда, вроде как пара магов есть, но они дохловаты, как я чую...
Среди толпы сновали ужами крикливо одетые типчики, о чем-то вполголоса расспрашивая встречных.
— Не хочет ли господин на кого-нибудь поставить? — позади Торнана стоял точно такой тип с восковой табличкой в руках.
— Да нет, я тут не знаю никого... — пожал плечами северянин, придавая лицу слегка растерянное выражение.
— Тогда я могу подсказать верную ставку, — заговорщически подмигнул незнакомец.
Ясно — собрался облапошить глуповатого чужеземца.
— Да нет, обожду пока...
Но вот трижды ударил гонг.
Представление началось с того, что на круглое возвышение в центре зала, усыпанное соломой, вышло с полдюжины девушек в мало что прикрывавших лохмотьях.
Девчата были отлично сложены, с крупными атлетическими фигурами и мощными формами. Под барабанную дробь, выбиваемую парочкой толстых евнухов, они принялись поднимать друг друга, строили пирамиды, забираясь друг дружке на плечи — в общем, обычное представление бродячего цирка в женском варианте. Потертый мужик с завитой бородкой — судья, или как он тут назывался, — отпускал сальные комментарии зычным басом, зрители свистели или одобрительно вопили. И лишь потом вышла первая пара бойцов женского пола.
Бородатый представил их как Стрелу и Сову и предложил делать ставки — кто из них победит.
Девушки держались спокойно, и было видно, что они жаждут поскорее начать бой. Как понял Торнан, они хорошо знают друг друга, видать, уже не раз боролись. Стрела была немного выше своей соперницы: красивая широкоплечая брюнетка с коротко обрезанными волосами. Сова — не первой молодости, коренастая, жилистая, выглядела даже более устрашающе, хотя у ее противницы на вид мышц было больше — по рукам аж перекатывались волны вздувающихся жгутов.
Торнану неожиданно стало интересно.
Вот рефери подал сигнал к бою, и Сова со Стрелой сразу сшиблись, сцепились и принялись молотить друг друга — ногами, руками, головой... Они кидали друг друга на затоптанные доски помоста, разбрасывая устилавшую его солому, чуть ли не кусались, и при этом вопили и визжали, словно проститутки в разносимом пьяными солдатами борделе.
Торнан приуныл — бабы дрались уверенно и умело, без дураков. Они врезались друг в друга, обрушивая на соперницу всю тяжесть своего тела. Мариссе придется тяжеловато.
Потом град ударов иссяк с обеих сторон, и они сцепились в мертвом захвате, стараясь опрокинуть друг друга. Бой закончился вничью — Стрела пыталась сбить противницу с ног, а Сова — методично придушить соперницу, и ни одна не достигла успеха.
Затем выпустили другую пару: долговязую брюнетку Иглу, против которой вышла коренастая и смуглая, с грубым лицом девица, чем-то напомнившая Торнану росомаху. Та носила вполне подходящую кличку — Дикарка. Вокруг прошелестело: пять к трем на победу второй. Капитан тоже поставил бы на Дикарку, но хорошо, что не сделал этого — Игла укротила ее в минуту, одним ударом пробив довольно хорошо поставленный блок и точно попав кулаком в солнечное сплетение. Сбив Дикарке дыхание и добавив по ушам раскрытыми ладонями, Игла поставила ее на колени, намотав на кулак волосы и запрокинув голову назад.
И вот на помост вышли Марисса и ее соперница — грузная молодая баба с могучим мужским торсом и толстыми ручищами, с вывороченными мясистыми ляжками слегка кривых ног.
— Итак, в бою сойдутся знакомая вам Слониха и новая девушка — прибывшая в наш славный город издалека, воительница, назвавшая себя... — смотритель сделал паузу, — Белая Рысь!
Слониха подпрыгивала и громко ухала, приветствуя толпу, встряхивая обильными телесами. Марисса стояла прямо и спокойно, скрестив руки на груди.
— Эй, покажи грудку, новенькая! — выкрикнул кто-то, и толпа издевательски засвистела.
— Покажи, покажи, пока тебе ее не оторвали! Презрительно обведя собравшихся взором, Марисса как бы невзначай поправила выбившиеся из-под повязки волосы.
Толпа встретила увиденное свистом и похабными советами вперемешку с презрительными комментариями. В Картагуни, по суртским обычаям, ценили толстых женщин — много толще, чем в прочих местах.
— Делайте ваши ставки, господа! Итак, Слониха против Белой Рыси! Бой начат!
Слониха не кинулась в атаку, а по обычаю опытных старых бойцов принялась медленно кружить по арене, подначивая соперницу.
— Ну как, шлюха харьятская, без штанов-то не мерзнешь? — осведомилась она. Зрители заржали, как табун жеребцов.
— Ну тебе-то не привыкать небось, — парировала Марисса. — Тебе и юбка небось не нужна — чтобы мужиков легче было к себе подпускать-то!
— Да я тебя порву и все выверну наизнанку, голозадая степнячка!!! — взревела Слониха, теряя над собой контроль. — Не понадобятся тебе штаны, потому что надевать будет не на что! — Яростно матерясь, она шагнула к Мариссе, занося кулак для сокрушительного удара.
И сразу Марисса стремительно бросилась навстречу сопернице, схватила ее обеими руками за талию и попыталась свалить. Но взять нахрапом не удалось — Слониха устояла, сжала противнице голову двумя руками и принялась невозмутимо пригибать ее к земле, так что амазонке пришлось освободить захват и отпрыгнуть в сторону. Трудно сказать, хорош ли был этот самый Федро Молот, что учил ее, но пока что пресловутый «вольный бой» мало помогал самонадеянному послу храма Тиамат.
Зрители затопотали, завыли.
Ничуть не обескураженная Марисса принялась кружить вокруг Слонихи, прыгая из стороны в сторону, нанося обманные удары, пару раз лягнув противницу в живот. Слониха спокойно топталась на месте, не реагируя на выпады Мариссы, только ухмылялась.
— Слониха, стопчи ее! Дави соплюху! — азартно визжали поклонники картагунийской борчихи.
Подстегнутая выкриками, Слониха перешла в атаку, кинувшись на воительницу. А та, казалось, именно этого и ждала — поднырнула под Слониху, ухватила за ногу... Неудача — та схватила Мариссу за руку и со всей мочи отшвырнула ее, как котенка, шагов на пять. Марисса стояла, растерянно держась за руку, видно, вывихнутую дланью могучей противницы.
— Эх! — не выдержал ант. — Говорил я дуре!..
И поэтому пропустил рывок Мариссы и сдвоенный удар коленями в живот заржавшей Слонихи.
И сразу же Марисса сделала совершенно неожиданный ход — с разбега запрыгнула сзади на Слониху, крепко обхватила за шею, а ногами — за талию и резко откинулась назад — ни дать ни взять хищная лесная кошка, в честь которой взяла свое прозвище.
Растерявшаяся Слониха отчаянно пыталась сбросить «рысь», но зашаталась, ноги у нее подкосились, и она завалилась на бок. А ловкая Марисса умудрилась соскочить с падающей противницы, упруго приземлившись и устояв на ногах.
Вокруг засуетились букмекеры, послышались выкрики:
— Двадцать на Рысь!
— Семнадцать на Слониху!
— Три к двум на Слониху!
Вновь они сошлись в схватке. Торнан понял тактику Слонихи — сбить противницу с ног и рухнуть сверху, навалиться всем телом, сполна используя преимущество массы. Но и амазонка понимала это не хуже него.
Слонихе удалось поймать Мариссу и провести шикарный бросок через бедро — но когда великанша, торжествующе взвыв, рухнула вниз, пытаясь прижать девушку к полу, то лишь брякнулась со всего маху на доски — та ловко ускользнула прямо из-под падающей туши. И тут же сама прыгнула сверху на Слониху, уселась ей на спину и яростно и жестко зажала ее шею и подбородок.
Зал визжал, ругался, верещал, бил в ладоши...
— Игра двадцать к одиннадцати на новенькую!
— Тридцать на Рысь!
— Забей ее, девочка! Гаси жирную свинью!
И вновь картагунийка вырвалась из почти безнадежного, казалось, положения, изо всех сил прижав Мариссу к себе, стараясь задавить в могучих лапищах. Руки амазонки оказались прижаты к телу, словно живым капканом.
Тщетно Марисса дергалась и даже пыталась укусить соперницу — та не поддавалась.
Торнан лишь горестно вздохнул. Сам борец не из последних, он понимал, что шансов у девушки мало — в такой ситуации более сильному и тяжелому достаточно просто не выпускать из захвата добычу, и противник неизбежно проиграет.
Судья извлек из-за спины палку, которой, судя по всему, прекращал затянувшиеся бои.
Не пытаясь больше вырваться из мощных рук, Марисса начала медленно тянуться вверх, поднимаясь на цыпочки. Слониха, шевельнув могучими плечами, оторвала соперницу от земли. Марисса вдруг отпустила Слониху, прогнулась всем телом назад, как будто превозмогая сильную боль. И тут Торнан заметил, как ее нога скользит по ляжке соперницы вниз.
Марисса нанесла удары одновременно — пяткой Слонихе под колено, и одновременно, используя силу мышц живота, — лбом в подбородок. Та рухнула на колени, расцепив захват.
Зал взревел, забил в ладоши, застучал ногами, как табун жеребцов.
— Ставлю сотню на девчонку!
— Ну дает Рыся! Так! Так ее!!!
— Слониха, не подкачай!
— Три к пяти!..
Но уже через считанные мгновения — ант не мог не восхититься силой и живучестью доставшегося его спутнице врага — Слониха вскочила на ноги, сгребла соперницу обеими ручищами и шваркнула спиной оземь так, что взметнулись в воздух клочья соломы. Она уже занесла ногу, намереваясь лягнуть поверженную амазонку в живот. И тут Марисса повернулась на спине, выстрелив обеими ногами в подвздошье противницы. Та зарычала и отшатнулась, но по-прежнему не упала.
Прыжком из положения лежа вскочив на ноги, Марисса, сильно толкнув соперницу коленом в грудь, вновь повалила ее на истоптанную солому и, вцепившись в затылок, прижала лицом к доскам. Слониха оказалась абсолютно беспомощной, видимо, захват оказался очень болезненным.
— Костлявая тварь! Сучка! — придушенно заорала она. Марисса усилила нажим.
— Да! Да! Сдаюсь!
— Бой окончен победой Белой Рыси, — объявил судья, пряча палку за спину.
Марисса поднялась с помоста — в синяках, исцарапанная, взмокшая, но довольная донельзя — и, как понял Торнан, даже не столько грядущим вознаграждением, как самой победой.
В комнатке отдыха давешний мальчишка с бляхой поднес ей кожаный мешочек.
— Сто тридцать монет серебром за победу, — важным баском сообщил он, — да еще сто восемьдесят одна — от выигравших ставки. Ежели хочете биться постоянно, то зайдите к моему батюшке, отведет к главному распорядителю, оформят все честь по чести на пергаменте. За выступление будут двадцать серебром класть без разницы — победа иль поражение, да еще всякие наградные.
— Подумаю, — произнесла Марисса, одеваясь. Мешочек перекочевал в сумку на поясе.
И почти сразу к ней подбежал одетый в пурпурные штаны и рубаху букмекер.
Вновь Марисса взвесила в руке кошель.
— Это от нас, — сообщил он, понизив голос. — Премия... И приглашаем сегодня на пир, — бросил он. — Твои друзья тоже могут придти.
— Пусть в гостиницу придут за нами, — последовал ответ амазонки. — И вообще, какой с тебя толк — когда надо, не можешь, а как рабынь толстых валять, пока меня всякие потаскухи оприходовать пытаются...
— И не надо орать! — вдруг вспылил Чикко. — Магия, между прочим, это не кулаками махать!
— Может, у тебя вообще способности пропали?
— Нет, не пропали, — серьезно ответил Чикко. — Только вот магия — это не так просто, как некоторые думают... Ты, видно, считаешь — прочел заклинание в книге или услышал где, заучил наизусть, и все? Нет, сестренка, чародейство прочувствовать надо. Через себя пропустить... Вообще, если на то пошло, любое чародейство можно и без всяких заклинаний творить. Просто нужно этим самым... чарами то есть... жить. Не зря говорят: «Не куя — не сделаешься кузнецом».
Марисса проворчала под нос, что некоторым кузнецами ни за что не сделаться, хоть куя, хоть не куя, но было видно, что она уязвлена.
Но так или иначе, продолжить беседу им не удалось.
Глава 15
НЕПРИЯТНАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
Что-то зашуршало, за дверью торкнулось раз-другой в доски, а потом она распахнулась, выбитая одним исполинским ударом. Полетел в угол вырванный с мясом засов, и в комнату ворвались люди с оружием. За ними, бросая послужившее тараном бревно, — другие.
Марисса еще только тянулась к эфесу скимитара, когда на нее навалилось сразу четверо, весьма умело прижимая руки и ноги к полу. Чикко ужом вырвался из объятий толстого здоровяка, но костлявый напарник амбала ловко приложил его палкой и набросил мешок на голову. Торнан, стремясь порваться к лежащему на койке поясу с ятаганом, пытался вырвать тяжелую деревянную дубинку из рук нападавшего и расчистить путь, но тут на него набросили сеть и ловко ею обмотали.
«Все, сейчас добьют...» — промелькнуло у повергнутого на пол капитана, когда он увидел сомкнувшихся вокруг разъяренных головорезов.
Однако северянина только били и пинали, не давая подняться. Потом навалились, скрутили руки и крепко связали за спиной — как будто было мало сети. Заткнули рот. И как неодушевленный предмет оттащили в угол, где уже расположились так же надежно скрученные приятели.
Схватка закончилась. Оставалось понять — кто напал на них и почему с ними так обошлись?
Их противники без лишних слов принялись собирать веши пленников и складывать в мешки. Было их не так много — десяток. Торнан не мог не отдать им должное: пусть и застав врасплох, но так ловко и без потерь упаковать двух толковых воинов и мага...
В дверях появился их командир, как определил ант, — высокий худощавый человек с жестким лицом и аккуратными черными усиками. Положив руку на эфес короткого меча, произнес ровным спокойным голосом:
— Этого парня зовут Торнан?
— Да, господин, — ответил старший из команды похитителей, — как ни странно, самый невидный и бедно одетый. — Кто он — я не понял. То ли Ргин Мореход, а может, даже сам Дикий Кракен.
— Нет, — покачал головой усач. — Кракен — данн. — Он прошел в комнату, приблизился к пленникам. Фомора и анта он удостоил лишь мимолетного взгляда, зато с минуту внимательно и с каким-то непонятным злым уважением во взоре изучал Мариссу. — Вот, значит, ты какая... — непонятно бросил он. — Ладно, ребята, грузите их...
Их вытащили во двор через черный ход постоялого двора и одного за другим, передавая с рук на руки, уложили в большую закрытую карету, запряженную четверкой лошадей. Потом храбрецы расселись — кто на спины животных, кто на запятки экипажа, кто внутрь. И рыдван тронулся.
Карета неспешно тащилась по тихим улицам предместья Картагуни, Динандара. Ее провожали взглядами — без особого удивления и без особого интереса. На немощеных улицах рыдван немилосердно трясло, колеса периодически застревали в промоинах и рытвинах, возница ругался.
А Торнан, лежа ничком на полу, думал.
Их похитили. Это ясно. Хотели бы убить — убили. Но вот зачем и кому они нужны?
Охотники за рабами? Вздор — те так не работают, во всяком случае, не светятся так нагло. Поклонники демонов, мечтающие помешать в поисках реликвии? Нет, те тоже действовали бы исподтишка: выследили где-нибудь на лесной дороге и расстреляли бы из луков. А может, какие-то разборки между служителями Тиамат?
Позади него завозилась Марисса, что-то зло промычала сквозь кляп, ударила ногами в стенку кареты.
— Тихо, ублюдки! — Голос сопровождающего их воина был злым и непреклонным. — Нишкните и не пытайтесь освободиться — не поможет! А главное — не вздумайте шуметь: господин приказал, чтобы ни одна живая душа вас не увидела. Иначе вы уже будете ему без надобности, и тогда я просто проткну вас, как крыс.
Возница присвистнул и тряхнул поводьями, подстегивая трех гнедых жеребцов.
...Карета въехала в ворота обшарпанного особняка. Торнан услышал оклик, краткое приветствие и скрип открываемых ворот, затем повозка остановилась. Торнана и его спутников выволокли из кареты и бросили в густую траву, покрывавшую захламленный двор. Потом поставили на ноги.
Торнан огляделся вокруг, разминая затекшие ноги, затем, подталкиваемый в спину конвоиром, двинулся к дому.
Подойдя к обитой железом небольшой двери, хорошо спрятанной в глубокой нише, солдат постучал. Дверь открылась, все трое прошли внутрь. Торнан увидел просторный, богато украшенный холл с яркими коврами и резной дубовой лестницей посередине.
Но они туда не пошли. Конвоир толкнул деревянную дверь в стене, за которой открылась винтовая лестница. Они поднялись в небольшую комнату с узкими окнами-бойницами и, миновав галерею, вошли в роскошный покой.
Увидев их, из кресла с высокой резной спинкой поднялся тот самый черноусый тип. Сейчас он выглядел натуральным родовым аристократом, каких в торговом королевстве отродясь не водилось. Облачение на нем было самое что ни на есть аристократическое: шелковые штаны, бархатные сапоги, которые носятся от силы неделю, короткий плащ с позументами... Меч на поясе, кинжал, отделанный серебром, — за поясом...
Торнан не знал, как начать разговор — то ли послать его с большим загибом через тридцать три хрена, то ли возмущенно вопить о невиновности.
Но разговор начала Марисса.
— Я посол соборного храма Великой Матери в Кильдаре, — кипя яростью, бросила она. — Я требую объяснений...
— Они воспоследуют, уважаемая... посол, — иронически осклабился усатый. — Они воспоследуют. Но сначала поговорим. Итак, я — Гор Нор, младший шарифф Картагуни, проще говоря — один из начальников стражи нашего богоспасаемого города. А почему я вас... задержал и почему, задержав, не отправил в тюрьму, сейчас поймете. Вы, стало быть, Торнан? — обратился он к анту. — Ладно, — не дожидаясь ответа, заявил он. — Будем пока называть вас так. Так вот, вы слышали про Ульметту?
— Первый раз слышу, — бросил Торнан. — Могу сразу сказать, что я его не убивал.
— Не его, а ее, — пожал плечами Гор. — Кстати, если бы вы ее прикончили, многие сказали бы вам спасибо. Ульметта — это вожак пиратской шайки, уже полгода терроризирующей Большое Суртское море и Закатный Берег.
— Чушь собачья! — Торнан даже позволил себе рассмеяться. — Женщина-пират? Этого не может быть!
— Тем не менее это так, — произнес Гор.
— Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! — сказал Торнан. — Конечно, вопреки мнению сухопутных крыс, моряки не считают женщину на борту предвестием несчастья, но те девицы, что путешествуют с моряками и пиратами, выступают лишь в одном качестве.
— Тем не менее это подтверждают многие свидетели. Говорят, она спит по очереди со всей командой, или, по другим сведениям, — с вожаками.
— А при чем тут мы? — взвилась Марисса, хотя Торнан вдруг понял, при чем.
— Видите ли, Ульметта и ее пираты, говорят, прячутся на каком-то острове Кехтского архипелага. И в цивилизованных краях появляется редко. Но есть, говорят, у нее одна слабость — разнообразные состязания и ристалища. Она не только любит их посмотреть, но и сама иногда в них участвует. А женщина она крепкая, здоровая, с мечами ловко управляется... Ну что, может, не будем играть в прятки? Думала, пиратская принцесса, что тебя не узнают?!
Тут даже и до Мариссы дошло.
— Что за бред?! Чушь вы несете! Какие мы, на..., пираты?! — завопила она, откровенно перепугавшись. — В конце концов, справьтесь в кильдарийском Храме!
— Ну, допустим, — пожал плечами Гор, глядя на беснующуюся Мариссу. — Но сколько уйдет на это времени? Три месяца? Полгода? Год? Это во-первых. А во-вторых, вы сейчас не в тюрьме и официально вас никто не задерживал.
— Что тебе от нас надо, упырь?! — процедила Марисса.
— Золото, почтенная Ульметта, золото! Только за последний год ваши ребята захватили грузов и кораблей на полмиллиона серебром!
— И как, интересно, ты собрался все это получить? — фыркнула Марисса.
— Это признание? — улыбнулся Гор. — Да мне и не нужно столько. Сорок тысяч монет — и вы свободны, уважаемые... послы Храма. Кстати, вы все же не выдавайте вашего воришку за мага. Или пусть хотя бы носит хламиду с длинными рукавами, чтоб не было видно шрамов от цепей. Сорок тысяч — и не монетой меньше. Не время торговаться. Потому что если мы не придем к согласию...
Он ударил в гонг, и из соседней комнаты появился здоровенный, немолодой уже мужчина, держа под мышкой большой короб с инструментами и жаровню.
— Так вот, уважаемая... ну, допустим, Марисса, — мягко и спокойно продолжил Нор Гор. — Это Уво, присяжный палач Картагунийской тюрьмы, и по совместительству — человек, оказывающий мне некоторые услуги за отдельную плату. И если мы не придем к согласию, то он займется вами. А Уво — человек искусный и старательный.
— Будь ты проклят! — процедила Марисса.
— Я это слышал в своей жизни не раз, — с нарочитой усталостью сообщил Гор. — Итак — сорок тысяч до завтрашнего утра...
— Больше двадцати тысяч дать не можем! — вдруг бросил Торнан.
Девушка взвыла дурным голосом.
— Тридцать, — твердо сказал Гор. — И это крайняя сумма.
— Согласен.
— Торн, ты с ума сошел! — забилась в путах Марисса.
— Нет, отчего же — весьма разумный молодой человек, — возразил шарифф. — Кстати, оцените мой ум — я точно знаю, что поблизости нет ни одного вашего корабля, да и вообще Ульметта... то есть вы, — поклон в сторону Мариссы, — путешествует на обычных судах. И срок до завтрашнего утра вам даден именно для того, чтобы вы не успели ни с кем договориться. Только и остается времени на то, чтобы получить у ваших прикормленных менял и банкиров серебро и внести выкуп. Кстати, кто за ним пойдет? Вы? — палец ткнул в Торнана. — Кстати, так вы Мореход или Кракен? Уж удовлетворите мое любопытство!
— Не важно, — процедил Торнан.
— Ну, можете эту тайну сохранить. Да, вы, любезная, наверное, сейчас строите планы мести мне? Можете это делать невозбранно — ведь когда вы выберетесь к своим, я давно уже буду в другом месте, тратить со вкусом ваши монеты. Ну так как?
— Я принесу тебе выкуп, Нор, — сообщил Торнан.
Марисса опять взвыла и выругалась.
— Не надо быть такой жадной, уважаемая, — усмехнулся Нор Гор. — Хорошо. Пойди и принеси. Но имей в виду: если к завтрашнему утру выкупа не будет, то вот этим красивым телом, — небрежным жестом он указал на выглядывающее из-под разорванной рубахи обнаженное плечо девушки, — займется мастер Уво. А ты, я думаю, очень ценишь это тело? А пока я вас оставляю. Под присмотром мастера Уво. Надо же проводить уважаемого Кракена... или все же Ргира Морехода?
Когда они остались одни, Уво деловито разложил инструмент, поставил жаровню, принес из соседней комнаты угля и засыпал его в жестяной поддон.
— Вы не думайте, что я зверь какой, — вдруг сказал он, обращаясь к узникам. — Просто... жить-то надо! Сами подумайте — палачу городскому дом двухэтажный, с садом и колодцем. Лошадей пара, с возком — это ежели, к примеру, срочный вызов. Да и господин Гор хорошо платит.
Марисса всхлипнула. Чикко дернулся, испугавшись, что сейчас их спутница заплачет, но она опять взяла себя в руки.
— Так я и говорю, — размеренно гудел палач, — вы не подумайте только, что я зверь какой...
Очень скоро он обнаружил, что ноги сами несут его мимо центра Картагуни, с его богатыми улицами и солидными стражниками при секирах.
Путь его лежал в сторону гавани. На улицах исчезали масляные фонари у ворот домов, мостовая сменилась обычной грязью. И дозорные тоже перестали попадаться на глаза.
Дорогу освещал только закат. Народу было не так много, и люди эти не были похожи на преуспевающих обывателей самого богатого города Запада, как об этом не уставая талдычили сами картагунийцы.
Торнан шел все дальше и дальше, и хотя он никогда не заходил так далеко в эту часть города, но эти покосившиеся заборы, кривые улицы и поросшие бурьяном пустыри казались ему странно знакомыми, как будто он уже видел их когда-то. Видел и благополучно успел позабыть. Потом вспомнил — похожим образом выглядели подозрительные кварталы Сиркаса и других городов восточной Логрии, где он провел свою молодость контрабандиста. Пару раз он замечал, что его «пасут» — довольно грубо и даже особо не прячась, и дал понять, что видит слежку.
Нужный шалман он нашел, когда Луна уже поднялась над крышами домов. Определил он его по нехитрой, но точной примете — оживленное заведение в пустынном и далеком от людных улиц месте: верный признак, что кабак не прост.
Вышибала — раза в полтора крупнее самого Торнана и вдвое крупнее среднего логрийца, — прорычав что-то, попытался закрыть дорогу постороннему, но капитан ловко уклонился от его объятий, и пока тот озадаченно созерцал пустоту перед собой, уже вошел внутрь.
Зал шумел не по времени. Внутри царил полумрак, пропитанный перегаром и кухонными ароматами. Судя по ним, здешнее меню включало в себя квашеную рыбу, подгоревшую свинину, чеснок, лук свежий и жареный, кислое пиво и вино. От общего зала кухню отделяла не стойка, как полагалось, а ширма. Помещение было заставлено простыми, потемневшими тяжелыми деревянными столами и скамьями. Все просто и без затей. Пол был посыпан прошлогодними опилками и соломой.
Марисса еще только тянулась к эфесу скимитара, когда на нее навалилось сразу четверо, весьма умело прижимая руки и ноги к полу. Чикко ужом вырвался из объятий толстого здоровяка, но костлявый напарник амбала ловко приложил его палкой и набросил мешок на голову. Торнан, стремясь порваться к лежащему на койке поясу с ятаганом, пытался вырвать тяжелую деревянную дубинку из рук нападавшего и расчистить путь, но тут на него набросили сеть и ловко ею обмотали.
«Все, сейчас добьют...» — промелькнуло у повергнутого на пол капитана, когда он увидел сомкнувшихся вокруг разъяренных головорезов.
Однако северянина только били и пинали, не давая подняться. Потом навалились, скрутили руки и крепко связали за спиной — как будто было мало сети. Заткнули рот. И как неодушевленный предмет оттащили в угол, где уже расположились так же надежно скрученные приятели.
Схватка закончилась. Оставалось понять — кто напал на них и почему с ними так обошлись?
Их противники без лишних слов принялись собирать веши пленников и складывать в мешки. Было их не так много — десяток. Торнан не мог не отдать им должное: пусть и застав врасплох, но так ловко и без потерь упаковать двух толковых воинов и мага...
В дверях появился их командир, как определил ант, — высокий худощавый человек с жестким лицом и аккуратными черными усиками. Положив руку на эфес короткого меча, произнес ровным спокойным голосом:
— Этого парня зовут Торнан?
— Да, господин, — ответил старший из команды похитителей, — как ни странно, самый невидный и бедно одетый. — Кто он — я не понял. То ли Ргин Мореход, а может, даже сам Дикий Кракен.
— Нет, — покачал головой усач. — Кракен — данн. — Он прошел в комнату, приблизился к пленникам. Фомора и анта он удостоил лишь мимолетного взгляда, зато с минуту внимательно и с каким-то непонятным злым уважением во взоре изучал Мариссу. — Вот, значит, ты какая... — непонятно бросил он. — Ладно, ребята, грузите их...
Их вытащили во двор через черный ход постоялого двора и одного за другим, передавая с рук на руки, уложили в большую закрытую карету, запряженную четверкой лошадей. Потом храбрецы расселись — кто на спины животных, кто на запятки экипажа, кто внутрь. И рыдван тронулся.
Карета неспешно тащилась по тихим улицам предместья Картагуни, Динандара. Ее провожали взглядами — без особого удивления и без особого интереса. На немощеных улицах рыдван немилосердно трясло, колеса периодически застревали в промоинах и рытвинах, возница ругался.
А Торнан, лежа ничком на полу, думал.
Их похитили. Это ясно. Хотели бы убить — убили. Но вот зачем и кому они нужны?
Охотники за рабами? Вздор — те так не работают, во всяком случае, не светятся так нагло. Поклонники демонов, мечтающие помешать в поисках реликвии? Нет, те тоже действовали бы исподтишка: выследили где-нибудь на лесной дороге и расстреляли бы из луков. А может, какие-то разборки между служителями Тиамат?
Позади него завозилась Марисса, что-то зло промычала сквозь кляп, ударила ногами в стенку кареты.
— Тихо, ублюдки! — Голос сопровождающего их воина был злым и непреклонным. — Нишкните и не пытайтесь освободиться — не поможет! А главное — не вздумайте шуметь: господин приказал, чтобы ни одна живая душа вас не увидела. Иначе вы уже будете ему без надобности, и тогда я просто проткну вас, как крыс.
Возница присвистнул и тряхнул поводьями, подстегивая трех гнедых жеребцов.
...Карета въехала в ворота обшарпанного особняка. Торнан услышал оклик, краткое приветствие и скрип открываемых ворот, затем повозка остановилась. Торнана и его спутников выволокли из кареты и бросили в густую траву, покрывавшую захламленный двор. Потом поставили на ноги.
Торнан огляделся вокруг, разминая затекшие ноги, затем, подталкиваемый в спину конвоиром, двинулся к дому.
Подойдя к обитой железом небольшой двери, хорошо спрятанной в глубокой нише, солдат постучал. Дверь открылась, все трое прошли внутрь. Торнан увидел просторный, богато украшенный холл с яркими коврами и резной дубовой лестницей посередине.
Но они туда не пошли. Конвоир толкнул деревянную дверь в стене, за которой открылась винтовая лестница. Они поднялись в небольшую комнату с узкими окнами-бойницами и, миновав галерею, вошли в роскошный покой.
Увидев их, из кресла с высокой резной спинкой поднялся тот самый черноусый тип. Сейчас он выглядел натуральным родовым аристократом, каких в торговом королевстве отродясь не водилось. Облачение на нем было самое что ни на есть аристократическое: шелковые штаны, бархатные сапоги, которые носятся от силы неделю, короткий плащ с позументами... Меч на поясе, кинжал, отделанный серебром, — за поясом...
Торнан не знал, как начать разговор — то ли послать его с большим загибом через тридцать три хрена, то ли возмущенно вопить о невиновности.
Но разговор начала Марисса.
— Я посол соборного храма Великой Матери в Кильдаре, — кипя яростью, бросила она. — Я требую объяснений...
— Они воспоследуют, уважаемая... посол, — иронически осклабился усатый. — Они воспоследуют. Но сначала поговорим. Итак, я — Гор Нор, младший шарифф Картагуни, проще говоря — один из начальников стражи нашего богоспасаемого города. А почему я вас... задержал и почему, задержав, не отправил в тюрьму, сейчас поймете. Вы, стало быть, Торнан? — обратился он к анту. — Ладно, — не дожидаясь ответа, заявил он. — Будем пока называть вас так. Так вот, вы слышали про Ульметту?
— Первый раз слышу, — бросил Торнан. — Могу сразу сказать, что я его не убивал.
— Не его, а ее, — пожал плечами Гор. — Кстати, если бы вы ее прикончили, многие сказали бы вам спасибо. Ульметта — это вожак пиратской шайки, уже полгода терроризирующей Большое Суртское море и Закатный Берег.
— Чушь собачья! — Торнан даже позволил себе рассмеяться. — Женщина-пират? Этого не может быть!
— Тем не менее это так, — произнес Гор.
— Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! — сказал Торнан. — Конечно, вопреки мнению сухопутных крыс, моряки не считают женщину на борту предвестием несчастья, но те девицы, что путешествуют с моряками и пиратами, выступают лишь в одном качестве.
— Тем не менее это подтверждают многие свидетели. Говорят, она спит по очереди со всей командой, или, по другим сведениям, — с вожаками.
— А при чем тут мы? — взвилась Марисса, хотя Торнан вдруг понял, при чем.
— Видите ли, Ульметта и ее пираты, говорят, прячутся на каком-то острове Кехтского архипелага. И в цивилизованных краях появляется редко. Но есть, говорят, у нее одна слабость — разнообразные состязания и ристалища. Она не только любит их посмотреть, но и сама иногда в них участвует. А женщина она крепкая, здоровая, с мечами ловко управляется... Ну что, может, не будем играть в прятки? Думала, пиратская принцесса, что тебя не узнают?!
Тут даже и до Мариссы дошло.
— Что за бред?! Чушь вы несете! Какие мы, на..., пираты?! — завопила она, откровенно перепугавшись. — В конце концов, справьтесь в кильдарийском Храме!
— Ну, допустим, — пожал плечами Гор, глядя на беснующуюся Мариссу. — Но сколько уйдет на это времени? Три месяца? Полгода? Год? Это во-первых. А во-вторых, вы сейчас не в тюрьме и официально вас никто не задерживал.
— Что тебе от нас надо, упырь?! — процедила Марисса.
— Золото, почтенная Ульметта, золото! Только за последний год ваши ребята захватили грузов и кораблей на полмиллиона серебром!
— И как, интересно, ты собрался все это получить? — фыркнула Марисса.
— Это признание? — улыбнулся Гор. — Да мне и не нужно столько. Сорок тысяч монет — и вы свободны, уважаемые... послы Храма. Кстати, вы все же не выдавайте вашего воришку за мага. Или пусть хотя бы носит хламиду с длинными рукавами, чтоб не было видно шрамов от цепей. Сорок тысяч — и не монетой меньше. Не время торговаться. Потому что если мы не придем к согласию...
Он ударил в гонг, и из соседней комнаты появился здоровенный, немолодой уже мужчина, держа под мышкой большой короб с инструментами и жаровню.
— Так вот, уважаемая... ну, допустим, Марисса, — мягко и спокойно продолжил Нор Гор. — Это Уво, присяжный палач Картагунийской тюрьмы, и по совместительству — человек, оказывающий мне некоторые услуги за отдельную плату. И если мы не придем к согласию, то он займется вами. А Уво — человек искусный и старательный.
— Будь ты проклят! — процедила Марисса.
— Я это слышал в своей жизни не раз, — с нарочитой усталостью сообщил Гор. — Итак — сорок тысяч до завтрашнего утра...
— Больше двадцати тысяч дать не можем! — вдруг бросил Торнан.
Девушка взвыла дурным голосом.
— Тридцать, — твердо сказал Гор. — И это крайняя сумма.
— Согласен.
— Торн, ты с ума сошел! — забилась в путах Марисса.
— Нет, отчего же — весьма разумный молодой человек, — возразил шарифф. — Кстати, оцените мой ум — я точно знаю, что поблизости нет ни одного вашего корабля, да и вообще Ульметта... то есть вы, — поклон в сторону Мариссы, — путешествует на обычных судах. И срок до завтрашнего утра вам даден именно для того, чтобы вы не успели ни с кем договориться. Только и остается времени на то, чтобы получить у ваших прикормленных менял и банкиров серебро и внести выкуп. Кстати, кто за ним пойдет? Вы? — палец ткнул в Торнана. — Кстати, так вы Мореход или Кракен? Уж удовлетворите мое любопытство!
— Не важно, — процедил Торнан.
— Ну, можете эту тайну сохранить. Да, вы, любезная, наверное, сейчас строите планы мести мне? Можете это делать невозбранно — ведь когда вы выберетесь к своим, я давно уже буду в другом месте, тратить со вкусом ваши монеты. Ну так как?
— Я принесу тебе выкуп, Нор, — сообщил Торнан.
Марисса опять взвыла и выругалась.
— Не надо быть такой жадной, уважаемая, — усмехнулся Нор Гор. — Хорошо. Пойди и принеси. Но имей в виду: если к завтрашнему утру выкупа не будет, то вот этим красивым телом, — небрежным жестом он указал на выглядывающее из-под разорванной рубахи обнаженное плечо девушки, — займется мастер Уво. А ты, я думаю, очень ценишь это тело? А пока я вас оставляю. Под присмотром мастера Уво. Надо же проводить уважаемого Кракена... или все же Ргира Морехода?
Когда они остались одни, Уво деловито разложил инструмент, поставил жаровню, принес из соседней комнаты угля и засыпал его в жестяной поддон.
— Вы не думайте, что я зверь какой, — вдруг сказал он, обращаясь к узникам. — Просто... жить-то надо! Сами подумайте — палачу городскому дом двухэтажный, с садом и колодцем. Лошадей пара, с возком — это ежели, к примеру, срочный вызов. Да и господин Гор хорошо платит.
Марисса всхлипнула. Чикко дернулся, испугавшись, что сейчас их спутница заплачет, но она опять взяла себя в руки.
— Так я и говорю, — размеренно гудел палач, — вы не подумайте только, что я зверь какой...
* * *
Сказать по правде, Торнан не знал, что будет делать. Но твердо решил в данном случае следовать той мудрости, что делающий и проигрывающий имеет больше шансов, чем не делающий и жалующийся.Очень скоро он обнаружил, что ноги сами несут его мимо центра Картагуни, с его богатыми улицами и солидными стражниками при секирах.
Путь его лежал в сторону гавани. На улицах исчезали масляные фонари у ворот домов, мостовая сменилась обычной грязью. И дозорные тоже перестали попадаться на глаза.
Дорогу освещал только закат. Народу было не так много, и люди эти не были похожи на преуспевающих обывателей самого богатого города Запада, как об этом не уставая талдычили сами картагунийцы.
Торнан шел все дальше и дальше, и хотя он никогда не заходил так далеко в эту часть города, но эти покосившиеся заборы, кривые улицы и поросшие бурьяном пустыри казались ему странно знакомыми, как будто он уже видел их когда-то. Видел и благополучно успел позабыть. Потом вспомнил — похожим образом выглядели подозрительные кварталы Сиркаса и других городов восточной Логрии, где он провел свою молодость контрабандиста. Пару раз он замечал, что его «пасут» — довольно грубо и даже особо не прячась, и дал понять, что видит слежку.
Нужный шалман он нашел, когда Луна уже поднялась над крышами домов. Определил он его по нехитрой, но точной примете — оживленное заведение в пустынном и далеком от людных улиц месте: верный признак, что кабак не прост.
Вышибала — раза в полтора крупнее самого Торнана и вдвое крупнее среднего логрийца, — прорычав что-то, попытался закрыть дорогу постороннему, но капитан ловко уклонился от его объятий, и пока тот озадаченно созерцал пустоту перед собой, уже вошел внутрь.
Зал шумел не по времени. Внутри царил полумрак, пропитанный перегаром и кухонными ароматами. Судя по ним, здешнее меню включало в себя квашеную рыбу, подгоревшую свинину, чеснок, лук свежий и жареный, кислое пиво и вино. От общего зала кухню отделяла не стойка, как полагалось, а ширма. Помещение было заставлено простыми, потемневшими тяжелыми деревянными столами и скамьями. Все просто и без затей. Пол был посыпан прошлогодними опилками и соломой.